Текст книги "Роковая долька (СИ)"

Автор книги: Заязочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– А вам что тут надо, Лонгботтом? – строго спросил он.

Невилл вздрогнул, но не ушел.

– Сэр, – робко сказал он, – я... может, если у вас останется... мне для теплицы... немного совсем... для опыта...

– Для какого еще опыта? – грозно спросил Снейп.

– Новый вид цикуты, – пробормотал Невилл, – моя работа. Я драконьим удобрял, но если у вас останется...

– Нам цикута для питательного раствора нужна, – тут же заявила Гермиона, – это у Парацельса написано.

– Возьмете все, что останется, Лонгботтом, – сказал Снейп.

Мальчик широко улыбнулся.

– Спасибо, сэр! Вы так добры.

– Готовим смесь по рецепту Парацельса, – распорядился Снейп, – по два фунта каждого вида. И фунт драконьего. Остальное можно отдать в теплицы. Чтобы добро не пропадало. Думаю, что нас обеспечат всем необходимым. Приступайте. А это еще откуда?

Со стороны Запретного леса неторопливой рысцой приближался большой черный пес.

– Грим! – взвизгнула шестикурсница с Райвенкло.

– Спокойно! – Снейп достал волшебную палочку. – Сейчас я его!

Пес оскалился и зарычал. Студенты попятились.

– Красавец! – оценил Хагрид. – Интересно, это кобель или сучка? А то я бы с Клыком повязал.

Теперь попятился пес.

– Не отвлекайтесь! – сказал Снейп. – У нас важное дело. Берите навоз и идем в лабораторию.

Хагрид чуть не прослезился, провожая взглядом процессию. Участие в научных экспериментах было его самой светлой мечтой. Лонгботтом быстро осмотрел остатки.

– Тебе тоже для опыта? – спросил у него Хагрид.

– Да, – энергично кивнул мальчик. – Удобрение – это очень важно. От него столько зависит. Вот у вас тыквы в огороде. Я вижу, что вы драконьим удобряете. А можно приготовить смесь.

У Хагрида загорелись глаза.

– А ты эта... – спросил он, – сумеешь? Чтобы по науке?

– Да, – сказал Невил, – ведь эксперимент – это очень интересно. Растения тоже можно скрещивать. Прививать. Я вот давно хотел росянку с тыквой скрестить, но мне бабушка не разрешала. Сэр, можно спросить, а навоз кентавров сложно раздобыть? А если навоз единорогов взять?

Хагрид хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ой... пикси меня закусай, а про единорогов-то я и забыл! Вдруг профессору Снейпу понадобится? Ты эта, давай за ними, скажи, что я сегодня же соберу! Ага. И потом приходи с этой, как ее тама? Ради науки я тебе пару тыкв выделю.

Совершенно счастливый Невилл помчался догонять ребят, а Хагрид рванул в сторону леса. Черный пес проводил всех потрясенным взглядом.

*

Навоз единорогов в книгах не упоминался, но большинством голосов было решено попробовать добавить немного в уже готовую смесь. Счастливый Невилл принес из теплиц цикуту. Студенты занялись работой, и никто не заметил, как герболог-любитель прихватил маленькую пробирку с заготовленным кормом для будущего гомункула, а потом направился к Хагриду и старательно привил к самой большой тыкве росток росянки. Вместе с лесничим они тщательно удобрили растение, а потом Невилл влил под корни содержимое той самой пробирки. Если бы он знал, что там. Это была смесь человеческой крови с соком мандрагор.

– Ну вот, – сказал Хагрид, – теперь только поливать не забывать. Ему холодно не будет?

– Холод повышает устойчивость, – важно ответил Невилл.

– Ну тогда хорошо.

С опушки Запретного Леса за всем этим наблюдал черный пес. Он искренне не понимал, что тут происходит.

Наконец все разошлись. Стемнело. Над Запретным лесом взошла луна. Пес приблизился к странной тыкве и тщательно обнюхал ее. Запах ему ужасно не понравился, и пес выразил свое отношение, задрав лапу на тыкву. Потом он еще раз оббежал сад, сунулся было к запертым воротам. Задумчиво почесал за ухом и потрусил в сторону Хогсмита.

Ровно в полночь тыква содрогнулась. Потом мелко завибрировала. По тому месту, где проходил бы экватор, будь тыква глобусом, прошла трещина. Она стала стремительно расти и углубляться. Раздался треск. Тыква медленно распалась на две половины. По краям ее корки появились небольшие бугорки. Они стремительно росли, принимая коническую форму. Вскоре тыква обзавелась множеством длинных и бритвенно острых зубов. Страшный «рот» закрылся. Тыква сдвинулась на грядке и впилась зубами в бок своей соседки. Послышались хруст и чавканье. Вскоре с обычной тыквой было покончено. Монстр сыто рыгнул и замер.

*

– Ничего не понимаю, – сказал профессор Флитвик дядюшке Дрю, – я совершенно уверен, что видел раньше эти книги в Запретной Секции. Да, вот и библиотечный ярлычок.

– Жутковатое чтение, – дядюшка Дрю перелистал несколько страниц, – откуда это в Хогвартсе?

– Возможно, дар кого-нибудь из бывших учеников, – сказал Флитвик, – кроме того, были случаи, когда школе завещали целые библиотеки.

Дядюшка Дрю перевернул еще несколько страниц.

– Пожалуй, стоит связаться с невыразимцами, – сказал он, – боюсь, что с диадемой случилось страшное.

– Что вы хотите сказать, коллега? – забеспокоился Флитвик. – Не может быть!

Поставленная в известность МакГоннагал схватилась за сердце. По камину связались с начальником невыразимцев.

– Крестраж? – спросил он. – Но это же темнейшая магия. Вы уверены? Хотя при исследованиях мы выявили именно чужеродную сущность, а не просто чары.

– И что же теперь делать? – расстроился Флитвик. – Неужели диадема пропала? Такая реликвия!

– Мы постараемся не разрушать ее. Хорошо, что теперь известно, с чем придется иметь дело.

МакГоннагал решительно откинула занавеску на портрете.

– Том, – сказала она, – ты создал из диадемы крестраж?

Волдеморт злобно прищурился.

– Не твое дело, Минни!

– Как тебе не стыдно!

– Хм, – проговорил начальник невыразимцев, – а крестраж можно нейтрализовать, создав собственного Темного Лорда. Студенты ведь занялись выращиванием гомункула? Вот его и используем. Вновь созданный Лорд сможет заявить на весь мир, что отказывается от своих прежних идей и просит у всех прощения. А потом мы его...

– Вы не посмеете! – взвыл Волдеморт.

– И кто нам помешает? – издевательски улыбнулся глава невыразимцев.

Волдеморт затравленно огляделся и двинул в ухо ухмыляющемуся Дамблдору.

– А ну прекрати! – рявкнула на него МакГоннагал. – Не смей бить Альбуса!

– Спасибо, Минни! – проникновенно поблагодарил Дамблдор, потирая ухо.

– Так что мы будем делать? – спросил невыразимец.

– Думаю, что наш общий знакомый поможет нам, – проговорил дядюшка Дрю, – если захочет остаться единственным и неповторимым.

– Это шантаж! – возмутился Волдеморт.

– Да что вы говорите! – ухмыльнулся невыразимец, поигрывая своей волшебной палочкой. – Итак?

– Да, – явно пересиливая себя проговорил сквозь зубы Влдеморт, – я сделал это. Это сложнейшая магия, но у меня получилось.

Дядюшка Дрю покачал головой.

– Эх, молодой человек, и кто вас только надоумил? И дело даже не в этичности таких поступков. Вы откололи не только кусок своей души, вы лишили себя части личности. Может вам и показалось незначительной потеря некоторых эмоций и душевных способностей, но это изуродовало вас. И не только физически. Да и на умственных способностях не могло не сказаться. Вы боитесь смерти? Это совершенно естественный страх, уверяю вас. Но почему вы выбрали именно этот путь? Вы могли бы попробовать создать Философский Камень, например. Или вас испугал долгий путь Великого Делания и трансмутация? Но ведь трансмутация очищает дух, приближая его к Абсолюту. Что в этом дурного или страшного? Вы же предпочли просто изувечить себя.

– Будете мне мораль читать? – буркнул Волдеморт. – Валяйте! Чего у ж там! Я теперь только и могу, что слушать и ссориться с этим старым козлом. А книги, что книги?! Слагхорн много чем интересовался. Как и Дамблдор. Думаете, от кого я книги получил?

– Альбус! – потрясенно прошептала МакГоннагал.

– Что, Минни? Разрыв шаблона? Ему тоже интересно было, только трусил. Вот и испытал на мне.

Невыразимец удивленно вздохнул.

– То есть вы вместе изуродовали диадему? – спросил он.

– Вот еще! – фыркнул Волдеморт. – Этот крестраж я создал сам. Не так-то просто поместить часть души в сильный артефакт.

– Вы... вы хотите сказать... что этот крестраж – не единственный?! – в ужасе проговорил дядюшка Дрю.

Волдеморт горделиво приосанился.

– Еще никто не заходил так далеко по дороге, ведущей к бессмертию, – напыщенно проговорил он.

Присутствующие в ужасе переглянулись.

– Том, – пробормотала Минерва, – что ты наделал, Том?! Зачем?!

Волдеморт фыркнул и отвернулся.

– Как бы узнать, сколько еще таких крестражей? – покачал головой невыразимец. – Это просто чудо, что диадему нашла магглорожденная девочка. Госпожа директор, нужно самым тщательным образом обыскать школу.

– Домовики продолжают разбирать Выручай-комнату, – сказал Флитвик, – пока ничего необычного. Шпаргалки, напоминалки, некоторые довольно оригинальны. Амулеты для привлечения внимания противоположного пола. Книги весьма разнообразные. Мы уже обнаружили несколько запрещенных гримуаров. Есть и тайники со спрятанными украшениями, деньгами. Если не найдутся хозяева, то мы переведем все это в фонд школы. Пожалуй, стоит попросить привидения, чтобы они сообщили нам о других тайниках. Мы всегда уважали право учеников на личные секреты, но это явно не тот случай.

– А ведь Выручай-комната не единственное легендарное помещение в замке, – задумчиво проговорил дядюшка Дрю.

– Остается только мифическая Тайная Комната Салазара Слизерина, – пожала плечами МакГоннагал, – но ее искали много веков. Так что это именно легенда.

Волдеморт на портрете ехидно хихикнул.

– Том? – переспросила МакГоннагал.

– Что, Минни? Тебе не понять величие моего предка, красоту его замысла. И никто из ныне живущих не сможет войти в Тайную Комнату. Никто.

– Мерлин, – прошептал Флитвик, – так это не миф?

– А что там в Тайной Комнате? – спросил дядюшка Дрю.

– Ужас Слизерина! – зловеще захохотал Волдеморт.

Дамблдор икнул от неожиданности. МакГоннагал осуждающе покачала головой.

– Том, я помню слухи, которые ходили по школе, когда погибла та девочка. Не знаю, как тебе удалось свалить все на Хагрида.

– Хагрид – идиот, – фыркнул Волдеморт. – Странно, что его питомцы никого не сожрали. Всем стало спокойнее, когда его убрали из школы. Кстати, Дамблдор, ты же был деканом Гриффиндора. И не замечал, что в спальне мальчиков творится? Вообще-то это было твоей обязанностью. Тебе за это жалованье платили. А ты всякой ерундой занимался. Тайную Комнату искал, опыты по созданию крестражей проводил.

– Альбус? – переспросила МакГоннагал.

Дамблдор молча сопел, изображая несправедливо обвиненного. Невыразимец связался с начальством. Дядюшка Дрю молча просматривал книгу про крестражи.

– Здесь пишется, что для уничтожения крестража нужно уничтожить его носитель. Или использовать его в ритуале возрождения. Крестраж – это якорь, не позволяющей духу покинуть наш мир. При ритуале возрождения части души воссоединяются. Но у нас дух сам привязан к неживому предмету. Может, можно как-то объединить? Тогда и дух у нас более адекватный будет.

– Да! – горячо подхватил Дамблдор. – Да! Пусть будет более адекватный. А то дерется!

– Убить тебя мало, гада! Все из-за тебя!

– Тихо там! – уже привычно прикрикнула МакГоннагал.

– Это интересная идея, – согласился Флитвик, – надо будет посоветоваться с невыразимцами. Может и мистер Фламмель заинтересуется.

– Да, неплохая идея. Минерва, я с вашего разрешения возьму эти книги, надо кое-что уточнить, – дядюшка Дрю захлопнул фолиант.

– Конечно, конечно, – кивнула МакГоннагал, – нам нужно столько всего сделать. Мне тоже очень жаль диадему, я сама еще девочкой мечтала ее найти. И с Тайной Комнатой надо что-то решать. И другие крестражи искать. Столько всего!

В дверь постучали.

– Хагрид? – МакГоннагал дружелюбно кивнула. – Тебя-то нам и надо, у нас тут вопрос... Хагрид?

Тот вздрогнул.

– А? Да... Директор, у меня кто-то кур пожрал. Следов нету.

– Кто пожрал? – удивилась МакГоннагал. – Кто-то из леса?

– Следов-то нету, – трагическим шепотом проговорил Хагрид.

– И ты ничего не слышал? – спросил Флитвик.

– Чавкал кто-то, – ответил Хагрид. – И Клык выл. Но следы-то...

Профессора переглянулись...

*

Невилл Лонгботтом с большим мешком медленно крался в сторону огорода. Эксперимент шел просто замечательно. Для жуков тыкво-росянка была великовата, но мышей и крыс ела с удовольствием. А ему удалось наведаться на кухню. Домовики с радостью поделились с ним стейками, пирожками и жареной курицей.

Хагрида видно не было, воровато оглядываясь, герболог-экспериментатор стал выкладывать угощение для тыквы. За этим безобразием возмущенно наблюдал большой черный пес. Пес гавкнул. Невилл вздрогнул.

– А ну, пошел отсюда! – махнул он рукой. – Нечего тебе здесь делать!

Пес подошел поближе. Его явно привлек аромат жареной курицы. Тыква с чавканьем поедала стейки.

– Уходи! – крикнул Невилл, подбирая большую палку.

Пес зарычал. Тыква приступила к пирожкам. Со стороны ворот появился Хагрид и преподаватели. Из Запретного леса вышел профессор Снейп с сумкой. Пес видел перед собой только курицу.

Невилл замахнулся палкой. Пес прыгнул перед и схватил курицу. Тыква, у которой крали законную добычу, обиженно чавкнула и ухватила пса зубами за хвост. Пес взвыл.

– Так тебе и надо! – крикнул Невилл, опуская палку на спину пса.

Профессора ускорили шаг. Первым на месте оказался профессор Снейп. Оценив жуткое зрелище, он попробовал отобрать у тыквы пса. Ошалевший пес со всей дури цапнул своего спасителя за ногу. Снейп заорал от боли. А Невилл от ужаса.

– Да что же это такое! – возмутилась МакГоннагал, запуская в тыкву оглушающим.

Хвост несчастного животного вытащили из страшной пасти.

– Так вот кто кур пожрал! – потрясенно проговорил Хагрид. – Вот это да!

– Северус, тебе очень больно? – сочувственно спросила МакГоннагал. – Тебе срочно надо к Поппи. Мало ли, что это за пес.

– Убить скотину! – прошипел Снейп, кривясь от боли.

Пес замер. Потом вдруг превратился в худого мужчину со спутанными черными волосами.

– Сириус! – потрясенно пробормотала МакГоннагал.

– Ничего удивительного, – покачал головой профессор Флитвик, – раз уж Петтигрю был анимагом, ясно, что остальные члены компании тоже.

– Сука ты, Блэк! – с чувством проговорил Снейп. – Сука неблагодарная!

– Я не сука! – возмутился бывший пес.

– Ну кобель, – буркнул Снейп, разглядывая порванные и испачканные кровью брюки, – все равно животное.

– А с тыквой что делать будем? – спросил дядюшка Дрю.

– Пусть Помона разбирается, – сказала МакГоннагал, – по крайней мере мы все выяснили. Северуса срочно в Больничное Крыло. Да и Блэка тоже. Мало ли что. Мистер Лонгботтом, это очень безответственно с вашей стороны. Десять баллов с Гриффиндора. И я запрещаю вам эксперименты без присмотра профессоров. А если бы это чудовище человека сожрало?

Невилл шмыгнул носом.

– Только бабушке не говорите, пожалуйста, – жалобно попросил он, – я правда больше не буду.

– Надеюсь, – пробормотала МакГоннагал.

Процессия двинулась обратно в замок. Хагрид с опаской обошел вокруг тыквы. Ткнул в нее пальцем. Тыква заворочалась. Харгид отскочил в сторону и, оглядываясь, почти побежал в сторону своей хижины.

*

Мало кому удавалось вырваться от мадам Помфри. Она тут же перевязала Снейпа, напоила его зельями, и, несмотря на протесты, уложила в кровать.

– Мало ли что, – качала она головой, – вдруг заражение.

– Блэк, ты заразный? – спросил Снейп.

– Да пошел ты! – буркнул Сириус, которому пришлось пережить унизительное освидетельствование филейной части, пострадавшей от тыкво-росянки.

– И ведите себя прилично, вы оба! – строго проговорила мадам Помфри. – А то привяжу к койкам.

Профессор и бывший заключенный демонстративно повернулись друг к другу спиной. Послышался шум, гул голосов и в Больничное Крыло ввалился факультет Слизерин в полном составе.

– Сэр, – спросил Маркус Флинт, – как вы, сэр?

– Все нормально, – процедил сквозь зубы Снейп, – не стоит беспокойства.

Блэк повернулся в сторону гостей.

– Гарри! – расплылся он. И замер, встретив враждебный взгляд зеленых глаз.

– Мистер Блэк! – строго проговорила Гермиона. – Это правда, что вы покусали нашего декана?

Сириус замялся.

– Ну так... цапнул разок...

– Вам должно быть очень стыдно, – покачала головой девочка.

– Я... то есть... Гарри, я так хотел тебя видеть!

– Чтобы тоже покусать? – ехидно поинтересовался Драко. – Я уже написал маме, она будет шокирована.

– Маме? Ты... ты сын Нарциссы?

Драко зловеще кивнул. Сириус сник. Гарри сурово смотрел на крестного.

– А почему вы просто не написали мне, сэр? – спросил он. – Зачем было кусать профессора? Вы ненормальный?

– Гарри...

Снейп злорадно усмехнулся.

– Сэр, – обратилась к нему Гермиона, – у нас тут проблема. Ведь цикуту для раствора нам принес Лонгботтом. Вдруг у него и цикута какая-нибудь экспериментальная? Это что же тогда с нашим гомункулом будет?

– Посмотрим, мисс Грейнджер, посмотрим. Хорошо, что вы обратили на это внимание. Пять баллов Слизерину. Надеюсь, что мое пребывание в Больничном Крыле не скажется на дисциплине.

– Можете быть уверены, сэр, – ответили старосты. Остальные кивнули.

– Идите на ужин.

– Рад, что вам лучше, сэр, – сказал Гарри.

– Поправляйтесь быстрее, сэр, – поддержали его другие.

Блэк смотрел на студентов широко раскрытыми глазами. Студенты распрощались со своим деканом и отправились на ужин. Снейп демонстративно закрыл глаза.

– Снейп, – послышалось с соседней койки.

– Чего тебе, Блэк?

– Гарри... Он так похож... он...

– Не знаю, что ты там себе напридумывал, Блэк, – прервал его Снейп, – Поттер обычный мальчишка. Если тебе так уж интересно, советую расспросить профессора Гендельквиста. Он познакомился с Поттером еще пять лет тому назад и опекает его. Сейчас добивается официального опекунства.

– А как же я? – тут же спросил Блэк.

– Понятия не имею, – отрезал Снейп.

Сириус притих. Снейп снова отвернулся. Шавка шелудивая. Только о себе и думает. А кусается как больно. Вот скотина неблагодарная, не надо было его у этой тыквы отбивать. Пусть бы она у него чего-нибудь отъела. А Лонгботтом каков! Это ж надо такого монстра вырастить. Талант, что и говорить. Интересно, что там Помона выяснила. Может это чудище можно как-то обезопасить и сохранить? Или хотя бы законсервировать? Грейнджер молодец, вспомнила про цикуту. С этого фанатика гербологии станется и с этой травкой чего-нибудь сотворить. Надо будет взглянуть, что там у него в теплице.

– Снейп...

– Мне на тебя Силенцио наложить, Блэк?

– А какой он, Гарри?

– Нормальный. Учится хорошо, дисциплину не нарушает. Дружит с Драко Малфоем и Гермионой Грейнджер.

Сириус тяжело вздохнул.

На ночь в Больничном Крыле Снейп не остался. Укус уже не беспокоил, а длительного соседства с Блэком Мастер Зелий просто не выдержал бы. Мадам Помфри попробовала настаивать, но ему удалось ее переубедить. Напоенный зельями Блэк спал. Снейп направился в родные подземелья.

*

– Как он там? Еще не зародился? – Гарри и Драко вглядывались в муть внутри большой колбы.

– Еще рано, наверное, – ответила им Гермиона, – он же сорок дней развиваться должен.

Старшекурсники добавили в колбу питательную смесь, а затем осторожно поместили ее в печь. Прогрели, строго выдерживая температурный режим, и снова поместили в навоз.

Гермиона старательно вела записи. На следующей неделе должен был прибыть Николас Фламмель. Он собирался проверить, как идут дела у начинающих алхимиков, и прочитать им очередную лекцию. Члены клуба готовили вопросы.

– Это так интересно, – прикрыла от восхищения глаза Гермиона, – знаете, мальчики, вот все эти прыгающие шоколадки и все такое прочее – это, конечно, необычно. Но больше похоже на фокусы. А вот гомункул, Философский камень, панацея – вот это настоящее чудо. Магия.

– Я тебя понимаю, – кивнул Гарри, – дядюшка Дрю тоже говорит, что маги слишком обленились и часто используют волшебство просто для развлечения. Или для выполнения простой работы. Конечно здорово, что не надо самому чистить картошку или мести пол, но у тех же магглов полно приборов, которые помогают облегчить работу. И каким-нибудь дикарям тот же телевизор покажется настоящим чудом. А вот то, что ты говоришь, это по-настоящему.

Драко пожал плечами.

– И что? – спросил он. – Отказаться от бытовых чар?

– Нет, конечно, – ответил Гарри, – просто не стоит забывать о глобальных вещах. Тот же Лонгботтом со своей тыквой круче любого специалиста по шоколадным лягушкам.

– Да уж, – поежился Драко, – там такие зубы. Повезло твоему крестному, что его только за хвост тяпнули. Как он там, кстати? Мама собирается его навестить, он ведь ее кузен.

Гарри вздохнул.

– Я к нему не заходил, – сказал он, – я ведь его почти не знаю. Он столько лет в тюрьме просидел. И декана покусал. А декан его от тыквы спасал.

– Ну он, наверное, от неожиданности, – неуверенно предположила Гермиона, – в такой ситуации не каждый сообразит. Хотя это очень некрасиво с его стороны было.

– Еще бы! – буркнул Гарри.

– Но тебе придется с ним общаться, раз он твой крестный, – продолжала девочка, – от родственников никуда не денешься.

– Это точно, – вздохнул Драко, явно думая о чем-то своем.

*

Визит Нарциссы Малфой в Хогвартс произвел неизгладимое впечатление.

– Мама, познакомься, это Гермиона Грейнджер, – церемонно представил своих друзей Драко, – а это Гарри Поттер. Гермиона, Гарри – моя мама, миссис Малфой.

– Очень приятно, – пробормотали потрясенные первокурсники.

Миссис Малфой была очень красивой женщиной.

– Я так завидую вам, мисс Грейнджер, – сказала она, – когда я училась в Хогвартсе, то тоже мечтала найти диадему самой Ровены Райвенкло. Жаль, что она сейчас в Отделе Тайн. Так хочется взглянуть. Хоть одним глазком.

– Она очень красивая, – кивнула девочка.

– Ну что ж, пойду навещу кузена, – покачала головой миссис Малфой. – Надеюсь, что меня он не покусает.

– Пусть только попробует! – воинственно вскинулся Драко.

Сириус Блэк с несчастным видом сидел на кровати.

– Цисси? – поежился он.

– Вот послушай, Сириус, – миссис Малфой призвала из угла стул, – что тебе в Мунго не лежалось, а? Вылечился бы, пришел в себя. Мы с мужем планировали на каникулах Поттера в гости пригласить. Встретились бы как люди. А ты из больницы сбежал, в лесу прятался, Северуса покусал.

– Мне теперь это до конца жизни поминать будут? – взвился Блэк. – Да и не нарочно я. Тыква эта...

– Ну, Северус этого точно не забудет, – усмехнулась Нарцисса. – А что о тебе теперь Гарри думает, тебя не волнует?

Сириус сник.

– Я все испортил, да? – жалобно спросил он. – И что теперь делать?

Нарцисса похлопала его по колену.

– Думаю, что ты сможешь наладить отношения с крестником. Мадам Помфри не против, если ты побудешь здесь. Поговори с мистером Гендельквистом. Я поговорю с Драко.

Сириус кивал. В его глазах разгоралась надежда.

Мистер Гендельквист был совершенно не против поговорить с Сириусом Блэком.

– Я был знаком с вашим покойным батюшкой, – сказал он.

Сириус вздохнул. Тема семьи была для него болезненной.

– Мистер Гендельквист, – сказал он, – я столько всего наворотил. Гарри – это все, что у меня осталось.

Дядюшка Дрю вздохнул.

– Я понимаю, мистер Блэк, – сказал он, – но Гарри живой человек. Он не вещь, которую можно передавать из рук в руки. Мы с женой не будем препятствовать вашему общению. Но решать, где ему жить, должен сам мальчик. Один раз за него уже решили.

Сириус вздохнул.

– Там было так плохо?

– Да. Мальчик жил в чулане под лестницей, хотя места в доме хватало. Но это не так страшно, на самом деле. Ведь дело не в материальном достатке, а в любви, понимании, уважении. Ребенок должен знать, что его любят, даже если он разобьет окно. А Гарри никогда не хвалили за помощь в работе по дому, всячески унижали. Рассказывали ему гадости про родителей. Называли уродом и ненормальным. Не знаю, что бы с ним стало, если бы моя жена не встретила его. Мы постарались дать ему поддержку.

Сириус схватился за голову.

– Что же я наделал!

– Ну-ну, молодой человек, – дядюшка Дрю прикоснулся к его плечу, – ничего такого уж страшного не произошло. Давайте сделаем так. Гарри приедет к нам на каникулы. Мы будем рады принять вас в своем доме. Я обещал пригласить на несколько дней мисс Грейнджер, девочка очень хочет показать родителям, чему она научилась, а в маггловском доме у нее не будет таких возможностей. Драко Малфой наверняка заглянет, и от его родителей уже есть приглашение. У вас будет масса возможностей поближе познакомиться с Гарри. Только я вас прошу, не заваливайте его дорогими подарками. Ему будет гораздо интереснее узнать вас как человека.

Сириус согласился.

– А теперь я позову Гарри, – сказал дядюшка Дрю, – у него как раз закончился урок гербологии.

Гарри медленно вошел в Больничное Крыло. Он прекрасно понимал, что разговора не избежать. Но, если честно, ему просто не нравился мистер Блэк. Конечно, очень жаль, что с ним так несправедливо обошлись. Он слышал об Азкабане и дементорах. Честно говоря, он бы не пожелал такого ужасного наказание даже для закоренелых преступников. Лучше уж казнь, чем такое. Но все говорили, что в Азкабане сходят с ума. Похоже, что с Сириусом Блэком не все в порядке. Иначе с чего ему было сбегать из св. Мунго, жить в лесу. Странно все это. Да и декана жалко, собаки больно кусаются.

– Добрый день, мистер Блэк, – проговорил мальчик, – вы хотели меня видеть?

– Здравствуй, Гарри. Ты можешь называть меня Сириус.

– Хорошо, сэр... то есть – Сириус.

Блэк широко улыбнулся.

– Знаешь, – сказал он, – ты так похож на Джеймса. Только вот глаза у тебя как у Лили. Жалко, что все так получилось. Не стоило мне гоняться за подлой крысой. И у тебя было бы нормальное детство.

Гарри кивнул.

– Что случилось, то случилось, – сказал он, – и у меня все хорошо. А теперь еще и к Дурслям возвращаться не надо.

Сириус вздохнул.

– Я бы очень хотел пригласить тебя жить со мной, но понимаю, что ты меня совсем не знаешь. Как и я тебя. Надо же, сын Джеймса и на Слизерине.

– Ну, я хотел сперва на Райвенкло, – пожал плечами Гарри, – но не жалею. Нормальный факультет, ребята хорошие. Глупости все эти разборки.

– А как же темная магия? – не удержался Блэк.

Гарри хмыкнул.

– А при чем тут темная магия? – спросил он. – Все зависит от намерений человека. Гадости можно и бытовыми заклинаниями делать. Вот причинять вред, извращать суть вещей – это действительно плохо. А знания есть знания. Это и мистер Гендельквист говорит, и профессор Снейп, и мистер Фламмель.

– Значит, Снейп для тебя авторитет? – спросил нахмурившийся Блэк.

– Конечно. Он наш декан. И вообще он классный. Варит все зелья для Больничного Крыла, хотя совсем не обязан. Исследованиями занимается. Сейчас вот наш проект по гомункулу курирует.

Блэк вздохнул.

– А дружишь ты с кем? – спросил он.

– С Драко Малфоем, – ответил Гарри, – он вредина, конечно, но с ним интересно. А еще с Гермионой. Хотя она бывает уж очень упрямой и хочет все на свете изучить и создать свой собственный Философский камень. Мы с ребятами считаем, что у нее получится.

– Она магглорожденная? – спросил Блэк. – Не обижают ее у вас?

– А чего ее обижать? – удивился Гарри. – Декан сразу сказал, что ей стоит изучить традиции и обычаи волшебного мира, и книги ей дал. А ребят предупредил, чтобы не доставали. Ну, а она кучу баллов зарабатывает для факультета, да еще диадему нашла. Так чего к ней плохо относиться? Мы такими темпами Кубок Школы только так возьмем, даже без квиддича.

– А тебе нравится квиддич? – спросил Блэк. – Твой отец замечательно играл.

– Посмотрим, – ответил Гарри, – летать мне нравится. Драко на следующий год хочет пробоваться в команду. Может и я попробую. Если, конечно, не придется от занятий отказываться. Я очень хочу стать Мастером Чар, как мистер Гендельквист. И еще очень люблю руны и зелья. А тренировки много времени отнимают.

Блэк снова вздохнул.

– Извини меня, Гарри, просто это так странно, что сын Джеймса не любит квиддич и учится на Слизерине.

Гарри пожал плечами.

– А почему странно? Я не помню своих родителей. У меня есть их колдографии, но ведь это только иллюзия жизни. Разумеется, у них были свои достоинства и недостатки, как и у всех людей. Дядюшка Дрю говорит, что будет лучше всего, если я выучусь и стану Мастером, уважаемым человеком. Этим я покажу уважение своим родителям, что им не было бы за меня стыдно. Я тоже так считаю. Мне очень жаль, что я совсем не знаю своих маму и папу. Но ведь с этим ничего не поделаешь.

– Я могу тебе рассказать, – тут же предложил Блэк.

– Спасибо, – улыбнулся ему Гарри.

Так они и договорились. А еще через день миссис Малфой забрала своего непутевого кузена, чтобы он закончил медицинское обследование и необходимое лечение. Гарри обещал ему писать.

*

– Ну как там? – толпа напирала, и Эдриану Пьюси пришлось наложить дополнительную парочку щитов.

– Ой, он шевелится! – взвизгнула Панси Паркинсон.

– Пьюси, держи колбу ровнее, сейчас заснимем на память!

Вспыхнула вспышка колдофотоаппарата.

– Осталось всего ничего, – проговорила Гермиона, сверяясь с пергаментами, – на следующей неделе можно будет открывать. Мистер Фламмель обещал приехать.

– А как мы его назовем? – спросил кто-то с Хаффлпаффа.

– Будем тянуть жребий или голосовать, – сказал Флинт. – А то ничего не решим.

– Можно и несколько имен, – заметил Драко. – А он у нас какого пола? В смысле, мальчик или девочка?

– Они еще и гермафродитами бывают, – ответила Гермиона, – правда редко.

– Ни фига себе! – прокомментировал Гарри. – Ты думаешь, и у нас такой?

– Ну, учитывая цикуту от Лонгботтома...

– Никто не знает, кстати, что с тыквой стало?

– Ее перетащили в отдельную теплицу и изучают, – сказала Ханна Эббот, – туда никого не пускают. Профессор Спраут говорит, что ничего подобного в жизни не видела. Тыкву Хагрид кормит.

– Ну ясно, – кивнул Драко, – он здоровенный. Даже если тыква на него и нападет, то сразу не сожрет, можно будет на помощь успеть. А если чего и отъест, так в Мунго протезы делают.

Гермиона покачала головой.

– Интересно, как у Лонгботтома получилось? В книгах ничего подобного не упоминается.

– Бывает, – ответил Пьюси, только что поместивший колбу в атанор, – иногда дилетанты такого наворотят, что ученым и в голову не придет. Так и открытия делают.

– Может и нам чего-нибудь замутить? – у Драко загорелись глаза.

Перед его носом тут же появилось несколько кулаков старшекурсников.

– Гомункула не трогать! И так не известно, что получится.

Драко независимо фыркнул.

– Да я и не собирался. Больно надо! Лучше вон – реликвии Основателей поискать. Или Тайную Комнату Салазара Слизерина. За это тоже баллы дают.

– Вот и ищи Тайную Комнату, – строго проговорил Флинт, – а про гомункула и думать забудь.

Драко шмыгнул носом.

– И найду! – сказал он. – Парни, за мной!