Текст книги "Вики Оболенская. Исчезнувшая"
Автор книги: Юнна Чупринина
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Вики Оболенская. Исчезнувшая
На следующий день после освобождения Бухенвальда один из уже бывших заключенных отослал из лагеря письмо по парижскому адресу: «Вики, моя дорогая! Я от всего сердца надеюсь, что скоро будем вместе. Все время поддерживала уверенность в том, что после общего испытания мы станем ближе, сильнее и еще более счастливыми, чем когда-либо, и что никакая облачность нас не сможет разделить…»
Когда Николай Оболенский писал эти строки, его жены уже восемь месяцев не было в живых. Участницу Сопротивления княгиню Веру, которую знакомые звали Вики, арестовали и казнили в берлинской тюрьме Плётцензее. Ей едва исполнилось тридцать три. Николай Александрович узнает об этом только через год, но от ошеломленного потерей вдовца всю правду утаят и тогда. Смерть Вики даже по реалиям военного времени была слишком страшной.
…Видимо, подобные браки действительно заключаются на небесах. Русские эмигранты, они познакомились и поженились в Париже. Отец Вики, статский советник Аполлон Макаров, до революции занимал пост бакинского вице-губернатора. В 1920 году, когда в Азербайджан вступила Красная армия, семье удалось бежать во Францию.
Первое время девятилетняя Вера с матерью и теткой жили в пансионе некой мадам Дарзан: комнаты там сдавали только женщинам с детьми. Аполлон Аполлонович поселился отдельно, а вскоре и вовсе уплыл за океан в поисках лучшей доли. Перед отъездом взял с дочери обещание заботиться о матери, пока он не сможет их забрать. А еще попросил каждый год дарить от него Вере Алексеевне на именины букет роз… Вики просьбу исполняла. Но в Нью-Йорке Макаров смог устроиться только на спичечную фабрику, и когда денежные переводы от него задерживались, девушка, покупая цветы, добавляла из своих сбережений. С матерью и теткой они жили до войны в небольшом доме с садом в парижском предместье. Однако связь с семейством бывший статский советник не прерывал, и после того как следы его единственной дочери оборвутся, примется ее разыскивать.
Когда реальную историю Веры Оболенской уже невозможно было представить без героической финальной точки, о ней вспоминали друзья юности. Одной из них стала Мария Сергеевна Станиславская – дочь однокашника Аполлона Аполлоновича по петербургскому училищу правоведения. Однажды Макаров якобы поделился с ним семейной тайной: мол, на самом деле Вики – незаконнорожденная дочь высокопоставленного, чуть ли не приближенного к русскому трону лица, которую удочерили в младенчестве.
В пользу этой версии говорила непохожесть Вики на мать. В отличие от приземистой неулыбчивой Веры Алексеевны дочь была стройной, жизнерадостной и легкой на подъем. Все, кто ее знал, твердили: она была обворожительна. Оказавшись в Париже еще девочкой, будущая княгиня впитала обе культуры и легко заводила дружбу как с соотечественниками, так и с французами. Ее любили дети и животные. При этом девушка оказалась способной, обладала удивительной памятью и схватывала все на лету.
Впрочем, учеба ее совсем не волновала. Юная особа получила дворянское воспитание, беседу поддержать умела, и не на одном языке: этого оказалось более чем достаточно для флирта и танцев на эмигрантских балах. Строгостью нрава Вики не славилась, и многие считали ее чересчур легкомысленной, не замечая глубины характера. Одно время Макарова входила в компанию молодого русского аристократа, получившего богатое наследство. Страдавших от невзгод и безденежья соотечественников шокировало решение юноши «пожить по-человечески» – иными словами, все промотать, – а затем покончить с собой. Череда дней, проведенных в парижских кабаре и загородных ресторанах, закончилась обещанным выстрелом. Вики провожала приятеля на кладбище.
Светская жизнь и поклонники, конечно, скрашивали бедственное существование, но на руках у Вики оставались мать с теткой, поэтому она устроилась манекенщицей и, наверное, могла бы повторить слова известной в Париже тридцатых годов модели Марии Аверьино: «Я содержала всю семью и зарабатывала для родителей. В то время многие русские девушки, если были молоды, не слишком худы или уродливы, шли в «манекены».
Вики была высокого роста, но этого не требовалось: подиумов пока не придумали. Само демонстрирование одежды не считалось чем-то престижным. Еще в двадцатых сатирик и тоже эмигрант Валентин Горянский остроумничал:
У манекенши Наташи,
Маленькой мидинетки,
Праздники редки.
Целые дни Наташа
Как рыбка в сетке:
Повернитесь, Наташа!
Пройдитесь, Наташа!
Примерьте, Наташа!
Праздники редки,
Горькая чаша —
Жизнь мидинетки…
Однако привычное до сих пор представление, что модель – хорошенькая барышня невеликого ума и низкого происхождения, вскоре осталось в прошлом. Салонные «манекены», или cadette du cabine, не только демонстрировали наряды, но и должны были поддерживать беседу, рассказывать клиенткам о моделях. Вышколенные русские аристократки – статные, говорящие на нескольких европейских языках, частенько с громким титулом, быстро завоевывали модный Париж. К тридцатым годам каждая третья модель оказывалась русской: именно их образ стал эталонным для женщины ар-нуво.
В парижских салонах, на обложках журналов и на приемах (была такая специализация – «светские модели») блистали внучка Александра II Натали Палей, которой приписывали роман с Эрихом Марией Ремарком, Тея Бобрикова, открывшая собственное ателье «Катрин Парель», где одевались французские дивы Мишель Морган и Лиз Готи. Черкешенка Гали Баженова в 1928 году основала модное ателье «Эльмис». Среди русских Домов были известны «Поль Каре» Ольги Эджертон, урожденной княжны Лобановой-Ростовской, IrFe княгини Ирины Юсуповой и ее мужа Феликса, Дом вышивки «Китмир» великой княгини Марии Павловны Романовой. Французский журнал «Искусство и мода» писал: «В Париже есть не только русские рестораны. Кроме шоферов такси и учителей танцев, которые уверяют, что были царскими адъютантами, у нас есть нечто другое… все эти русские материи и украшения, созданные с редким искусством… Не сомневайтесь, туники парижанок скоро озарятся славянским духом или русским настроением».
Вики устроилась в модный дом «Итеб» бывшей фрейлины императрицы Марии Федоровны Бетти Буззард. Впрочем, проработала она там недолго и уже в двадцать уволилась. То ли поняла, что способна на большее, то ли предложение промышленника Жака Артюиса оказалось заманчивее.
Артюис был успешным предпринимателем: среди прочего изобрел специальный аппарат, который позволял при помощи ртути и зеркал направлять солнечные лучи в темные помещения. Вики поступила к нему секретаршей и неделями пропадала в конторе, где высоко оценили ее ум, работоспособность и знание четырех европейских языков. По воскресеньям привычно ходила на службу в православный храм Святого Александра Невского: его возвели как посольский еще при Александре II. После литургии встречалась с друзьями в ресторанчике «Петроград», по-прежнему оставаясь главной звездой вечеринок.
…Сегодня была суббота, а значит, Жак Артюис и его милейшая жена Ивонн ждали ее в квартире на авеню Виктора Гюго на еженедельный бридж. Четвертой партнершей пригласили Машу – Марию Михайловну Родзянко. Когда-то они с Вики случайно познакомились в трамвае и с тех пор дружили. Маша работала в эмигрантском кафе «Нет», но заведение прогорело и Макарова пристроила ее в канцелярию к Артюису.
Когда решили прерваться на обед, Родзянко, покраснев, предупредила: «Простите, но я оставила ваш номер Никите Муравьеву. Если позвонит, должна буду убежать. Он сделал мне предложение, я решила ответить да…»
Вокруг заахали, заспешили поздравить с грядущим замужеством. Ивонн велела подавать на стол быстрее – дескать, перед столь серьезным делом необходимо подкрепиться. А потом поинтересовалась у Вики: «Ну а ты когда нас обрадуешь? Впрочем, не спеши. Надеюсь, «Новости светской жизни» ты уже оставила».
Такое прозвище Артюисы дали верному поклоннику Макаровой князю Николаю Оболенскому, которого все звали просто Ники. Они его не жаловали и увлечение своей любвеобильной протеже не одобряли. Тридцатисемилетний Николай Александрович был старше Вики на одиннадцать лет. За спиной крестника вдовствующей императрицы Марии Федоровны и великого князя Константина Константиновича остались Пажеский корпус, бегство из Советской России в Финляндию, переезд во Францию, учеба на экономических курсах в Женеве… Вики была знакома с его сестрами, красавицами Ниной и Мией, моделями дома «Поль Каре».
После смерти отца – бывший рязанский губернатор умер в Париже в 1924 году – Ники оставался старшим в древнейшем русском роду, который вел начало от Рюрика. (Кстати, это позволяло ему подписываться только фамилией, без указания имени.)
Россию семья покинула почти без средств, однако у Оболенских оставалась кое-какая недвижимость в Ницце (говорили даже, что до революции они жили столь беспечно, что вспомнили о ней, лишь оказавшись в Европе). Призрачную надежду на лучшее будущее давало происхождение матери Ники Саломии Николаевны, дочери светлейшего князя Дадиани-Мингрельского. Она оставалась прямой и единственной наследницей так называемых мингрельских сокровищ. При эвакуации 1921 года десять ящиков с казной и материальными ценностями династии были вывезены меньшевистским правительством Грузинской республики из фамильного дворца в Зугдиди и хранились в подвалах Государственного банка Франции. Адвокат старой княгини считал, что ее права на наследство бесспорны, однако дело застопорилось: французские власти всячески оттягивали передачу состояния.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
