Текст книги "Помощники"

Автор книги: Юлия Оайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 8

Почему-то вместо того, чтобы хорошенько огреть напарника по башке, я останавливаюсь и бросаю папку рядом с его ноутбуком.

– Признайтесь, Кирилл Викторович, вы знали, что лифт не работает?! – раздосадовано спрашиваю я, глядя в хитрые карие глаза.

– Знал, – кивает напарник и, как ни в чем не бывало, спрашивает: – Давайте определимся уже, на «ты» или на «вы» будем общаться?

Нет, ну вы только посмотрите! Знал, говорит, ух!

– А почему не предупредили?! Я там, между прочим, отбила себе жизненно важные части тела и чуть ногу не сломала! – чем больше слов я говорю, тем легче становится, и гнев отпускает мой разум.

– А кто мешал тебе позвонить и попросить о помощи? – ухмыляясь, Бергер поднимается с места и теперь как-то не очень хочется возникать. – И, к слову, я предлагал тебе свою помощь, но принять жест доброй воли – это не про твой характер, верно?

Когда сидящий мужчина был значительно ниже меня – было как-то проще права качать. Сейчас же слова никак не находятся, а просто собираются в непонятную кучку. Неосознанно захотелось подняться на цыпочки, чтобы вернуть себе уверенность, но вместо этого стою, задрав голову, и стараюсь выразить все свое возмущение взглядом.

В ответ вновь читаю в глазах оппонента безразличие. Вот просто ноль эмоций, точно робот. Лишь усмешка на губах Кирилла напоминает, что он живой человек, способный выражать эмоции, а не бесчувственная статуя.

– Но ты мог предупредить! – уже менее уверенно отвечаю я, переходя на «ты». Вроде как, защитная реакция, что мы на равных и обижать меня не надо.

– Ты всем своим видом показала, что способна справиться сама, а я два раза не предлагаю, – снимает очки Бергер, устало потирая глаза, и снова ехидно улыбается. – Скажи я, что лифт не работает, ты бы все равно не приняла мою помощь.

Смотрю на мужчину и понимаю, что мое поражение в этой «битве» неумолимо приближается.

Нет, напарник, конечно, прав. Я та еще любительница держать все под своим контролем и, с недавнего времени, не желаю показывать свои слабости. Но сама ситуация невыносимо бесит.

Бесит, что из работы начальник собирается сотворить реалити-шоу «на вылет». Бесит, что Бергера взяли, и мне придется полгода терпеть общество этого истукана. Еще бесит… очки его бесят! Вот совсем ни к чему они. И особенно это заметно сейчас, когда мужчина держит их в руках, и я вижу его шоколадные глаза без каких бы то ни было преград.

– Дай сюда это барахло, – злобно зашипев, выхватываю очки из рук напарника, ломаю их пополам и вкладываю кусочки ему в ладонь. – У тебя хорошее зрение и… тебе все равно без них лучше, – зачем-то добавляю я.

– Жестоко, – хмыкнул Бергер, отправляя сломанную вещь в урну.

– Но справедливо, – гордо вздергиваю нос и, глядя прямо в глаза напарнику, ощущаю в груди приятное чувство удовлетворенности.

– Если тебя что-то не устраивает – уходи, – вкрадчиво, без намека на грубость, говорит Кирилл и кладет руку мне на плечо, наклоняясь ближе.

– Меня много что не устраивает, но мне нужна эта работа, – спокойно отвечаю я, скидывая руку Бергера.

Ну вот опять, пронзительный холодный взгляд, от которого мурашки бегут по коже, и хочется сбежать, но до невозможности притягательный аромат, кружащий голову и такой дурманящий.

Такой будоражащий душу контраст до добра не доведет…

– Тогда придется посотрудничать полгода и перейти на «ты», – вздыхает Бергер и протягивает мне руку. – Мир, Мирослава?

Как будто у меня был выбор.

Человек сам по себе существо очень адаптивное, то есть способное приспособиться почти к любой среде обитания. Придется поработать с конкурентом в напарниках? Да, я смогу. Будет сложно, но сработаться придется, чтобы не показаться вечно недовольной всем особой перед начальником.

– Мир, Кирилл, – натянуто улыбаюсь и пожимаю протянутую руку.

Что–то внутри подсказывает, что с этим рукопожатием в моей жизни изменится многое, но пока не известно, в лучшую ли сторону или наоборот.

Дальнейший рабочий день прошел в тотальной беготне по этажам и отделам, постоянных записях встреч в планшет и за распечатыванием тонн различных документов. И это только моя часть работы. Бергер тоже «летал как веник», постоянно что-то принося начальнику в кабинет и вновь убегая с новым поручением.

В обед посидела с Ольгой в кафетерии и выплеснула все свои мысли и эмоции. Стало легче, честно. Оля не осталась в долгу и тоже поделилась своими переживаниями. Как оказалось, у рыжей бестии была единственная подруга, но та вышла замуж и уехала жить в Грецию. Теперь они редко общаются, если можно назвать общением поздравления с днем рождения и новым годом.

У меня же, кроме «уведенной» парнем подруги, тоже больше никого особо близкого не водилось, ведь я родом из другого города и сюда приезжала учиться и работать вместе с Аленой (уже бывшей лучшей подругой). Поскольку мы близко дружили – я отметала все остальные знакомства. Об этом теперь очень сильно жалею.

Обменялись с Ольгой номерами и договорились держать друг друга в курсе наших «дел с парнями» и в случае чего – звонить в любое время дня и ночи. На сердце отчего-то стало так легко и тепло, как будто я нашла родственную душу.

После приятно проведенного обеда рабочий день снова закипел с пущей силой.

Великой радостью для меня было присесть и набрать текст договора на завтрашнюю партнерскую встречу. Ноги гудели, утренние синяки (в их наличии я уверена, как никогда) приносили дискомфорт, а нога немного ныла. Но хотя бы уже не хромаю.

В конце рабочего дня зашли с Кириллом в кабинет босса, отчитаться о проделанной работе и напомнить завтрашний график.

– В десять утра у нас встреча на территории компании партнера, – зачитываю я с планшета, пока Станислав Юрьевич задумчиво проверяет бумаги, что разложил перед ним Бергер. – Карелов Леонид Артурович, все верно?

– Да, все верно, – улыбается начальник, кинув в мою сторону какой-то обеспокоенный взгляд. – У меня есть несколько просьб к вам. Мирослава Вячеславовна, на завтрашнюю встречу вы не поедете и останетесь здесь, а вы, – Станислав Юрьевич поворачивается к напарнику, – поедете со мной, как всегда в семь жду вас здесь, еще раз проверим бумаги.

Сердце подскочило на пару с давлением, а в животе похолодело. Ну все, первый день и уже дают понять, что мне тут не место… Прискорбно, однако. Когда же это я так успела разочаровать? Неужели утренний инцидент настолько продемонстрировал боссу мою беспомощность…

– А п-почему я не еду? – осмеливаюсь уточнить я, сглатывая подступающий комок обиды. – Вы меня уже увольняете?

Босс округлил глаза и вскинул брови, после чего часто замотал головой.

– Нет, нет, вы что! Как могли такое подумать? Просто на этой встрече именно ваше присутствие не обязательно, – делая нажим на слове «ваше», говорит Авдеев.

Ну, уже хорошо, что не увольняют, но совсем не легче.

– А его присутствие обязательно? – так же выделяя интонацией слово «его», спрашиваю я.

Бергер старается держать маску безразличия, но у него это плохо получается, особенно сейчас, когда очков нет и спрятать блеск в глазах стало сложнее. Кстати, напарник чем-то очень обеспокоен и это так же заметно.

– Мирослава Вячеславовна, – мягко начинает Авдеев, нервно потирая руки, – Карелов не такой простой человек, как это может показаться. Он довольно старомодных взглядов и не выносит присутствия женщин при переговорах, да и вообще в бизнесе. Мне бы очень не хотелось сорвать грядущую сделку вашим присутствием. Надеюсь, теперь вы меня понимаете?

– Не совсем, – не сдаюсь я, – я же могу поехать с вами и просто не заходить в переговорную во время изучения и подписания договора.

Поведение начальника немного настораживало. Он очень сильно отчего-то нервничал, но я никак не могла понять истинную причину этой нервозности. Может быть действительно, ему так важен этот договор, и я могу помешать?

Кстати, мысленно себе поставила галочку в графе «сексист» напротив фамилии «Карелов Л.А.».

– Станислав Юрьевич, она права, – неожиданно вклинивается в обсуждение, до этого молчавший, Кирилл. – Часть бумаг для переговоров готовила именно Мирослава, и я попросту могу что-то забыть. Поэтому желательно, чтобы она все лично проконтролировала, и я ничего не потерял и не забыл.

На скулах босса ходуном заходили желваки, и я поняла, что ему нечем больше ответить.

– Хорошо, завтра в семь жду вас двоих и будем собираться, – непривычно холодно отвечает начальник и поднимается с кресла. – Ваш рабочий день закончен, собирайтесь домой.

Вышли из кабинета, дождались ухода начальника и начали собираться сами.

Пока собирала свои вещи, несколько раз хотела поблагодарить напарника за своеобразную помощь, но никак не могла набраться смелости. Наверное, по большей части, из-за утреннего инцидента. Да-да, мне действительно было стыдно за свое поведение, хотя на тот момент я мнила себя правой.

Покинули приемную мы вместе и вместе молча дошли до лифта. Бергер не спешил облегчать мне задачу и первым начинать разговор. Такое ощущение, что он даже моего присутствия не замечает. Идет, уткнулся в телефон и что-то там пишет и смотрит. Даже обидно как-то.

Эх, была бы повыше – увидела бы, что именно и кому он там набирает… Хотя, зачем? Да так, из женского любопытства.

Зашли в лифт, я нажала на кнопку первого этажа, Бергер на «минус первый» – подземную парковку. Уже когда лифт подъезжал к моему этажу, я все же решилась и быстро протараторила:

– Спасибо тебе большое, что убедил Авдеева меня взять завтра на переговоры.

Кирилл повернулся, а на его лице отражалось искреннее удивление. Похоже, что он не ожидал от меня слов благодарности. А может и вообще никаких слов не ожидал, ведь днем мы тоже почти не разговаривали. Перемирие перемирием, а факт, что мы конкуренты и ненавидим друг друга – остается фактом.

– Не за что, – пожимает плечами Бергер, взглядом показывая мне на выход и начинающие закрываться двери лифта.

Выскочила в последний момент и поплелась домой.

Как же хочется спать…

Глава 9

Утром ощущаю себя неожиданно выспавшейся, несмотря на ранний час. Тянусь за телефоном, чтобы посмотреть, сколько осталось до будильника и, увидев на экране цифры «5:57», осознаю, что безбожно опаздываю, ведь выйти мне нужно в шесть ровно, чтобы без проблем добраться до работы.

Вот она истинная я – вечно спешащая и не успевающая что-либо сделать вовремя.

Как можно скорее переодеваюсь из пижамы в рабочий костюм с юбкой, умываюсь, крашу губы и ресницы, после чего решаюсь позвонить напарнику и предупредить о своем опоздании.

Обуваюсь и параллельно слушаю гудки в трубке.

– Я слушаю, – наконец отвечает глубокий мужской голос, отчего по позвоночнику пробежались мурашки.

– Кирилл, это Мирослава. Я проспала, – стыдливо говорю я, представляя ехидное выражение лица Бергера. – Похоже, что опоздаю. Ты можешь меня как-то прикрыть?

В трубке воцарилась тишина. Напряженная такая.

Я не думаю, что Кирилл согласится отмазать меня перед начальством, но попытаться стоило.

– Где ты живешь? – вместо отказа или гудков сброшенного вызова раздается в трубке.

– Что? – не сразу поняла вопрос я.

– Живешь, говорю, где? Я могу заехать и подвезти до работы.

Стою и непонимающе хлопаю глазами, глядя в зеркало прихожей. От нахлынувшего волнения сердечко ускорило ритм, мешая сосредоточиться на ответе.

– Да нет… Я, наверное, сама доберусь… – растерянно отвечаю я, а в голове в этот момент полный кавардак и внутренний голос кричит, что есть мочи: «Дура! Соглашайся! Хватит показывать характер!».

После секундного молчания Бергер шумно вздыхает и спрашивает:

– Мирослава, ты хорошо подумала?

Смотрю на часы: 6:23. Черт!

Называю адрес, получаю ответ: «буду через пятнадцать минут» и сбрасываю вызов.

Пулей подбежала к зеркалу, подправила небрежный макияж и уложила волосы. Придирчиво осмотрела себя со всех сторон и чуть было не побежала переодевать костюм, но вовремя себя остановила. В груди теплом разливалось давно забытое чувство предвкушения встречи с кем-то мужского пола.

Ох, матушка, было бы чему радоваться.

А вот что-то ручки трясутся от нервов, да и сердечко так сильно колотится. Стараюсь убедить себя, что переживаю не из-за того, что Бергер за мной приедет и теперь знает мой адрес. Но что-то не совсем выходит.

Да, собственно, какая разница?! Знает и знает, что тут такого.

Вообще, переживать надо из-за опоздания. Как оказалось, телефон тоже способен подводить. Наверное, после выключения настройки сбились. Не забыть бы купить себе хороший громкий будильник, да такой, чтобы мертвого поднимал!

Не перестаю суетиться ровно до звонка напарника. После чего быстро спускаюсь вниз и сажусь на переднее сидение черной мазды. В нос ударяет тот самый «Бергеровский» парфюм, но с примесью чего-то кофейного.

Боже! Да вся машина пропахла этим древесно-цитрусовым дурманом! Ведь как будто понял, подлец, что мне нравится, и надушился сильнее обычного.

– Спасибо тебе большое, – вжимаюсь в сидение я, пристегивая ремень безопасности, когда автомобиль срывается с места.

– Угощайся кофе, – холодно говорит напарник, кивнув на заднее сидение, где в картонной подставке стоят два стаканчика с горячим напитком.

Теперь понятно, почему к моей любимой парфюмерной композиции добавился кофейный привкус. Стоп, что?! Любимой… скажу еще, глупости всякие.

До офиса едем молча. Я попиваю безумно вкусный кофе, стараясь не смотреть в сторону напарника, отвернувшись к окну. Лишь пару раз взглянула на сосредоточенное, абсолютно безэмоциональное лицо мужчины и невероятно сильные руки, сжимающие кожаную оплетку руля.

Сам Кирилл тоже не спешит идти на контакт. Да и зачем ему это нужно, ведь я для него помеха на пути… Кстати, а на пути к чему я помеха? Не планирует же он до старости работать на Авдеева. И вообще, складывается впечатление, что Бергер имеет какую-то особую цель, но она точно не ограничивается местом помощника генерального.

Напряжение между нами ощутимо чуть ли не кожей, разве что искрить в воздухе не начинает. Странное чувство будто связывает меня по рукам и ногам рядом с этим человеком. Страх ли это? Сама не знаю, но хочется держаться подальше. Наверное, именно поэтому я почти приросла к двери автомобиля, чтобы увеличить разделяющие нас сантиметры.

На парковку мы прибыли в 7:20. Заглушив мотор, напарник вышел из машины и, быстро обойдя автомобиль, открыл мне дверь и подал руку. Немного помедлила, но все же оперлась на большую мужскую ладонь.

Выбравшись из авто, хотела убрать руку, но Кирилл лишь крепче сжал мои пальцы. Вперемешку со смущением и беспокойством ощутила приятную волну мурашек, пробежавшихся по руке до спины. Подняла глаза и встретилась с пронзительным взглядом напарника.

– Зачем тебе именно эта работа? – спрашивает Бергер. – Есть же множество других компаний, где тебя с твоим опытом и образованием возьмут даже в управляющие директора. Для чего ты тратишь свое время на эту глупость? Уходи, развивайся, управляй другими компаниями… Тебе здесь не место.

Ну вот, снова здравствуйте!

– Я люблю эту компанию и хочу работать здесь, – как можно спокойнее отвечаю я, вырывая руку из хватки мужчины.

Нервно сжимаю ручки своей сумочки и желаю, как можно скорее прекратить все эти расспросы и указки «что мне нужно делать» раз и навсегда. Все внутри начинает клокотать и вибрировать от обиды.

«Тебе здесь не место». Эта фраза эхом разносится у меня в голове.

А мне ведь на секунду показалось, что Бергер не такой карьерист и есть в нем что-то человеческое. Показалось…

– Ладно, прости, больше не буду давить на тебя, – догоняет меня у лифта Бергер. – Это твой и только твой выбор. Просто хотел понять, в чем состоит твоя мотивация.

Не хочу отвечать. Не желаю больше разговаривать на эту тему и поэтому молча захожу в лифт.

– Мира, – тихо зовет меня Кирилл, вынуждая вновь поднять на него глаза. Он спокоен, как всегда, но вот во взгляде что-то поменялось. Или же так кажется из-за отсутствия очков? – Я поискал в сети информацию о Карелове. Будь с ним осторожна и лучше вообще не мозоль ему глаза.

– В каком смысле? – не поняла я.

– У будущего Авдеевского партнера есть ряд очень нехороших историй с особами женского пола. В чате его компании слухи нехорошие ходят, – морщится Бергер, отводя взгляд.

– Какого рода истории и причем тут я? – уже начинаю волноваться, ведь чувствую, что дело серьезное.

– Не знаю точно, но лучше держись от него подальше, – напарник замолчал, глядя на меня через отражение лифта.

Сердце в груди переворачивается, а в животе все холодеет. Так вот почему Станислав Юрьевич так хотел оставить меня здесь и не брать на переговоры… Из-за каких-то неприятных слухов о будущем бизнес-партнере.

– Хорошо, я буду тише воды, ниже травы, – выдавливаю я слова из себя дрожащим голосом, стараясь подкрепить их дружелюбной улыбкой.

К счастью, прибыли на рабочее место мы куда раньше босса и сделали вид, что не опоздали. Я приготовила подошедшему после нас Авдееву кофе, пока Бергер решал вопросы с бумагами для переговоров.

В девять часов в приемной появились два мужчины: личный водитель (как я успела узнать) босса – молодой мужчина с рыжими волосами и не самыми лучшими шутками в арсенале; и начальник службы личной безопасности – мужчина с проседью на висках, довольно серьезного и представительного вида.

Мужчины сопроводили Авдеева (и нас заодно) до огромного черного внедорожника марки Range Rover.

С замиранием сердца от волнения села на заднее сидение рядом с боссом, и наш транспорт двинулся на другой конец города для переговоров.

Глава 10

СТАНИСЛАВ АВДЕЕВ

Прислонился головой к тонированному стеклу, глядя на пролетающие мимо автомобили, и ощутил себя никчемной букашкой в банке. Вот только нерадивый «хозяин» забыл проделать в крышке дырочки, и я очень скоро задохнусь.

Весь этот пафос и море денег, на пару с ответственностью, неумолимо душат.

Что я здесь забыл? Зачем согласился на просьбу папаши?

Не знаю. Как бы все сложилось, не появись он в моей жизни?

Я вырос в детском доме, закалился уличной грязью и, как принято говорить, «плохими компаниями». Нашел любимое дело, хобби, приносящее небольшой нестабильный доход, а потом появился он. Сказал, что он мой отец и что сдал меня в детдом по глупости, после смерти матери на гонках. Ведь тогда он не был готов принять такую ответственность, но сейчас прозрел.

Задаривал подарками, сыпал деньгами…

Я его ненавидел настолько, что готов был избить до полусмерти. Крыл матом, слал на хер и все остальные известные адреса. Он был мне не нужен. Ведь как-то до этого я обходился без его попечительства и «отеческой заботы».

Но все в жизни склонно меняться.

Перевел взгляд на сидящего впереди Валерия Петровича, начальника отцовской, а теперь и моей личной, охраны. Хороший мужик, друг, опытный и очень рассудительный. Возраст почти пенсионный, а бодр как двадцатилетний парень.

Именно Валера тогда пришел в мой гараж и глухим басом сказал: «Надо поговорить», которое навсегда перевернуло мою жизнь с ног на голову. Как сейчас помню тот разговор.

– Стас, хватит упрямиться, – басил телохранитель. – Отец уже не мальчик и многое в этой жизни узнал и получил по заслугам. А как бы сейчас поступил ты, если бы твоя женщина погибла, а на руках у тебя оказался новорожденный ребенок? Твой отец был того же возраста на тот момент. Он любил твою мать и до сих пор любит, просто испытывает чувство стыда и вины за свои ошибки.

– Да, конечно! – скрипнул зубами я, отшвыривая ногой в сторону разводной ключ. – Где же он был больше двадцати лет? Что ему мешало объявиться раньше, если так захотелось излить отеческую заботу?!

– Стас, просто выполни просьбу отца. Езжай заграницу, выучись и дальше сам решишь, что тебе делать, – продолжал давить Валерий.

– Скажи мне вот что, Фрэнк Фармер* недоделанный, – я подошел и яростно заглянул в бесцветные глаза охранника. – Какого хрена передо мной сейчас распинаешься ты, а не мой папашка?!

– Отец болен и сейчас находится в больнице, – спокойно ответил Валерий. – У него серьезные проблемы со здоровьем, и он не в состоянии бегать за борзым мальчишкой. Я поступаю сейчас не как телохранитель, а как друг, – мужчина достал из кармана пиджака карточку с адресом и протянул мне. – Адрес больницы. Ты приедешь туда и навестишь Юрия Леонидовича. Выслушаешь без психозов и детских истерик, понятно?

– А если нет? – гордо вскинул подбородок я.

– Ты придешь, потому что у тебя есть мозги, и здесь, – Валерий окинул взглядом мою берлогу, – тебе ничего хорошего не светит. Ты либо сядешь на иглу, как и все твои дружки гонщики, либо сопьешься от безденежья, либо получишь травму, после которой не сможешь гонять. А дальше выбирай любое из первых двух перечисленных вариантов развития событий. Не нужно воротить нос от того, что твое по праву. До встречи, Станислав Юрьевич. Было приятно пообщаться.

Да, я тогда пришел, успокаивая себя тем, что делаю это не ради папашки, а ради своего будущего. Ведь перспективы, озвученные Валерой, и правда были не красочные. А без связей пробиться с уличных гонок в каскадеры или галименькое эндуро – очень сложно.

И как-то все вышло из-под контроля. Я отучился, вернулся домой и узнал новость, что отец оформил мое официальное «усыновление» и перевел на меня все свои активы. Заявил, что я единственный, кому он может доверить компанию, в построение которой когда-то вложила свои силы мать.

Потом я жил с ним под одной крышей в шикарном особняке, помогал с бумагами и переговорами (вроде как практика по специальности). Слово за слово и мой гнев угас. Обида осталась и никогда не покинет свою норку в глубинах души, но общаться с Юрием «нормально» у меня получилось. Мы нашли точки соприкосновения.

С каждым днем отец выглядел хуже – болезнь неумолимо брала верх.

Последним его подарком был байк и фотография матери, единственная сохранившаяся и последняя.

Улыбнулся, вспоминая фотокарточку и тот день, когда к блудному папаше у меня проснулись действительно родственные чувства. На фотографии маленькая, светленькая, словно ангелочек, девятнадцатилетняя девчонка с огромным животом обнимала высоченного темноволосого парня около мотобайка.

Старая, но надежная Honda. До сих пор держу ее в идеальном состоянии и не даю заскучать. Влюбился в этого зверя с первого взгляда.

Спустя пару месяцев отец достиг финишной черты и предложил перевести на меня компанию, если пообещаю никогда не продавать. Я пообещал, по глупости и под воздействием теплых чувств и эмоций. Потом Юрий Леонидович впал в кому и скончался.

Когда соглашался на все это управленчество, я еще не понимал, насколько будет сложно. Я генеральный директор меньше года, а уже хочу бросить все к чертовой матери. Но не могу, ведь обещал, да и это детище матери. Я привык выполнять обещания.

Сегодня мне нужно подписать договор с Кареловым. Проклятый извращенец обладает большим влиянием и как только станет моим партнером – дела в Лондоне пойдут намного быстрее и в целом лучше.

– Валер, а где миньоны? – устало спросил я, вспомнив про двух молодых стажеров личной охраны.

– Я сегодня один, – привычным спокойным басом ответил телохранитель.

Хреново.

Я б приставил к Славиной этих оболтусов на время переговоров.

Повернулся к сидящей рядом помощнице. Вся скукожилась, вжалась в сидение, ноги свела, чтобы не дай Бог не дотронуться до меня или сидящего у противоположного окна Кирилла Викторовича. Руки на коленях сложила и смотрит пустым взглядом куда-то через лобовое стекло.

Красивая и такая хрупкая на первый взгляд. На деле же, не характер – а железобетонный блок.

Вспомнил случай с креслом и снова улыбнулся.

Ведет себя так, как будто никто и никогда не оказывал ей внимания и не предлагал помощи.

Чем думал, когда брал эту девчонку на работу? Понятия не имею. Бергер более опытный, практиковал шесть языков (а у Славиной в арсенале всего два), к тому же, он мужчина – в декрет не свалит. Но… как увидел – мозги поплыли. Захотелось ее во всех смыслах. Словно школьник, пускающий слюни на певичку с плаката.

Придумал еще эту дичь с полугодовым соревнованием, чтобы она никуда не сбежала из моей компании. А сейчас из-за своей глупости вынужден парить мозги ее безопасностью. Если старому хрычу она приглянется – пиши пропало. Либо не бывать успешной сделке, либо я переломаю ему к чертям все кости и поотрываю причиндалы.

От одной мысли свело зубы, и захотелось рвать и метать.

Как будто почувствовав мой взгляд, Мирослава повернулась и подняла на меня выразительный взгляд из-под густых ресниц. Кротко улыбнулась и вновь отвернулась.

Да уж, Стас, попадос какой-то. Надо вызвонить кого-нибудь из девчонок, снять напряжение.

______________

*Фрэнк Фармер – главный герой фильма «Телохранитель» 1992 года.

Эндуро – дисциплина мотоспорта и велоспорта, агрессивный стиль езды по бездорожью и на специализированных спортивных трассах, начиненных бревнами, валунами и другими препятствиями, в зависимости от сложности соревнований.