Текст книги "Желтый свитер (СИ)"

Автор книги: Yukimi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

Георгий Никитич, или, в народе, Жорик был самым неприятным преподавателем в мире, по мнению Саши. Он просто терпеть его не мог, поскольку тот третировал его на каждой лекции и придирался на каждом семинаре. Жорик был молодым преподавателем по философии, самому бесполезному предмету в мире, опять же, по мнению Саши. Зачем экономисту философия, он не знал и неустанно возмущался по этому поводу после очередного ада в кабинете Жорика. Георгию Никитичу было около двадцати пяти, он только сам выпустился из университета, и поэтому Саша не воспринимал его всерьез, не считая, что этого гада нужно уважать.

Жорик свой предмет обожал и со всеми, кто относился к нему не так, поступал беспощадно. Поэтому каждая лекция превращалась для Саши и ему подобных в полтора часа напряженной работы. Молодой преподаватель был симпатичным брюнетом, одетым с иголочки и не очень любившим экономику. И соответственно, всякие лоботрясы, играющие на его парах в телефон, получали сполна.

Сегодня у Саши в расписании последней парой как раз стояла философия. Казалось бы – последняя лекция, значит, можно и прогулять, однако Жорик, как назло, знал их всех в лицо, и с него сталось бы черкнуть что-нибудь нехорошее в журнале посещений. Саша с мученическим выражением лица зашел в кабинет и забился в дальний угол, ставя ноутбук, как ширму между собой и Жориком, и устанавливая на краю парты стаканчик с чаем за пятнадцать рублей из автомата. Только потом он перевел взгляд на ненавистного преподавателя и передернулся. Тот сегодня был одет в канареечно-желтый противный свитер, привлекавший к нему еще больше внимания и удивительно шедший этому гаду. Гад, ослепительно улыбаясь, разговаривал с Верочкой, старостой их группы, которая души не чаяла в Георгии Никитиче. Еще раз передернувшись, Саша углубился в ноутбук, изучая собственную новостную ленту и злорадно думая: несмотря на все желание, Жорик не мог отрубить Wi-Fi для своих пар.

Через пять минут Жорик заговорил, призывая всех к тишине, и завел свою пластинку. Саша слушал вполуха, читая особенно интересную новость и отпивая из своего стаканчика. Такое времяпрепровождение нравилось ему больше, чем слушать противного желтенького препода. Иногда он поднимал на него глаза, чтобы как-то следить за этим паразитом. Соседи Саши уже вовсю храпели рядом с ним, а он переписывался с девушкой, изображая усердное конспектирование философии. Георгий Никитич говорил и говорил, и говорил, Саша закрыл ноутбук и от усталости прилег на парту, его же все равно не видно? Медленно погружаясь в сон, он прикрыл глаза, видя далеко впереди канареечный свитер.

Во сне он куда-то бежал, задыхался, а его преследовал желтый свитер, который что-то кричал ему, но он не различал слова. И наконец он услышал: «Шастин, пара закончилась».

Саша открыл глаза и увидел перед носом лицо Жорика, который с неудовольствием смотрел на него. Парень резко вскочил, стремясь быть подальше от преподавателя, задел рукой недопитый чай. И тут, как в замедленной съемке, он увидел, как чай медленно выплескивается на желтый-желтый свитер Георгия Никитича. Чай немедленно пропитал свитер и растекся большим коричневым пятном. Мужчина поднял глаза на студента, и тот явственно увидел в них свою кончину.

– Пара закончилась, Шастин, – процедил он, выжимая свитер. Тот похолодел, мысленно уже представив, как его сейчас расчленят. – Это был мой любимый свитер…

– Простите! Я!.. – Саша не знал, что он мог бы сделать с этой ситуацией. – Его надо застирать, и все будет в порядке!

– Отлично! – раздраженно заявил Жорик. – Стирайте, – и на глазах у оторопевшего студента он стянул свитер через голову, оставаясь с голым торсом. Саша задней мыслью подумал, что тело у преподавателя отменное. Жорик бесцеремонно вручил вещь бедному студенту, который на автомате ее взял. – Только деликатная стирка, – добавил он, – рассматривая ярлычок в руках у Саши. Он стоял так близко, что Александр ощутил тонкий запах его парфюма. – До свидания, Шастин.

– До свидания, Жо… то есть, Георгий Никитич, – быстро проговорил Саша, собрал свои вещи и пулей вылетел из аудитории. Оглянувшись, он увидел, как Жорик натягивает пальто на голое тело и сокрушенно собирает вещи. Его даже немного кольнула совесть, но потом он вспомнил про свитер в своих руках, и его снова взяла злость: с какой радости он вообще должен его стирать? Он ему что, прачка? Деликатная стирка! Сам виноват, придурок!

С такими мыслями он направился домой, где битый час отстирывал чайное пятно. Канареечный свитер не поддавался, стойко сопротивляясь Саше и его стараниям. Студент прогуглил способы стирки свитеров, что такое деликатная стирка и прочее-прочее… К середине ночи свитер сдался и отдал весь накопленный чай. Повесив его в ванной, Саша обессилено упал на кровать и провалился в сон. Ему снова снились маленькие желтые свитера и почему-то голый, стыдливо прикрывающийся Жорик, жалобно просящий отдать ему свитер, а потом требовательным голосом спрашивающий его про учение Сократа…

Будильник Саша проспал, поэтому вскочил, как угорелый, покидал вещи в рюкзак, засунул туда комком многострадальный свитер и помчался на свои пары. Семинар по философии сегодня снова был последней парой, и на него Саша притащился мрачнее тучи. Из-за вчерашней стирки он схлопотал пару по экономике из-за несделанного домашнего задания, не успел поесть, потому что переписывал на перемене задания к теории вероятности, поэтому к четвертой паре он готов был проклясть весь мир. Одногруппники его не трогали, видя, как за ним тащится грозовая туча, а он, зыркнув на Жорика, сел за заднюю парту.

Тот тоже на него посмотрел, но ничего не сказал. Зато на самом семинаре…

– Шастин! Ответьте-ка нам, что такое миф о пещере? – отвлекая Сашу от лап Морфея, произнес Жорик.

Смутно что-то припоминая, Александр промямлил, что это аллегория нашего мира, приведенная Сократом и затем прописанная Платоном. Жорика такой ответ не удовлетворил, он заставил Сашу выйти к доске и рассказать, каким образом там все происходит и каков смысл этого всего. Он не отпускал его минут двадцать, а под конец безжалостно выставил тройку в ведомость. Злой, как черт, Саша прошел к своей парте, когда прозвенел звонок. Собрав все вещи и подождав, пока все выйдут из кабинета, он подошел к преподавателю, про себя надеясь, что он каким-то волшебным образом провалится сквозь землю.

– Георгий Никитич, – подчеркнуто вежливым голосом сказал Саша, – ваш свитер, – он достал из рюкзака желтый ком и положил на преподавательский стол.

– Что-то не припомню, чтобы я давал тебе его в таком виде, – красивые брови Жорика сошлись на лбу в недовольном жесте.

– Я проспал, – сквозь зубы выдавил Шастин. Его безумно раздражало лицо, манеры, сама личность Жорика. Он желал ему про себя мучительной смерти.

– Это вас ни в коей мере не оправдывает, – строго произнес преподаватель. – Погладьте, пожалуйста, и верните в приемлемом виде.

Саше хотелось достать еще один стаканчик с чаем и облить белую рубашечку Георгия Никитича. Вместо этого, он резко выдохнул, пылая от ярости, но справился с собой и сказал:

– У меня нет утюга, – это было, конечно, вранье, потому что он все-таки ходил в довольно приличной одежде, но ему жуть как не хотелось идти на попятную.

– Тогда я предоставлю вам свой, – ослепительно улыбнулся Жорик. Саша оторопел. – Собирайтесь, поедем ко мне, будете гладить.

– Что? Вы серьезно? – не веря своим ушам, переспросил Шастин.

– На полном серьезе. Надо научить вас нести ответственность за свои поступки, – абсолютно спокойно сказал философ. – И отучить спать на парах.

– Да я!.. Я занят! – отказался Саша. В нем клокотала злость и хотелось удавить этого наглеца.

– Меня это не волнует, – с этими словами мужчина поднялся из-за стола, собрал бумаги и свитер в сумку, накинул пальто и пошел к выходу. – Вы идете, или я вас тут должен запереть?

Саше ничего не оставалось, кроме как плестись за ним мимо остальных студентов в коридоре, мимо охранника, которому мужчина отдал ключи, и наконец на улице, пока они шли до стоянки.

– Вы понимаете, что меня все будут завтра спрашивать, почему я садился к вам в машину? – спросил Александр, плюхаясь на переднее сидение рядом с водителем и пристегиваясь. Машина у преподавателя была отменная, Саше очень понравилась, но отношение к Жорику лучше не стало.

– Я думаю, для такого виртуоза, как вы, не составит труда придумать достойное оправдание. Скажете, например, что я вас силой заставил или принуждаю вас к чему-нибудь, – заметил мужчина. – Расскажете, как злой Жорик увез вас.

Саша чуть не покраснел, чувствуя, как ему немного стыдно за то, что он о нем всегда говорил. Машина сорвалась с места и исчезла с территории университета. Они выехали из центра, где находился ВУЗ, свернули к пригороду, и Саша уже начал беспокоиться, как он доберется обратно. Он и не подозревал, что Жорик так далеко живет от центра. Наконец они въехали в частный сектор одного из пригородов, где Жорику приветственно кивнул охранник.

– А как я доберусь обратно? – спросил Саша обеспокоенно, пока они петляли по улочкам между частными домами.

– На автобус сядете, – произнес Жорик, и, видя, как вытянулось лицо Шастина, расхохотался, – да отвезу я тебя, господи.

Этот смех удивил Сашу, как и ненавязчивый переход на «ты». Он и не думал, что Жорик умеет смеяться, поскольку тот всегда только белозубо скалился и отпускал саркастичные комментарии. Они остановились у небольшого участка, ворота открылись сами собой, и машина въехала во двор. На участке был не слишком большой, но и не слишком маленький двухэтажный дом с гаражом, из которого навстречу им вышла женщина. Студент с удивлением осознал, что Жорик очень обеспеченный тип, раз может себе позволить дом в частном секторе… Хотя, теперь он понял, что этого следовало ожидать – Жорик выглядел как мажор, им и был, как оказалось.

– Вы так и будете сидеть с открытым ртом? Выходить собираетесь, Шастин? – надо же, он явно над ним издевается! И продолжает это делать! Вот же гад! Шастин вырвался из собственных размышлений и вылетел из машины. Следуя за Жориком, они прошли мимо женщины, которая передала, что уходит.

– Конечно-конечно, спасибо за работу! – улыбнулся ей Жорик и вошел в дом. Студент догадался, что она домработница. Дом был обставлен скромно, но Саше понравилось, что вокруг много света. Он хотел бы жить в таком доме, а не в своей крошечной темной квартирке.

– Обувь снимай, вот тапки, – попутно раздеваясь, произнес преподаватель. Сашу обуревали странные чувства – он, собственно, в гостях у самого ненавистного препода в мире, а тот и бровью не поводит, да еще и привез его сюда насильно. Саша послушно сунул ноги в предложенные тапки и поднялся за мужчиной наверх. На первом он заметил только гостиную и кухню. На втором было несколько комнат, но его отвели только в одну, где Жорик жестом фокусника выудил из платяного шкафа утюг, а следом за ним гладильную доску.

– Принимайте инструменты труда, Шастин, – перед ним быстро все это расставили. Александр хмыкнул. Его действительно привезли сюда гладить желтый свитер. Смешно. – Надеюсь, вы умеете им пользоваться, – через секунду на доске оказался и многострадальный свитер. – За работу, не копошитесь, а то последний автобус уйдет.

Сам преподаватель уселся на край большой двуспальной кровати, что стояла рядом. Саша постоял, дожидаясь, пока утюг нагреется, а затем наскоро погладил свитер. Вышло не очень аккуратно, но Жорик ничего не комментировал. Просто сидел и молча смотрел, как тот гладит.

– Теперь вы свободны, – принимая теплый свитер, сказал Георгий Никитич. – Надеюсь, вы…

И тут у голодного Саши предательски заурчало в животе. Жорик посмотрел на скрытый рубашкой живот, а затем резво поднялся, выдергивая утюг из розетки и складывая свитер в шкаф.

– Пойдемте, – сказал он.

Они молча спустились вниз и зашли на кухню, где все блистало от чистоты, чувствовалась заботливая рука, следившая за всем этим. На столе лежала записка, которую Жорик тут же подхватил и прочитал.

– Садитесь, – отдал приказание он. Подошел к плите, где стояла кастрюля, и заглянул в духовку, где виднелась еще одна форма. – Лазанью или борщ?

– Что? – не понял вопроса Саша, рассматривающий кухню.

– Лазанью или борщ? – повторил немного раздраженно мужчина. – Советую и то, и другое, Надежда Семеновна готовит просто отменно.

– А-а, лазанью, – сообразил Александр, догадываясь, что Надежда Семеновна – это домработница. Видимо, еще и повар. Лазанью парень не пробовал, но много слышал, потому не хотел лишаться удовольствия ее испытать.

Жорик достал тарелку, пошуршал у плиты и поставил перед ним большую порцию лазаньи.

– Угощайся, – произнёс он. Сам же включил вытяжку и уселся напротив, выуживая из стола пачку сигарет и зажигалку. Саша, за обе щеки уплетавший лазанью, чуть не подавился.

– Вы курите? – откашлявшись, спросил он, глядя, как Георгий Никитич с удовольствием закуривает.

– Бросаю, – улыбнулся тот, – надеюсь, ты никому не расскажешь о моей маленькой слабости.

Саша повертел головой, не отвлекаясь больше от еды. Жорик неожиданно стал немного человечнее, чем бывал обычно. Да и курил он красиво, есть такие люди, которым идут вредные привычки, вот и Жорик был из таких.

– Зачем бросаете? – спросил Александр.

– Зависимость от чего-то приносит мне дискомфорт, будь то философия или сигареты, – пояснил преподаватель. – Объясни-ка мне вот что, Шастин. Почему у тебя такие низкие оценки по философии? Ты же умный малый.

Саша, казалось, ожидал чего-то подобного, потому что напрягся с ответом, и, наконец, в шутку выдал:

– А вы могли бы давать мне дополнительные уроки и не заставлять полночи стирать вместо чтения литературы к семинару.

– В таком случае, придётся научить тебя ещё и рубашки стирать, – произнёс Жорик. Саша непонимающе посмотрел на него, а тот кивнул на рукав Александра, который тот по случайности заляпал соусом, когда поперхнулся. – Ох и много же у меня будет дел с тобой. Если я буду давать тебе дополнительные уроки по философии, тебе придётся гладить все мои рубашки и свитера.

– Я так и знал, – ухмыльнулся Саша, впервые со своего приезда сюда расслабляясь и позволяя себе засмеяться. – А вы не такой плохой человек, Георгий Никитич.

– Хорошо, что не Жорик, – снисходительно произнёс преподаватель, глядя как Саша покрывается красными пятнами и торопливо доедает. – Лучше все-таки Гера.

Комментарий к

Это небольшая зарисовочка для большой идеи, которую я задумала) Поэтому не требуйте продолжение (если вам захочется читать дальше), я обязательно продолжу, но чуть позже!

========== Часть 2 ==========

– То есть я могу называть Вас Гера? – непонимающе переспросил Саша. Хотя это и правда звучало лучше, чем Жорик.

– Да уж лучше так, чем это противное прозвище. Думаешь, я не знаю, как меня кличут студенты? – усмехнулся преподаватель. Он выдохнул дым и потушил докуренную сигарету об пепельницу, которую Саша только заметил.

– Но… – Саша немного не понимал, как ему теперь следует обращаться к своему преподавателю.

– Я имел в виду, так лучше называть без моего присутствия, – понял недоумение студента Гера. – Ты доел?

– Да, спасибо, очень вкусно, – отозвался, отодвигая тарелку, парень. Мужчина подхватил ее, поставил в посудомоечную машину и поднялся.

– Благодари не меня, а Надежду Семеновну, – сказал он. – Пойдем, отвезу тебя в город.

«Это все?» – думал про себя Александр, который не мог поверить, что его привезли так далеко только ради того, чтобы погладить свитер.

– Вы только ради этого привезли меня? – недоуменно спросил он, начиная злиться. Он потратил так много времени ради глажки!

– А ты чего хотел? Чтоб я тебя здесь держал в подвале и изредка кормил? – весело произнес Георгий Никитич. – Я же не зверь, хоть ты и считаешь меня плохим преподавателем. И лекции мои скучные, наверное.

– Да я, нет… – замялся Александр, вскакивая с места. – Все совсем не так, просто я…

– Не высыпаешься, не любишь философию, много предметов, домашних заданий, личной жизни, сложно учиться, нужное подчеркнуть, – понимающе сказал преподаватель. Александр посмотрел на него, не зная, шутит тот или нет, но он выглядел благодушно.

– Вы странный, Георгий Никитич, – выдал он, бесстрашно глядя в глаза. Все-таки он не любил философию и его тоже. – И вообще, отвезите меня уже домой, а то я впустую трачу время, а мне же надо подготовиться к другим важным предметам.

– Дерзишь? – мужчина двинулся вперед, оказываясь нос к носу со студентом. – Безусловно, все преподаватели считают, что их предметы самые важные, так и я. Философия очень важна в жизни, Шастин. И если ты получишь еще одну пару, я тебя накажу.

– И что вы сделаете? Оставите после уроков? – издевательски спросил Саша, входя в раж. Побывав у него дома, он перестал его бояться и теперь чувствовал себя с Герой на равных. Ну или около того. Ему было интересно, что будет, если он его сейчас разозлит. – Интересно, что такой богатый мужик, как вы, делает в нашем вузе на ставке преподавателя. Вы весь университет, наверное, купить можете. Живете в особнячке в закрытом секторе, фанатик философии, а теперь еще и меня угрожаете наказать. В подвале запрете?

Лицо Геры дрогнуло, словно он боролся с собой, затем дернулся вперед, Саше показалось, что он его хочет поцеловать, но преподаватель наклонился к его уху и прошептал:

– Отшлепаю.

Александр покраснел, побледнел, отпрянул от теплого дыхания, обдавшего его ухо, которое, кажется, до сих пор горело.

– Да что вы говорите?! – ошалело переспросил он. Он будто новым взглядом посмотрел на преподавателя, который тихо посмеивался над ним.

– Да пошутил я, господи. Нечего меня дразнить, – Георгий Никитич вышел с кухни в прихожую и позвал оттуда. – Ты собрался тут ночевать?

Саша на деревянных ногах вышел следом за ним, оделся на автомате, все еще слегка сторонясь мужчину, который посмеивался, глядя на него. Они сели в машину и выехали с участка. Саша сидел, словно аршин проглотив, не шевелясь и не глядя на водителя, уйдя в свои мысли. Георгий Никитич несколько раз спросил, докуда его довезти, прежде чем он понял, что от него хотят. Он назвал свой адрес и снова умолк, обдумывая происходящее, все еще краснея и бледнея. Теперь он снова боялся своего преподавателя, потому пулей вылетел из машины, стоило ей затормозить, и довольно скомкано бросил «До свидания». Философ проводил его взглядом и двинул обратно.

Всю следующую неделю до пар философии Саша усиленно избегал своего преподавателя, прячась при его появлении или резко сворачивая в другой коридор или кабинет. Георгия Никитича это, видимо, откровенно веселило, потому что он всякий раз начинал улыбаться, стоило ему увидеть бедного студента. В ночь перед парой философии Александр учил ее так, как никогда в жизни не учил, опасаясь посягательств на свою пятую точку. В итоге он уснул за столом и чуть не проспал свои первые пары. Поэтому весь день был жутко зол на философию и все, что с ней связано. В кабинет он зашел с мрачным выражением лица, буркнул Георгию Никитичу приветствие и уселся за свою заднюю парту. Подняв глаза, он увидел, что преподаватель наблюдает за ним, но тут же отвел глаза, зная, что тот обязательно спросит его по какому-нибудь каверзному вопросу.

Однако когда прозвенел звонок, все оказалось намного хуже.

– Достаем листочки, у нас сейчас будет небольшая проверочная по прошлому материалу, – под гул недовольных звуков произнес улыбающийся философ. Пока все с унылыми лицами доставали чистые листы, Саша лихорадочно перелистывал тетрадь в попытке повторить весь материал за минуту, однако под конец сдался и потянулся за листком. Георгий Никитич уже раздавал варианты и рассаживал по одному. К Саше он подплыл с нахальной улыбочкой и выдал ему задания.

Александр с обреченным видом прочитал первое задание: слова были знакомые, но смысл ускользал, поэтому он с еще более унылым видом принялся писать все, что знает. Как оказалось, знал он немного, поскольку сосредоточился на материале к сегодняшней паре, а прошлое не повторял. Миф про пещеру он написал развернуто, а над остальным завис. Студент глянул на преподавателя, который расхаживал по кафедре, наблюдая за остальными, и потихоньку достал свой телефон, намереваясь поискать ответы. Глянул еще раз – не заметил.

Сгорбившись в три погибели над листом с самым скорбным выражением лица Шастин делал вид, что сильно грустит над заданиями, а пальцами лихорадочно набирал вопросы.

– Шастин! – неожиданно раздался голос. – Встаньте, покажите-ка руки.

Александр вздрогнул, быстро сунул телефон в карман и поднялся.

– Ничего, Георгий Никитич, – с ухмылкой отозвался он.

– А в кармане у вас не лежит телефон с открытым гуглом? – спросил Гера, принимая строгий вид.

– Конечно, нет!

– А если я попрошу вас вывернуть карманы? – сощурился философ.

– А вы не имеете права, это незаконно, – весело произнес Шастин.

– В таком случае, сдайте вашу работу, – на губах Георгия Никитича заиграла улыбка, не предвещающая ничего хорошего.

– Но ведь я ни в чем не провинился! – возмутился студент, который даже найти ничего не успел. – Вы не имеете права!

– О, я имею все права выставить вас за дверь, – лицо философа приобрело жесткое выражение лица. – Осталось пять минут, – остальные студенты, с интересом наблюдающие за перепалкой, уткнулись в свои листы, лихорадочно дописывая.

Шастин со злостью собрал свои вещи, спустился вниз, кипя от ярости и надменно вручил свой лист преподавателю.

– Зайдите ко мне в кабинет после пар, – произнес философ.

– Конечно, Георгий Никитич, – плюясь ядом, медленно выдавил Александр и, громко хлопнув дверью, вылетел из аудитории.

Проклятый философ! Надменный, противный, придирающийся, выгнавший его ни за что! Шастин лихо спустился по лестнице в кафетерий и плюхнулся там на стул. Теперь еще и сидеть половину пары в ожидании выговора от этого гада. Мелькнула шальная мысль не прийти к нему в кабинет, но он отмел ее, поскольку ему не нужно было проблем. Он решил поесть, взял себе что-то в столовой, и провел всю пару, играя в телефон и просидев в соцсети.

Прозвенел звонок, и столовая стала наполняться студентами. Это была последняя пара для многих, поэтому в коридорах почти не было народу к ее концу. Шастин специально поднимался медленно, оттягивая неприятный момент. Кабинет у философа имелся пополам с каким-то другим преподавателем и находится на четвертом в углу. Еле передвигая ногами, Саша подошел к нему, занес руку, чтобы постучать, но потом не стал стучаться (много чести) и просто зашел. Философ обернулся и кивнул. Он, видимо, только что пришел.

– Явился-таки, – произнес он. – Пойдем в мой кабинет.

Кабинет был двойной, две крошечные комнатки совмещались закрытой сейчас дверью. В этой части кабинета стоял стол, несколько книжных шкафов и пара стульев. Гера отпер дверь, и они оказались в еще более маленьком помещении, куда был втиснут стол, шкаф, чайник и каким-то неведомым образом кожаный диванчик.

– Присаживайся, – закрывая дверь на ключ (этот факт заставил Сашу насторожиться) и садясь за письменный стол, сказал философ. Саша, за неимением других плоскостей, плюхнулся на диван.

– Ну и? Зачем вызвали? – нагло спросил он.

– Обсудить твою последнюю работу и твое наглое поведение на паре, – спокойно произнес мужчина. Он соединил пальцы и поставил на них подбородок. – Скажешь что-нибудь в свое оправдание?

– У меня ничего не было, а вы меня ни за что выгнали, – стоял на своем студент.

– Хорошо, – вздохнул Георгий Никитич, поднимая голову и доставая из стопки бумаг листок. Шастин узнал в нем свою проверочную. – Я проверил ее. И ставлю вам два.

– За что? – взвыл Саша. Он был уверен, что там лучше оценка!

– Вы не ответили ни на один вопрос корректно и полно, только миф о пещере написали, но не обозначили его смысл и значение для философии, – отозвался мужчина. – А теперь, что важнее, как вы собираетесь исправляться? Помнится, недавно я вам говорил, что если вы будете учиться плохо, я вас накажу.

Студент похолодел, глядя, как с равнодушного выражения лицо меняется на хищный оскал.

– Отшлепаю, если точнее, – смакуя каждое слово, произнес Гера. – Что ж, вы сами себя наказали.

– Но вы не имеете права! – взвился Шастин, которому не нужна была такая беда на пятую точку. – Я буду кричать! – предупредил он, со страхом глядя, как преподаватель поднимается с места.

– Легкая трепка в воспитательных целях, – пожал плечами мужчина, неожиданно оказываясь слишком близко. Студент вскочил, но убегать было некуда – дверь заперта, они находятся в глухом углу вуза, никого вокруг нет, а пальцы Георгия Никитича сомкнулись на его руке.

– Не надо, – жалобно произнес он, теряя всю свою уверенность. Однако, когда он поднял глаза, то увидел, что на губах Геры играет улыбка, а сам он еле сдерживает смех.

– И почему студенты так меня боятся? – рассмеялся он, отпуская Сашу. – Да не буду я ничего тебе делать, я пошутил. Но учиться тебе все равно следует усерднее, и сейчас ты перепишешь мне работу.

– Но… – вариант отшлепать его неожиданно стал более привлекательным. – Давайте лучше вы меня отшлепаете, – чувствуя, что краснеет, нагло заявил Шастин. – Я все равно ничего не знаю.

Глаза Геры расширились.

– Серьезно? Ты готов унизиться ради исправления оценки? Да ведь это подсудное дело для меня, Шастин.

– Добровольно – не подсудное, я знаю, – заявил Саша, совершенно не понимая, что он такое несет. Но комната была тесной, а одеколон Геры – невероятно вкусным, и это мутило голову. – Ну же, вы же хотели, – он схватил преподавателя за краешек рукава.

Герино лицо снова вернуло свое хищное выражение, он резко развернулся, плюхаясь на диван и заставляя студента лечь животом к нему на колени. Уши у Шастина горели огнем, он не понимал, зачем это делает и зачем поддается этому явно голубому преподавателю. Возможно, ему хотелось испробовать что-то новое, а Гера был красив, умен, богат, и у него, казалось, не было недостатков. Ладонь Геры прошлась по заднице Александра, легко шлепая через джинсы. Мужчина, казалось, получал истинное удовольствие от того, что на его коленях лежал его студент. Первый шлепок был как будто пробным, а затем Гера ударил сильнее, наверняка оставляя на коже под джинсами красный след. Саша вздрогнул, чувствуя, к своему ужасу, что возбуждается. Член его немного напрягся. Гера ударил еще раз, а затем погладил чуть ниже попы, спускаясь в проем между ногами. Сашин член тут же встрепенулся, наливаясь кровью. Он слегка свел ноги, не позволяя взять над собой контроль. Философ провел ладонью между ног, сквозь ткань джинсов чувствуя член.

– Кажется, без джинсов тебе будет понятен урок, – хриплым голосом пробормотал Гера, нарушая тишину. Саша обернулся на него, глядя как мужчина слегка подрагивает от возбуждения. Он чувствовал животом его возбуждение, и гадал, насколько далеко зайдет эта игра в наказание. Почему бы не пустить все на самотек?

Он приподнялся на одной руке, расстегивая ремень и ширинку другой.

– Пожалуйста, Георгий Никитич, – нагло заявил, снова укладываясь на коленки, чувствуя, как член Георгия Никитича упирается ему в бок колом. Гера шумно выдохнул, потянул за пояс джинсов, рывком стягивая их вместе с трусами и затем размашисто шлепнул, оставляя след от ладони.

Саша вскрикнул, но тут же заткнул себе рот ладонью. Место удара горело, а член теперь свободно упирался в коленки преподавателя.

– Кто-то был очень плохим мальчиком, – тихо произнес Гера, поглаживая кожу и спускаясь в ложбинку между двумя половинками. Саша задрожал, когда пальцы коснулись сфинктера, но они обошли его по кругу, поглаживая края и спустились ниже, задевая яички и стоящий колом член. – Кто-то должен быть наказан, – Гера вывернул руку, кладя в нее член Саши и проводя по всей длине. – Ты хочешь быть наказанным, да?

Саша тихо заскулил от приятных ощущений. Гера счел его ответ удовлетворительным, второй рукой отвешивая шлепок по попе, одновременно сжимая напряженный орган в плотное кольцо. Он увеличил ритм, совмещая его с мягкими круговыми поглаживаниями сфинктера, от которых Александр скулил в ладонь, стараясь не стонать в голос. Гера отвесил еще один шлепок, и Саша содрогнулся, кончая в ладонь философа. Тот освободил руку, вытаскивая ее и будто с удивлением смотря на беловатую сперму, испачкавшую ему ладонь. Саша тяжело дышал в обивку дивана, не решаясь поднять лицо.

– Твое наказание закончено, – сказал философ. – Вставай.

Шастин поднялся, придерживая упавшие джинсы, натянул одежду и оправился, глядя на сидящего мужчину. Тот, глядя ему в глаза, облизнул пальцы, делая это с таким чувством, что у Саши снова начало вставать.

– Я могу идти? – спросил он хриплым голосом.

– Подожди, – мужчина резко поднялся с места. На его брюках виднелся крупный бугор, на который он, казалось, не обращал внимания. – Не хочешь узнать свою оценку?

– Н-нет, – произнес Саша, но Гера уже наклонился, затягивая его в глубокий поцелуй. Александр дернулся, чувствуя странный привкус собственной спермы, не зная, как реагировать, но умелый язык Георгия заставил его отвечать. Александр чувствовал, как у него подкашиваются колени от такого напора, однако тут в двери, к которой прижали парня, щелкнул замок.

– Ты свободен, пять, – сказал ему в губы мужчина, отстраняясь и возвращаясь к столу. – Надеюсь, урок ты усвоил.

– Да, – выдохнул Александр, пулей вылетая из кабинета. Он пронесся по коридорам, наскоро оделся и бегом покинул университет, словно боялся, что Гера может преследовать его. Но позади никого не было. Было только полное охреневание от ситуации.

Георгий Никитич в своем кабинете со вздохом уселся за стол, посмотрел на двоечную работу, расстегнул ширинку на брюках и с тихим стоном провел рукой по возбужденному члену. Какой же все-таки несносный мальчишка…