Текст книги "Я люблю её смешить (СИ)"

Автор книги: Yukhari Rakhag

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

– Мисс Уотсон, а что же касается ваших взаимоотношений с вашим коллегой Томом? Можете сказать, какие они? – красивая уже немолодая женщина, которая, однако, хранила в себе нотки утончённости, протягивала микрофон Эмме Уотсон.

Девушка улыбнулась, пряча за улыбкой растерянность, и мысленно себя пожурила – она ведь знала, куда шла, равно, как и знала, что именно у неё будут спрашивать. Эмма бросила короткий взгляд на мужчину, который стоял в окружении журналистов немного поодаль. Он улыбался и, кажется, был уверен в своих ответах. Ей вдруг остро захотелось урвать часть этой уверенности себе.

***

Когда они познакомились, он тоже улыбался.

– Здравствуй! Меня зовут Том. Кажется, я твой коллега, – молодой человек слегка поклонился, и было в этом что-то как от шутки, так и от джентльменского жеста.

– Добрый день! – На губах Уотсон заиграла сдержанная улыбка. – Меня зовут Эмма.

– О, я знаю.

Она невольно отметила, что молодой мужчина похож на небезызвестного Тома из мультика «Том и Джерри». Сама не понимала, почему именно такая ассоциация пришла ей в голову.

Так прошло их первое знакомство.

– О, вы уже познакомились, это хорошо, – их прервал помощник режиссёра, который забрал молодых людей в кабинет, где им вместе с остальными актёрами предстояло полностью ознакомиться с первым сезоном сериала. К слову сказать, оказалось, что Том, как и она, играет главную роль. А значит, на экране она будет жертвой, а он – как это принято называть по-модному, абьюзером.

Это всё её лучшая подруга, Хезер. Это она в пьяном угаре, когда девушки заливали раны Эммы, предложила ей сняться в чём-то таком.

– Покажи им всем, что ты не трусиха, покажи, что ты давно отпустила ту историю, – язык Хезер порядком заплетался. – Брось им всем вызом… э… вызов! Пусть прекратят мусолить расставание тебя и этого мудака Джейкоба.

И Уотсон согласилась. В алкогольном угаре подтвердила свою роль, чтоб потом на утро остро об этом пожалеть.

– Хм… И кого ты будешь играть? Некую Гермиону Грейнджер? – прикладывая холодную бутылку ко лбу, спрашивала её подруга. – О, хороший выбор. Обнажёнки быть не должно, лишь лёгкие намёки на эротику. Слушай, а в конце они влюбятся друг в друга?

– Хезер, – сдавленно улыбнулась Эмма, – это вообще-то тайна… Он умрёт вроде как.

– Ой, да ладно. О! А кто будет играть плохиша… Драко Малфоя?

– Ещё пока неизвестно…

Том Фелтон. Этот улыбчивый мужчина с серыми пронзительными глазами, которые, как она заметила, могли становиться такими, словно на них была какая-то поволока…

«Как он мог быть плохим?» – спрашивала себя Уотсон, задерживая взгляд на молодом человеке. А когда он вдруг поднял свой взор на неё, спешно уткнулась в сценарий.

Уж если на то пошло, то она бы лучше подошла на роль мрачного садиста, нежели он. Тем более, что на душе в последнее время творился сплошной мрак.

После знакомства была читка.

И она, честно, не представляла его в роли такого человека. А зря…

Блондин оказался профессионалом своего дела. Он преображался на площадке, как и она. Его лицо кривилось в гримасе презрения, иногда к нему примешивалось чистой воды отвращения, а губы вздрагивали, когда он протягивал:

– Грейнджер…

Как только звучала команда «Стоп! Снято!», он тут же менялся. Невообразимым образом менялись его лицо и его осанка.

– Эмма, всё в порядке? Мы ведь друзья? – улыбчиво спрашивал он, когда девушка смахивала наигранные слёзы.

– Да, Том, спасибо, – она принимала его протянутую руку, которая всегда была тёплой, и шла вместе с ним к их креслам, на которых красовались гордо буквы «Гермиона Грейнджер», «Драко Малфой».

***

– Том, будь жёстче! Придави её сильнее! – требовал голос в рупоре.

– Та куда уж жестче, – бормотал Фелтон себе под нос, – она такая хрупкая, – а это было почти слышно.

Эту сцену они снимали долго, это было тяжело для всех. Но парадоксом было то, что, казалось, тяжелее всех приходилось именно мужчине, который должен был на камеру применить насилие к девушке.

– Всё в порядке, Том, – Уотсон ободряюще улыбалась, чувствуя, как у самой сводит скулы от неестественности её улыбки. В её памяти, словно забытые покойники, воскресали ненужные воспоминания, и душу девушки сжимал в тисках дикий ужас. Кажется, Фелтон это видел, поэтому, вздохнув, видимо, решил побыстрей закончить с этим. Он прикрыл на миг глаза, кивнув, что готов, а когда открыл – пред ней предстал жестокий и властный Малфой, который, придавив Гермиону к стене за шею, шептал ей в губы:

– Ты будешь моей, грязная сучка. Хочешь ты этого или нет.

Как только прозвучали два заветные слова о том, что сцена сняла, блондин забрал свою руку и обеспокоенно посмотрел в лицо девушки.

– Ты?..

– Всё в порядке, – конечно, он знал. Все знали её историю, закончившуюся судебным запретом. Эту тему разбирали по кусочкам все газеты и интернет-издания Великобритании, а некоторые и в других странах. А она тем временем по кирпичику возводила стену вокруг себя.

Том цокнул губами.

– Может, по кофе, раз уж у нас перерыв?

– Можно, – девушка улыбнулась в ответ на его взгляд исподлобья.

– Тогда я сейчас принесу.

Он всегда приносил ей кофе и какие-то разные пончики. Иногда они были совсем несъедобные, на что мужчина плевался, а потом хохотал и говорил, что всё равно хочет перепробовать как можно больше их вкусов, даже отвратительных.

Эмма так и не понимала, где Том их только откапывал.

Он много шутил. Где раздавался смех на площадке, будьте уверенны, там находился Фелтон. Его шутки были харизматичные и добродушные. Он чувствовал грани других людей, не переходя их. А когда им выпадали такие тяжёлые совместные сцены, её коллега по цеху старался как можно больше шутить при ней. И каким-то невероятным образом это всегда срабатывало – Эмма отвлекалась, сначала отвечала улыбкой, а потом и вовсе смеялась над его рассказами.

– Господи, Том, и это всё приключилось с тобой?

А он кивал в ответ и как-то смущённо отвечал:

– Ага, я в детстве был тем ещё разбойником.

Иногда он воровал со стола режиссёра фломастеры и рисовал какие-то карикатуры.

Получалось довольно правдоподобно. Правда, на Эмму так и не нарисовал, хотя девушка и просила.

– Ты идеальна, я не знаю, какую твою черту можно высмеять. Только не говори другим, обидятся, – с задорным огоньком в глазах повторял он, и Уотсон не могла понять, шутит ли он, или всерьёз.

***

Его дыхание опаляло её кожу. Кажется, даже серые глаза стали на несколько тонов темнее.

Драко Малфой страстно впивался в её губы, сминал их под своим напором, лишал любой свободы выбора. Было страшно стыкаться с такой тьмой. Она чувствовала трепет перед этой необузданной стихией, но когда всё заканчивалось, его пальцы прекращали жёстко сжимать её кожу, и глаза напротив становились другими. Они были осмысленными, пытливыми, и таили в себе нотку ещё чего-то, чего-то располагающего к себе, но такого, что она не могла прочитать, что это.

Эмма волновалась, когда снимали эту сцену, ей всё казалось, что Фелтон, как и остальные, поймёт её страх, поймёт, что она забыла, какого это целоваться, осознает, что она не такая уж и храбрая, какой пыталась быть.

***

– Эй, голубки, вы в курсе, что вас шипперят? – к сидящим в своих креслах Эмме и Тому подошла Рита, молодая девушка, помощница режиссёра.

– Ши… что? – озабоченно спросил Том, переводя беспомощный взгляд на Эмму, которая не удержалась и закатила глаза.

– Шипперят, – произнесла она. – Это когда видят в нас… – она смутилась, отвела взгляд. – Пару.

– О… Э… – выдавил Фелтон и, как показалось Уотсон, даже покраснел. – Правда?

– А ты что не зарегистрирован в Инстаграм? – мужчина отрицательно мотнул головой. – Может, Фейсбук? Твиттер? О-о, как всё запущенно. Том, тебе надо приняться за свой социальный имидж. Кстати, не хотите о себе фанфиков почитать?

– А это что такое?

– Нет! – резко ответила Эмма, и блондин больше не повторял свой вопрос.

– Что ж, ладно, – Рита вздохнула и добавила: – только вот в этом есть свои плюсы. Сценаристы решили не убивать персонажа Тома, поскольку рейтинги выросли именно на вашей паре.

Молодая актриса улыбнулась, и её коллега вторил ей.

***

– Эмс, открой, пожалуйста! – Фелтон настойчиво стучал в дверь её трейлера, пока та, наконец, не отворилась и не явила его взору раздражённое лицо Уотсон.

– Том, если ты пришёл уговаривать меня, то это было моё последнее слово, – зло сказала девушка, проходя внутрь просторного дома на колёсах, где было её временное убежище. – Я не для того стала продвигать феминистическое движение, чтоб сейчас всё вот так вот пустить по ветру! Как ты не понимаешь, – она ходила и активно жестикулировала, пока он зашёл внутрь, закрывая за собой дверь, – девушки не должны идти на поводу у мужчин с пузатыми кошельками и обнажаться! Я лично делать этого не буду! В контракте оговаривалось, что я обнажаться не буду! Пусть они попытаются меня засудить, на моей стороне будет общественность!

На её глазах выступили злые слёзы, и Том выставил руки вперёд:

– Эмс, погодь на минутку! Я здесь не за этим. Я хотел сказать, что мой агент тоже подал протест против этой сцены, и если они захотят заменить тебя, уйду и я.

Девушка застыла и с некоторой толикой неверия посмотрела на мужчину.

– Правда?

– Провалиться мне на этом месте, – Фелтон улыбнулся, чувствуя, как напряжение между ними стремительно сошло на нет. В тот же миг Эмма с визгом кинулась ему на шею, после чего тут же смущённо отпрянула, из-за чего смутился и сам мужчина.

– Спасибо, Том.

Тот вечер они провели вдвоём в том самом трейлере. Пили красное вино с сыром и обсуждали какие-то отвлечённые вещи. Он снова рассказывал какие-то шутки, а она заливисто смеялась, не замечая, какой нежностью наполняются его серые глаза, когда он смотрит на неё.

***

Фелтон закатил глаза, когда его агент рассказывал о решении продюсеров.

– Таким образом, Эмма будет в одежде, но, поскольку у тебя такого пункта в договоре не было, ты будешь голым.

– Ну, да, так и скажи, что им захотелось привлечь её фанатов при помощи моей голой задницы, – ворчал Том, но сильно расстроенным он не выглядел. Скорее всего, мужчина попросту не воспринимал всё всерьёз.

***

– Волнуешься? – он вглядывался в её глаза, как в тот первый раз, пытаясь прочесть её эмоции.

– Есть немного, – честно призналась девушка, пожав плечами.

– Я тоже, – ответил он, чем заслужил её удивлённый взгляд. – Не, ну а что, – расслабленно объяснил Том, – я там буду светить голой филейной частью, а это холодно, есть шансы отморозить причинные места, – смешок с её стороны, – плюс мне надо следить за тем, чтоб не возбудиться, а то неловко получится, – на такое откровение покраснели оба. – Я даже кофе не пил, – намного тише пробормотал он, предусмотрительно не сказав, что выпил слабое успокоительное. Она узнает об этом намного позже, а тот момент пока был неподходящим, по его мнению.

– Мда, не думала, что и вам, мужчинам, эти сцены даются сложно, – она всматривалась в снующих туда-сюда сотрудников, которые настраивали место их совместного акта.

– О! Кстати! – Фелтон коротко хохотнул и достал из кармана два носка – один в жёлто-чёрную полоску, как шмель, а второй розовый. – Какой предпочитаешь на мне? Фламинго или шмель?

Уотсон захохотала, как только до неё дошло, для чего эти махровые предметы одежды. У неё аж слёзы выступили, когда девушка дрожащей рукой указала на шмеля.

– Хм. Хороший выбор, мисс Грейнджер.

Сцену сняли почти сразу.

Эмма пыталась абстрагироваться от ощущения пальцев Тома у себя на бёдрах, от контакта кожи к коже, от его тяжёлого дыхания и грубых слов, которыми её героиню называл его герой.

– Тебе нравится, Грейнджер? Нравится… Такой шлюхе, как ты должно нравится! – он жестко вколачивался в неё своим телом, перекинув девушку через стол.

Вся эта сцена порождала в её душе ощущение беспомощности. Как и тогда. Все видели, но никто ничего не сделал. И только воспоминание о том самом злосчастном носке с полосками приободряло и якорем возвращало девушку к тому, что всё это нереально, они играют, и мужчина, чьи бёдра с пошлым шлепком грубо соприкасаются с её, на самом деле не причинит ей вреда. Ведь не причинит?

***

– Так, Том, не балуйся! Прижми Эмму к себе и постой так хотя бы минуту, чтоб фотограф смог вас сфотографировать! – Рита ворчала и всё поглядывала в свой органайзер.

Фелтон и Уотсон должны были сделать несколько совместных фото для промо, но блондин в этот день был чересчур в игривом настроении. Он то дул на прядь волос девушки, то щекотал её, то шептал о том, что, если фотограф сейчас нагнётся ещё ниже, у него лопнут штаны. Уотсон смеялась, содрогаясь всем телом в его руках, и он чувствовал, что она уже не так напряжена как вначале.

Девушка перестала смеяться, и фотограф щёлкнул.

– Том, меньше нежности во взгляде! Ты ведь Малфой!

***

Первый сезон был успешно отснят и уже пущен в прокат. А это означало, что у актёров, как и у остального персонала, было немного времени, чтоб отдохнуть.

Фелтон набрал её сам, спустя несколько дней после окончания перерыва. Спрашивал, как у девушки дела, предложил встретиться в кафе, чтоб она помогла ему с регистрацией в социальных сетях, что Эмма обещала ему ещё месяц назад. Уотсон согласилась, отмахнувшись от мысли, что делает это с куда большим желанием, чем следовало.

Том Фелтон разительно отличался от своего персонажа, Драко Малфоя. И не только характером.

Как только актриса, сыгравшая Гермиону Грейнджер, вошла в кафе в центре города, где её уже ждал её друг, ей в глаза бросилось то, насколько они сейчас вообще были не похожи. Том был одет в коричневое пальто поверх серой рубашки. На носу у него покоились кругловатые очки, а само выражение небритого лица выражало какую-то беспомощность, когда он смотрел в экран своего планшета.

– Эмс, всё, я чувствую себя динозавром, – вздыхал Фелтон, пока девушка, сдерживая смех, пыталась ему объяснить премудрости такой социальной сети, как Твиттер.

– Ладно тебе, и старше тебя осилили Интернет.

– Так, Фелтон, соберись, – он легонько стукнул себя ладонью по лицу, – у них же даже не было такой очаровательной учительницы, как тебе не стыдно.

Том улыбнулся, поверх очков наблюдая, как лицо девушки тоже озарила чуть смущённая улыбка, и она попыталась скрыть это, когда заправляла выбившийся локон за ухо.

Минуту волшебства прервал звонок мобильного мужчины, и тот, извинившись, вышел на улицу поговорить.

– Эмма, Эмма, сколько лет, сколько зим, – нараспев произнёс знакомый до боли голос, и девушка физически ощутила, как её тело сдавливают тошнотворные тиски ужаса. Она подняла голову и увидела его – парня из своих кошмаров.

Джейкоб Тарри. Как и она, актёр. Её экс-бойфренд. А ещё бывший наркоман, который однажды под кайфом избил её и изнасиловал. По итогу, Уотсон еле от него отделалась, знатно вывалявшись в грязи сплетен и буквально выгрызая себе тот самый судебный запрет на приближение Тарри к ней.

– Ты не можешь здесь находиться, – пересохшими губами проговорила девушка.

– Ой, да будет тебе! Это общественное место, я здесь появился случайно.

Уотсон поднялась со своего места, намереваясь покинуть помещение, но рука Джейкоба тут же перехватила её под локоть.

– Ну, куда же ты бежишь? – в карих глазах Тарри плескалась насмешка, когда он видел, как сжимается его бывшая девушка перед ним.

Эмма ощущала приступ дикой паники, она беспомощным взглядом окинула сотрудников кафе, которые, как назло, занимались своими делами. Это было респектабельное заведение, здесь часто отдыхали звёзды, и никто уже, пожалуй, на этот факт не обращал внимания, равно, как и не обращали внимания на то, что ей нужна помощь. Язык девушки предательски словно прирос к нёбу, и она не могла попросить помощи. Как всегда после той злосчастной ночи с Тарри.

– Руки! – очередной знакомый голос. Но он не принадлежал Фелтону, он был сродни его герою, как и то, что он сделал дальше.

Коллега Эммы схватил Тарри за запястье, резко выкручивая его, из-за чего тот отпустил девушку, которую Том тут же завёл себе за спину.

Мельком, буквально на секунду, Эмма увидела его тьму, такую же, как и носил его Малфой в сериале.

– О, а ты, кажется, Фелтон, да? Новый любовник Эммы, если верить жёлтой прессе?

Том выдохнул, краем глаза замечая, что его рваные движения не остались без внимания, и теперь весь зал наблюдает за тем, что происходит, и, слегка наклонившись к обидчику девушки, проговорил, тихо, но так, что последняя всё равно услышала:

– Узнаю, что ты её трогал – сломаю тебе пальцы. По одному. Медленно.

– У-у, как страшно, – усмехнулся Джейкоб.

– А ты рискни и проверь. Пошли, Эмс! – он подхватил свой планшет и, бросив на стол пару купюр, развернулся к девушке.

Эмма вздрогнула, ощутив его руку у себя на талии, когда её коллега открывал перед ней дверь.

– Всё в порядке? – спросил мужчина, и та лишь вымученно улыбнулась, отмечая, что он снова стал собой, таким знакомым, таким привычным и надёжным.

– Да, спасибо.

А на утро заголовки и посты в сетях снова поливали их грязью взахлёб. Только теперь в её личной драме был замешан и тот, кого она так упорно считала всего лишь своим другом. Им с яростным упорством начали приписывать несуществующий роман, и Уотсон сдавленно рычала в подушку, стараясь не расплакаться от безысходности.

А ещё девушке не давал покоя тот Фелтон, которого она видела мельком. Она всё не могла понять теперь, где же он играл?

Впоследствии девушка не раз задумается о том, могло ли ей это всё почудиться от эмоций. Ведь не мог же этот её Том иметь такую тьму? Только не этот мужчина, который спустя неделю напишет под её фото в Инстаграмме: «Я наконец-то освоил тут комментарии. Спасибо, моя очаровательная учительница! Кстати, выглядишь до безумия круто!». А в конце страстный смайлик.

«Том, – писала она в чате, – этот смайлик значит любовь. Фанаты не так поймут».

«А разве друзья не могут любить?» – через полчаса её ждал наивный вопрос от собеседника.

«Любовь в формате восемнадцать плюс».

Он прочитал почти сразу. Возникла заминка, видать, Фелтон думал о чём-то. Написал что-то, потом, видимо, стёр. А потом ей пришло следующее: «Оу… Неловко получилось, прости. Удалить?».

«Уже нет смысла», – и она с невесомой улыбкой прислала ему скрин из Твиттера, который уже умел тысячи репостов.

***

Комик-кон предшествовал съёмке их следующего сезона. Сан-Диего в Америке встретил их дружелюбно, но всё время грозил задать какие-то неудобные вопросы, как, например, хотела ли Эмма поцеловать Тома в реальной жизни?

Оба актёра как-то смущённо отсмеялись и попытались перевести вопросы в другое русло. И всё же некоторые фанаты успели запечатлеть некий особенный взгляд, которым прожигал девушку её коллега, пока та силилась ответить что-то более или менее вразумительное.

Это видео моментально разошлось по Интернету, но Фелтон упрямо проигнорировал его, чему последовала и Уотсон.

***

– Эмс, так ты спать не собираешься вообще, да? – спросил её зевающий Том.

– А смысл, если через два часа съёмка.

Они находились в пустынном павильоне. Все уже давно разошлись по трейлерам, однако актёры, играющие главных героев, задержались, репетируя. Они были в тотальном одиночестве среди гор всякого барахла, которое формировало макеты для различных сцен из сериала. И Эмма словила себя на мысли, что девушке комфортно со своим коллегой, она не чувствует себя загнанной лисицей, которую вот-вот раздерёт большой волкодав, под пытливым взглядом этих серых глаз. Ей не страшно, когда он подходит впритык, цитируя слова из роли, пусть они и грубы и жестоки.

В центре комнаты стояло пианино – именно оно участвовало в ночной сцене. И только этот участок и был освещён, всё остальное оставалось во мраке.

– Ладно, – блондин сладко зевнул, – ты ещё задержишься? – в ответ кивок. – Я тогда пойду где-то вздремну. Скажешь Рите, пусть наберут, если потеряют.

Эмма кивнула, и мужчина ушёл, оставляя её со своими мыслями наедине.

К девушке вдруг пришло осознание одного факта, который не давал ей покоя. Было похоже, что, о боги, Фелтон ей небезразличен.

Это Уотсон поняла по тому, как учащённо билось её сердце в присутствии Тома. От его дыхания за спиной собственный ритм лёгких предательски сбивался. А его прикосновения заставляли тело покрываться мурашками, только теперь приятными, и от них было сложно отделаться при помощи его шуток, которые сейчас казались девушке в разы более искромётными.

Ах да, об этом стоило догадаться ещё тогда, когда в перерыве между съёмками она искала его новые фото, смотря даже те, на которых его отмечали фанаты. Девушке было интересно, где он был сегодня, во что был одет. А их совместной переписки она ждала с неким трепетом и волнением.

– И всё же, вы вместе или нет? – в её размышления вторгся чужой голос.

Девушка резко развернулась.

– Что ты здесь делаешь? – в тоне должна быть сталь, она решила для себя, что будет только так, но её не было, страх не давал ей взрасти.

Джейкоб лениво прошёлся вперёд и поднял на свою бывшую прищуренный взгляд.

– Мы только что закончили съёмки в другом павильоне. Я узнал, что ты рядом, вот думаю, зайду.

– Ты забыл о запрете? – девушка скрестила руки и сделала шаг назад, ощущая, как поясница упирается в чёртово пианино. Теперь ей не сбежать.

– О, да будет тебе повторять это! Запрет! Запрет! – он подошёл к ней на расстояние вытянутой руки. – Ничто не может запретить мне брать то, что я хочу!

– Ты… – её глаза расширились в ужасе. – Ты снова под кайфом?

– Ну, подумаешь, курнул немного. Эмма, – он провёл рукой по её щеке, не замечая, как девушку передёрнуло от этого.

В её голове судорожно роились мысли, которые должны были помочь найти выход, однако, спасение не приходило.

– Отойди… – тихо прошептала подрагивающим голосом Уотсон.

– Нет, я же сказал тебе, – Тарри наклонил голову набок, – я привык брать то, что захочу. А сейчас я хочу тебя.

– Нет! – взвизгнула девушка, когда Джейкоб схватил её за бёдра, прижимая теснее к себе. – Отпусти!

– Не дёргайся! Тебе ведь это нравится! – одним резким движением он рванул её рубашку, от чего пуговицы посыпались вниз. Они убегали, они могли убежать, она же оставалась пленником в его руках, застывшую, как тогда. Слабая попытка отпихнуть его ватными руками, но губы Тарри уже начали шарить по её шее, ключице. Одной рукой он уже успел залезть под лифчик.

– Том! – закричала она, и её бывший даже не удосужился прикрыть ей рот.

– Он не услышит. Кричи. Никто не услышит. Они далеко.

Нет, она обещала себе быть сильной!

Воспользовавшись секундной заминкой, девушка отпихнула Джейкоба и ударила его коленом в пах. Но, увы, удар получился слабым, от чего тот её больше разъярился и наотмашь ударил Уотсон по лицу. А после резко перевернул, впечатывая лицом в отполированную панель пианино.

– Сука… Лживая потаскуха… – шептал Тарри, возясь с ремнём её джинсов.

Эмма плакала, и слёзы её стекали на чёрную поверхность, над которой они с Фелтоном должны были разыграть такую же сцену. Только всё это было взаправду, и вместо чуткого и весёлого Тома был жестокий и обкуренный Джейкоб.

«Том… Пожалуйста…»

Вот бы ей закрыть глаза. Вот бы открыть – и всего этого нет. Но самое страшное – это завтра. Вот бы оно после этого не наступило.

– Отпусти её, тварь! – родной голос прорвался сквозь пелену неутешительных мыслей, которыми она так отчаянно пыталась забыться.

Фелтон подлетел к Тарри, оттянул от девушки и ударил в лицо, на секунду оглушая, а после мощным толчком в грудь скинул того с помоста. Насильник упал на спину, ударившись головой. Том спрыгнул за ним и с силой ударил его ногой по рёбрам. Джейкоб застонал и попытался перевернуться на бок, но Фелтон не дал ему этого сделать, наступив ногой на плечо. Дальше он придавил его коленом, и снова ударил в лицо. Схватив правую руку своего ныне врага, блондин проговорил:

– Я тебя предупреждал, мразь! – обхватив мизинец обидчика Эммы, Том резко рванул его вбок, чему вторили хруст, а после вопль боли Джейкоба. – Это было раз!

Тарри попытался встать, но блондин переместил колено чуть дальше, надавливая тому на шею.

– А это два! – теперь была очередь безымянного пальца. – Тебе повезло, гадёныш, что у меня нет ножниц с собой, я бы тебе их и укоротил. Это три! – средний палец был так же неестественно вывернут наружу. – А вслед за ним – четыре!

Как только тяжесть тела Джейкоба покинула Уотсон, та сползла с пианино и повернулась к мужчинам, всё ещё сотрясаясь в рыданиях. Кое-как она попыталась стянуть разорванную блузку на груди трясущимися руками, как вдруг застыла, увидев всю полноту картины. Её Том, выпустив своё тёмное я, ломал уже пятый палец Джейкоба.

«Остановись, пожалуйста…» – сил позвать его не было. Но, казалось, молитвы девушки были услышаны. Из темноты появились люди, мужчины и женщины, что пришли на шум и истошные крики. Тома тут же оттянули от рыдающего на полу Тарри. Кто-то подбежал к Эмме. Похоже, это была Рита, но девушка до конца не понимала этого. Кто-то звонил в скорую, Джейкоба подняли, но первую помощь ему оказывать не спешили. Солидарность коллег брала верх над состраданием. Да и вообще, Эмме сострадали больше, чем тому, кто, несомненно, получил по заслугам.

– Да отпустите вы уже меня! – Том вырвался из цепких рук, что его сдерживали, отряхнулся и медленно подошёл к Уотсон, которую Рита сейчас настырно пыталась заставить выпить воды. – Эмс… – тихо проговорил мужчина, но девушка лишь всхлипнула. Тихое шуршание одежды растворилось в общем шуме, когда на плечи Эммы упала куртка Фелтона. Укутав девушку, Том прижал её к себе, шепча на ухо какую-то успокоительную чушь, от чего её пальцы лишь сильнее сжали его рубашку.

***

Они находились в подсобке охраны и смотрели плёнку, на которой запечатлелся тот самый день. Прошло несколько часов с того происшествия. Тарри немного привели в себя врачи скорой, которая всё ещё дежурила возле павильона. Ему предварительно зафиксировали сломанные пальцы, потому как актёр потребовал того, чтоб быть вместе со своим адвокатом в тот момент, когда представители компании будут решать, что делать с таким скандалом.

К слову, в комнате были двое сонных мужчин и одна женщина – это были те самые представители.

Так же присутствовал адвокат Фелтона, который имел весьма неутешительные прогнозы для своего клиента, о чём он заикнулся, но Том лишь отмахнулся, обняв за плечи Эмму, которая всё ещё находилась в его куртке.

Адвокат Уотсон тоже была здесь. Она с ободрением смотрела на свою клиентку и шепнула ей, что наконец-то они посадят этого ублюдка.

Но Эмма не слышала её. Успокоившись в объятиях своего коллеги по съёмках, приняв успокоительное, девушка теперь с затуманенным рассудком пыталась вникнуть в суть того, что происходило в комнате. Сложности добавляло ещё ощущение рук Тома, которые хотелось снова почувствовать защитным кольцом вокруг тела.

Сначала на экране показывались они с Фелтоном. Они репетировали, Том грубо прижимал её к злосчастному пианино. А когда они вышли из роли, молодые люди что-то обсуждали в дружеской манере. Эмма опять смеялась над его шуткой. После Том ушёл. Несколько минут – и появился Джейкоб.

Уотсон отвернулась и зажмурилась, ощущая, как её спаситель прижимает её ближе к себе. Её снова начало окутывать спокойствие вместе со ставшим родным запахом тёрпкого парфюма и нотками мускуса.

– … Но он сломал мне пальцы правой руки и избил, – визгливо возмущался Джейкоб.

– И сломал бы ещё и на левой, – пробормотал Том.

– Мистер Фелтон, – одёрнул его адвокат.

– В любом случае, вас, Тарри, ждёт тюрьма, – произнесла представительница Эммы.

– Как и его! – зло выплюнул Джейкоб.

– Мало ты получил, как я смотрю! – Эмма ощущала, как тело Тома напрягалось от этих перепалок, и тут до неё дошёл смысл всего. Она могла потерять его…

– Нет! – все резко прекратили спорить и посмотрели на девушку. – Я не буду подавать иск против Тарри, при условии, что он не будет иметь претензий к Тому.

– Но, Эмма… – растерянно начала её адвокат.

– Ты уверена, Эмс? – нахмурился Фелтон, на что получил утвердительный кивок.

– Что скажете? – ломающимся голосом она обратилась к поверенному своего бывшего. Тот смерил её взглядом, что-то прошептал на ухо своему клиенту, и, получив от того кивок, произнёс:

– Хорошо. При условии, что всё это не будет придаваться огласке.

– Это уже вопросы к компании, – вмешался адвокат блондина.

– Ты смеешь ставить ещё условия, – зарычал Том, но ему на грудную клетку легла ладошка Эммы, и он успокоился.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – и как он мог противиться этому доверчивому тону?

***

Волей случая, когда Фелтон открывал перед Уотсон двери такси, в котором он привёз её к гостинице, где она снимала номер, их засняли папарацци. На фото были видны и его сбитые костяшки и то, что девушка была в мужской куртке, а мужчина был в одной рубашке. А когда через два часа появилась информация о том, что избитый Тарри лежит в больнице, пресса тут же сложила дважды два.

И их имена снова поливались грязными домыслами.

***

На экране была Эмма, она была в красивом белом платье с глубоким вырезом.

– Мисс Уотсон, а что же касается ваших взаимоотношений с вашим коллегой Томом? Можете сказать, какие они?

– Хм… Весёлые? – девушка улыбнулась, пытаясь прогнать мурашки, которые табуном пробежали по её телу от краткого пожирающего взгляда её коллеги. И только потом до неё пришло осознание того, что она сказала.

– Боюсь, это не то, что мы спрашивали.

– Прошу прощения, мне уже пора.

Дальше диктор что-то сказала, и появился Том в бордовом костюме.

– Мистер Фелтон, а что же касается вашей коллеги Эммы? Какие вы к ней относитесь? – Том криво улыбнулся и бросил взгляд в сторону, оператор проследил, показав девушку, о которой шла речь.

– Я люблю её смешить.

– Поверить не могу, что ты это сказал, – Эмма заливисто хохотала, прикрыв лицо маленькой подушкой.

Они сидели в её номере, пили вино и смотрели недавнее интервью. Оба были в простой спортивной одежде, расслабившись после окончания съёмок второго сезона.

– А сама-то, – мужчина улыбнулся, когда девушку накрыла очередная волна смеха. Ловким движением он отнял её подушку, отбросив в сторону, и произнёс: – Но я говорил правду. Мне нравится твой смех, – Уотсон остановилась, пока Том провёл по её щеке ладонью, убирая выбившуюся прядь. – Мне нравятся смешинки в твоих глазах, когда ты улыбаешься, мне нравятся маленькие морщинки вот здесь, – он осторожно провёл большим пальцем по уголку её глаза, а после наклонился к ней и осторожно накрыл её губы своими.

Алкоголь придавал смелости обоим, заставляя выплеснуть наконец-то несказанные чувства друг другу через ощущения.