Текст книги "Maybe he would hold my hand, maybe he would hurt me (СИ)"

Автор книги: yourloveisking

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Мальчишка чуть позже сам извинился и признал, что должен был подумать о последствиях, и ему очень жаль, и жаль моё пальто.

Котя.

– Я хочу, чтобы оно было у тебя в офисе. Чтобы ты помнил, почему ты возвращаешься домой вовремя, и к кому ты возвращаешься… К сумасшедшей дамочке и непоседливому сыну, которые всегда очень ждут тебя… Открывай второй!

Я действительно понятия не имела, да и не имею, что ему дарить. Поэтому там, как и для Тедди, игрушка: копия какой-то легендарной яхты, Кристиан делился со мной, что планирует выйти в море с Теодором, он достаточно взрослый. Она на пульте управления, она отлично держится на воде… И у Кристиана в глазах восторг.

– Детка, я так давно не получал таких подарков… У меня в детстве был пиратский корабль, мы с Элиотом пускали наши игрушки на ручье, за домом бабушки и дедушки…

– Самое время потренироваться в управлении, не так ли? Скоро лето…

– Верно, малышка… Спасибо, Ана!

Боже, Грей сейчас такой довольный и счастливый, что я не могу не умиляться! Ещё одно солнышко, вместе с сыном рассматривающее свою игрушечку.

– Получается, ни Санта, ни папа ничего не подарили тебе?.. – Тедди протягивает мне шоколадку, забираясь на диван между мной и папой, и я отламываю кусочек.

– Нет, папа подарил. Смотри, – кручу рукой перед Тедди, на которой мои часы и колечко, но он хмурится. Часы Кристиан подарил мне за несколько дней до Рождества, поздравил со вступлением в должность. Они тоже французского бренда, и они чудесные.

– Это скучно! От этого нет радости!

– Теодор, мне они очень нравятся… И кольцо, разве оно плохое?

– Это скучно! Ты не можешь время на телефоне смотреть?

– Смотреть время на телефоне, для такого человека как я или Ана, дурной тон, мистер Грей. Как и вытирать руки обо что-то другое, кроме полотенца для рук. Это дорогой, красивый и нужный аксессуар.

– Скучно…

– Я помогу тебе сделать для Аны подарок, если ты сам что-то придумаешь, – Кристиан хватает сына в объятия, мучая щекоткой, и мальчишка радостно визжит, но не просит, чтобы папа его отпустил. – Я обещаю, что к следующему рождеству мы с тобой хорошо подготовимся, и Ана будет очень-очень рада.

Похоже, я действительно остаюсь тут надолго… Оно и к лучшему.

Эти два мистера Грея слишком хороши, чтобы их менять на что-то.

– Хорошо! – Тедди целует папу в щеку, и папочка отвечает ему тем же, крепко обняв. – Эй! Папа! – Кристиан показывает сыну язык, откусив его шоколадку, и малыш возмущен от такой наглости, но быстро прощает всё папе, получив поцелуй и в другую щеку.

– Детка… – смотрю Кристиану в глаза, мягко улыбаясь от удовольствия, я наслаждаюсь их обществом, и он так же сияет. – Я люблю тебя.

Ох, чёрт, в самое сердце!

– Я тоже люблю вас, мистер Грей.

Комментарий к

это конец, но мы-то с вами знаем, что вы получите от меня ещё одну главушку, которая расскажет вам о том, что же там, много лет спустя… а пока нужное количество ждунов набирается, послушаю ваши теории. ;)

========== Часть 14 ==========

8.

Глубоко вдыхаю, зажмурившись, потому что мне действительно больно, больно физически – пульсируют виски и давит глаза, но ничего не отвечаю. Даже не злюсь. Он напуган, ему страшно и больно, он прячет свои эмоции… Это такой возраст.

А в голове, как и всегда, эхом повторяется эта фраза.

«Отстань от меня! Ты мне не мать, чтобы указывать мне, что мне делать!»

«Ты мне не мать».

Я знаю.

Теодор уносится на второй этаж, громко топая ногами по лестнице, я же сползаю спиной по стене, пряча голову в коленях. Господи, я понимаю его, но я так больше не могу… И Кристиану я сказать тоже не могу. Ни в коем случае.

– Маленькое ты дерьмо, – всхлипываю, я так хочу в чьи-то объятия, но я так не хочу быть слабой. Я и не могу, мне некому: ни в коем случае Кристиану. Кейт нельзя нервничать, она на последних неделях беременности – они с Элиотом ждут наследника, и всё должно быть хорошо. Миа сбежала от проблем… А Грейс и Каррику не лучше, чем мне.

– Мисс Стил, всё хорошо? Может, вызвать врача для вас?

– Нет, не нужно. Спасибо, Гейл, я… – всхлипываю, и в глазах женщины я тоже вижу слёзы, но она качает головой, закусив губы, помогая мне подняться.

– Я провожу вас в спальню, мисс Стил, отдохните хоть пятнадцать минут. Не надо, вам это не на пользу. Я понимаю, что больно, но вы должны быть сильной… Ради них обоих. Теодор ещё маленький, напуганный ребёнок…

– Я знаю. Я на него не обижаюсь. Просто мне так жаль, что время, когда я могла уладить все проблемы лишь домашним печеньем, закончилось.

– Теодор очень любит вас, Ана. Это просто период его взросления… Всё будет хорошо.

Будет ли?..

***

– Теодор, я еду к папе, может… – встаю прямо перед Теодором, мешая ему играть в приставку, и он закатывает глаза, поставив паузу и швыряя джойстик на диван рядом с собой.

– Почему ты называешь его «папой»?! Это ваша больная игра? Я не поеду.

– Он был бы рад тебя увидеть.

– Не смей давить мне на жалость!

– На какую, твою мать, жалость?! Ты не понимаешь, что твой отец может умереть, а ты в грёбаные игрушки играешь?!

– Не говори так! Может, тебе и было бы лучше, если бы он умер…

Я чувствую флэшбэк, всё то же оцепенение, как и в первый раз, когда я ударила его, так и сейчас. Теодор с яростью смотрит на меня, приложив ладонь к щеке и губам, в его глазах слёзы, я же не чувствую жалости или сожаления.

– Не смей так думать обо мне, маленькое неблагодарное дерьмо. Я люблю его, я ценю каждый момент, проведенный с ним, я не вижу жизни без него. А ты играешь в сраный «X-box», вместо того, чтобы лишний раз обнять отца или сказать ему, что любишь его. Меня ты не обязан любить, я тебе не мать, но уважать ты меня должен. Меня и мои чувства к моему мужчине, который по совместительству твой отец. Я же всё для тебя делала… И сегодня я не буду врать отцу, что у тебя репетиторы.

Конечно, я совру Кристиану. Я на голову встану, лишь бы не расстраивать его. Отношения между мной и Теодором не должны портить отношения отца и сына.

Я люблю их, люблю их обоих и люблю безумно, но Теодор так сильно ранит меня, постоянно, что я уже не могу это терпеть. Он давно уже не мой Тедди… И болезнь Кристиана всё только усугубила.

В сотый раз за день иду поправлять макияж, я снова плачу… Потому что Кристиан ни в коем случае не должен видеть, что со мной происходит, видеть мои синяки под глазами, ни в коем случае! Потом, сидя на руках у моего самого сильного и самого красивого мужчины, на руках у моего дикого, но одомашненного Дома, я смогу быть самой слабой и несчастной девочкой на свете. Но пока – я самая сильная и властная женщина, которая не видит проблем. И если он ещё раз только попробует устроить мне истерику, что он не заслуживает меня, я просто не знаю, что я сделаю с этим Греем!

По-новой накрасив глаза и замазав консилером синяки под глазами, надеваю блузку и юбку-карандаш, лодочки на шпильке, Кристиан любит меня в виде его деловой девочки. В последний раз проверяю все вещи, сумку, беру важные бумаги, что передала мне заместитель Кристиана, всё на месте, но из дома я почему-то так и не могу уйти. Может, перенервничала из-за Теодора, или… Я не знаю. Я уже с ума схожу.

Мне очень нужен мой папочка…

Но и задерживаться я больше не могу. Ещё полчаса, и Кристиан решит, что я бросила его и сбежала в Европу с новеньким сексуальным охранником.

Чёрт, надо ещё раз позвать Теодора. Чтобы моя совесть действительно была чиста.

Поднимаюсь на второй этаж, я так давно не была здесь, в нашем же доме я теперь только ночую, и аккуратно стучу в дверь спальни Теодора. Он не отвечает, но и не гонит меня, поэтому я вхожу в его спальню. Постеры, его электронные барабаны, немного холодно – ничего не изменилось. Комната мрачная и притягательная.

На стене возле стола различные фотографии его родных и друзей, до сих пор. Наших с ним фото, как и семейных фото, где мы втроём, много… Значит, где-то в глубине души он всё ещё любит меня?

– Теодор, я… Ты точно не поедешь со мной?

Он отрицательно мотает головой, и я громко вздыхаю. Мистер задница повернут ко мне задницей, и я, как и раньше, чуть ли не с разбега падаю на его кровать, сильно шлёпнув его и тут же крепко обняв.

– Ай, Ана, больно же!

– Хватит нюни распускать. Переодень футболку и поехали.

– Я не хочу! Не указывай мне…

– Тедди, пожалуйста, – целую недовольного мальчишку в плечо, в ушко, и он замирает, сжав мою руку, обнимающую его. – Папа очень соскучился по тебе. Да и ты по нему, я уверена. Он там совсем один, целыми днями, ему плохо… Ему просто нужна поддержка семьи. Твоя.

Мальчишка молчит, молчу и я, одной рукой крепко обнимая его, а другой массируя копну медных волос, подстриженных в модную прическу.

– Ана, мне так страшно…

– Ты думаешь, мне не страшно? Мы справимся с тобой. А папе, помимо того, что страшно и за себя, страшно за нас. И ему очень больно, Теодор. Нам просто нужно быть вместе, обнимать его и верить в лучшее.

Теодор, наконец, поворачивается ко мне лицом, он крепко обнимает меня, тихо всхлипывая, и я целую в лоб этого несчастного ребёнка, успокаивающе поглаживая по спине.

– Я люблю тебя. Прости.

– Я тоже очень люблю тебя, моя радость. Пожалуйста, не будь со мной таким жестоким. Я тебе не мама, ты прав, но я…

– Ты ещё лучше. Моя мама Ана!

– Негодяй! – тыкаю засранца под ребра, он хохочет, боится щекотки, и я ещё немного мучаю его, пока он не начинает улыбаться, поймав мои руки. – Поехали. Папа ждёт нас, – стираю его слёзы с лица, целую в нос моего мальчишку, и он немного смущается, обнимая меня.

– Поехали.

Мне тяжело. Но ему ещё тяжелее, он ребёнок. Наш очень залюбленный ребёнок, который до сих пор в глубине души боится, что его снова бросят.

Ни за что и никогда, как бы он не бесил меня. Нужно будет извиниться вечером, хоть он и заслужил эту пощёчину.

И пускай завтра всё снова будет так же, он снова будет кричать, что я ему не мать, я люблю его. Очень сильно люблю.

***

12.

– Эй, ты чего такая грустная? – Теодор как-то неожиданно оказывается рядом, и я вздрагиваю, испугавшись. – Я не хотел тебя напугать. Привет.

– Привет… – плотнее накрываюсь пледом, Тедди помогает его подоткнуть, и садится на диван рядом со мной. Он ждёт, смотря на меня, и я падаю в его объятия, едва сдерживая слёзы.

– Ана, что случилось?

– У тебя тон как у отца.

– Удивительно, правда? – парень усмехается, но настаивает. – И всё же? Вы поссорились?

– Нет, наоборот… Папа приедет через час, он звонил. Я соскучилась по вам обоим. Ты так неожиданно вырос…

Мальчишка совсем взрослый, мальчишка учится так много, что приезжает домой только на выходные, и Кристиан чертовски гордится сыном. Гордится тем, что имея безотказного отца, он не выбрал путь золотого ребёнка. Будто у ребёнка был выбор, имея такого отца и мачеху-карьеристку.

Мачеха.

До сих пор не люблю это слово. Иногда он называет меня «мама Ана», просто зовёт по имени, и мне так намного уютнее. Моя вредина, до сих пор любящая обнимать меня, без всяких подтекстов.

Грейс высказала теорию, что Теодор влюблен в меня и видит во мне сексуальную женщину, а не его «маму Ану». Мы с Кристианом больше десяти лет вместе, а она так и не приняла меня, полностью, как Кейт. Она смеет говорить такие вещи обо мне и моём ребенке. Ему не нужно иметь интерес ко взрослой женщине, когда у него полно красивых девочек под носом, он чертовски хорош собой. Мне кажется, он намного сексуальнее Кристиана в его возрасте. Это нормально, ему семнадцать!

Я люблю моего мужчину, люблю только сильнее, чем раньше, я очень люблю Тедди – он до сих пор мой сладкий мальчишка, он мой ребёнок. Я воспитывала его с пяти лет, ему недавно исполнилось семнадцать. Это естественно, что мы обнимаемся и чмокаем друг друга. Теодор заботится обо мне как и об отце.

– Ана, пожалуйста! У тебя такой вид, будто что-то случилось с папой…

– Теодор! Кристиан жив и здоров, и я надеюсь, что так будет всегда. Потому что второй раз я просто не переживу… Всё нормально. Знаешь, даже хорошо… Ты же знаешь нашего папу, что скорее он поверит во что-то плохое, чем во что-то хорошее, поэтому я немного переживаю.

– Я не верю, что у тебя может быть для отца что-то хорошее, на тебе лица нет, ты с диваном одного цвета.

– Просто… Ты взрослый мужчина, я знаю, но… Я такая дура!

– Подожди… Ты в порядке? Ты здорова?

– Да, всё хорошо.

– Тогда больше не из-за чего переживать.

Тедди взрослый, сильный и воспитанный мужчина. И мне безумно льстит, что он стал таким благодаря мне, ведь без моего участия в своей жизни, он вытирал руки об мою юбку. Засранец.

– Он любит тебя. Он не идиот, мисс Стил. Если у тебя что-то серьёзное, что может напугать его, просто ему нужно будет время.

Время?..

– Теодор, я старалась дать тебе всё, хоть иногда и была строгой… Я очень хотела быть хорошей для тебя.

– Ты никогда не была несправедлива ко мне. И я благодарен тебе, Ана. Я был тем ещё дерьмом. И ты намного сильнее любишь меня, чем та женщина, что родила меня. Ты вообще любишь меня, в отличие от неё.

– Я обожаю тебя, мой котя.

– А отец обожает нас обоих. Поэтому, что бы у тебя там ни было, доверься ему… Я оставлю вас завтра наедине. Хорошо?

– Даже отлично, дорогой… Спасибо!

– Не накручивай себя, – мальчишка чмокает меня в щеку и поднимается с дивана, зевая. – Спокойной ночи.

– Сладких снов. Я дождусь папу.

***

– Во сколько ты вернешься?

– Не знаю. Пока, мама Ана, пока, пап, – Теодор хватает со стола яблоко, забрасывая на плечо рюкзак, и почти мгновенно уносится.

– Стоять!

– Ана, меня ждут!

– А поцеловать меня? – хмурюсь, сложив губки, и мальчишка качает головой, возвращаясь. – Ты сегодня вернешься или завтра? И, Теодор, пожалуйста, не садись пьяным за руль. У меня слишком слабое сердце.

– Завтра. И я не буду пить. Я обещаю, Ана.

– Люблю тебя, – целую моего мальчишку в небритую щеку, и он быстро сжимает меня за плечи, на прощание так же чмокнув. – Завтра семейный ужин, Теодор!

Взрослый мальчишка с рёвом уезжает на своей очень крутой тачке, которую он долго выпрашивал у отца, и я качаю головой, не могу не улыбаться.

Манипулятор и доминант.

– Он свалил?

– Кристиан! Он же ребёнок!

– Этот огромный медведь? У него борода гуще моей!

– Ты что, соревнуешься с несовершеннолетним сыном?

– Нет. Просто трезво смотрю на него и горжусь. Наконец, эта липучка выросла, и теперь ты только моя.

– Я люблю тебя, – чмокаю мистера Грея в плечо, вручая и ему яблоко, и Грей крепко обнимает меня. – Мне всё равно волнительно за него.

Да и не только за него…

– У тебя всё хорошо? Мы не виделись больше недели, ты будто не рада вернуться домой.

– Я люблю быть дома. Просто устала.

Иисусе, случилось бы это хотя бы год назад…

– Кристиан, я очень люблю тебя, и… Милый, я клянусь тебе, клянусь своей жизнью, что я никогда не изменяла тебе. Я только твоя девочка. У меня нет и никогда не будет того, кого бы я любила так же сильно, как тебя.

Кристиан смотрит на меня с недоумением и усмешкой, он прекрасно знает это, и слышать это для него странно.

– Ты всё-таки решилась уйти от меня с тем сексуальным охранником?

– Я, кажется, беременна.

– Ана, это невозможно.

– Я… – хочу сказать что-то ещё, но лишь пожимаю плечами, и Кристиан взмахивает рукой, прося даже не начинать что-то говорить. – Это чудо.

Кристиан реалист. На его лице такое недоверие и ужас, я понимаю его. Я сама не могу поверить.

Чудо.

Конечно, это чудо. Я так хотела ещё одного ребёнка, я хотела совсем кроху, это было наше общее и обдуманное решение, мы поставили в известность Тедди… А потом Кристиан заболел, и для меня не было ничего важнее, чем он.

Он переживал, он извинялся и плакал, настроение из-за лекарств скакало, он был в депрессии… А я крепко обнимала моего немного исхудавшего, самого красивого мужчину на свете, поглаживая его по коротким волосам, сильно выпадающим.

– Я хотел сделать тебя счастливой, чтобы ты стала мамой… а не чтобы ты нянчилась с больным дерьмом.

– Я стала мамой, восемь лет назад. Я люблю Тедди. Я очень сильно люблю тебя, Кристиан Грей. И не смей даже думать, что я оставлю тебя. Ты моё счастье, без которого я не могу жить.

– Ана, я…

– Ты мой мужчина. Мой Господин, мой раб, мой любовник… Я готова бросить всё ради тебя. Я ради тебя готова на всё…

– Если бы я не испугался тогда, когда ты в первый раз заговорила о детях, у нас бы уже был кто-то. Наш общий ребёнок. Ещё один мальчишка, больше похожий на тебя, чем на меня.

– Теодор мне не чужой ребёнок, Кристиан. Дети не главное в жизни.

И это действительно так. Мы больше не думали об этом, я отпустила мысли о детях, у нас есть Теодор, Кристиан снова здоров, и я счастлива. Мы много отдыхаем, путешествуем, мы стараемся жить максимально полной жизнью.

Потому что жизнь чертовски коротка и опасна, и ею нужно наслаждаться.

Просто малыш – это моя сокровенная мечта. Взяв на руки свою первую племянницу, я впервые осознала, насколько же сильно я завидую Кейт. Не в худшем смысле, просто… Я всегда думала, что я хочу ребёнка лет в тридцать восемь, но вот молодая Кейт и крохотная Эва, и они чудесны, у них всё хорошо. Сама себе призналась, что хотела бы быть мамой карапуза, даже в двадцать семь. Увы…

Оказывается, мысли материальны?

– Ты серьезно?

– Я молилась за твоё здоровье, когда мы были в горах. Видимо, мои молитвы были услышаны… – шепчу, вытирая слезу с уголка глаза, и Кристиан громко, недовольно вздыхает.

Хочется поехать к Кейт, забраться в манеж моей самой младшей племяшки и тихо плакать, обнимая плюшевого мишку и сладкую девочку Скай.

Я редко поддаюсь эмоциям, я сильная женщина, я взрослая женщина, но сейчас сбылась моя самая сокровенная мечта, а мой мужчина не верит в это.

Он не верит, что снова станет папой, а не мне. Он не верит в себя.

Кристиан не способен предать меня.

Три раза за эти двенадцать лет я рыдала в голос, разрываясь от боли: когда мой Тедди начал общаться со своей матерью – я ревновала, и она не досмотрела за ним: он упал с лестницы, едва не убился. Видеть малыша без сознания было выше моих сил.

Когда у Кристиана нашли онкологию. Я была сильной с ним, была сильной с Теодором и терпела все его концерты, его переходный возраст, а однажды ночью собралась и уехала к Кейт. Крепко обнимала свою самую дорогую подругу, я выла от страха и боли, пока Элиот пытался сладить со всеми их детьми.

Кажется, я тогда потеряла ребёнка из-за стресса. Мы решились стать родителями, и у нас никак не получалось. Когда у меня началась задержка, пришли результаты анализов Кристиана, и я абсолютно забыла про себя. Думала, это от стресса, только потом догадалась.

И когда после первого полного курса химиотерапии, доктор нам сказал, что репродуктивная функция разрушена, и у Кристиана больше нет возможности зачать ребёнка.

«А почему вы не заморозили биоматериал для ЭКО в будущем, раз хотели детей?»

Потому что ни один врач не сказал нам. Я до сих пор помню ту лёгкую издёвку в голосе врача.

Кристиан обнимал меня, а я плакала, много и долго. И этот дурак извинялся передо мной, что это его вина, он должен был знать, и не должен был болеть…

– Я всегда хотел делать тебя счастливой, а сейчас…

– А я счастлива, оттого что ты со мной. Что ты жив и здоров, Кристиан. Мы преодолеем всё. Я клянусь.

Я любила того исхудавшего мужчину, с постоянными перепадами настроения и депрессией. Он был самым лучшим для меня, и сейчас он самый лучший, полностью восстановившийся после лечения.

Ремиссия. Видимо, полная…

– Ана, я очень хотел бы, чтобы это было правдой, но мы с тобой оба знаем, что это нереально. Я не представляю, как так вышло…

– Ну, знаешь, когда мужчина любит женщину, они занимаются любовью: мужчина вводит свой эрегированный член в вагину женщины, делает фрикции…

– Чёрт возьми, Ана, это не смешно!

– В занятиях любовью нет ничего смешного, Кристиан Грей!

– Сколько недель от зачатия?

– Я не знаю, не была у врача. В том месяце цикл скакал, в этом не наступили…

– Два месяца?

– Да. Около того.

– Мы были на отдыхе, два с половиной месяца назад. И ты не отходила от меня ни на шаг.

Оу, верно… Мы были полностью одни на небольшом острове посреди океана. И я загорала абсолютно голой, прямо на берегу океана, как и Кристиан. Много коктейлей, которые готовил Кристиан, чистый загар, тёплое море…

Было так восхитительно, что мы были одни, абсолютно одни; ни прислуги, ни охраны, камер, и лишь только Кристиан смотрел на меня дольше, чем нужно, я седлала его, удовлетворяя нас обоих. Дикость, пошлость и счастье.

– Но ведь этого не может быть, малышка…

– Это магия, чудо. Я верна тебе…

– В этом я не сомневаюсь… Что же, может, ты выйдешь за меня замуж, наконец?

– Чтобы скрыть позорный факт беременности вне брака?

– Именно. Такой стыд не вынесет моя седеющая голова…

– Я подумаю. Но если я соглашусь, у меня будет условие.

– Какое же?

– Я хочу усыновить Теодора.

– Господи, как же я люблю тебя, Ана Стил… – Кристиан хохочет, крепко обнимая меня, а я и не сопротивляюсь. Я его. Его и этого негодяя, к которому он с нежностью ревнует меня.

Нужно рассказать всем. Прямо сейчас. Я не боюсь, я жду ребёнка от лучшего мужчины на свете, с которым я прошла через ад, рука в руку. И это наша награда, которую мы заслужили.

Хоть Тедди и оказался прав, что нашему папочке нужно немного времени, чтобы поверить, принять и прийти в восторг.

Я люблю его.