Текст книги "Черт меня дернул притвориться геем - 2 (СИ)"

Автор книги: xxSMILExx

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– С добрым утром, – я обворожительно улыбнулся, поправляя свои белокурые волосы, и только потянулся рукой к парню, чтобы погладить его плечо, как вдруг…

– Что это? – Алекс шарахнулся от меня, как от душевнобольного, тут же вскочил с кровати и, пошатываясь, отошел в угол. Он, видимо, еще не понимал, что полностью голый, поэтому не прикрывался.

– В смысле? – я напрягся и поднял бровь в полном недоумении.

– Ты почему тут? Где мы? Почему ты… – Алекс замолчал и, посмотрев на себя, тут же прикрылся одеялом, стащив его с меня. Но, увидев, что я тоже не одет, кинул его обратно, чтобы скрыть мою наготу. Вместо этого он быстро нашел глазами свои трусы и мгновенно натянул их, разумеется, не удосужившись проверить, что пялит их обратной стороной.

– Эх, глупый, – я усмехнулся, повернулся на спину и сладко потянулся, не сводя глаз со своего партнера. Хвостов, наконец, завершив войну с трусишками, встал передо мной, как громом пораженный. Теперь я видел в его взгляде, что он начал соображать, что происходит. Винтики в голове начали крутиться, выстраивать картину прошедшей ночи, воспоминания нахлынули на шатена, и он прикрыл лицо рукой, шумно выдохнув.

– Хочешь сказать, – начал он медленно, и по голосу мне показалось, что он сейчас расплачется, – у нас что-то было?

Я нахмурился. Опять бороться с отторжением у гетеросексуала после первого раза. Каждый раз они ноют, как маленькие девочки, а потом возвращаются и просят большего. Так зачем ломать комедию, если можно хорошо провести утро, взбодрившись с помощью утреннего нежного секса?

В ответ на мысли бедра заныли, и я невольно поморщился.

– Ты меня поимел, – сказал я спокойно, вальяжно глядя на свои ногти. Пускай парень думает, что это совершенно нормально – тогда и период отторжения пройдет намного быстрее.

Алекс запутался пальцами в собственным волосах и медленно, обреченно опустился на пол.

– Я не такой, – выдохнул он и закрыл глаза.

– Что было – то прошло. Мы просто много приняли, но в целом ночь прошла довольно неплохо, – я говорил ровным, ненавязчивым тоном, чтобы морально поддержать нового партнера. Все равно нетрудно свыкнуться с мыслью, что ты отпялил взрослого парня, причем, по собственному желанию.

Наконец, просидев в углу около минуты, Алекс встал на ноги и, не прикрываясь, медленно подошел ко мне. Я уже приготовился к объятиям, мягким поцелуям, но вместо этого… Взмах. Удар. Потеря сознания…

Где-то отдаленно я понимал, что зря сделал это, не стоило соблазнять такого преданного девушкам натурала, но ведь иногда так хочется отведать запретный плод.

Я очнулся, не зная, сколько был в отрубленном состоянии, но когда позвал Хвостова, не услышал в ответ ни слова. Его одежда, сумка и он сам – всё растворилось, как и эта замечательная ночь, которую мы провели вместе.

***

– Оксан, ты нарисовала контурные карты? Можешь показать?

– Да, вот, держи, – я отдала однокласснику свое выполненное домашнее задание и села за парту в ожидании прихода моих друзей. Лера – худшее, что могло приключиться с моим братом, – сейчас петушилась перед остальными ребятами, а Лиза преданно смотрела в сторону двери, видимо, ожидая прибытия своего принца.

Интересно, неужели Никита правда что-то нашел в ней? И при этом не стал разглядывать во мне. Вся эта история с моим братом была ужасна, видимо, она продолжается до сих пор, раз они общаются. Но почему тогда Ник так резко решил остепениться и начать встречаться с девушкой?

Я уже уронила голову на парту, когда услышала родной до боли голос и мягкое поглаживание по волосам.

– С добрым утром, – тихо произнес Ник и тепло улыбнулся. Так, как не улыбался никто, и именно этим он причиняет мне такую боль.

Не успела я заговорить с другом, как на него налетела его новая пассия и стала расспрашивать, как прошел вечер. Я хотела вставить свое слово, отвлечь Павлову от Никиты и тем самым дать ему насладиться лишними мгновениями свободы, но мое внимание сосредоточилось на том, кто вошел в класс.

Это был Алекс. И он был в бешенстве.

Парень резко подошел, схватил меня за руку и начал уволакивать из класса, но тут дорогу ему перегородил Никита.

– Ты что делаешь? Что с тобой? – он пытался ослабить хватку Хвостова, но это было бесполезно.

– Оставь ее, нам надо поговорить, – он сверкнул глазами и, стараясь немного успокоиться, шумно выдохнул.

– Оксан, если что – зови, – Раевский недоверчиво покосился в сторону лучшего друга и, будучи в незримом плену у серой мышки класса, жалостливо проводил меня взглядом.

Алекс вывел меня в рекреацию и посадил на лавку рядом с собой.

– Что случилось? – я была напугана его внешним видом и поведением, тем более что ему могло понадобиться от меня, когда в классе сидит и переживает его друг.

– Окси, прости, я вчера употреблял наркотики…

– Что? – я встала и со злобой во взгляде посмотрела на Хвостова. – Ты совсем из ума выжил?

– Упокойся и сядь, – Лёша огляделся по сторонам и, удостоверившись, что вокруг пока точно никого нет, посадил меня еще ближе к себе, на этот раз держа на кисть, чтобы я не дернулась. Это было немного болезненно, но пусть лучше оставит синяк, чем потом сотворит что-то действительно ужасное.

– Я вчера употребил экстази и хочу, чтобы Ник об этом не узнал, – его глаза бегали, парень был в шоке. Видимо, что-то с ним произошло, пока он был под кайфом.

– Но зачем ты рассказываешь это мне? – я нахмурилась и старалась говорить спокойно, чтобы хоть как-то привести друга в порядок. Краем глаза я заметила Никиту, выглядывающего из-за косяка. Он действительно переживает и любит меня. По-своему. Лучше бы мы совсем перестали общаться, чем так… Резать по коже тупым ножом, снова и снова.

Алекс прокашлялся, чтобы снова привлечь мое внимание, и наклонился ближе.

– Я не знаю, что ему соврать, но ничего не могу с собой поделать. Меня просто разрывает, – он трясся, лицо было бледным, а взгляд – опустошенным.

– Скажи, – я на секунду помедлила, потом продолжила, – что это был своеобразный жест мужества, чтобы я согласилась с тобой встречаться. Типа показываешь, каким ты можешь быть плохим парнем.

Я пожала плечами и сама удивилась тому, что сказала это без стыда и стеснения. Особенно, если вспомнить, что совсем недавно Алекс признавался мне в своих чувствах, на которые я, к сожалению, не смогла ответить взаимностью.

Хвостов от замешательства моргнул два раза подряд, отпустил мою руку и, начав что-то говорить в свое оправдание, закашлялся.

– Никита умный, он воспримет твой заскок нормально только в том случае, если это будет связано со мной.

– Думаю, ты права. Просто я не могу успокоиться, я очень зол.

– Но что случилось? С тобой кто-то был, когда ты употреблял?

Этот вопрос, кажется, был равносилен ведру ледяной воды, вылитому на Хвостова. Он перестал дышать и медленно поднял на меня глаза.

– Я, – его голос срывался, – был один.

– Если думаешь, что сейчас лучше сказать так – ладно, – я скрестила руки на груди, пытаясь поставить мысли на место, – ступай в класс, поговори с Никитой. Правду, действительно, пока говорить не стоит, а если разговор не будет клеиться, я тебя прикрою.

Я подмигнула другу, и он постарался выдавить улыбку в ответ, но получилось что-то между выражением омерзения и брезгливости.

Когда мы уже заходили в класс, я увидела боковым зрением в конце коридора знакомую фигуру. Он стоял, плечом прислонившись к стене, и беззаботно ковырялся в мобильнике. Эх, Макс, когда же ты перестанешь его караулить?

Алекс что-то шептал, будто умалишенный, но разобрать было совершенно невозможно, и я смогла расслышать только два слова:

– … не пидор.

***

– Интересно, что на этот раз задумала сестренка? Сидит наедине с новым любимым мальчиком Матвея и что-то воркует, а потом за руку тащит в класс… Эх, Мэтт, неужели ты думаешь, что сможешь охмурить его лучше, чем Оксана?

Я осторожно заглянул в класс, чтобы посмотреть, как ведет себя Ник, и был ошеломлен.

Он обнимал Лизу, спокойно смотря в сторону Оксаны, и улыбался.

Как бы наша игра не перешла все границы. И как Ник смеет так непринужденно себя вести? Неужели он так спокойно готов меня заменить на эту серую дурочку? Это мы еще посмотрим, кто кого ревновать будет!

========== Глава 21 ==========

Новый год. Каждую зиму я ждал этого праздника, словно это было главное торжество в моей жизни. Караулить под елкой новые подарки от Дедушки Мороза, украшать новогоднюю ель, наряжаться на школьные праздники, любоваться красочными салютами. Особенно я любил этот грохот от взрывов, который вызывал мурашки внизу живота. Видимо, во мне умер террорист.

Этот Новый год должен был стать особенным, ведь моя жизнь так изменилась за последнее время. Теперь я буду праздновать его не только с мамой, но и, возможно, с Максом, если удастся его уговорить. Не любит праздники, не любит подарки… А мне все равно, я хочу праздновать и я буду праздновать, причем назло и в его присутствии.

Подарок для Неземнова в виде симпатичных часов уже был приготовлен и лежал на тумбочке, Оксане я выбрал красивый женственный кулон, правда, пришлось бороться со стыдом и стоять в женском магазине, полном розовых рюш и маленьких железяк. А Алекс будет довольствоваться новым футбольным мячом – думаю, самый подходящий подарок в снежную зиму.

Я легонько прикоснулся кончиком пальца к подаренной сережке и немного улыбнулся, вспоминая о друге. Но его поведение на днях, совершенно безрассудное, чуть не заставило меня ударить парня, чтобы привести его в чувство. Спрашивать, что случилось, я так и не решился, потому что не хотел лишний раз, чтобы Хвостов вспоминал о своем больном папаше. А Окси молчала, как рыба об лед.

Эти два дня мы с Максимом почти не разговаривали. Он стал немного отчужденно себя вести, косо поглядывать на меня в столовой, когда я находился в обществе Лизы. Я больше не замечал его около своего класса на переменах, Неземнов перестал отвечать на сообщения, а если я подходил к нему сам и хотел начать разговор, то он тут же отшучивался и уходил в свой класс по делам. Он стал меня избегать, и причина совершенно неизвестна. Ну почему он стал вести себя совершенно иначе? Неужели Лера тому причиной?

Я стал пристально наблюдать за этой девчонкой, но не замечал никаких изменений. На некоторых переменах она висела у Макса на шее, иногда оставляла его в покое, чтобы лишний раз покрасоваться перед одноклассницами. И я старался увидеть в глазах любимого брюнета какие-то новые эмоции, быть может, грусть или тревогу, но его глаза цвета безжизненной стали не выражали никаких эмоций. Он словно превратился в того Макса, который предложил мне помощь по истории…

Директор собрал нас перед зимними каникулами в своем кабинете, чтобы еще раз обсудить предстоящую работу над проектом на английском языке. Все мы, шестеро будущих участников, заняли диваны и принялись придумывать тему для проекта, стараясь не уходить от главной тематики конференции «Все мы родом из детства».

Лера, видимо, даже начала думать, потому что волосы на голове у нее будто зашевелились, Лиза сидела в прострации и, видимо, ловила за хвосты радужных единорогов, Алекс астрально общался с Зелибобой, Оксана и я рьяно спорили по поводу новой темы. А что Макс? Ему было просто хорошо. Он снова раскинулся на диване, раскинув руки в стороны, и откинулся назад, не желая принимать участие в обсуждении.

– Что родители сделали для детей!

– Нет, говорю, – меня накрыл такой азарт, так захотелось защитить свою идею, что я был готов устроить матч в какой-нибудь игре, чтобы победить и доказать, что я лучше!

– Но чем твоя идея лучше? – Оксана тоже была настроена серьезно, ей нравились такие проекты, и поэтому она была готова качественно работать, только если за основу взяли ее идею.

– Трудности детства – лучше, потому что у каждого были трудности, и именно они делали из нас личностей. А родители были не у всех, но это не значит, что абсолютно все сиротки не смогли стать значимыми ячейками общества! Это оскорбительно!

Оксана на секунду замолчала, ее глаза метали искры, она уже вдохнула воздух, чтобы возразить, но ее прервал вялый голос Неземнова.

– Агрессия.

– Что, прости? – брюнетка резко повернулась к брату и немного прищурилась. У Алекса лопнул слюнявый пузырь, который он так старательно надувал, а Лера от удивления выпутала палец из белых волос.

– Агрессия, чего непонятного? – парень поднял голову и посмотрел на остальных. Меня его взгляд миновал. – Как агрессия влияет на детей.

– Это… интересно, – поддержала его Лиза. Точно, как же я мог забыть, что та дурочка помимо меня влюблена еще и в моего парня. Да уж, занятная история. Но пока не стоит огорчать бедняжку.

– Обоснуй, – Оксана вскинула бровь и удобнее устроилась на диване. Неземнов медленно выдохнул и, видимо, случайно посмотрев на меня, тут же прикрыл глаза, будто очень устал. Что же ты делаешь?

– Допустим, кто-то вырастает убийцей, кто-то порядочным человеком. Кто-то добрый, кто-то злой. Это ведь зависит не только от родительского воспитания. Фактор среды, генов, предрасположенности, влияния средств массовой информации, даже расы. Думаю, это интересная тема для проекта. Так же мы и сами проведем своеобразное исследование. Найдем дурацкие рекламы, которые разъедают мозг, выведем список самых кровожадных компьютерных игр, фильмов и мультфильмов, литературы и даже игрушек, которые продаются в детских магазинах.

Директор молча выслушал Неземнова и пришел от этой идеи в восторг. Как, собственно, и мы все.

– А английский язык придаст нашей демонстрации проекта некоторый шарм, – брюнет усмехнулся и снова откинулся на спинку дивана, не желая больше принимать какое-либо участие в приготовлении проекта.

Всем эта идея пришлась по душе, и мы единогласно выбрали ее.

После того, как мы покинули кабинет, я надеялся улучить момент и поговорить с Максимом наедине, но Лера оккупировала его, что не давало возможности даже отозвать парня. А Новый год близился, и я не знал, как договориться с ним о совместном праздновании этого торжественного события. Видимо, оставалось только ждать волшебного появления моего любимого на самом празднике…

Комментарий к Глава 21

Глава промежуточная, но важная)

========== Глава 22 ==========

С Новым Годом! С Новым Счастьем!

Убожество…

Каждую зиму все от мала до велика заражаются лихорадкой гирлянд, подарков и «хохоханий» Деда Мороза и по совместительству Санты Клауса. И всегда меня поражала эта особенность праздновать католическое рождество, а потом, опохмелившись после недельного новогоднего запоя, стойко радоваться рождению Христа по славянскому календарю.

Хотя, возможно, я смог бы радоваться наступлению праздника, если бы не очередные, к моему удивлению, попытки Макса заставить меня волноваться. Я понимал, что что-то шло не так, какая-то вещь доставляла ему огромный дискомфорт помимо липовых отношений с Лерой. Он смотрел на меня с невыносимой болью, хотя я старался улыбаться и, не скрывая своих чувств, приветствовать его хотя бы издалека. Но все это было тщетно, казалось, будто я вновь упустил что-то неимоверно важное. И Макс не может мне этого простить.

Я чувствовал, что его любовь ко мне медленно иссякала, его взгляды перестали быть такими интересующимися, взор стал безучастным. А я, стараясь не показывать своих эмоций остальным, все так же глупо улыбался Лизе, Оксане и Алексу в ответ, чтобы не заставлять друзей волноваться за себя.

Он ускользает от меня… Неземнов наконец перестанет быть для меня землей и окажется синим, безграничным небом…

– Макс, – позвал я его в столовой, улучив момент, когда Лера отошла с подругами в сторону.

Парень машинально дернул головой, но, видимо, узнав мой голос, тут же вернул ее обратно.

Я не без злости подошел к нему вплотную и получил в ответ взгляд, полный немого укора.

– Что ты творишь? – я не выдержал и толкнул его рукой от себя, чтобы хоть как-то расшевелить. Он лишь молча засунул руки в карманы и, расправив плечи, повернулся немного вбок.

– Стою в очереди, – наконец, процедил брюнет сквозь зубы.

– Почему ты так ведешь себя? – я чуть не срывался на крик, меня невозможно злило его поведение.

Неземнов сощурил глаза и, ядовито улыбнувшись, наклонился к моему лицу, достаточно близко, чтобы я смог расслышать его вкрадчивый шепот:

– Хочешь выяснять отношения на публике?

Я замер. Но я вижу его теперь только тут. На телефон он не отвечает, попытки застать его в квартире не увенчались успехом. Только школа, только люди вокруг.

– Приходи, – я замялся, но все-таки, пересилив себя и задетую гордость, продолжил, – в субботу к нам. Твои родители и сестра тоже придут. Подарки не обязательны, мы просто хотим устроить новогодний ужин. Чокнемся под бой курантов и разойдемся.

Разойдемся… Разойдемся?

– Я подумаю над твоим любезным предложением, – ответил он нехотя и отвернулся от меня, закрыв глаза.

– Но что я тебе сделал? – я чувствовал, как обида сковывает грудь и сжимает кулаки. Хотелось, бить, кричать, трясти, разрушать все вокруг, лишь бы он не утаивал от меня причину своего игнорирования. Но все впустую…

Максим тяжело вздохнул. Но был ли это вздох нетерпения? Или сожаления?

– Ты не сделал ничего. Вообще, – он мягко положил ладонь на мое плечо и аккуратно оттолкнул от себя, давая понять, что ему сейчас не до разговоров. Тем более со мной. Убрав руку, Неземнов снова засунул ее в карман и приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но тут же прикусил губу и отвернулся от меня.

Я, оцепеневший и рассерженный, пошел к друзьям, солнцем палимый. Встав рядом с обожающей всех и вся Елизаветой, я машинально обнял ее за талию, чтобы не выслушивать потом гневные дамские речи в стиле «Ты меня не любишь, я толстая». Я смотрел в сторону Макса все время, но он взглянул на меня лишь однажды, и я уверен, что взгляд его не был полон злобы. Он был полон отчаяния.

Новогодний вечер стал для меня настоящей мукой. И зачем мама так поздно позвала гостей? В десять вечера, ты серьезно? Чем мне заниматься весь день, если Алекс закрылся от меня, Лизу я сам не хочу видеть, а единственный любимый человек игнорирует все мои звонки и просьбы прийти?

Я устало плюхнулся в свое кресло, где когда-то я усердно зубрил конспекты по истории, так заботливо продиктованные моим бывшим репетитором. Стало больно оттого, что в тот миг я был в волшебном неведении, я был еще ребенком, делающим вид, что знаком со всеми таинствами любви. Но он перехитрил меня, соблазнил, влюбил в себя. Но зачем? Чтобы теперь терзать понапрасну?

Я взял в руки учебник по истории, и из него выпал листок, на котором когда-то было красиво выведено имя «Оксана» с теми самыми завитушечками… Я озлобленно скомкал этот лист и бросил на пол.

Наконец, долгожданный звонок в дверь. Здравствуйте, все, привет, Оксана… и До следующего года, Максим.

***

– Лер, я уже должен быть в другом месте, перестань.

Я отчаянно пытался избавиться от этой дуры, но она все тащила меня за собой. Куда? Конечно же, к себе домой. Девушка вцепилась ногтями мне в руку и без устали тащила вперед, словно сопротивляющегося ребенка, вверх по лестнице. Я готов был уже упасть на ступеньки и биться в истерике, но статус невозмутимого гения не позволял. Вдобавок ко всему, еще и скромного.

– Родители уехали на Кипр, брат будет тусоваться со своей компанией, так что квартира полностью в нашем распоряжении.

– И почему это должно меня радовать? – не скрывая отвращения, поинтересовался я и смекнул, что входная дверь за моей спиной захлопнулась. Наверное, навсегда.

Лера начала медленно снимать с себя пальто, кокетливо поглядывая в мою сторону. Я в ответ лишь интеллигентно кашлянул и, быстрым движением скинув свою куртку, повесил ее на крючок.

– Праздничный ужин, конечно, будет не царский, но чем-то поживиться вполне можно, – она легкой поступью скользнула в сторону кухни, а я остался стоять в прихожей, думая, стоит ли мне вообще оставаться тут или сбежать, оставив ее одну?

С другой стороны, куда мне идти? К себе в квартиру? Сегодня Никита туда не придет. Да и зачем ему? Как я успел заметить, Раевский уже вполне убедительно выполняет роль верного и преданного парня для Лизы. Я хотел заставить ревновать его, а в результате сам попался на крючок. Но беспочвенна ли моя ревность? И снова тут Оксана, сестра, которой я не могу без конца причинять боль. Как же все сложно…

И стоит ли мне сейчас отказываться от возможности обскакать Никиту, показать ему, где раки зимуют? Или, быть может, я просто ищу предлог для того, чтобы по-настоящему сблизиться с Рождественской? И нужно ли мне это?

Я осторожно вошел на кухню. Лера небрежно заколола распущенные белокурые локоны заколкой и разогревала ужин. Она стояла ровно и, увидев меня, лишь немного улыбнулась, видимо, поглощенная готовкой.

Люблю ли я ее? Нет. Хочу ли я ее сейчас? Возможно.

Но почему? Неужели действительно Никита так сильно смог меня задеть, что я просто не могу дать ему такую фору?

Но если он узнает, все пойдет крахом. Вся моя тяжелая во всех планах любовь станет еще невыносимей и тяжелее. Его сложно любить, он такой открытый, но в то же время такой скрытный, всегда что-то таит и думает о чем-то помимо меня. Так быть не должно. Прошло достаточно времени, чтобы начать меня боготворить, а он умудряется даже вызывать мою неподдельную ревность.

Обидно.

Обидно за то, что я влюбился в тебя сильнее, Раевский, чем ты в меня.

Лера сняла сковороду с разогретой едой с плиты и медленно подошла ко мне. Ее рука на моей талии уже не показалась настолько противной, как могло быть раньше. Я уже не мог думать о чем-то ином. Никита – всё, что было в моей голове. И он покидал меня. Медленно, постепенно, но с одной и конечной целью – оставить меня снова наедине с собственной образованностью и жизненной тупостью. А что мне ум, раз разум не в силах даже научить правильно и умеренно влюбляться?

Я думаю о тебе, когда глажу ее шею. Думаю, даже когда несу ее в спальню. Думаю о тебе, когда кладу ее на кровать и начинаю медленно раздевать.

Меня возбуждают мысли о тебе, когда целую ее за ухом и слышу тихий девичий стон. Она в моей власти, но ты – нет… И всё же только ты мне нужен.

Только ты.