Текст книги "Только ты (СИ)"
Автор книги: Wanaris
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Знаешь, я думаю, мне бы он понравился, – это было сказано так серьезно, что Джош не сдержал громкого смешка, из-за которого несколько пассажиров одновременно бросили на него раздраженные взгляды. – Ну, я имею ввиду, что… ну… все-таки, это твое творчество. Это не может не нравиться, когда человек создает что-то. А когда тебе что-то посвящают… это ведь самое крутое, что может произойти. Я прав?
Джош молчал, хитро улыбаясь.
– Джош? Эй. Я же прав?
– Не знаю, мне никогда ничего не посвящали.
– Я посвящу тебе песню! – запальчиво выкрикнул Тайлер и резво встал из-за стола, игнорируя людские взгляды, что уже давно привык делать. – Хочешь?
– Не нужно утруждать себя.
– Мне не сложно, – все так же энергично говорил Тайлер, словивший вдохновение, стремительно покидая здание. Подумать только, Джош буквально помогает ему написать уже вторую песню. – Где ты?
Джош выглянул в окно.
– Подъезжаю.
***
Их встреча оказалась не такой простой, как складывался разговор. У Тайлера скрутило желудок в один маленький и колючий комок, отдающий прохладой под кожей, моментально покрывшейся мурашками. Что же до Джоша – тот даже взглянуть на парня боялся, не то что заговорить, а потому они просто шли рядом, четко ощущая напряжение между ними и смотря в разные стороны – Джош на проезжую часть, а Тайлер, как всегда, себе под ноги.
– Думаешь, там освободились места? – прокашлявшись, Дан глазами указал на ресторан, из которого несколько минут назад на радостях пулей вылетел Тайлер. – Я еще ничего не ел, так что…
Джозеф осторожно пожал плечами, натягивая капюшон на голову. В этом действии Джош легко разгадал желание спрятаться.
“Может, ему станет комфортнее, когда мы не будем наедине?”
– У меня есть немного налички, я смогу заплатить за двоих, – мягко улыбнулся Джош своей самой теплой улыбкой, но даже она не смогла растопить вновь мгновенно образовавшийся вокруг Тайлера лед.
Блять. Джош столько сил потратил на то, чтобы по нему пошли трещины. Неужели теперь придется все делать повторно? Опять хмурое лицо Тайлера, опять его нежелание разговаривать.
Опять его страх.
– Если я угощу тебя двумя тако и колой, как скоро ты напишешь для меня песню?
– Как получится, – буркнул Тайлер.
Что ж, по крайней мере, он не промолчал.
– Насколько я помню… – прервал тягостное молчание Джош, когда они ждали свой заказ, сидя за одним столиком напротив друг друга, – у тебя есть песня о Тако Белл? Так сильно любишь тако?
Тайлер кивнул, рассматривая аккуратно постриженные ногти на пальцах. Он поддел маленький заусенец и потянул его вниз, но, поморщившись, остановился. Затем попробовал снова. И снова остановился.
Удивительно, как любопытно за этим наблюдать.
Джош подпер щеку кулаком, еще несколько секунд смотря на парня, но после перевел взгляд на других посетителей. Кто-то был один, кто-то целой компанией (будь то семья или друзья), кто-то парочкой. Единственное, чем они двое отличались от остальных – это тем, что их диалог никак не строился, в то время, как за остальными столиками царил шум из несмолкаемых голосов.
– Пойду потороплю наш заказ, а то сколько уже сидим, ждем… – пробормотал Джош. На самом деле, сейчас он испытывал сильнейшее желание вовсе свернуть к выходу и убежать из-за чувства неловкости и стыда, но нужно было как-то себя пересилить. Не бросать же Тайлера здесь одного.
Тогда он его точно никогда не простит.
Когда Джош подошел к кассе, его попросили подождать еще минутку. Он постоял, переминаясь с ноги на ногу, и, наконец-то получив поднос с едой, не спеша двинулся к их столику, попутно обдумывая, чем им заняться после обеда и о чем вообще говорить с Тайлером. Конечно, если их рты будут заняты пережевыванием тако, тишина между ними будет восприниматься куда легче, чем сейчас, но что потом?
– А вот и я! – весело провозгласил Джош, подсаживаясь к Тайлеру. Тот голодными глазами обвел еду на подносе и тут же схватил одно из тако.
– Не подавись, – усмехнулся Дан, наблюдая за тем, как быстро меняется выражение лица антропофоба, показывая все то удовольствие, которое он испытывал.
– Обожаю этот острый соус.
В ответ Джош пожелал приятного аппетита, мысленно добавив в список того, что любит Тайлер, еще одну пометку.
– О, – вдруг громко издал невнятный звук Тайлер, на миг прекратив есть. – Ты взял только одну колу?
– На вторую не хватило. Можешь все выпить, я не очень хочу.
Тайлер нахмурил лоб, что-то очень сосредоточенно обдумывая. Он смотрел на свое второе тако, на единственное тако Джоша, на один стакан, наполненный кока-колой, и чувствовал угрызения совести, твердящей: “Так нечестно, так нечестно, так н е ч е с т н о”.
– Давай разделим это тако и колу?
На Джозефа устремилась одна пара глаз, так и кричащая всего один глубокомысленный вопрос: “Что?”
Если Джош и понимал, как они могут разделить тако, то стакан с колой – не до конца.
– Нет, это тебе.
– Нет, – заупрямился Тайлер и разломил тако. Одна часть получилась чуть больше, и именно ее он протянул Джошу, не сводя взгляда со стекающего по его пальцам острого соуса.
– Та… – Джош не договорил. Тайлер резко отдернул руку и с тихим ойканьем сунул указательный палец в рот. – Что? – непонимающе поднял брови Дан, не скрывая беспокойство в голосе.
– Я оторвал заусенец, и соус попал прямо на ранку, – проворчал Тайлер после того, как вылизал палец возле самого ногтя. Джош устремил взгляд на тако, стараясь удержать его на еде, а не на языке, который он с небывалом наслаждением покусывал и посасывал ранним утром. Тайлер окинул его внимательным взглядом, задерживаясь им на пунцовых щеках Джоша, и добавил: – Что до колы… – он покрутил головой, перебегая глазами с одного посетителя на другого, а затем вдруг встал и, подойдя к соседнему столику, словно забывшись и абсолютно не обращая внимания на компанию друзей, сидящей за этим столом, взял один из опустошенных стаканов и вернулся к Джошу, как ни в чем не бывало.
– Во-от, – протянул Тайлер, явно очень увлеченный своей работой. Джош без тени смущения за своего приятеля (он довольно-таки сильно надеялся, что уже может называть так Тайлера) снял крышку с их стакана колы и начал переливать напиток в “одолженный” у других людей стакан, что просто махнули на них рукой, хихикая.
Тайлер широко улыбнулся, приподнимая щеки, отчего его глаза немного сощурились, и от этой картины Джошу самому захотелось улыбаться во весь рот.
Они поднимают стаканы для того, чтобы чокнуться ими, и их улыбки становятся шире потому, что они снова делают что-то, пришедшее на ум одновременно.
***
– Да брось! – все еще недоверчиво восклицал Тайлер, по-смешному расширив от удивления глаза. – Так и сказал?
– Он и не такое творил, особенно в школьное время, – хохотнул в ответ Джош.
Солнце склонилось к горизонту, окрасив небеса в потрясающие цвета, смешавшиеся между собой – оранжевый, розовый, фиолетовый и едва виднеющийся красный. Парни впустую потратили весь день, не занимаясь ничем примечательным – они только шли вперед, никуда не сворачивая, без умолку болтая (вернее будет сказать – без умолку болтал только Джош, зато Тайлер все с интересом слушал и каждый раз реагировал по-разному, что не могло не делать приятно). Особенно Тайлеру полюбились истории про Брендона, а приключений с ним на памяти у Джоша – вагон и маленькая тележка.
– Я тоже однажды так толкнул друга.
– Что?
Джош посмотрел в сторону, куда смотрел Тайлер – двое мальчишек примерно 10-ти лет в шутку толкались, несясь к ларьку с мороженым, и один толкнул другого так сильно, что тот упал. Тогда его друг, казалось, совсем забыв про мороженое, принялся извиняться и поднимать его, но он только посмеялся, ничуть не обидевшись на столь сильный толчок.
– Дети, – усмехнулся Джош, – как я уже говорил, довольно жестоки.
– Он ведь не специально? – скорее вопросительно, чем утверждающе, проговорил Тайлер.
– Нет, в этом и суть. Они жестоки настолько, что даже не задумываются о том, какую боль могут причинить, а потому совершенно себя не контролируют.
– Это плохо?
– Я думаю, да, но… все ведь учатся на своих ошибках.
Джош скользнул взглядом по лицу нахмурившегося Тайлера и, обогнав его, остановил легким толчком в плечо, на который тот отреагировал слабой улыбкой.
– Хочешь потолкаться?
– Я был бы не против, будь здесь снег, но, так как его нет, у меня есть идея получше.
– Какая же? – заинтересованность Тайлера была такой явной, что улыбка Джоша стала еще шире.
– Как насчет того, чтобы вернуться на наше место?
***
Им пришлось идти пешком, поскольку ни у первого, ни у второго в кармане не было ни гроша, так что до школы они добрались за несколько часов, поскольку за весь день успели уйти довольно далеко в другую сторону. Они без проблем пробрались на крышу, вновь воспользовавшись отмычкой Джоша, и на сей раз решили вести себя куда осмотрительнее и тише, дабы не быть вновь застигнутыми врасплох охранником.
Как и в прошлую ночь, они уселись на краю крыши, свесив ноги вниз, снова заворожившись открывшимся их глазам видом на освещенный разноцветными огоньками вдали парк. Теперь уже не было того неловкого молчания, напротив, оно стало каким-то… уютным, приятным. Джош даже не чувствовал холода, хотя единственный верх, что был на нем надет – это майка, по той причине, что ему вполне хватало тепла, исходящего от Тайлера, что сидел максимально близко, прямо как когда они совместно занимались музыкой.
– Джош, – вдруг позвал его Джозеф, не нарушая эту прекрасную тишину, а, скорее, дополняя ее своим не менее прекрасным тембром голоса. – Этот синяк на твоей щеке… откуда он? Когда ты ушел утром, его не было.
– Дядя, – спокойно ответил Джош, предпочитая не посвящать Тайлера в подробности, и тот это понял.
– Ясно.
– Знаешь, – вновь первым заговорил Тайлер немного погодя, – мне так комфортно с тобой, несмотря на то, что ты сделал.
Джош задержал дыхание, испытывая щекотливое чувство внутри – то было волнение. Он краем глаза глянул на Тайлера – с теми же темными кругами под глазами, с теми же длинными ресницами, с теми же пухлыми и красными от постоянного покусывания губами, что и в прошлый раз. Вот только сейчас уголки этих пухлых красных губ были слегка приподняты, выдавая улыбку, и Джош может поклясться, что в эту ночь из-за нее Тайлер в сотни раз красивее.
Теперь настала очередь Джоша звать его.
– Тайлер.
Тайлер поворачивается и натыкается губами на теплые и сухие губы напротив. Он позволяет ладони Джоша лечь на его прохладную щеку и приподнять его голову чуть выше. Их поцелуй длится долго, медленно и спокойно, без капли пошлости и похабности. Джош не претендовал ни на что больше, и Тайлер ничего не боялся.
Тайлер всецело доверял этой руке, этим пальцам, этим губам. Он всецело доверял Джошу и не мог объяснить, почему. Он просто знал, что только Джош понимает его и только он поймет.
– Ты не осудишь меня, когда я расскажу тебе кое-что? – шепчет Тайлер в полуоткрытые губы напротив, цепко хватаясь за руку на его щеке, как утопающий за соломинку.
Джош тихонько кивает и начинает слушать.
========== Когда ты рядом, кажется, я счастлив ==========
– Он, блять, конченный! – закончил Брендон. Он выглядел так, словно хочет ударить Джоша, но изо всех сил сдерживается. Ему стоило огромного труда сесть обратно на диван, закинуть руку на плечи Райана и нервно застучать ногой по полу, а не по лицу своего лучшего друга.
Прошло несколько дней с того момента, как Джош узнал всю правду о Тайлере и его прошлом. Тогда, на крыше, он просто застыл, продолжая сжимать руку парня в своей, и недоуменным взглядом, вызванным полным неверием в услышанное, смотрел в огромные бездонные глаза Джозефа, демоны которого обещали сожрать его, если он подступится еще ближе.
Они продолжали общение. Джош старался, как мог, делать вид, что все в порядке. Он старался, как мог, делать вид, что он не осуждает. Он старался, как мог, справиться со всем один, но в итоге пришел за помощью к Брендону, который, казалось, был шокирован рассказом даже больше, чем сам Джош.
Он понимал, что Ури во всем прав. Он понимал и был согласен со всем тем, что тот сказал. Но он не мог заставить себя последовать его совету, он не мог заставить себя поверить, что все, что так тщательно скрывалось от всех, оказалось самой что ни на есть гребанной правдой.
Джош очарован тем, как двигаются губы Тайлера, повествуя ему свою историю, а Тайлер, между тем, очарован им, и он так доверяет ему, он так доверяет ему, что хочет рассказать все как можно скорее. Он пытается рассказать все в мельчайших деталях, в мельчайших подробностях, он так уверен в Джоше.
– Твою мать, Джош, Бога ради, опомнись, – вновь открывает рот Брендон и, поднявшись на ноги, подходит к другу. – Тайлер социально-опасен, он психически неуравновешенный человек, блять, Джош! – Ури отчаянно взмахнул руками и отошел. Росс вскочил с дивана и принялся его успокаивать, в то время, как Джош продолжал тупо смотреть в пол.
Что он чувствовал на тот момент?
Да ничего.
Ничего.
Н и ч е г о.
После услышанного вступления взгляд Джоша меняется, и он сосредотачивается на смысле рассказа, переключая внимание с губ Тайлера на издаваемые им звуки. Его сердце щемит, рука плотнее обхватывает худую ладонь Джозефа, а голос неуверенно переспрашивает:
– Ты уверен, что он сделал это намеренно?
– Да, – всхлипывает в ответ Тайлер и пытается вырвать руку, чтобы спрятать ею заслезившиеся глаза, но Джош притягивает его к себе и позволяет зарыться носом себе в шею.
– Я просто… я просто устал это терпеть, Джош, – тяжело и глухо признается Тайлер, щекоча своим сбивчивым дыханием кожу Дана. – Устал, ты понимаешь?
– Скажи мне честно, Джош, – наконец, спокойно вздохнул Брендон, вновь устремляясь к другу. – Он хоть раз пытался причинить вред тебе?
Джош молчал.
Мелькнувшая когда-то мимо глаз кружка вновь появилась перед глазами, но Дан не решался выдать Тайлера с головой, хотя уже сделал это.
Но Брендону достаточно его молчания, он все понимает по одному лишь нервно дернувшемуся телу, сидящему в кресле, а потому хватает и трясет его за плечи:
– Так будет лучше для его же блага, Джош!
– Все говорили, что так будет лучше для моего же блага, – всхлипывает Тайлер, и Джош кожей чувствует на себе его теплые слезы. – Но не было лучше. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое. Разве я многого просил?
Тайлер поднимает глаза, полные слезы, на Джоша, и тот целует его снова, показывая, что он здесь, с ним, что он рядом и всегда будет рядом.
– Пожалуйста, Джош, если ты этого не сделаешь, это сделаю я.
Перепугавшийся не на шутку Джош смотрит в изумлении смотрит на Брендона. Нет, нет, нет. Тайлер не должен знать, что он кому-то рассказал, он не должен знать, что кто-то в курсе помимо Джоша.
– Пригласим специалистов, ладно? Подготовь его. Тебе он доверяет.
Джош не знает, что делать, он так запутался, что послушно кивает.
Он не понимает Тайлера, он злится на Тайлера, он обижен на Тайлера.
Он ненавидит Тайлера, но, Господи, как же он его любит.
***
– Я почти уверена, что этот его психотерапевт просто стягивает деньги. Судя по тому, что я услышала, это действительно опасный случай и Вам стоило обратиться раньше. Но, ввиду того, что Вы и сами были не в курсе… – высокая темнокожая женщина с симпатичными кудряшками, одетая в белый халат даже сейчас, шла за Джошем к квартире Тайлера, попутно обговаривая какие-то детали и поражаясь алчности мистера Мартинеса.
Джош решил не предупреждать Тайлера о гостях, чтобы тот вдруг не сбежал, но попросил миссис Хэмилтон задержаться немного в коридоре, пока он не поговорит немного со своим другом.
– Тайлер, – позвал Джош, открывая дверь ключом, в котором Дженна теперь не нуждалась, но зато нуждался он. – Вот и я. Прости, что так долго.
Тайлер сходу бросился ему на шею, запрыгнув на Джоша вместе с ногами. Он повис на нем, как безвольный кусок чего-то, и улыбчиво спросил:
– Ты привез тако?
– Ммм, нет.
Джозеф разочарованно поник и отпустил Джоша, опуская ноги на пол.
– Но я привез свою знакомую, она хочет поговорить с тобой.
– Знакомую? – беспокойно переспросил Тайлер и отступил назад. Он уже слышал подобное, но не мог поверить, что слышит это от Джоша.
Но, в конце концов, это же Джош.
Его Джош.
– Хорошо. Если она так хочет, то почему бы и нет, – нервная улыбка выдавала Тайлера с головой и он поспешил вернуться в спальню. Его руки привычно тряслись и так же привычно потянулись к успокоительному.
Джош впустил доктора Хэмилтон. Она прошла в указанном направлении и, как только встретилась взглядом с дрожащим Тайлером, мягко улыбнулась ему.
– Здравствуй, Тайлер.
Женщина прикрыла за собой дверь в спальню. Джош остался в прихожей. Он не двигался с места, вслушиваясь в их разговор.
– На Вас белый халат, – вместо ответного приветствия резко произнес Тайлер.
Джош, зажав уши, вышел из квартиры.
Внутри все буквально рвало.
– И тогда я понял одну простую истину – я не обязан терпеть, – Тайлер улыбается, а его глаза дьявольски горят, отражая блики света уличных фонарей.
Джош сглатывает.
– Я не был обязан терпеть своих ебнутых родителей, не был обязан терпеть того придурка из приюта, и, Джош, – на его имени он смеется, чем прерывает свой зловещий тон и разбавляет речь громким заразным смехом, – господи, Джош, я не обязан терпеть себя!
Проходит немного времени, около 15-20 минут, и миссис Хэмилтон зовет Джоша в квартиру. Он услышал тихие всхлипы за дверью спальни и вопросительно уставился на женщину, готовый уже высказать ей многое за то, что она довела Тайлера до слез, хотя, вроде как, является профессионалом.
– Мы забираем его.
– Что?
У Джоша перехватывает дыхание. Он беззвучно разевает рот снова и снова, пытаясь запихнуть в легкие хоть немного воздуха, на что миссис Хэмилтон только качает головой и достает телефон, набирая чей-то номер. Она спешно тараторит адрес неизвестному, а после с сожалением смотрит на Джоша.
– Вы можете посещать его, когда захотите. Мы постараемся ему помочь.
– Но что…
– Все вопросы потом, – отрезает женщина и кивает в сторону спальни. – Мне кажется, Вам не помешало бы поговорить с ним сейчас.
– Никто не узнал об этом, но все смотрели на меня с таким осуждением, Джош. Они ненавидели меня, выродка, просто за то, что я отличаюсь от них. Просто за то, что я лишился всего. Я не был защищен и они смогли напасть.
Тайлер в ожидании смотрит на Джоша, но тот не реагирует.
Даже сейчас он отдал бы все за то, чтобы вернуть своих погибших родителей, в то время, как Тайлер сам отнял их жизни, будучи ребенком. Он вынужден страдать от дяди, он лишен родительской любви с подросткового возраста из-за чистой случайности, а этот ублюдок решил, что способен так просто решать за кого-то такие важные вещи, как жить или не жить?
– Джош, – тихо говорит Тайлер с успокоившимися бесами в глазах, – я так счастлив, что ты все еще здесь. После того, как все ушли, я надеялся, что хоть кто-нибудь останется рядом. Но никто не остался. А ты? Ты останешься, Джош?
Из-за его заискивающего тона Джош дал слабину.
– Да. Да, ладно. Хорошо, – он даже не успевает согласиться, как Тайлер уже повторно прижимается к нему с пленительной улыбкой на таких красивых алых губах.
Джош не решился зайти к Тайлеру. Он сгорит со стыда или из-за ненависти, что Тайлер обязательно направит на него. Он так боялся сейчас посмотреть в его заплаканное лицо, в его глаза, он так боялся увидеть его разочарование и гнев.
Дан стоял возле стены все то время, пока ехала машина с санитарами, на которой должны были увезти Тайлера. Когда миссис Хэмилтон вернулась в спальню за Тайлером, больше всего на свете он хотел спрятаться где-нибудь, да хоть в той же уборной, но твердо решил, что не будет разочаровывать Джозефа настолько сильно.
Дверь медленно отворяется и появляется Тайлер. Он не смотрит на Джоша. Его взгляд устремлен в пол, и Джош готов присесть на корточки, чтобы заглянуть в его глаза, но остается на своем месте возле стены. В полном молчании сжавшийся, словно от холода, парень, ведомый женщиной в белом халате, проходит мимо Дана, и он с трудом перебарывает в себе желание схватить его за руку.
***
Тайлер здесь уже целую неделю и он просто не выдержит, если пробудет в этой чертовой камере еще хоть день.
Сперва его поселили в обычную одиночную палату, где все было таким болезненно-белым и неприятным, где дурно пахло медикаментами, а мимо постоянно кто-то да проходил. Люди, такие же, как он, больше походили на зомби – накачанные какими-то препаратами, они сновали по коридорам туда-сюда, и Тайлеру было так страшно, когда они скользили по нему своими пустыми взглядами и шли дальше, казалось, даже не понимая, что куда-то идут.
Неужели и он станет одним из них?
А потом, в его сне, когда все, как всегда, обваливалось под ногами, появился Джош, протягивающий ему руку, предлагая перепрыгнуть через ту самую образовавшуюся огромную яму. Но он моментально отдернул ее, как только ноги Тайлера оторвались от последних кусочков сухой земли, и некому было поймать его.
Как всегда, он проснулся с криками. На шее вновь виднелись царапины, а вокруг толпились люди в белой одежде.
С той ночи он теперь в этой комнате – она просторнее прошлой, но здесь совсем ничего нет, и все такое неприятное. Стены такие мягкие, а дверь не пропускает ни единого звука. Тишина, которую он всегда так ненавидел, оглушала его, а руки были плотно прижаты к телу из-за странной рубахи, одетой на него, из-за чего он даже не мог отбить какой-нибудь ритм, как это делал Джош. Он даже не хотел петь, потому что все, что крутилось в его мыслях и на его языке – это уже давно придуманная песня, посвященная парню с непонятным хаосом на голове, который они могли бы продать, как думал Тайлер, за хорошие деньги, ведь это так необычно. И сам Джош казался ему необычным и Тайлеру всегда так важно было, что происходило в его голове, особенно, когда его уводили прямо на глазах этого сукиного сына.
Еще Джош так ни разу и не объявился. У Тайлера так не болели шея, уши и руки, как сердце.
Ему сказали, что он набрасывался не только на себя, и что именно по этой причине он помещен сюда, но он не верил. Он слишком хорошо знал, что происходит с людьми, совсем потерянными и брошенными, никому ненужными, что помещают сюда, ведь он уже бывал здесь, и он не хотел повторения той истории.
Каждый день ему давали какие-то таблетки, делали болючие уколы, жидкость из шприцов которых сковывала кровь в венах, превращаясь в нечто твердое и острое.
Однажды они порвутся.
И он так ждет это чертово “однажды”.
Один раз к нему приехала Дженна и сказала, что не имеет возможности посещать его так часто, как могла бы раньше, потому, что, как выяснилось, она беременна. Тайлер помнил, как заставлял себя улыбаться.
Сейчас перед глазами только туман. Он почти ослеп, но это, похоже, ни для кого не проблема. Над ним проводят опыты, эксперименты, проверяют, как человеческий организм реагирует на те или иные лекарства, твердя, что он делает огромный вклад в науку, но он, опять-таки, не верил.
Ему хотелось оказаться в теплых объятиях Джоша на крыше и смотреть на горящий десятками необычных цветов парк вдали. Ему хотелось переливать колу из одного стакана в чужой и чокаться ими, словно они на пиру в средневековье. Ему хотелось спеть Джошу посвященную ему песню. Ему хотелось наконец услышать, как Джош играет на барабанах. Ему хотелось сказать, что он все еще любит его, что он все простит, только пусть Джош останется рядом.
Тайлер моргает и чувствует, как по щекам бежит вода, но пелена перед глазами не исчезает.
– Я хочу знать, что в случае провала ты не бросишь меня, – тихо напевает Тайлер, но его голос дрожит и срывается, заставив Джозефа замолкнуть и уставиться почти ничего невидящим взором на дверь впереди. Он сидел в другом конце комнаты, прислонившись к мягкой стене, и спокойно ждал своего часа.
– Мне неважно, что у тебя в волосах, – упрямо продолжает он, часто всхлипывая и морщась, растягивая губы в гримасе боли и отчаяния, напрягая горло для будущего крика, уже рвущегося наружу. – Я хочу знать, что у тебя в голо… – он кричит так громко, как может, чтобы его услышали вне этих толстых стен со звукоизоляцией, чтобы этот крик дошел до Джоша, чтобы этот сукин сын понял, что он натворил, чтобы он кричал вместе с ним, как на крыше школы, чтобы ему было так же, блять, больно.
***
Последняя неделя выдалась действительно тяжелой. Джош не знал, как отблагодарить Дебби и ее дядю, засевшего в удобном кресле ректора, за то, что ему дали еще один шанс вернуться в университет. Заваленный учебой, он готовился к вступительным, каждый день клянясь себе, что этим вечером он обязательно навестит Тайлера, но откладывая поездку просто потому, что уже не оставалось сил, и потому, что было дико страшно.
Однако после успешного поступления, в первый же свой учебный день после пар, он собрался с духом и уже набирал номер такси, когда его телефон вдруг затрезвонил. На экране высветилось имя Дженны. Джош немного взволновался, так как она уже очень давно не звонила ему, но, с другой стороны, может, сейчас она звонит потому, что прошло полторы недели с тех пор, как Тайлер оказался в психиатрической больнице, а он все никак не проведает его?
Он тешил себя надеждой, что Тайлер что-то спрашивает у Дженны о Джоше всякий раз, как она приезжает, а она наверняка приезжает часто.
Только почему ее голос звучит так истерически?
– Джош, – он слышит плач, а потому замирает прямо посреди тротуара, не обращая внимания на людей, огибающих его, как вода камень. – Мне только что звонили. Я… я оставила свой номер телефона в прошлый раз, если вдруг что-то понадобится…
– Говори, – резко прерывает девушку Джош. – Дженна, не мямли, боже, что случилось? Почему ты плачешь?
– Тайлер… он… кажется, случилась передозировка. Джош, он…
Джош не желает слышать и сбрасывает звонок. Передозировка – всего лишь передозировка. Она не говорила о смерти. Возможно, Тайлеру просто очень плохо. Это не смерть. Надежда еще есть.
Ведь есть же?
***
Джош врывается в больницу, где уже находится заплаканная Дженна. Возле нее стоит миссис Хэмилтон и что-то тихо объясняет, а возможно, что успокаивает. Он подбегает к парочке, но застывает с раскрытым ртом, потому что нет смысла что-то спрашивать.
Двое мужчин везут больничную каталку с телом, накрытым белоснежной простыней. Джош видит свесившуюся вниз тонкую руку с худыми пальцами, под ногтями которых виднелась давно засохшая кровь. Ну кто еще может иметь такие руки?
Он оседает на пол, но никто даже не пытается его подхватить или поднять, он только сидит и смотрит на стремительно исчезающего из его поля зрения Тайлера, зажав рот руками и старательно сдерживая либо рвотные позывы, либо крик, застрявший где-то в горле.
– Спасибо, что выслушал меня. Мне правда стало легче, все так долго копилось.
Они стояли возле дома Тайлера и прощались уже которую минуту. Джош хотел сбежать как можно быстрее, но не решался оставить Тайлера одного на улице, а потому терпеливо ждал, когда же тот наконец-то зайдет в подъезд.
– Нет проблем. Это было… познавательно.
Тайлер нахмурился и немного скривил губы в ответ:
– Все нормально? Ты сам не свой.
– Да, я просто… устал, знаешь. Тяжелый выдался день.
– Да, но согласись, было круто, когда мы делили колу! – засмеялся Джозеф. – И закат сегодня такой красивый… Джош – парень-закат.
Он нежно улыбается, но Джош пятится.
– Ну, в общем, да, здорово, но нам пора по домам.
Он уже хотел развернуться и уйти, но Тайлер остановил его простым:
– Могу я обнять тебя на прощание?
Тайлер впервые хотел побыть инициатором и это так ошеломило Джоша, что он медленно кивнул, не сводя взгляд с его красивого Тайлера.
Джозеф чувствовал себя как никогда защищенным в объятиях этого парня, и он так полюбил это чувство, что готов был обнимать Джоша целую вечность и еще больше, если такое возможно.
– Я пока не могу объяснить причину этого, – осторожно заговорил Тайлер, словно думал, что может спугнуть Джоша, как маленькую птичку, – но когда ты рядом, я, кажется, счастлив.
– Так он, – сглотнул Джош несколькими часами позже, когда смог нормально выговаривать слова и рискнул поговорить с миссис Хэмилтон, – он на самом деле поджег свой дом, да? И столкнул того мальчишку с крыши? Это все и стало причиной?
Взгляд женщины стал немного удивленным.
– Я думала, Вы близкий друг Тайлеру и все знаете.
– Что? – непонимающе и немного цепенея переспросил Джош.
Миссис Хэмилтон вздохнула. Она столько сегодня разговаривала с Дженной, убеждая ее, что вовсе не доктора стали причиной смерти Тайлера, а передозировка, что сейчас ей хотелось выгнать этого парня вон и спокойно посидеть за своим письменным столом, но из-за его разбитого вида просто не могла поступить так.
– Джош, Тайлер с самого раннего детства боится людей, верно? – Джош медленно кивнул, соглашаясь. – Очень часто причины антропофобии сокрыты в детстве. Будучи ребенком, он часто страдал из-за… – она поморщилась, – тяжелых рук его родителей. Как сейчас помню, по новостям рассказывали о том пожаре. В общем, 6-летний мальчик просто хотел вскипятить воду на газовой плите, но что-то пошло не так. Возможно, он уронил зажженную спичку на что-то легковоспламеняющееся или что-то вроде того. Начался пожар и он, перепугавшийся, убежал, пока не поздно, а родители остались дома и попытались потушить огонь. Как ты уже понял, у них не вышло. Тайлер чувствовал огромную вину и это дошло до того, что его мозг исказил воспоминания. Он страдал, да, но он никогда не пытался убить своих родителей. Вслед за этим почти сразу другой случай – он и несколько детей из сиротского приюта играют на крыше школы. Знаешь, есть тут одна, рядом еще парк находится. Ну, толкаются все друг с другом в шутку, веселятся, в общем, Тайлер с одним из них подошел к самому краю, и, думаю, несложно догадаться, что произошло.
***
Джош присутствовал на похоронах, как и Дженна с Майком, и Брендон, Райан и Колин, пришедшие то ли из-за уважения, то ли из-за того, что хотели поддержать Джоша. Он был благодарен им, но стоял в сторонке, неотрывно смотря на обитый каким-то мягким материалом гроб, в котором лежал Тайлер. Все затраты на себя взяли Дженна с Майком, Джош тоже не поскупился и отдал единственные деньги, которые имел.
Сегодня Тайлер выглядел еще бледнее обычного и даже его губы были не такими алыми. Джош смотрит на него и ждет, когда его парень-зима распахнет свои огромные карие глаза, обнажит немного кривые нижние зубы и скажет что-нибудь ядовитое, неприятное, но греющее сердце. Он готов выслушать миллионы “Иди нахуй, Джошуа”, готов миллион раз увидеть средний палец, но не готов лицезреть, как этот гроб с таким красивым Тайлером закроется и засыплется землей.
