Текст книги "Убийство за четвёртой стеной (СИ)"

Автор книги: Vydar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Убийство за четвёртой стеной

Глава 1

Удача весьма относительна. То, что один назовёт везением, другой сочтёт проклятием.

В 2020 году Луге Ментира, житель австралийского городка Лайз Крик, попал в авиакатастрофу. Погибли все 45 пассажиров и членов экипажа, кроме него. Повезло? Несомненно. Если, конечно, не учитывать того, что Луге оказался на необитаемом острове. Неудача? Определённо. Однако за те полгода, что его считали трагически разбившимся, все его долги на общую сумму в три миллиона семьсот тысяч долларов были списаны. Несчастного же спасла яхта, на которой проходил финал конкурса «Мисс Новая Зеландия».

Это можно было бы назвать счастливым концом, если бы не букет, которым королева красоты наградила Луге. Зато страховка помогла ему открыть преуспевающий бизнес. Его, конечно же, захватила корейская мафия, но в тот же день одна крупная голливудская студия выкупила права на фильм о жизни господина Ментиры.

Много чего ещё приключилось с Луге с тех пор, как он купил по скидке билет у авиакомпании, находящейся под следствием в девяти странах одновременно. Интересно было бы услышать его мнение о своей удаче и том, стоило ли вообще выживать в той авиакатастрофе. К несчастью в данный момент он немного занят на частном острове, где богачи охотятся на людей. И он не в той команде, на которую вы бы поставили деньги.

Опыт Луге Ментиры вполне можно назвать экстраординарным, мало чьей судьбой Вселенная играла в волейбол активнее. Тем не менее похожие ситуации, пусть и с меньшим градусом экстремальности, происходят сплошь и рядом даже в жизни самых ординарных людей.

Возьмём к примеру Оксану Миронову, архивариуса Комитета архитектуры и градостроительства города Акдольска. На этой бесперспективной и, по мнению абсолютного большинства госслужащих, «высасывающей душу» должности она оказалась потому, что ей повезло. Когда она уже отчаялась найти работу, о новой вакансии ей рассказал случайно повстречавшийся бывший сосед. Повезло и с собеседованием, так как два других кандидата опоздали из-за того, что их облила поливочная машина. Ещё раз удача улыбнулась сегодня утром, когда начальница отдела разрешила Оксане взять трёхдневные выходные. От неё требовалось лишь задержаться и закончить опись бесхозяйных участков в центре города, а заодно в очередной раз выслушать рассказ Натальи Петровны о том, как она в студенчестве помогала строить здание, в котором сейчас работает. Очень интересная история, от которой уши сворачиваются в трубочку только на шестой раз.

Именно эти счастливые стечения обстоятельств и приведут к безвременной и весьма трагичной кончине Оксаны, после чего запустят череду событий, которым суждено перевернуть с ног на голову жизнь всего города и даже страны.

Но всему своё время, пока же Оксана закрывает за собой дверь неприметной казённой двухэтажки и выходит на ночную улицу. Она не знает, да и собственно не может знать, что её некогда промокшие соперники на должность архивариуса в этот самый момент отмечают годовщину свадьбы. Ей также невдомёк, что человек в маске Белого Кота пристально следит за каждым её движением и терпеливо ждёт, когда она выйдет за пределы тех двенадцати метров, что охватывает камера наблюдения.

Вместе они идут по потрескавшемуся тротуару, пересекая оранжевые островки света редких фонарей, – женщина и её тень, жертва и её убийца. Их шаги заглушают гитарные завывания, доносящиеся из наушников Оксаны, хотя и без них она вряд ли бы заметила фигуру за спиной. Её мысли полностью поглощает то, что за неимением лучшего термина, можно назвать счастьем. Чувство выполненного долга и предвкушение празднования двадцать восьмого дня рождения ввели девушку в состояние лёгкой эйфории.

Примерно то же самое чувствует и человек в маске Белого Кота: долг, предвкушение, эйфорию. Он уже ощущает, как горячая и липкая кровь ошпарит его закоченевшие руки. Вообще-то их закрывают перчатки, но представлять это всё равно приятно. В его ушах раньше срока зазвучала песня булькающего хрипа, которому не суждено превратиться в полноценный крик. И лишь одно не могла подарить ему фантазия, то, чего его уродливая душа желала более всего остального. Как дитя не может обойтись без материнского молока, так и это существо нуждалось во взгляде, в последнем взгляде умирающего человека. Не существовало для него большего наслаждения, чем наблюдать, как жизнь покидает тело, и ловить момент, в который замирает зрачок.

Расстояние между Оксаной и её преследователем постепенно сокращается. Вот их разделяют уже пять шагов, четыре, три… Убийца облизывает холодные губы и заносит над головой молоток. Один удар сердца, и на скрытом маской лице появляется отвратительная гримаса ликования.

Тело девушки обмякает и, неестественно изогнувшись, падает на асфальт. На её губах всё ещё играет лёгкая улыбка, удивление успело коснуться лишь глаз, так и замерев в них. Казалось, что перед ней только что выпрыгнул щенок, и она вот-вот взвизгнет от неожиданности. Но ни один звук больше никогда не сорвётся с её уст.

Что привело Оксану Миронову на эту улицу в этот час? Была ли это на самом деле удача? Или же скорее злой рок? Старший следователь по особо важным делам Виктор Правосудов не верил ни в то, ни в другое. Опытный сыщик был твёрдо убеждён, что за всем, что происходит с человеком стоит человеческая воля. Поэтому, когда раздался звонок из дежурной части, он уже знал, что произошло убийстЩEЃcћS a$ЧР¬КЅjСґцХиє 7шібю±жЩ]xWЕzgц–љ c•ҐiU:HЉДд Єё]Я6Ь–'ЫВб kS<NЇЕўkєн%џ_?#2ќ'N±ф} Sя'c‘эЃ>шГгџЉ?бр ХчЉµи&™–Bо1AцЛ1ngU 9fЪ%снФю!ѓ SУ5ќ7ґEyc qG<7"Dd`2 ¶AR#ЉъsцZэЄ |Qы#шNыЖ

– Что?

Что привело Оксану Миронову на эту улицу в этот час? Была ли это на самом деле удача? Или же скорее злой рок? Старший следователь по особо важным делам Викт>С¬ [µДЧ?qҐ[/–ІЭ N{GбћмЕrО юЂ я БGѕ<иїґПБпЂ ѕ ·Сф(|YвПЏxџT·Уб† пP№lP<ЉЃК+Ы

– Стой… Я-я не понимаю…

Что привело Оксану Миронову на эту улицу в этот час? :©•—ђ Ї+Њњdшњ ZJК>PѕќkўЧґ Џ6зП#w’В!йР“V <ўZ)QW жOФагу# ЌpЎH"’^‹CиЈ

– Не знаю.. Кха-кха… Кто ты?

Оксана Миронова, убитая двадцать седьмого июля в возрасте двадцати семи лет, очнулась в карете скорой помощи, не помня, как оказалась в окружении врачей, и не понимая, что за странные вопросы ей задают. Спустя мгновение она вновь потеряла сознание.

Глава вторая, в которой жертва убийства продолжает задавать вопросы

В палате стояло зловоние, которое можно найти только в больницах. Тухлый аромат увядающих тел стариков был плотно зажат между противоестественной свежестью моющих средств и обжигающим ноздри запахом сотен различных медикаментов. Само его существование служило единственной цели, чтобы люди изо всех сил стремились сбежать от него, и не важно, на ногах или ногами вперёд.

Ту же задачу выполняло и солнце. В любом другом месте оно служило источником света и тепла, которому поклонялись и строили храмы бесчисленные поколения древних людей. Однако здесь, проходя через грязный стеклопакет и отражаясь от бледных стен неопределённого цвета детской рвоты, небесное светило было другим. Оно слепило глаза сразу со всех сторон, раскаляло любую поверхность и создавало почти осязаемую духоту, которая липла к телу как тина.

Заключало атмосферу лечебного заведения какофония звуков, которые тысячелетия эволюции сделали максимально отвратительными для человека. Детский плач, запускающий в мозгу матери программу бросить всё и мчаться к ребёнку. Влажный кашель и хриплые стоны, объясняющие любому кроманьонцу, что ему надо держаться подальше от больного товарища. И всё это не считая грязных ругательств медсестёр, истерик недовольных пациентов и незамалкающего писка аппаратуры, который звучал будто внутри черепа.

Три эти силы неумолимо трудились изо дня в день, чтобы привести в чувство Оксану. На седьмые сутки их старания окупились. Из груди девушки вырвался тяжёлый стон.

– Замолчи, – беззвучно прохрипела убитая.

Во рту у неё было так сухо, что нёбо превратилось в наждачку. Каждое движение челюстью и каждая попытка напрячь связки отдавались тянущей болью, опутывающей извилины покалеченного мозга. Это её волновало не очень сильно, куда больше её раздражал человек, который сидел рядом с кроватью и безучастно бубнил какую-то витиеватую чушь.

– Заткнись… – злость придала её голосу цвет, но он всё ещё был слишком слаб. – Хватит… Я же сказала, замолчи!

Сквозь боль Оксана поднесла к лицу непослушную руку и протёрла веки от серы, которая не давала открыть глаза. Девушка посмотрела на мутные очертания незнакомого потолка, а затем повернула гудящую голову в поисках мучающего её своей болтовнёй человека.

В палате было пусто.

– Что происходит? Кто здесь? – жертва Белого Кота попыталась приподняться, но сил не хватило. – Какой ещё кот? О чём ты говоришь?

Она протёрла глаза ещё раз, и теперь видела всю небольшую комнату вполне отчётливо, хотя некоторые части последней немного двоились. Рядом по-прежнему никого не было. Неужели голос звучал из-за стены? А может быть, где-то здесь спрятан динамик? Найти ответы на эти вопросы помешала тяжесть в голове, словно по щелчку пальцев пришедшая на смену боли. Оксана не стала сопротивляться и погрузилась в крепкий сон без сновидений.

***

Прошла ещё неделя…

– Ах ты ж!

Девушка подпрыгнула на кровати и заозиралась кругом. От мертвецкой бледности недельной давности не осталось и следа, пухлые щёки пациентки подрумянились, что стало…

– Это у кого тут щёки пухлые?!

«Медико-щекастое чудо», как ласково, но всё же за глаза, прозвали её сотрудники больницы, подскочило с постели. Она закатала рукава полосатого халата и сжала кулачки, приобретя поразительное сходство с разьярённым бурундуком.

– Да ты!.. Да я тебя!..

Оксана не могла подобрать слова достаточно злые и колкие, чтобы обратиться к тому, кто так беззастенчиво над ней издевался. Но больше всего её выводили из себя не слова о её внешности и даже не то, что она осознавала их правдивость. Самым раздражающим было то, что она не понимала, откуда доносится голос. Перевернув вверх дном всю палату, выпотрошив постельное бельё и едва не разбив окно, пациентка выскочила в коридор и с разбегу врезалась в необъятный бюст дежурной медицинской сестры.

– Что вы себе позволяете?! – возмутилась высокая дородная женщина, обладавшая вопреки всем законам логики грацией лани. Уперев руки в талию, которая казалась физически невозможной при её объёмах, она обрушила на Оксану полный праведного гнева взгляд, который отчётливо давал понять, что термин «сестра милосердия» не имеет к ней никакого отношения.

– Я что позволяю?! – Оксана немного стушевалась при виде неожиданного и грозного соперника, но быстро собралась. – Сделайте что-нибудь с уродом, который ко мне привязался. Чёрт, да он даже сейчас не затыкается! Пусть он замолчит!

Раиса Ивановна была человеком поразительно разносторонних талантов. Она обожала поэзию Серебряного века и в особенности «младших» символистов, свободно говорила на японском, а на выходных собирала мотоциклы «Урал» и вела в интернете стримы по компьютерной игре Fortnite. Однако её истинным призванием являлось сестринское дело, которому она отдала больше двадцати пяти лет своей жизни. Доли секунды ей хватило, чтобы понять, что перед ней не очередная пьянчужка, а человек, переживающий худший момент своей жизни. В миг избавившись от маски гарпии, медсестра заговорила с нечастной мягким голосом, наполненным неподдельным состраданием.

– Он говорит прямо сейчас? Вместе со мной?

– Д-да…

Участливость Раисы Ивановны напугала Оксану гораздо сильнее, чем ёё гнев. Примерно то же чувствуют пациенты онкологического отделения, когда врач, получив результаты анализов, вместо слов хлопает их по плечу. Девушку забила крупная дрожь. Что-то ей во всём этом не нравилось.

– Вы видите этого мужчину? Можете сказать, где он?

– Нет, это не муж…

С чего медсестра решила, что над ней издевается мужчина? Голос был не мужским, а… Впрочем, женским он тоже не был. Она назвала его «уродом» интуитивно, не придавая особого значения своим словам, хотя Юлька бы наверняка углядела в этом нечто мизогинистическое. Голос того, кто говорил в эту самую секунду, звучал не громко, и не тихо. Ему не было места на шкале от баса до сопрано, он не принадлежал ни одному известному акценту и не выражал ни единой эмоции.

Оксана концентрировалась на словах про Юльку, сопрано и эмоции, пытаясь найти описание тому, что слышала. Произносились ли слова с хрипотцой, а может быть пискляво? Они описывали её действия надменно, лениво, с издёвкой? Ответ ускользал.

– Оксана Юрьевна? – медсестра аккуратно взяла пациентку за плечи, но та её даже не заметила.

Происходящее уже начало привлекать внимание местного бомонда. Из-за дверей соседних палат показались украшенные сединами и сверкающие любопытными глазами головы. Два крепко сбитых санитара, которые при желании могли бы и медведя утихомирить, застыли посреди коридора, повинуясь жесту Раисы Ивановны. Внезапная звезда сцены сделала шаг назад, освободившись от рук медработника. Ей нужны не сочувственные объятия, а время, время подумать. Чем дольше она вслушивалась в звук голоса, тем отчётливее понимала, что это был не звук. Слова возникали в сознании на одном уровне с её собственными мыслями.

От осознания этой концепции у девушки заболела голова. Лишний голос в голове делу не помогал.

«ЧМТ и ПТСР снесли мне кукуху».

Придя к этому вполне логичному заключению, Оксана резко выдохнула, сгорбилась и тихонько засмеялась, не обращая внимания на прикованные к ней взгляды. А что такого? Можно не бояться, что тебя примут за психованную, если ты и так спятила. Новоиспечённая сумасшедшая похвалила себя за столь быстрое примирение с таким нелёгким диагнозом, а ещё за то, что она сама его себе поставила. Её даже не удивило, что дрожь прошла и дыхание восстановилось. Наверное, правду говорят, что знакомый чёрт не так страшен. С другой стороны, гора прописанных ей лекарств, которую она приняла десять минут назад тоже могли сыграть определённую роль.

– Давайте вернёмся в палату.

Раиса Ивановна дала знак санитарам той же манерой, которой командир взвода спецназа общается с подчинёнными на поле боя. Один из дуболомов мягко взял пациентку под руку, в то время как медсестра достала телефон и принялась искать в нём номера дежурного врача и заодно психиатрического отделения. Оксана посмотрела в её сторону расфокусированным взглядом, которым смирившийся с неизбежным индюк мог наградить котёл. Её внимание привлекла маленькая деталь – мультяшная лама верхом на мотоцикле, нарисованная на чехле смартфона. Зверушку она не узнала, но слово над её головой она слышала несколько раз от племянника, а ещё раз оно прозвучало совсем недавно.

– Аригато, Раиса Ивановна, – внезапно даже для самой себя выпалила Оксана.

– До итасимаситэ, – улыбнулась в ответ медсестра.

Облегчение после осознания собственного сумасшествия покинуло Оксану, громко хлопнув дверью на прощание. И, поскольку природа не терпит пустоты, её место тут же заняла паника, которая отчаянно пыталась понять, что происходит.

– Скажите, а кто придумал «медико-щекастое чудо»? – спросила обладательница этого прозвища со всей невинностью и спокойствием, на которые она была способна, находясь на грани второго за десять минут нервного срыва.

– О, это… – медсестра осеклась и остановилась так, будто бы врезалась в невидимую стену. Лицо женщины приобрело насыщенный пунцовый оттенок. – Я-я не знаю.

Раиса Ивановна буркнула санитарам что-то нечленораздельное, в чём при достаточно богатой фантазии можно было бы разобрать слова «Я приведу доктора». После этого она засеменила по коридору со скоростью опасно близкой к максимально разрешённой в черте города.

Зайдя в палату, Оксана одарила сопровождавшего её мужчину улыбкой, от которой на спине бывшего десантника выступил холодный пот. Увидев его реакцию, она собралась было его успокоить, но быстро поняла, что она последний человек, с которым санитар хотел бы сейчас поболтать. Вместо этого она откинулась на постель и погрузилась в размышления.

Она сошла с ума, это факт. Но как объяснить, что голос в голове говорил про то, чего она не могла знать? Вариант «А» – она стала подопытной в каком-то эксперименте. Голос существует на самом деле, а все вокруг просто притворяются, что не слышат его. Версия хорошая, но она не объясняла, как яйцеголовые за стеклом залезли в её голову, ведь этот назойливый комментатор прямо сейчас повторяет её мысли слово в слово. Вариант «Б» – всё, что голос рассказывал про медсестру, ей и так было известно. Наверное, она слышала это пока валялась без сознания и на препаратах, и это как-то отложилось в её сознании. Вот только как проверить догадку?

– Извините, – санитар слегка дёрнулся, но предпочёл сделать вид, что ничего не слышал. Тогда Оксана уселась на больничной койке и повысила голос. – Извините, эй! Можно задать вам вопрос?

Мужчина колебался. С одной стороны помогать пациентам – это его работа и долг. С другой – именно вот такие «чеканутые бабы» обычно и рубят всех в капусту в фильмах ужасов.

– Да, конечно, – не придя к какому-то конкретному решению своей проблемы, он решил ответить девушке, но смотреть в сторону собеседницы решительно отказался. Он вообще не понимал, на кой чёрт именно он полез сопровождать её. Лучше бы этим занялся Денис, уж он-то точно не провёл все выходные за просмотром хорроров.

– Какой ваш любимый ужастик?

Двухметровый медработник, косая сажень в плечах, издал фальцетом звук, который отнюдь не делал чести знамени ВДВ, что висело в его спальне. Он повернул в сторону Оксаны бледное, полностью лишённое крови лицо, ожидая вновь увидеть ту безумную улыбку-оскал и выпученные, почти вылезшие из черепа глаза. Однако встретила его не злобная гримаса, а скорее сконфуженная. Пациентка походила на школьницу, которая разбила вазу посреди антикварной лавки и теперь умоляюще смотрела на хозяина, надеясь услышать, что посудина была куплена в IKEA.

Поразительно, как быстро страх сменился смущением. Мгновение назад мужчина готов был провалиться сквозь землю лишь бы оказаться подальше от этой сумасшедшей. Теперь же он отчаянно хотел провернуть тот же фокус, но уже из-за стыда. Но ни он один наслаждался сейчас эмоциональными американскими горками. Сначала голос взбесил Оксану, затем напугал до чёртиков, а теперь… Теперь ей стало дико любопытно, на что он ещё способен. И, что куда более интересно, как ей с ним поступить.

В коридоре послышались стройные шаги трёх пар ног, среди которых как минимум одна принадлежала местному психиатру. Решение нужно принимать прямо сейчас.

Глава третья, в которой открываются перспективы

Следующие несколько дней прошли в бесконечных исследованиях и сборах анализов каждой жидкости, которые имелись в организме Оксаны. Её мозг за это время сфотографировали почти столько же раз, сколько среднестатистическая социально-сетевая модель фотографируется во время похода в туалет. Никаких повреждений лаборанты не выявили, но лечащий врач действовал с упорством обанкротившегося папарацци, который охотился за снимком нижнего белья королевской семьи.

Доктор продолжал настаивать, что две с половиной недели – слишком маленький срок для восстановления после подобной травмы. Он так часто перечислял количество осколков черепа, которые вытащил из мозга пациентки, что обедал теперь в гордом одиночестве. Главврач же только разводил руками – медицинское чудо и точка. Признаться, ему тоже было интересно, как Миронова не то что выздоровела, а вообще осталась жива. Однако всё его внимание поглощала другая загадка – почему его молодая жена вызывала сантехника уже четыре раза, а кран на кухне до сих пор течёт.

Не нашёл принципиальный наследник Гиппократа союзников и в стане психоневрологического отделения. Тех полностью удовлетворили россказни Мироновой о том, что в тот раз ей всего лишь приснился дурной сон, и никакие голоса ей не слышались. Это, кстати, было не такой уж и неправдой, честно говоря. Она действительно не слышала какой-либо связной речи, лишь обрывки слов изредка всплывали в её сознании, напоминая транслирующуюся с жуткими помехами радиопередачу.

– Ну чё, по коням? – Юлька перекинула за спину спортивную сумку с вещами подруги и…

– Ой-к!

– Ты нормуль?

– Д-да, – Оксана выдавила из себя кислую улыбку, пытаясь не смотреть в сторону врача, который буравил её взглядом чересчур идейного охранника супермаркета. – У меня, э-э, газы.

– Тьфу, ну так не держи эту гадость в себе. Тут каждый второй под себя ходит, да ж, товарищ Эскулап?

Юлька басовито хохотнула и весьма чувствительно толкнула локтём санитара, который совершенно этого не почувствовал, так как находился в трансе когнитивного диссонанса. Подруга Оксаны обладала внешностью, которую иначе чем роскошной назвать не получалось. Длинноногая брюнетка с локонами из рекламы краски для волос и изгибами тела, которые обычно получаются только в фотошопе. Стоило ей подмигнуть мужчине своими огромными ярко-голубыми глазами, и он тут же терял сотню баллов IQ, а когда она как бы невзначай проводила острым язычком по пухлым алым губам…

«Ой да сколько уже можно? Это уже практически сексуальное домогательство», – в сердцах подумала Оксана, стараясь не вспоминать, что описание её внешности ограничилось ремаркой о размере щёк.

Однако магия Юльки длилась ровно до того момента, как она открывала рот. Скажем так, единственное объяснение её повадкам и характеру – это то, что она стала героиней малоизвестного плагиата «Чумовой пятницы». Вполне вероятно, что на каком-нибудь металлургическом заводе под Челябинском трудится сейчас сорокапятилетний токарь с личностью одного из ангелов Victoria's Secret.

«Вполне себе вариант», – отметила про себя Оксана и потянула товарку в коридор.

Всю дорогу до выхода из больницы лечащий врач девушки уговаривал её остаться под наблюдением, но та была непреклонна. Она твёрдо решила, что медики ей не помогут. Гадалки и экстрасенсы ещё может быть, но точно не трезвомыслящие люди, опирающиеся в своих суждениях на логику.

– Вот здесь хорошо.

Оксана кивнула в сторону видавшей виды беседки. В момент своего строительства она, возможно, и заслуживала называться элегантной и утончённой, но спустя многие годы и слои граффити, ей подходили лишь эпитеты «печальная» и «жалкая». Впрочем, она всё ещё исправно защищала от солнца своих немногочисленных посетителей.

– Ну допустим, – брюнетка бросила сумку на щербатый пол и ловко запрыгнула на перила, пока её спутница брезгливо отпинывала от себя бутылки с мутной жидкостью на дне, однако те преданно возвращались ей под ноги.

– Так, слушай внимательно. То, что я тебе скажу, это очень серьёзно, – Оксана бросила своё сизифово занятие и уперлась взглядом в ярко-голубые глаза, в которых буквально могла разглядеть собственное отражение. – Я сошла с ума.

– Тебе нужна она? И надеюсь она это я, потому что хрена с два я отдам тебя какой-нибудь столичной шалапендре. Ай! Больно же!

– Говорила же, это серьёзно. Я начала слышать голоса, то есть, вернее голос, хотя он не то чтобы прямо голос-голос… Стой, не перебивай. Я не просто слышу этот голос, но и…

– Ты серьёзно? – дурашливая ухмылка сползла с красивого лица, оставив после себя холодную сосредоточенность.

– Да! Снова повторяю, я абсолютно серьёзно! А теперь дослушай до кон…

– Мы возвращаемся в больницу, – отрезала Юлька.

– Нет! Я попала в книгу и могу читать мысли!

Брюнетка спустилась на землю, зажмурилась и принялась массировать пальцами виски. Открыв глаза, она начала говорить очень медленно, тщательно подбирая слова, как если бы перед ней стоял террорист с бомбой.

– Я понимаю, что тебе эта шутка кажется капец угарной. Базара ноль, так и есть. Но тебя полмесяца назад чуть не убили, жахнув по кумполу. Так что давай попозжа приколы прикалывать.

– Повторяю уже не знаю в какой раз: я говорю совершенно серьёзно! – в четвёртый раз закричала Оксана. – Да, спасибо, в четвёртый раз! Я слышу голос, который говорит о других людях то, чего я знать не могу. Что-то вроде рассказчика. Он даже чужие мысли мне говорит!

Женщина, которая по собственному же признанию была сумасшедшей, но почему-то не хотела, чтобы её воспринимали как сумасшедшую, в красках рассказала подруге о событиях недельной давности и том, что она узнала о медсестре и санитаре. Юлька слушала этот бред вполуха. Она на автомате кивала и одобрительно мычала, пока вспоминала приятные моменты из их общего прошлого. Это напоминало ей, почему она дружит с Оксаной, и удерживало от того, чтобы дать той смачный подзатыльник за очередную «гениальную» идею.

– Ладно, харэ.

– Да ты даже не слушала меня. А знаешь откуда я это знаю? Голос мне сказал, – в ответ на это Юля закатила глаза настолько театрально, что их движение почти можно было услышать. – Хорошо, я понимаю насколько глупо это звучит…

– Нет, не понимаешь. Это ещё тупее, чем тот раз, когда ты выслеживала Саню Швабру, чтобы через него устроиться в администрацию.

– Но получилось же. И сейчас получится. Дай мне шанс. Если я не прочитаю твои мысли, то угощаю тебя всю неделю. Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуй…

– Хрен с тобой, читай, только заткнись уже.

– Отлично. А теперь подумай о чём-нибудь конкретном, о каком-нибудь воспоминании или месте, человеке. Хорошенько сфокусируйся на этом.

Две с лишним минуты Оксана буравила подругу взглядом, с таким выражением, будто бы рожала гружённый самосвал. С чего она решила, что между голосом в её голове и степенью напряжения бровей есть какая-то связь, было непостижимой загадкой. И хотя она уже поняла, что её потуги ни на что не влияют, она продолжала изо всех сил морщить лицо на зависть любому шарпею.

– Ну и? – Юлька едва сдерживала улыбку. Она собиралась хорошенько разозлиться из-за неуместной шутки, но сделать это, глядя на гримасу ужаснейшего в истории запора, было решительно невозможно.

– Ты хотела разозлиться на меня, но не можешь, потому что сейчас тебе смешно, – сквозь зубы проскрежетала Оксана.

– Не может быть! Как ты догадалась! – брюнетка крайне фальшиво охнула и изобразила картину Эдварда Мунка «Крик». – Ты обрела суперспособность здравого смысла! Кстати, кроме шуток, такая способность тебе бы не помешала.

– Заткнись. У меня получится. Ты, наверное, специально ничего не представляла.

– Успокойся, Ксандра. Я же уже признала, что ты теперь телепат. Пошли порубаем, жара тут, я не могу, – в подтверждение своих слов девушка отлепила от тела пропитавшуюся потом блузку, а та вновь прильнула к изящной…

– Завязывай, сволочь! – увидев вопросительно поднятую бровь Юльки, она добавила. – Я не тебе, а голосу, у него на тебя какой-то дикий… В общем неважно, просто подумай о чём-нибудь.

– Всё, достало. Я почапала в кафеху, а ты можешь и дальше страдать этой, чем бы оно ни было.

Юлька подобрала с земли сумку с вещами Оксаны и вышла из тени под палящее солнце. Зажмурившись, она стала наслаждаться тем, как её кожа нагревается под полуденными лучами. Её стройное, покрытое ровным шоколадным загаром тело, принимало ультрафиолет с жадностью выросшего в подземелье цветка. Девушка подняла голову вверх, отчего капелька пота сорвалась с её подбородка и устремилась в ложбинку между пышных грудей. Воплощение древнеримской грации, будто бы сошедшее с музейного пьедестала, она представила, как будет наслаждаться фисташковым мороженым с банановым кремом, а после этого пробежится через пешеходный фонтан.

– Ты мечтаешь о фисташковом мороженом с банановым кремом и сухом фонтане. Этот тот у Дома Художников? Где вода прямо из земли бьёт?

Разморившуюся от солнечной неги Юльку будто окатили водой. Она осторожно обернулась и посмотрела на лучащееся самодовольством лицо товарки так, будто видела его впервые.

– Нет, я думала об окрошке и квасе. Может, о шашлычке немного.

В мечтаниях о мороженом в жаркий августовский день не было ничего зазорного, но Юлька соврала инстинктивно. Она словно неосознанно пыталась обмануть саму себя, что никто не вторгался в закоулки её подсознания, туда, куда она сама не всегда отваживалась зайти. Хотя конкретно этот закоулок и не был таким уж тёмным. Фисташковое мороженое она увидела в корейском сериале, который сейчас смотрела, а фонтан она проезжала сегодня, когда ехала в больницу.

– Врёшь. Мороженое тебе захотелось, потому что ты видела такое в дораме. А фонтан ты заметила сегодня из маршрутки. А ещё тебе страшно, и ты не совсем понимаешь почему.

Юлькино нутро покрылось ледяной коркой. Этого не могло быть. Это просто дурной сон. Очень реальный, но всё равно не настоящий. Девушка посмотрела на лицо, искажённое психопатичной гримасой, в которой с трудом угадывалась улыбка. Неужели её подруга и правда знает всё, о чём она думает? Что Оксана будет делать с этой противоестественной силой?

Телепатка вышла из беседки и подошла вплотную к Юльке. Брюнетка не смела пошевелиться, когда её плечи сжала стальная хватка.

– Мы разбогатеем!

– Каво?

Юлька проморгалась. Лицо её подруги всё ещё источало безумие, но она только сейчас заметила, что ровно такая же нездоровая аура окружала Оксану множество раз до этого. В пятом классе она решила торговать картинками из мультиков, распечатанными у родителей на работе, но отказалась их кому-либо отдавать, так как они ей самой очень нравились. На третьем курсе она загорелась поднять денег, организовав автомойку в бикини. Идея озарила её в середине февраля. В прошлом же году эта бизнес-леди местного разлива решила стать криптоинвестором. Втянувший её в эту пирамиду мошенник, отправил её в «чёрный список». То ли из-за многочасовых созвонов с ней, то ли из-за того, что на её сберегательном счету хранилось всего сто тринадцать рублей. Про неё тогда даже в газете заметку написали.

– Эй, «Лондон Облигейшен Холдинг» не мошенники, и они не добавляли меня в ЧС. Мы приостановили сотрудничество до улучшения финансового прогноза.

–Допустим, это правда. Над этим надо покумекать.

К тому моменту, когда Оксана во второй раз закончила рассказ о произошедшем в больнице, солнце уже стало садиться. Девушки шли по пустынной улице, продираясь сквозь липкую августовскую духоту и обсуждая способы заработка, которые придумала Оксана за прошедшую неделю. Первым в списке шло телевидение, Юлька её сразу осадила – по слухам, любой кастинг стоил некислых денег, а капитала Оксаны не хватило бы и на подкуп сторожа детского сада. Вариант собственного шоу в интернете отмели так же за недостаточностью средств на раскрутку.

– Проблема не в том, что у тебя лавэ нет, и даже не в том, что ты ни черта не управляешь этой хреновиной. Самая закавыкина, что мы не знаем, в какой именно книге ты оказалась, – Юлька на мгновение запнулась. Могла ли она сегодня утром предположить, что произнесёт подобную фразу с полной серьёзностью? Определённо нет, но размышлять об этом она не собиралась. Глупо было махать руками после прыжка в кроличью нору. Плюнув на остатки вменяемости, она продолжила. – Об этом ты не думала?