Текст книги "Пантеон"

Автор книги: Вранин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

ЗЕЛЁНЫЙ БОГ

Закатное солнце окрасило окружающий лес в оранжево-желтые тона. Он шел посреди леса, пытаясь вспомнить, как и зачем он здесь оказался, а главное, как выбраться теперь отсюда. Со всех сторон его окружали высокие деревья, холмы, покрытые тонкой травой, и теплые лучи вечернего солнца. Густой насыщенный воздух ощущался особенно свежим и приятным, но окружающая его тишина и медленное осознание взращивали в нем страх. Он неуверенно шел вперед, не понимая и не зная, какой лучше путь выбрать. Он начал думать о том, что безвозвратно потеряется в этом лесу, и что с заходом солнца лик природы станет настолько зловещим, что ему понадобится укрытие от тех, кто предпочитает охотиться в ночи. Нарастающий страх и тревожные мысли сбивали его. Он то и дело останавливался, беспорядочно меняя свое направление. Мысль о том, чтобы позвать на помощь ушла столь же быстро, сколь и появилась. Ему показалось почти преступным разрезать покой воздуха своим криком.

Он решил идти прямо, не сворачивая, пока не найдет выхода из леса или хотя бы дорогу среди всего этого единообразия и неразделенности, напомнившим ему бескрайнее море или пустыню, где нет начала и конца, центра и периферии, только слитое до состояния хаоса и беспредметности пространство. С приходом темноты это ощущение усилилось многократно, теперь его окружали лишь мрачные силуэты вековых деревьев да еще более древних холмов. Теперь ему приходилось полагаться больше на другие чувства и ощущения, но каждый шорох или дуновение отдавались в нем пульсирующим страхом. Искаженные формы и звуки преобразовывались в его сознании в зловещих созданий, им же самим и порожденных. Но страх медленно отступал, особенно, когда он вышел на небольшую поляну и увидел над зелеными макушками деревьев синеву ночного неба, в котором сияли тысячи звезд. Они уводили его взгляд в беспредельные дали, сливаясь с окружающей темнотой. Он лег на мягкую и прохладную траву, ощутив под своими руками и ногами землю, уходящую по ощущениям так же далеко, как и звезды, которым он теперь внимал. Наконец, в хаосе леса он увидел гармонию и красоту, наполнившие его душу умиротворением. Страх покинул его.

Он направился дальше, уже не испытывая той неподдельной тревоги, что должна способствовать человеку в выживании. Какое-то новое чувство начало завладевать им. Все ощущения усилились, когда он переключил свое внимание с себя на окружающий мир. Он слышал, как приветственно покачиваются деревья где-то далеко, как оживает и преображается ночной лес, с которым он теперь, когда призраки разума дрогнули перед нарождающимся чувством, ощущал сродство. В ночном покое леса он слышал передвижения зайцев, за которыми охотились пронырливые лисы. Ему виделись перелетающие с ветки на ветку совы и благородные олени где-то вдалеке. Мир, который казался ему тихим и пустынным, наполнился жизнью, которая была везде и во всем. Животные не боялись его, но предпочитали обходить стороной, чувствуя его инаковость. Он же, столь увлеченный всем происходящим, на какое-то время забыл о своем желании покинуть лес.

Силы и восторг наполняли его, и он устремился куда-то в чащу, радостно и ловко прыгая с одного холма на другой. На одном из них он услышал бег ключа, из которого сразу же испил холодной воды. Здесь он остановился, сев на краю холма, и вслушивался в покачивания деревьев и передвижения зверей. Так он встретил рассвет, показавшийся ему прекраснее всего, что он когда-либо видел. Утомленный ночными пробежками, он заснул прямо на открытом воздухе.

Он проснулся в разгар дня. Прохладу ночи сменил приятный зной светлого дня. Теперь он слышал пение птиц, чьи звонкие голоса сливались в единое, не имеющее начало и конца, музыкальное произведение. Не зная, что им движет, он направился сквозь светлую чащу куда-то вдаль, пока не обнаружил то, что искал когда-то. Перед ним раскинулась забытая всеми дорога под холмистыми буграми, петлявшая куда-то вверх. Поднявшись по этой дороге, он обнаружил нагромождение камней, в которых узнавались руины храма, от которого мало что осталось. Сквозь каменные плиты пробивались побеги растений, а рядом с последней сохранившейся аркой в самом центре руин возвышалось огромное дерево, чьи корни, вероятно, обхватывали весь фундамент постройки. Теперь это место было захвачено лесом, став его частью.

Отдыхая под сенью этого высокого ясеня, вершины которого не было видно, он услышал отдаленные всплески воды. Всё вокруг стало им восприниматься иначе, ибо он со всей ясностью начал ощущать чье-то присутствие. В потоках теплого ветра ощущалось чье-то дыхание, в солнечных бликах на тумане у опушки ему мерещились еле уловимые силуэты, в скрежете деревьев он слышал чьи-то шаги, даже в земле, камнях и небе он начал подмечать то, что ранее ускользало от него. Он почувствовал себя бесконечно маленьким в сравнении с тем, что открывалось ему.

Вновь послышался шум воды, доносившийся откуда-то издалека. Он поднялся и направился по дороге вниз. Его умиротворению и чувствованию помешала возникшая позади него фигура. Он развернулся и увидел немолодую женщину в простом одеянии с посеребренными временем волосами, тем не менее, было в ней нечто благородное и даже величественное, но он никак не мог понять, что именно.

– Заблудился? – спросила она у него. В её приятном ровном голосе не чувствовалось волнения или усмешки, словно в нем вообще ничего не было.

Он молча стоял и смотрел на нее несколько дикими глазами.

– Помощь нужна? – снова спросила она, – тут не очень далеко есть одна деревушка и монастырь. Могу проводить, если хочешь. Этот лес очень большой, в нем легко потеряться.

– Нет, – глухо произнес он. А потом, немного вспомнив, добавил, – спасибо, всё хорошо.

Женщина бесстрастно улыбнулась и слегка кивнула головой, а затем не спеша поплыла по дороге вперед, пока не растворилась в солнечном мареве. Он же устремился к шуму воды, который снова привлек его внимание.

Пройдя через призрачные чащобы, он заметил, что солнечный свет становится ярче, будто он подошел к границе леса. Он оказался на уступе, почти кругом обхватывающим золотисто-белую воду залива. Она уходила дальше, превращаясь в бескрайнюю морскую гладь, сливающуюся с небом, в котором пылало ослепительное солнце. Оказавшись на берегу, он опустился на колени прямо перед сверкающей водой, а затем умылся в золотистой заре и распростерся на земле. Он ощущал всё вокруг, а всё вокруг ощущало его. Он погрузил руки и ноги в землю, а земля погрузилась в него. Его руки и ноги начали сливаться с прибрежным песком, почвой, скалами и лесом, а вслед за ними и всё остальное, пока он не исчез. Он безвозвратно заблудился в лесу.

БУРЯ

Нужда и привычка заставили его выйти в море. Безмятежное серое небо сливалось с безжизненным, пустынным пляжем, который оставался всё дальше и дальше. От сизой воды веяло солью и холодом, от чего ему было неприятно. Он испытывал это чувство всякий раз, когда выходил в море, ибо знал, что его окружает смерть, к которой он пришел ради жизни. Опыт и удача несколько перевешивали его страх перед стихией, но радости и восторга море у него никогда не вызывало, в отличие от тех других, которых он считал наивными, и которые легко могли сгинуть, едва только покинув берег.

В воздухе нарастало смутное беспокойство, возможно, из-за того, что мысли его были печальны и тревожны. Он размышлял о тех причудливых существах, что жили глубоко под ним – во мраке и холоде мертвых вод, по которым он сейчас плыл. За ними он сюда и плыл, что удивляло его ещё больше и заставляло задуматься о странности мира, в котором он обитал. Меж тем его небольшая лодка плыла в сторону острых, вздымающихся из воды скал посреди моря. Это коварное место, иногда называемое «красными скалами», другие старались обходить стороной. В прошлом здесь нашли свое последнее пристанище многие несчастные моряки, выброшенные злыми волнами на острые как серпы скалы. Но немногие знают, что именно здесь лучше всего ловится рыба, ибо море здесь насытилось кровью, и плоды его обильны.

Он тоже это знал, но был опытнее и находчивее прочих несчастных, которые в погоне за желанной добычей сами становились жертвами вечно голодного моря. Несмотря на свое название, скалы те были черными, теперь он снова видел их и подплывал к ним. Они напоминали ему клыки голодного чудовища, затаившегося в ожидании, но он знал, что не о них ему следует беспокоиться. Его внимание привлекла стая белых птиц, улетающих в сторону берега. Они стремительно удалялись, пролетая под сгущающимися облаками. В это же время наверх стали выпрыгивать небольшие рыбешки, словно они чего-то боялись в потускневшей воде. Потом и они пропали. Стало темно. Тогда он увидел одинокую птицу, вылетевшую из темно-серых облаков прямо в его сторону. Это был орёл, чьи янтарные глаза сверкали подобно искрам. Его мощный размах темных крыльев казалось многократно усиливал то напряжение, что чувствовалось в сумрачном воздухе. Он пролетал так низко, что ему стало не по себе. Орёл издал громогласный клич и спикировал вниз к задрожавшей воде, а затем улетел прочь, исчезнув так же внезапно, как и появился.

Темно-изумрудные воды моря стали неспокойны. Обвивающими кольцами они вздымались и опускались, словно злясь или чувствуя угрозу. Поднимался сильный ветер, бивший ему по лицу и рассекающий потоки воды подобно острому лезвию. Он посмотрел наверх и увидел, что откуда-то издали приближалась огромная грозовая туча, медленно заслоняющая собой весь небосвод. Её бесформенные очертания росли и изменялись, подступая сюда зловещей поступью. Ветер усилился настолько, что ему пришлось закрепиться в лодке, а волны, словно отвечая ветру, яростно поднимались всё выше. Ему стало по-настоящему страшно. Назревало нечто ужасное, не предназначенное для него.

Он понимал, что необходимо как можно скорее уходить отсюда, но он словно замер в оцепенении, а его слабые попытки уплыть не увенчались успехом, ибо море было уже настолько раздражено, что начало беспорядочно бросать его лодку по змеившимся волнам. Тогда где-то в глубине грозного неба раздался оглушающий рёв, от которого он в ужасе вцепился в лодку так сильно, что на его ладонях выступила кровь. Казалось, этот раскатистый шум разносится над всем миром, застывшим в трепете. Вода и ветер сливались в разрастающейся битве, пока морские волны как будто стремились ужалить грозовые облака, которые были уже так низко. Мир на его глазах переворачивался в вихре шума и хаоса.

Внезапно почерневшее небо осветилось вспышкой Чьей-то пылающей ярости. Вновь раздался ужасающий рёв, а затем неистовый удар молнии врезался в морскую пучину. В оглушительном грохоте небесной мощи он услышал злобное шипение моря, готовящегося нанести ответный удар. Он почувствовал, что неудержимая сила стремительно тянет его лодку вниз по уходящей воде. А затем лазурная тьма моря поднялась настолько высоко, что поравнялась с небом, и в гневе бросилась на него. Он почти ничего не слышал и не видел, кроме ужасающего грохота и вспышек небесной ярости. Тело обдало извивающимся холодом, а во рту был привкус соленой воды и крови. Его лодку расщепило на несколько обугливающихся частей, а его самого схватила морская стихия.

Гром и молния били по растущим волнам, озаряя этот потемневший мир. Его оттягивало к «красным скалам», пока морская бездна обнажалась перед ним. Бросив взгляд вниз, он увидел целые горы из коралловых рифов, похожих на подводные дворцы, пестрящих разнообразием красок. Здесь обитали причудливые существа с изумрудными и сапфировыми плавниками, похожими на крылья, и зловещие чудовища, аморфные, с острыми клыками или цепкими длинными конечностями. Они обитали в чернильной тьме, у самого дна, где скрывалось Оно.

Очередная волна, чуть менее сильная, чем предыдущие, выбросила его на скалы. Невероятным образом ему удалось уцелеть и даже удержаться на их вершине. Хватаясь за черный, обсидиановый камень, израненный и почти лишенный чувств от священного трепета, он продолжил наблюдать за бушующей битвой. Кровь стекала по его рукам и ногам куда-то вниз. Ветер прибивал его спину к черному камню, а брызги воды жалили его как маленькие змейки.

Мнилось, что шторм заканчивается, но то было лишь подготовкой к заключительной атаке. Он чувствовал, что Что-то шевелится под скалами и рифом, а раскатистые облака, приобретавшие странную форму, уже словно спустились к самому морю. В танце света и тени внутри этих облаков ему угадывался зловещий жест, направленный прямо сквозь него. Вновь разверзлась морская пучина, поднявшись над ним всей своей мощью. Небо и всё вокруг загорелось ослепительной вспышкой…

Черные камни, окроплённые его кровью, полетели в воду, а Морская пасть пожрала его. Буря кончилась.

ВОСХОЖДЕНИЕ

Влекомый страстью к Прекраснейшей из всех женщин на земле, о которой он услышал из полузабытой легенды, отправился он на поиски священного града, где обитала Она. В легенде говорилось, что эта женщина была хранительницей великой тайны жизни и смерти, и не было ничего в этом мире ей не ведомого. Десятки стран и сотни городов прошел он на своем пути, но нигде не было даже упоминания о том чудесном граде из легенды. Но он продолжал свои поиски, не поддаваясь отчаянию, ибо знал, что ради такой благородной цели не жалко потратить и все земные дни.

Однажды он оказался в одной жаркой стране, где не было ничего кроме бескрайних песков и удушливого зноя. Волнение охватило его, ибо запасы воды и еды кончались, а он так и не встретил ни единой души или хотя бы намека на то, что здесь есть хоть что-то. Но необоримое желание его было сильнее. Изможденный, он продолжал свой путь, полагая, что эта пустыня может оказаться всего лишь преградой для слабых духом перед заветным градом.

Почти выбившись из сил, он увидел пылевое облако, пройдя через которое, его взору предстали величественные стены из потускневшего от времени камня и синие врата, перед которыми стояли каменные изваяния быкоподобных существ с царственными головами. Врата распахнулись перед ним, и он вошел в прекрасный город, где было множество садов и таких же, как и стены, желтовато-бежевых домов. В глубине города возвышались дворцы и храмы, но все они меркли перед горой, что находилась в самом сердце города. Беспрепятственно он прошел мимо стражников, обогнув толпу людей в простых белых одеждах, чтобы лучше разглядеть невероятных размеров гору, вершина которой скрывалась где-то в облаках. Чем ближе он приближался к ней, тем яснее понимал, что с этой горой что-то не так, ибо природа редко создает столь ровные и упорядоченные формы. Тогда он понял, что это никакая не гора. Это была пирамида, размеры которой не укладывались в его сознании и потому восхищали и пугали одновременно.

– Вы видите только основание, – произнес чей-то тонкий, почти детский голос.

Он обернулся и увидел молодого человека, облаченного в темно-золотистые доспехи. Из-под забрала шлема на него смотрели прелестные глаза небесного цвета. Что-то неуловимое было в них, словно печаль и радость соединились в одном взгляде.

– Что ты имеешь в виду? И кто ты? – спросил он.

– Говорят, что эта великая пирамида состоит из трех ярусов. Вы видите только первый из них, но и туда почти никому нет хода. Лишь самые достойные и могучие герои могут пройти через первые врата, одолев их стража. Но дальше есть и другой ярус, скрытый от нас облаками. Говорят, там сокрыты великие знания. Но и этот ярус не последний, дальше есть ещё один, но там никто и никогда не был.

– Ты так и не сказал, кто ты.

– Я могу вас проводить к первым вратам пирамиды. Вы ведь за этим пришли.

– Есть и другие врата? – спросил он, задумавшись.

– Да. Легенда гласит, что перед каждым ярусом и самой вершиной располагаются врата. Пройти каждые последующие намного сложнее, чем предыдущие. Как я уже говорил, почти никому не удавалось пройти даже сквозь первые врата.

– А на вершине…

– Ожидает Она, – восторженно закончил юноша.

Он согласился на радушное предложение молодого воина сопроводить его к первым вратам. Юноша рассказал ему многое о городе и его правителях, которых с течением времени перестала интересовать пирамида и её секреты, лишь собственное процветание и низменные интересы заботили их. Узнав этот город поближе, ему захотелось поскорее подняться на пирамиду, оставив пустое и маловажное далеко внизу.

Его спутник рассказал ему, что первые врата охраняет могучий и свирепый воин, равных которому в силе и кровожадности нет. Вот уже больше десяти лет все, кто бросал вызов этому чудовищному стражу, оканчивали свой путь разорванными его свирепой яростью. Юноша пытался отговорить его от безнадежной попытки одолеть этого исполина, но он упорствовал. Тогда, проникшись жалостью к нему, он раскрыл ему тайну, которую знали немногие в городе, и которую было запрещено раскрывать чужестранцам. Юноша рассказал ему, что в западной части города растет кедровая роща. Если он срубит дерево там и сделает из него щит, то с его помощью сумеет одолеть ужасного стража. Но юный воин предостерег его делать оружие из кедра: «ибо тогда, хоть ты и свергнешь стража, но останешься побежденным, так как не сможешь вступить на великую лестницу, что ведет к вершине».

Туманный смысл этих слов остался ему неясен, но он твердо верил судьбе, которая, как он надеялся, вела его к заветной цели. Посему, когда наступил вечер, он всё сделал в точности, как ему посоветовал молодой воин. Наутро он вышел на бой без доспехов, вооруженный одним лишь деревянным щитом.

Множество людей собралось неподалеку от высоких золотых ворот, в нижней части которых изображались сражающиеся атлеты, а в верхней – полуобнаженные жрицы. Многие в толпе посмеивались над ним, но раздавались также подбадривающие и сожалеющие возгласы. Зрителями было очерчено поле боя, и все ждали выхода грозного стража. Все надеялись, что смогут хоть чуть-чуть увидеть, что сокрыто за вратами, когда будет выходить страж, но их надежды не оправдались, ибо он поднялся откуда-то снизу. Огромный, источающий злобу и ужас, открыл он неприметную дверь, ведущую в подвал, и вышел оттуда, испугав своим видом детей и некоторых женщин. Он был вооружен огромной булавой, а глаза его наливались кровью при виде врага.

Несколько часов длился их бой, он не уступал своему грозному противнику в отваге и силе, но превосходил его ловкостью и умом. Кедровый щит сводил на нет все выпады и удары исполина. Ярость его росла, но силы медленно покидали его. Наконец, когда страж оказался почти полностью измотан, он нанес ему три сокрушительных удара щитом, расколов его булаву, повалив его с ног, и отбросив к вратам. Тяжело дыша, великан произнес: «Ты победил меня. Теперь убей меня и займи моё место в качестве стража величайшей твердыни. На земли нет чести более великой, тебе поклонятся цари».

Теперь ему стало ясно, о чем его предупреждал юноша. Если бы он убил стража, то стал бы вечным узником первых врат.

– Благодарю, – ответил он, – но превыше чести земной то, что скрывается в высотах этой пирамиды. Я сохраняю тебе жизнь, чтобы ты вновь сторожил эти священные двери. Теперь пропусти меня.

– Хорошо, – тихо сказал он, – но берегись: не для нас предназначено небо этой пирамиды, земля – наш удел.

Он с уважением кивнул, хоть и не был согласен. Меж тем страж навалился всей своей силой на врата и раскрыл их. Вступив на порог, он почувствовал, что его схватили за руку. То был его спутник. Он попросил подождать немного. Молодой человек собрал в небольшую склянку пролившуюся в поединке кровь и вылил её в золотую чашу, в которой, как он успел заметить, находился пепел. Пройдя через врата первым, воин скинул с себя доспехи, и он увидел, что перед ним стоит не отрок, как ему казалось, а прекрасная юная дева в белом плаще, почти ребенок. Она провела рукой внутри чаши, а затем высыпала пепел, смешанный с кровью, на его голову. Серебряная рябь подернула его волосы. Он был удивлен, но почувствовал, что теперь действительно может войти.

Его взору открылись прекрасные террасы с растениями и фонтанами, расположенные на золоченых камнях первого яруса, вдоль которого острой молнией поднималась огромная лестница из белого камня, устремленная так высоко, что отсюда он даже не смог увидеть вторые врата. Повсюду царил пир и дух праздника. Поднимаясь за спутницей, что теперь вела его вверх, он видел благородных мужей, что были достойны пройти сюда, в окружении обольстительных дев, богатства и роскоши. Обнаженные, они разносили вино и манили его сойти с лестницы, присоединившись к вечному пиру и радости. Мужчины тоже приветствовали его как равного и звали остаться. Юная дева, что шла впереди, сказала, что он волен присоединиться к ним, если хочет. Дорога наверх будет долгой и тяжелой, а победить стража следующих ворот ему не по силам. Но он не дрогнул, ибо его влекли свершения гораздо более великие, и интересовала лишь одна единственная Женщина.

– Это солнечный ярус, – чарующим голосом сообщила ему спутница, – как ты уже понял, здесь обитают наиболее достойные герои и воители, что прошли через многие опасности и лишения. Теперь они награждены выше всякой меры.

– И все же они на нижнем ярусе, – заметил он.

– Они получили всё, чего только может пожелать мужчина.

– Тогда ты плохо знаешь мужчин, – улыбнулся он.

Она улыбнулась ему в ответ, и они последовали дальше. Спустя несколько часов он заметил, что они приближаются ко вторым вратам. То было высокое сооружение из белого камня, на котором виднелось множество узоров и знаков. На них были изображены различные числа, слова и геометрические фигуры. Что-то ему показалось знакомым. Здесь уже не было так жарко, как ниже.

Когда они подошли к вратам, он услышал жутковатый скрип, а затем кто-то резко выскочил из-за ограды, остановившись прямо перед ним. То был огромный бескрылый сфинкс со смуглым лицом суровой женщины, чьи изумрудные глаза пронзали его. Она зарычала, и он понял, что никакой силы ему не хватит, чтобы одолеть это грозное существо.

– Мужчинам запрещено идти дальше, – непередаваемо странным и бесстрастным голосом произнесла сфинкс, – облачный ярус не предназначен для тех, чей удел – ратная удаль и буйство страстей.

– Но кто может пройти через врата, о могучий страж? – спросил он.

– Тот, чье слово ранит больнее ударов, тот, чей ум, а не меч, остр. Тот, кто ответит на три моих вопроса и докажет свою мудрость.

Дева взяла его за руку, окинула его своим небесным взором, придав ему спокойствия и уверенности, а затем отступила вниз.

– Я готов.

– Если не ответишь, то простишься с жизнью. Ты уверен? – вильнув хвостом, спросила сфинкс.

Он кивнул.

– Тогда назови мне, человек, своего творца? Того, кто даровал тебе всё, того, кого ты любил и почитал, а иной раз и боялся.

– Мать, – ответил он, а сфинкс оскалила зубы, но осталась на месте.

– Рогатая царица правит всеми из своих белых палат. Убор её темным бывает, светлым бывает, по случаю траура красное надевает. Кто она?

Он многозначительно посмотрел наверх, улыбаясь сфинксу:

– А по какому случаю убор её желтым бывает?

– Не переспрашивать, отвечать, – угрожающе произнесла сфинкс.

– Речь идет о луне, конечно.

Сфинкс взобралась на ворота, приняв угрожающую позу:

– Последний вопрос. Что есть смерть?

Он задумался. Последний вопрос был действительно сложным. Мгновения стремительно проносились, и он чувствовал, что грозный страж вторых врат уже приготовилась разорвать его быстрее, чем он успеет даже шаг назад или вперед сделать. Тут он вспомнил о своей спутнице, стоявшей позади него. Ответ и понимание пришли сами собой:

– Смерть – это любовь, – ответил он.

Сфинкс почтительно склонила голову и свернулась клубком. Каменные плиты начали раздвигаться.

– Мы проходим в облачный ярус, – произнесла его проводница повзрослевшим голосом, – ты прошел испытание, но сфинкс права, чтобы выдержать воздух этого места, тебе нужна помощь.

В её руке появился белый кубок со сверкающей лазурными искрами водой. Она поднесла кубок к его голове и омыла его лицо и тело. Они прошли через вторые врата, оказавшись среди каменных платформ из голубого нефрита, уходящих в заоблачную высь. Со всех сторон этот ярус окружали белые и светло-серые облака. Они поднимались всё выше, и ему показалось, что его спутница, сменившая белый плащ на ниспадающее зелёное платье, изменилась в лице, став немного выше и взрослее.

Белая лестница стала более узкой и крутой, теперь подниматься наверх было сложнее, но он больше переживал за его проводницу. Здесь было значительно меньше людей, среди которых он видел бледных и холодных женщин, бесстрастно провожавших его взглядом. Казалось, они стояли на самих облаках. Ещё выше он увидел девятерых прекрасных дев, сияющих неземной красотой. Они были одеты в платья разных цветов, а за их спинами он увидел множество удивительных вещей: каменные таблички, сферические кольца, книги и свитки, арфу, лиру и многое другое.

– Если ты того желаешь, ты можешь остаться здесь, – сказала его спутница, – здесь ты узнаешь больше, чем можешь вообразить. Тайны земли и природы, мудрость великих людей, забытое и утраченное, всё хранится здесь и отсюда берет свой исток. Многие бы пожертвовали всем, чтобы оказаться здесь.

– Но есть и путь выше? – спросил он, несколько замедлившись.

– Да, есть. Но пройти через следующие врата тебе не поможет сила или остроумие. А их страж намного опаснее сфинкса, ибо был подле Той, что находится на вершине.

Желание и страсть вновь разгорелись в нем, он твердо решил, что пройдет путь до конца, и ускорил шаг. Потратив еще несколько часов, они поднялись настолько высоко, что ему стало холодно, и дышать было очень тяжело. Мягкий сумрак правил перед изящными вратами, вырезанными из аметиста, на которых не было изображено ничего.

Поднялся ветер и послышался шум крыльев, приближалось нечто большое и могущественное. Спустившись сверху, сел на воротах величественный белоснежный грифон, чьи глаза сверкали двумя сапфирами. Смотря на него, он испытывал нечто сходное с трепетом, он поклонился царственному созданию и спросил позволения пройти через третьи врата.

– Человек не может пройти через эти врата, если хочет сохранить жизнь, – громогласно сказал грифон, – никто из вашего племени не пересекал еще их, и никто не сможет этого сделать, если только у него нет ключа.

– Где я могу достать этот ключ? – почтительно спросил он.

– Он у тебя или есть, или его нет. Если у тебя есть ключ, проходи, а если у тебя его нет, и ты всё равно осмелишься продолжить свой дерзкий путь, я сброшу тебя с пирамиды, и обратишься ты в прах, – без злобы и гнева предупредил грифон.

– Быть может, тебе стоит отступить? – вновь спросила его женщина.

– Нет, я либо поднимусь наверх, либо паду вниз из-под когтей этого благородного зверя.

Слезы выступили на её глазах. Она подошла к нему и поцеловала его в лоб, произнеся почти шепотом:

– Доверься своим самым глубоким чувствам, отринь сомнения, пусть мысль и слово обратятся в дело.

Она отошла, а он подошел к аметистовым вратам, за которыми виднелось еле заметное сияние, и внимательно осмотрел их. На них не было ничего, ни знаков, ни уж тем более замочной скважины. Успокоившись, мысль его направилась вверх, выше облаков. Он сделал глубокий вздох, собрал серебряную пыль со своих волос и начертил на вратах круг с восемью треугольниками, растущими из него. Получившаяся звезда засияла серебристо-лиловым огнем, и врата медленно открылись. Он ощутил на себе холодное дуновение ночи, что несет смерть. Грифон поднялся в воздух, а женщина с некоторым трудом подошла к нему. Откуда-то из верхнего яруса она достала сверкающий синевой огненный сгусток и поднесла его к нему. Прохладный огонь охватил его тело, сжигая ту одежду, что он носил внизу, и придал ему необходимые силы и защиту.

Они прошли через третьи врата, ступая по серебряным камням верхнего яруса, где правила ночь с сияющими звездами. Казалось, они были на расстоянии вытянутой руки, так близко они приблизились к небожителям. Одежда его спутницы темнела с каждым шагом, а волосы напротив – становились подобны звездам. Ей было трудно передвигаться, и она начала прихрамывать. Поднимаясь всё выше, он заметил, что не только звезды обитают здесь, но и полупризрачные женщины, чьи лица были закрыты тёмно-синими вуалями. Зрилось, что они плывут по серебряным камням пирамиды, нашептывая что-то во мраке. В молчании они поднимались среди звёзд все выше, пока он, наконец, не увидел вершины пирамиды, спрятанной за последними вратами. То были непроницаемые алмазные решетки, расположенные перед последними ступенями.

Стража этих врат нигде не было видно, а его спутница в тяжелом молчании, сгорбившись, медленно поднималась наверх. Её одежды стали чернее ночи, а лица было почти не видно. Когда она подошла к алмазной решетке, она развернулась, и обратилась к нему. Голос её был подобен пронзительному шепоту:

– Дальше нельзя уже никому. Никто не может пройти дальше. Сила, Мудрость и даже Тайное знание бессильны перед этими вратами. Оставайся здесь, подле вершины, в окружении извечных теней и сверкающих звезд.

– Прошу, пропусти меня, или забери. Я не отступлю, даже перед тобой.

– Лишь самая могущественная сила, вечная сила может отворить эту дверь. Лишь только Её сила.

Он подошел к своей согбенной спутнице и что-то прошептал ей на ухо, а затем поцеловал в бледные уста и притронулся к решетке, которая поддалась ему. Женщина исчезла, растворившись в своем черном плаще, а он продолжил подниматься на вершину пирамиды…

Он вступил на платформу из серебристого камня, которая словно мерцала в звездном свете. Величественный вид открывался ему отсюда: небесные сферы и бескрайние звезды, в центре которых располагалась эта вершина. Снизу виднелась земля, окутанная туманами. Но больше всего его манила высокая арка, находящаяся в самом центре вершины. Эта арка состояла из двух колонн: черной справа и белой слева. На черной колонне было написано «смерть», на белой колонне «любовь». Между ними виднелась плотная фиолетовая вуаль, за которой Кто-то стоял. Подле двух колонн были две огромные изумрудные змеи, частично выползшие из-под покрова. Медленно он подошел к арке и обратил свой взор к той, что скрывалась за вуалью. Он видел лишь тонкие очертания, казавшиеся ему знакомыми. В Её руке был золотой скипетр, похожий на крест, а на голове были два царственных золотистых рога, напоминающих полумесяц, а между ними виднелся лунный диск, освещающий Её кожу неземным белым светом. Он смотрел на Прекраснейшую из всех, начиная узнавать Её. В её лице ему виделся образ матери, сестры и его спутницы. Но только глаз он никак не мог увидеть из-за тёмной как ночь вуали. Она сделала жест рукой, поманивая его к себе. Охваченный священным трепетом, он дрожащей рукой прикоснулся к покрову, скрывающему его мечту, и отдернул его. Невозможно передать, что он увидел за сумрачной завесой.