Текст книги "Блоггер (СИ)"

Автор книги: Вотилето

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Начну с общего понятия. Мужчины и женщины должны понимать друг друга с точки зрения вселенной. Наши души достались нам для того, чтобы реализовать определенные задачи. Это простая философия. Уступая друг другу, не растворяться друг в друге. А все решения принимать в спокойном состоянии. Каждый из вас это личность и каждый должен стремиться…

Инга закатила глаза. Сейчас бы выключить звук и просто смотреть, как на балет. В его словах ни капли смысла, одна демагогия и фантастика. Если этот парень в контрах со своей девчонкой, то они скорее разбегутся, чем засядут за учебники философии. Два года он её мылит, а замуж не зовёт. Вот она и бесится. Что тут обсуждать? Но все делают вид, что ситуацию можно поправить психоанализом и танцами с бубном.

– Инга, лицо попроще сделай, – шепнула подруга, – ты забыла, зачем мы сюда пришли? Расслабься, отличный вечер!

Люди ещё вставали и что-то спрашивали, но блогершей уже завладело нетерпение. И когда все потянулись на выход, она уже убедила себя, в том, что сейчас он должен принадлежать только ей. Подруге сказала, чтобы та ждала на улице и смело двинулась осуществлять задуманное. Мастер неспеша пил воду. Он заметил идущего к нему человека, поставил бутылку и сложив руки лодочкой слегка поклонился.

– Сай Рам! – поприветствовала его девушка.

Вот он, совсем близко. Ни удивления, ни высокомерия во взгляде только покой и участие. Выстрели сейчас в него он и это примет с благодарностью. Что за тип такой? Похоже с ним самим что-то не так или только я его так воспринимаю? Глаза большие, бездонные. Вот это омут для женских сердец. Кожа чистая с лёгкими заломами между бровями. Много читает? А главное энергетика. Я его почти не чувствую, настолько он лёгкий. Это не просто странно, это раздражает. А если по-честному, то просто пугает. Словно я осталась одна в этой комнате и вижу духа. Что это за мужчина, которые мне ещё не встречались?

– У тебя какие-то вопросы?

– Мастер Кирие, меня зовут Инга. Как Вы смотрите если я сниму о Вас ролик?

– Мы все говорим друг другу “ты”, мы все равны. Ты журналистка?

– Я блогер и у меня большая аудитория. Моим подписчикам будет интересно узнать про гимнастику здоровья и эту веру.

– Йога, это не вера и не религия. Это философия и практика.

– Вот-вот, про это и расскажете! Как идея?

Он долгим взглядом вгляделся в её лицо. За эти несколько мгновений, она ощутила себя абсолютно беззащитной. Словно на ней не только не было одежды, но и в её голове не было ни одной мысли, которую бы он сейчас не прочитал. Успокойся. Он привык играть на публику и сейчас играет. Она нашла в себе силы улыбнуться в ответ. После паузы мастер наконец сказал:

– Хорошо. Но у меня есть одно условие. Мы предварительно побеседуем. Я постараюсь понять, что тебе важно. А ты узнаешь, что я могу предложить. Если эти ожидания совпадут, имеет смысл продолжить сотрудничество.

А вот и начала таять глазурь на пончике, подумала Инга. Появился деловой язык. И мастер соблазнился на лёгкую славу. Недолго музыка играла. Что и требовалось доказать. Тот же Ворон, только с побрякушками и мордой вышел. Налёт таинственности пропал и теперь даже проще общаться.

– Когда тебе удобно всё обговорить, мастер Кирие?

– Завтра утром в парке около метро. Там чудесная атмосфера. Снег и сосны. А поздно встающее зимнее Солнце делает из этого чудесную сказку. Хочешь начнём с медитации.

Что-то саркастических хрюкнуло внутри Инги. Он что, так баб клеит? Вот умора. Впрочем, если они пойдут в парк утром, когда народу там немного надо взять с собой колотушку для отбивки мяса, вдруг что-то пойдёт не по плану. Он окажется маньяком или что-то в этом роде. Отступать было уже не прилично. Итак, она ввязалась в новую игру.

– Прекрасно. Значит завтра.

На улице её ждала Лариса, она притопывала ногами рыхлый снег и прихлопывала себе по бокам руками. В ухе у неё был наушник. Увидев Ингу, она рысью метнулась к подруге с любопытством заглядывая в глаза.

– Ну как?

– Он назначил мне свидание.

– Врёшь!

– Что удивительного? Я женщина, он мужчина. Будем прогуливаться и беседовать. Дяденька решил поторговаться. Вместо того, чтобы просто ответить на несколько вопросов перед камерой, он всё усложнил с бессмысленными гулянками и балабольством. Видимо не терпится затянуть меня в свою секту. Я уже не знаю, хочу ли я вообще всё это продолжать.

– С ума сошла? – подруга вытаращила глаза.

Инга и сама не понимала, что с ней происходит. Увидев этого человека вблизи, она ощутила, какое-то странное волнение. Все в нем было не так, как она ожидала. Простое любопытство к нему опять сменилось раздражением. Почему он так на неё влияет? Она явно не хочет с ним встречаться. В груди бегали ёжики, кололись, давили лапками на сердечные струны и не могли уняться. Это вызывало реальную тошноту и головокружение. Если бы не холодный воздух, она бы просто упала и лежала бы долго-долго, чувствуя, как из неё выходит нечто заполонившее её существо. Она не могла объяснить себе, что это, но оно обнаружило себя, после встречи с мастером и заворочалось в своей берлоге. Его признаки тоска и неопределённость, неуверенность и злость, досада и упрямство образовали такую смесь, что не хотелось разговаривать. Хотелось только тишины, чтобы разобраться в том, что происходит. Веселья не случилось, вечер не стал томным. Зачем-то вспомнились ссоры родителей, похороны бабушки, переезд на другую квартиру.

– Пойдем, я тебя до дома провожу вид у тебя усталый, – сказала Лариса, – но я тебе завидую, зря беспокоишься. Ты просто перегорела в ожидании и хотела увидеть что-то немыслимое. А он оказался просто человек. Так ведь?

Утро было морозным и ветренным. Слегка болела голова. Но нужно было идти, её будут ждать. Она сама просила об этом. Он уже был там, ходил по дороге перед парком, протянувшейся вдоль железнодорожного полотна.

– Ты опаздываешь, Инга.

– Не на много.

– В отличии от меня Солнце ждать не любит. Оно тоже разбудило себя с трудом, смотри, как оно поднимается из облачного марева, звенит золотыми колокольцами.

– В голове звенит, это точно, – согласилась девушка.

– Не торопись, пойдём по главной аллее. Посмотри, как красивы сосны, их стволы горят, как огненные столпы. Сколько оттенков снега, как падает его серебристая бахрома с веток.

– Это уже медитация?

– Это созерцание. Наполнение красотой, – он заглянул ей в глаза, и она поняла, что он тоже часть этой красоты, естественная и необычная. А вот у неё наверняка уже красный нос и слезящиеся глаза. Надо было что-то ответить и она спросила:

– Тебе не холодно без шапки, мастер Кирие? Пальто у тебя тоже тоненькое.

Он засмеялся, и она почувствовала неловкость. Надо было сказать что-то умное. Например, здесь хорошая натура для художников. Или что стихотворец набросал бы здесь стишки о несчастной любви. Обязательно набросал. Вместе с фантиками от конфет. Он остановился и взяв её за руки мягко произнёс:

– Закрой глаза.

Что бы это значило? Только не за ухо зубами, ладно дяденька? Я и так терплю твои чудачества, а могла бы спать дома под одеялком или кормить Мышаса завтраком. А ещё сидеть за компьютером, а ещё смотреть в окно… да последнее очень “увлекательно”. Но понесли меня черти в лес с мистическим принцем.

– Закрой. Что ты видишь?

Только сейчас она сообразила, что пока эти мысли проносились в голове, она смотрела на него натирая перчаткой под носом даже не слушая, что он говорит. Она прикрыла веки. Сразу стало спокойнее. Лучи Солнца больше не раздражали и отчётливо почувствовалось, как стынут щёки. Сначала в море всполохов она не увидела ничего. Но когда они постепенно успокоились, почему-то возник блестящий гранёный стеклянный стакан, заполненный до краёв темнотой. Наверно это не та вещь, о которой стоит рассказывать. Ей стало неудобно. Она снова взглянула на него, а потом уставилась на дорогу. Он не стал повторять вопрос, вместо этого тихо произнёс:

– А я всегда представляю поезд. Всегда в пути. Он идёт по бесконечному полю и оставляет за собой чёрный дым.

– Что, означает дым? – интуитивно тут же спросила она.

– Карма, – через паузу ответил он, – то, что надо отрабатывать.

– У тебя есть грехи? – перевела она на привычный язык.

– Конечно есть. Тогда я был обычным человеком. Жил как все. Смотрел телевизор, сидел в интернете и не задумывался над будущим. Жизнь текла, как у всех. Неожиданно мои родители решили расстаться. Отец просто собрал вещи и уехал, словно нас с матерью и не было в его жизни никогда. Начал всё с белого листа. И наверно какое-то время даже был счастлив. Но через несколько лет серьёзно заболел и прислал письмо. Мама поехала к нему. Далеко. На другой конец страны, а я нет. Я не простил. Там она его и похоронила. Я к этому времени уже привык, что у меня нет отца и не понял её поступка. Осознание наступило позже. Надо учиться прощать, хоть это и трудно. С тех пор я еду в своём поезде и вдыхаю дым.

– Почему ты всё ещё в поезде? – непоняла девушка.

– Я простил, но не поехал туда. Не смог. Словно боюсь добраться туда и тоже умереть. Глупо, конечно, – он посмотрел на Ингу, словно просил совета.

– Значит, вы учите людей любить друг друга, а сами себя не любите?

– Выходит так. Вот вам мой страшный секрет, – он отряхнул снежинки с головы и провёл ладонью по длинному пучку волос, который забросил за спину, – вам нужен такой герой для контента?

– У каждого героя есть свой скелет в шкафу, – покачав головой ответила девушка, – никто не идеален. Не с тебя начнётся унылая история, так обстоятельства сложатся так, что ты будешь носить с собой чувство вины. Негатив, это очень липкая субстанция. Не заметишь, как замараешься. Но почему ты вдруг решил мне это рассказать?

– Иногда подкатывает к горлу, а поделиться не с кем. Прости, ты видимо думала, что у нас будет милая прогулка на природе?

– Я думала, что это будет похоже на свидание, – неожиданно для себя выпалила Инга, чем вызвала его улыбку, от которой в душе разбежались солнечные зайчики.

– Это привязка. Ты слишком привязана к своим желаниям, а они раздувают эго. В практике от этого надо отказаться. Но я не о тебе, скорее для будущего ролика. Не будет ли он скучным твоим зрителям?

– Нет, я ведь буду спрашивать и о себе. А тигры любят мясо. Ты будешь ни единственной звездой, нас будет двое, – и увидев его одобряющий взгляд, воодушевившись, добавила, – хочешь расскажу, чем я занималась до блогерства? Я училась реставрационном колледже. Нас привели на стажировку на один старинный объект, куда вход только по пропускам. Там было очень красиво. Фрагменты росписей на потолке, померкшее золото обрамлений, изящная лепнина, которая осыпалась уже сама по себе и зашарканные полы из деревянной мозаики. Даже без мебели всё смотрелось очень эффектно. Как же это будет сиять, когда всё полностью восстановят, подумала я, залезая на высокую стремянку с ведром и кисточкой. Но потом я посмотрела вниз и вдруг увидела страшную вещь. Один мальчик из нашей группы, которого не вдохновляла ни история, ни его будущая профессия, просто стоял в углу и ковырял пальцем цветочки из узкого бордюра. И они осыпались один за другим. История, которой почти триста лет, сыпалась под пальцем ленивого свина. Я так закричала, что чуть не свалилась вниз. До сих пор с ужасом вспоминаю об этом.

– Человек, который ошибся с выбором пути всегда страшен. Потому что он вредитель. Он мстит за свою слабость. За то, что он заблудился, за то, что ему не протянули руку, за которую он мог бы ухватиться. Далеко не все люди самостоятельны.

– Я тоже ошиблась, но ничего не испортила, – отвернувшись произнесла девушка.

Солнце поднялось выше и мороз усилился. Снег скрипел под ногами. Мимо промчался курьер на велосипеде с большим ранцем за плечами. Где-то застрекотала сорока.

– Я вчера выходил из метро, в переходе парень играл на гитаре, – вдруг сказал Кирие, – очень хорошо играл, эмоционально. Собрал приличную толпу зевак. И что удивительно, денег не собирал. Ни шапки, ни чехла под донаты не поставил. Один мужик кинул ему купюру, так он вцепился в него так, что их пришлось разнимать. Таких людей я называю “блуждающие огоньки”. Неприкаянные души. Они могут приманить, а потом разочаровать.

– А на гитаре не был нарисован ворон? – встрепенулась Инга.

– Да, чёрная птица на кривом суку.

– Это мой бывший парень. В прошлом хороший музыкант и в настоящем чемпион по дракам. Мы расстались. А у тебя мастер есть девушка?

– Когда от горного института мы поехали в экспедицию, я познакомился с девушкой. Но она смеялась, что я не серьёзный и слишком романтизированный. Я тогда этого не понимал и очень обижался. И это я ещё волосы не отрастил тогда. Что смешного в романтике?

– Ты хочешь обо всём этом рассказать в ролике? Хочешь себя “высечь”? – перебила Инга.

– Почему ты рассталась с парнем? – Вместо ответа спросил мастер.

– Заработал славу и деньги и перестал стараться.

– Понятно, встретил своего Будду.

– Что это значит?

Кирие загадочно сверкнул глазами и усмехнувшись сошёл с дороги. Слепил снежок и начал катать его по насту. Скоро тот превратился в большой ком. Потом слепил комок поменьше и совсем небольшой. Вскоре у дороги стояла снежная баба.

– Смотри, Инга. Мы долго беседовали и шли по дороге. Шли, шли, шли. И встретили Будду. Мы решили, что это конец пути и остановились. Теперь нас есть кому поучать, а нам есть кому поклоняться. Иди сюда.

Девушка подошла к снежной бабе и осторожно спросила, чтобы не прыснуть со смеху:

– Уже можно поклоняться?

– Как хочешь, – прозвучал странный ответ.

Инга на всякий случай трижды по-китайски поклонилась снежной игрушке и застыла рядом с мастером. Время шло, Кирие молчал, и Инга начала на него коситься потому, что ноги стыли даже в зимних сапогах, а ветер умудрялся проникнуть за шиворот.

– Мастер, нам ещё тут долго? – не выдержав спросила она.

– А что?

– Холодно, не май месяц.

Кирие подошёл к снежной бабе и разбил её ногой. От неожиданности девушка отскочила на дорогу.

– А зачем ты его так?..

– Он мешал нам двигаться дальше. Ты же сама сказала, что холодно. В этот момент и нужно возобновить путь, чтобы согреться.

– А оставить его и просто уйти?

– Велик соблазн оглянуться. И снова потерять время.

Когда они уходили, Инга, не выдержав всё равно оглянулась, словно хотела увидеть обломки Будды, которые разметал по лесу этот непонятный человек. Снежная баба снова стала снегом. Тишина осталась тишиной. Но идти вперёд было теплее, чем стоять на месте.

– А разве так можно с Буддой то?

– Я уже говорил тебе, первое: мы все равны и второе: от привязанностей, если они тормозят тебя, надо избавляться.

– Мне кажется это жестоко.

– Жестокость можно проявить к себе или к окружающим. Это как две краски красная и чёрная. Если ты стоишь на месте, то в этом начинаешь винить других, все картины будут чёрные. Если развиваешься, отказываешься от привычного и идёшь дальше, картины будут Солнечных цветов. Засыпать и просыпаться будешь со счастливой улыбкой.

– А ты какой краской рисуешь, Кирие?

– Чёрной. Поэтому я и хочу, чтобы меня “высекли”. Не бойся за меня, просто задавай любые вопросы.

– Тогда скажи мне мастер, веришь ли ты в то, чем занимаешься сейчас?

– Я ничем не занимаюсь, я просто стою. Я застыл.

Инга расхохоталась, тыча в него пальцем:

– Я чуть было не поверила, что ты даос! А ты мастер ответил, как иезуит! Ответ без ответа. Как прекрасен язык… говяжий на тарелке, с точки зрения Эзопа.

– Я сказал правду. Может быть, ты просто не поняла?

– Я поняла, я нужна тебе как инструмент для самосовершенствования или самоутверждения.

– Ты обиделась, потому что до сих пор считаешь нашу встречу свиданием?

– Не цепляйся к словам. Один из этих слов песни крутил, теперь в переходах поёт. Ты тоже вижу нашёл им применение.

– Прости.

Да, твоя внешность действительно странная. Она совсем не сочетается с тем, что ты говоришь, сладкая колючка, подумала она. Почему бы тебе просто не поцеловать меня, спасая мои губы от обморожения. Зачем весь этот замес? Кто-то ведь придумал эту длинную дорогу через парк. Безлюдное утро и заснеженные деревья. Ну? Сработай ловушка природы! Хватит умничать, надо просто закрыть глаза и немного проплыть по течению. И она действительно их прикрыла. На этот раз стакан был на четверть пустым. Пустая часть была заполнена светом. Обморозилась, решила она, игра ума нереальная. Вдруг она почувствовала, как он дотронулся до её руки, остановив её. А потом его руки обняли её за плечи и привлекли к себе. Губы прижались к её губам и подарив тепло так же неожиданно исчезли.

– Не хотел, быть жестоким, – смущённо сказал он.

Как это было чудесно. Нежно и серьёзно. Пусть даже сама того, не желая она выпросила этот поцелуй, сердце заколотилось с бешенной скоростью, донося до разума: свершилось! Она представила, как бегает между деревьями, сшибает снежные шапки с кустов и трубит от восторга, как африканский слон. Как хорошо, что никто ни умеет читать чужие мысли, а под пальто не видно, как она дрожит.

– Ты меня тоже прости. Я ещё не понимаю всех этих штучек, моментов твоей философии. Но ты ведь не монах и не накладывал на себя целибат?

– Нет. А это здесь причём?

Инга замялась, проклиная себя за свою смелость и сморщила лоб пытаясь придумать ответ. Жадность. Получив поцелуй ей захотелось большего, хотелось узнать кто может без затей прикасаться к этому человеку, претендовать на его внимание и любовь.

– Это для ролика, – буркнула она, пряча глаза.

Они прошли всю центральную аллею и вышли на проспект. Очарование Кирие для Инги никуда не делось, но некоторые недоговорки остались. Белые пятна его жизни. Его желание расквитаться с самим собой. Смелость или необъяснимый мазохизм. Попытка может быть неудачной. Аудитории просто не зайдёт тема йоги и налюбовавшись его лицом, народ уйдёт смотреть сериалы. Возможно, оставит едкие комментарии. Но всё равно рискнуть стоило. Нельзя топтаться на месте. Они договорились встретиться в день съёмки, он вызвал такси. Она, когда он садился в машину, невесомо отряхнула снег со спины, поймав взгляд водителя. Кирие захлопнул дверь и взглянув ей в лицо сложил руки по-восточному, слегка улыбнувшись. Он уехал.

В кармане зазвонил телефон.

– Инга, вы там не замёрзли или ты уже идёшь домой? Я на термометр за окном посмотрела и опухла! Сейчас минус двадцать пять!

– Лариса не паникуй, я уже возвращаюсь.

– Как всё прошло?

– Мы поцеловались.

– Врёшь!

– Вру.

ГЛАВА 3=

Инга слегка припудрила лицо перед зеркалом в ванной, подвела глаза и подправила тушью ресницы. Волосы были идеально растрёпаны и зафиксированы лаком. Теперь немного матовой контрастной помады и можно начинать. Чёрная футболка с неоднозначной надписью “Кто ищет, тот найдёт!” кириллицей, подходила под созданный образ идеально. Она даже брызнула на себя любимые духи, хотя в этом не было необходимости. Те, кто будут смотреть её запись, когда она зальёт её на сайт, аромата не почувствуют. Но он ей нужен был для бодрости, и чтобы справиться с волнением. Анонс. Надо выглядеть как Любовь Орлова, танцующая на цирковой пушке. Дрожать, улыбаться и отбивать ногами чечётку. Тогда пушка наверняка выстрелит. Тогда начнётся настоящее представление, эквилибристика. Главное вызвать первое впечатление, которое начнётся с междометия “ах”. Хотя Кирие наверное заменил бы его на традиционное для него “ом”.

Она выпорхнула из ванной, выпила полкружки кофе, заранее приготовленного на кухне, и направилась к себе в комнату. Здесь, на фоне книжного шкапа она устроилась на стуле напротив камеры. Поехали!

– Приветствую вас, мои верные друзья, подписчики и просто заглянувшие на огонёк. Сегодняшняя встреча будет короткой, но очень информативной! С чем обычно вы ассоциировали мой светлый образ? Громкая музыка, брутальные парни с гитарами, толпа нечёсаных загадочных персонажей беснуется, подпевая хитовой композиции. И среди них я, ваша скромная ромашка, с трудом уворачивающаяся с камерой от желающих её… неважно. Мои репортажи из шумных автобусов и поездов, где я пыталась через адский фон донести до вас хорошее, доброе, вечное… наверное. Сколько петличных микрофонов было там потеряно! Всё это в прошлом. Я решила остепениться и предлагаю вам нечто абсолютно противоположное. Тихое, прелестное, мудрое и не побоимся этого слова возбуждающее! Все эти эпитеты относятся к моему будущему гостю. Да, это мужчина. Поверьте, на него стоит посмотреть, а главное его стоит слушать! Приготовьте коврики и пижамы. Мы будем заниматься йогой и разбирать по косточкам нашего гостя. Тем более он дал на это согласие. Вам интересно кто это? Самые продвинутые уже догадались? Готовьте вопросы, будет работать чат. Кидайте донаты, улучшайте карму! Будет жарко! А пока до встречи, ссылка на число и время под роликом. Пока-пока!

Она выключила запись. Пересмотрела. Лучше не скажешь. Хотя конечно дикая пошлость. Хорошо, что Мышаса нет. Если бы он что-то уронил или зашуршал, она бы точно сбилась. А потом надо долго подыскивать слова, преодолевать сомнения. Внутренний цензор просыпается и начинает катать три шарика в ладони: совесть, честь, достоинство. Не будите и не будимы будете. Если на дверях ада когда-нибудь черти захотят сменить вывеску с классической: “оставь надежду всяк сюда входящий”, то это прекрасная замена. Но ведь он действительно сам захотел. И это хорошая причина снова встретиться. Какой хороший поцелуй ей подарили в лесу. Почему его нельзя спрятать в коробочку и любоваться, как светлячком. Как выпросить следующий? После эфира он возможно будет так подавлен, что об этом и речи быть не может. Значит до съёмки? Господи, как девочка конфету. Но думать об этом смешно и приятно. Хочу знать о нём больше. Просто хочу.

Она потрясла головой, встала и подошла к окну. Ворона, сидящая на дереве через дорогу, выразительно каркнула и улетела, скинув снег с замёрзшей ветки. Её место тут же заняла стайка весёлых воробьёв. Славно. Она посмотрела вниз. У парадной стоял Мышас с двумя толстыми пакетами с логотипом продуктового магазина и беседовал с высоким человеком в шинели с красным кантом. На нём была каракулевая шапка и такой же воротник.

Нахлебником парень не был. И если закупался, то приносил много съестного. Выбирать качественные продукты, он тоже к удивлению, умел. На вопрос Инги, а собственно, не является ли он, подпольным миллионером, скромно мимикрирующим в клубе на Фонтанке? Скромно поведал, что его стихи потихоньку берут в издательства. Правда книжки в доказательство не приносил. С кем же он разговаривает? Человек был похож на полковника. Мысль о том, что Мышас что-то натворил тут же была отвергнута. Полиции вокруг не наблюдалось. Парень время от времени смотрел на собеседника исподлобья и вздыхал. Потом отворачивался и разглядывал улицу, словно ученик, которому надоели нравоучения учителя. Но вот собеседники стали расходиться. Полковник всплеснул руками и чётким армейским шагом пошёл по улице, а парень направился в подъезд.

Инга едва успела смыть макияж и расчесаться, как он уже заносил в прихожею сумки, что-то бурча под нос. Потом поднял на неё глаза и улыбнулся, как человек, который знал, что у него в кармане весь мир, а сунув туда руку обнаружил только дыру.

– Дед меня снова нашёл, – виновато промолвил он.

– Из деревни?

– Нет. Про деревню это моя легенда.

– Ладно, не у порога будем разговаривать. Неси добычу на кухню.

Мышас бодро метнулся в направлении холодильника. Инга поставила чайник на плиту и присев наблюдала за его действиями. Приятно, когда есть кому пополнять запасы. Хотелось бы конечно знать источник средств. Или серьёзно так можно “жить с пера”? Парень понял, что молчание затянулось и вернулся к разговору в прихожей:

– История у меня простая, но я хотел бы чтоб она осталась, между нами. Дед – военный, родители чиновники. И жил я в первопрестольной спокойно и радостно. Пока меня не решили отправить учиться в Бостон. А я не доучился и сбежал. Вернулся и решил делать то, о чём всегда мечтал. Писать стихи и наблюдать за жизнью. Нашей жизнью, чужая мне неинтересна. Родители не поняли конечно. Истерия красного диплома. А я счастлив. Во мне живёт ген бродяги и поэта. Дед помогает с деньгами, пока я не стану знаменитым. Верит в меня, хоть и вздыхает. Иногда вылавливает, для нравоучительных бесед. Но я реально утомил пару издательств, и они мной заинтересовались. Я иду к своей цели.

– По сравнению, где меня в твои годы носило, ты просто ангел, – отозвалась Инга, – давай по кружке кофе и пирожные далеко не запрятывай.

Хозяйка видела, что парень был доволен, что к нему не полезли с пустопорожним любопытством, за ненужными подробностями. Зачем? Ведь в её голове был только длинноволосый принц. Воображение рисовало его то в образе змея-искусителя, то в виде золотого божества, манящего её за собой с небес.

– Так ты крутой перец?

Мышас посмотрел на себя в чайник:

– Нет, не перец.

– Ну, как скажешь.

В комнате зазвонил телефон. Инга встала и направилась к себе.

– Привет моя девочка!

– Ушам не верю, кто это каркает?

– Я понимаю, что прошлый раз вышло некрасиво. Но было так скучно. Я всего лишь поднял градус в помещении. И ты ведь заметила, как все благодарно откликнулись.

– Не смешно. Давай по делу.

– Хорошо, я тебя понимаю. Наша группа даёт последний концерт, после чего каждый пойдёт своим путём. Так сказать последняя гастроль! Хотел, чтобы ты там была. Я написал несколько песен почти любовной лирики. Обкатал в метро на прохожих. Кажется неплохо. Я посвятил их тебе. Обещаю: никакого допинга, алкоголя и даже мата. Этот концерт будет только твой!

– Не слишком ли ты стал шёлковый?

– Я много думал и вырос над собой.

– А если мне уже не интересно?

– Как видишь, нам тоже захотелось чего-то другого. Это замечательно, правда? А ещё я встал на колени и очень тебя прошу.

– Снимать не буду.

– Просто приходи. Максимум бутылочка безалкогольного пива или газировка. И масса философии со сцены.

– Я возьму с собой Лариску.

– Да хоть редиску!

– Ну, хорошо.

Она кинула телефон на стол. Почему меня так легко уговорить? Впрочем, это будет не свидание, а просто концерт. Впервые она будет не репортёром, а просто зрителем. А ещё он чем-то собрался её удивлять. Ладно. Пусть так. Надо поставить точку, пусть она будет красивой.

–

Инга с Ларисой протиснулись в небольшой зал бывшего дома культуры. Народа собралось много. Музыканты уже были на сцене и настраивали инструменты весело переговариваясь между собой. В зале особенно выделялась девушка-блондинка с коротким хвостиком волос. Она сняла свою куртку в шипах и оставшись в борцовке защитного цвета, ходила с блуждающим взглядом разглядывая остальных. На её лице было выражение грусти. Это не вязалось с мужиковатой плотной фигурой и накаченными руками с татуировками. Она как ледокол прорубала себе путь по кривой траектории не обращая внимание на удивлённые взгляды. При этом выражение её лица становилось всё тоскливее. Инга пнула подругу в бок:

– Видишь вон ту, хвостатую? Будем держаться подальше. Поверь моему опыту, такие вечно что-нибудь способны выкинуть. Как чеховское ружьё.

Наконец свет в зале погас и цветные прожекторы заплясали на сцене. Заскрежетала гитара, подключился ударник, запела флейта. Двое музыкантов вышли к микрофонам и публика взревела узнав знакомый хит. У Инги он тоже был связан с приключениями в начале карьеры и она солидарно выкинула "козу" из двух пальцев на вытянутой руке. Лариса пискнула и начала прыгать со всеми. Из этого Инга сделала вывод, что хоть она и напугала её, всё же начало концерта ей нравится. Её Ворон играл рядом с ударником ожидая своей сольной партии. За первой композицией пошла вторая, затем третья. В зале начали раздавать бесплатную газировку.

– Когда твой-то будет петь? – прокричала подруга Инге в ухо.

– Скоро! – ответила она отхлёбывая из баночки, приторную и совсем не ядрёную жидкость.

И этот миг настал. К освободившемуся микрофону вышел Ворон. Уставился в зал и долго пытался разглядеть в полутьме которая колыхалась множеством голов, свою девушку. Наконец просто спросил:

– Инга, ты здесь?

Она высоко подняла руку с газировкой. Белый луч прожектора тут же нашёл её и выделил ярким светом.

– Спасибо, что пришла, – зашелестело в микрофон, – я исполню несколько баллад. Я посвятил их своей девушке и она сегодня здесь со мной.

Нет, это не было похоже на романс или балладу. В оранжировке это был такой же треш, как и предыдущие. Слова расслышать было невозможно, потому, что первые ряды рычали от восторга стуча банками, как пасхальными яйцами друг о друга и хлопая изо всех сил. Когда он закончил запустив руку в волосы и дёрнув себя назад от микрофона возникла уникальная секунда тишины. В этот момент отчётливо раздались чьи то рыдания. Очередные аплодисменты затихли в самом начале и народ расступился. Держась за сцену нетвёрдой рукой стояла блондинка в борцовке и громко пьяно завывала, размазывая слёзы по раскрасневшемуся лицу.

– Что случилось? – насмешливо спросил кто-то из зала, а парни из группы подошли к краю, чтобы разглядеть фанатку.

– Случилось? – встрепенулась та, – почему всё хорошее всегда кончается. Мне всегда нравилась их музыка, я всегда ждала новых песен. А теперь они разбегутся. И последнее что я слышу, это посвящение той уродине на галёрке. Но ведь… ик… это я была на всех ваших высту…плениях. Всегда всем говорила, что…что вы пацаны лучшие. А мне напоследок никто ни строчки не посвятил!

Инга от возмущения открыла рот и рванула к блондинке вырвавшись из рук подруги. У кого-то из музыкантов палец сорвался со струны и она загудела долгим протяжным воем. Публика зашумела разделяя чувства нетрезвой страдалицы и посмеиваясь одновременно. Ворон хотел что-то сказать. Но тут произошло неожиданное. Девица достала из своей куртки небольшой пистолетик и приставив себе к виску нажала курок. Раздался хлопок, лёгкий дымок рассеялся в воздухе. Грузное тело громко шлёпнулось на пол. Такого поворота никто не ожидал. В толпе раздался визг самых впечатлительных и все, как по команде побежали на выход снося старенькие двери и топча друг друга. Появившаяся охрана дома культуры, как только можно было проникнуть в зал положила мордой в пол всех, кто ещё остался без разбора. Музыканты, Инга с Ларисой и ещё десяток зазевавшихся или не успевших проскочить в дверь, теперь лежали рядком. Вскоре приехала и полиция.

Когда их уводили из зала, Инга всё пыталась оглянуться на труп и с ужасом понимала, что не может. Реальность, это не кино. Неподвижное тело вселяло ужас. Подруга тащила её вперёд, бледная от происходящего. Остальные фанаты таращились друг на друга в недоумении. На лицах был один вопрос: как это случилось? Их погрузили в машину и повезли в участок. Царило унылое молчание. Кто-то слабо покашлял, кто-то посмотрел на часы. Ворон протиснулся к Инге отжав подругу. Заглянул в глаза.