Текст книги "И ветер сдует всё вокруг (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Всё началось с окна.

Он стоял, приблизившись к нему. Прижался лбом к холодному стеклу, медленно вдыхая и выдыхая, оставляя на окне потную кляксу.

Его волосы были взъерошены и неаккуратно зачёсаны на бок, обнажая острый край уха. Тень от четкой линии подбородка мелко тряслась.

Он дрожал.

Гроза за окном приближалась, усиливалась, шумела и бросала на лес свои длинные молнии, освещая замок на доли секунд. За это короткое время можно было понять – он плакал. Слезы отражали свет от ярких вспышек за окном.

Я ликовал.

Закутавшись в мантию, которая скрывала меня от чужих глаз, я был очень близок к нему. С каждым аккуратным вздохом, шаг за шагом, приближался к Драко.

Это было наслаждением, видеть его в таком виде. Отчаявшимся. Плачущим. Разбитым.

Но тогда я не понимал, что это может стать началом конца.

***

Война закончилась.

Оставила после себя множество глубоких царапин в сердце каждого. Она пробралась в вены, закупоривая возможность думать о будущем. Оставалось лишь только видеть всю черноту настоящего, живя – умирать.

После победы над Волан-де-Мортом прошло слишком мало времени, чтобы ученики в восстановленной школе спокойно учились, а не боязливо оборачивались, ожидая нового удара.

В Хогвартсе веяло сырой смертью, хоть запаха и не было. Веяло телами павших, выгрызая их облики на подкорке мозга. Их искореженными в ужасе лицами и криками. Вот так теперь пахла школа.

Макгонагалл уверяла учеников, что бояться нечего, но все ждали. Ждали чего-то на подсознательном уровне. Будто затишье перед штормом.

И это случилось.

В Хогвартс вернулся Малфой.

Многие последователи Темного Лорда были осуждены и отправлены в Азкабан. Многие бежали, забрав своих отпрысков из школы. Старший Малфой, предприняв попытку скрыться от мракоборцев, был убит. Нарцисса оправдана за помощь в битве и сослана во Францию, в резиденцию, из которой ей пожизненно запрещено выходить, но с правом на посещения.

И Драко…

Драко был оправдан по всем пунктам, и дальнейшая его судьба была неизвестна. До сегодняшнего дня.

Он вернулся в Хогвартс. Изгоем. Раскалённым ножом, который с легкостью резал толпу на две части, проходя мимо них, слушая шипение, оскорбления, а порой и заклинания, которые ударяли в спину, но незамедлительно гасли. Макгонагалл, предполагавшая подобный исход, наложила на слизеринца защитное заклятие. Словно бронежилет, не дававший телу умереть и беспощадно принимающий даже сильные удары.

Первые несколько месяцев на Малфое срывали весь свой гнев. Оскорбления, проклятия, толчки плечами, истерзанные вещи и прочее, то, что доставляло ученикам хоть какое-то удовлетворение. Но он был непоколебим. Молчалив. И одинок. Он жил в комнате старост, хоть им и не был. Директор продумала и это, поселив Драко туда, чтобы обеспечить его безопасность, ограждая даже от собственного факультета змей.

И, как оказалось, в комнате старост жил и я.

Роковое соседство.

Я не слышал, как он вставал. Как уходил. Как возвращался. Я не слышал ничего. За полгода его учебы он не произнес ни слова. И ни разу не попался мне на глаза в нашем общежитии для двоих.

***

Вначале я был в ярости. В моей голове крутилось множество мыслей. Я злорадствовал, когда видел, как его спина раз за разом крушится от заклятий, брошенных откуда-то из толпы. Но, тем не менее, его осанка оставалась твердой. Это злило сильнее. Он должен был сломаться.

Время скоротечно. Оно многое оставляет себе. Забирает с собой безвозмездно. Твои чувства, твои слезы, твою боль. Время помогает забывать. Но оно же помогает и помнить. Оно дает многое, многое же получает взамен. Мне оно помогло жить дальше, но взамен я больше не был прежним. Я стал бесчувственным загнанным зверем, готовым броситься на свою жертву в любую минуту.

Я ждал…

Ночь стала моим другом. Выбираясь из теплой постели и накидывая мантию невидимку, я отправлялся бродить по школе, вспоминая всё то, что было «до».

Так я и наткнулся на него. В северном крыле, на одной из башен. Он стоял у окна. Сначала я опешил. Я почти забыл о нем за время учебы, ведь Малфой был совсем незаметным учеником и соседом. И сейчас он стоял сгорбившись, оперевшись о каменный подоконник, глядя в окно.

Так продолжалось почти каждую ночь. Сколько бы раз я не проходил мимо того крыла, он всегда был на своем месте. Сутулый, худой и ослабевший. Совсем не такой, как днем, в те моменты, когда удавалось его увидеть – с прямой осанкой и вздернутым подбородком.

Очень странно, но, глядя на него, я успокаивался. У меня вылетали из головы все воспоминания, связанные с войной, когда я видел, как он мучается. Я понимал, что он наказан. Смотреть на него такого, убитого, было вместо сказки перед сном. В постель я направлялся умиротворенным.

***

Моя мантия стала второй кожей. Она оберегала меня от лишних глаз, в которых я был героем. Оберегала от назойливых людей, которые хотели расспросить о последних секундах существования Темного Лорда. Оберегала от друзей, в глазах которых я видел сочувствие ко мне, потерявшему так много, и на плечи которого свалилась вся тяжесть войны. Я прирос к ткани. Ходил в ней на уроки, по коридорам школы. И вот однажды, по привычке, поздним вечером пошел в ванную старост.

На подходе к ней я почувствовал дурманящий и расслабляющий запах сырости. Уже на входе было ясно, что там кто-то был. Кроме меня и Малфоя воспользоваться ванной никто не мог.

Он стоял по пояс в воде, ко мне спиной, глядя на изображение русалки на окне, которая расчесывала волосы.

Мне стало трудно дышать. Под мантией воздуха не хватало, и от духоты пот дорожками спускался по вискам и спине. Очки почти запотели, но это не помешало увидеть картину, которая открылась мне.

Спина Малфоя была искалечена. Уродливые шрамы, красные вперемешку с синими кровоподтеки. Словно в него кидали камни. Старые и новые синяки были нескончаемы. Кожа обтягивала ребра, как тонкий мешок.

Слизеринец медленно поднял трясущуюся руку и замер, смотря на метку пожирателя. Она была исцарапана. Кровь мелко пробиралась сквозь царапины от ногтей. Я на миг представил, как горячая вода жжет свежие ссадины, причиняя сильную боль. Его боль. От этого меня еще сильнее бросило в жар.

Я дернулся от испуга, когда Малфой закричал. Невозможно было описать этот звук. Охрипший стон, почти беззвучный, но мне он казался бесконечно громким.

Стало дурно, когда он вцепился в метку, сильнее и глубже расцарапывая ее. Я почти слышал, как рвется и лопается кожа.

Я скинул мантию…

Мне понадобилось меньше секунды, чтобы прыгнуть в воду и схватить его со спины, смыкая руки у него на груди.

Только сейчас я понял, как легко удалось обхватить его, насколько худым он был. Не сказав ни слова, он обмяк на моих руках, голова откинулась на мое плечо, и Малфой потерял сознание.

Не знаю, сколько я простоял с ним в воде. Секунду, может минуту, а может и вечность. Я не мог пошевелиться. Он был легким, но весь груз внутри него казался неподъемным.

И я понял это.

Понял, что мы с ним ничем не отличаемся. Оба псевдоубийцы. Ведь я позволял делать всё это с ним. Вся эта палитра синего цвета у него на спине – моих рук дело. Все ссадины, его истощенность – тоже. Я убивал, не имея к этому никакого отношения. Ведь я стоял в стороне, наблюдал и наслаждался этим.

Меня замутило…

Малфой очнулся спустя сутки. В своей постели. И первое, что он увидел, был я. Спящий рядом на кресле.

Я проснулся от хлопка двери. Он ушел, оставив смятую постель. И еще большую пропасть между нами.

***

До конца учебного года оставалось несколько месяцев. Будущие выпускники выбирали профессии и готовились к экзаменам. С приходом весны замок оживился. Все чувствовали тепло весеннего солнца и все больше проводили время вне замка.

Но не он.

Сколько еще я буду ходить в то крыло и наблюдать за ним? После случая в ванной мы так и не разговаривали. Он ничего не говорил, а я ничего не спрашивал. И меня все сильнее гложило это молчание.

Ночью я вновь встал у дальней стены и принялся разглядывать Малфоя. Он казался застывшим камнем.

– Сколько еще ты будешь приходить сюда, Поттер?

Странно, но я не испугался. Я был готов к такому повороту. С облегчением скинул мантию, и она с шорохом слетела с моих плеч.

– Как я прокололся?

– Я живу вместе с тобой. Думаешь, трудно запомнить запах твоего ни с чем несравнимого магловского шампуня? – все так же глядя в окно, продолжил он.

– Приму это за комплимент.

Мне хотелось язвить и шутить. Лишь бы продолжить с ним разговор.

– С каких пор ты подался в няньки? Следишь за мной то тут, то в ванной?

– Просто мне скучно, мне не хватает старого Малфоя. Новый мне не нравится.

Он засмеялся. Искренне. Запрокидывая голову назад. А затем, развернувшись ко мне, сделал несколько шагов в мою сторону и схватил меня, сжав свитер в руке.

– Разве было недостаточно весело наблюдать за шакалами, которые устроили всё это? Их труды ты уже успел оценить, правда? Как тебе моя спина? Понравилась картина, Поттер? – его голос дрогнул. Он сильнее вжал меня в стену, и я вдруг почувствовал в себе что-то новое. Кровь начала бешено кипеть в моих венах. Я почувствовал адреналин и наслаждение, почти что детский восторг. Такого длинного диалога с Малфоем у меня давно не было.

Резко перехватив его руку, мне с легкостью удалось поменять положение наших тел. Теперь я вжимал его в стену, но уже навалившись всем телом, проникая коленом между его ног, раздвигая их.

Мы стояли, вцепившись в друг друга и тяжело дыша. Неожиданно низ живота стянуло в тугой узел, и я почувствовал приятное возбуждение. Мне было все равно. Ведь такие острые чувства я не испытывал давно. Пусть даже у меня встал на долбаного Малфоя, я наслаждался этим.

– Да ты извращенец, Поттер, – прошипел он прямо над ухом. От этого волосы на затылке встали дыбом. Я чуть не застонал вслух.

Услышав приближающиеся шаги, мы уставились друг на друга с ненавистью. Я сильнее вжал его в стену, перед этим подобрав мантию, и накинул ее на нас. Он дернулся, но я перехватил его горло одной рукой, а второй зажал рот.

Судя по шагам, это был Филч. Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. И звуки чужих шагов, и вся эта ситуация – у меня сносило крышу. Неудобное положение. Неудобный Малфой. Всё казалось не тем, странным. Даже общий с ним кислород устраивался в груди слишком неудобно – потому, что был общим. Сам того не замечая, я начал медленно сжимать его горло.

Он не дернулся, не издал ни звука. Мне даже показалось, что уголок его губ пополз вверх, догоняя ухмылку. Это еще сильнее взбесило меня.

Я так долго об этом мечтал. Причинить физический вред Малфою – и вот, он тут, передо мной, в полном моем распоряжении. Член дернулся, заставляя слизеринца медленно выдохнуть и еще сильнее прижаться к моему паху.

Филч скрылся за поворотом, и мы отпрянули друг от друга.

Малфой хватал воздух ртом, оправлял рубашку, скрывая от моих глаз ширинку. А после молча развернулся и пошел прочь.

– Кто из нас больше педик? – бросил я ему в спину, вспоминая его вздыбленную ткань на штанах.

***

Тогда мы разошлись. Разошлись в разные стороны, но, думаю, с одинаковыми мыслями: «Какого черта?».

Я никогда не предполагал, что власть над Малфоем принесет мне такое удовольствие. Каждый раз, думая об этом, у меня начинал наливаться член. Это внесло в мою жизнь нечто новое. Я начал видеть цвета и различать их. Даже воздух пах по-особому. Или мне так казалось? Но одно я знал точно: боль, что я тогда причинил Малфою, возбуждала меня.

Теперь каждый раз замечая, как в слизеринца кидают заклятья, я чувствовал гнев. Кто-то зарился на моё. Только я мог так поступать с ним. От этой мысли стало дурно. Я не хотел думать об этом, не желал этого, но всё выходило помимо моей воли. Я бесился от того, что Драко занял практически все мои мысли. Мои руки все еще помнили прохладу его шеи. Она была тонкой, надави сильнее – и она хрустнула бы под моими пальцами.

День за днём я представлял, как душу его. Это изматывало. Пару раз порывался зайти в его комнату, сесть сверху и воплотить эту фантазию в реальность, но останавливался.

Почему он спас меня у себя дома? Почему он не хотел идти, когда Том Реддл позвал его на сторону пожирателей, почему не сбежал? Почему он позволял издеваться над собой? Почему, черт возьми, он так изменился? И самое главное – почему мысли об этом приводят меня в чувства, которые я давно, казалось бы, утратил?

Вопросы давили. Ответов не было. Я все ещё ненавидел его, но так же и хотел.

И это было последней точкой.

До скрипа зубов я желал ему боли. Было несправедливо возвращаться сюда, напоминая всем о том, что он один из пожирателей и возможных убийц. Даже через одежду я видел метку, которая извивалась и шипела. Я ненавидел это. Зачем он заставляет меня только лишь своим видом думать об этом?

И я не выдержал.

Не разбирая шагов, я ворвался в его комнату. И разозлился еще сильнее, когда не увидел никакой реакции. Он сидел на кровати и смотрел в долбаное окно. Что же его так тянет к ним?

Я оседлал его, вжимая в тугой матрас, и, видя ухмылку, зарычал, вцепившись обеими руками в холодную кожу шеи. Он запрокинул голову, открывая еще большую площадь для обхвата.

Ебаный извращенец.

Задницей я ощутил его полувставший член. От этого меня пробила дрожь, захватило дикое желание, но все это казалось неправильным, отвратительным.

– Сопротивляйся, ублюдок, – шипел ему в ухо, но он сильнее толкался в меня бедрами.

Резко отпихнув его, я достал палочку, расщепил его рубашку, а затем и брюки. Все так же раскинув руки и тяжело дыша, он лежал в одних трусах. Я сразу заметил на серой ткани влажное пятно.

– Ненавижу! – и я резко развернул его на живот. Обнаружив на спине новые кровавые подтеки, я завелся еще сильнее.

Для меня было удовольствием срывать с него последнюю часть одежды, разрывать ткань собственными руками. Раздвигать его худые и бледные бедра, наваливаясь на Малфоя, закрывая ему рот своей рукой. Я знал, что он не будет кричать, но сам факт физического насилия над ним возбуждал еще сильнее. Когда он выгнул спину, подставляя зад, я сорвался.

Тело Малфоя говорило за себя. Он ждал.

Рот почти иссох. У меня не хватало слюны, чтобы смочить его проход. Я толкался почти на сухую, но вскоре кровь добавила смазки. Малфой хрипло и рвано стонал. Я чувствовал, как моя рука мокнет от слез, но продолжал грубыми толчками вдавливать его в кровать. Я хотел кончить. Ладонью другой руки с силой надавил на красные полосы на спине, Малфой закричал в руку и начал мелко дергаться. Я понял, что он кончал, и излился в него следом.

Когда принимал душ, смывая с члена кровь, я ощущал удовлетворение. Я думал над тем, кем мы стали, во что превратила нас война, а точнее, ее последствия: в двух извращенцев, один из которых заводится от боли, другой же – доставляя эту боль.

***

Сколько раз я врывался в его комнату? Я перестал считать после десяти. Я брал его грубо, а он отдавал себя целиком.

Я наказывал. Он желал быть наказанным.

Мы падали на дно. Оба. Пожирая друг друга. Удовлетворяя потребности и похоть. Забываясь в друг друге. Мы почти не разговаривали, и я практически перестал ходить по коридорам ночью. Но в последний месяц я вновь встретил Малфоя в северном крыле. Встав рядом с ним, плечом к плечу, я начал вглядываться в лес. Заговорить никто не решался. Но спустя несколько минут, я сдался:

– Что думаешь делать после школы?

– Так далеко я не задумывался, – его голос был холоден.

– Разве ты не будешь поступать в университет или, может быть, переедешь к матери?

– Нет.

И вновь молчание.

– Почему ты не убил меня? – он повернулся ко мне лицом и ждал ответа.

Я опешил.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, Малфой.

– Тогда, когда я показал метку Дамблдору, перед его смертью. Ты мог убить меня, Поттер! Тогда бы для меня все закончилось раньше! – в его словах, в тоне голоса, я узнал старого Малфоя. Ядовитого и дерзкого. Но смысл слов казался мне чуждым.

– В отличие от тебя, Малфой, я никогда не хотел стать убийцей!

– Но и я им не стал!

Мы оба замолчали. Мне совершенно не нравился этот разговор. И мог бы поспорить – ему тоже. Но это было необходимостью. Словно водяной шар, который должен был когда-нибудь лопнуть.

– Почему ты помог мне тогда, у вас в доме, перед Беллатриссой?

– А почему ты помог мне на суде?

Вопросы были. Но ответов не было.

– Зато ты теперь любимец каждого. И герой магического мира.

– Думаешь, я хотел этого? – жестко схватив его за руку, я все-таки сдержался. – Думаешь, хотел терять дорогих и близких мне людей? Видеть, как они умирают на моих глазах, сражаясь за меня? Как делают последний вздох из-за меня, ради славы?! А что насчет тебя? Твоя ненависть к нечистой крови? Твоя гордость из-за причастности к Темному Лорду? Все твои ёбаные поступки?

– Я тоже, Поттер, к этому намеренно не шел! Я так же, как и ты, родился с расписанной наперёд судьбой. Только вместо того, чтобы победить Волан-де-Морта, меня растили для служения ему! Мы оба это не выбирали!

Как же ты чертовски прав.

Виски сжимало, а ком в горле перекрывал кислород. Драко Малфой оказался такой же жертвой обстоятельств. И я злюсь на себя – почему я раньше об этом не подумал? Почему я не подумал над тем, что будь у него другие родители, он вырос бы совсем иным. Почему я наказываю именно его, будто бы он виноват во всех моих бедах?

Дружили бы мы с первого курса? Смеялись бы над совместными шутками? Попали бы на один факультет? Играли бы в одной команде по квиддичу? Стояли бы на войне бок о бок? Бился бы он за меня, а я – за него? Будь все по-другому…

Никто об этом никогда не узнает. Но от этого мне становится легче. Я чувствую, как мои плечи опускаются и расслабляются, проходит тяжесть и ненависть, которую я испытывал к нему, не разобравшись. Раньше я таким не был. Как и он. Мы совершенно поменялись. Мы два молодых парня. С чёрными и мёртвыми душами, которые срываются на друг друге, вымещая собственную боль.

Этой ночью я не приходил к нему. И на следующую ночь. И на следующую. Так прошла почти неделя, пока дверь в мою комнату не раскрылась сама.

Мы не стучим. У нас так не принято.

В комнате было темно. Я уже лежал в кровати и готовился уснуть. Драко стоял в дверном проёме, держа в руке зажженную палочку. На нем были только пижамные штаны. Он молча прошел в мою комнату, погасил «люмос», и я почувствовал, как дальняя сторона кровати прогнулась под его тяжестью.

Я ждал. Но ничего больше не произошло. Через несколько минут я услышал его ровное дыхание. Он уснул.

***

Экзамены завершены. Школа кипела – родители и ученики готовились к выпускному. Вся эта шумиха не утихнет до утра. В общем зале все пируют и веселятся. Кроме него. Я знал, где он. И мои ноги сами понесли меня туда. В северное крыло, к четвертому окну левой стены. И я не ошибся. Он стоял там. В черном сюртуке с искрящимися золотыми змеями, вышитыми по всей его поверхности. В волосах играл ветер, который врывался в распахнутое окно. Наверное, он впервые открыл его. Пахло хвоей леса. Его силуэт освещала лишь луна.

– Вот и все, Поттер, – повернулся он ко мне.

– И тебя с окончанием, Малф… – не успел я закончить фразу, как в меня полетело обездвиживающее заклятье.

Я застыл статуей на месте, глядя, как он медленно приближался ко мне. Его слова, в начале, были о чем? Он хочет убить меня? Как глупо пришла ко мне смерть.

– Не знаю, почему я не сделал этого раньше, – его пальцы коснулись моей окаменевшей щеки. Они такие же холодные, как и всегда. Змей.

Теперь он станет убийцей. Теперь он сделает это, дойдёт до конца. Не как с Дамблдором.

– Знаешь, ты был единственный, с кем я разговаривал долгое время. И, наверное, спасибо тебе за это. Надеюсь, ты найдешь в себе силы жить обычной жизнью.

Я пытался пошевелиться, но не мог. Все было без толку. Мне удавалось лишь мычать. Язык опух и не двигался. Его слова мне совершенно не понравились. В них был какой-то подтекст. Что он хотел сказать? И какого хрена он обездвижил меня?

Драко подошел к окну. Положил палочку на подоконник. С легким толчком ноги забрался на него и уставился вниз. Полы его сюртука колыхались от ветра, волосы переливались в лунном свете. Повернувшись спиной к лесу, он посмотрел на меня и сказал:

– Прощай, Гарри.

И шагнул назад.

Дальше я не помнил ничего. Лишь сильный удар о землю. И мой бесконечный, безмолвный крик.

***

Как давно я полюбил сигареты? Кажется, я курил их всю жизнь. Тлеющая сигарета идеально лежала между моих пальцев. Там ей и место. Каждые полчаса. А иногда и меньше. Не брошу курить, пока мой кашель не угробит меня.

Чертова машина не заводилась. Вроде, недавно менял свечи. Откинулся на кожаное кресло автомобиля, оно заскрипело под моей тяжестью. Выдохнул дым в открытый над головой люк, глядя на небо. Сегодня будет дождь.

С двадцатой попытки пытался завести машину. Психанул и ударил руль, но тут же шарахнулся в сторону от неожиданного белого пятна, пролетевшего слева от меня.

Какого черта?

Посмотрел на сиденье рядом – на нем лежало письмо, так удачно упавшее через люк. Даже без очков я увидел очертание красного герба. Руль задрожал. А точнее – мои руки, плотно обвивавшие кожаный круг.

Письмо из Хогвартса спустя десять лет.

Я думал, что идеально спрятался от того мира, зажив обычной жизнью: магл, который ходит на работу пять через два, арендует дюплекс и имеет семью.

Только правдой из всего этого было лишь про работу – продажа запчастей для мини-куперов, которая занимала все время. Вместо семьи – хомяк, подаренный дочерью Гермионы и Рона, да маленькая съемная квартира. Даже чулан под лестницей в доме Дурслей был больше.

Я оставил ту жизнь. Лишь изредка виделся с друзьями из того мира. Точнее, позволял им приходить в мой мир, и то – не на долго.

Я оставил там всё. И не жалел. Почти забыл. А забывал я долго. Алкоголем, наркотиками и случайными людьми. Угарая в этой ядовитой пучине, я убивал прошлого себя и свои воспоминания. Почти не спал. Кошмары мучили меня. Мне снилось одно и то же. Это блядское окно. Открытое окно, веющее тёплым воздухом и хвоей.

И вот теперь, когда у меня началась идеально скучная магловская жизнь, старая напомнила о себе.

Добравшись на работу на метро, бросив машину у дома, я начал продавать долбаные свечи, которые так меня сегодня подвели.

Бар встретил меня как родного. Кремовая барная стойка была идеально начищена, до блеска. Старый Эрл за ней сразу налил мне как обычно. Два пальца виски безо льда. Я слушал его дикие анекдоты, которые были совершенно несмешными. Бокалы меняли друг друга и бредовые байки Эрла начали заходить на ура. Пока краем глаза я не увидел нечто знакомое. То, что я давно забыл. То, что я так тщательно пытался забыть. Белая макушка с зачесанными волосами, острые уши и высокий рост. Его спина совсем не изменилась. Только возмужала.

Спотыкаясь, еле вороча ноги, я слетел с барного стула, нацелившись на этот почти знакомый силуэт, который направлялся к выходу из бара.

– Мммалф, – я пытался вспомнить фамилию, но не мог её четко произнести. Алкоголь виноват, или я давно не произносил её вслух.

Вывалившись из бара, я почти упал на колени, всматриваясь по сторонам.

– Драко!

Я закричал. Но оглядывались совершенно не те.

И воспоминания накатили на меня.

В такси я оставил последние деньги, но мне было все равно.

Я был зол. Чертовски зол на всех. Какого черта я сегодня так много вижу с того мира, откуда я ушел оттуда, пообещав не возвращаться!

Выругавшись себе под нос, я бросился на улицу, спотыкаясь пьяными ногами о бордюр. Машина стояла там же, где я ее и оставил. Забравшись в нее, я ощутил влажное сиденье. Люк был все еще открыт, дождь сыграл со мной плохую шутку. Куда еще хуже?

Письмо лежало там же.

Сухое. Чернила не растеклись от моросящего дождя. И бумага не взбухла. Еще бы. Я совсем забыл о волшебстве.

Конверт был теплым. Тонким и тяжелым из-за гербовой печати ваксового цвета. Печать поддалась легко.

«Уважаемый Гарри Джеймс Поттер, приглашаем вас на юбилейную встречу выпускников, которая состоится 7 июня в главном зале школы Хогвартс.

С искренним уважением, М. Макгонагалл.»

Я почти зарычал. Минерва долго отговаривала меня от моего отшельничества. Она мне пророчила светлое будущее в Министерстве Магии. И со временем так и не смирилась с моим уходом.

Смял письмо, и меня окутала сильная усталость. Веки начали тяжелеть. Алкоголь без устали кружил мои мысли. Я уснул.

И вновь то распахнутое окно…

***

Мои синие джинсы и серая толстовка совершенно не вписывались в стены этого замка.

Зачем я здесь? Зачем пришел?

Сегодня я сидел на стуле в своей квартире у двери около трёх часов. С одной лишь мыслью – я зря потеряю время. Я обещал себе забыть магию…

Но моя палочка привычно лежала в ладони. Как сигарета, сменившая её. Последнюю я держал всё чаще.

И вот я здесь.

Добиваю себя, возвращая все воспоминания.

Весь этот тошнотный банкет, по сути, устроенный в мою честь, я отсидел еле как. Я не вслушивался в разговоры, почти не отвечал на вопросы, и в разгаре праздника покинул его.

Я почти забыл, какой тяжелой может быть мантия-невидимка. Как она беззвучно шуршит под ногами. Как она скрывает меня, даря ощущения умиротворения.

Я сам не заметил, как дошел до того самого места. Окно совсем не поменялось, только лес стал больше, макушки – длиннее, луна – ближе. Или же так все и было десять лет назад?

Кулак сжимал палочку, принадлежащую не мне, а тому человеку, кто сделал шаг в никуда.

Тело Малфоя так и не нашли. Учителя и службы из Министерства предположили, что он упал в воду, а там его растерзали русалки. Меня тошнило, когда я это представлял. Не верил, что он разбился. Но все уверяли меня в обратном. Без палочки выжить, упав с такой высоты, невозможно.

Его хоронили в пустом гробу. На похоронах был я, Макгонагалл, Рон и Гермиона. Больше не пришел никто. Семейное кладбище Малфоев разгромили мародеры. А на его же надгробии написали: «смерть предателю».

Я хранил палочку у себя. Я не отдал ее Министерству. Да и забирать у меня ее не стали бы.

О чем он думал, когда падал? Пожалел ли в последний миг о своем решении или же летел с улыбкой на лице? Освободился ли он от боли?

Я положил обе палочки рядом, и сам не заметил, как потянулся к ручке, чтобы открыть его. Стоит ли мне уйти к нему? Освобожусь ли я от боли? Встречусь ли с дорогими мне людьми? Там, на другой стороне, за чертой жизни.

Окно со скрипом поддалось. Знакомый запах леса и недавнего дождя раздирал легкие. Стояла тёплая ночь, но меня колотило от холода.

Собрался залезть на подоконник, но вдруг окно захлопнулось, и я увидел лишь одну палочку лежавшую на том месте, где я их оставил. И это была моя палочка.

Наверное я сплю или уже сделал шаг из окна, так как на меня, в отражение, сейчас смотрели серые холодные глаза, ни капельки не поменявшиеся. И уголки его губ всё так же по-блядски ползут вверх.

– Спасибо, Поттер, что сохранил мою палочку…

Все началось с окна…