Текст книги "Вишнёвый Крик"
Автор книги: Vladlen M
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Глава 4. Руина
Ольга хмурилась, весь путь не отводя глаз от дороги, домов и пешеходов. Сегодня она казалась молчаливой и замкнутой. Оно и понятно: в бригаду вернулся Алексей Столяров – подающий не особенно много надежд молодой и излишне самонадеянный фельдшер. Новичок, как в медицине, так и в работе на Скорой в целом, на подстанции он работал месяца четыре, адекватно не уживаясь почти ни с кем из врачей, медсестёр, санитаров и других фельдшеров. За что его недолюбливали? Больше всего, пожалуй, за неугомонность и распущенность, чередующуюся с необоснованным высокомерием и нежеланием учиться работать с больными.
Вот и сегодня вид у него с самого начала рабочего дня был невозмутимый, хотя, бросая временами на медсестру какие-то липкие взгляды, он ухмылялся, замечая её показную серьёзность, но рассеянность на вызовах.
Видя свою подругу и коллегу в одном лице в таком нетипичном для неё состоянии, Михаил пожалел, что не придал особого внимания произошедшему между ней и фельдшером конфликту. Да, он явно был личным и не предназначенным для чужих ушей, но на работе их недомолвки могли отразиться не лучшим образом. Например, аминофиллин, внезапно перепутанный с амиодароном, вполне мог стоить пациенту с аритмией жизни. Повезло, что врач, в отличие от того же Столярова, вовремя заметил ошибку и одёрнул медсестру, уже готовую ввести препарат.
– Оль, может, ты мне расскажешь, что всё-таки случилось? Если дело только в Лёхе, хочешь, я поговорю с ним? – ближе к обеду, когда выдалась свободная минутка на подстанции, спросил у женщины Михаил, но та отрицательно качнула головой, забилась в угол диванчика и погрузилась в свой мобильник.
Впрочем, даже очередная переписка с кем-то не вызывала и тени улыбки на её лице.
– Оль… – Врач сложил руки на груди и навис над ней с внушительностью каменной глыбы. – Я понимаю, что ты взрослая женщина, которая сама решает свои проблемы, но если ты не доверяешь мне как другу, то я включу в себе режим начальника и отчитаю тебя за все промахи из-за твоей рассеянности.
– Отчитывай, Михаил Сергеич. – Она пожала плечами, подняв голубые глаза от экрана смартфона. – Раз заслужила – отчитывай.
Он хрипло вздохнул, стиснув зубы. И почему последние недели выдались такими странными? Уже привыкнув к тихой и монотонной, хотя и полной тоски, жизни, он воспринимал все изменения едва ли не враждебно. Конечно, неприятие существовало лишь до поры до времени, уравновешиваясь дремлющей силой его характера, но в случае с Ольгой он был уверен, что принимать её отстранённость и тревогу без пояснений не имел права. За ними стояло что-то значительное.
Поговорить со Столяровым лично было трудновато: тот, будто чувствуя на себе тяжёлый взгляд врача, скрывался из виду во время отдыха, а за работой изображал несвойственное ему усердие. Однако короткое и строгое «задержись» в конце суток оказалось вполне эффективным, и фельдшер, переодевшись первым, сел на низкую скамейку, вперившись взглядом в широкую мускулистую спину врача. Михаила он побаивался, но старался этого не показывать, выставляя на передний план разную степень своей борзоты.
– Долго ещё интриговать меня будешь, Кацен? Я не меньше тебя устал, так что давай быстрее по домам разойдёмся. Чего хотел-то? – не выдержав давившего на него молчания, с вызовом в голосе спросил Алексей.
– Да вот, заметил у нас атмосферу нездоровую в коллективе. Хотел спросить, что ты об этом думаешь, – размеренно ответил врач, надевая вместо спецодежды чёрную рубашку с коротким рукавом и графитовые джинсы. – Ничего мне сказать не хочешь?
– Если ты по поводу Авдеевой, то дурью не майся. Кто её знает, чё она страдает. Или она во всех своих бабских бедах уже меня обвинить решила? – Столяров поморщился. – Да даже если и так, то на кой хрен она мне сдалась, сам подумай?
А Михаил как раз и подумал, но его размышления и выводы чести коллеге не делали. Тот волочился едва ли не за каждой юбкой, и Ольга не была исключением, хотя весь прошлый месяц она будто не замечала навязчивой болтовни парня и оценивающих взглядов в её сторону. После развода с мужем, который по пьяни поднимал руку на неё и детей, она не велась на мужчин и не искала с ними встречи. Хотя, с кем тогда так увлечённо переписывалась последнее время? Да и про свидание заикнулась однажды. Конечно, это могло быть лишь выдумкой, но складывалось впечатление, что в её жизни появился человек, который ей нравился.
– Что ты сделал, когда вы остались наедине? Тогда, у тебя на вечеринке. Помнишь?
– Кацен! – Столяров вскочил на ноги. – Слухи, конечно, не врут, я реально хорош в постели, да и не только в ней, фантазия у меня безграничная. Но я тебе что, всё из личного рассказывать должен?
– Значит, есть, что рассказать?
– А чего это ты такой заинтересованный?
– Ты приставал к ней? – вместо ответа напрямую спросил врач, обернувшись.
– Приставал? Шутишь, что ли? – Алексей косо усмехнулся и надменно изогнул брови. – Да у кого на эту старую лесбуху вообще встанет? У тебя, может? Ну, тогда ты тот ещё извращенец. Не зря люди говорят, что ты со странностями.
Михаил замер, угрожающе сощурившись. Этот издевательский тон и мерзкие, с желчью выплюнутые слова в адрес подруги начинали бесить его. Сжав руку в кулак, он успел сделать лишь полшага к тут же втянувшему голову в плечи Столярову, но в раздевалку некстати нагрянули ребята из второй линейной бригады. Впрочем, зверски избивать фельдшера врач бы не стал, а вот хорошая оплеуха ему бы не помешала.
– Извинись перед ней. – Потеснившись ближе к выходу, тихо, но жёстко сказал Кацен. – Я давно её знаю. Она не ищет интрижек с засранцами вроде тебя, она не такая.
– Угу, конечно не такая. Она же по девочкам, – с тихим смехом фыркнул Столяров, ныряя за дверь. – Только не надо меня преследовать, а то решу, что и ты по мужикам.
***
Домой он вернулся мрачнее грозовой тучи, всё ещё прокручивая в голове идиотский разговор с фельдшером. Наверняка он злился на Ольгу из-за отказа, вот и говорил теперь о ней гадости, выгораживая себя довольно низким образом. Выходит, он не только домогался, но и пытался задеть её словами, не исключено, что такими же отвратительными. Что за сволочное поведение!
Чоко, увидев хозяина, радостно взвизгнул и бросился обниматься. Наверное, только он один никогда не менялся в своём отношении к людям, чуя за версту неадекватов и облаивая их с ног до головы, а иной раз рычал так, что те сами были не против обойти его стороной.
Утром дома всегда было как-то по-особенному. Тишина и мягко льющийся через оконные стёкла свет давали ощущение обволакивающего покоя. Почему-то Михаила впервые за долгое время потянуло наведаться на второй этаж, в комнату, где жил Семён Аркадьевич. Она была чуть больше его собственной, вмещала диван, большой набитый книгами, одеждой и разной мелочёвкой шкаф, раритетный письменный стол с креслом и старенький телевизор на тумбочке. Он так и не разобрал вещи, оставшиеся после старика, хотя и понимал – никому они больше не сдались.
Под ногами скрипнул пол и зашелестел припавший пылью жёсткий ковёр. Михаил сел на диван, вдыхая спёртый воздух, почему-то до сих пор хранивший запах ядрёного одеколона, которым щедро надушивался бывший жилец, когда ждал местных дам в гости. Здесь же они устраивали весёлые посиделки с интересными разговорами, домашним вином и игрой в преферанс или вместе смотрели бесконечные многосерийные мелодрамы. Когда он был дома – слушал их голоса и смех, и от этого становилось легко, почти беззаботно, как если бы он жил с большой шумной семьёй, в которой имел своё место и какое-то значение.
Последние несколько лет барахтаясь в пытающейся сожрать его печали, он понял, что человек не должен быть один. Не должен. Он создан, чтобы быть рядом с другими, близкими, чтобы познавать их, любить и заботиться, радоваться и горевать вместе, помогать и позволять помочь себе. Но привязываться и терять раз за разом кого-то значимого всегда было страшно. Отец, она, старик… Чего ждать дальше? Потерю Гоши и Ольги? Верного четырёхногого друга, который всегда ждал дома и радовался ему?
Иногда Михаил и сам не понимал, как, несмотря на работу, умудрился сохранить в себе эту ранимость и неприятие смерти. Нет, он не выгорел и знал, что не выгорит ещё долго. И пускай его внутренний мир пошатнулся и скрылся под слоем пыли, порой он чувствовал даже слишком сильно, избыточно, с трудом удерживая эмоции в себе, рационально усмиряя их. Однако избыточная печаль оказалась тем, что успокоить было почти невозможно.
Откинувшись на спинку дивана, он даже задремал под шорох убаюкивающих его мыслей, сквозь сон ощущая скользящее прикосновение к своим рукам и груди. Это происходило раз в несколько недель, пугающе стабильно. Первое время он вздрагивал всем телом и терялся на грани тревожных снов и реальности, сквозь щели приоткрытых век не видя никого рядом. Тогда, в первые месяцы после потери жены, он всерьёз задумывался о призраках и прочих сущностях из параллельного мира, что набрасывались на него в мгновения мнимого покоя, но здравомыслие взяло верх – так играли расшалившиеся нервы.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
