Текст книги "По ту сторону…"
Автор книги: Владимир М
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Опять кто-то невидимый, похоже, услышал его и вдалеке, у очередного слияния дорог, показался высокий столб с закрепленным на нем плакатом.
– Так, что-то новенькое. Сейчас гляну, что там такое.
Несмотря на то, что он очень долго шел, никакой усталости не чувствовалось, и в принципе идти было хотя и нудно, но легко, да еще благодаря Кеше, уже не было той изначальной изнуряющей жары, а лишь вполне комфортное тепло.
На большом прямоугольном полотне белого цвета красовался большой красный символ сердца, а внутри него, белыми буквами было написано: Я ЖДУ ТЕБЯ.
– Ждешь? – в груди опять екнуло.
После смерти жены он впал в какое-то непонятное состояние дезориентации в своей жизни. Вся стройная и понятная структура смыслов, организовывавшая его существование, рухнула. И произошло это так внезапно, так неожиданно… и он так сильно любил ее… Помимо почти нестерпимой боли от потери была еще и тотальная растерянность. Жить без нее? А это как? Он пытался себе представить это, но в его сознании как будто стоял блок и сделать это не получалось. Или за годы совместной жизни с ней, его мозг напрочь отвык, что-либо планировать, кроме как по принципу "мы", или его подсознание иррационально считало предательством выстраивать жизненные перспективы выкинув из них ЕЁ… Понять он не мог. Пока он пришел хоть в какое-то стабильное состояние прошло больше года. Он снова стал чувствовать жизнь, снова научился потихоньку получать от нее удовольствие, стал что-то планировать, со временем даже стал встречаться с женщинами, но… где-то в глубине все равно, сидела боль, которая периодически еще прорывалась наружу, правда уже не с такой жгучей остротой, а более вяло, тускло, она нудно тянула, мозжила, выкручивала и снова тонула где-то в глубине. И вот сейчас, под действием наркоты, его «компьютер», находящийся в черепной коробке, сбился с кое-как налаженной за последние два года работы, и утратив охранительное торможение, снова начал ковырять мерзким ржавым гвоздем старую рану.
– Кеша сказала, что мы идем к Анне, точнее мой мозг Кешей сказал, что мы идем к Анне. А то, что он говорит, пока сбывается: солнце светит тише, дороги сначала расходятся, потом сходятся… Значит и про Анну тоже должно сбыться – он резко рванул с места и снова начал идти, постоянно ускоряясь, периодически совершая шаги в припрыжку, переходя почти на бег – Только надо торопиться. Как только эта химия выйдет из меня все прекратиться… и тогда я точно ее не увижу!
О! Если б кто-то знал, как он хотел ее увидеть! Пусть даже не ее, а просто ее образ. Галлюцинацию в виде нее. Пусть хоть так. А если услышать! А если дотронуться и почувствовать! А если поговорить! Пусть это лишь обман восприятия, все равно, это лучше, чем ничего.
Максим побежал. И бежать было легко, как это часто бывает во сне. Не было не одышки, не усталости в мышцах… Слияния дорог быстро приближались и так же быстро оставались позади.
Вскоре перед глазами проплыл новый плакат: "ДЕРЖИСЬ! ОСТАЛОСЬ СОВСЕМ НЕМНОГО!" После него слияния прекратились и долго тянулась лишь одна прямая дорога.
– Похоже уже совсем близко! – крикнул он.
"НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ!" – гласил следующий плакат.
– Да, я и не боюсь! – ответил он.
Впереди, у горизонта, показалась белесая полоска. Она стала приближаться, становиться толще и толще… и вскоре стало отчетливо видно, что это высокая стена густого тумана, протянувшаяся от края до края степи, и перегородившая ее. Потеряв всякую осторожность, Максим с разбегу влетел в непроглядную пелену. Куда он несся было не понятно, нельзя даже было разобрать движется он по дороге или нет. В его движении было лишь направление – строго вперед.
В какой-то момент опора из-под ног исчезла, и он полетел куда-то вниз. Возникло щемящее чувство невесомости, дыхание перехватило и внезапно его охватил ужас, но ненадолго… Он вспомнил, что это все не по-настоящему, это лишь игра воображения его отравленного мозга, хотя и очень высококачественная… Стала полегче… Ужас сменился на просто страх… Он даже снова начал дышать…
"И как люди получают от падения удовольствие?! Например парашютисты… Это же так неприятно и страшно…" – мелькнула мысль.
Полет продолжался. Страх уменьшался. Дыхание стало ровнее. Сердце стало биться спокойнее. Его тело развернуло плашмя, и он невольно раздвинул руки и ноги в стороны. Воздух с бешенной силой давил на него, демонстрируя свою плотность. И как ни странно, стало возникать даже какое-то своеобразное, ранее не известное ему чувство удовольствия.
Туман неожиданно рассеялся и перед взором открылась необъятная, поражающая своей огромностью и яркостью красок картина: в сторону ног – бескрайний волнистый ковер зеленых гор, в сторону головы – фантастически синее море, а между ними светло-желтая полоска пляжа.
– Ух ты! – вырвался возглас охватившего его восторга.
Степь тоже поражала своей бескрайностью, но она была плоской, двухмерной, здесь же была бескрайность на порядок выше – она была трехмерной. Огромность пространства по сравнению с ним – маленькой песчинкой, захватывала, вызывая неведомое ранее чувство свободы. Он напрочь забыл о страхе и просто наслаждался. Земля очень медленно приближалась. Вскоре на полоске пляжа он заметил красный символ сердца, тот, что он уже видел сегодня на плакате. Показалось, что его полет направлен именно к нему, так как сердечко становясь все больше и больше непрестанно смещалось к центру пейзажа.
– Йо-х-ха! – справа послышался радостный высокий голосок и перед взором Максима на большой скорости пролетел маленький толстенький человечек с почти круглым тельцем и лицом, коротенькими ручками и ножками, одетый во все красное – курточку, штанишки, ботиночки и шапочку-колпачок с коротеньким развевающимся на ветру кончиком-конусом. Он появился откуда-то сверху и справа и по закругленной траектории понесся в сторону сердечка.
"Кто это?" – удивился Максим – "Очень похож на какого-то гномика".
Он захотел крикнуть ему – "кто ты?", но было уже поздно, человечек улетел очень далеко, превратившись в маленькую точку.
Полет продолжался еще несколько минут, как показалось Максиму. Сердечко, превратилось в просторную красную площадку в форме сердца, полет замедлился, потом остановился. Максима развернуло ногами вниз, и он плавно опустился на землю. Его ноги погрузились в мягкий, красного цвета песок.
Осмотрелся по сторонам. По краям площадки красный песок сменялся светло-желтым. Впереди – на берег с приятным шумом прибоя и как-то неспешно-лениво, вспениваясь набегали волны, при этом делали это очень корректно, останавливаясь точь-в-точь у края площадки, чтобы не размыть ее контур. Сзади – тянулся ровный ряд живописных пальм с длинными рифлеными стволами, слегка покачивающих ярко-зелеными ветвями-опахалами на теплом ветерке. Направо и налево тянулась бесконечная полоса пляжа.
– Красота!.. Интересно, что будет дальше?.. И когда я, наконец, увижу Аню? – в очередной раз, подумал он вслух, а может и не подумал, а обратился к никому или к этому чудному миру в целом.
Буквально в следующий миг к нему тоже обратились.
– Максим Максимович, добро пожаловать в гости! – зазвучал знакомый высокий голосок.
Он оглянулся, но никого не заметил.
"Это же гномик, надо смотреть внизу" – мелькнула мысль.
Его взгляд опустился. Буквально в метре от него стоял, задрав свой нос-шишку и приветливо улыбался, уже знакомый человечек.
– Здравствуйте – почтительно обратился к нему Максим, ему очень не хотелось обидеть пренебрежением этого добродушного малютку.
– Вас очень ждут – продолжал тот радостно.
– Кто?
– Наша Хозяйка, и конечно, мы все вместе с ней.
– Извините, а кто ваша хозяйка? Я этого, просто, не знаю.
– Пожалуйста не переживайте по этому поводу. Вы скоро это узнаете. А сейчас позвольте вас проводить к ней.
– Хорошо… Извините, а вы кто?
– Простите меня за рассеянность. Конечно, я должен был вам сразу представиться, не дожидаясь вопросов. Я – Помощник.
– Чей?
– Помощник – это мое имя.
– Извините, я сразу не понял.
– Ой, кстати – спохватился человечек – как вы добрались? Путь был не легкий, вы наверно устали? – во всем его виде изобразилось неподдельное сочувствие.
– Да нет, не беспокойтесь, все хорошо. Я совсем не устал.
– Я очень рад. А то мы так переживали за вас – его личико и на самом деле стало еще более радостным – ну, если вы не устали и вам не надо отдохнуть, тогда, может быть, пойдем?
Максим вспомнил, что дурь, скоро может выветриться и тогда вся эта любопытная галлюцинация исчезнет… и Анютку он тоже не сможет увидеть, а допустить такое было нельзя!
– Давайте.
Карапузик повернулся и засеменил своими ножками по песку. Несмотря на частые шажки, продвигался он медленно, по причине своих скромных размеров.
"Да, летать у него получается, несоизмеримо лучше, чем ходить".
Максим шел следом, очень осторожно, боясь отвлечься и случайно наступить на него.
"Если б ты покатился, как мячик, на который ты собственно и похож, продвижение пошло бы куда шустрее" – подумалось Максиму, но тут же ему стало стыдно, за такую грубую мысль об этот добродушном малыше, несмотря на то, что ее никто и не слышал… хотя в этом не понятном "мире" может быть и мысли тоже могут быть слышны другим.
Вскоре они дошли до небольшой круглой площадки под невысокой и очень раскидистой пальмой, на ней стоял плетеный бамбуковый столик и два кресла-шезлонга.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Хозяйка скоро подойдет.
Максим уселся в шезлонг. Он оказался потрясающе удобным. Тело, погрузившись в него, как-то сразу расслабилось, а следом расслабление охватило и всего Максима.
На столике появился чайник и две чашки, а может они и были сразу, просто не бросились в глаза.
– Пока ждете, можете попить брусничный чай. Он очень вкусный.
"Опять брусничный чай?! Я уже раз сегодня попил его и такое началось… На этот раз лучше воздержусь, от греха по дальше…"
– Спасибо – чисто из вежливости ответил Максим.
– Не смею вас больше беспокоить – человечек отвесил легкий поклон, смешно разведя ручки и откинув назад одну ножку, и куда-то ушел.
***
Убаюкивающе шумел прибой, с моря дул легкий ветерок, весело светило солнце, но несмотря на всю эту обстановку, предрасполагавшую к релаксации, до конца раствориться в ней Максиму не удавалось.
"Ну, когда же она появиться?" – этот вопрос сидел в нем, создавая напряжение между радостью ожидания и боязнью, что все вдруг оборвется, в миг растворившись, как обычно исчезает сон.
"Черт с ним, все-таки давай, попробую еще выпить этого чая, пока действие наркотика не закончилось и все – привет реальность…"
После первого же глотка неизвестно откуда зазвучала песня, заставившая сердце биться гораздо быстрее. Была она особенная, но особенная не сама по себе, а особенная именно для него. Когда он случайно услышал ее впервые, ползя на машине в очередной нудной московской пробке и периодически переключая каналы радиоприемника в поисках чего-нибудь бодрящего, она не произвела на него никакого впечатления, как и подавляющее большинство "творений" поп-музыки. Но… уже через пару недель, неожиданно настал момент, когда она с легкостью намертво вплелась в его самые сильные чувства. Он сидел с НЕЙ за столиком в ресторане, нежно взяв ЕЕ за руку, неотрывно глядя в ЕЕ глаза и объясняя ЕЙ как сильно он ЕЕ любит и как хочет быть с НЕЙ вместе всю оставшуюся жизнь и… именно в этот момент звучала эта песня. С тех пор, как только его слуха касались ее первые аккорды и слова, в нем тут же снова закипало то самое неповторимое сладостное томление. Он готов был слушать ее еще, еще и еще, и при этом она не надоедала от многократного повторения, как большинство других вещей. Это был гимн его любви. Правда после смерти любимой добавилась ко всему еще и печаль помимо воли, делавшая глаза влажными.
"Ярко, я закрываю веки – не помогает
Я кладу ладони на лицо…"
Звучали слова когда-то популярной песни.
Его веки были сомкнуты и перед внутренним взором стоял отчетливый, почти эйдетический образ родного лица.
"Неужели сейчас…" – он оборвал свою мысль испугавшись, что ставшее стремительно нарастать волнение, вызванное ей, станет невыносимым.
Когда проникновенный, вкручивающийся в самую грудь, голос певицы запел припев:
"Около тебя мир зеленее
Около тебя солнце теплее…"
Что-то теплое и мягкое, очень нежно опустилось на его лицо.
Максим обоими руками осторожно схватил это что-то… Кисть… аккуратная, гладкая, с длинными пальчиками… Не понятно как, но он понял, точнее безошибочно узнал – это ЕЕ. Открыл глаза, сдвинув шторку ладони вниз… Образ знакомого лица, воскрешенный памятью не исчез, и даже не изменился, а просто переместился из внутреннего пространства во внешнее.
"Боже мой! Это же ОНА!"
Иногда, в своих грезах, он представлял, что случалось какое-то чудо и она вдруг воскресала… его воображение рисовало ему их встречу: он с радостью бросался к ней, обнимал, целовал, что-то сбивчиво говорил… И вот "чудо" случилось, фантазия превратилась в реальность, но он не мог ни пошевелиться, ни даже произнести хоть какого-то звука… Его парализовало. Он мог только молча смотреть, пристально вглядываясь в до боли знакомые черты. Ласковые карие глаза чуть-чуть двигающиеся из стороны в сторону, маленькое темное пятнышко на левой радужке, длинные пушистые реснички, тоненькие валики на краешках нижних век – отпечаток легкой улыбки, четко очерченные дуги бровей, небольшой тоненький носик со слегка шевелящимися, в так дыхания, крылышками ноздрей, неглубокая вертикальная ложбинка над ротиком, пухлые розовые губки чуть-чуть растянувшиеся в стороны и взятые в скобочки неглубоких складочек по углам, маленькая-маленькая родинка на гладкой щечке… Наконец милый образ пришел в движение, ротик приоткрылся и послышался голос, который нельзя было перепутать ни с каким другим на свете.
– Тышкин, ты что не узнаешь меня? Это же я – твоя Анютка.
Галлюцинация просто с фантастической точностью имитировала реальность. И это обращение: "Тышкин" – именно так ОНА обращалась к нему будучи наедине, вплоть до мельчайших нюансов неповторимой интонации.
– Боже мой, это я виновата, что ты впал в шок – на ее лице появилось выражение расстроенного ребенка, готового вот-вот заплакать – я старалась тебя подготовить, честное слово, но наверное не достаточно. Прости меня милый.
Она поцеловала Максима в губы. Он, не моргая с подобно маске застывшим выражением восхищения, медленно протянул руку к ее лицу, осторожно дотронулся кончиками вытянутых пальцев до щеки, повел ими к виску, нырнул под нежные темно-русые волосы и остановился на затылке.
– Потрясающе! Как ты похожа на нее!
– Тышкин, я не похожа на нее, а я и есть она.
– Единственно обидно, что это не она, а лишь ее потрясающе похожая копия – продолжал он как будто не слыша, что ему говорят – но и за одно это я благодарен, этому чертову бармену с его чертовой наркотой!
– Тышкин, ты слышишь меня? Это я. Это никакая не копия. Я тебе все объясню, милый.
– Если бы кто-нибудь знал, как я хотел бы, чтобы она была жива.
– Да жива я, Тышкин, жива. Ну, конечно, смотря, что под этим словом понимать. Помощники! – крикнула она уже кому-то другому не переставая смотреть на него – приведите мне его в чувства! Быстрее!..
Она отклонилась в сторону, а прямо перед глазами Максима появился зависший в воздухе, уже знакомый человечек в компании еще одного такого же человечка-близнеца, они держали в руках большое ведро.
– Йе-х-ха! – выкрикнув одновременно тоненькими голосками, они внезапно опрокинули его, выплеснув на лицо и грудь Максима ужасно ледяную воду.
Один раз, много лет назад, на крещение, он купался в прорубе после чего на всю жизнь в памяти осталось это перехватывающее дыхание ощущение. Так вот, та вода, в зимнем пруде, была просто прохладной по сравнению с той, которой его окатили сейчас. На этот раз замерло не только дыхание, но похоже, и сердце, и спасло только то, что остановка длилась не долго.
– У-ух! – разом вскрикнули человечки, сочувственно скривив мордочки и резко рванув с места улетели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
