Текст книги "Курсанты 2 (СИ)"

Автор книги: Ветер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

В Америке я слышал кинологом не каждого возьмут, наоборот доплаты. Кто-то в школе из курсантов рассказывал, хотел вроде уехать в Америку и там копом устроится. Бред конечно, не реальный план, а так голубая мечта курсанта, наверное, одна из многих. В общем у нас все не так. У каждой должности оклад, но с вилкой, могут чуть поднять за хорошее поведение скажем так. Ну и там за звание за выслугу лет, все вместе набирается.

– О чем задумался? Шепчет Саша.

– Об Америке.

– Неожиданно. А что там?

– Да ничего. У тебя приговор?

– Последнее слово еще только. Просто в тот раз отложили. Вот видишь тетрадку, я все написала и выучила, думаю еще скинут. – жулики часто возят с собой тетрадки, и даже бывает ручки. Но кто-то отбирает и ручки, отдавая на суд.

– А нам сказали, что приговор сегодня добивать будут до победы.

– Мамочки-мои. – испугалась она.

– Да ладно, наоборот быстрее все решится, прокурор условно запросил. А ты еще поплачешь и еще меньше дадут.

– А то дело? По нему же еще.

– По нему параллельно идет?

– Угу. Ты не ходи на него. Не хочу, чтобы ты слышал.

– Напрашиваться не стану, но я краем уха уже слышал.

– Блин. – огорчилась та. – И? Тебе не противно со мной общаться?

– Я не судья, чтобы судить и не следак, чтобы быть в курсе обстоятельств, но из того что я слышал, он сам виноват. Но это моральный аспект, а вот по закону тут сложно. Но, ты вроде не хочешь обсуждать?

– Нет не хочу. – помолчали. – Дай руку.

– М?

– Да серьезно, дай, не боись.

– Вот еще, – вспомнил я про то как лезвие пронес было гражданин Сидоров на суд.

– Совсем мне не веришь, да? – так шептать это не каждому дано. Женя Шаден может шепчет лишь вполовину столь притягательно, хотя Женя говорят вообще парень.

Ладно в конце концов что она сделает? Даже порез лезвием не приведет к необратимым последствиям, вены надо резать вдоль, а не поперек, а вдоль не даст решетка.

– Это тебе. – в руку мне сунули четки.

Быстро убрал в карман, дабы с предбанника не спалили, там в двери глазок есть. Ты наблюдаешь, за тобой наблюдают, так работает эта система.

– Конечно я не сама делала, куда мне, расплатились ими, за малявы.

– Понятно, что хочешь?

– Даже не спросишь, что за малявы?

– Так я в курсе.

– М-м, я смотрю ты на меня много информации собрал. Ну это же так фантазии. Что даже не посмотришь, они красивые.

– Потом, – кивнул я на дверь.

Четки и впрямь были красивые. Не классические круглые, а прямоугольники прозрачные, а внутри может из пластилина, а может из ткани маленькие красные розы с зелеными листочками. Немного разные внутри, не штамповка, ручная работа.

– Чего тут болтаешь с конвоируемой? – влезла старший сержант Света Семенова. – Обязанностей не знаешь? Слышь, Костя у тебя ключник ни хрена…

– Вот сама там стой и следи за своей конвоируемой. Тебя для этого и привезли. Мы с ней задолбались, еще в прошлые разы, – внезапно встал на мою сторону Вицин.

Наверное, это хороший знак.

– Блядь! – ругнулась та. – Ладно припомню, – пообещала уже Косте. – Что стоишь, придурок, видишь я в туалет пришла, иди выйди покури.

Ну да, туалет у нас один на всех и на зе-ка и на конвой и на «м» и на «жо», а запоров на нем нет.

– К Звонаревой поднимайте скорее, чего ждете? – на лестницу вышла секретарь суда и пригласила конвой.

– К Бакаеву.

– К Соломину – разобрали всех жуликов из камер.

– Камеры проверь пока нет никого, – не дал мне сидеть без дела офицер, да еще и стоял смотрел чего и как я делаю чуть ли не под руку заглядывая.

Подозреваю Валера смотрел где и как надо смотреть, поскольку на должность он пришел переводом, комвзвода редко ходят в наряды, так что полагаю тему он совсем не рубил. А Света, конечно злая на меня, это понятно, отобрал у нее из рук козыри в ее боданиях с руководством батальона. И еще продула мне пари по скорости набора текста.

(чуть ранее в батальоне)

Изображая из себя модель и суперзвезду Семенова прошла через класс к парте на которую я едва приземлился закончив набивать очередные тексты в кабинете Михалыча.

– Говорят ты печатаешь быстро?

– Может и так.

– Серьезно? Десятипальцевый метод?

– Тебе то что?

– Понятно, не умеешь значит – я лишь пожал плечами, и так ждал от нее провакации. – Так я и думала, а я вот умею.

– С такими то ногтями? Да на машинке? Повезло тебе что меня печатать заставляют, а то поломала бы себе и ногти и пальцы.

– Да я уделаю тебя на раз, ты на клаыиши то поди тыкаешь вот так – изобразила она.

Я лишь пожал плечами.

– Спорим? Если продуешь с тебя две сотни. – предложила она, видно пытаясь вернуть внимание к своей персоне.

– А если продуешь ты?

– Ну если такое вдруг случится, но это все равно что Луна с неба свалится.

– И все же, с твоей стороны ставка какая? – заинтересовался я, поскольку это было еще до того как Пудовый выдал мне денег. И вопрос был для меня весьма актуален.

– Ладно так и быть я тебя поцелую.

– Пф-ф! Очень надо, – демонстративно я слегка отклонил корпус и сделал кислую мину. – Ты не в моем возрасте и во вкусе не в моем, так что те же две сотни с твоей стороны.

Оскорбление как вы понимаете было смертельным. И по возрасту, и по привлекательности ударил и по профессиональным навыкам, так что врага нажил. Выиграл я, хотя и с очень небольшим преимуществом. Но она оспаривала результат из-за нескольких ошибок. А о них в пари не оговаривалось. Если исключить слова с ошибками, с моей и с ее стороны то конечно она выиграла. Многие были склонны считать, что выиграла-таки она. В общем спорили кто выиграл, и никто никому денег не отдавал. Семенова чувствую напакостит мне при первой же возможности. Впрочем, она и с остальными не ладит, всем обещает жестоко отомстить и припомнить, словно не понимает, что ее поезд ушел навсегда. И что в ней дядя нашел, нафиг ему такая секретарша была нужна, стерва ведь жуткая?

Глава 24

Как я говорил судьи обычно не перерабатывают, но, как и все люди иногда хотят добить начатое, устав бесконечно откладывать, есть сроки, которые и они должны соблюдать. Есть же у них председатель горсуда, например, и над ними кто-то. Звонорева намылилась в отпуск поэтому приговор сегодня будут стряпать хоть до полуночи. Да и скоро Новый Год, это тоже наверное важно. А весь сегодняшний наряд «счастливчики». Обычно конвой работает строго с восьми до пяти, но если судья сказал, то это не оспаривается. Председатель горсуда или судья на прямую мгновенно позвонят начальнику милиции или начальнику МОБ минуя любые иные мелкие звенья в пищевой цепочке. Ни разу как говорят старожилы, не было такого что бы в итоге было не так как сразу сказал судья.

– Попали мы сегодня да стажер? – спросил Вицин.

Офицер пошел проверять как обстановка в залах, это тоже обязанность старшего.

– Да-а…

– На компьютере в батальоне сможешь показать, что к чему, ну на том что у Михалыча в кабинете?

– Без проблем, но не факт, что там будет такое же древний экземпляр, соответственно операционка иная и весь внешний вид поиска будет выглядеть иначе. Но я покажу, нет проблем, если только Михалыч пустит.

– Ладно, стажер. А ты же ксиву получил?

– Да.

– Значит не стажер. Но знаешь почему я тебя зову стажер?

– Не проставился?

– Точно, Так, когда проставляться?

– Да вроде решили до зарплаты отложить, денег то нет ни у кого. А потом все вместе, там еще у кого-то сын родился из взвода еще чего-то, как-то так.

– А ну хорошо. Мы потом еще обсудим про компьютер идет, только между нами договорились?

– Конечно, а возьмете меня в дело?

– Что?! В какое еще дело?! – Вицин аж выронил зажигалку которой играл в руках убивая время.

– Ну вы чего кричите, Валера вон услышит. Я же не дурак все знаю.

– Что ты знаешь?!

– Ну что можно заработать на передачках незаконных. Мне тоже очень деньги нужны, зарплату вон говорят задержат, да и мне там получать неясно сколько.

– Мать! – из Вицина выпустили воздух. – Твою-у… уф… Не занимаюсь я такой фигней и остальным советую не заниматься.

Тут вернулся Валера. Через какое-то время Вицин отправился проверять обстановку в залах. Водила конечно же заглушил машину и сам сидел на скамье внутри. Ближе к пяти в камеры вернули одного жулика. Стало ясно что мы до поздна. Валера ушел звонить в батальон, получать ценные указания. Вернувшись, отпустил домой стажера что был сегодня на воротах.

– Остальным работать до победы, тюрьму предупредили, примут. В батальоне нас ждать не станут, оружие сдаем потом все вместе, всех жуликов тоже надо вывести за один рейс, так что кто закончит сидят и ждут, все ясно?

– Понятно, – вздохнул Вицин.

– Что же нам так везет-то. – расстроенно пинал стену прапор Воронин.

Старший конвоя Воронин привез жулика к Соломину, в паре конвоиром у него тоже прапор был и по должности комод, (я же теперь все списки печатаю, знаю), Чемоданов. Обычно ставят старый – молодой, старший конвоя – конвоир, в пары, но иногда выходит и так. Я же говорю прапоров тут как собак. Должность старшего конвоя и комода вроде равнозначна, а кто будет главным в паре тут уже дежурный с его волшебным журналом решает, если конечно иные офицеры не внесут корректив.

– Иди за меня посиди на приговоре малой. – предложил Чемоданов.

– Старший скажет пойду. – пожал я плечами.

– У него тут любовь в камере сидит, а ты его на другое дело. – прикалывался Воронин.

– Не, мы его уже вылечили, – возразил Вицин, привлекая внимание, – Он же отчего на воровайку запал?

– Так из-за спермотоксикоза, известное дело, молодое. – ржут в ответ.

– Ну да отчасти это приступ спермотоксикоза, но как говорит моя сестра, а она у меня медик, вы упускаете из виду основное заболевание.

– И что это?

– А основное заболевание, это девственность! – продолжал развлекаться и развлекать всех за мой счет, Вицин.

– Ха-ха-ха!

– И что вылечили? Кто вылечил то?

– Так баба Клава!

– Га-га-га!

– А что за баба Клава? – поинтересовался Валера, хихикающий за компанию, но явно не разбирающийся в местных исторических персонажах.

– Конвой! Конвой я к кому обращаюсь! Конвой, вы глухие? – аж топнула ножкой в туфельке секретарь суда, – Петрова, к Соломину в третий зал!

– Черт, а зачем в третий то, а?

– Через здание все переться, на ту лестницу.

– Так все равно людей уж нет, пустой суд.

– Ладно, дай нам малого Валера? – спросил снова Чемоданов.

– Он не малой, а Замзамыч! – пошутил Валера.

– Гы-гы-гы.

– Ладно, Артаньянов, идешь с ними.

Едва начали читать приговор, Чемоданов свинтил, оставив нас вдвоем с Вороной. Больно надо стоять стоя приговор слушать, если можно вернуться обратно или в коридоре посидеть. Понятно, что не третьим таки, а вместо себя выпросил «молодого», знаем мы все эти «дедушкины» заходы. А что делать? Как ни крути я тут новенький, да и печать бумажек, читай работа с замполитом, друзей мне не добавила. А перед залом стоит шикарное кожанное кресло, в которое бы влезло два меня.

– Таким образом, признать гражданина Петрова – не виновным. Освободить из-под стражи в зале суда.

– Чего? – хлопает глазами Воронин.

Да оправдательный приговор весьма неожиданная штука, сама по себе, но последняя фраза вообще новинка. Суд и прочие участники процесса собирают свои бумаги и вещи и хотят валить.

– Я что-то непонятно сказал, конвой? Вы слышали приговор? – спрашивает судья, подравнивая бумажки постукивая ими о стол.

– Так мы увезем как обычно, там вещи заберет и выйдет.

– Вы меня не слышали? Освободить из-под стражи в зале суда!

– Так это… Так не делается, – покрываясь потом возражает Воронин.

– Я не понимаю. Вы сейчас напрашиваетесь на очень крупные неприятности. Вы сейчас самовольно без всяких на то оснований вопреки решению суда продолжаете незаконно удерживать человека под стражей. У вас есть основания не выпускать этого человека?

– Быстро офицера сюда зови и прочих. – бледный как мел, разевая рот словно не хватает ему воздуха, отправил меня Воронин из зала.

Чемоданов дремал тут же на выходе из кабинета. Развалившись в мягком кресле для посетителей. Кто им только такое кресло поставил, такому место дома, а не в коридоре.

– ЧП соня! Быстро внутрь! – отвесил я ему с удовольствием волшебного пендаля, пользуясь случаем. Ибо не фиг меня в духа превращать.

А сам перепрыгивая через лестничные пролеты разом, рванул к старшим. Теперь уже не моя забота, чуть не подставили блин с этой заменой. Теперь чего бы там не решили я не приделах. Мысленно уже составляю рапорт что да как и почему, а я ни при чем. Да уж залет на залете у этих конвойных, что за жизнь.

Через некоторое время жулика вопреки требованиям уже сильно злого судьи, привели в камеру. Чемоданов про пинок даже видимо и не помнил, был бледный как мел, жутко перепуган.

– У тебя же все шмотки на тюрьме так? – спрашивал «фартового» жулика Воронин.

– Так – соглашался тот.

– Тебя выпустят куда пойдешь?

– За вещами.

– Ну так и поехали с нами тогда.

– Так я и не против, чего жопу морозить. – от улыбки с половиной зубов я аж вздрогнул.

– Вот так что бы судье и сказал! – удовлетворенный результатом вышел от камер Воронин.

– Есть у него второе дело нет? Есть или нет? – трясся Валера. – Чего вы молчите?

– Да не знаем мы, – уныло, признал Воронин, главный косяк.

– Почему?! – возмутился Валера.

– Я сказал проверить в спецчасти своему конвоиру. – голосом полным тоски сказал Воронин.

– А я сказал пошел ты на «юхъ» и это обязанность старшего! – парировал Чемоданов. – Ты и виноват!

– Я тебе приказал! Я старший! – чуть было не сцепились два прапора.

– Пипец, товарищи, это пипец. – хватался за голову Валера.

– Вы же уроды! Еще и нас всех подставили! – возмутился Вицин. – А ну отцепились друг от друга. Уроды!

В отличии от киношного Вицина, старший прапорщик был весьма могуч и хлопнув по разу по спинам прапоров установил тишину и порядок.

– Да-а – протянул Валера, которого поставили старшим, и кто точно может стать крайним.

– Старшего просят подойти в кабинет судьи. – показалась на лестнице секретарь.

Поднялся Валера и Воронин. В кабинете их ждала телефонная трубка, а на другом конце провода начальник МОБ, который пока и.о. Мертвенно бледные и понимающие что вероятно они потом крайними и окажутся конвоиры подняли Петрова снова в зал, и под наблюдением судьи отстегнули наручники и отпустили. Хотя тот постоянно повторял что не надо его отпускать, ему теперь до тюрьмы своим ходом очень неудобно и хлопотно добираться, к тому же при освобождении же справку должны давать, а где она и денег на маршрутку нет и прочее, и прочее. Но Петрова несмотря на все возражения выставили вон.

– Это все ты виноват! – наехал вдруг на меня Чемоданов.

– Что? Я здесь причем? – изумлению моему не было предела.

– Тогда в Верховном! Из-за тебя я теперь… Мы еще с тобой не поговорили за это, а поговорим не сомневайся!

– Заткнись Серега. – увел его в угол Вицин.

Что он из-за меня? Ему же вроде не влепили ничего, я же сам видел, да и зачитывали приказ. Или последние китайское предупреждение? Так это фигня, мало ли кто что говорит. Валера пытался вызвонить Маркова по домашним номерам, в батальоне остался только дежурный, который на себя никакой ответственности брать понятно не желал и не взял бы ни под каким соусом. В тюрьме ответить тоже не могли так сразу, вероятно их «офис» тоже свалил уже домой, а много ли знает дежурная смена?

– А у Звонаревой чего там все еще последнее слово или уже приговор читают? – спрашиваю я, поскольку мог пропустить спуск-подъем.

– Читают уже приговор. – ну точно уже спускали, пока я там в зале стоял.

– А если это новая фишка? – озвучиваю я свою догадку.

– Чего, какие фишки? – ясно дело старперы не понимают меня.

– Если вот это вот: «освободить в зале суда», это теперь навсегда? Если это им самим сверху спустили, а не как вы решили, что Соломин американских сериалов насмотрелся?

– А что у нас в тех залах? – первым сообразил Вицин, к чему я веду.

– Да не там же никого не отпустят … твою мать!

– Кравец, ей условно даже запросили.

– Второе дело?

– Есть.

– По второму делу… – собираясь с мыслями формулировал Валера. – Какая мера пресечения по второму делу?

– Так там сто пятая. Неужели там подписка?

– Ну и что что сто пятая, а мера пресечения по тому делу какая? Всяко же бывает.

– Надо у старшего их конвоя спрашивать, он должен был в спец часть зайти.

– Угу… – кусал губы Валера, понимая, что старший мог и не зайти. – Вы тоже должны были…

Толпа жуликов все рецидивисты, у всех светит срок, то что одной условка светит ерунда, второе дело почти у всех, а у этой сто пятая, какое там чего уточнять? Ведь фраза «освободить в зале суда» если и прозвучала не впервые, то реально выполнять ее судья заставил в первый исторический раз. До этого все жулики возвращались в СИЗО и выпускались уже оттуда, без проволочек, как минимум в туже дату, но с вещами и документами. Похоже, очередные нововведения и реформы грянули как всегда внезапно и не согласовано. Ну или их просто не довели до рядовых конвойных.

В камеры спустили жуликов, то же веселую компанию, но по другому делу. Валера вышел из зала, в котором читался последний на сегодня приговор, шатаясь и сдернул галстук с шеи. Шансы на то что все вдруг по какой-то причине и по невероятному стечению обстоятельств обойдется таяли на глазах. Возможно кто-то крутил в голове варианты, а может уже думал, как будет писать отписки, пытаться свалить все, на кого угодно кроме себя. Повисла эдакая обреченная тишина.

– Может я попробую ее уговорить сесть к нам в машину за территорией суда? – подал я голос.

– Чего? Какое к черту… – бормотал Валера, – бред какой.

– А что – ухмыльнулся Вицин. – А попробуй. Пять минут тебя подождем за воротами в автобусе. Ничего же не теряем.

– А чего бы не подойти и не задержать? Зачем уговаривать вообще?! – воскликнул Валера и ударил себя по голове. – Так и надо было с тем тоже поступить, М-м – стучал по своей шапке офицер.

– Так, подожди. – остановил Валеру Вицин. – А если нет второго дела у первого жулика? То задержание незаконное было бы. Судья же спрашивал какие у вас основания? Эти же просто не смогли сказать есть ли у них основания.

– Да кому бы он пожаловался. Блин! Тормоза! Где ты раньше был? – спросил он у меня. – Со своим «мы подошли из-за угла»?

– Ну а у этой, Кравец? Нет опять же информации есть второе дело или нет, она же орать начнет, помогите похищают насилуют.

– Точно начнет, я уже сталкивался. – вставил я. – Лучше на выходе из здания.

– Нет это слишком рискованно. Плевать, давайте пробуем, выйдет из зала берите ее под стражу.

– Да погоди еще кипешивать, может у Соломина частный случай долбодятловизма.

Но как оказалось это была система. И разумеется старший конвоя не ходил в спецчасть и не рискнул утверждать какая мера пресечения по второму делу. А Звонарева еще более остро отреагировала на попытку не выполнить ее требования. Кравец расконвоировали в зале. Попытка взять ее под стражу в коридоре, привела к визгу и крику, на который примчалась судья. Я даже у камер слышал, как орали где-то в здании. Обещав накатать на конвой таких, «ТАКИХ», заявлений. Звонарева наступала на конвой пока не загнала его в выделенное им помещение. Естественно брать пошел Валера и два ставших вдруг свободными прапора. Прям команда неудачников.

– Иди, быстрее. Пробуй, – толкнул меня Вицин на улицу, через наш выход.

Судья еще и успокаивала Сашу, «маленькую испуганную девочку» – вот артистка! Зато я успел здание оббежать.

– Эй, красотка, далеко ли собралась? – встретил я Сашу на центральном выходе.

– Меня отпустили.

– Ага, из-за неразберихи. Ты по второму делу под стражей или под подпиской?

– Задерживать будешь?

– Нет, но до дома тоже проводить не могу, надо в батальон вернуться, пестик сдать, – показал я на кобуру, – и тычинку. – использовал я старую шутку.

– Так чего хотел?

– Помочь хотел, тут вокруг одни идиоты, а из-за них пострадать могут все подряд, и ты тоже.

– Да ну?!

– У тебя если по тому делу подписка, то иди домой спокойно. Но если нет, то тебя могут в розыск объявить и побег добавят, они же идиоты им плевать как дело было и что сами и отпустили. И там уже все, вилы. А так по твоему делу шикарные шансы на переквалификацию, только не на сто восьмую как назначенный адвокат пытался перевести, а на сто седьмую.

– Но там же…

– Да, что-то всяко могут присудить. – не стал врать я.

– Нет, я пойду домой, хоть вымоюсь в ванне, а приедут да заберут наплевать, зато полежу в ванне.

– Домой, а к кому? К маме? – уточнил я, ударяя по больному.

Идти ей было скорее всего если только к друзьям. К матери она не смогла бы пойти, не простила, такое нельзя простить. Ее насиловал родной отец, не отчим даже. Она сказала маме, а та не захотела верить. Поговорила конечно с мужем, а тот предложил им выметаться на улицу. Деньги в дом носил только он и трешка, квартира, была на нем, мать не работала, иного жилья нет. В общем что там больше повлияло на реакцию матери, известно мне только из чужих рассказов. То ли поверила мужу, толи он там всех в таком страхе держал, то ли из-за жилья. Но факт – мать не поддержала дочь. Насилие естественно повторилось. Однажды, Саша спланировала побег из дома, пожила у каких-то друзей.

Но ее нашли и вернули, несовершеннолетняя же! О насилии она не говорила никому кроме матери, типа если, и она не поверила, то что же с остальных взять? Скорее всего поэтому не говорила, а может и стыдно конечно было или еще чего. Потом она вновь сбежала, только на сей раз Саша связалась с совсем плохой компанией. Но по крайней мере о ней не знали родители и не могли найти. С этой плохой компанией, Сашка и села паровозом как соучастница за разбой, и то к счастью в остальные эпизоды не вписали. А перед этим она рассчиталась с отцом. Вряд ли там была самозащита, осознано пришла поквитаться. Так что сто восьмой там не пахнет, а сто седьмую тоже замучается натягивать и приличный адвокат. Но что я мог сказать ей сейчас?

– Да по фигу! – зло сказала она, может из упрямства, а может были неизвестные мне варианты.

– Шилова! – крикнул я совсем не ее фамилию. – Шилов Витя, учился со мной на курсе. Его мать Шилова Наталья Сергеевна, ага, она самая. Председатель горсуда. – быстро заговорил я, все же остановив ее.

– И что ты поговоришь с одноклассником и меня отпустят?

– Не так просто, я поговорю конечно и сам, но если все сложится, то поговорит дядя по моей просьбе у них есть общие дела. Врать не буду, оправдательного обещать не могу, но судья точно учтет обстоятельства, а это в твоем деле самое основное.

– И что в итоге?

– Не знаю, но всяко лучше, шанс на справедливое рассмотрение дела, чем несправедливо добавленный срок за наиглупейший в истории побег. Тем более сколько ты уже в СИЗО, года полтора или два, это пойдет в зачет, все будет меньше, очень большие шансы что сразу и выйдешь. А вот побег все испортит.

Пауза затягивалась, посыпались крупные хлопья снега, из открытой форточки доносилась какая-то американская рождественская песенка, фильм поди смотрят.

– Точно поговоришь?

– Клянусь.

– Ладно… Поедем к вам. – не весело пошутила она.

В автозак посадил ее без браслетов и вез с открытой дверью в стакане. Возражения если и были, то облажавшийся и деморализованный конвой оставил их при себе.