Текст книги "Вечный декабрь"
Автор книги: Вероника Белоглазова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Я давняя поклонница вашего творчества и хочу сказать Вам, что сыгранная, сегодня, Вами роль одна из лучших. Она задевает за живое, заставляя призадуматься о многом. Я испытала бурю фантастический эмоций и это, пожалуй, навсегда останется в моей памяти. Вы замечательный актёр и спасибо Вам за то, что Вы вдохновляете своим творчеством многих, заставляя их тем самым постигать всё новые и новые вершины!
– Спасибо Вам за такие теплые слова! Я очень рад, что пьеса произвела на вас впечатление! Простите, но мне надо идти! Удачи!
Энтони направился к нетерпеливым фанатам, возмущенно обсуждающих между сбой Эми как причину возможной отмены афтографсессии, а Эмили быстро села в автомобиль, вслед за Алисой, кинув последний прощальный взгляд в его сторону. Ей было и радостно, и грустно. С одной стороны, она провела незабываемый вечер, где наконец сбылись её вымученные желания, а с другой − ей было жаль, что он так быстро закончился. В голове она прокручивала совершенно иной сценарий, превратившийся в последствии в позорный каламбур, от которого до сих пор стыдно, даже вспоминать не хочется. Но в нем было столько замечательных событий, случившихся в течении каких-то там пяти минут, что в сравнении с этим, то был фантик от конфетки.
– Когда я говорила про «Полежишь» я не думала, что ты воспримешь это буквально. А про «без комментариев», ты прям в роль вошла, – шутя, но с серьёзным тоном сказала Алиса.
– Не напоминай. И так не по себе!
– Да ладно тебе, с кем не бывает! Зато как он ринулся к тебе… Рембо…
– Господи, я так ужасно выглядела! – Эмили запрокинула голову на подголовник, положив ладони на лицо.
– Наоборот, даже очень мило. Искреннее стеснение без всякого выпендрежа, правда поначалу немного было, но твое коренное «Я у твоих ног» заставило тебя позабыть о надобности быть королевой. Но хочу заметить, роль милашки-стесняшки-потеряшки тебе идет гораздо больше. Мне кажется он отметил это для себя.
– Угу.
– Я когда-то смотрела интервью, не помню правда кого, но точно помню, что это был какой-то актёр. Ему задали вопрос о фанатах, так он рассказал несколько занимательных и забавных случаев с ними. Так что такие конфузы запоминаются! Он может не запомнит твоего имени, но твое «Без комментариев" он не забудет никогда!!!
– Спасибо, утешала!
– Можно тебя о кое чем спросить?
– Если ты хочешь в очередной раз меня подколоть, то – нет.
– Ок. Но тогда ты, как автор нового метода соблазнения мужчин, должна знать: я возьму его на заметку!
Эмили расхохоталась, вспоминая свое фееричное падение перед Энтони. Алиса тоже не смогла сдержать свой смех, видя перед собой незабываемую картину падения своей подруги, устремленного на всех парах Энтони и Эндрю поднимающего её одним рывком. Этот день запомниться им обеим надолго, но для каждой имея свой спектр пережитых чувств.
Приехав в отель, подруги еще долго делились своими впечатлениями от спектакля. Эми восторгалась режиссёрской работой: наставление акцентов, которые помогали зрителю обратить внимание на важные детали, заставляющие задуматься, найти тот самый заложенный смысл автором, имеющий более глубокое значение, чем тот, что виделся на поверхности. Ведь эта история не была о последствиях пережитой войны, не о переживаниях о гибели соратника. Эта история была о человеческих взаимоотношениях, ведь именно в момент предательства жены (момент ухода от него вместе с детьми) он сдался. Можно ли было её винить за это? Пожалуй, это был один из тех вопросов, поставленных перед зрителями, ответ на который они должны были дать себе сами.
Алиса же не была в восторге от пьесы. Для неё она оказалось слишком скучной, а философские рассуждения Эмили окончательно ее в этом убедили. В отличие от нее она была на стороне героини, аргументируя это тем, что: оставаясь с мужем она подвергала детей к ежедневному психическому травмированную.
–…Предательства не было! Мэри спасала своих детей! – ответила Алиса на поставленный вопрос Эми.
Еще некоторое время длились дебаты, однако позже обе девушки устали спорить, поняв, что к консенсусу они так и не придут. Итогом стало их совместное решение остаться в Лондоне еще на денёк, дабы осмотреть пусть не все, но большую часть достопримечательностей города.
Глава четвертая: Останемся еще ненадолго
Этой ночью Эмили приснился сон: в нем она гуляла босой по набережной, наблюдая за разыгравшимися волнами, разбивающимися об мель и окутывая её своими брызгами. Теплые потоки воздуха нежно ласкали плечи, развивая подол платья и непослушные локоны, выбившиеся из-под шляпки. Играли уличные музыканты, чья музыка доносилась откуда-то издалека, навивая ощущения ностальгии о чем-то, что теплило душу. В то же время ей хотелось отчаянно бежать, бежать не останавливаясь, без оглядки, но она не могла, продолжая всё так же прогуливаться под звуки прибоя, словно мотылек, летящий на манящий свет…
Ее разбудил звонок отца. В этот момент она даже была этому рада, сразу же ответив на него:
– Привет, – сонным голосом ответила она.
– Извини, что разбудил!
– Я сама проснулась, просто так совпало…
– Как прошел спектакль?
– Хорошо. Мне очень понравился.
– Неуверенно это прозвучало. Не оправдались возложенные ожидания?
– Просто сон неприятный приснился, поэтому тон такой. А спектакль мне честно понравился, я даже взяла автограф. И Алиса нас сфотографировала. – последнюю фразу она произнесла хвастливым тоном. – Остальные подробности по приезде.
– Кстати, по поводу этого я и хотел с тобой поговорить ещё вчера, но как-то вылетело из головы. Ты же в Лондоне не была ни разу, так что я тут подумал: а почему бы вам не остаться там на пару дней, осмотритесь, приценитесь к общественной жизни. Я давно планировал открыть там филиал, так что твое мнение будет иметь весомое значение в принятии окончательного решения.
– Не поверишь. Мы буквально вчера, перед сном, решили остаться на один день.
– Это я транслировал вам свои мысли!
– Хахаха, наверно! Как ты там, не скучаешь?
– Честно говоря, подумываю завести домработницу на постоянной основе, чтобы над ухом жужжала, а то непривычно без этого! Я впервые фильм посмотрел от начала и до конца! И никто не мельтешил перед экраном!!!
– Ну это уже крайние меры! Может начнёшь с психологической помощи!?
– Ты права, что-то я вспылил с идеей о домработнице! Начну с того, что заведу собаку! Как насчёт французского мастиффа?
– Тогда точно придётся заводить домработницу! Ладно пап, я тоже соскучилась! Мне уже не терпеться поделиться с тобой подробностями моего путешествия, так что скоро буду дома. Завтра. Наверно.
– Обнадежила…
– Мама не звонила тебе?
– С тех пор как тебе исполнилось шестнадцать лет, наше с ней общение прекратилось. У нас была устная договорённость, что ваши встречи будут координироваться тобой и каждый из нас не станет в это вмешиваться. Но как я понимаю, вы с ней давно не видитесь!?
– Она улетела в Италию на ПМЖ. Звала меня в гости, я сказала, что подумаю над этим…
– Фитнес-центр, салон красоты, кофейня?
– Она открыла небольшой бутик по франчайзингу. Не помню точно название бренда.
– Когда-то она упрекала меня, зато, что я уделяю мало внимания семье, зациклившись на своем бизнесе. А теперь на собственной шкуре убедилась каково это: разрываться между семьёй и работой. Это сейчас принято говорить «не парюсь», а тогда я только начинал бизнес и мне было очень тяжело. И вместо того, чтобы проявить каплю терпения, она отжала половину от моего «нуля», оставив меня с огромными долгами и тобой. До сих пор не понимаю, когда я упустил момент её метаморфозы из милой девушки, с которой я познакомился двадцать пять лет назад, в такую закостенелую эгоистку. Одному только рад, что ей хватило мозгов признать свои ошибки! Но это уже наши личные разборки (которые я хотел бы, чтоб они оставались сугубо между нами, но она решила выложить всю подноготную) слава Богу они не повлияли на ваши взаимоотношения! И я ей благодарен, что она избавила меня от нужды объяснять тебе некоторые вещи, в которых я полный профан!
– Она не звонила мне чуть больше недели. Позвоню ей сегодня сама, может что-то случилось!
–Спросишь у неё: нужна ли помощь, только чтобы она не поняла, что это звучало от меня.
–Ок.
–Жду от тебя много фоток, а лучше видео! Надо же пополнять семейный архив!
–Будет сделано! Пока.
Отец был для нее персональным психологом, пожалуй, как и каждый родитель для своего ребёнка. Он никогда не задавал лишних вопросов, а чаще всего не делал этого вовсе, проводя обычную беседу, за которой вспоминал различные случаи из своей жизни, поэтому после разговора с ним ей всегда становилось легче.
Собравшись после плотного завтрака, обе девушки снова возложили на Эндрю роль экскурсовода, начав день с посещения Лондонской национальной галереи. К слову, инициатором явилась Эми, в то время как Алисе хотелось посетить парки, пабы и прочие места массового скопления коренных англичан по ее мнению. Общим решением явилось объединить желания обеих путём распределения дня на несколько этапов: первый включал в себя культурный отдых, второй состоял из развлекательной программы, в которую входило посещение Лондонского глаза, откуда открывался обширный вид на город.
Лондонская национальная галерея, находившаяся на Трафальгарской площади, была третьей по посещаемости в мире, представляющая западноевропейскую живопись XII – начала XX века, потому не посетить её было грехом. Ознакомившись предварительно с планом расположения рекомендованных картин, Эми и Алиса разделились по залам, заранее договорившись о месте встречи. Эндрю был против этого, ввиду того, что быть одновременно в двух местах физически было невозможным, но пообещав, что она будет на постоянной связи, он остался с Эми.
Свернув в восточное крыло, она искала картины Моне – художника, чье творчество произвело на нее впечатление еще в раннем детстве при посещении музея Оранжери. Славно известные «кувшинки», которые так любил писать Моне, состоящие из восьми частей, разделённых на два зала (по четыре картины в каждом) до сих пор хранились в закоулках ее памяти, навивая самые приятные воспоминания, тех незабываемых дней, проведённых в Париже.
Наконец, Эми нашла нужную комнату на втором этаже, под номером 44. Первой попавшейся на глаза картиной была: «Натюрморт с яблоками и гранатом» Гюстава Курбе – наверно, потому что из всех представленных она была самой яркой и понятной. Изображеные фрукты были настолько реалистичны, что, казалось бы, можно протянуть руку взяв один из них. Несмотря на всю ее прелесть, слишком долго зацикливаться на ней Эми не стала, перейдя к следующей композиции: “Вид на Лакмен” того же художника. Она была скуднее на цвета, несколько блеклой, размытой – толи Женева была настолько угрюмой в день написания картины, толи настроение художника было не из лучших. Одним словом – она производила удручающее впечатление. «Дон Кихот и Санчо Панза» – Оноре-Викторен-Домье, напоминала фразу из произведения Л. Н. Толстого «Анна Каренина»: «… Все смешалось в доме Облонских», своей нечеткостью и полнейшей неразберихой. Эми пришлось провести рядом с ней минут пять, чтобы отделить фигуры лошадей с их всадниками от сливающихся с их тенями скалами. Последующие картины она пробежала одним глазком, пока взгляд не остановился на узнаваемом почерке её любимого художника – “Темза под Вестминстером”, Клод Моне. На переднем плане был изображён причал, на котором стояли люди, видимо занимающиеся рыболовлей, судя по изображенной парусной лодке схожей с рыболовецкой, а чуть поодаль виднеелся знаменитый Биг Бен, а позади него возвышалась башня Виктории.
– Без туманов Лондон был бы не таким красивым.11
Эту фразу произнёс Клод Моне в конце 1800-хх годов во время визитов на Туманный Альбион.
[Закрыть] – прозвучал голос позади Эми.
– В лучах солнца он не менее прекрасен, – не отрываясь от картины и не задумываясь, ответила она.
– Чем же вам нравится эта картина? Я в ней не вижу той самой красоты, о которой говорил Моне.
– Мне нравится не то, что на ней изображено, а те ощущения, которые я испытываю, глядя на неё.
– И что же Вы чувствуете, позвольте узнать?
– В сравнении с картиной “Вид на Лакмен", глядя на которую ощущаю себя Робинзоном Крузо22
Робинзон Крузо – главный герой романа Даниэля Дефо «Робинзон Крузо» опубликованный в 1790г.
[Закрыть], отчаявшегося спастись с этого безлюдного острова, я испытываю кардинально противоположные эмоции, несмотря на воспроизводимую на ней туманность, – она обернулась, полагая что все это время вела разговор с Эндрю, однако, несмотря на то, что он был в непосредственной близости, рядом с ней стоял другой мужчина, абсолютно ей не знакомый.
Первое, о чем подумала Эми:
–Турист. Так она решила исходя из его внешнего вида. Он был одет в черный свитшот с накинутым на голову капюшоном, под темно-синие джинсы и белые кроссовк, и с едва заметным акцентом.
–Простите, что отвлек Вас от размышлений!
–Напротив…– она на секунду задумалась. – А какая картина нравится Вам? Раз уж Вы спросили меня об этом, то позвольте узнать и Ваше мнение.
–К сожалению, лучшие работы любимого мною художника среди представленных нет.
–Но не ужели среди более двух тысяч экспозиций вы не нашли хоть одну, которая произвела на вас впечатление?
–Почему Вам нравится творчество Моне?
–Наверно, потому что однажды я нашла в нем родственную душу, которая видит этот мир в тех же красках что и я.
– Но именно на этой картине Вы остановились, оставив без внимания все предыдущие, потому как глядя на них испытывали чувство тоски и одиночества, верно?
–Допустим…
– Но ведь она выполнена в тех же красках что и «Вид на Лакман» – вызывающий у вас негативные чувства. И вы обошли стороной «Вид на Темзу: мост Чаринг-кросс"33
Вид на Темзу: мост Чаринг-кросс – картина, написанная художником Альфредом Сислей в 1874 году.
[Закрыть], хотя она гораздо ярче и пейзаж один и тот же. Это говорит о том, что в день первого знакомства с творчеством Клода Моне, вы испытали самые приятные эмоции, которые плотно засели в Вас и каждый раз при упоминании его имени под работами, Ваше подсознание их выдаёт. Следовательно, вам нравятся не его картины, а те чувства, которые вы испытываете рядом с ними. Думаю, я ответил на ваш вопрос.
– Почему Вы так решили?
– Потому как перед тем как взглянуть на картину, Вы прочитали табличку.
– Я читала таблички под всеми картинами.
– И потому не задержались у них более минуты. Но если вы так настаиваете, то у меня есть к вам предложение провести маленький эксперимент. Только перед этим, ответьте мне на один вопрос.
– Я так понимаю мое согласие не требуется?
– Искра в Ваших глазах, после моего предложения, ответила за вас. Так вот: Вы в этом музее впервые?
– Я ведь могу солгать.
– Значит впервые! Эксперимент будет чистым. Я пройду в комнату 46 и встану у одной из картин, но так, чтобы Вы не могли увидеть таблички. Ну а дальше вы просто скажите о ваших ощущениях.
– Ок.
Спустя несколько минут незнакомец позвал её. Он стоял у одной из картин, на которой была изображена река на фоне зелёных холмов и деревьев, а сквозь нее проглядывались небольшие домики. Глядя на неё ощущалось дуновение лёгкого ветерка, приносящего за собой аромат цветущей вишни и свежескошеной травы. Эми казалось, что она стоит на берегу той реки, наблюдая за спокойным течением ее русла, слыша пение птиц и едва уловимый шелест листьев.
–Что Вы чувствуете? – хотя для него ответ был уже не важен, потому как восхищеные глаза Эмили говорили за нее.
–Вы были правы! Но ведь от этого я не перестану любить Моне…
–Об этом не шло речи. Но теперь Вы знакомы с еще одним творцом, чьи работы Вас будут вдохновлять не меньше чем Моне. – он отошёл от таблички, встав рядом с ней.
««Речной пейзаж». Жуль-Луи-Филипп Коанет».
–Простите, мы не виделись с Вами раньше? Ваш голос мне очень знаком.
Эмили была настолько увлечена картиной, что, обернувшись не дождавшись ответа, таинственного незнакомца уже не было.
–Ты не видел куда он пошел? – спросила Эми Эндрю.
– Вернулся в соседний зал…
Она прошла в указанном направлении, однако и там его не было. Обойдя едва ли не весь музей ей так и не удалось его найти, словно он растворился в воздухе. Эми пожалела о том, что не узнала хотя бы его имени, дабы он не остался в ее памяти как обычный турист, который своей загадочностью за считанные минуты влюбил в себя.
Предварительно связавшись с Алисой и сообщив, что культурно-духовная программа подошла к концу, Эми спустилась к парадному входу с нетерпением ожидая свою подругу. Каково же было её удивление, когда она увидела ее в сопровождении какого-то парня, с которым она, мило улыбаясь о чем-то разговаривала, направлялась к ней.
–Познакомся, это Эмили – моя подруга. Эмили, это – Питер, он студент Кембриджского университета, будущий… – название вылетело из головы, и она взглядом обратилась к Питеру за подсказкой.
–Психолог, – с широкой улыбкой ответил он.
–Да, точно! Как я могла забыть.
–Летологика44
Летологика – психологический термин обозначающий, неспособность человека вспомнить слово с одновременным ощущением, что оно хранится где-то в памяти.
[Закрыть] – частое явление. Каждый пятый житель планеты с этим сталкивается на ежедневной основе.
–На пришельцах тоже исследование проводили!? – с первых секунд знакомства с Питером, у Эми возникло неконтролируемое чувство раздражение к нему.
– Я не сторонник теорий заговора и мыслю рационально. Потому считаю, что истории о пришельцах – не более чем выдумка людей, желающий получить материальную выгоду или же просто людей больных шизофренией…
– По-вашему в НАСА работают шизофреники? – Эми не собиралась дискутировать на эту тему, поскольку её предшествующая фраза была не более чем шутка, но его серьёзность, с которой он к этому отнёсся лишь усиливала необъяснимую неприязнь. Эти чувства были на бессознательном уровне, и ей не хотелось обижать ни в чем неповинного человека своим поведением. Но это был один из тех случаев, когда разум бессилен и трибуну захватывают эмоции.
– Стоп, стоп, стоп! – Алиса почувствовала нависшее напряжение, предприняв попытку перевести тему разговора. – Давайте обсудим эту тему в другой раз, тем более что каждый из нас немного шизик. И я не исключение… Поскольку наша программа духовно-интеллектуального развития закончена, предлагаю перейти к следующему этапу – деградации предыдущего.
– Кстати, я знаю неплохой клуб. Там не дорого, пускают всех, – сказал Питер, чем заслужил испепеляющий взгляд Эми, к её счастью оставшийся не замеченным.
– Класс. Мы только за! – радостно воскликнула Алиса.
– Мы??? – от одной только мысли, что с ними будет Питер Эми передернуло.
– Только не думай соскочить дорогая! Я два часа блуждала, едва не умирая от скуки, по галерее не для того, чтобы ты слилась с нашего уговора!
– Я помню про наш договор, но что-то мне подсказывает – до Лондонского глаза мы не дойдём.
– Почему? – спросил Питер, все также улыбаясь. В глазах Эми его улыбка была оскалом, придающая ему сходство с маньяком или просто с психом. – Перед тем как попасть в клуб мы можем забежать к нему. Вечером там самое то!!! Не пожалеете!
– Что скажешь? – обратилась Алиса к Эми.
– Что бы ты потом не говорила мне…
– Значит решено! – Алиса перебила её, не дав ей договорить.
Обречённо взмахнув рукой, Эми последовала за весело болтающей парочкой. Алиса словно забыла о её присутствии, наслаждаясь обществом новоиспечённого друга. Ей было обидно, она хотела поделиться с ней недавним событием, попросить возможно совета или заполучить какую-то идею, которая помогла бы ей найти того незнакомца или же просто посмеяться, забыв об этом… Но несмотря на предстоящую свадьбу Алиса и впрямь решила насладиться последними глотками свободы. Эми решила позвонить матери, однако та не отвечала на звонки, а говорить с отцом на эту тему ей не хотелось.
Они прошли к парку Сент-Джеймс. Это было одно из тех мест, где с лёгкостью можно было забыться, углубиться в романтические воспоминания или поддаться любовным грезам… место вдохновения достойное кисти художника. Осенью парк был еще прекраснее, обножая все краски этой холодной, но такой восхитительный поры года. Опадающие жёлтые листья, кружась, ложились на тропы, образуя ковровые радуги, от холодного жёлтого до красного. У озера ютились утки привыкшие к людскому вниманию, пощипывая остатки некогда молодой травы. Рядом с ними отрешенного ходили, незнакомые Эми, птицы, безразлично оглядывая прохожих, останавливающихся чтобы сделать на их фоне несколько фото. Стоя на мостике, проходящим над озером, Эмили освобождалась от тяготеющих чувств и мыслей, всматриваясь вглубь протекающих вод, в котором виднелось рябью ее отражение.
–Это один из старейших парков города, – Энрдю решил немного развлечь Эми, видя её потускневшее лицо, еще совсем недавно сияющее любопытством и радостью. – В тринадцатом веке на его месте находилась больница для прокаженных женщин имени Святого Джеймса, и вид был кардинально другим. При Якове I это место стало парком, а в современном ввиде мы его видим благодаря Джону Нэшу. До того времени здесь была болотистая местность.
–До того момента пока Вы не сказали мне о больнице для прокаженных, мои мысли были заняты другим. А теперь я думаю о том, что возможно все это время я ходила по чьим-то костям.
–Простите, я не думал, что Вы такая впечатлительная.
–Вы меня простите, просто…Не воспринимайте на свой счет! С момента посадки на самолёт и после приземления, меня не покидает чувство тревоги. Я везде ищу подвоха, причину, чем это может быть вызвано…Даже Питер вызывает во мне раздражение, хоть я его абсолютно не знаю… Ладно, не хочу Вас напрягать своими проблемами…
–Моя работа – решать Ваши проблемы, – Эми едва заметно улыбнулась ему. – По правде говоря, тот парень также не вызывает у меня доверия. Но поскольку Ваша подруга пожелала его общества, я не могу этого запретить и все, что я могу сделать – не выпускать его из поля зрения. В моей работе форс мажоры частое явление, невозможно просчитать все до мелочей. За это время у меня выработалось третье чувство, которому я научился доверять. И чаще всего… не зря.
– Насколько часто?
– Девять из десяти.
– Знаете, Вы заставили меня об этом задуматься!
– Вам не о чем переживать! Ваш отец многое для меня сделал, я перед ним в неоплатном долгу и сделаю все, чтобы сохранить самое дороге, что у него есть.
– Вы на него немного похожи…
–Восприму это как комплимент! – улыбнулся он.
– Правда! После разговора с Вами мне стало немного легче, обычно такое бывает исключительно после общения с папой.
– Что ж, я рад, что смог повлиять на ваше настроение. Вы улыбайтесь! А это уже немало важно.
– Стыдно признаться, я хоть и не все двадцать с лишним лет живу в Берлине, но большую часть, я не знаю его истории. Вы вызываете во мне восхищение, Вы пример настоящего патриота своего города. Таких людей очень мало, а я не встречала ни одного, кроме Вас.
– По правде говоря, если бы не моя мама, работающая всю жизнь экскурсоводом, то я бы не знал ничего. Поскольку отец ушел от нас и меня не с кем было оставлять, а работать надо было, то ей приходилось брать меня с собой практически каждый день. Ну вот таким образом я выучил всю историю Лондона.
– Эми, Эндрю! – позвала их Алиса, махая рукой. – Как вы смотрите на то, чтобы пойти к легендарному «глазу»? – спросила она, когда они подошли к ней. – Питер говорит, что скоро включат огни на колесе, я думаю на это стоит взглянуть.
– Разве что только взглянуть, – ответила Эми.
Лондонский глаз находился в семи минутах от Сент-Джеймс. Как и говорил Питер, вечером зажглись огни придавая ему романтизма. Оно было настолько огромным, что только одним видом наводило страху на Эми. Алиса не могла дождаться того, когда наконец сможет оглядеть ночной город, ощутив то самое восхищение, о котором ей говорил Пит. Высота «чертового колеса» составляла 135м., что всего на 32м. меньше самого большого колеса в мире в Лас-Вегасе. Оно стояло на южном берегу Темзы, находясь всего в нескольких метрах от Вестминстерского дворца и моста Чаринг-кросс. На манящие огни слетелась, казалось бы, вся туристическая часть Лондона, дожидаясь своей очереди, нетерпеливо поглядывая на освобождающиеся одна за другой кабинки. Эми стояла чуть позади, со страхом поглядывая на вершину медлительно вращающегося колесо.
– Эмили, пойдём, ты не пожалеешь! Многие только ради него и едут сюда! – зазывал её Питер, все так же улыбаясь дурацкой улыбкой, все больше бесившая Эми.
– Я здесь вас подожду!
– Ну же, соглашайся! Что тебе здесь делать?! – не унимался Питер.
– Она боится высоты, – пояснила её отказ Алиса.
– Акрофобия?! Пфф, так её только таким образом и можно победить! Надо смело смотреть своим страхам в глаза. Ну же, давай!
– По-моему она чётко дала понять, что не желает этого! – вступил в разговор Эндрю.
– Правда Пит! Не надо её заставлять!
– Я психолог, меня учат помогать людям справляться с психологическими барьерами! Давай так! Если я смогу помочь тебе избавиться от твоего страха, ты угостишь меня, например: бутылкой хорошего эля. Если нет, то разрешаю мне врезать! Идет!?
Эми улыбнулась, шаркнув ногой и сложив руки на груди. Она посмотрела на него все тем же испепеляющим взглядом, готовая врезать ему хоть сейчас. Эндрю хотел было вступится за нее, видя её настрой по отношению к Питу и избежать не нужного конфликта, но она не дала ему этого сделать, сказав:
–Хорошо. Я согласна!
Внезапный положительный ответ удивил Алису, ожидающую совершенно иного, прекрасно зная страх своей подруги. Она и не хотела, чтобы Эми подвергала себя риску наступления панической атаки, свидетельницей которой она была единожды. И об этом случае она предпочитала никогда не вспоминать.
– Эми! Ты вообще осознаешь на что соглашаешься? – Алиса попыталась вразумить подругу. – Вспомни, чем это обернулось в прошлый раз!
Эми призадумалась, поумерив свой пыл, вспомнив, как вновь, переживаемые ощущения события того дня. Тогда принятое ею решение на спор едва не стоило ей жизни. Если бы не Алиса, подоспевшая в самую последнюю минуту…
– Понятно, – Питер махнул рукой, жестом говорящим: «Толку с тобой говорить». Это было воспринято Эми как вызов, как и девять лет назад она вновь поддалась азарту, тонко граничивший с синдромом отличника.
– Пошли! – ответила она, окончательно ошарашив Алису своим решением.
К этому моменту подоспела их очередь. Вчетвером они зашли в кабинку, где помимо них были и другие желающие прокатиться на колесе. Кабина была достаточно просторная. Она с лёгкостью поместила в себя десять человек, при этом каждый из них не мешал другому любоваться открывающимся видом. Её стены полностью состояли из прочного стекла (от потолка до пола) с прикрепленными к нему поручнями. По центру стояла скамья, куда при желании можно было присесть, в частности она была сделана для пожилых людей, для которых получасовое катание может оказаться затруднительным.
Колесо двигалось не останавливаясь, и достаточно медленно, потому проблем при посадке не возникло. Эми присела на скамью, чувствуя, как страх постепенно начинает ею завладевать. На протяжении минут пяти она смотрела в пол в нерешительности поднять глаза.
– Перед тем как мы начнём, я хочу знать: Ты доверяешь мне? – спросил Питер, подойдя к ней.
– Нет! – не задумываясь, ответила Эми.
– Это нормально с учётом того, что мы знакомы всего пару часов! Запомни одно правило: слушай меня и только меня и все что я тебе говорю.
Эми молча посмотрела на него, сжимая пальцы на краях скамьи. Он протянул ей руку, попросив её дать ему свою и после этого он медленно подвёл её к поручню. Эми зажмурила глаза. Ладони стали сильно потеть и появилась лёгкая тошнота. Колени стали трястись, всем нутром она ощущала набранную высоту. Ей хотелось поскорее вернуться на прежнее место и больше не возвращаться к злосчастному окну.
– Не переживай. Алиса рядом, Эндрю тоже. Когда почувствуешь, что готова, медленно открой глаза.
– Сомневаюсь, что буду к этому готова! – дрожащим голосом сквозь зубы, произнесла она.
– Ну нет, так нет. Я же не заставляю. В принципе, бояться чего-то нормально. Правда конечно, если ты не считаешь себя слабачкой…
– В данном случае у тебя не получится взять меня на слабо…
– Я сделал это, когда ты согласилась сесть на колесо.
По большей части из-за желания доказать ему его неправоту, и уже потом ничтожность детских страхов перед ней, Эми решилась открыть глаза. Но стоило было ей это сделать, как…
Пожалуй, самое близкое ощущение к тому, что она испытывала в ту минуту, являлся прыжок с банджи. Сердце ушло в пятки, картинка перед глазами стала превращаться в некое подобие мутного пазла, из-за чего она перестала различать лица. Эми впала в состоянии панического ужаса. Попятявшись назад, она села на пол схватившись за голову, задыхаясь в истерики от некотролируемо льющихся слез. Питер подбежал к ней попытавшись привести в чувства, но Эми не дала ему этого сделать, ударив кулаком по лицу. Она не осознавала своих действий, мыслей, желаний. Не понимала ни что ей говорят, ни где она находиться. В голове звучала только одна фраза, заглушающая голоса, обращенная к ней: «Есть только один выход прекратить это – спрыгни». Словно сумасшедшая она закрывала уши ладонями в попытке заглушить звучавший шёпот, ставший гулом, от которого жутко болела голова. Эндрю подошёл к ней, присев, взяв крепко за руки:
–Посмотри на меня! – спокойным тоном произнёс он – Пожалуйста!
–Я хочу выйти! – сквозь слезы проговорила она. – Пожалуйста, выпусти меня отсюда!
–Мы сейчас выйдем, но перед этим посмотри на меня! Ты в безопасности, слышишь!
–Мне страшно!
– Может воды? – предложил один из пассажиров, протягивая бутылку.
–Я понимаю! – голос звучал мягко и мелодично, словно он произносил колыбель. – Когда-то я был ужасным трусом, боялся монстров под кроватью, а особенно темноты. По-этой причине я практически все свое детство провел в обнимку с фонариком. В один прекрасный день, мой спасательный жилет сдулся, я остался один, по среди тёмного коридора боясь пошевелиться. Страх парализовал мой голос, я не мог позвать на помощь маму и просто стал считать. И вот когда я досчитал до ста, я понял, что преодолел весь коридор в темноте и страх прошёл. Просто давай… посчитаем с тобой до ста. Я начну, а ты продолжишь… давно не считал до ста, могу забыть, но ты ведь мне поможешь… один, два, три… – он продолжил счет, запнувшись на шестидесяти девяти, начав с восьмидесяти.
– Ты пропустил семьдесят, – всхлипывая, поправила его Эмили.
– Да? – удивлённо спросил Эндрю. – Я же говорил, что давно не считал… Может ты продолжишь, а то у меня в горле пересохло.
Она подняла на него глаза, продолжив вслед за ним счет. Страх постепенно стал отступать, но Эми все еще была парализована им. После полного оборота все в спешке стали покидать кабину. Эндрю поднял её на руки, вслед за ними вышли Питер и Алиса.
– Прости, я не думал, что все настолько… – попытался извиниться Питер.
– Ты на каком курсе учишься, психолог фигов!!! – Алиса толкнула его в плечо.
