Текст книги "Чужая любовь (СИ)"

Автор книги: Велимера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, как всегда. Надо уже поменять его на что-нибудь помягче, а то каждый раз как инфаркт. Едва увидев, кто стоит за дверью, я сунул ноги в незашнурованные кеды и вышел в подъезд, прихватив ключи.

– Привет, – как-то странно улыбнулась Катя, сцепив руки за спиной.

– Послушай, я не знаю, как ты нашла, где я живу, – скрестив руки на груди, я тяжело вздохнул, – но между нами никогда ничего не будет, я же уже говорил. Я скоро женюсь, ты понимаешь? Мне нет дела до первокурсниц.

Сколько раз уже пытался ее отшить, и погуманнее, и грубо, а она все никак не отлипнет.

– Зато этой первокурснице было дело до тебя, – прикусив губу, преследовательница наклонила голову к плечу, – и я даже понимаю, почему. Ты такой красивый.

– Боже, – закатив глаза, я махнул рукой, – еще раз прошу тебя, отвали.

Диковато засмеявшись, она вдруг исчезла. Вздрогнув, я даже рукой провел там, где она только что была. Фокусы какие-то, что ли?

Даже через дверь было слышно, как вскрикнула Настя. Но не может же Катя быть там! Дернув за ручку, я ломанулся на кухню, где моя девушка готовила ужин.

– Какого… – слова застряли у меня в горле, когда я увидел лежащую на полу девушку с огромной дырой в груди. Это что, спецэффекты? Она договорилась с Катей, чтобы разыграть меня? – Насть? – опустившись на колени, я взял ее лицо в ладони. – Насть, не смешно, блять. Вставай!

– Ты бы знал, какая она была нехорошая, – цокнула языком совсем рядом Катя, хотя только что ее не было! Отшатнувшись, я поскользнулся на крови и ударился о ножку стола спиной, – изменяла тебе, ага, нагло и много. Жениться же надо по любви, это даже мы знаем, – я во все глаза смотрел на то, что она держала в руках, – да, кстати, держи, это для тебя единственный способ его заполучить, потому что метафорически оно не было твоим, – едва не выронив, я поймал скользкое, мягкое сердце, совсем как настоящее, даже теплое, – могу и ребенка тебе отдать, но он не твой и совсем еще не похож на человека.

– Что… – голос сорвался. Я никогда не видел настоящее человеческое сердце, но почему то, что у меня в ладонях, кажется мне таким натуральным? – Что…

– Что происходит? – мягко улыбнулась Катя. – Или что я такое? Могу рассказать все, но не здесь, здесь слишком напачкано грязной кровью этой шлюхи. Да брось ты его, – она ударила меня по рукам, и сердце звонко, как кусок мяса, шлепнулось на пол, – есть сердца и получше, пойдем.

Она взяла меня за руку, и у меня потемнело в глазах. А потом я вдруг оказался сидящим за столиком в ресторане. Осмотрев себя, темный костюм и чистые руки, я поднял ошарашенный взгляд на Катю. Довольная девушка в алом платье улыбалась мне, при неярком свете ее глаза казались полностью черными, без белков. Или это мне не кажется? Линзы, что ли? Происходящее давно вышло за грань розыгрыша и фокусов.

Она молчала, только продолжала загадочно улыбаться, когда перед нами расставляли тарелки с красиво оформленными блюдами. Молча взялась за вилку и нож, молча начала есть. Я сидел и ждал, потому что хотел услышать что-нибудь типа “поздравляем, вы участвовали в реалити-шоу…”, отчаянно хотел.

– Ладно, вижу, нужно рассказать, – взяв бокал на тонкой ножке, Катя поставила локти на стол и вся подалась вперед, – эта девочка, которую ты сейчас перед собой видишь, вызвала меня, – так, уже хорошо, – немного накосячила в ритуале, но меня уж очень заинтересовали ее чувства. Сначала я думал, она тебя идеализирует, но нет, ты и правда очень красив, – я кивнул и встал. Хватит с меня этого всего, не знаю, как они это провернули, но очень надеюсь, что Настя уже начала отмывать с пола моей кухни бутафорскую кровь, иначе перепадет ей по первое число, – а ну-ка сядь, я только начал, – ноги подогнулись сами собой, роняя меня обратно на стул, – согласно договору, ты будешь с ней, она сейчас за нами смотрит, но у нее нет больше власти над этим телом. Я не хочу менять твое сознание и заставлять любить ее, нет, я хочу сам быть с тобой, ты мне нравишься, – поджав губы, я нахмурился, – если тебе не нравится это тело, я могу ненадолго сделать его любым, каким только пожелаешь, – стоило мне моргнуть, передо мной уже сидела Настя, еще раз – смутно знакомая по какой-то игре длинноухая эльфийка, еще раз – обожаемая порноактриса юности, – я могу дать тебе все, что пожелаешь, деньги, положение в обществе, хоть луну с неба, условие только одно. Ты дашь мне наслаждаться твоим телом и не будешь больше ни с кем.

– Нет, спасибо, – сухо ответил я.

Даже если весь этот бред и правдив, я не содержанка же. Делать мне больше нечего, что ли, кроме как слушать бредни фанатичной первокурсницы?

– Ты не можешь отказаться, – рассмеялась Катя, качая головой, – я просто ставлю тебя в известность.

Рывком приподнявшись на локте, я дрожащей рукой потер лицо. Обернулся – Крис спал. И пусть спит, его будить себе дороже. Сегодня он решил меня побаловать и превращался в Марию Озава, но теперь уже опять в привычном облике Кати. Саднила спина, наверняка опять исцарапанная когтями. Потянувшись за водой, я попытался унять тяжелое дыхание. Древний демон, а толку, если позволяет себя трахать в любых позах и видах. Подстраивается под меня, мурлыкает. Я очень стараюсь вести себя хорошо, так что он давно на меня не злился. Меня передернуло, стоило только вспомнить его методы принуждения. Катя-Катя, что же ты натворила, глупышка маленькая?

Откинув шелковую простыню, которой капризный Крис всегда укрывался вместо одеяла, я встал и пошел в ванную умыться. Опять мне снилась эта жуть, весь взмок как мышь. Едва не споткнувшись об одну из его бесчисленных кошек, я тихо ругнулся сквозь зубы. Обожает этих мохнатых засранцев. Наверное, потому что характеры одинаковые. Погладь-меня-не-лезь-скотина-ну-хули-же-не-гладишь.

– Макси-им! – донесся визг из спальни, я вздрогнул. Поймав в объятия Катю, я покрылся мурашками. Ее голубые глаза не были перекрыты жуткой чернотой, как всегда. – Макс, Макс, пожалуйста, давай сбежим отсюда!

– А где Крис? – сглотнув, я постарался скрыть надежду в голосе.

Он потом меня за нее уничтожит. Или, что еще хуже, не меня.

– Он спит, спит! – едва не захлебываясь всхлипами, девушка потянула меня за руку в сторону выхода. – Пожалуйста, давай убежим!

– Ну куда же мы с тобой от него убежим, – вздохнув, я притянул ее к себе и обнял, гладя по волосам. Свернуть бы ей сейчас шею за то, во что она превратила мою жизнь! Интересно, если я ее сейчас убью, Крис вернется к себе туда? – никуда мы не убежим.

Рыдания резко прекратились. По-хозяйски, со шлепком положив ладони мне на задницу, демон чуть сжал пальцы. Что же, без когтей, значит, не злится на меня и не будет калечить.

– Какая непослушная девочка, – цокнув языком в своей излюбленной манере, Крис поднял голову и заглянул мне в глаза, – чего не спишь?

– Сон плохой приснился, – да, демоны никогда не врут, а еще прекрасно знают, когда врут им, – хотел умыться.

Отпустив меня, демон в теле девушки провел ладонями по моему прессу и, лукаво улыбаясь, исчез. Да уж, он любит мгновенные перемещения. Особенно перемещаться мне за спину и пугать до срачек. Подозреваю, в спальне он будет уже меня ждать возбужденным. Я как-то даже привык уже, что ли, возбуждаться потому что надо, а не потому что хочется. За год к чему угодно можно привыкнуть.

В этом гигантском пентхаусе все внешние стены прозрачные. Да, снаружи они зеркальные, но блять, в ванной же тоже! Коробит от этого. А ему тут нравится, он говорит, что вечно творящаяся тут непотребщина позволяет почувствовать себя почти как дома. Глянув вниз, на никогда не спящий Каракас, я тяжело вздохнул. От его вида уже хотелось блевать. Этого блядского здания здесь не было, когда он тут появился в первый раз. Оно выросло прямо у меня на глазах. Если я прямо сейчас выйду в это окно, я успею долететь до земли? Тут метров двести пятьдесят, наверное, он все заметит. И потом накажет меня. А потом пожалеет, вылечив, взбесится и еще раз накажет. Плавали, знаем. Так что я просто умылся, потер влажными ладонями волосы и вернулся к нему в постель, крепко обнимая и закрывая глаза, чтобы не видеть эти поганые глазищи, поблескивающие в полумраке.

Проснувшись от его тихого мурлыканья под нос, я открыл глаза.

– Крис, бо… лять! – дернувшись, я тут же постарался расслабиться и откинул голову на подушку.

С ним было бы не так уж и хуево, если бы не вот такие вот выкидоны.

– Я бабочек ищу, – рассмеялся он, а я чувствовал, как без всякой боли он закрывает распоротый желудок, сдвигает на место ребра, как мерзко все это шевелится, с тихими хлюпами вставая на места, – ты сегодня идешь в зал?

– Угу, – после ласкового шлепка по животу, означающего конец работы, я встал и пошел в ванную, потом на кухню.

Надо бы сгладить для него ночное происшествие. Например, ему нравится, когда я готовлю для него. Так что я поставил на панель сковороду и разбил яйца в глубокую миску.

– Ты себя в последнее время так послушно ведешь, – голос Кати, но вот прижимается со спины ко мне совсем другое тело. Большое, горячее, кое-где с чешуей, кое-где с шерстью. Я умру, наверное, если когда-нибудь его увижу, – такой умничка.

Горячий мокрый язык лизнул меня в шею. Там потом будет жуткое раздражение, постоянно чешущееся. Когда Крис отлип, я наконец-то смог вдохнуть и продолжить приготовление омлета. Руки дрожат так, что никакого миксера не надо.

Сделав горячие бутерброды, как из детства, я сел за стол напротив… Кто это? Ох, боже мой, как я мог забыть! Та туристка, которая спросила у меня дорогу, когда мы только здесь обосновались, а я имел неосторожность сказать ей, что таким красавицам не стоит ходить в одиночку. Ее голова потом два дня летала передо мной все время, пока не начала вонять гнилью.

– Она мне не нравится, – пробормотал я, опуская взгляд.

Когда я в следующий раз глянул на Криса, он был уже в привычном виде. И на том спасибо. Он очень щепетильно относится к моим пристрастиям относительно внешности и всегда старается им угодить. Наверное, его это забавляет.

После завтрака я принял душ, переоделся и спустился на лифте в спортзал. В этой ебаной многоэтажке есть все, что мне только может понадобиться, так что я добровольно решил из нее не высовываться. Так для окружающих безопаснее, да и для моей психики тоже. Мне приходится внимательно следить за своим телом, так что три раза в неделю я занимаюсь с личным инструктором, чтобы поддерживать тело рельефным и красивым. В противном случае мне пообещали каждый кусочек лишнего жира выдирать наживую. Проверять не хочется, насколько это больно.

Крис редко проводил со мной много времени днем. Я не знал и не хотел знать, чем он занимается, просто радовался, что могу побыть один. Мне не запрещалось общаться со старыми друзьями и заводить новых в сети. Мне даже не запрещалось переписываться с девушками, но этого я все равно избегал. Ну так, на всякий случай. Хорошо хоть, что я целиком и полностью натурал, а то совсем бы ни с кем не мог пообщаться. Этот невыносимый демон даже несколько раз сетовал на мою гетеросексуальность, дескать, давно бы сменил тело на более подходящее, но менять его внешность он может только в пределах одного пола. И я просто молил судьбу, чтобы ему на глаза не попалась какая-нибудь трансуха с сиськами и членом, потому что тогда моей заднице точно несдобровать. Нежности от него не дождешься, когда ему хочется попробовать что-нибудь новенькое. Мне с головой хватило его воодушевления после просмотра “Пятьдесят оттенков серого”, когда ему вздумалось попробовать обе роли. После этого мне еще пару раз приходилось быть господином и раз двести – тем, кого пиздят плеткой и херачат когтями. Его понимание процесса было очень простым, он не хотел доставить мне удовольствие через боль и унижение. Он просто мучил меня, наслаждаясь. Демон, что с него взять. Иногда мне начинало казаться, что с ним не так уж и плохо. А потом он выкидывал что-нибудь жуткое, заставлял бояться и ненавидеть. Что поделать, периоды относительной нежности у него короткие пиздец. Зато сегодня он хотя бы не больно во мне ковырялся.

Потянувшись на кожаном диване, я положил телефон на живот и прикрыл глаза. Очередная попытка вспомнить прежнюю жизнь с треском провалилась. Я превосходно помнил детство, школу, даже довольно подробно мог воспроизвести в голове основные события первого курса. А вот дальше как-то все размыто и неясно. Наверняка это Крис постарался, чтобы я получше забыл свою девушку. Сегодня во сне я произносил ее имя, но опять не могу его вспомнить. Наверное, ему не хотелось, чтобы я продолжал любить ее, пусть даже и мертвую. Кстати, о любви. Интересно, Катя все еще любит меня? Наверное, уже ненавидит. Никакой возможности управлять собственным телом, только наблюдать, как оно убивает, мучает, трахается со мной и не только – разве этого хотела глупая маленькая девочка?

– Приве-ет, – усевшись мне на живот, Крис наклонился к моему лицу, – спал?

Я покачал головой и ответил на властный поцелуй. Так хорошо закрывать глаза, пытаться забыться и представить кого-нибудь другого. Не тело, а сущность. Обычную милую девушку с какими-нибудь обычными глазами и предпочтениями. Мне уже плевать на возраст, внешность, вес, я просто хочу обычного человеческого секса! Без когтей, укусов, нежного, спокойного секса!

Путаясь пальцами в волосах усердно отсасывающей мне Саши Грей, я тихонько постанывал, когда она брала в горло и сглатывала, оглаживая головку горячими стенками. Ему нравится, когда я даю понять, что мне хорошо. Я, блять, уже год трахаюсь с мужиком в женских телах, что за хуета творится! Но ко всему можно привыкнуть за целый год.

Пока я отходил, Крис разлегся на мне, опять в виде маленькой хрупкой Кати. Не уверен, если честно, что его правда зовут Крисом, но он сам сказал так себя называть.

– Ты уже решил, что будешь делать, когда надоешь мне? – подложив под подбородок ладошки, он заглянул мне в глаза своими жуткими бездонными глазищами. Поджав губы, я пожал плечами. Даже не верится, что когда-нибудь этот счастливый момент наступит. – Наверное, вернешься домой, да?

– Скорее всего, – я ласково поглаживал его прогнувшуюся спину, зная, что он падкий на такое, – найду работу, буду жить, как раньше.

– И девушку найдешь? – опасно прищурился демон.

Вот дерьмище-то! Хуже любой бабы к каждому слову приебывается!

– Мне кажется, хватит с меня отношений на всю жизнь, – боже мой, пожалуйста, только не надо меня потрошить, это самое болезненное! – заведу себе собаку и хорош.

– Неплохо, – промурлыкал он, прижимаясь щекой к моей груди. Я изо всех сил постарался не вздохнуть с облегчением, – но лучше кошку.

После того, как по его указу десяток обитающих здесь постоянно и пара десятков приблудившихся кошаков чуть не закусали меня до смерти и сожрали мой нос, губы, глаза и член, я вряд ли заведу кошку. Но все равно кивнул. На всякий пожарный.

Все, что мне остается – жить здесь, с ним, трахать его, когда он хочет, следить за собой, готовить, гладить его капризных кошек. И ждать. Ждать, когда я ему надоем, и надеяться, что он просто отстанет, а не убьет меня.