Текст книги "Игра случая (СИ)"

Автор книги: Ведьма в шоколаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Реджина Миллс устало обводит аудиторию глазами, пока ученики третьего курса Медицинского колледжа пытаются не уснуть и смотреть видео по истории. Первые парты ещё терпят, а вот последние, опустив головы на руки, лежат, кто-то лазает в телефоне. Взгляд карих глаз натыкается на самого «любимого» ученика Киллиана Джонса. Этот восемнадцатилетний хам был учеником ее группы. Мало того, что он не слушался, прогуливал пары, так он ещё и приставал к ней. Воздушные поцелуйчики, подмигивания,

двухсмысленные фразочки, в общем, это ученик не давал ей скучать. В подарок ко всему он ещё и племянник директора колледжа мистера Голда. И при каждой жалобе на своего нерадивого ученика, она в ответ слышала лишь: «Мисс Миллс, вы несёте полную ахинею. Наш Киллиан вырос в приличной семье, и такого просто не может быть!». Поэтому брюнетке пришлось смериться и посылать ученика куда подальше.

Джонс, откинувшись на спинку стула, сидел в телефоне. Кто-то хоть прикрывал сотовый, а этому было совершено все равно. Миллс глубоко вздохнула и поднялась с места, откладывая телефон на стол. Поправила узкую черную юбку и, вышагивая на шпильках, подошла к нему. Его интерес тут же пропал, когда учительница истории и обществознания, скрестив руки под грудью, посмотрела на него одним из фирменных взглядов.

– Ну наконец-то! Я уж заскучал. – Повернувшись к ней, ослепительно улыбнулся.

Реджина, закатив глаза, выхватила из его рук сотовый и взглянула на экран. Ее брови тут же взметнулись вверх от весьма взрослого видео. Она тут же отключила его.

– Эй! Отдайте! – Джонс замахал руками, но Миллс треснула его по затылку.

– Ещё раз увижу, родителям позвоню и скажу, чем ты занимаешься на истории, – прикрикнула она, не замечая, что вся группа увлечена ими, а не историческим фильмом.

Реджина развернулась, направляясь к столу, чувствуя взгляд нерадивого ученика на своей пятой точке. Ох, как он ее бесил, она готова была его задушить! Жаль, что учителям нельзя делать это в воспитательных средствах.

– Вот из Вас историчка никакая, – подперев голову рукой, заявил Киллиан, – Вам бы анатомию преподавать.

– По-моему, с ней хорошо справляется мистер Локсли. – Реджина села за стол, откладывая телефон.

– На его уроках скучно, а смотреть на то, как все девки жадно пялятся на него, нудно. Вот если бы Вы вели, да на себе все показывали, у меня бы по анатомии пять была. – Мечтательно произнес он, на секунду прикрывая глаза.

– Я сообщу Локсли о твоём рвении к его предмету.

– Ну, мисс Миллс! Так нечестно, – наигранно обиделся и отвернулся под хохот одногруппников.

– Айви, ещё раз я увижу, как ты передаешь записку по классу, – Миллс грозно уставилась на темноволосую девушку со второго ряда, – я заставлю тебя их читать перед всеми, – девушка тут же опустила лицо в тетрадь.

– Хотя знаете, – напомнил о себе парень, – мне история тоже нравится.

– Да что ты? – Реджина перевела взгляд на открытый журнал, – я вижу два, два, три, два, три. А это ещё первый месяц учебы. Такое рвение к истории, – покачала головой брюнетка.

– Просто я увлечен учительницей по истории. У меня из головы сразу все вылетает. Мне нужно репетиторство. Не желаете? – нахально улыбнулся, обнажая зубы.

Миллс сдержалась, чтоб не послать его отборным матом. Натянула ехидную улыбочку и сжала руки под столом в кулаки.

– Все, что я желаю, это чтоб ты заткнулся. Но не все наши желания сбываются, – последние слова прямо прошипела, пугая девушек с первых парт. К ее счастью раздался громкий звонок, и последняя пара прошла. Все мигом подскочили с мест.

– На завтра сегодняшняя тема и две предыдущие, – закрывая журнал, произнесла она. Послышались недовольные голоса.

– Ну это же слишком много!

– Ну блин!

– Достала.

– Приятной ночи, – злорадствовала она.

Брюнетка ехидно всем улыбнулась, продолжая собирать свои вещи. Сегодня у нее была только одна пара вечером. Она кинула взгляд из-под пушистых ресниц в окно, на улице уже было темно. Сентябрь медленно подходил к концу, приближая зиму, и брюнетка ненавидела это время года из-за холода. Потому что постоянно мёрзла. Женщина не заметила, как кто-то выключил свет, и аудиторию освещал лишь свет фонарей, проникающих сквозь окна. Ученики давно покинули класс, и она до сих пор слышала из коридора голоса.

– Не, ну она просто издевается.

– Да мужика у нее нет.

Последняя фраза особенно задела брюнетку. В свои 24 года женщина была жутко одинока. Не каждый уживется с ее ужасным характером. Она прямолинейна, стервозна, педантична до мозга костей. У нее слишком давно были серьезные отношения, лет так в восемнадцать. И то, спустя два года, они исчерпали себя. А дальше поиск чего-то нового. Девушки, мужчины, она искала себя, но в итоге одна. В ее двухкомнатной квартире ее ждёт лишь Лола, собачка, которую она нашла на улице. В ее глазах она увидела тоже самое, чувство никому не нужности. И теперь ей не так одиноко в огромном городе. Хоть кто-то ждёт ее.

От мыслей отвлек звук закрывающегося замка. Реджина, нахмурившись, перевела взгляд на дверь. Темноволосый парень развернулся к ней с улыбкой. Его хитрый взгляд насторожил ее.

– Киллиан, что ты делаешь? – Миллс бросила складывать вещи в сумку и оперлась пятой точкой о стол.

– Хочу дополнительно позаниматься, – парень поиграл бровями, пока внутри женщины закрался страх. Живот неприятно стянуло, но она и виду не подала. Прожигая подошедшего к ней ученика глазами. Ее руки были скрещены и сжаты в кулачки. Сейчас он переходил все грани. Брюнетка пришла работать в этот колледж всего год назад, как раз бывшая классная руководительница фельдшеров ушла в декрет, и ей досталась эта группа. Сказать, что она счастлива получить самую наглую и ленивую группу, ничего не сказать. Первый год она надрывала свои голосовые связки, а потом ее группа вразумилась и стала чуть ли не лучшей, соперничая с группой учителя биологии и анатомии, Робином Локсли. Но вот проблема, что один ученик совсем отбился от рук и не слушал никого.

– Быстро развернулся и пошел на хрен, – склонившись, прошипела в лицо, терпение давно подходило к концу. Карие глаза метали молнии, пока голубые, напротив, откровенно смеялись.

–На хрен здесь пойдешь только ты, – яростно выпалил он, в одно мгновение толкая на стол опешившую учительницу. Больно ударившись о деревянную поверхность, она не сдержала всхлипа. Карие глаза распахнулись, обнаруживая, что ее руки завели за голову, держа мертвой хваткой запясться. Вторая рука Джонса легла на бедро, собственнически поглаживая. Она попыталась подняться, но он был сильнее.

– Ты что, сдурел?! Отпусти меня! – взвизгнула девушка.

– Перестань дёргаться! – на секунды поднял сцепленные руки и больно ударил об стол. – Будет хуже.

Глаза неприятно защипало, когда она поняла, что ее пара была самая последняя. Максимум, кто был в колледже, это спящий охранник на первом этаже, и даже крича, ей не помогут. Мурашки пробежали по нежной коже от его прикосновений к внутренней поверхности бедра. Захотелось свести ноги но он не позволял стоя между них. Ее убивала мысль, что ее ученик может сделать это с ней. Она извивается но ему лишь доставляет это удовольствие. Свободная рука наносит удар по бедру, больно обжигая кожу.

– Отпусти меня! Не трогай, – без остановки повторяет, но его рука ложится на небольшую грудь и, до всхлипа, сжимает. Из глаз брызнули слезы, губы задрожали. Его рука спускается вниз, скользит по дрожащему животу и проникает под юбку. Она сильнее выгибается, пытаясь вывернуться.

– Остановись! Пожалуйста… Не надо, – дрожащий голос срывается на крик, она уверена, ее слышит весь этаж. В его глазах она видит похоть, желание обладать ею, а ее тошнит от всего. Страх сейчас владеет ею. Хватка на руках усиливается, и она уверена, будут синяки. Ладонь коснулась ткани белья и повела по ней, Реджина всхлипнула дергаясь. Пальцы отодвигают ткань белья, и она не выдерживает.

– СТОЙ! НЕТ! – взвыла громко.

– Реджина?! Что случилось? – спасительный голос заставляет замереть и посмотреть на дверь. Кто-то дёргает ручку в попытке открыть дверь.

– Только попробуй, что сказать! – запястья тут же отпускают, и она принимает сидячее положение, чуть ли не крича «спасибо» всем, кому можно. Голубые ненавистно смотрят в карие.

– Реджина! Открой. Что там у тебя? – учитель анатомии громко стучит в дверь.

– Я на тебя…

– Ты ничего мне не сделаешь, – подхватывает вещи, не смотря на потирающую запястья женщину. Она все также шокировано сидела на столе, боясь сдвинуться с места. Слезы давно оставили дорожки от туши. – Тебе никто не поверит. Напомню, мой дядя не просто директор, – он подходит к двери, поворачивает ключами и открывает дверь. Они видят испуганного светловолосого мужчину. Джонс оборачивается.

– До завтра, мисс Миллс! – она невольно дрожит от его голоса. Голубые опасно сверкают в темноте, и он уходит, слегка задевая учителя.

Локсли включает свет и проходит в помещение. Его голубые глаза смотрят на молча сидящую на столе женщину с опущенной головой, потирающую руки запястьями. Светловолосый тут же подходит к ней. Не сказать, что они общались. Нет, они скорее как кошка с собакой лаялись. Но уважали работу друг друга и старались идти на компромиссы.

– Реджина? – зовёт ее и ужасается, когда она поднимает на него полные слез и боли глаза. Черные дорожки от туши, бледность лица и красные запястья. Он все понимает. Она не выдерживает взгляда и поворачивает голову к окну. Робин подходит ближе и видит, как она плотнее сжимает ноги. Он двумя пальцами поворачивает ее к себе за подбородок и заставляет смотреть на него.

– Это он? – другой рукой берет хрупкое запястье и осматривает. Злость и мысли придушить этого ублюдка мгновенно накрывают его. Она молчит, не в силах отвести глаза, пока он нежно поглаживает запястья.

– Реджина, это он?! – повышает тон, и она кивает.

– Ублюдок, я ему, – гневно цедит сквозь зубы, пока в мыслях он уже расшибает ему голову.

– Нет. Не надо, – пытается выпутаться из его рук. Но он неожиданно прижимает ее к своей груди. Оба опешили от такого. За год их общения на работе такого точно не было. Были крики, ее посылания его куда только можно, он лишь сдерживался. Она даже раз вылила на него бокал с остывшим, к счастью, чаем. А сейчас он прижал ее дрожащее тело к своей груди, она отчётливо слышала стук сердца. Пока глаза были зажмурены, а губы приоткрыты. Его теплые ладони гладят ее спину, пока она пытается не зареветь в голос. Чувствует, знает, что ей плохо и не может уйти. Будто, если он уйдет, с ней что-то произойдет. Она несмело обхватывает его талию и носом утыкается в рубашку, оставляя черные следы туши.

– Я подвезу тебя, – слышит и кивает.

========== Часть 2 ==========

Карие глаза закрыты, голова лежит на руках, и сознание начинает медленно мутнеть. Где-то вдалеке она слышит женский голос, но не может понять из-за усталости. Стол не лучшее место для сна, но, не проспав даже часа ночью, у нее просто нет выбора. В голове до сих пор вспышками проносится вечер. Пара по истории заканчивается, наступает темнота. Тело прижато к столу, она кричит, никто не слышит. А потом ниоткуда появившийся Локсли, оказалось, он забыл ключи от дома в кабинете и ему пришлось вернуться. Она не помнила, сколько они в тот вечер просидели в объятиях друг друга. Она помнила лишь то, что ей было не страшно, словно он защитил ее от всех. А потом он подбросил ее до дома, пытаясь веселить шутками. И она поняла, что весь год плохо с ним поступала. Удивительно, но, впервые в жизни, она услышала свою совесть.

– Да спит она. Щас проснется, скажем, что ты уже все рассказала, – сквозь сон услышала голос.

– Мисс Свон, я все ещё Вас слушаю, – отрезала она, и в кабинете вновь наступила тишина. – Вы так нудно рассказываете, что я засыпаю, – Реджина подняла голову и потерла переносицу, откидываясь на спинку стула. Ее мысли занял бодрящий напиток, который срочно нужен, иначе она на ходу уснет.

– Я уже рассказала, – замялась блондинка, сплетая пальцы рук.

– Что-то я не услышала, – брюнетка закинула ногу на ногу и корпусом повернулась к ней.

– Вы просто уснули, – покраснела Эмма.

– Или просто кто-то не выучил, – Реджина взяла ручку и подвинулась к столу ближе, находя в журнале строку «Эмма Свон».

– Нет. Нет. Нет. Ну, мисс Миллс, Вы же такая хорошая, – Эмма оказалась около нее, удерживая запястье с ручкой и мило хлопая зелёными глазами.

– Так, что ещё ты мне скажешь? – брюнетка, скрестив руки под грудью, откинулась обратно на спинку стула. Весь класс замолчал в предвкушении, ведь не готов был никто. Реджина Миллс была строгой учительницей, но в тоже время она шла им на уступки и понимала, что много задала. Ее любили все, с кем у нее были отношения.

– Вы самая лучшая. – Эмма начала загибать пальцы, пока брюнетка, прищурившись, смотрела на нее, – самая добрая, самая классная учительница.

– Иии?

– И прекрасный классный руководитель.

– Зачтем, Свон. Садись, – блондинка, широко улыбнувшись, проследила, как брюнетка откинула ручку на стол и отодвинула журнал, и со спокойной совестью села за парту.

– Так-с, мои «любимые», – показала кавычки, – лоботрясы, кто сегодня вообще готов?

Ее брови взметнулись вверх, когда все опустили головы в тетрадь, и лишь одна девушка подняла руку с последней парты.

– Вы мне должны, – грозно произнесла она под всеобщие кивки. – Ещё раз такое повторится…

– Не повториться, – произнесла темноволосая Айви.

– Так, ладно, – брюнетка придвинула журнал, взяв ручку. – Кого нет?

– Джонса и Нила, – брюнетка глубоко вздохнула, внутри все всколыхнулось.– Что с Нилом? – ставила отметку в журнале. – Только честно.

– Они вчера с Джонсом перебрали, – подала голос Эмма, у нее были темные отношения с Нилом. Нет, они не встречались, но парень был влюблен в девушку. И его можно понять, Эмма была красивой. Длинные блондинистые волосы, хорошая стройная фигурка и зелёные глаза. Она была похожа на ангелочка, так Миллс ее про себя звала.

– И когда эти идиоты придут?

– Сказали, на анатомию вечером, у нас сегодня зачёт.

– Отлично, я к вам зайду. И хоть один не сдаст зачёт – придушу. – Грозно произнесла она, захлопывая журнал. – Чего ждём? Выметаемся! Я от вас устала.

Кабинет быстро покинули, и женщина блаженно закрыла глаза, откидывая голову на спинку стула. Ладони расположились на черных обтягивающих брючках. Красная водолазка скрывала отметки, оставленные ее учеником вчера. Она почувствовала резкий запах леса, словно хвоя окружила ее вперемешку со свежестью. Реджина подумала, ей кажется, но вскоре на стол что-то опустилось, и она открыла глаза. На столе стояла кружка бодрящего напитка, а рядом, с улыбкой, преподаватель.

– Так-с, что тебе от меня нужно? – брюнетка благодарно улыбнулась, беря в руки горячую кружку и согревая холодна пальцы. Светловолосый усмехнулся, садясь на край стола.

– А просто так я не могу принести тебе кофе?

– Весь год, значит, не носил, а тут решил… колись! – прищурившись, Реджина сделала обжигающий глоток. Она боялась, что он спросит, как она. Боялась, что будет ее жалеть. Ей это совсем не нужно. Но в его взгляде не было и намека. Она была благодарна за это.

– Ну ладно, поймала, – брюнетка закатила глаза, – мне тут Бланшар сообщила, что скоро праздник, и наши группы должны объединиться и выступить с номером.

– Ах, вот оно что. Неймётся ж ей, – брюнетку всегда бесила эта женщина. Мэри Маргарет преподавала литературу для первых курсов и была завучем по воспитательной работе. Она бесила не только учеников своим рвением везде заставлять их участвовать, но и она ещё и напрягала учителей. Ходила по кабинетам и проверяла, везде ли идут пары. – Хитрый же ты, – брюнетка кивнула на кружку.

– Я ещё и обаятельный, – Локсли сам чертыхнулся, когда это вылетело из его уст. Ее брови взметнулись вверх, и она рассмеялась. Так задорно, что он сам невольно улыбнулся. Он ещё никогда не видел ее такой, карие глаза блестят и говорят, больше слов.

– Хорошо, обаятельный, что мы должны сделать?

– Через пять минут собрание, – женщина раздражённо вздохнула, она так надеялась на сон в перерыв.

– Все присутствуют? – спросила невысокая брюнетка, облаченная, по мнению Реджины, в доисторическую юбку до колена и безвкусную кофточку, застегнутую на все пуговки. Брюнетка даже задумалась, как ее стиль критикует Бланшар. Уж не девушкой ли лёгкого поведения она ее считает?

– Как день прошел? – поинтересовалась рядом сидевшая подруга Реджины, Мэл Пейдж. Это была блондинка тридцати лет, она уже пятый год преподавала в колледже химию и математику. Девушки быстро сошлись характерами, уж слишком были похожи.

– Замечательно, – буркнула брюнетка, невольно смотря на Локсли, сидевшего на конце кабинета. Ее сердце дрогнуло, когда взгляды встретились, будто она делала что-то страшное или подглядывала за ним. Девушка, смутившись, опустила глаза.

– Так, скоро праздник учителей, поэтому группы фельдшеров готовят выступление. А именно группа мисс Миллс и мистера Локсли. – Реджина, до последнего надеявшаяся, что этого не будет, мысленно прокляла Бланшар, которой видимо мало бумажной работы.

– Можете придумать сценку, танец или песню. Но чтоб участвовали все.

Спустя полчаса женщина закончила свою речь. Припомнив все, и курение учеников в туалете, и мат. Она держась за сердце, охала, откуда дети знают такие слова. Ну, извините, не все застряли в восемнадцатом веке. Бланшар покинула учительскую, и все выдохнули. За продолговатым столом учителя разместились на обед и, попивая чай, разговаривали.

– Как же она достала, – поделился физрук, Грэм Хантер, – заставила мне устраивать день здоровья. Да он чуть ли не каждую неделю.

– А мои теперь будут плакаты рисовать, – сказала Мэл, распивая чай со всеми.

Брюнетка, усмехнувшись, отошла, подходя к стене, на которой висело расписание. Брюнетка быстро нашла свою графу и увидела, что у нее последняя пара по обществознанию с первым курсом.

– Как ты? – женщина мгновенно вздрогнула, натыкаясь на голубые глаза. – Прости.

– Нормально, – положила руку на грудь, возвращаюсь к списку.

– Если, что…

– Давай просто забудем. Я приду к вам, решим насчёт выступления, – обернулась. Он хотел что-то сказать, но лишь кивнул, и она ушла, оставляя за собой сладкий шлейф духов.

Странно, он никогда не находил этот запах таким вкусным.

Реджина, скрестив руки под грудью, оперлась плечом на стену. Она уже минут пять стояла около двери и смотрела, как Локсли проводит зачёт. К ее счастью, ее никто не видел, и она тихонько смеялась, пока он их ругал и смешил. Вот он вызывает Нила к доске. Парень сглатывает и, под тихий шепот, подходит к нему.

На доске висит плакат, и издалека Миллс не сильно понимает, что на нём. Локсли машет рукой, и парень смотрит на цветной плакат.

– Нил, если ты не забыл, я тебя слушаю, – устало потирает переносицу и тычет на доску. – Что это?

–Шейка матки, – тихо говорит он, и девчонки с первых парт смеются.

– Идиот, – проговаривает учитель, и Миллс понимает, почему все так рвутся на его пары. Ей самой интересно наблюдать за ним, слушать его бархатный голос. – Ещё версии?

– Ну точно вульва, – говорит темноволосый парень.

– Ну точно у тебя недотрах. Вылечи его и приходи сдавать. Это разрез гортани, – брюнетка прячет улыбку и продолжает смотреть. Она не знала, что Локсли давно заметил ее. Ещё бы, она стояла в конце кабинета. Одни ученики лишь тряслись от страха и не замечали ее.

– Следующий… Генри, – тычет пальцем в журнал, и к доске выходит худенький брюнет. Он рукой показывает на рядом стоящий скелет, и парень понимает, что от него требуется.

– Давай с лёгкого начнем. Что где находилось, когда скелет был жив?

– Ну легко. Тут был нос, тут руки, ноги, а тут член, – парень указывает руками.

– Не был, а бывал, во всяком случае. Это скелет женщины. Садись, – махнул рукой. – Я вот сообщу ваши оценки мисс Миллс.

– Ну, мистер Локсли, – протянула Эмма. – У нее столько дел, и ругать нас у нее времени нет.

– Уж на это я всегда найду время, – женщина подала голос, и весь класс резко развернулся, натыкаясь на улыбающуюся женщину.

– Ой, а Вы давно тут? – спрашивает Кэссиди.

– Достаточно, чтобы узнать, что у кого-то проблемы с половой жизнью. – Усмехается и, стуча каблучками, идёт к столу учителя.

– Так, тогда сейчас устраиваем репетицию, – хлопнул в ладоши мужчина. – Давайте все сразу в актовый зал. – Студенты счастливо выдыхают и, по-тихому, покидают помещение.

– Подождёшь, я сейчас за ноутбуком схожу, – Локсли обращается к брюнетке, и она кивает. Она садится на стол и смотрит, как он уходит. Что ж, ей определено понравилась его пара. Она даже подумала, что готова слушать его долго.

Локсли смешил учеников, но в тоже время был строгим учителем.

Дверь кабинета открывается, и Реджина замирает. Тёмно-синие джинсы, сверху темная рубашка, но не это привлекло ее внимание. Черные волосы взъерошены, щеки красные, а на лице под глазом виден фингал. Во рту резко пересыхает, и она забывает, как дышать.

– Мисс Миллс, какой приятный сюрприз, – ехидно протягивает он, – а я вот только от фельдшера. Представляете, какая анатомия опасная стала, взял и споткнулся. – Подходит ближе, а Миллс, внутренне, зовёт Локсли.

–Кто тебя так? – в голосе слышится дрожь. Он все ближе, шаг, второй, и он напротив нее.

– А что, не понятно? Ты какого черта ему сказала?

– Что за фамильярность, Джонс? – поднялась со стола и оказалась с ним наравне.

– Кажется, мы не закончили, – кладет руку на бедро, на то место, где появился синяк от вчерашнего удара, и ее ноготки больно впиваются в кожу.

– Ты хоть понимаешь, что я могу сделать? – сильнее впивается ноготками, оставляя следы на коже. – Да ты, мальчик, сядешь, – шипит в лицо, словно змея.

– Это ты, кажется, не понимаешь, тебе никто не поверит. А теперь жди от меня сюрприз, милая.

– Черт! – в коридоре что-то падает, и Джонс отходит от брюнетки, вжатой в стол. Спустя пару секунд Локсли входит с ноутбуком и листами. Он глубоко вздыхает, когда видит Джонса рядом с Миллс. Последняя держалась руками за стол, и ее грудь быстро вздымалась. Робин положил вещи на парту и подошёл к Киллиану, сильно похлопывая его по спине, что парень зашатался.

– Как к фельдшеру сходил? – смотрит в глаза и мечтает придушить на месте.

– Нормально, – буркнул он. – Сказал, нужно отдохнуть от вашего предмета. Больно он травмоопасный. До следующей пары, – кидает фразу молчавшей брюнетке и уходит. Локсли не сводит глаз с нее, карие настороженно провожают спину ученика. Глубоко дышит и все также держится за стол. Он подходит ближе, кладя руку на плечо, и она вздрагивает.

– Все хорошо?

– Да. Это ты его так? – спрашивает и ощущает, как тепло от его руки разливается по телу.

– Да разве учителя могут? – усмехается, поглаживая предплечье, – упал.

– Все хорошо? – будто не веря ей, повторяет вопрос. Реджина натягивает улыбку и кивает. Они вместе покидают кабинет, он несёт все вещи, она довольно вышагивает рядом.

– Не, ну хоть бы сценарий взяла, – жалуется он, неся ноутбук, колонки и сверху объемную папку.

– Кто из нас мужчина?

– Бессовестная ты, Миллс.

– Все мы не идеальны, – смеётся, и они заходят в актовый зал.

========== Часть 3 ==========

– Мисс Миллс, очень не хочется прерывать Ваш сон, но у нас важное дело, – сквозь дремоту слышит брюнетка и отмахивается, поворачиваясь на бок. Неудобные стулья в актовом зале уже сказываются на спине. – Нужно подготовить выступление.

– Локсли, знал бы ты, как меня бесишь, – открывает оба глаза и натыкается на наглую улыбку, по которой хочется проехаться. Она всего лишь прикрыла глаза на секунду, пока группы придумывали выступление.

– Знаю, – усмехается и встаёт с колен.

– Все, ребята, наша соня проснулась. – Реджина принимает сидячее положение и раздражённо вздыхает. Ее мысли заняты совсем другим, как они уже целые сутки в хороших отношениях. Ей даже нравится с ним общаться. Но она себе в этом не признается. Когда на нее смотрят две группы глаз, она перестает думать об этом.

– Что?

– Мы ждём, когда Вы предложите идею для концерта, – ответила девушка из группы Локсли.

– А Локсли вам на что? – хмурится. Ей не льстит мысль прыгать и скакать по всему залу.

– Я предложил танец, – учитель анатомии сел рядом на стул.

– Хм, ну вот и придумайте. А я пока посплю, – Миллс уже хотела лечь, как ученики заголосили.

– Ну, мисс Миллс, Вы всегда нам такие советы даёте. К примеру, последний концерт, мы заняли первое место. – заголосила Тереза.

– Я устала, я не выспалась, мне необходим кофе, и вы меня жутко достали сегодня. – Миллс откинулась на стул, пока ученики взгрустнули, а Локсли рядом усмехнулся.

– Кофе сейчас организуем, – улыбнулась Эмма, – ну так что?

– Ладно, – вздохнула она. Эмма послала подругу в столовую, и пока все обсуждали свои идеи, села между Реджиной и Локсли.

– У вас есть идеи по поводу танца?

– Пока у меня есть идеи по поводу сна, – Реджина хитро посмотрела на Эмму и нагло устроила голову на ее коленях, вытягиваясь на стульях, стоящих в ряд.

– Да у Вас, мисс Миллс, все условия, – ехидничал Локсли.

– Завидуйте молча. – Обняла привыкшую к такому поведению

классной руководительницы блондинку за колени и сладко зевнула. Тонкие пальцы стали перебирать черные, словно вороново крыло, волосы и брюнетка мурлыкнула.

– Свон, может мне тоже головку помассируешь? – улыбнулся учитель, наблюдая за коллегой. Он ещё такой ее не видел. Обычно это была наглая стерва, орущая на него. Но в их отношениях словно треснул лед, и он стал узнавать новую Реджину. Он бы сказал больше, ему стала интересна такая Реджина.

– Да без проблем, – Локсли удивился, но повернулся к Эмме спиной, и блондинка, под всеобщие взгляды, запустила ноготки в его голову, слегка царапая кожу головы.

– Теперь я понял твой кайф, – блаженно прикрыл глаза.

– Ага, – потянула довольная Реджина.

– Ну вы ведь понимаете, что должны мне, – в надежде проговорила Эмма, прищурив взгляд.

– Не надейся, Свон, – отрезала Реджина, – пониже. Тут. Да!

– Можешь не делать доклад по анатомии, – тихонько шепнул учитель, и Свон довольно расплылась в улыбке.

– Мисс Миллс, берите пример с мистера Локсли.

– Да, я возьму на заметку его методы опроса домашнего задания.

– Мисс Миллс, Ваш кофе, – Реджина недовольно встала, принимая стакан, и поправила причёску.

– На сцену все, – проговорила, делая глоток спасительной жидкости. – А вы песню выбрали?

– Да!

– Включите, я послушаю. – Обратно села на стул, закинув ножку на ногу и покачивая туфелькой.

– Поиздеваемся над ними? – Локсли повернулся корпусом и с хитрыми глазами посмотрел на нее.

– И почему мы раньше не общались? Давай, – дали друг другу пять. Ощутив покалывание на пальчиках, женщина быстро отвернулась, стараясь не думать об этом. Кто-то включил песню, и зал оглушила музыка. На небольшой сцене некоторые стали танцевать, кто-то подпевал, пока брюнетка покачивала туфлей в такт музыки.

Куда меня ты заманила, ты улучшаешь мои дела.

Ты – хозяйка эндорфина, ты – мой личный mdma.

И мы будто одним моментом живем беззаботно.

Ты в каждую клетку организма влезла плотно.

Ты переменила мою жизнь на раз-два. От тебя все эмоции до оргазма,

Мне с тобой так классно, удовольствий масса, Это будто секс экстра класса.

Брюнетка закатив глаза, посмотрела на кивающего головой в такт коллегу.

– Ты песню выбрал?

– Были варианты и похуже, – пожал плечами. Ладно, ей все равно хотелось посмотреть на лицо Бланшар, которая будет в шоке от песни. Ведь, по-любому, та ждёт что-нибудь старомодное, молодости так ее прабабки.

– Айви, ну будь живее, – перекрикивала музыку брюнетка, стоя на ступеньках сцены. Сказать, что они устали с Локсли, ничего не сказать. Потратив час на просмотр Ютуба, час на постановку танца и ещё полчаса, чтоб все его запомнили. Она уже забыла о мягкой кровати дома, решив что не доберется до нее. Робин сидел, закинув ногу на ногу, на стуле и смотрел, как брюнетка доводит все до идеала. Перфекционистка. Его взгляд невольно опустился на ее пятую точку, не сказать, что он раньше туда не смотрел, просто она его не так сильно волновала, как сейчас. Все же у этой женщины были идеальные формы. Женщина стояла, чуть отставив ножку назад. Ему открывался прекрасный вид на ее изгибы, и он, по достоинству, все оценил. Во рту пересохло, и он расстегнул верхние пуговки рубашки, становилось слишком жарко. Брюнетка, как назло, виляет бедрами, поднимаясь по ступенькам, встаёт в первый ряд и выводит бедрами восьмерки. Показывая девочкам, как лучше делать. Локсли дёргает края рубашки, и холодный ветерок остужает разгоряченную кожу. Все повторяют за классной руководительницей. Она поворачивается боком и вместе со всеми опускается, затем прогибаясь в спине, поднимается. Она

сосредоточена, что-то говорит, а он глаз не сводит. Проводит руками по телу к бедрам, а Локсли ловит себя на мысли, что хотел бы это сделать сам. Он не замечает, когда она садится рядом и спрашивает его.

– Как танец? – сидит, повернувшись корпусом к нему, закинув ногу на ногу.

– Отлично. Пойду окно открою, жарко стало, – резко поднимается и отходит к окну, раскрывая его, и не видит странного взгляда карих глаз. В ее черной головке появилась куча вопросов.

– Ах, жарко ему стало, – тихо проговорила женщина. Карие глаза прищурились и стали рассматривать его сильные плечи, торс, который так и просил совершить грех. Она опустила глаза на его ягодицы, покусывая губу.

– Можно идти? – Миллс резко подпрыгнула на стуле.

– Аа… Что?

– Можно идти? – переспросил парень, странно на нее смотря.

– Да идите куда хотите, – вновь потерялась в своих мыслях брюнетка. Пока студенты, потные и уставшие, покидали актовый зал. Она и не думала, что Локсли ее заинтересует в другом плане. Вот только интересует ли она его? Этой женщине уже давно хотелось упасть в чьи-то сильные руки и почувствовать себя маленькой и слабой. Чтобы ее просто любили ни за что. А что в итоге? 24 года, и одинока как алмаз.

– Как все быстро смылись, – неожиданно подошёл Локсли.

– Просто ты всем надоел, – растянула алые губы в улыбке, вставая с места.– Это я то? – усмехнулся, складывая руки в карманы брюк.

– А кто, я? Я белая и пушистая, – стрельнула глазками и плавной походкой направилась из зала под его громкий смех.

– Смешно, Миллс, – кинул, догоняя ее на выходе. Брюнетка дождалась, пока он выйдет, и стала закрывать зал. Локсли опёрся плечом о стену.

– Как насчёт кофе?

– Ммм, – сморщила носик, – не люблю кофе. – Реджина развернулась на каблуках и направилась к лестнице.

Резкий захват женского запястья, и она оказалась вплотную прижата к его телу. Карие глаза широко распахнулись, смотря в довольные голубые. Ее руки лежат у него на груди, пока его крепко держат ее за талию. Алые губы приоткрылись, пока Локсли ближе склонился к ее лицу, не отводя взгляда. Она ощутила, как забилось его сердце под ее ладонью. Робин коснулся носами, плавно переходя на матовую щеку. Брюнетка прикрыла глаза, забывая как дышать. Его ладонь убрала порядку за ушко, и он склонился к уху.