Текст книги "Feel it (СИ)"

Автор книги: Varrasa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Было далеко за полночь, по лаборатории мягко разливался приглушенный свет, мигали голограммы. Питер сверялся с данными, рассчитанными Пятницей, и увлеченно гремел ящиком с инструментами, выбирая нужные, а Баки с интересом оглядывал его худоватую фигурку, которая заключала в себе огромную силу. Так и не поверишь, если не знаешь. Барнс вспомнил, как длинные пальцы играючи сжали его кулак и без каких-либо усилий отвели в сторону бионическую руку, рассматривая. Лицо парнишки было скрыто под паучьей маской, но восторженность в голосе и в удивлении раскрытые линзы костюма сложно было не заметить.

«У тебя металлическая рука? Это же офигенно, чувак!»

Барнс довольно улыбнулся своим воспоминаниям. Он и подумать не мог, что этот членистоногий акробат, который не умеет драться молча, станет не только его личным механиком, готовым день и ночь возиться с рукой, а еще и любовью всей жизни.

Правда, все Мстители (и пара населенных пунктов рядом с их базой) прекрасно помнили относительно недавнюю заварушку, когда Уилсон застал Баки и Питера, самозабвенно целующихся после силовой тренировки. Рука Барнса недвусмысленно сжимала бедро мальчишки, который цеплялся за его тренировочную майку и довольно откровенно прогибался в спине.

Питер до сих пор не знал, на что больше злилась тогда Ванда – на Баки и Питера или на Баки и Сэма, которые в пылу битвы разнесли ее клумбы по всей территории базы. В любом случае, досталось всем. У Барнса (даже с его регенерацией!) фингал под глазом светился еще несколько дней, Уилсон обрабатывал раны и ссадины, что-то шипя о столетних педофилах, а Питер целый день сидел в лаборатории и чинил крылья, которые сам и сломал, перетянув их паутиной прямо у лопаток Сокола. А нечего было пикировать над его парнем с криками, что вырвет ему все, что ниже пояса так, чтобы точно обратно не пришили. Ситуация обострилась еще сильнее, когда Клинт пошутил, что недостающие части тела Барнса успешно заменяются железом, и попросил пожалеть еще юного для таких поворотов судьбы Паркера.

В общем, зализав раны, герои Земли встретились вечером на общей кухне, чтобы обсудить все как взрослые люди. Питеру пришлось долго краснеть от напряжения и смущения, доказывая, что между ними все происходит на добровольной основе. И что у него нет фетиша на металлические конечности (тут пришлось нагло соврать, да).

Питер до последнего не говорил Баки, что он все-таки сегодня задумал и почему притащил солдата в лабораторию так поздно. Но загадочные и немного смущенные улыбки обнадеживали. За такие улыбки Барнс готов был не только получить еще один фингал, но и отдать руку для покраски в розовый цвет. Даже бантик бы собственноручно нацепил.

– Баки, это еще тестовый прототип, – Питер подвинул к мужчине небольшую коробочку с микрочипами и какими-то датчиками и запустил пальцы в рыжеватые кудри, устраивая беспорядок на голове. Баки знал, что парень всегда так делает, когда переживает, – он требует доработки и анализа, но я хочу протестировать его сейчас. Если позволишь, конечно.

– Солнце, да хоть снимай к чертям собачим и используй как подставку под цветы, – Барнс перехватил его ладонь, которая тянулась к голографическому экрану, и поцеловал ладошку, – я тебе доверяю жизнь, а ты меня про железяку спрашиваешь.

Питер довольно чмокнул Баки в бородатую щеку и с энтузиазмом принялся за работу. Командуя Пятницей и орудуя инструментами, он раскрыл пластины вибраниума и уверено вытащил несколько чипов, рассматривая их в свете настольной лампы. Хмыкнув, он отправил их в мусорку.

Барнс на пробу попытался сжать пальцы, но рука не отозвалась. Обычно Питер не отключал ее, ведь металл не чувствует боли, но сейчас не откликнувшаяся рука неестественно легла на стол.

– Пит, если ты думаешь, что сможешь убежать от меня однорукого, то очень зря.

– Не очень-то и хотелось, – Питер хихикнул и принялся объяснять, – сейчас я достал механизм, который отвечает за связь руки и твоего головного мозга. С помощью этих чипов ты заставлял руку двигаться, но я решил немного усовершенствовать их, чтобы ты не только отсылал импульсы руке, но и получал их. Что-то типа двусторонней связи. С помощью рецепторов, которые я вживлю, закодированная информация в виде электрических сигналов теперь будет передаваться в соответствующие отделы твоего головного мозга. Проще говоря, ты сможешь не только управлять, но чувствовать своей бионикой.

Баки опешил. Бионика всегда была оружием. Совершенным и беспощадным. Никому и в голову не приходило использовать ее по-другому – не ради битв, не ради крови. Если бы Зимний солдат хотя бы кончиками пальцев почувствовал тепло шеи, которую должен был свернуть, то все бы пошло псу под хвост. А в Ваканде этому просто не придали значения – главное, чтобы успешно функционировала и не доставляла неудобств в бою.

Но Питер думал иначе. Он хотел, чтобы Баки чувствовал, как можно больше. Чтобы чувствовал его, Питера, всем, чем мог дотронуться. Паркер хотел показать ему, что война – это далеко не все, что может быть в его жизни. Не сейчас, когда он стал Баки Барнсом. А вечная война пусть останется Зимнему солдату с красной звездой на руке.

Питер закусил губу, ловя явно обеспокоенный взгляд мужчины:

– Наверно, не стоило.

– Стоило, солнце, – Баки дотронулся здоровой рукой до мило порозовевшей щеки и позволил себе представить, как положит бионическую руку на вторую щеку и почувствует, – я бы многое за это отдал.

Как и за ту улыбку, что расцвела на лице Питера Паркера.

– Итак, я поменял чипы и вживил немного рецепторов, по несколько на каждый палец, – спустя час напряженной ювелирной работы Питер наконец-то подал голос, продолжая увлеченно копаться в раскрытых механизмах руки, – но если все получится, то размещу их по всей руке. Пока они настроены только на тактильные и тепловые ощущения, но думаю, что для первого теста этого хватит.

– Пятница, закрывай пластины, на сегодня мы закончили, – скомандовал Паркер и размял затекшие от неудобной позы плечи.

– Мистер Паркер, в каком режиме будут проходить тесты? – тут же заинтересованно отозвалась ИИ, – мне стоит включить протоколы безопасности и подготовить экспериментальную лабораторию №2?

– Спасибо, Пятница, с тестами я справлюсь сам, – Барнс готов был поклясться, что Питер покраснел, хотя ситуация вроде не располагала к этому, – оставь нас, пожалуйста.

Голографические модели руки и ее внутренностей тут же исчезли, оставляя Питера и Баки наедине в тишине лаборатории. Спустя мгновение юный гений уже оказался на коленях солдата, светясь довольной улыбкой.

– Попробуешь? – он немного склонил голову, любуясь ямкой на подбородке. Баки осторожно дотронулся улыбающихся искусанных губ мальчишки и вздрогнул от неожиданности. Он чувствовал тепло и мягкость, чувствовал легкое дыхание, щекочущее пальцы. Зрачки резко расширились, занимая большую часть радужки, когда Питер прикрыл глаза, глядя на него из-под пушистых ресниц, и обхватил металлический палец губами. Он медленно провел языком по самому кончику и сделал едва ощутимое движение головой вперед, втягивая щеки. Слишком горячо.

Свободной рукой Баки тут же обвил талию парня и притянул ближе к себе, усаживая на бедра. Питер устроился поудобнее, без смущения потеревшись о пах мужчины, и поймал губами второй палец, начиная активнее двигать головой и скользить кончиком языка по фалангам из вибраниума. Барнса всегда удивляло, как Питер одновременно может быть таким милым дружелюбным соседом, который спасает мир и снимает котят с деревьев в свободное от учебы время, и бесстыдным соблазнителем, готовым всю ночь напролет стонать в постели солдата, только бы его трахали посильнее.

– Питер, посмотри на меня, – хрипло скомандовал Баки. Паркер послушно приоткрыл свои до невозможности карие глаза и встретился с темными, горящими желанием синими глазами. От этого взгляда мурашки побежали по спине, заставляя Питера жалобно всхлипнуть и выгнуться, прижимаясь ближе к горячей широкой груди. Пальцы скользнули дальше по языку и Питер вобрал их полностью с еще одним тихим стоном, – черт возьми, видел бы ты себя.

В штанах Барнса стало невыносимо тесно от вида Питера, с причмокиванием посасывающего его пальцы. Напряженный член неприятно терся о грубую джинсовую ткань, жажда прикосновений ловких паучьих пальцев. Солдат низко зарычал и сжал крепкую ягодицу, затянутую в тонкие домашние штаны, когда мальчишка снова игриво двинул бедрами, потираясь еще жарче, еще плотнее.

Вместо металлических пальцев припухшие губы Питера занял горячий язык Баки, умело орудовавший у него во рту. Паучок стонал и выгибался под чуткими руками, изучающими его тело под футболкой. Две крепких ладони – горячая и холодная – скользили по поджарому животу, по тяжело вздымающейся груди, оглаживали лопатки и крепкую спину, сжимали упругие ягодицы, заставляя прикусывать губы от такого сумасшедшего контраста. Казалось, руки Барнса были везде. Он открывал тело Питера по-новому, наслаждаясь возможностью чувствовать в два раза ярче.

– Джеймс Бьюкенен Барнс, – Питер тяжело дышал после страстного поцелуя, – если ты сейчас же не отнесешь меня в свою спальню, я точно сделаю из твоей руки подставку.

Мужчина с ухмылкой легко подхватил на руки Паучка, поддерживая его за ягодицы. Барнса не нужно было просить дважды, когда дело касалось Питера и спальни.

***

С тихим металлическим звуком упал чехол со снайперской винтовкой, сбитый ногой Питера на пол, пошатнулся светильник, жалобно скрипнула широкая кровать с темно-синими простынями, когда Барнс опустился на нее со своим ценным грузом, который тихо смеялся и лез целоваться.

Наконец-то у Питера появилась возможность стянуть майку с Барнса, чем он сразу и воспользовался, закусывая губу от открывшегося вида мускулистого тела. Парень благоговейно провел кончиками пальцев вверх по бионической руке, не удержался и прижался губами к тому месту, где металл встречался с разгоряченной кожей. Кончиком языка провел по огрубевшим шрамам, ловя судорожный вздох.

– Маленький фетишист, – довольно мурлыкнул Баки, нависая сверху над Питером. Колено между ног Паркера чуть надавило на возбужденный член, поэтому ответом был лишь стон, царапающие спину пальцы и тихое “Баки, пожалуйста..”

Этого было достаточно, чтобы Барнсу окончательно сорвало крышу. Он впился губами в доверчиво открытую шею, руками ища завязки на штанах. На грани сознания Питер подумал, что быть супергероем классно хотя бы потому, что на утро не останется следов на нежной коже, которые заставят Ванду хитро улыбаться и подмигивать, а Сэма – хмуриться и косо смотреть на Барнса.

Пальцы Питера нетерпеливо нашли пряжку ремня и ловко ее расстегнули, добираясь до пуговицы и вздыбленной ширинки. Он чуть сжал крепкий член через джинсы и снова глухо застонал, когда Барнс широко провел языком по его соску и аккуратно прикусил его.

Быстро избавившись от мешающей одежды, они снова завалились на кровать, страстно сплетаясь всеми конечностями. Питер закинул на Баки ногу и прижался ближе, когда горячая ладонь сжала ягодицу, немного оттягивая и отводя ее в сторону.

Баки подмял под себя мальчишку, покрывая его грудь нестройной дорожкой поцелуев, опустился ниже, прикусил выступающие тазовые косточки, нежно оглаживая стройные бедра. Питер всхлипнул, когда следующий поцелуй-укус пришелся на до чертиков чувствительную кожу внутренней стороны бедра, и запустил пальцы в каштановые пряди, чуть оттягивая их.

Паркер до невозможности любил эти волосы. Любил перебирать их, пока Баки чем-то увлеченно занят, любил заплетать их, заливисто смеясь, когда Клинт комментировал новую прическу солдата, любил мыть их, стоя под горячими струями воды и прижимаясь к не менее горячему Баки, который только вернулся с продолжительной миссии. Сжимая свой член под одеялом в маленькой квартирке в Квинсе, Питер вспоминал, как забавно они щекотят его лицо, когда Барнс нависает над ним и втрахивает в кровать. А еще он любил держаться за них, когда мужчина, как сейчас, жарко обводил языком чувствительную налившуюся головку, лаская уздечку.

В общем, хоть Питер и безумно любил Баки целиком и полностью, но некоторые вещи он просто боготворил.

Следующей персональной любимицей Питера была бионическая рука. Она была неотъемлемой частью его Баки. Она была страшным оружием на миссиях, она с легкостью ломала кости, прикрывала замешкавшегося Паука от пуль, гнула приклады винтовок и без промедления вступала в рукопашный бой, зная, что принесет своему владельцу победу, но с Питером она была ласковой и нежной, без труда находящей все чувствительные точки на гибком юном теле. Питера с ума сводил этот контраст неудержимой мощи и щемящей нежности, заставляющий пальцы на ногах поджиматься. Баки прав, Питер – поехавший фетишист. А Барнс – его ходячий фетиш.

Губы мужчины быстро и настойчиво скользили по члену, выпуская его лишь для того, чтобы широко провести языком по небольшому, но крепкому стволу. Горячая ладонь властно лежала на напряженном животе. Питер выгнулся под ней и громко застонал, когда Баки взял полностью, щекоча отросшей щетиной чувствительную мошонку. Ему уже не было дела до того, где Барнс взял смазку, не было дела до того, что их могут услышать, он чувствовал только горячий язык и прохладные скользкие пальцы, которые кружили вокруг колечка мышц.

– Малыш, ты снова такой узкий, – низко прошептал Баки, медленно проникая в Питера одним пальцем и ловя губами его стон. Барнс не знал, каких богов благодарить за паучью регенерацию, которая очень быстро приводила растянутые после жаркой ночи мышцы в норму. Он прекрасно знал, что мальчишка любит, когда его каждый раз старательно растягивают, имеют металлическими пальцами, поэтому и сейчас Баки не мог отказать Питеру в удовольствии, вводя сразу второй палец. Ощущать бионическими пальцами горячее нутро было до безумия возбуждающе, мужчина на мгновение забыл, как дышать, теряясь в новых ощущениях.

Барнс был уверен, что за всю свою долгую жизнь он не видел ничего прекраснее Питера Паркера, метающегося в его постели. Покрасневшего, взлохмаченного, с закусанной губой. Вцепившегося в бионическую руку, пока пальцы этой самой руки трахают его, растягивая упругие стенки. И думал, за что же ему досталось такое яркое и теплое персональное солнце. Ему, Зимнему солдату.

– Господи, Ба-а-ки, я хочу тебя, – прохныкал Питер, рвано двигая бедрами и красноречиво насаживаясь на пальцы. Баки довольно улыбнулся. Он обожал, когда Питер просил сам, да так, чтобы не было сомнения в том, что и как он хочет. И Барнс обязательно даст ему это. Все, что Питер попросит.

Стройные ноги в то же мгновение обвили солдата, с нечеловеческой силой притягивая к себе. Но Баки не хотел торопиться. Не сейчас, когда его или Питера могут выдернуть с базы в любой момент, чтобы отправить на очередную миссию. Сейчас Барнс хотел сделать эту ночь одной из тех, что будет вспоминать, прячась от ударной волны в очередном укрытии, засыпаемом пылью и пустыми гильзами. Поэтому он медленно, сантиметр за сантиметром вынимал пальцы, свободной рукой прижимая ненасытное насекомое к подушкам и ловя губами его горячее сбившееся дыхание.

Вытянув пальцы, он уверенным движением вогнал их полностью и надавил на бугорок простаты, упиваясь стоном Питера, который хныкал и кусал свои костяшки, чтобы не перебудить всю базу. Баки покрывал его лицо поцелуями, продолжая ласкать простату умелыми пальцами. Именно так, как Питер любил.

Но Барнс все-таки не железный. С пошлым звуком он достал пальцы, заставляя Паркера недовольно вздохнуть и впиться сильными пальцами в плечи солдата, царапая их. Вот ведь маленький чертёнок.

Схватив под коленками ноги, которые сжимали бока так, что еще чуть-чуть и захрустели бы ребра даже у суперсолдата, Баки закинул их к себе на плечи. Поцеловал выпирающую косточку на бледной стопе, нежно обвел ее кончиком языка, упираясь членом в покрасневшую, пульсирующую дырочку. Хотелось грубо толкнуться, схватившись за бедра до больных синяков, но он лишь шумно втянул носом воздух, целуя изящную лодыжку. Еще успеет.

Казалось, Питер забыл даже свое имя, глядя на мускулистые руки мужчины, которые с нежностью удерживают его ноги, и чувствуя горячий член так запредельно близко. Он снова захныкал, пытаясь притянуть Баки к себе, но тот ловким движением перехватил его руки и прижал их к подушке по обе стороны кудрявой головы, наваливаясь сверху. Головка надавила чуть сильнее, заставляя мышцы раскрыться навстречу.

С тихим всхлипом Питер скрестил лодыжки у Баки на шее, позволяя практически сложить себя пополам. У Барнса всегда дух захватывало от этой гибкости и податливости юного тела. Тела, которое принадлежит ему и никому больше.

С этой крышесностной мыслью Барнс сделал первый толчок – уверенный и глубокий. Он сильнее сжал узкие запястья, на одном из которых вот уже второй год красовался браслет из Ваканды. Позволив Баки тогда надеть его, Питер искренне верил, что его больше не будут мучать кошмары. Конечно, они иногда возвращались, принося воспоминания и боль потери, но стоило только прижаться грудью к горячей спине, как они отступали, заполняя сердце Питера нежностью к крепко спящему мужчине, от которого всегда пахло уютом, сигаретами и безопасностью. Ни одна живая душа не знала, что Баки крепко и спокойно спал только тогда, когда чувствовал мальчишку у себя под боком.

Барнс снова и снова толкался в горячее тело, набирая темп. Тишину комнаты нарушали пошлые шлепки двух вспотевших тел, звуки поцелуев и тихие металлические перекаты пластин вибраниума. Питер постанывал и выгибался в спине, цепляя зубами нижнюю губу Баки. Барнс сплел их пальцы, теряя свой хваленый самоконтроль от ощущения теплых вспотевших пальцев в своей ладони.

– Сильнее, Баки, – просяще простонал Питер на ухо, прикусывая мочку, – трахни меня..

Баки сорвало крышу. Окончательно и бесповоротно. Он резко вышел и одним движением перевернул мальчишку, укладывая его на живот. Питер довольно заурчал и по-кошачьи прогнулся в спине, выпячивая молочные ягодицы. Барнс прикусил нежную кожу одной и грубо сжал другую, разводя их и любуясь открывшимся видом влажного и раскрытого колечка мышц.

Питер призывно качнул бедрами, а после уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть как-то приглушить стон после того, как Баки вошел в его одним резким движением. Паркеру нравилось, что солдат именно такой. Сильный, властный, но одновременно нежный и чуткий. Да, он осторожничал с мальчишкой, боялся сделать ему больно, постоянно удерживая в голове мысль, что в его крови сыворотка суперсолдата, но мальчишка был абсолютно противоположного мнения. Питеру безумно нравилась эта неудержимая сила, это низкое рычание и укусы на плечах, поэтому он не хотел, чтобы Баки себя сдерживал. Именно поэтому провоцировал мужчину как мог, пошло постанывая и вертя покрасневшей задницей, на которой красовался яркий укус.

Баки навалился сверху, вжимая Питера в кровать, обездвиживая и заставляя давиться стонами. Он чувствовал, как затрясся и сжался под ним мальчишка, близкий к разрядке. Барнс только ускорил темп, точными движениями попадая по простате. Ему даже пришлось зажать металлической ладонью влажные губы мальчишки, чтобы он не перебудил всю базу. Сонный и встревоженный Халк – это последний, кого он хочет видеть в комнате, пока трахает его подопечного.

Выгнувшись так, что скрипнула кровать и, кажется, треснула простыня под паучьими пальцами, Питер прикусил вибраниум и бурно кончил, сотрясаясь под солдатом. Упругие мышцы сладко сжимались, плотно обхватывая член, поэтому Баки хватило двух рваных толчков, чтобы оказаться на грани оргазма. Он двинул бедрами назад, чтобы выйти, но сильные пальцы ухватили его руку, не давая этого сделать.

– Бак, нет.. – промычал Питер в подушку, которая заглушала окончание фраз, – я хочу, чтобы в меня..

Впившись пухлыми губами в шею и сдавливая узкие бедра, Баки кончил глубоко в Питере, шепча, что любит его больше жизни.

***

В темной комнате размеренно тикали часы, хотя время всегда можно было узнать у Пятницы или на голографическом экране, вызванном одним жестом руки. Баки Барнс предпочитал газеты телевизионным новостям и варил кофе в турке, читал бумажные книги и вел блокнот для записей, что-то старательно выводя ручкой. Питера всегда умиляли и забавляли привычки мужчины из прошлой жизни.

– Пятница, свет на двадцать процентов, – еще одна привычка Баки. Двоим, лежащим под одеялом, не нужен был никакой свет, чтобы видеть друг друга, но так было уютнее. Так было.. нормальнее. Благодаря этим привычкам Барнс на мгновения забывал, что они супергерои. Ведь ему иногда так хотелось забыть, кем он был, кем является сейчас. Он просто хотел пить кофе на кухне маленькой квартирки, дожидаясь, пока Питер дожарит блинчики по рецепту тети Мэй, смотреть по вечерам телевизор в обнимку, ходить за покупками в ближайший супермаркет и обсуждать, куда они поедут в отпуск. Он бы отдал все, что имел, чтобы до скончания веков слушать по ночам размеренное дыхание Питера, который обнимает его руку словно плюшевую игрушку, видеть восторг в его глазах, когда Баки дарит ему очередную стопку раритетных комиксов про Капитана Америку, целовать разбитые костяшки после ночного патруля. Барнс хотел бы навсегда перестать бояться, что это все отберет у него шальная пуля или очередное инопланетное вторжение. Зимнему солдату просто хотелось спокойствия, тепла и Питера Паркера. Ведь сейчас ему есть, что терять.

– Питер, – тихо позвал он. Мальчишка чмокнул его в ключицу и вопросительно поднял сонные глаза. – Спасибо, что научил меня чувствовать.

– Я еще немного доработаю систему и вживлю недостающие рецепторы.. – Питер хотел еще что-то сказать, но его заткнули мягким поцелуем.

– Нет, я не об этом. Спасибо, что ты появился в моей жизни, – Баки по привычке поцеловал мальчишку в раскрытую ладонь, – когда я увидел тебя, я впервые за долгое время почувствовал что-то помимо сковывающего холода. Мне стало тепло.

Но мальчишка уже спал, обнимая солдата всеми своими паучьими конечностями и посапывая куда-то в его шею. Баки Барнс нежно посмотрел на его и наконец-то позволил себе надеяться, что это никогда не закончится.

Мужчина спокойно заснул, еще не зная, что следующую неделю он проведет в наспех раскинутом военном лагере где-то в горах, вспоминая эту ночь. Вспоминая свое солнце.