Текст книги "Между нами (СИ)"

Автор книги: Вареня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Ромка дернулся, вырвал руку и зажал Сане рот. А потом не выдержал, расплакался беззвучно, прислонился лбом ко лбу и закивал слегка. И его такой молодой, безответственный альфа все-все понял. Выдохнул, обмяк, обхватил руками, прижал – будто в кокон завернул – и прошептал:

– Спасибо. Никогда в жизни ты об этом не пожалеешь.

И вдруг Рома понял, что со всей своей любовью умудрился упустить в Сане главное. То, что пряталось за симпатичной внешностью, легкостью характера, юмором и безбашенным весельем. То, что помогло когда-то Тоше принять правду об оборотнях, то, что заставило Саню рвануть в Москву и потом несколько дней сидеть на особых сборах. То, что позволит Ромке никогда не пожалеть о своем выборе. То, что сделает его альфу идеальным отцом.

========== Поехали! Дима и Лёша ==========

– Ты серьезно?

– Ну, мы же будем много ходить.

Тимур нахмурился и поджал губы. Лешка быстро закинул спортивные штаны подальше и поднял руки. Несмотря на усилия Тоши, Ромы и, конечно, Тимми, без которого Леша теперь свою жизнь просто не представлял, хорошего вкуса у него как не было, так и не стало. Тимми разжевывал, объяснял, сравнивал, но Лешка все так же предпочитал легкость движений и тепло.

Но он помнил про Сержа. Иногда в общестайных альбомах попадались его фотографии с Димой. Вид брат всегда имел надменный и словно бы глумился над неряшливым Лешкой, говоря: «Ну вот они мы, одинаковые, но я – бог, а ты – дерьмо оборванное». Собственно, примерно тот же эффект имели совместные фотографии Димы и Леши. Красавец-альфа и заморыш-омега – идеальная пара, дуэт на миллион. Нет, Дима никогда ни словом, ни взглядом не давал понять, что чем-то в Леше недоволен. Смотрел восхищенно, относился с нежностью, и все в таком духе. Но тому было за себя стыдно. Стыдно, что он не может перебороть себя, чтобы стать достойным.

А еще ведь были остальные омеги. Стильные, утонченные. Пусть не все сногсшибательные от природы, как тот же Рома, но холеные, притягивающие взгляд. Мальчики на миллион. Конфетки. И он, Лешка. Недоразумение с джекпотом в лотерее на альфу.

Но временами или при должном старании Тимми Леша встряхивался и закидывал подальше свои любимые спортивные штанишки, безразмерные футболки и майки. Надеялся, что навсегда. Что стерпится-слюбится с вот такими вот узенькими джинсами, которые давили на живот, пусть он и был подтянут и плосок. Или вот с такими футболками, которые хоть и мягкие, но слишком уж обтягивают.

И в день поездки он обрядился в часть необъятного гардероба Тимми. Еще часть ждала своего часа в чемодане, и, Лешка готов был поклясться, ненавидела его так же сильно как он ее. Во всяком случае, он отчетливо улавливал прущий от багажника негатив. Лешка мялся в белых обтягивающих бриджах и старательно одергивал белую же майку, которая была явно коротковата, и благодарил Бога, что белые тенниски, по мнению Тимми, идеально дополняли образ.

Сам великий стилист эпатировал публику крайне откровенным нарядом. Даже Лешка выдохнул сдавленно, нечего было и удивляться, что Игорь застыл. Леша перевел взгляд на Диму. Тот казался совершенно не впечатленным. Смотрел ровно, без особых чувств. Хотя он и со своим омегой был не слишком эмоциональным. Нет-нет, влюбленные взгляды, нежные прикосновения – полный комплект, но Лешке хотелось каких-то сторонних показателей. Хотелось, чтобы Дима ревновал. Потому что ревновали все без исключения альфы. Ревновал Костя, помня давно прошедшую влюбленность Тоши в Игоря. Ревновал Саня, так как Ромке постоянно написывали какие-то старые знакомые и просто впечатленные его внешностью альфы. И да, конечно же, ревновал Тим. И именно поэтому Игорь в зеркале заднего вида зажимал разбитый им походя нос.

И только Дима совершенно спокойно реагировал на других альф вблизи своего омеги, никогда не жаловался и даже грозных взглядов не бросал. Все закономерно и правильно. В их ситуации.

***

Москва, слишком шумная, с первого шага берущая в оборот, Лешке не понравилась. Захотелось домой, в поселение, или хотя бы в родной, привычный Питер. Но он послушно ходил по салонам и даже вполне искренне восхищался красотой столицы во время прогулки по набережной.

Все лопнуло в один миг. Они ждали альф в фудкорте. Тоша, Рома и Тимми ушли за едой, а Лешка остался за столиком. Он задумчиво скользил взглядом по вывескам меню, думая, хочется ли ему чего-нибудь, когда рядом плюхнулся незнакомый альфа. Бумажный пакет Тимми горестно хрустнул под его немалым весом, и Леша вопросительно поднял взгляд.

– Привет, – широко улыбнулся альфа.

– Привет, – несмело ответил Леша, силясь вспомнить, кто это такой.

Альфа был приятным, красивым даже, пожалуй, но совершенно, абсолютно незнакомым.

– Я Влад, – протянул он руку.

Отвечать на рукопожатие не хотелось. Вообще не хотелось даже сидеть рядом. Было неприятно и немного страшно, потому что Лешка оказался в такой ситуации в первый раз и она не радовала. Но альфа не делал ничего такого уж дурного, так что Леша протянул руку:

– Алексей. Мы знакомы?

– Уже да, – хмыкнул Влад. – Я тут с парнями зависал, смотрю: омежка такой хорошенький один сидит. Дай, думаю, подойду – будем вместе сидеть.

Лешка вымученно улыбнулся и огляделся по сторонам.

– Я не один вообще-то. С друзьями. Да и мой альфа сейчас должен подойти. – От этого «мой альфа» сразу стало спокойнее. Как будто куполом отгородило. И Лешка чуть расслабился.

– А теперь друзья вернулись, и было бы неплохо поднять свой зад, – раздался над ухом недовольный голос Тимми, и на стол бухнулся поднос с пиццей. – Который к тому же раздавил мои вещи.

– Ну, альфа ж не стена – можно и других посмотреть. А друзья у тебя куколки. Давай-ка объединим столики, – он потянулся к Лешке с явным намерением погладить его по щеке, но вдруг взвыл от боли в выкрученной руке.

– Я сейчас тебя сдвину со столиком так, что ты, сука, будешь только на стены и смотреть. В больничной палате. И мне, – в первый раз Лешка слышал в Димином голосе такие звериные интонации, – представь себе, за это ничего не будет.

Леша, совершенно выбитый из колеи этой ситуацией, от которой крутило в животе похлеще, чем от Диминой готовки, замер, залипнув взглядом на своем совсем непривычном альфе. Как будто и не Дима.

Все закономерно разрулил Костя. Решительно отцепил Димину руку и подтолкнул его в сторону Леши:

– Отведи куда-нибудь и успокой своего омегу. Я сам разберусь.

– Но…

– Я сам разберусь, – выцедил Кот, и Дима, не слишком-то нежно подхватив Лешу, ринулся к выходу.

Они почти слетели по эскалаторам и выбежали на полупустую подземную парковку. Дима добуксировал Лешу до их машины, дернул на себя, прижал спиной к колонне и навис сверху:

– Заебало, – зарычал он, даже не пытаясь что-то сделать с истошно-желтым цветом радужки. – Бесят все эти мудаки, которые на тебя пялятся. Не хочу, чтобы вообще кто-то смотрел. Ты мой, ясно? – рявкнул Дима, а Леша с ужасом понял, что у него стоит. И еще откровенно так намокло сзади. – Блядь, блядь, блядь! Как же заебало! – Он встряхнул Лешу за плечи и склонился еще ниже. – Запру тебя нахрен! Мой. Никогда не отпущу, понял?

И вдруг замолчал. Приоткрыл изумленно рот, а потом повел носом, принюхиваясь. Лешке показалось, что он просто умрет сейчас со стыда, потому что есть такие вещи, которые не переступить даже с самым близким человеком.

– Леш, ты что?..

Лешка застонал и закрыл лицо ладонями. Возбуждение, дикое, сильнее, чем в течку, спадать и не думало, на стыд ему было откровенно наплевать.

– Да ла-а-адно, – протянул Дима, и от этих вибрирующих ноток в его голосе Леша вздрогнул всем телом, едва сдерживаясь, чтобы не кончить.

Дима должен был успокоить его. Обнять, погладить по голове и разобрать всю эту неправильную ситуацию. Должен был.

Но Дима обхватил его за талию, затолкнул за машину, открыл заднюю дверь и нагнул на сиденье. Припарковались они в каком-то углу, так что теперь были закрыты от случайных наблюдателей двумя стенами, машиной и открытой дверью. Хотя Леше было уже плевать. Он не помогал расстегивать джинсы и стягивать их с себя только потому, что от возбуждения все тело обмякло. Сил хватило только на то, чтобы зажать себе рот и не выть в голос на каждом толчке. И ни слова. Только хриплое дыхание и придушенные всхлипы до узла. Даже, пожалуй, круче, чем в первый раз.

Вот только после Леша прижимался к груди Димы на все том же заднем сидении и думал, сколько еще шагов им придется сделать, чтобы прийти к таким отношениям, как у Кости с Тошей. Однажды он случайно подслушал их разговор с Ромкой. Антон сказал тогда, что по поводу их с Димой пары переживает больше всего. Рома очень удивился, закономерно, потому что в поселении уже жили взрывные Тимми с Тимофеем, а Дима с Лешей производили впечатление идеальной пары, без ссор и взаимных упреков даже по мелочам. В Лешиной памяти отчетливо отпечатался Тошин ответ:

«Слишком идеальные. Как будто не живут, а играют. Между ними так много недоговоренного, что отношения держатся на Диминых инстинктах и Лешкиной мягкости. И самое ужасное, что торопить их сейчас я не могу».

Так сказал Тоша. Как приговор вынес. Потому что Леша тоже понимал это. Чувствовал. Как будто стена между ними. И не обогнуть, не перепрыгнуть, потому что Леша не понимал, откуда она, что вообще такое. Были Тоша с Костей, Рома с Саней, два Тима. А еще были Леша и Дима. Детская садюшка с примитивной рифмой и дерьмовым смыслом.

– Прости, – выдохнул вдруг Дима, когда тишина стала почти уютной, а Леша начал расслабляться.

– За что? – удивился тот, искренне недоумевая.

– За эту истерику. Просто устал, наверное, сорвался. Больше такого не повторится.

– Почему не повторится?

Дима за спиной ощутимо напрягся, видимо напряженно раздумывая, что ему надо говорить.

– Не понял, – наконец выдавил он.

– Почему ты не должен меня ревновать? Я твой омега. Это нормально – ревновать меня. Злиться, если подкатывает другой альфа. Разве нет?

– Ну, ревность, типа, это неуверенность в своем партнере. А я тебе, как бы, доверяю.

В такие моменты Лешка очень хотел быть тупым. Чтобы не анализировать все эти «типа» и «как бы». Чтобы не понимать истинного смысла каждой фразы и не знать сейчас, что мысль про ревность – Сержева, а доверие к нему, Лешке, «как бы». Отчаяние душило, потому что не было ни малейшего представления, как вырваться из этого зеркального круга, где, вроде бы, был Леша, а отражался Серж. Которого Леша ненавидел.

– Мне нравится, что ты меня ревнуешь. Это для меня подтверждение твоей любви, – Лешка очень хотел бы не спотыкнуться на последнем слове.

– Это тебе сейчас так кажется. Потом ты скажешь по-другому, – слишком много уверенности в этой Диминой фразе, ни на чем не основанной.

– Откуда ты знаешь? С чего ты взял? – тихо спросил Леша, из последних сил пытаясь сдержать то, что клокотало внутри, требуя выхода.

Дима хмыкнул и промолчал. Как всегда промолчал, пытаясь уйти от такого важного разговора, даже не пробуя понять свою Пару.

– Что ты вообще обо мне знаешь? – голос Леши зазвенел металлом соленого отчаяния. – Знаешь ли ты хотя бы, что я Леша?

Дима недоуменно уставился на него, и Лешка резко отпрянул.

– Не Сережа. Что ты знаешь обо мне, кроме того, что я – не он?

Воздух в машине словно сгустился, казался спертым, горчил на языке. Лешка выпрыгнул из машины и пошел ко входу в торговый центр. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Дима догнал его сейчас, но тот всегда придерживался с ним политики невмешательства. Свобода, папу его, выбора! Поэтому когда его схватили, подкинули и поймали на руки, Леша вскрикнул от неожиданности. На секунду показалось, что это тот альфа из фудкорта, но потом его окутало любимым запахом, и Леша сразу обмяк, успокоился. Дима перехватил его поудобнее и вернулся в машину, устраиваясь на прежнем месте.

Истерика схлынула, оставив после себя стыд. Леша сжался в Диминых объятиях и судорожно подбирал слова, чтобы попросить прощения. Так вести себя – в лучших традициях Сержа. Омерзительно. Пусть даже более чем объяснимо.

– Я сравниваю тебя с ним. Постоянно, – без предисловий начал Дима, и Леша задохнулся от сковавшей паники. – Но только не так, как ты думаешь. Я не пытаюсь увидеть твое с ним сходство, а до ужаса боюсь его найти. – Он тяжело вздохнул, собираясь с силами, и продолжил: – Я ненавижу его так сильно, как только альфа может ненавидеть омегу, и мне до одури страшно, что ты хоть в чем-то можешь быть на него похож. – Леша вскинулся, но Дима аккуратно зажал ему рот, не давая начать оправдываться. – Я знаю, что общего в вас – только внешность, да и то очень условно, но все то, что было тогда, весь этот ад… Я не могу это вытравить из себя. Мне страшно. Каждый раз, когда ты делаешь что-то противоположное тому, что сделал бы он, я готов орать от счастья. – Дима перевел дыхание. – Я очень, до безумия люблю тебя и одновременно боюсь. Дай мне время, пожалуйста. Смело говори, что тебе нравится, а что не нравится, потому что я, к сожалению, не могу понять тебя до конца. А ты молчишь и улыбаешься, и мне кажется, что все правильно, все хорошо.

– Просто будь собой, – проговорил Леша, переплетая свои пальцы с Димиными.

– Я не привык к этому. Точнее отвык. Я же не волк, а так – собачка дрессированная, – голос Димы был ровным, но Леша слышал, чувствовал горечь каждого слова.

Он вжался в своего альфу и выдавил:

– Все время мира твое.

Казалось бы, ближе прижаться уже невозможно…

– Хочу, чтобы ты ревновал меня. Чтобы сердился, если я делаю что-то не то. Чтобы не боялся настаивать на своем – мы все равно придем к компромиссу.– Вроде бы мало, но Лешка понимал, что на это у них уйдет очень много времени. – А ты? Чего бы ты хотел от меня?

– Того же, – подумав ответил Дима. – И еще…

– Да?

– Ты мог бы вернуться к своему прежнему стилю одежды? Весь этот гламур… мне не слишком нравится. Хочу уютного Лёку. Тебя.

Леша хмыкнул и покивал. Конечно, стена между ними еще оставалась, но теперь он знал, что по другую сторону стоит Дима и тоже готов ее ломать.

========== Опытным путем ==========

Во всем был виноват Тимур. Точнее, шило огромных размеров в его заднице, которое почему-то совершенно не поддавалось на Тимовы с этой самой задницей манипуляции. Потому что идея была его!

Хотя нет. Виноват был Тоша. Потому что он – Пара вожака, лицо ответственное! – ржал с первой бутылки вискаря, которую они выпили на четверых, и всячески всех подначивал. Фактически пили на троих, но Лешка честно пригублял, хотя доливал больше колы, чем виски.

Или нет. Виноват был Ромка. Если бы не его фанатизм на тему новых способностей и не желание найти побольше подопытных кроликов, ничего бы не случилось.

Но вообще, куда больше вины висело на Лешке. Он единственный был на момент апофеоза омежьего пьянства трезвым, но неадекватных друзей остановить толком не пытался. Бормотал что-то, но за Тимуровым щебетанием его и слышно-то не было.

Но если начистоту, виноваты были альфы. На волне эйфории от успешного окончания учений, им приперло погулять стаями в клубе «с целью сближения». Остальные омеги своих альф быстренько выкурили оттуда, а вот Косте, Тиму, Диме, Сане и Игорю, который внезапно стал Тимовой правой рукой, пришлось сидеть до победного, чтобы все проконтролировать. Они честно были онлайн во всех возможных средствах связи, отправляли фотки со своими грустными лицами (ну, кроме Игоря, у которого Пары так и не было), но Тоше, Тимуру, Роме и Лешке легче не становилось. Ожидание в этот раз выдалось особенно тоскливым. Недолго думая и не слишком рассусоливая, они собрались вчетвером для создания коллективного ума и разделения грусти. Просто Тимур случайно открыл бар. Просто Ромка в тот момент оказался слишком близко, и их взгляды встретились. Тоша дернулся и махнул рукой. Лешка прикрыл ладонью глаза. Делать что-то было уже поздно. В итоге, проходной Блэк Лэйбл валялся пустым на полу, а Тимур во второй раз пытался поджечь сахар над абсентом. Тоша ржал. Ромыч держал стакан с водой; больше, по всей видимости, готовясь тушить пожар, чем разбавлять напиток. Лешка со скорбным видом сметал осколки первого стакана.

– Почему Саня все время глумится над Тимом? – внезапно выдал Тимур, щурясь на Ромку.

Тот, не отрывая взгляда от огня, выдал:

– Да хрен знает. Мне он так и не сказал.

– И Тим мне не говорит… – медленно проговорил Тимур и закончил, наконец, с абсентом. – Хотя я спрашивал. Молчит, партизан хренов. Полюбому какая-то феерическая стори.

– Угу-угу, – значительно покивал Тоша, глядя на стакан, – Кстати, о загадках и феерических историях: Ти, ты хоть одну детскую фотку Тимоши видел? Не голопопого малыша или почти мачо, а такого подросточка. Я ни одной не нашел, хотя все альбомы прошерстил. Эрик Вадимович загадочно отмазывается, а Кот старательно давит лыбу, но тоже молчит.

– Есть такое, – задумчиво пробормотал Тимур. – Я обязательно узнаю, – торжественно пообещал он и хлопнул абсент.

С этого все и пошло по одному месту. Абсент был явно не их напитком, потому что нажрались Тоша, Тимур и Рома дичайше. Собственно, тогда Тимуру в голову и пришла презабавная идея сделать четыре каких-нибудь «прикольных» отвара и выпить наугад. Этакая русская рулетка с травяным уклоном.

– Послушайте, – пытался увещевать всех Лешка, но выходило не слишком-то искренне, потому что его тоже чуть-чуть, но распекало, – давайте все-таки не будем. Это рискованное дело!

– Ой, – махнул рукой Ромка, – да что рискованного-то? Вот смотрите, – он пододвинул четыре небольших черных чашечки к краю столешницы, – здесь сонный отвар, возбудитель, энергетик и просто чаек. Что. Может. Случиться?

– Да че ты кипешуешь опять, папуль? – Тимур, бултыхая в стакане остатки зелени, приобнял Лешку за плечи. – Ромчик прав. Давай мыслить логически. С чаем понятно. С сонным тоже – подрыхнешь на диванчике, пока Димас тебя в койку не перетащит. Энергетика хлебнешь… Ну, что, например?.. Футболки Димкины всю ночь гладить будешь, – они с Ромкой дружно заржали, Тоша фыркнул, а Лешка с королевским видом показал всем фак. – А возбудитель… Прям даже не знаю, что и делать-то тебе, парень.

– Ой, иди нахрен! – оттолкнул друга Лешка и решительно подошел к столу. – Давайте пить уже.

– Вот это я понимаю энтузиазм, – похлопал его по спине Ромка. – Молодец! Да не выпьешь ты возбудителя. Сто пудов Тимуру достанется.

– Что-то мне не нравится это все, – задумчиво проговорил Тоша, подходя к столу. Хотя первый же идею поддержал. – Какое-то дурное предчувствие…

– Ну хоть ты не начинай, Тош! – взмолился Ромка и быстро расставил в ряд чашечки.

Такое начало никогда не сулило ничего хорошего, но виски и абсент слишком грамотно глушили здравый смысл, чтобы Тоша мог к нему прислушаться. Он протянул руку и придвинул к себе одну из чашечек. Ромка, Тимур и Леша разобрали остальные.

– Ну, – несмело проговорил Тимур, – за милых альф.

Все четверо опрокинули в себя теплые отвары.

– У меня ничего такой, кисленький, – прокомментировал Тимур, разрывая повисшую тишину.

– Это, – Рома душераздирающе зевнул, – энергетик. Бли-и-н, – протянул он, – как же рубит.

Он еле дотащил себя до дивана и заснул, посапывая в декоративную подушку с вышитым волком.

– У меня, вроде, чай, – несмело высказался Тоша.

– И у меня, – так же протянул Леша.

– Офигеть, – охнул Тимур и запрыгал на месте. – Я как-то раз перед экзаменом выпил две витаминки энергетические с крепким кофе. Меня чуть не разорвало, когда пришлось на месте сидеть. Так вот эта хрень раз в десять сильнее. Бли-и-ин! – завопил он и втопил вверх по лестнице.

Наверху что-то гремело и шумело, а Тоша вглядывался в глаза Леше. Тот так же пристально пялился в ответ. И вдруг покраснел. Румянец медленно проступил на щеках, глаза заблестели, а рот трогательно приоткрылся. Лешка медленно облизал губы, закусив напоследок нижнюю, и отвел взгляд.

– Ну, у меня чаек, – жизнерадостно проговорил Тоша. – Как ты?

– Нормально, – томно выдавил из себя Леша и еле заметно изогнулся. – Но лучше бы Дима пришел побыстрее.

– Тво-е-го па-пу о-ме-гу, – скандировал Тимур, прыгая на двух ногах по ступенькам вниз. – Какого хрена мы это сделали? Это полный трэш! – голосил, наматывая круги по кухне. – Я бегу на улицу! – честно предупредил он, и только это позволило Тоше вовремя среагировать и схватить его.

Бегать по полутемным дорожкам спящего поселения было идиотской затеей – Тимур в лучшем случае переломал бы себе ноги. А в его состоянии он вряд ли ограничится дорожками. Антон поудобнее перехватил вырывающегося беглеца. Но Тимур был сильным и вывинчивался как бешеный кот. Сил не хватало.

– Леша, помогай, держи его!

Заторможенный Лешка подскочил и тоже обхватил Тимура. А потом случилось это. Леша застонал и выгнулся. Тимур даже замер на секунду, а потом завопил:

– Ну ты обалдел что ли? – и обернулся в его сторону.

Лешка открыл совершенно мутные глаза, перехватил Тимура за затылок и впился в его губы одним из самых жарких поцелуев, которые Тоша видел за свою жизнь. А потом от входа раздалось Тимово:

– Это что еще за пиздец?

Тоша медленно обернулся, уже догадываясь, что увидит, но все равно поморщился, разглядев ошарашенных альф. Тяжело дышащий Тимур с пошлейшим звуком отлепился от Лешки, вывернулся из ослабившегося захвата и рванул на улицу. Лешка со стоном опустился на пол. На диване всхрапнул Ромка. В проясняющемся взгляде Кости Тоша прочитал свой смертный приговор.

И все же ситуацию надо было разруливать.

– Тимош, дуй за Тимуром – он под энергетиком.

Тим исчез в то же мгновение.

– Дим, Лешка под возбудителем, не соображает нихрена!

Сжавший челюсти Димка подошел к Леше и, присев на корточки, прищурился. Но взгляд его сразу смягчился, и он протянул руку, чтобы потрепать Пару по волосам – Лешка, скукожившийся на полу, производил самое жалкое впечатление. В ту же секунду Леша резко поднял голову и дернул ноздрями.

– Дима, – прохныкал он и протянул руки.

Такой трогательный, прелестный в этом своем стыдном возбуждении, что ничего удивительного не было в том, что Дима моментом подхватил его на руки и выскочил за дверь.

– У моего, я так понимаю, снотворное? – деланно жизнерадостно произнес Саня, подходя к дрыхнущему Ромке. – Плохо, конечно, что не возбудитель. Но! – он поднял палец вверх. – Отлично, что не энергетик. Тимоха набегается сегодня. А я завтра, – Саня подхватил Ромку на руки, и Антон, заглянувший ему в глаза, испуганно отшатнулся, – устрою этому шаману и энергетик, и возбудитель.

Ни слова больше не говоря, Саша тоже ушел.

– Ну, а ты, любовь моя, – мягко, воркующе проговорил Костя, отталкиваясь от косяка двери. Антон, на всякий случай, забежал за диван, – что ты выпил?

– Чай, – честно ответил Тоша, радуясь, что хоть здесь ухитрился не накосячить, пусть и божьим проведением.

– Чай, – ровно повторил Кот, крадучись двигаясь в его сторону.

Антон широко улыбнулся и закивал. Кивал и улыбался он ровно до того момента, пока Костя не поддел носком замшевого брога пустую бутылку. Грустный Джонни подкатился к изумрудной нимфе и тихонько звякнул стеклом о стекло, как бы говоря: «Беги, глупец!» Но Антон только тяжело сглотнул и вскинул голову:

– Кое-что еще. – В самом деле, он взрослый семейный человек. И если хочет выпить – имеет полное право!

– Лучше бы тебе было выпить анестетика, – так же вкрадчиво, мягко и пушисто продолжил Костя, не обращая ни малейшего внимания на вызов в голосе взрослого семейного человека. Тоша двинулся вокруг дивана, судорожно размышляя, куда можно заныкаться. Выходило, что таких мест нет.

И все же он не мог не попытаться. Рванул с места, пулей вылетая в темный холл, с удивлением понимая, что Костя даже не попытался его поймать. Промчался по лестнице на второй этаж и спрятался в хозяйской туалетной комнате. Из-за двери ничего не было слышно, хоть Тоша и прижался к ней ухом, силясь уловить шум погони. Безуспешно. С той стороны не доносилось ни звука. Поэтому Антон подпрыгнул от легкого стука. Раз-два. Небрежно, с абсолютной уверенностью, что дверь – вообще не преграда.

– Тебе лучше выйти, – этот тон был знаком. Он явно показывал, что Костя в бешенстве.

С одной стороны, правильным было бы послушаться, хорошо покаяться, потому что они начудили, да. Сейчас на почти трезвую голову Антон это понимал. С другой стороны, было страшновато. Конечно, Костя никогда не ударит его, не обидит, но внутри все сворачивалось от мысли, что преграды между ним и Тошей не будет.

Антон мялся в нерешительности, то протягивая руку к замку, то снова отдергивая ее.

– Отойди к раковине, – голос Кости еле заметно звенел, и Антон быстро шагнул в сторону, слепо подчиняясь приказу.

Стоило ему отойти от двери, она вылетела от мощного пинка с таким грохотом, что Тоша подпрыгнул и ударился о массивную чашу раковины. Костя входил будто в замедленной съемке, погружая все в атмосферу какого-то триллера. Злость распирала его изнутри, прорывалась в стиснутых челюстях, напряженной позе. Он повернулся и окинул перепуганного Антона тяжелым взглядом:

– Надеюсь, больше ничего не мешает тебе выйти, – выцедил он и вышел.

А Антона будто бы приклеило к раковине. Он отрывал себя по частям: руки-спина-задница. Один его московский друг находил злость своего альфы безумно возбуждающей и порой специально выводил его из себя, но сейчас Тоша решительно не понимал, как может возбуждать такой страх. Каждый шаг давался с трудом. Но Тоша делал-делал-делал их, переставляя свинцовые ноги в сторону темной спальни.

Разглядел силуэт Кости в свете уличного фонаря и несмело протянул руку к выключателю. Костя молчал и не двигался. Антон щелкнул кнопкой и сощурился от вспыхнувшего света. Костя медленно поднял на него взгляд, но ничего не сказал и встать не попытался. А Антон не мог заставить себя подойти к нему. Почему так? Он не боялся взбешенного зверя, а перед Костей трусил так отчаянно, что постукивали зубы, хотя тот и не сделал ничего. Сердце заходилось, и дышать было так трудно. Тоша поднял руку и ухватил себя за горло, словно мог раздавить засевший там ком. Костя нахмурился и пошевелился, намереваясь встать, и Антон резко дернулся в сторону, приложился тазовой косточкой о косяк двери и скрючился, держась за ушибленное место. Было обидно от всей ситуации, от непонятной, совершенно ненужной ему боязни своего альфы. Как так? Почему? Антон сжался сильнее, чувствуя приближение Кости, и тихо заплакал, ладонями затыкая рот, пряча в колени глаза.

– Тоша, – испуганно выдохнул Кот, мгновенно оказываясь рядом, сгреб его на колени, обхватил, прижал к себе. – Ну что ты, детка! Прости, – все так же тихо продолжил он, успокаивая Антона даже голосом, как глупое животное. – Я переборщил, конечно. Но, Тоша, – чуть весомее продолжил Костя, – так же нельзя. Ты хоть понимаешь вообще, что вы могли натворить? А если бы мы задержались еще хотя бы на полчаса? Это ведь было вполне реально. Что тогда? Как ни крути, а ты омега вожака, на тебе лежит ответственность. Если ты начнешь позволять себе что-то подобное, то и остальные не будут паиньками. Ты ведь должен это понимать. – Антон всхлипнул и покивал, потому что да – его вина. – Да даже хрен с ней, с дисциплиной в стае. Мы, кажется, серьезно думали о детях? Волчонок справится со всем, но и ты должен быть в форме. Любая беременность – огромная нагрузка для омеги.

Тоша кивал на все эти прописные истины и чувствовал, как стыд затапливает его. Вел себя, как ребенок, хотя вырос же из статусных пьянок. Еще тогда на душной дискотеке вырос. И на тебе.

Костя сжал его, чуть покачивая в объятиях, пестуя своего несмышленого омегу, и снова заговорил:

– Я ненавижу ваши с Ромкой пьянки. Они меня еще с того раза пугают, потому что ты всегда ухитряешься во что-то влипать. Даже сейчас на пустом месте умудрились создать опасность, причем для всех. Тоша, – голос Кости впервые за все время его монолога дрогнул, и вместе с ним отчетливо дрогнуло Антоново сердце. Потому что стало ясно из-за чего, на самом деле, весь психоз, – что если бы с тобой что-то случилось? Что мне делать тогда? Ты можешь представить, каково это, понимать, насколько ты хрупкий, насколько уязвимый? Что все, что есть для меня… дорогого… Черт, это такое ничтожное словечко для всего, что я чувствую! Что все это висит на волоске? Мне и так непросто с этим справляться. Я бы запер тебя, как Рапунцеля, в высокой башне, без всяких там кос, чтобы не было ни малейшей возможности хоть кому-то к тебе приблизиться. Не усугубляй ситуацию, я прошу тебя! Я хочу остаться адекватным человеком, хочу перебороть уже все эти волчьи задвиги, но мне очень нужна твоя помощь. Тоша…

Костя никогда не говорил о своих проблемах, давил тараканов в голове без помощи извне, так что это признание Антона огорошило. Еще и тем, что все это он мог понять и сам, без лишних усилий. Он, который легко щелкал чужие проблемы, ухитрился проморгать такую глобальную заморочку своего альфы. Черт возьми… Антон чуть вытянулся вверх, достал губами до Костиного уха и выдохнул:

– Прости, – извиняясь за все разом.

– Да, – хрипло прошептал Костя ему в шею.

Они ухитрились уснуть этим нелепым комком, потом стонали и ворчали, распутывая затекшие конечности. Но оба улыбались, раздавив очередных тараканов.

***

Казалось, что земля тоже движется. Остановиться не было никакой возможности. Ноги не слушались, покрывая метр за метром, как в ускоренной перемотке. Тимуру, несущемуся по полутемной дорожке, казалось, что вот-вот и он споткнется, кубарем полетит на такой скорости и сломает себе шею. Он даже слышал воображаемый хруст позвонков. Интересно, сколько продержится Антипов рядом с парализованным овощем?

– Тима-а-а! – завопил напуганный своими же фантазиями Тимур.

И тут же сильная рука оторвала от земли, развернула, прижала к знакомому до последнего изгиба телу. Тимура выломало от распирающей изнутри энергии, и он принялся выворачиваться, хрипло шипя:

– Не могу, я не могу. Тима, – хныча, срываясь в стыдный скулеж.

По большому счету, учитывая все то непотребство, что они натворили, идиотский Лешкин поцелуй, Тиму стоило бы оттащить Тимура домой и хорошенько отходить какой-нибудь хворостиной, чтобы просто не мог пошевелиться. Но тот только зашептал успокоительно:

– Тш-ш-ш, маленький, давай-ка, шевели ножками.

Он перехватил его поудобнее за талию, прижимая боком к боку одной рукой, и рванул вперед.

– Беги со мной.

Так действительно было легче. Без риска оступиться, навернуться, но все же в движении – Тимур облегченно выдохнул.

– Сколько эта хрень действует?

– Не знаю, – простонал Тимур, в очередной раз понимая, какими же они оказались дураками. – Я не спросил, а Ромка уснул.