Текст книги "Любовь на спор (СИ)"

Автор книги: Valkiria Ru

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

***********************************************************************************************

Любовь на спор

http://ficbook.net/readfic/2508165

***********************************************************************************************

Автор:Valkiria Ru (http://ficbook.net/authors/638000)

Беты (редакторы): Черная М, kurymnun

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Драма, Омегаверс, Учебные заведения

Предупреждения: Насилие, Изнасилование

Размер: Мини, 16 страниц

Кол-во частей: 6

Статус: закончен

Описание:

Поспорить? Легко! Сговориться с предметом своего спора, чтобы уж наверняка? Да раз плюнуть! А самому влюбиться? Да, кажется я влюбился в него, еще впервые увидев! Шучу, он страшный, огромный, обвешан железом, и глаза у него цвета янтаря!!! Ну все, прошу винить во всем глаза!!!

Публикация на других ресурсах:

Ссылку мне

Примечания автора:

Знаю что фанф маленький а глав много, но так надо)))

========== Первая неделя: первая встреча. ==========

– Аль, спорим?

– Да как нефиг делать, – протягивая руку своему лучшему другу, согласился я. – Так, обговорим условия спора еще раз. Последний представитель незанятых альф, что зайдет в наш класс, должен по истечении недели просто боготворить меня и бегать за мной по пятам, я прав?

– Абсолютно, выигрываешь ты – гитара твоя, – потирая ручки в предвкушении, подтверждает он. Не, я знал, что друг у меня ненормальный, но не настолько же, чтобы вот так с радостью оглашать выигрыш. – Выигрываю я, ты отдаешь мне своего братишку. Никакого принуждения, конечно, только добровольные свидания, на которых ты не присутствуешь.

– Да ты, друг, охренел! – подрываясь со стула, на котором сидел, вскрикнул я. – Да чтобы я свою лапочку, свою крошку… Убью!

– Согласен, – хватая мою руку, с довольной лыбой соглашается друг. – Ну что, ждем-с? Почти все уже зашли.

Проходит еще пять минут, и в класс прямо перед звонком, который звонит за его спиной, вваливается Майкл. Фух, думал уже нашего очкарика придется хомутать, который зашел предпоследним.

– О! Да сегодня удача на моей стороне, – чуть ли не потирая ручки, радостно произношу я, рассматривая своего одноклассника, кстати, довольно-таки симпатичного. – Гитара моя, Люк, смотри, запасные струны не забудь положить, и к моему братику даже не думай приближаться.

– Черт, так не честно! Он за тобой сам уже год бегает, – закрывая лицо руками, сокрушается Люк.

О, да! Сегодня я везунчик, и Люку не видать моего малыша, ему же только четырнадцать, какие на фиг свидания?! Он до сих пор с мишкой, подаренным мной, спит. Мой братик самый милый, самый красивый и вообще лапочка, нечего ему даже с ним гулять. Загрызу, знаю, что они истинные, а все равно загрызу.

Мы с братишкой как небо и земля. Единственное, что нас объединяет, мы оба омеги. Хотя он всего на три года был младше меня, уже сейчас он выше чуть ли не на голову. У него изящное и пропорциональное тело настоящего омеги, милая мордашка с большущими голубыми глазами, опушенными длинными ресницами, и каскад рыжих волос, ниспадающий до лопаток.

Я же, особенно на его фоне, смотрелся, ну, как бы помягче выразиться? Пухлик, короче. При росте в метр семьдесят мой вес был больше восьмидесяти. Нет, ничего не висело, даже живота не было, ну, может, самую малость. И, конечно, никаких осиной талии и узких бедер, все это мягко окутывал лишний вес. Лицо «украшали» чуть пухлые щечки, но зато у меня были красивые длинные волосы пепельного цвета до задницы, специально растил, а потом, под внимательным взглядом папы, красил две пряди волос в ярко красный и черный цвет. Чтобы потом, когда я заплетаю косички по обеим сторонам лица, они играли тремя оттенками. Завершали картину пухлые алые губы, аккуратненький носик и, чего уж прибедняться, большие карие глаза, обрамлёнными густыми, пушистыми ресницами.

Да и вкусовые пристрастия у меня не как у всех омег, моя угроза насчет «загрызу» имела под собой некие основания. Мясо я не меньше печенюшек и шоколада люблю, а то и побольше.

– Класс, тихо! Орлов, хватит таранить парту лбом, мозгов вам это не добавит, – проходя в класс, ехидно заметил наш классный руководитель, омега, к слову. – Так, к нам перевелся новый ученик. Грангроф, заходите, знакомьтесь с классом. Ребята, Виктор, альфа, перевелся к нам в октябре, потому что он из военного лицея. (Это намек, да?) Будьте с ним вежливы, пожалуйста, и попробуйте подружиться.

Взмах руки в пустоту, и учитель, закрыв лицо ладонью, смотрит на нас сквозь пальцы, а перед тем, как выйти из кабинета, произносит, будто предупреждая:

– Нет, ребят, я серьезно, с ним лучше дружить.

– Аль, ты же понимаешь, что это значит? – воодушевился Люк, отрывая голову от парты. – Ой!

Друг начинает дико ржать и валится на пол от смеха. А я шокированно приподнимаюсь из-за парты и задаю вопрос, который волнует меня сильнее, чем потепление в Арктике, летающие пингвины и даже чем мой братик занимается, пока меня нет дома.

– Виктор, а у вас есть омега? – испуганно, нет даже не так, мой голос дрожал от ужаса, пока я это говорил. Пожалуйста, скажи: «Да.»

– Нет, – грубый резкий ответ, отрезающий мне все пути к отступлению.

Люк истерически похрюкивает под партой. Класс, как и наш классный, в немом шоке. А я клянусь про себя, что в жизни больше ни с кем не буду спорить. В голове проносится мысль, что лично я в четырнадцать уже вовсю целовался, так что ничего моему братику от пару свиданий не сделается.

– Аль, я ни за что, ой, нет, не могу… ах-ах-а

«Я вот тоже не могу» – мелькает в голове, когда я понуро устраиваюсь за партой, одновременно рассматривая жертву нашего спора. «Ха, как же, жертва, он меня закопает и не вспотеет, если узнает про этот спор».

Новый одноклассник был из тех, кому подходит определение “бугай”. Нет, не громила, нет, шкаф, точно, шкаф. Такой большой и квадратный. Килограмм за сто живого веса на два метра роста. Обвешанный железом до предела, что добавляет его облику еще десять-пятнадцать кэгэ, одет в черные кожаные штаны и такую же черную куртку, единственное, что было на нем из школьной формы – белоснежная рубашка, даже бабочку или галстук заменял кожаный ремешок с шипами на шее. Шея, кстати, как и, вероятно, все тело, бугрилась мышцами. Интересно, как он шею накачал?

Аккуратно перевожу взгляд на лицо. Папочка, ну чего тебе стоит засунуть меня обратно, хотя бы по кусочкам? Грубые черты, четко выраженные скулы, высокий и широкий лоб, квадратный подбородок. Ну, хоть нос не картошкой и глаза большие такие, янтарные, красивые. Наверное, это единственное, что было в нем симпатичным, в то время, как все же остальное просто до дрожи пугало мои омежьи коленки.

– Альтаир, вам плохо? – обеспокоенно поинтересовался классный.

– Очень, можно я в медпункт выйду? – ответил я, неотрывно глядя в глаза шкафа. Он тоже взгляда не отводил, кажется, он о чем-то догадывается.

– Да-да, конечно, что-то ты слишком бледный, иди скорее.

Три раза «ха», это просто паника. Я уже мысленно попрощался с братиком, когда Виктор улыбнулся мне.

– Я его отведу. Хорошо?– грудным, глубоким голосом произносит Виктор. Это он типа спрашивает, да? А звучит, как оглашение смертного приговора.

– Я, это, сам дойду, мне уже лучше, кажется, – вяло отмахиваюсь я.

– Бегом!

«И вы думаете, что я послушаюсь?» – обводя родной класс тоскливым взглядом, мысленно спрашиваю я.-«Ну, правильно думаете».

Я стометровку так быстро не сдаю, один взгляд альфы, и я уже возле него. А тот просто разворачивается и, взяв мою руку в свою лапищу, выводит из кабинета.

– Помогите, – одними губами прошу я учителей. Немой игнор был мне ответом. – Предатели, а еще учителями называетесь.

Десять метров, тридцать, первый этаж, кабинет биологии.

– Я хочу объяснений в двух словах, – рык альфы и меня как перышко усаживают на ближайший стол.

– Поспорил на тебя, ой прости, это уже три, хотя “На” это вовсе не слово, это предлог. Прости я, когда нервничаю, всегда много болтаю, – остальное я мычал через его руку, что закрыла мой рот и нос.

Воздуха не просто не хватает, его вообще нет. Дотягиваюсь и бью парня в лоб ладошкой, это активизировалась вторая стадия моего страха, я начинаю борзеть:

– У тебя мозги есть? Я что, через твою руку дышать должен? – тыкая парня пальчиком в грудь, в тон альфе рявкаю в ответ. – Поспорил я с другом на его гитару, что захомутаю последнего альфу, который зайдет в кабинет. И как ты думаешь, кто это был? Бинго, ты!

– Ты? Меня? – ухмыльнулся альфа, вставая и складывая руки на груди.

– Ты видимо часто через уши дышал, я, кажется, еще с первого раза четко все объяснил. Так что будешь моим парнем?

Не в глаз, а в бровь. (Пр, А. Не исправлять) О, да, я это умею. Вот он теперь стоит, хлопает своими ресничками. Решаю, что терять нечего и можно борзеть в край.

– Только мне надо, чтобы ты за мной бегал, – почесывая голову, пробубнил я.

– Охерел? – шаг парня в мою сторону.

– Бывает моментами, да и сейчас чуток. Это все от страха. Ты меня пугаешь, – пятясь от надвигающегося на меня альфы, с вернувшимся испугом промямлил я. – Ну вот, видишь, опять напугал.

– А что мне будет за то, что я буду твоим парнем? – упираясь рукой в стену, в которую я впечатался спиной, спросил Виктор. – Чем ты со мной расплатишься?

– Я домашку могу порешать тебе.

– Я хорошо учусь, перевелся из своей школы из-за переезда отца. Еще предложения?

– Выигранную гитару и братика не дам. Я его люблю, – ну что за дурь я несу? – Твои предложения?

– Хм, – произнесло это чудо (от слова «чудовище») и склонилось надо мной.

– Не пошлые, – сразу исправляюсь я, пытаясь слиться со стеной. Нет, ну а что? У меня вон тоже рубашка беленькая.

– Тогда не согласен, – отстраняясь от меня, с ехидной улыбкой произносит этот громила.

Аль, успокойся, вдохни-выдохни. Ну, ничего не будет от парочки поцелуев и, возможно, тисканий. А на кону братишка и гитара Леона, об этой гитаре я грезил столь же страстно, как и Леон по моему братишке.

– Ладно, поцелуи и, ну не знаю, обнимашки, – предлагаю я. Но, увидев скептический взгляд парня, удивленно продолжаю: – С языком хочешь? Ладно, но я не умею.

Вру и не краснею. Умею, вот только почему-то обидно. Значит, поцелуй и поминай как звали.

– Врешь, – будто читая мои мысли, произнес альфа.

– Вру, конечно. Вдруг я тебя поцелую, возбужу, а ты потом меня скрутишь и, ну ты понял. Я, между прочим, хорошо целуюсь, – надув губы и отвернувшись от альфы, с вызовом сказал я.

– Отлично, потом проверим. Но за то, что я буду с тобой, ты будешь мне должен, в любом месте, в любое время ты принадлежишь мне. Пока мы типа встречаемся, ты не обращаешь на других внимания и ведешь себя так, будто и ты по уши влюблен в меня. По запаху чувствую, что мы не истинные, но нам никто не мешает и соврать об этом. И еще, – внезапно альфу будто подменили, и если первые предложения он лениво растягивал, то остаток фразы проговорил таким тоном, что у меня поджилки затряслись от страха. – Попробуешь использовать меня и мое положение, пожалеешь об этом. Ясно?

– Ясно, – я чуть честь ему по-военному не отдал. – А что это значит?

– Поймешь, – звучит короткий ответ, и он выходит из кабинета.

========== Вторая неделя: поцелуи ==========

– Куда идем мы с Пятачком, правильно, скрываться в кустах.

– Аль, объясни мне, – очень спокойно начал друг, но потом все же сорвался: – Почему мы, блять, огородами крадемся?

–Тихо, и не матерись, тебе не идет, – закрывая ему рот рукой шепотом рявкнул я, оглядываясь и принюхиваясь. Истинные или не истинные, но теперь я этот запах эвкалипта и апельсина могу учуять за километр. – Я знаю, он где-то рядом.

– Бу!

– Папочки, – мой вскрик, и я зашипел, запрыгивая на Люка. – Люк, спаси, не отдавай ему меня. Он снова это сделает.

– Отпусти мои уши, – возмутился друга.

– Аль, слезь с Люка, я сейчас ревновать начну!

Угу, по голосу, прям, слышу, как ты ревнуешь. Притворяешься, зараза, знаешь, что он мне друг. Пять минут возни, и меня все же стаскивают с полузадушенного Люка, который впихивает мне гитару и под маты удаляется.

– Люк, не оставляй меня с ним. Я организую тебе свиданку с Валерием, – отчаянно пытаюсь его остановить.

Но Вик затыкает меня самым наглым, охрененным, великолепным, нежнейшим, крышесносным поцелуем. Он губами легко накрывают мои, раздвигает их языком, скользит в мой уже приоткрытый рот и наконец-то касается языка. Три, два, один, сдаюсь, обнимаю его, запускаю свои руки в его мягкие волосы, перебираю прядку за прядкой. Крепкие объятия, и вот он приподнимает меня над землей. Какой же он сильный, если запросто удерживает мой не такой уж маленький вес.

– Я согласен. Виктор, отпусти его, пожалуйста, помоги мне устроить личную жизнь, ты, как альфа, должен меня понимать.

***

– Ну спасибо, друг, а до того, как он меня поцелует, ты не мог его остановить? – стоя в кабинке туалета на дрожащих до сих пор ногах и думая, как мне решить проблему со стояком, обиженно поинтересовался я у Люка . – Черт, я такими темпами скоро сам на него наброшусь.

– Везет же тебе, умный, серьезный, богатый так еще и целуется, по твоим словам, божественно, – услышал я голос Зика из соседней кабинки. В последнюю неделю этот актер-самоучка как-то влился в нашу с Люком компанию, я предполагаю, что ему нравится Люк. Ну, честное слово, не я же. – Держи его как следует, а то отобьют.

–Ага, щас, отобьют, я им потом так отобью, писать через трубочку будут, – слишком резко, даже для самого себя рявкнул я. – Приплыли, я его уже ревную.

–Ну, есть за что, – все так же задумчиво протянул Зики, что-то не нравятся мне его разговоры.

Скорее всего потому, что он чертовски прав. Через два дня уже вся школа знала, что он из семьи потомственных военных, что он богат, у него есть собственная квартира, но он все равно живет с родителями, что несмотря на его грозную внешность и стиль одежды, это очень понимающий и милый альфа, всегда готовый прийти на помощь.

Через четыре дня к нему вовсю начали подкатывать, но с того дня, когда мы впервые поцеловались, во мне взыграл собственник, и теперь все думают, что он мой истинный. Множество злобных взглядов и рыков, две потасовки и разборки, и я отвоевал своего альфу. Пусть это и по сговору, но он все равно мой. Мой, интересное определение.

–Мой, хорошо звучит,– задумчиво проговорил я, выходя из кабинки. – Люк, как думаешь, если я предложу встречаться всерьез, а не на спор, он согласится?

–Думаю да, когда, кстати, мое свидание?

–Я ему про Ивана, а он мне про болвана! В воскресенье, наверное. И я тогда предложу Вику официально встречаться.

–Я не понял, – недоумевает Зик, и я вкратце рассказываю про наш с Люком спор.

========== Третья неделя: план перехват или ты будешь моим парнем? ==========

Воскресенье не задалось с самого утра. Родители ржали над нашими метаниями между шкафами, борьбой за фен и дракой за фенечки.

– Дураки, – плюхаюсь на кровать Валеры, бурчу я, рассматривая кусок фенечки на своей руке. – На, забирай.

– Да уж спасибо, не надо, – со смешком произносит он и, открыв свой шкаф, протягивает мне фиолетовую и черную шелковую ленточку для руки. – Это моя благодарность. Спасибо за то, что отпустил меня с Люком.

Блеск в глазах, румяные щечки. Нда, истинные это еще те кадры.

– Валерий, максимум поцелуи, тебе ясно? До твоей первой, а то и второй течки даже не вздумайте, – начал я, но тут же заткнулся, потому что у братишки стало такое смущенное лицо. Теперь я знаю, об кого мне греться, когда наступят холода. Достаточно пары слов про Люка, и личный обогреватель готов, вон он даже пыхтит от смущения. – Ладно, проехали, давай бегом, одновременно выйдем.

Сбежав с шестого этажа и проводив Валерия, огляделся. И где этот шпион? Я же чувствую, он тут.

– Пс, – оглядываясь по сторонам, по-шпионски произношу я.

– Шпион из тебя не ахти, – выходя из моего же подъезда, усмехнулся альфа и подошел вплотную.

– Из тебя тоже, мои родители палят в окна, – взяв альфу за руку, не остаюсь я в долгу, уклоняясь от его поцелуя. – Пойдем, у нас, как я понял, сегодня свидание, хоть и липовое, но все равно.

6 часов спустя

– Мы еще долго в шпионов играть будем? – усаживаясь на попу, с сарказмом спрашивает Виктор. – Аль, блин это даже на липовое свидание плохо смахивает, Аль, смотри хоть что-то.

На данный момент мы сидели в кустах, которые разделяли две аллеи. А на скамейке прям перед нами сидели Люк и Валерий. Такими счастливыми я их еще ни разу не видел. Люк нежно поглаживал пальцы Валерия и что-то рассказывал, а тот лишь глупо улыбался, глядя на него.

– Хочу так же, только по-настоящему, – черт, почему глаза слезятся?

– В смысле?

– В прямом, не хочу, чтобы это было лишь игрой. Хочу знать, что ты реально мой, и чтобы ты потом не сказал, что это игра была. Понял? – поворачивая к нему голову, спрашиваю я и точно так же сажусь на попу. – Я все эти шесть часов думал, как начать разговор. А Люк с Валерием просто отмазка, я боялся, что ты откажешься, если я тебя на реальное свидание позову.

Удивительный альфа, он просто сидит и смотрит на меня, хлопая своими длинными ресницами. Такой серьезный и такой милый. Страшный и пугающий снаружи и просто обалденный внутри. Наверное, именно из-за этого я и полюбил его, и именно поэтому я так волнуюсь сейчас. За прошедшие две недели меня просто окутали заботой. Такой, он такой, черт, я даже не могу сказать точно, почему я люблю его, наверно, за все.

– Ну и? Ты что-нибудь ответишь на мое…

Вот любит он затыкать меня поцелуями, от которых голова кружится, от которых перехватывает дыхание из-за переизбытка нежности.

– Черт, Аль, конечно, я согласен, – лежа на мне и покрывая поцелуями мои щеки, счастливо ответил мне Виктор.

– Знаешь, Вик, ты ну вот совсем не соответствуешь своей внешности, – смеялся я, пытаясь увернуться от очередного нежного поцелуя. – Только у меня одно условие.

– Какое? – напрягается альфа всем телом, приподнимаясь надо мной.

– Хорошее, наверное, – задумчиво проговорил я и легонько потерся о пах альфы. – У меня течка через две недели, но я хочу свой первый раз не под влиянием природы. Хочу все помнить вплоть до секунды.

========== Четвертая неделя: не прилично ==========

Нарвался, ой как я нарвался последними своими словами тем вечером. Сижу вот неделю спустя в его ванной и размышляю. Блин, почему у нас все аккурат в недели укладывается?

– Альтаир, я очень терпеливый, но это уже перебор, – раздается голос Виктора под дверью, и я подпрыгиваю в ванне, сколько же я здесь сижу? – Ты уже час из ванной не выходишь.

– Уже выхожу, – пф, мышь громче пищит.

– Ну-ну, я в гостиной, – тихие удаляющиеся шаги, и я осуждающе смотрю на свое отражение в зеркале.

– Все, пора готовиться, – взяв в руки сумку, в которой лежали средства для гигиены, пробубнил я.

30 минут спустя.

– Аль, что у тебя с лицом? – с нотками испуга спросил Виктор, рассматривая взбешенного меня.

– Да вот думаю, сколько за кастрацию дают? Или просто штрафом ограничатся, думаю, судья меня поймет, – тыкая пальцем в сторону стола, произношу я и все больше заливаюсь краской. – Это что?

– Смазка и презервативы.

– Вижу, что не шарики надувные и не крем для рук. Нафига, вот скажи, нафига…

– У тебя же нет течки, вот, я и подумал, – перебивая мой фонтан слов, спокойно отвечает он, поднимаясь с дивана и сгребая со стола обсуждаемые предметы.

– И почему ты такой спокойный? – ну вот, веду себя как истерик.

– Потому что мне по статусу не положено волноваться.

За доли секунды меня как пушинку закинули на плечо, а через пару минут мое тело уже укладывают на кровать-полуторку.

– Не надорвешься таскать меня? – улыбаясь, спрашиваю я, пытаясь разрядить обстановку.

– Впервые слышу, чтобы ты комплексовал по поводу своего веса, – склоняясь надо мной и скользя своими руками по моему телу, с усмешкой произносит он. – И потом, боюсь, что если бы ты был худышкой, я на тебя даже не взглянул.

– Ах ты, – шуточно замахиваюсь, но мою руку перехватывают и целуют пальцы.

– Ты великолепен, – улыбаясь, проговаривает он.

Фу-фу-фу, не люблю эти розовые сопли, но, черт, как же приятно. Не успеваю я обдумать достойный ответ и план мести, как с моих губ срывается первый стон. Губы Виктора исследуют шею, спускаются ниже к соскам, обводят, прикусывают. Слишком банально, предсказуемо и, потому, кажется неестественным для такого, как он.

– Не трогать, только смотреть, – отталкивая парня от себя, усмехаюсь я, видя его недоумевающее лицо.

Вот теперь я в своей стихии, сколько раз я представлял и делал это с собой, а теперь он сидит и смотрит на меня. Скользнуть руками по телу, чуть сжать сосок, скользнуть второй рукой до члена и так же медленно, глядя в глаза своему альфе начать двигать рукой. Оторвать руку от груди, смочить пальцы в слюне, смазать анус и скользнуть внутрь. Тело изгибается, из под опущенных ресниц смотрю на тяжело дышащего альфу. Но когда Виктор с улыбкой добавляет к моим пальцам свой, а потом и второй, это становится невозможно. Убираю свои пальцы, вытираю о простыню и хватаюсь за шею парня, притягивая его для короткого, страстного поцелуя. Еще, еще, еще одного, не могу остановиться, кусаю, рычу, насаживаюсь. Тихие стоны в собственный кулак, и я толкаюсь сильнее на его пальцах, еще, еще чуть-чуть.

Я не успеваю понять, когда мы переходим грань. Вскрикиваю от реальной боли, когда его пальцы заменяются кое-чем более существенным.

– Ой, ой, ой, зачем ты себе такой отрастил? – пытаясь дышать ровно, сквозь зубы шиплю я и притягиваю Виктора к себе. Широкие плечи, крупные руки и обалденная грудь.

– Двигайся, – киваю я и начинаю покрывать его грудь поцелуями. До губ точно не дотянусь.

Скользнуть языком по грудной мышце, лизнуть, чуть прикусить сосок и, услышав сдавленный стон, получить первый толчок.

“Прости, я еще не знаю как тебе приятно,” – мелькает в голове, и я, громко вздохнув, сжимаю его накачанную задницу своими руками.

Толчки в еще плохо разработанный анус пока приносят только боль и чувство наполненности. Еще один толчок, еще три, двадцать, смена позы, мои ноги закидывают себе на плечи. Теперь мне даже не за что схватится. Хватаю подушку около себя, кричу в нее, выплескивая все то, что сейчас ощущаю. Кайф, боль, дикое возбуждение.

Лоб, как и все тело, покрыт испариной, я потерял счет времени. Но он резко выходит из меня, тянет за ногу, встает на колени перед кроватью, разводит ноги и вновь одним толчком входит. Сейчас он просто насаживает меня, заставляя приподниматься на локтях и опять падать на простыни, сжимая их руками. Обнимаю его ногами, рык, и он рывком разводит их в стороны, входя еще глубже, толкаясь под каким-то особенным, правильным углом. Все, не могу.

– Вик, еще, черт, – со стоном прошу я, ладошкой надрачивая свой член, извиваясь, буквально мечусь по кровати.

Рык Виктора, как он дотянулся? Он целует меня чуть грубо, требовательно, проникая языком глубже, вводя в свою игру. Насаживая, рыча, чуть отодвигается, прикусывает мое ушко. Звезды перед глазами, кажется, я сорвал голос.

Мурашки по всему телу, хочется сомкнуть ноги, сжаться и вечно ощущать пульсацию в себе, приятные наплывы оргазма, которые волнами проходят по телу. Аккуратные движения Виктора, который, не переставая, шепчет какие-то глупости, покрывая мое тело легкими поцелуями. Обнимает, чуть мокрый от пота, горячий и великолепно пахнущий.

– Без слов, – утыкаясь в подушку, шепчу я, когда он покинул мое тело и, сняв презерватив, продолжает рассматривать меня.

========== Пятая неделя: все испорчено ==========

– Нет, это реально какая-то шутка судьбы, почему у нас все самое интересное раз в неделю происходит? – улыбаясь самому себе, произношу я, поднимаясь по ступенькам к квартире Виктора. Только сейчас я пришел сюда уже по договоренности. Приближение течки ощущалось уже очень явно. Мне хотелось накинуться и трахнуть Вика, вот именно поэтому я и хотел первый свой рез без течки.

– Открывай Медведь, ну ладно, медвежонок, – стуча в закрытую дверь, весело проговорил я. – Совенок пришел, будет учить тебя всяким, кхм…

Хотел сказать пошлостям, но, боюсь, потом мне же и будет хуже. Кто кого еще учить будет, да надо мной Люк еще дня три ржал. И ведь не объяснишь ему, что Вик загибал, подсаживал и вытворял все, что его душе угодно в тот день.

Вот и пришёл тот день и тот час. Я стучу в его дверь, у родителей отпросился, он своим тоже должен был все объяснить. Моя улыбка гаснет, как только я вижу взбешённое лицо Виктора. Сердце делает кульбит и падает в пропасть.

– Че приперся? – злой рык, и он сжимает кулаки, глядя на меня.

– Вик, что случилось? – растерянно спрашиваю я. Черт, я искренне не понимаю, что с ним произошло. – Вик, я же, ну, мы же договаривались провести эти три дня вместе.

Черт, чувствую себя как-то неудобно. Что? Что произошло? Вроде я нигде не косячил.

– У тебя планы поменялись? Ты зол? На меня? – делаю попытку узнать, что произошло, и получаю ответ, от которого мурашки идут по коже.

– О, да. Я зол. Три дня, говоришь, течка да?

– Ну, да.

Впервые за прошедший месяц я его по-настоящему испугался, я его даже в первый день нашей встречи так не боялся. Сейчас передо мной стоял очень, очень злой, прямо-таки разъяренный альфа. Разъяренный на меня альфа! Кулаки сжаты, лицо перекошено от злобы, что делало его еще страшнее. Я его боялся, боялся до дрожи. Впервые я увидел в нем парня, воспитанного отцом-военным, впервые я испугался так, что был готов бежать без оглядки.

– Отлично, может, тебе будет не так больно, – втягивая ноздрями воздух, рычит альфа. И я уж точно не ожидаю, что он внезапно, резко схватит меня за волосы и дернет к стене.

Мой вскрик боли, рывок отчаяния, но мне не дают даже на миллиметр отодвинуться. Меня болезненно припечатывают к стене лицом. Не могу шелохнуться, пытаюсь оттолкнуться, опершись руками, но без толку.

– Вик, пожалуйста, остановись! Я ничего не понимаю.

– Закрой свой рот, – рык на ухо, и даже приближающаяся течка не может смягчить тот страх, что сковывает тело.

Треск ткани, бедро опаляет болью, когда он рвет на мне ремень и одним рывком срывает с меня джинсы, щелчок ремня за спиной, и я чувствую, как мне в ягодицы упирается уже голое тело.

– ВИК! – мой крик затыкает большая ладонь, которая еще секунду назад мяла моё бедро. Я слышу, как он плюет и растирает слюну по члену, и даже сдвинуться не могу.

Я не дурак, я прекрасно осознаю, что сейчас произойдет, но я не понимаю, за что. Слезы льются градом. Мой крик, полный отчаяния, слышится даже через его ладонь и разрезает тишину квартиры, когда он упирается головкой своего члена в мой анус.

Толчок, у него ничего не получается, я слишком сжался. Рык, он кусает меня за плечо, и в тот же момент вновь толкается. Дикая, просто адская боль, кричу, наверное, до крови царапаю стену своими ногтями, но он продолжает двигаться. Продолжает вбиваться, тяжело дыша и рыча сквозь стиснутые зубы.

“Течка” – мелькает мысль. И тут же вслед другая: – “А, нет, всего лишь кровь”.

Этот металлический запах ни с чем не спутать, интересно, как я его почувствовал? Ощущается это просто как нечто мерзкое и липкое между ногами, вот она стекает до коленки, а вот уже до голени. Больно, не могу соображать.

– Какого хуя? – бешеный, злой крик Виктора, он резко выходит и отпускает меня.

Ноги не держат, падаю. В моих глазах, наверное, пустота, эмоций нет, никаких. «Они умерли вместе со мной», – понимаю я, равнодушно и внимательно рассматривая изящный узор обоев в его коридоре.

– Съебись из моего дома, пошел на хуй из моей жизни! – злой крик, и я впервые вижу невыплаканные слезы в глазах альфы. Нет, Вик не заплачет, он все убьет глубоко в себе, вот только что? – Ты этого хотел? На, блядь, получи и вали, пока я еще чего с тобой не сделал. Появишься мне на глаза, я тебя убью.

Мне в лицо прилетает его портмоне и сотовый, который с треском разлетелся об стену прямо возле моего уха.

– Послушай последнюю запись, вспомни себя, любимого.

Не знаю, как я оделся и вышел. Не знаю, как я позвонил Люку. Не знаю, как я добрался до соседнего двора и починил сотовый. Одно знаю точно, я слушал запись в седьмой раз, когда меня нашел мой лучший друг.

– Аль? – тихо очень тихо сквозь гул в ушах до меня доносится голос Люка.

– Знаешь, а ведь если бы это было правдой, я бы сделал то же самое. Нет, я бы, наверное, сразу его убил. Ну или просто очень сильно покалечил, чтобы он потом всю жизнь мучился. Его и так уже предавали, его истинный видел в нем только мешок денег его отца и связи, он мне сам это рассказал недавно, – рассматривая нашу с ним совместную фотографию, с грустью, очень тихо произношу я. – Представляешь, он даже нашу с ним фотографию носил в портмоне. Он ведь меня любил, я знаю, что любил.

– Аль, откуда кровь? – принюхиваясь, спрашивает Люк. – Аль, черт возьми, что произошло?!

Я не отвечаю, я просто включаю запись, и вновь слезы сплошным потоком заливают щеки.

– Ой, Люк, да хватит, ну да, вначале это был всего лишь спор, так почему бы не сейчас? – доносится из динамика мой голос.

Он же говорит, что я просто использую Виктора. Он же говорит, что после течки я просто заставлю Виктора ввести меня в свою семью.

– У него денег жопой жуй, ничего потерплю этого громилу еще чуток, ну, может годик или два, заставлю взять себя в мужья, хорошо бы еще родить по-быстрому, – звучит мой ехидный голос, и я типа притихаю, слушая собеседника, а потом вновь продолжаю: – Конечно, потом спихну ребенка, не думаю, что мне его отдадут, хотя неплохо было бы его отсудить, на ребенка-то посрать, а вот алименты к деньгам с развода не помешают.

Еще полминуты дебильного, моего дебильного смеха, и связь обрывается.

– Я убью Зика, – взревел Люк и он вскочил со скамейки. – Актер хуев, это же он, это, сука, он подделал твой голос. А я-то думал, чего он с нами таскается?

– Не матерись, тебе не идет, я сам его урою, не смей его трогать, – смахивая последние слезы, стальным тоном произношу я. – Помоги мне только добраться до дома.

========== Шестая неделя перерастет в еще один месяц. ==========

Комментарий к Шестая неделя перерастет в еще один месяц.

В последнее время я потерял сон,

Мечтая о том, что у нас могло бы быть.

Но, детка, я усердно молился…

Хватит считать деньги -

Мы будем считать звёзды!

В последнее время я потерял сон,

Мечтая о том, что у нас могло бы быть.

Но, детка, я усердно молился…

Повторяю, хватит считать деньги -

Мы будем считать звёзды!

*OneRepublic – Counting Stars (original version)

Тело зажило, а вот душа ныла. Физическая боль ничто по сравнению с тем, как меня разрывало изнутри. Неделя залечивания ран, самая болезненная первая течка, когда ничего нельзя поделать. Нелепые объяснения с родителями, мол, Вик уехал с родителями и не смог остаться. Проработанный до мельчайших подробностей план, и ненависть к Зику, которая только усилилась, когда я увидел его прижимающимся к моему альфе на школьном дворе.