Текст книги "Эпос. Невыдуманная story"

Автор книги: Валера Кожевников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава шестнадцатая. Ожидание

Апрель 2008 год

Отношения Бонда и Алёны в сети стремительно развивались, но так или иначе для них заранее было уготовано одно большое испытание – временная, но долгая разлука. Так сложилось, что день их знакомства совпал с началом его командирования. Полгода, казалось бы, небольшой  срок, но для них он казался целой вечностью. Алена часто говорила ему, что не сможет так долго терпеть. Муки ОЖИДАНИЯ были невыносимы. Это было чем-то новым и необычным для неё. Привыкшая получать все и сразу, она испытывала ломки от того, что впервые в своей жизни не получает желаемого сиюминутно. Вся эта ситуация рождала в её голове один большой вопрос: «Для чего я это делаю? К чему весь этот виртуальный суррогат в моей жизни, когда можно здесь и сейчас наслаждаться её прелестями в реальном мире?». Ответа не находилось. И как заворожённая она продолжала жить Бондом, мечтая о встрече. И совершенно неожиданно для самой себя она поняла, что способна ждать и терпеть.

Как-то она спросила его, почему он нашел её именно в этот период, а не перед непосредственным возвращением в Город Грёз или до командирования? Что он мог ответить на это? Ведь сердцу не прикажешь, его не обманешь и не заставишь жить по выбранному расписанию.

– А может быть я долго искал тебя и только сейчас нашел?– отвечая на её вопрос, он имел ввиду не те два месяца, которые отделяли их со дня первой реальной встречи, а целую вечность, которую их души искали друг друга,-столетия в поисках и я нашёл тебя, чтобы уже никогда не потерять. Я чувствую, как меня очень сильно к тебе тянет. Я думаю о тебе, переживаю за твое настроение, самочувствие. Каждую ночь обнимаю подушку и представляю тебя. Что ещё можно добавить? Я у твоих ног, моя сладкая девочка! Знай, что я только твой. Наша симпатия друг к другу уже давно переросла во что-то чувственное и откровенное! Я сильно скучаю по тебе, хочу обнять, расцеловать, сказать много приятных слов, взять тебя на руки, исполнять твои капризы, воплощать твои желания, смотреть, как ты смеешься, вредничаешь, злишься, поднимать тебе настроение без слов, восхищаться тобой!  Я не могу тебя потерять! Умоляю, дождись меня! И я обещаю, что ты никогда об этом не пожалеешь.

Они разговаривали часами. Порой телефонные сети не выдерживали. Провода  плавились, как и мозг операторов сотовой сети, слушая их бесконечные разговоры обо всем и не о чем. Она всегда была на связи с ним, где бы не находилась. За рулем автомобиля, лежа в кровати, во время похода по магазинам. В этот раз это было в пенной ванне:

– Мне кажется, ты очень впечатлительный! Да еще и обстановка, в которой волей судьбы ты оказался, влияет. Возможно, пройдет время и я стану для тебя прошлым, такой же, как все твои предыдущие женщины. И ты забудешь, что чувствовал, забудешь меня, – чувствуя его слабость, она играла на нежных струнах его души.

– Тебя забудешь? Это невозможно! – он улыбнулся в этот момент, подумав о чем-то своем, известном лишь ему одному, – а ты – погорячился! Ты моя сладкая девочка, карамелька, пушистая заинька, нежная малышка, звездочка и ласкушечка! Ты мое безумие и сказка моей жизни! Моя колдунья зеленоглазая! Давай-ка превращай меня в пену для ванны!

Так ежедневно путём неимоверных усилий, не поддаваясь ни на одну из её провокаций, он удерживал её рядом эмоционально. Он понимал и чувствовал все сквозь тысячу километров, безошибочно улавливал ритм её души и чутко реагировал на изменения её настроения. Их души стали настолько близки, что отзывались друг другу в унисон. Она начинала писать ему сообщение и он в этот момент звонил. Он начинал смотреть её фотографии и тут же раздавался звонок мобильного телефона и определялся её номер. Они могли продолжать развивать вслух мысли друг друга и угадывать желания. В такие моменты они ощущали себя близнецами из индийского кино, которых разлучили в раннем детстве и сейчас, по прошествии многих лет,  ведомые божьим промыслом, они шли навстречу друг другу, чтобы воссоединиться. Они были пазлами одного целого.

Находясь далеко друг от друга и   не видя друг друга, в эмоциональном плане они уже давно перешли  тот рубеж, за которым заканчивается просто дружба и начинаются более чувственные и интимные отношения. Однажды Алена спросила его игриво:

– Бонд, а ты сейчас кого-нибудь любишь?

И он лукаво ответил:

– Сейчас мое сердце абсолютно свободно, а может что – то и есть, но оно мне пока не говорит.

Эти слова взбудоражили её сознание и затронули самолюбие. Как после всех откровений, что были между ними, пусть даже виртуально, он мог до сих пор не признаться ей в чувствах? Для неё было очевидно, он играет с ней в «кошки – мышки», пытаясь раззадорить. И тогда она решила сыграть с ним в одну из своих жестоких игр.

– Пообещай мне, Бонд, если наступит когда – нибудь такое время и ты поймёшь, что любишь меня, ты ни за что на свете не скажешь мне эти три слова! Даже, если я буду просить, даже, если буду искушать! Обещай мне! Потому что, если я услышу это от тебя, ты станешь моей покоренной вершиной, таким же, как все и мне не к чему будет стремиться, и мой интерес и чувства начнут угасать…

Зачем она тогда сказала это ему и сама не представляла. Что за блажь вбила себе в голову? Но дело было сделано и он пообещал. И теперь уже он искушал её, сам того не ведая, разжигая пламя страсти в её сердце и одновременно вселяя в него страх потерять его:

– Сегодня всю ночь представлял, как ты спишь, а я укрываю тебя одеялом, когда ты раскрываешься. Ты  сзади обнимаешь меня, закинув ножку на мою ногу и посапываешь мне в спину. Я без ума от тебя уже сейчас! А когда я, даст бог, приеду и увижу тебя, совсем с ума сойду – будешь меня лечить!

«Даст бог, приеду…». Она вспоминала эти слова, когда слышала в телефонной трубке выстрелы. Ей было страшно и она плакала. Очень тихо, чтобы он не слышал. Она вспоминала эти слова каждый раз, когда он не сразу брал трубку, чтобы ответить. В такие минуты её мозгом овладевал ужас, а тело холодело от одной мысли, что могло случиться что-то страшное, непоправимое, что– то, что могло изменить ход их истории, независимо от их обоюдного желания. Но никогда, ни разу, она не обмолвилась ему об этом. Ему и без того было не просто. А он все писал ей изо дня в день:

– Я засыпаю и просыпаюсь, представляя тебя. Твои ласки и прикосновения. Я хочу всегда ощущать тебя  рядом и дарить свое внимание и нежность…

Их отношения были полноценными на сто процентов, если не считать того, что они находились на огромном расстоянии друг от друга. Каждое  её утро на протяжении вот уже почти двух месяцев телефонно – интернетного общения начиналось с жужжания установленного на режим вибрации телефона. Это приходило его сообщение. Всегда один и тот же смысл, но каждый раз написанное по-разному:

– С добрым утром, солнышко! Ты – лучик мой в темном царстве! Ты мне нужна как воздух! Лапочка, целую родинку на …

 Выходя из дома, она рассказывала о своих планах: что предстоит сделать, куда съездить. И почти каждый вечер они занимались любовью. Она писала ему:

– Я в душ. Ты со мной?

И он нашептывал ей на ушко горячие сладострастия, от которых ее тело прекращало принадлежать ей. Оно было подчинено его шепоту, дыханию, его словам. Ему! И он мог делать с ней все, что только хотел.

–Я хочу, чтобы ты зажала ножками мою голову!

Она наливала бокал красного сухого вина, набирала его номер:

– Хочу тебя!

– А я безумно хочу тебя, зайка! Так, что внутри горит все. Представляю, как ты прикасаешься ко мне, впиваясь пальцами рук мне в волосы, когда я там внизу…ты уже в душе? Я слышу, как ты меня зовешь! Обнимаешь. Я целую тебя…ты, тяжело дыша, шепчешь, как долго ждала меня и срываешь с меня рубашку. Мы в спальне… и ты толкаешь меня на постель и ложишься сверху. Я беру тебя за талию и приподнимаю. Лаская вхожу в тебя. Медленно начинаю двигаться, покрывая тело поцелуями. Завожу твои руки за спину и сажусь на край кровати. Не давая высвободиться из моих объятий, начинаю нежно покусывать тебя. Ты изгибаешься и кончаешь. Я встаю, ты помогаешь мне рукой и я изливаюсь тебе на грудь! Беру на руки, несу в ванну и начинаю мыть нежной губкой. Наше купание переходит в прелюдию. Я вожу ИМ по твоей груди, животу. Поднимаю твои ножки, свожу их вместе и ввожу Его между ними, двигаюсь, лаская языком твои пальчики на ногах. Мы останавливаемся каждый раз, когда чувствуем, что на пределе. Ты сдаёшься первой…. От этого я возбуждаюсь еще больше, вскрикиваю и ты ощущаешь внутри себя пульсацию…

Подобных откровений у них было множество. В своем телефоне она завела несколько папок. «Бонд избранное», «Бонд стихи», «Бонд секси». В них она хранила его откровения, мысли, желания, адресованные ей одной. Была еще одна папка, к которой она чаще всего обращалась – «Бонд фото».  Великое множество фотографий, которые они отправляли друг другу посредством ММS. Она хранила его фото, а он её. Она любила фотографироваться, а он обожал рассматривать её в различных ракурсах и ситуациях. Это могли быть фотографии, на которых она демонстрировала наряд, в который одета, фото в белье, портрет, совершенно обнаженная, лежа в ванной, загорая на пляже, за рулем авто. Она присылала ему снимки своих пальчиков на руках и ногах, отдельные части тела: грудь, живот, попу. И посредством ММS они познавали физическую оболочку друг друга, а во время долгих разговоров и переписки – внутренний мир. Он знал, как выглядит ее грудь, бикини и её самое сокровенное, а она знала его привычки и желания. Они изучили друг друга вдоль и поперек, но это все равно была не реальность! И теперь он мечтал обонять запах её кожи и ощущать шёлк волос на своих ладонях, а она жаждала его прикосновений. И на пути к их обоюдной мечте непреодоленной  оставалась последняя ступень, за которой заканчивалась  виртуальность и начиналась реальность. И этой ступенью стала их встреча…

***

Декабрь 2017 года

–Я зачиталась! – призналась Лина, – счастливая Алёнка все-таки женщина! Ей Бог дал все это пережить. А вы так интересно пишите, что хочется читать и читать, но Лину ограничивают отрывками, – она упомянула о себе в третьем лице,– признаюсь, поначалу я вам не поверила – подумала, это отрывок опубликованного романа из internet. Но копируя отрывок в Google, так ничего не обнаружила. Поняла, что роман действительно ваш. И чем больше читала, тем больше возникало вопросов. Олег, приоткройте уже завесу. Вы военный или прокурор?

– Я при погонах.

– В органах работаете? Я так и поняла. А при каких? Майор?

– Полковник.

– Респект, – Лина дополнила своё восхищение рукоплесканием.

– Давайте не будем о моей работе, – он улыбнулся, – она опасна и трудна и на первый взгляд, как будто не видна.

– Теперь я буду говорить «господин полковник, разрешите обратиться»!– Лина улыбнулась смайлом и добавила,– знаете, господин полковник, я много раз всматривалась в фото на вашей странице. И никак не могла наложить текст на картинку. Тот мужчина в вашем профиле – танцор, – она прислала ему эмодзи обезьяны с закрытыми глазами, – ну, не может этот увалень быть тем чувственным и харизматичным парнем, тем Бондом, что пишет подобные откровения, тем кого можно возжелать! И тем более не может носить он красивое русское имя Олег! Это ведь не ваше фото, признайтесь! При всём желании, ну никак! А по сему мне бы очень хотелось знать, как вы выглядите на самом деле. Даже не с той целью, чтобы удовлетворить своё любопытство, а чтобы иметь возможность представлять главного героя. Опишите мне себя!

– Лина! Вы очень проницательны! Не стану лукавить. Фото не мои. По роду моей деятельности свои фото в internet выставлять не могу, как и иметь страницу с персональными данными, поэтому вот так, под прикрытием!– он отправил ей в ответ подмигивающую мордашку,– попробуйте сами описать меня.

– По тексту Эпоса вы высокий брюнет с карими глазами. Думаю, у вас ровный мужской нос, не кавказский. Красивая белоснежная улыбка. Пухлые губы. Знаете, что странно? Я не могу представить вашего лица. Только отдельные его части. У вас крепкие руки, длинные пальцы. Размер одежды пятьдесят четыре– пятьдесят шесть, ноги-сорок пять. Не курите. Голос без хрипотцы, но красивый. Мне кажется, у вас красивый смех.

– Однажды я вас удивлю,– пообещал Олег, – интересно, сможете ли вы узнать меня в толпе? Нарисовали себе Бандераса, а тут подходит такой Дени Де Вито и говорит– здравствуйте, Лина! Я – Олег! Убежите?

– Вовсе нет! Если влюбилась Алёна и к вам ревнуют женщин, значит вы хорош собой!

– А если я все-таки не хорош собой?

– Вы – умный! Внешность при таком IQ– вторична.

– Значит, есть шанс!– он рассмеялся эмодзи, – шучу!

– Олег, а имя-то хоть ваше?

– Имя моё!

– Тогда я спокойна,– а про род вашей деятельности я сразу догадалась, когда прочла про Бонда! И ещё, Олег, у меня есть просьба, – удалите ради бога этого Махмуда с вашей страницы,– она отправила много хохочущих эмодзи, – не могу смотреть на него! Он, конечно, милаха и наверняка добряк, но точно герой не моего романа!

– Хорошо, – он рассмеялся мордашками в ответ и добавил, – но тем не менее в диалог вы с ним вступили!

– Ох, Олег! Была на то причина! Что я только не думала о вас! И то, что мне пишет под личиной этого Махмуда мой бывший и то, что вы «засланный казачок» его супруги. Да много чего! Хотела докопаться до правды, вот и поддерживала общение. Где-то хитрила, подыгрывала. А потом отрывками из своего романа вы просто ошеломили меня. «Невидимой красной лентой соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства….» – процитировала Лина китайскую мудрость, – так вот, шестнадцатого ноября мне повязала красную нить на запястье левой руки одна женщина – знахарка, а семнадцатого – в мою жизнь пришли вы, Олег! Простите меня за недоверие. Я, видимо, перестала верить в чудеса. Думала, очередная «проверка». Простите мне моё малодушие. Я хочу поблагодарить вас! Я вернулась с вами в прошлое, перелистала все как альбом и поняла, что очень хочу жить! Хочу любить! Хочу верить! Вы – совсем не знакомый мужчина уберегли меня от глупостей. Я не сделала неверных шагов. Почему в том две тысячи восьмом вы нашли не меня, а я не вас? Куча проб и ошибок. Пишу и удаляю…ещё раз спасибо, что вы у меня есть. Обнимаю вас душой, мой далёкий, но близкий. А я могу называть вас Бонд? Или это было можно только ей?– в вопросе Лины улавливались нотки ревности.

Он промолчал множеством смайлов.

– Это не ответ, Олег! Если бы я знала, как вы выглядите, то придумала бы для вас своё прозвище. И уж если у меня нет возможности увидеть ваше настоящее фото, то хотя бы скажите на какую известную личность вы похожи.

– Ну, и вопрос, Лина! Никогда об этом не думал.

В следующую минуту Лина отправила ему фото нескольких известных актёров, среди которых был Кларк Гейбл в роли Ретта Батлера из «Унесённых ветром».

– Мне кажется, я отдаленно похож на Ретта! Ближе всего по типажу он…

– Ого! Мой типаж! Тогда считайте, что я влюбилась! – улыбаясь смайлами, ответила Лина и тут же сменила тему,– Олег, почему вы не закончите роман? У вас так хорошо получается! Вы красиво излагаете мысли! Вам непременно нужно писать! У вас талант!

– Считаете? Видимо, передалось по наследству – моя бабушка была филологом.

–Уверена на все сто!

– Вдохновения не было. Муза меня покинула. Быстрокрылая фея давно не посещала моей души.

– Фея? – Лина удивлённо переспросила.

– Именно фея! Я все визуализирую! И музу представляю маленькой феей, которая проникает в душу где-то в районе солнечного сплетения и орошает волшебной пыльцой то место, где живет душа. И душа расцветает розовым цветом сакуры, а на бумагу ложатся строки.

– Хотите расскажу о своём хобби?– неожиданно спросила Лина, – я коллекционирую фей! Вернее, броши с их изображением. И себя всегда ассоциировала с этим сказочным существом. Так что вам крупно повезло! Я буду вашей феей, Олег! А вы пообещайте непременно дописать ваш роман.

– Раз так, конечно,– он улыбнулся смайлом в ответ,– обещаю!

Глава семнадцатая. Встреча

2 мая 2008 года

– Алена, я скоро приеду!

Эти слова приятно взволновали её и заставили сердце учащённо биться, пусть даже это была всего неделя его отпуска. Сто сорок ударов в минут и дрожь по спине. Спустя два месяца их виртуального общения она, наконец – то, увидит его реального из крови и плоти. Ощутит его запах, почувствует силу объятий. В предвкушении встречи её вдруг охватило непонятное чувство сродни  панике. И неожиданно разум вступил в борьбу с сердцем. Разум взывал о благоразумии. Что она делает? Она ведь замужем. И возможно, пока ещё ничего не случилось между ними в реальности, стоит забыть все? Вычеркнуть, переболеть и жить дальше? Но сердце, сжимаясь до боли в груди, умоляло прекратить это бесполезное сопротивление и броситься в омут с головой. Сердце пленных не берет. И разум уступил. В этом поединке у него не было шансов.

Она кружилась перед зеркалом в красивом кружевном белье Cacharel, купленном по случаю их встречи, разглядывая своё стройное загорелое тело. То собирая волосы в пучок, то вновь распуская локоны по плечам, она не могла определиться ни с причёской, ни с нарядом. Как женщину ее мучили естественные вопросы: «Что надеть? Как вести себя, чтобы произвести желаемое впечатление? А вдруг он не такой, как ей казалось? Вдруг он другой? А возможно, он представлял её как-то иначе?». Ее вопросы были очевидны. Приложив к телу шелковое платье глубокого синего цвета с открытой спиной, она встала на высокие каблуки. И её без того длинные ноги в туфлях казались ещё длиннее. Оценив свой образ как вызывающе сексуальный, она отложила наряд.

Последние дни перед его приездом тянулись особенно долго. И все их разговоры касались только будущей встречи. Они вовсю обсуждали сценарии первого свидания. Со стороны это выглядело забавно и походило на желание двух школьников, втайне от родителей, встретиться в каком-нибудь укромном месте и совершить свой первый в жизни поцелуй. Эйфория обсуждения деталей встречи сменялась переживаниями, что что-то может пойти не так и их ВСТРЕЧА не состоится. Но, как ни странно, все шло по плану. То ли по придуманному ими плану, то ли по плану небесной канцелярии, где все расписано на столетия вперёд.

Человек с глазами цвета тёмного обсидиана в назначенный час сел в служебный УАЗ, ожидавший группу служащих для транспортировки. Автомобиль тронулся, оставляя позади чужие дома и поля. Бонд считал часы километрами пути, оставшимися до места встречи. И по мере приближения у него усиливалось сердцебиение и чувство предвкушения нарастающей волной накрывало его возбужденный разум. Долгожданная и желанная скоро окажется в его руках. Родные степи встретили закатом пьянящего апероли. Он достал из рюкзака фляжку с коньяком. Бонд обожал визави с этим благородным напитком. В компании он обычно не выпивал, поскольку для него терялся смысл вкушения утонченного благородства, растекавшегося по венам при первом глотке. Разговоры по душам с самим собой – вот что доставляло ему немыслимое наслаждение. Они умиротворяли, помогали найти гармонию, понять себя настоящего, простить, отпустить и обрести вектор дальнейшего движения. Он поднёс фляжку к лицу, сделал большой глоток, пронзительно всматриваясь вдаль, и в его глазах отразился древесный янтарь напитка. Окинув взглядом товарищей по службе, он погрузился в свои раздумья. Мысли хороводом кружили в его голове. Порядок, выработанный работой и жизненным укладом, был почти разрушен. Он боролся с собой, пытался вернуть себя в состояние равновесия, он думал о ней. О женщине, которую знал пока лишь виртуально. В жизнь которой он вторгся бесцеремонно, следуя порыву своего сердца. Сделав ещё глоток, он осмотрелся по сторонам, будто пытаясь оградиться от чужих глаз, способных прочесть его мысли и представил её на высоченных изящных шпильках в коротком шелковом платье цвета электрик с глубоким вырезом на спине. Вообразив, как шёлк платья ласкает ее нежную кожу, будто лепестки её любимых красных роз, Бонд почувствовал её запах. Он настолько тонко научился чувствовать её, что казалось, если бы сейчас с закрытыми глазами его попросили отыскать её среди многих, он безошибочно сделал бы это. Он боялся её. Боялся себя, отчётливо понимая всю сложность их ситуации: её несвободное положение и свой нетерпимый характер. Если бы она только знала, каких усилий стоило ему сохранять спокойствие, понимая что вынужден делить желанную женщину с другим мужчиной. Пусть пока лишь виртуально. Но когда их встреча случится в реальной жизни, сможет ли он переступить через себя? Он знал, если начнёт давить на неё и настаивать на выборе, она сделает выбор не в его пользу. Ведь как бы сильна не была их страсть, времени прошло слишком мало. А значит, нужно набраться терпения и ждать и при этом постараться не потерять себя в омуте своих разрушительных внутренних противоречий. Страх перед неизбежным накрывал его с головой, покрывая липким потом его лоб и окутывая вязким туманом всегда ясное сознание. В последнее время он спасался работой. Но каждую минуту он продолжал думать о ней и о непростой ситуации, в которой они оба оказались. Он писал ей, находясь в пути, с трудом подбирая слова, что было так не похоже на него, всегда блещущего красноречием. Бонд никак не мог собраться с мыслями, чтобы решить, как правильно начать диалог. Всерьёз опасаясь, что может ей не понравиться, он начинал терять самообладание. Сто пятьдесят граммов благородного напитка сделали своё дело, растекаясь теплом по телу. Тонущий корабль его сознания уже не сопротивлялся стихии, он медленно дрейфовал. И все его переживания отхлынули, потому что в очередном сообщении она написала, что выехала ему навстречу.

Служебный УАЗ встал, как вкопанный по его команде на загородной трассе в двадцати метрах от ее припаркованного на обочине автомобиля премиум класса. Ещё в первые дни их общения на сайте, когда она дала ему почётное имя – Бонд, Джеймс Бонд, он же агент 007, проведя аналогию с известным агентом британской разведки, она с иронией спросила:

– А автомобиль у тебя, видимо, Aston Martin?

И тогда он рассказал ей про Монику. Это имя, данное в честь его любимой актрисы Моники Белуччи, гордо носил небольшой японский автомобиль фирмы Nissan.

– Белуччи?– рассмеялась она, – скорее твоему авто подойдёт имя Моники Левински!

– А как зовут твою машину?– поинтересовался он.

Давать имя машине? Она никогда не задумывалась об этом. Но он заверил, что во всем на этой планете живет душа, а значит должно быть и имя. Она растерялась. Опыта придумывать имена автомобилям у неё не было. Хотя хорошо получалось давать прозвища людям, чётко отражающие их суть и характер, которые оставались с ними на всю жизнь. Она вспомнила, как дед во времена её детства называл свой автомобиль ласково – моя Ласточка.

– Ласточка!– после недолгого раздумья ответила она, – пусть будет Ласточка! Она такая же чёрная и быстрая.

Перекинув через плечо большую спортивную сумку с вещами, он вышел из служебной машины и быстрым шагом направился к припаркованной Ласточке, за рулём которой сидела она. Он заметил лицо в больших солнцезащитных очках. Она улыбалась, глядя на него через лобовое стекло. Милые черты, известные только по фотографиям. У него сбилось дыхание, все перевернулось внутри и чувство волнения накрыло очередной разрушительной волной.

Она вышла из автомобиля и суховей принялся трепать полы ее длинного струящегося сарафана, который она приняла решение надеть в последний момент после долгих попыток подобрать подходящий наряд для первой встречи с ним. И не ошиблась. Своей цветочной палитрой он органично вписался в красочную картину майского заката, а она сама напоминала в нем нежный степной мак. И он запечатлел этот образ в своём сознании, чтобы в дни разлуки вспоминать её именно такой.

Расстояние между ними неумолимо сокращалось и вот он уже стоял рядом с той, к которой так долго стремился, о которой мечтал, и встречи с которой ожидал как чуда. Они стояли друг напротив друга смущаясь, отводя глаза, такие близкие и совершенно незнакомые люди. Она растерялась, забыв открыть багажник для его большой спортивной сумки, которую даже не заметила, так как всё её внимание было обращено к нему. Да будь он тогда в окружении сотни людей, она бы и их не заметила. В её глазах отражался только он. А он любовался её необыкновенными зелёными глазами и мечтал лишь о том, чтобы бесконечно тлеть в них лучиной на фоне безумно яркого аперолевого заката, рухнувшего на них с обетованных небес.

Их любование друг другом было прервано резким порывом ветра. Собирался дождь. Они сели в Ласточку. Она вдыхала его запах. Его улыбка обезоруживала её, лишая дара речи. Она смущалась как девчонка, боясь встретиться с ним взглядом, будто и не было между ними тех откровений, что они пережили виртуально. Алёна вела машину молча, впиваясь пальцами в кожу руля, пытаясь снять таким образом сковавшее её тело напряжение. А к нему неожиданно вернулся дар красноречия. И он говорил не останавливаясь обо всем на свете, кроме них самих. Существенная доля крепкого алкоголя, принятая им незадолго до этого, придавала его облику некий забавный шарм. Для себя она отметила, что в реальной жизни он выглядит гораздо приятнее. И ни одно фото не передаёт его истинный образ. Они мчались по направлению к городу и каждый из них думал о том, когда  представится возможность сократить расстояние интимной зоны и соединиться в объятиях и поцелуях.   Всю гамму пережитых эмоций за время пути сложно описать словами. Бонду хотелось ущипнуть себя, чтобы лишний раз убедиться, что это не сладкий и волшебный сон. Он пристально смотрел на нее, будто пытался рассмотреть каждую клеточку ее тела, а на лице его сияла неподражаемая улыбка, которая покорила её с первого взгляда.

Внезапно она съехала на обочину и остановилась. Ей вдруг так сильно, со звериной жадностью, захотелось ощутить его вкус. Резко повернувшись к нему, она принялась страстно целовать его губы. Для него это было так неожиданно приятно, что он растерялся как юнец, впервые испытавший страсть женских поцелуев. Жар ее губ и неповторимый естественный вкус сводили с ума, пробуждая животную страсть и непреодолимое сексуальное влечение. Он мог взять её прямо там, но в силу того, что не хотел показаться голодным маньяком, жаждущим женской плоти после долгого воздержания, не стал предпринимать активных действий. Этот поцелуй продлился недолго, но оставил массу новых впечатлений. Это был их первый незабываемый поцелуй.

Она нажала на педаль газа и Ласточка  резво рванула вперёд. Весь остаток пути они проехали молча, сдерживая в себе непреодолимое желание овладеть друг другом. Было уже около девяти вечера, когда она притормозила у его дома, где за накрытым столом ждали родственники и супруга, не терявшая надежду на примирение.

– Когда  увидимся?– спросила Алёна, взяв инициативу в свои руки. После поцелуя она осмелела и вжилась в образ роковой красотки, управляющей миром.

– Завтра, зайка! И только попробуй не прийти!

Он вышел из машины и подойдя к месту водителя, приоткрыл дверь автомобиля. Обхватив её левой  рукой за шею, теперь уже он долго целовал её, не в силах сдержать свои эмоции. На какое-то время вокруг воцарилась полная тишина. И только стук их сердец в ритме мелодии, доносившейся из автомагнитолы системы Mark Levinson, да звуки изредка проезжавших мимо автомобилей нарушали её.

Вечер того дня был полон впечатлений о первом, пусть даже таком кратковременном, свидании. Единственным его желанием было, чтобы гости поскорее разошлись и он, оставшись наедине со своими мечтами и ее запахом, предался сну. Мыслями он был с ней. Его номинальное нахождение за праздничным столом и рассеянные ответы на вопросы, стали сигналом для гостей, что пора бы и честь знать. Сославшись супруге на усталость, он уединился в спальне и лёг в кровать. Прикрыв глаза, кончиками пальцев он касался носа – на них он отчетливо обонял её запах. Он намеренно не принял душ, чтобы уснуть с ощущением её присутствия. С каждой минутой он все больше осознавал произошедшее. Их встреча, такая долгожданная на протяжении длительного времени, состоялась. Они, наконец, увидели друг друга в реальности без компьютерных мониторов и экранов мобильных телефонов.

«Мы даже целовались с ней»,– подумал он.

Его размышления прервала вошедшая в спальню супруга. Она скинула шёлковый халатик и совершенно нагая стояла перед ним.

– Мой герой скучал?– спросила она игриво.

– Спокойной ночи, – бросил он холодно в ответ и повернувшись на бок, притворился спящим.

Добравшись домой под покровом ночи, Алена как вор проскользнула в собственный дом. Ещё со двора она заметила, что в окнах темно. Значит, приготовленная заранее легенда о её местонахождении в период отсутствия дома не понадобится. Она не ошиблась, супруга дома не было. И сегодня это, скорее радовало, чем огорчало. Детей на майские праздники забрали её родители и она была предоставлена самой себе. Она быстро разделась и вошла в ванную комнату. Нужно было смыть «следы преступления». Ей казалось, что вся её одежда, кожа, волосы, все её естество хранили на себе его запах. Уже обнаженная, стоя в душе она подняла вверх руки и с наслаждением вдыхала его аромат со своих плеч. Ещё минута и тёплые струи воды ласкали её тело, смывая аромат его прикосновений.