Текст книги "Out of afterlife (СИ)"
Автор книги: Umnokisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Вот же блять... – Ваас закрыл лицо ладонью. – За что мне всё это? Мало того, что вы двое мне мозг выносите своими нравоучениями, Хойт тоже, теперь ещё эта пиздеть чего-то начала!
– Надо бы увеличить ей дозу, – Кармон задумчиво смотрел в сторону девушки. – Мне кажется, что сарказм с её стороны несколько лишний.
Когда Ваасу было грустно, на душе скреблись тигры, а на улице шел тропический ливень, он курил. На самом деле, он курил независимо от настроения, но иногда хотелось немного побыть меланхоличной блядью.
Сейчас Ваас сидел у себя, привычно закинув ноги на стол, выкуривал косяк и смотрел на сидящую напротив него Третью.
– Будешь? – он дружески протянул ей самокрутку.
Девушка никак не отреагировала на предложенный пиратом местный вариант трубки мира.
– Однако лягаться ты умеешь, дрянь, – поморщился Ваас, когда снова уселся в удобную для него позу. – Спина болит. Чем ты так меня приложила? Доской?
Третья молчала.
– Как со стенкой разговариваю, – проворчал командир.
– Ногой, – наконец подала голос девушка.
– О, ну наконец-то. Я уж думал, меня от той травы никогда не торкнет. Уже мерещится, что ты говорить начала. Надеюсь, через пару затяжек увижу драконов и прочую херню, – отозвался Ваас. – Подожди... Блять... Ногой?
– Если бить под определенным углом, используя для площадки и толчка предмет, вроде ящика с оружием, можно переломать позвоночник за счет веса и... – Третья смотрела на папку со своими документами, которые пирату дали ученые. Навряд ли она понимала, что в ней.
Ваас сорвался со стула и подошёл к девушке вплотную:
– Ты меня грохнуть тогда собиралась, что ли?!
– Такого приказа не было, – она отрицательно покачала головой.
– А если бы был? – пират схватил её за волосы и заставил наконец посмотреть ему в глаза. Абсолютно безразличный взгляд, словно у куклы. – Если бы они приказали меня убить нахрен, ты бы выполнила этот ёбаный приказ?
Молчание начало затягиваться, что очень сильно злило Вааса. Он знал ответ на свой вопрос: это не человек сейчас перед ним – это самое настоящее чудовище, которое не задумается о том, кто стоит у него на пути. Если ей отдадут приказ выгрызть сердце зубами из грудной клетки жертвы, то она поступит именно так, как говорилось в приказе.
Она не понимает метафор или условностей. Она не понимает человеческих чувств: всё это вырезали из неё если не лекарствами или иной химозной дрянью, то скальпелем. Она – просто машина для убийств. Признаться честно, с некоторыми задатками черного юмора, судя по тому, что она усвоила про Хойта, но всё же это уже не человек. На фоне неё даже Ваас Монтенегро с его прокуренными наркотическим дымом мозгами более человечен.
Единственное, что смущало Вааса в этой ситуации, это не то, что она еще более конченая тварь, чем он. Эта несчастная – всего лишь оружие. Оружие не может быть плохим или хорошим – убивают люди, на курок нажимают грёбаные люди. Вааса смущало то, что любой ответ нужно тянуть из Третьей щипцами.
– Как насчёт небольшой прогулки? – пират выпустил волосы и погладил девушку по голове. – Отличная погода для того, чтобы немного погулять.
На улице громыхнул гром. Капли дождя колотили по крыше с такой яростью, что, казалось, намеревались пробить потолок и затопить помещение к чертовой матери.
Ваас взял со стола пистолет, проверил количество патронов в обойме, сделал последнюю затяжку, кинул остаток самокрутки на пол и затушил ногой.
– Пошли, – он подхватил девицу под руку и направился в сторону выхода, увлекая её за собой. Она, впрочем, не сопротивлялась. Как и всегда.
Можно было бы проигнорировать и запах травы, который исходил от Вааса, и запах алкоголя, и даже небольшой тропический ураган, который накрыл остров. Но точно нельзя было проигнорировать тот факт, что они пошли в джунгли.
Дождь хоть и не был прохладным, но спустя пару часов любого начало бы трясти, если не от холода, то от раздражения.
Однако не этих двоих: один из них был обдолбан, и от него просто исходило ощущение нирваны, а вторая была просто не в состоянии демонстрировать какие-либо эмоции.
Сейчас они стояли у небольшой речки, которая, впрочем, несколько увеличилась в размерах из-за дождя, и смотрели, как деревья и зазевавшихся змей и других тварей, оказавшихся на этих корягах, уносит в сторону моря, закручивает в водоворотах и бьёт о камни. К счастью, таких болванов было мало, поэтому WWF могли панику не поднимать.
– Похоже на людей, – заметил Ваас, наблюдая за попытками какой-то небольшой обезьянки выбраться из передряги. Бедняжка металась туда-сюда, но понимала, что стоит ей прыгнуть в воду, и она точно погибнет. – Несутся по жизни, не думая о завтрашнем дне, а потом – бах! – и всё. Какое-то говно губит все их начинания, всю их сраную жизнь. Хуже всего, когда этим ебучим катаклизмом оказываются те, кому ты доверяешь – семья, любимые. Как ты думаешь, Третья, какое говно случилось с тобой, что ты вообще перестала быть человеком?
Девушка молчала. Это было вполне ожидаемо. Монтенегро и не рассчитывал на ответ.
– Как думаешь, её убьет о камни или она утонет, или сожрут акулы? – Ваас достал пистолет и прицелился в сторону уплывающего куска дерева. Расстояние было велико и с каждым мгновением оно увеличивалось еще больше. Попасть из пистолета было практически нереально. – Мы могли бы ей помочь. Да, Третья?
– Мне надо её снять оттуда? – девушка видимо восприняла эту попытку философии как приказ к действию.
– Ты готова сдохнуть ради обезьяны?
– Если приказано...
– Почему ты не можешь думать своей головой? Какой долбоёб будет сдыхать ради сраной обезьяны?
– Приказ не...
– В жопу приказ, идиотка! – заорал Ваас. – Нахуй ты кому мёртвая нужна, ты что, не понимаешь этого? Где твои сраные родители? Где твои сраные родственники? Парень, блять, есть? Есть те, кого ты любишь? Почему они тебя бросили?
Девушка на мгновение посмотрела на командира. Это был не тот пустой взгляд, который уже привыкли видеть окружающие. В нём на секунду мелькнуло что-то осознанное. Она тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от чего-то постороннего. Остатки воспоминаний? Лекарство перестало действовать?
– Нет... – наконец ответила она.
– Что “нет”? – переспросил Ваас.
– Я не помню, – пожала плечами Третья. – Это всё ненужная информация, которая отвлекает от работы.
– Тебе нравится, что к тебе относятся как к вещи? – неожиданно взорвался пират, схватив ее за плечо и приставив пистолет к ее виску. – Ты что, блять, мазохистка? Где твоя ебучая гордость, сука? Где твоя гордость? Почему ты не можешь перерезать глотки этим уёбкам и забрать себе свою свободу?
– Нельзя, иначе я подведу профессора, – абсолютно спокойный голос. Будто не к её голове сейчас приставлено дуло пистолета, будто не её сейчас могут пристрелить.
– Чего? Бля... Ты совсем ебанулась, что ли?
Ваас с секунду смотрел Третьей в глаза, а потом отступил назад, опуская оружие.
Почему его вообще должна волновать эта дура? Почему в нём все кипит от чувства несправедливости по отношению к ней? Она – просто очередная заложница, хоть и не его. У него заложников каждые пару недель прибавляется и убавляется, конвейер человеческих жизней, но эта... Ему почему-то казалось, что то, что сделали с ней – это слишком. Слишком, потому что у неё нет права решать, хочет она жить или нет. Она не может покончить с собой, потому что ей вбили в голову, что её жизнь – ничто перед интересами лаборатории. Она может погибнуть в бою, сдохнуть от лекарств и наркоты, откинуть лапки на операционном столе, в конце концов, но у неё нет права самостоятельно лишить себя жизни. Оно и логично: иначе бы весь этот чёртов проект не имел никакого смысла.
– Заболеете, надо вернуться, – от этих слов командир расхохотался, как сумасшедший. Она печётся о его здоровье. Печётся о здоровье конченого убийцы, пирата, наркомана. Что-то с этим миром не так, это уж точно. Не иначе как все ебанулись, а Ваас этого просто не заметил. Точно! Все просто ебанулись вокруг!
– Пойдём, – пират, продолжая хихикать, двинулся вдоль берега.
– Но база в другой стороне, – напомнила Третья, однако последовала за ним.
– Мы идём на охоту, моя милая девочка. Я вспомнил, что у нас тут дичь в джунглях сидит. Правда, не уверен, что она еще жива, но согласись, дохлый трофей – тоже трофей.
Комментарий к Стычка Cállate, liendres! (исп.) – Заткнитесь, гниды!
====== Разделывай и властвуй ======
Того самого беглеца, которому дали сбежать полторы недели назад, найти оказалось на удивление несложно. Ваас вообще шёл просто погулять туда-сюда по пляжу, даже особо не надеясь на эту чудесную встречу, но судьба сама преподнесла ему подарок в виде измученного жаждой, жарой, стрессом и голодом туриста-неудачника. Странно, что его еще не прихватили местные.
Вообще, прогуливаться вот так вот по острову только лишь с пистолетом, ножом, рацией и безмозглой бабой – то еще приключение, которое уже неплохо щекотало нервы. Но куда приятнее щекотать их не себе, а какому-нибудь мажорчику.
Однако, эффекта не получилось: парень, перемазанный грязью и кровью, сидел прямо под дождем, привалившись спиной к пальме, и безразлично смотрел на море, а потом так же безразлично начал смотреть на стоящих напротив него Вааса и Третью. Он был сломлен. Когда это успело произойти? Когда ему в плечо прилетела пуля или когда он понял, что сбежать с острова практически нереально? Некоторым достаточно просто осознать, что они находятся в клетке, пусть она не два на два, а размером с остров, но из нее невозможно выбраться. А кому-то нужны граммов шесть свинца, пролетающих мимо уха.
– Смотри, еще одна обезьянка, – усмехнулся пират, разглядывая несчастного. – И ей мы тоже можем помочь.
– Нахуй иди, мразь, – безэмоционально отозвался пленник, будучи едва в состоянии шевелить языком.
– Какой грубый. Кто же так при леди выражается-то? – Ваас присел рядом на корточки. – И чего это мы тут делаем?
– Сдохнуть пытаемся, не видишь, что ли, ублюдок хренов? – парировал парень, тяжело мотнув головой.
– Слушай, я же просил тебя не выражаться при леди.
– Это эта-то леди? – взгляд пленника скользнул по Третьей. – Да, ничего так тёлка, под стать тебе. Гляжу, даже причёски у вас похожи. Выдай ей красную футболочку и пару бусиков, будет тебе младшей сестрой... Ай-яй-яй-яй!!!
Парень заорал от боли, не успев озвучить мысль до конца. Ваас вонзил нож в его рану на плече.
– Сука ёбаная, еще хоть слово из твоей вонючей пасти о сестре, и я с тебя шкуру живьем сниму, ты меня понял, Марио?
Пленник что-то проскулил в ответ.
– Понял, блять? Отвечай, долбоёб! – заорал пират, проворачивая нож настолько, насколько это было вообще возможно.
Шум дождя разорвал просто нечеловеческий вопль боли. Парень попытался взбрыкнуть, но сделал этим только хуже.
– Ори громче, ори так, чтобы на соседнем острове слышали! – Ваас выдернул нож из плеча жертвы и демонстративно провел лезвием по его щеке, пачкая кожу в свежей крови. Теперь он говорил почти шепотом. – Давай, где же твой задор? Где твои смехуёчки? Ты же так смешно шутил минуту назад, gilipollas*.
Парень теперь всхлипывал и, хватаясь рукой за искалеченное плечо, пытался издавать как можно меньше лишних звуков. Мир вокруг сузился до этого крошечного пятачка из пальмы, Вааса, Третьей и пленника. Укрытые дождем от окружающих, они едва ли были заметны кому-либо, если не пытаться найти их нарочно.
Девушка безучастно смотрела на происходящее. Смотрела, как корчится от боли парень, как ярость искажает лицо Вааса, стоит ему услышать о сестре, как тут же гнев в глазах меняется на что-то иное: внутреннюю боль, которую он скрывает ото всех, а потом и вовсе на безразличие.
– Третья, тебя учили убивать? – Ваас наконец удостоил её взглядом. Пленник никуда не денется. Сейчас он не опаснее котёнка: истощенный и изнеможенный, едва не теряет сознание от боли.
Третья молчала.
– Интересно, – Ваас снова ткнул в пленника ножом, однако скорее чтобы припугнуть, потому что лезвие в плоть вошло разве что самым кончиком. – Этот Марио меня обидел. Я вот всё думаю, как его за это наказать. Никому не нравится, когда над ним смеются, верно, amigo? Ну, что глазёнки свои пучишь? Ну, сдохнешь скоро, чего такую трагедию ломать?
– Пожалуйста... – пленник едва не плакал. – За меня заплатят выкуп... Не убивайте меня... Пожалуйста... Умоляю вас!
– Заткнись, pedazo de mierda*! Есть такие оскорбления, Марио, которые можно смыть только кровью, – Ваас встал и хорошенько пнул пленника в плечо так, что тот повалился на бок и свернулся в клубок. – Да и чего ты разнылся? Сам говорил, что сидишь и подыхаешь тут. Неужто передумал, amigo?
– Пожалуйста... Пожалуйста... – повторял, словно молитву, парень.
– И верёвки нет. Блять, как грустно-то... Мне становится всё грустнее и грустнее, Марио. Я уже не понимаю: это не мой день или не твой день? Наверно, мы с тобой по уши в этом дерьме, да, Марио? – Ваас достал из кармана пачку сигарет, но они были насквозь мокрые. Пират расстроено отбросил их в сторону. – Ёбаный дождь. Ёбаный остров. Ёбаный Хойт. Эээ... Принцесса, ты куда собралась? Я не говорил про тебя ничего такого, чтобы ты обижалась!
Третья зачем-то направилась в сторону джунглей. Через минуту она вернулась с довольно длинной лианой, которую протянула пирату.
– Предлагаешь этим его связать вместо верёвки? – Ваас одобрительно хмыкнул. – Молодцом, котелок всё же варит иногда. Ну, начинай, посмотрим, на что ты годишься.
Девушка стояла, просто держа импровизацию верёвки. Длилось это молчание и бездействие, наверное, минуту.
– Бля... Не, Марио, это точно пиздец, – командир устало провёл рукой по ирокезу. – Вот ты говоришь, у тебя проблемы... Ну какие у тебя, блять, проблемы? Вот моя головная боль! Вот она, стоит и тупит, блять.
Пленник смотрел на этих двоих, широко распахнув глаза, и ничего не понимал. Оно и логично: дичь в положение дел не посвящали. Третью до сих пор не подпускали даже к заложникам в клетках, а этот вообще сбежал до её приезда. Не будет же ему Ваас открытку слать попугаем, мол “приходи, у нас тут очень важный эксперимент проходит, будет весело. Целую в лобик. Твой В.М.”.
– Свяжи его как-нибудь оригинально для начала, только не придуши ненароком. Мы будем выбивать из него всё говно, – наконец сформулировал свой план Ваас.
Третья взялась за дело так резво, что со стороны это скорее напоминало работу паука, чем человека. Через пять минут пленник мычал что-то нечленораздельное, но его рот был заткнут куском лианы.
– Это что за содомия такая? – Ваас заинтересованно посмотрел на результаты работы.
– Ходзёдзюцу – японская техника связывания. Могу перевязать, будут связаны только два больших пальца рук и то за спиной, – отрапортовала Третья. – Использую шнурки от берцев. По длине хватить должно.
– У тебя есть вкус к извращениям, я оценил, – Монтенегро обошёл лежащего ничком парня. – Но для меня как-то слишком. Парни бы оценили, наверно, кто мальчиков любит. Может, их пригласим? Тут не далеко.
Девушка снова замолчала. Видимо, вопросы у неё автоматически в голове делились на те, на которые отвечать обязательно, и на те, которые можно или нужно игнорировать.
– Ладно, Марио, напрыгался. Ты у нас весь такой аппетитный, начнём нашу небольшую дискуссию, а то, боюсь, я не удержусь, – Ваас схватил пленника за шкирку и подтащил обратно к дереву. – Что бы нам с тобой интересного сделать?
Тот продолжал мычать, однако на этот раз начал еще и дёргаться, пытаясь высвободиться из пут лианы и цепкой хватки Вааса. Для полноты картины Третьей оставалось грустно так махать рукой, прощаясь с парнем. Какой финт выкинет пират, оставалось тайной для всех присутствующих, включая самого Вааса: он предпочитал импровизировать.
– Запомни что я тебе скажу, милая моя, – Ваас обернулся на Третью. – Свою работу надо любить. Надо всё делать от чистого сердца, тогда и результат будет что надо. Улыбайся, Третья.
Девушка склонила голову набок, словно понимала, о чём вообще речь.
– Улыбайся, я тебе говорю, – заорал пират. – Что тут все такие грустные, блять!
Профессор Фун Ко и его ассистент Майкл Кармон хватились пропажи Вааса и своего дорогого, в прямом смысле этого слова, образца достаточно поздно. Примерно через два часа. По рации на связь они не выходили. Потом и вовсе выяснилось, что рация Третьей лежит на столе командира. Прощальной записки эти двое тоже не оставили.
Фун Ко, словно раненый зверёк, метался по базе, несмотря на дождь. В конце концов, он не выдержал и нашёл Митча, который был несколько больше знаком с делами своего начальника, а также, как выяснилось, из-за лени Вааса был вынужден копаться в медицинской карте объекта. Сомнительно, конечно, что он вообще понял хотя бы половину из того, что там было написано, но всё же.
– Где Монтенегро? – завопил с порога мокрый до нитки Фун Ко таким голосом, словно его резали.
Митч от неожиданности чуть не выронил бутылку с каким-то пойлом. Он вяло играл в карты с парочкой других пиратов, но, по всей видимости, погода больше располагала ко сну, чем к такому сомнительному веселью, поэтому всё это плавно скатывалось в очередную попойку.
– Стучать, блять, не учили? – рыкнул он в ответ. – Чокнутый узкоглазый. Не знаю я, где он, блять.
– Объект ушла с ним? – Фун Ко с невиданной для его лет скоростью подпрыгнул к амбалу и схватил его за грудки. – Где объект? Вы знаете, сколько он стоит? Вы столько за всю жизнь в вашей паршивой дыре не заработаете!!!
– Отвали от меня, псих конченый, – Митч попробовал как можно осторожнее, в его понимании, конечно, отцепить от себя обезумевшего профессора, который уже изо всех своих старческих сил тряс пирата так, словно тот мог что-то знать, но тщательно это скрывал. Сидящие по соседству пираты тихонько ржали, наблюдая за этими двумя.
Более-менее выпутав руку, Митч взял рацию.
– Кто видел Вааса, парни?
Эфир с секунду молчал, потом начались какие-то переговоры, по большей части состоящие из мата или истеричного хихиканья.
– Ушли, блять, в закат, – хихикнул кто-то.
– Да, в джунгли ушли, куроёбиться, – юморнул второй.
– Почему куроёбиться? – не понял третий.
– Ну, у этой сучки мозгов, как у курицы, – ответил шутник.
За стеной раздался чей-то дружный хохот, по всей видимости, там также проходила импровизированная вечеринка “мокрые красные майки 2011”.
Фун Ко схватился за голову.
– Боже, за что мне это всё. Я же просил господина Мина о нормальной команде, а не этом цирке шапито, – зашептал он, пытаясь совладать со стрессом, внезапно навалившимся а него.
Митч с секунду посмотрел на ученого, потом молча толкнул его локтем под рёбра и протянул бутылку с пойлом. Тот, не глядя, отхлебнул прямо из горла, поморщился и снова отхлебнул.
– Ладно, парни, а теперь серьезно, бля. Где Ваас и эта дурочка? – спросил он по рации, пока профессор запивал своё горе низкосортным алкоголем.
Тишина в эфире длилась недолго.
– Ушли в джунгли, ебать тебя в ухо, глухого, – проворчал кто-то сквозь помехи. – Я сам открывал ему ворота. Ушёл, блять, вместе с этой сукой, сказал, что погулять. И, кстати...
Снова тишина, а потом тот же самый пират добавил:
– Они вернулись.
Профессор вскочил с ящика и кинулся на улицу, не успев дослушать стоящего на посту:
– Если наши умники-хуюмники хотят проблеваться, то сейчас самое время.
Фун Ко заподозрил неладное уже издалека. Даже несмотря на то, что его очки были мокрыми от дождя, даже несмотря на саму непогоду, что-то явно было не так. Третья и Ваас были перемазаны в крови так, словно разделывали чью-то тушу.
– Мистер... Монтенегро... – голос профессора дрогнул. За свою докторскую жизнь он, конечно, всякое видел, но от этих двоих за милю несло запахом смерти. Насильственной смерти, которую они несут с собой.
Ваас приветливо помахал рукой:
– О, профессор, мы вам подарочек принесли.
– Какой... – Фун Ко закашлялся, пытаясь вернуть голосу более спокойный тон. – Какой к чёрту подарочек? Где вас носило двоих?
– Мы ходили погулять, я же просил Феликса вас предупредить. Неужели этот распиздяй опять забыл? – Ваас незлобно погрозил пирату, стоящему у ворот, кулаком.
– Почему у вас такой вид?
– Бля... Ну я же сказал... – командир начал терять терпение. – Третья, отдай ему подарок, а то он все мозги выебет нам.
Третья сняла с плеча кусок ткани, смотанный на манер сумки, насквозь пропитанный кровью, и протянула профессору. Тот принял “подарок” дрожащими руками. Приблизительно он уже догадывался, что в нём, но заглядывать вовнутрь ему почему-то не хотелось.
– Открывайте, – настаивал Ваас. – Подарки надо открывать сразу и при всех, а то вдруг вы решите его кому-нибудь передарить. Я тогда очень расстроюсь. Но, если честно, меня сегодня уже расстраивали, и снова устраивать нравоучения мне как-то неохота.
Фун Ко развязал узел и, держа на руке некий округлый предмет весом пару в килограмм, начал аккуратно разворачивать ткань. Всего пара движений, и на его ладони лежала голова парня. Изуродованный практически до неузнаваемости, в нём было тяжело признать даже того человека, который повстречался с пиратом и объектом пару часов назад на пляже, не то что того, кто оказался в заложниках две недели назад.
– Это же один из братьев Марио! – расхохотался Ваас и двинулся мимо профессора к себе в ангар.
– Мистер... Монтенегро... Я решительно не понимаю... – Фун Ко едва мог подобрать слова.
– Не благодарите, профессор. Кстати, спасибо принцессе. У нас не было мачете, и она предложила перебить позвоночник из пистолета. По-моему, Марио был еще жив тогда... Но, если честно, это было весело. Третья!
Девушка тут же перевела взгляд от головы на Вааса.
– Чему я тебя учил насчёт работы?
– Надо любить свою работу, – отчеканила она и расплылась, пожалуй, в самой ужасной улыбке из всех, что профессор видел в своей жизни.
Комментарий к Разделывай и властвуй Gilipollas (исп.) – Мудак.
Pedazo de mierda (исп.) – Кусок говна.
====== Кукловоды ======
Ваас мало что смыслил в подъеме ни свет ни заря. Его утро начиналось обычно ближе к обеду. Раннее же утро, когда птицы орут, возвещая о начале нового дня, восходе солнца и о том, что надо выполнять план работ, потому что грядет дедлайн, и Хойт очень расстроится, не увидев ни денег, ни новой партии наркоты в назначенный срок, Ваас помнил смутно из детских воспоминаний и еще более смутно из ночных пьянок и таких же ночных разборок с ракьят, которые порой затягивались до рассвета.
Сегодняшний день был практически уникальным, потому что Монтенегро лег спать, ничего вредного для здоровья не употребив. Лег достаточно рано, поэтому выспался и теперь разглядывал потолок над кроватью, размышляя над главным ответом на вопросы о Жизни, Вселенной и всего остального. На трезвый мозг это давалось с трудом, но настроение было хорошим, и вроде даже хотелось шутить и веселиться каким-нибудь не слишком травмоопасным для окружающих способом.
Одевшись, обувшись и взъерошив свой, как считал Ваас, очень даже симпатичный ирокез, он вывалился на улицу и теперь стоял, оглядываясь по сторонам, чтобы элементарно подпортить кому-нибудь настроение.
По-хорошему, хотелось кофе, сигарету и пожрать. Возможно, на полевой кухне ответственный за пожрать уже успел что-нибудь сварганить, однако по затишью, которое стояло над базой, было несложно догадаться, что, в лучшем случае, повар только почёсывает свои яйца, вставая с кровати.
Неожиданно внимание Вааса привлёк шум откуда-то справа.
– Охуеть... – пробормотал пират, наблюдая за утренней пробежкой Третьей и Кармона.
Объект и ассистент профессора двигались вдоль ограждения. Кармон был чуть впереди. На предплечье у него был закреплен смартфон, в ушах наушники. Он пытался на бегу сохранять ровное дыхание. Надо же, даже спортивный костюм притащил на остров. Не будет неожиданностью, если вдруг окажется, что у ассистента есть и смокинг. Третья же, как обычно, с полностью отрешенным от реальности видом, следовала за Кармоном.
Ваас с трудом поборол желание поиграть в тир с движущимися мишенями. Почему-то что Фун Ко, что Кармон дико его бесили. Потарабанив пальцами по кобуре пират всё же решил, что для убийств еще рановато. К тому же, если он ненароком пристрелит Майкла, не нарочно, конечно, но вдруг тот не успеет увернуться от внезапной пули, то профессор опять начнёт истерить и оттрахает Ваасу мозг с особой изящностью и кропотливостью.
Наконец заставив себя перестать любоваться на безуспешные потуги Кармона держать своё тело в форме, командир поплёлся искать, чего бы пожрать. К счастью, главный по тарелочкам оказался не такой засоней, как предполагал Ваас, и даже уже сварганил что-то на завтрак для всей базы.
– Где, бля, моё фуа-гра? – Ваас задумчиво заглянул в огромную кастрюлю, в которой лежал отварной рис.
– Ты не просил, – повар и бровью не повёл. Подобные замашки со стороны Вааса его, в общем-то, не удивляли уже давно.
Командир стянул пустую тарелку, соорудил на ней горку из риса, добавил какое-то подобие карри, которое Анас – так звали главного кашевара острова – готовить нихрена не умел. Вообще Анас было созвучно с другим, не к завтраку сказанным словом, поэтому он охотнее откликался на кличку Сильвер. Кличку придумали экстренно, после того, как Ану... Анас перерезал глотку своему обидчику.
Но, с другой стороны, всё же его стряпню жрать было можно – пока еще никто не сдох. Как говорится, то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Еда Анаса как раз делала тех, кто её пытался есть, сильнее: количество пищевых отравлений на базе сократилось в разы.
Сильвером его обозвал как раз Ваас из-за того, что Анаса несколько покалечило из-за разборок с ракьят – у него теперь не было части ноги и пары пальцев на левой руке. Стрелять и швырять гранаты он, конечно, мог, но из-за протеза его проворность заметно снизилась, и получить пулю для него теперь стало гораздо проще. Из уважения к прошлым заслугам и просто потому, что надо было спихнуть готовку хоть на кого-то, его отправили на кухню, где он теперь выхрамывал между мойкой, холодильной камерой и плитой в течение дня. Почти всегда ему выдавали кого-нибудь в помощь, но он яростно отстаивал свое право шефа и заставлял всех несчастных “поварят” заниматься грязной работой – чистить овощи или мыть тарелки. При всей его инвалидности орудовал ножами он лучше, чем мозгами, поэтому стычки на его кухонных территориях были не редкостью.
Командир покрутил в руках незамысловатый завтрак и вновь пошел на улицу. Будет есть специально на виду у Кармона, пока тот занимается спортивными упражнениями. Сто процентов, ассистент уже голоден, как собака, и будет пускать слюну от одного вида этой прекрасной тарелки, полной белоснежного риса, политого сверху не особо аппетитного вида карри, но всё же это была еда. Съедобная и достаточно вкусная. И питательная. А ассистент, который ставил перед собой цели и пытался изо всех сил достичь их, даже занимаясь спортом, который, правда, с трудом ему давался, навряд ли бросит тренировку раньше, чем выполнит все предписанные упражнения. Чёртов педант.
От увиденного на площадке Ваас чуть было не выронил тарелку, потому что он ожидал увидеть тщетные потуги качать пресс или отжиматься от земли, но, как неожиданно выяснилось, Майкл Кармон владел техникой армейского рукопашного боя. Мало того, что его движения были отточены практически до совершенства, так он еще и объяснял Третьей, как выполнить лоукик. Девушка яро колотила ногами какого-то зазевавшегося пирата.
– Так, бля! – рявкнул Ваас, приближаясь к беспредельщикам. – Что вы тут, мать вашу, устроили? Какого хуя вы калечите моих людей без моего разрешения?
– О, Монтенегро проснулся, – ассистент не отвлекся на командира, продолжая поучать Третью, как правильно наносить удары по ноге несчастного пирата. – Выше бей и сильнее. Да, вот так. Давай еще раз, с самого начала.
– Да вы охуели! – начал было возмущаться тот, но первый же удар лишил его всего воздуха в легких.
Ваас тяжело вздохнул и сунул ложку риса в рот, наблюдая за тем, как девушка херачит его человека. Формально он мог прекратить эту самодеятельность сразу, как увидел, но именно этот пират, который сейчас служил тренажером, был редкостным говнюком. Навряд ли Третья сломает ему кости, максимум наставит синяков и ссадин – это не смертельно.
– Слышь, Кармон, где балету научился? – Ваас продолжал заниматься своим завтраком.
– Я бывший военный медик. Нам не только аптечкой надо уметь помахивать. Красный крест на шапочке, знаешь ли, от идиотов не спасает.
– А хули ты тут тогда делаешь?
Майкл одарил пирата взглядом, в котором читалось четкое: “Что ты до меня доебался?!”, – но все же ответил:
– Всем нужны деньги, Монтенегро. Тебе ли этого не знать.
Ваас как-то мгновенно ощетинился, словно Майкл сам того не замечая, задел какую-то болезненную тему для пирата, но почти сразу вернулся в нормальное состояние, теперь занимаясь тем, что усердно жевал овощи в карри.
Тем временем Кармон уже отозвал Третью от избитого пирата, и теперь пытался привести того в более-менее адекватное состояние. По всей видимости, девушка случайно ударила несчастного ногой в голову, и у того теперь сотрясение.
– Кстати, Монтенегро, – ассистент профессора поднял взгляд на командира. – Что у вас тут творится на острове? Когда мы сюда ехали, нам говорили совсем иное.
– В смысле?
– Нам говорили про военное противостояние с местными жителями, но нам не говорили об их геноциде.
– Воу-воу, полегче! Светлый мозг, посмотри на меня, я, бля, из местных! Вон те двое на вышке – тоже из местных. Никто этих ушлёпков не убивает просто так. Хотят жить, как нормальные люди – милости просим, пусть тащат свои загорелые жопы, куда им скажут. Но как говорится в одной умной книжке, которую многие так любят, взявшие, блять, меч, от меча и сдохнут. Хули ты хотел, если они бегают по острову и, как обезьяны, размахивают оружием? Что я их, блять, по головке поглажу и на чай позову?
Кармон продолжал смотреть на Вааса с некоторым укором во взгляде.
– Что, блять? – не выдержал тот, срываясь на крик. – Я тебе что, блять, еще исповедоваться за каждого долбоёба должен? Давай, медик, выйди за ворота, погуляй по джунглям, может, встретишь кого из местных. Вернись, расскажи мне, блять, какие они добрые! Вы сами сюда приперлись, сами! Вас никто не заставлял! Вы, блять, приперлись, заплатили бабла, чтобы проводить свой сраный эксперимент. Кармон, какой это эксперимент? Обдолбанная тёлка без куска мозга, которая без твоего разрешения пукнуть не может? Это ли не геноцид, Кармон? Посмотри на неё, блять! Посмотри, Кармон! И скажи мне, что я – мразь и гандон, что я убиваю местных, которые лезут на меня с оружием! А делать из человека вот это вот – это милосердие?
