Текст книги "Амнезия (СИ)"

Автор книги: twimm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1. ==========

С натужным скрипом огромные кованые ворота отворились, открывая передо мною совершенно незнакомый мне мир. Хотя ничем примечательным пролегающая за ними местность не выделялась, я разглядывал её с преувеличенным вниманием. Как жаждущий путник припадает к источнику воды, я прикипел глазами к ровным рядам каштанов по сторонам подъездной дороги. Сколько пафоса! Но сейчас я мог себе позволить даже пафос.

За последние три месяца я видел только белоснежные коридоры лечебницы, зелёный газон, пациентов и персонал в нежно-голубых костюмах. Ах, да, забыл о своём единственном госте, что не вписывался в цветовую палитру. Мистер Смит – весьма загадочный джентльмен, имени которого я так и не узнал – всегда приходил в чёрном : костюм тройка, рубашка, галстук, ботинки и даже запонки. Он представлял собой раздражающее ахроматическое пятно, поглощающее свет со всего этажа. По крайней мере, мне так казалось. И голос у него был такой же – когда он говорил, затихали даже мухи. И запах – может это и смешно, но я крайне чувствителен к запахам – чего-то горелого, сухого, навевающий мысли о пепле и страданиях. После его визитов мне всегда снилось что-то тревожное, связанное с огнём. Тем более контрастным было его участие и искренняя забота, что, вполне возможно, можно бы объяснить суммой гонорара. А она, как я имел шанс убедиться, была велика.

Так вот, я вышел за ворота, что с глухим лязгом захлопнулись за моею спиной. Такое милое местечко изнутри, но как запущено выглядит снаружи! И забор с облупившейся краской, и ржавые створки монументальных ворот не создавали приятного впечатления. Но я знал, что скрывается внутри, поэтому не слишком разочаровался. Хотя, в моём случае могло быть совершенно любое место, я все равно попал сюда под седативными. По крайней мере, так мне сказали.

Мигнув фарами, мистер Смит обозначил своё присутствие. Сев в чёрный, кто бы сомневался, кабриолет, я откинулся на сидение и подставил лицо солнцу и ветру. Моя кожа была бледна и на солнце быстро обгорала, в отличие от другой, слегка смуглой… Воспоминания последних месяцев, что были для меня всей моей жизнью, перемежались невнятными образами, приходившими во снах или внезапных инсайтах. Местные эскулапы разводили руками и обещали, что всё наладится, а сами прятали глаза. Но я не волновался. Я точно знал, что всё вернётся. И подтверждение этого лежало в моем чемодане пачкой белоснежных листов, исписанных корявым почерком.

Город выглядел незнакомо, да и был таким. Я убеждён, что раньше никогда не был в Нью-Йорке. Мой британский английский служил визиткой получше имени. Кстати, о нём. Инициалы Д. М., что причудливыми вензелями составляли мою подпись, вдруг сложились в некоего Дерека Мэлоя. И этим господином был я. Но имя было мне незнакомо, в отличие от инициалов. Ещё одна маленькая странность среди других. И я решил разобраться со всеми ними сразу, как только окажусь способен что-то делать в этом мире.

С миром тоже сплошные недоразумения. Всё, что окружало меня в лечебнице, создавало впечатление неполного, ущербного и иногда опасного окружения. То, что остальные использовали без раздумий, вызывало у меня страх и недоумение. Чего стоит мой первый спуск в лифте! Сколько усилий я приложил, чтобы не заорать позорно, когда замкнутая коробочка рванула вниз. Потом привык. А телефоны, электобритва, телевизоры и холодильник? Почему-то удивления не вызвал ноутбук, подбросив видение сутуло согнувшейся над чёрным прямоугольником фигуры, неловко трущей глаза, и призрачной улыбки, проникшей мне куда-то за грудину и оставшуюся там занозой.

Сколько я собрал таких нечетких образов, вызывавших у меня и радость и глухую боль, сосчитать трудно. Но все они хранились в моей оживающей памяти, чтобы в сумерках затихающего дня я мог вертеть их перед внутренним взором, как драгоценные бусины.

Комментарий к 1.

Я надеюсь, что Вам будет так же интересно читать и проживать историю с её героями, как и мне её воплощать.

========== 2. ==========

Первое воспоминание моей новой жизни банально. Белый потолок. И он явно был мне незнаком. Возможно, так чувствуют себя все, кто был долгое время без сознания, но я был растерян и, что уж скрывать, испуган. Моё тело с трудом меня слушалось, я не мог даже приподняться.

– О, вы очнулись! – радостно воскликнули над ухом. – Удивительно!

– Что? – прохрипел я, пытаясь повернуть голову.

– В смысле, не то, что очнулись, – послышались извиняющиеся нотки, – а то, что прямо как он и сказал!

– Кто? – постепенно ко мне возвращались силы и голос зазвучал твёрже.

– Ваш опекун, мистер Поарт.

Наконец, я справился со своим телом и смог повернуть голову. Рядом со мной сидела… сиделка. Миловидная женщина неопределённого возраста. Она уже вовсю стучала пальцами по странной прямоугольный чёрной штуке.

– Что за опекун? – в мыслях разброд и шатание, никак не могу сообразить, что вокруг меня не так.

– Ах, вы же не знаете. Кстати, вы можете назвать своё имя?

– Имя? – усиленно порывшись в памяти, к сожалению ничего не нашёл. – Н-нет.

– Неудивительно, – она поджала губы. – Вы достаточно долго пробыли в коме.

В этот момент распахнулась дверь и в палату – ну а как ещё это место назвать? – быстрым шагом вошли двое. Один, явно из этого же заведения, о чём явственно говорила бледно-голубая униформа, как и на сделке, а другой… Сплошное чёрное пятно.

– Мы рады вас приветствовать, мистер Мэлой, – проскрипел “чёрный человек” . – Я ваш поверенный, Смит, и буду вводить вас в курс всех дел. А это ваш доктор, мистер Краувиц. Он отвечает за вашу реабилитацию.

Как-то это странно. Доктор лишь скромно улыбается, кивает болванчиком. Сиделка молча выходит из помещения. А мне с трудом удаётся подавить дрожь от скрипящего голоса, скребущего где-то глубоко внутри, по самым нервам. Сам Смит будто ничего не замечает, пристраивается на освободившееся место и кладёт на колени небольшой чёрный чемоданчик.

– Сначала уточним, что вы помните, – говорит он, клацая замочками.

У меня возникло такое чувство, будто то, что я обязательно чего-то не помню, его абсолютно не удивит. Более того, он уверен в этом.

– Итак. Ваше имя?

– Не помню.

– Род занятий?

Что-то мелькнуло в памяти, какие-то вспышки, слова, похожие на латынь, люди в длинных балахонах-мантиях и погасло.

– Не помню, – я нахмурился. В голове начало тихонько звенеть.

– Возраст?

– Мне двадцать шесть.

– Прекрасно. Помните что-то о своей семье?

– Нет.

– Ну что ж. Тогда я рекомендую вам ознакомиться с этим документом, – он протянул мне лист бумаги, на котором находилось моё фото, опять же вызывавшее внутри чувство, что чего-то не хватает. Но себя я узнал. Это определённо моё лицо, хотя и с момента пробуждения я не успел увидеть себя в зеркале. Бледная физиономия, взирающая на мир с долей презрения и брезгливости, определённо не лишенная привлекательности, даже красивая. Если бы ещё не взгляд… Но лично меня всё в себе устраивает. А вот дальше совсем странно. В смысле текст. Оказывается, зовут меня Дерек Мэлой, единственный наследник неизвестной мне корпорации, якобы попавший в автомобильную аварию и пробывший в коме полгода. На данный момент моими делами и деньгами распоряжается мой опекун, некий Г. Дж. Поарт, а поверенным является мистер Смит.

Я поднял на Смита глаза. Он, видимо, ожидавший, когда я закончу, продолжил.

– Сейчас ваше тело нуждается в реабилитации, вы это понимаете?

– Да.

– А кроме того, вы можете нуждаться в адаптации к социуму. В связи с амнезией.

– Не слышал, чтобы люди с амнезией нуждались в социальной адаптации.

– И много вы помните того, что слышали раньше?

Уел. Я не помнил ни-че-го. Не мог вызвать хоть мало-мальски чёткое воспоминание. Ни имён, ни мест, ни лиц. Пусто и темно, как в заброшенном доме. Отвечать я не стал, а он не стал акцентировать.

– Вот с этим ознакомитесь позже, – он протянул мне чёрный непонятный предмет, похожий на тот, что был у сиделки. – Это инструкция к планшету. Тут, – тоненькая книжечка и очередной лист бумаги, – распорядок ваших процедур. А сейчас, доктор, ваше слово.

Смит поднялся и отошёл в угол комнаты, более никак не вступая в разговор, но притягивая к себе внимание самим присутствием. Доктор быстро порасспрашивал о самочувствии и удалился. Тогда Смит подошёл ближе.

– Знаете, мистер Мэлой, вы очень хорошо держитесь для человека, что ничего о себе не помнит. И я хотел бы попросить вас сообщать мне обо всех странностях, что, возможно, будут с вами происходить. Договорились?

Я молча кивнул, подумав, что он сам ещё та странность!

Оставшись один, я какое-то время разбирался с планшетом. Мне было удивительно держать в руках этот предмет, хранящий в себе столько всего. А потом я увидел конверт. Абсолютно белый, с буквами Д и М. Он лежал у меня на коленях и я точно мог сказать, что его там не было ещё минуту назад. Просто магия какая-то!

При мысли о магии я остро почувствовал себя… Пустым. Странно, но казалось, что для меня это не просто слово. Было ли в моей жизни что-то, что я мог назвать магией? Одни вопросы.

Конверт был плотный и шершавый. Лист, вложенный в него, оказался исписан корявым почерком, вызвавшим у меня улыбку. Будто я знал автора. Но не помнил. От этого улыбка увяла.

“Привет. Очнулся? Плюешься ядом? Хотелось бы мне это увидеть! Жаль, это пока невозможно. Тебе сейчас будет многое странно и непонятно. Но ты справишься. Ты умный, Серебряный принц. Зная твою змеиную натуру, ты обязательно захочешь узнать, что же случилось. И узнаешь. Не торопись. Хотя я ужасно скучаю… “

Я сидел в оцепенении, комкая бумагу в руках. Мне виделись пронзительные зелёные глаза, смотрящие на меня пристально, вгрызаясь в самое нутро. Как я мог их забыть? Даже дурацкий английский, не дающий понять пол отправителя, не мешал мне. Я был уверен, что это он. Придурок с зелёными глазами, очень важный, возможно, самый важный человек, которого мне нужно вспомнить.

Комментарий к 2.

Не экшен, ни разу.

========== 3. ==========

Впервые встать с постели и дойти до ванной, если так можно назвать ковыляние, когда боишься отдалиться от стены дальше, чем на шаг, мне удалось к вечеру. Мне ужасно хотелось сравнить изображение в зеркале с тем, что я видел на бумаге. Ну чтож. Сравнил. Скривился, что не добавило красоты бледному, почти серому, лицу с синяками под глазами и щетиной неизвестной давности. Доплетясь до душевой кабинки я с трудом скинул с себя одежду. И сел прямо на кафельный пол, разглядывая своё левое предплечье, “украшенное” черепом со змеей. “Украшение” мне не нравилось. От него бросало в дрожь, мрачное, тугое отчаяние ворошилось в груди, будто хвост твари цепко держал моё сердце в ледяных тисках. Редкая гадость. А дальше я стал изучать тонкие бледные шрамы на груди, полосующие её от ключицы почти до пупка. Они были явно старые, в отличие от других, мелких и не очень, которые я увидел на руках, ногах и даже спине, как будто кто-то пытался меня пережевать, но, видать, подавился, раз я ещё жив.

И ни об одном я не мог ничего вспомнить. Разве что… Когда я прикасался к старому рубцу, мне чудились на нём другие пальцы, скользящие по нему с нежностью, невесомо, как крылья бабочки. Чушь?

По возвращении из эпического путешествия в обитель мыла и мочалки, я обнаружил второе письмо.

” Не могу уснуть. Не хватает тебя рядом. Столько времени прошло, а я никак не могу привыкнуть. Ты так забавно сопишь во сне, так крепко прижимаешься, будто боишься потерять. И только сейчас я могу сказать об этом, ведь иначе твоё величество бы гневались. А сейчас, когда не могу услышать твоих возражений, не вижу, как ты сверкаешь глазами… Лучше бы ты бесился рядом, чем так. Ну, ты же меня простишь за это?

Кстати, будь осторожен со Смитом. “

Прощу, конечно прощу. Разве может быть иначе, когда от одного только почерка, от этих иероглифов в сердце стало теплее. Ещё бы вспомнить, кого прощать…

Дни тянулись неспешно и однообразно. Процедуры, Смит. Он приносил мне местные газеты, что подбрасывали вопросов. А ответы я искал в Интернете. Гугл – это сила! Когда я достаточно разобрался с техникой, то мог часами смотреть ролики и фильмы, удивляясь как ребёнок, восхищаясь, смеясь. Благодаря этому мои представления об окружающем мире определяли и ширились, но постоянно, фоном, раздражающим зудом, сохранялось чувство чуждости. Это не мой мир. Или я в нём чужой. Но жить надо. И я привычно надевал маску равнодушия, становился хладнокровной рептилией и скользил по этажам, саду, мимо болтающих охранников и медсестёр, слушая, узнавая, оценивая.

Смит меня беспокоил. Вернее, беспокоили кошмары, сопровождавшие каждый его визит, благо в последнее время он не баловал меня вниманием, видимо, сочтя достаточно здравомыслящим. Или – безопасным, как писал мой… Друг? Любовник? Любимый? Но с другой стороны, эти кошмары давали толчки моей памяти. И я был уверен, что был в моей жизни свист ветра в ушах, треск пламени, запах дыма, твёрдая спина под щекой, страх, отчаяние и глупая радость, смешанные в безумный коктейль. Иногда я закрывал глаза и пытался вернуться в тот момент, единственно доступное мне воспоминание, болезненное, горькое, но моё, настоящее. И тогда мне, бывало, удавалось ухватить что-то ещё – высокий, бесконечный потолок, колонны дряхлых вещей, пожираемые огнём, тёмную прядь перед глазами…

Психолог, а куда без него, просил меня не торопиться. Предупреждал о последствиях, возможных страхах, расстройствах. Да куда же страшнее? Я живу чужой жизнью, под чужим именем и притворяюсь, что так и надо, а единственное моё развлечение и радость – письма от неизвестно кого, что волшебным образом появляются в моей палате.

Волшебство. Я постоянно ловил себя на мысли, что все мои бытовые действия какие-то глупые, хаотичные. Что раньше я поступал иначе, что мне было доступно… иное. О, я молчал об этом! Иначе, клянусь чернотой Смита, меня перевели бы совсем в другое заведение. А мне хотелось на свободу.

Смит вёз меня по незнакомому городу, петляя по улицам не хуже зайца. Наш путь окончился в престижном районе с внушительными особняками.

– И что, это мой дом? – я даже не старался спрятать разочарование в голосе, глядя на тёмные стены и крошечные окна-бойницы.

– Да. Вы приобрели его недавно и ещё не жили в нём. Я взял на себя смелость нанять персонал и подготовить его к вашему возвращению.

Да что вы говорите? Неужели я мог ЭТО купить? И, значит, теперь за мной будут шпионить специально подобранные люди. Чудесно! Я-то надеялся на свободу. Как же мне это надоело.

– Могу я ознакомиться с их личными делами и контрактами?

– Эмм… да, конечно. Но… зачем?

– Я желаю знать, кто будет находиться рядом со мной. И вполне возможно, что кто-то меня не устроит, – состроив высокомерно-презрительное выражение лица, такое родное и подходящее к любой ситуации, я вышел из авто и направился к дому.

Комментарий к 3.

На самом деле, очень трудно не спешить и не закончить историю за 2 страницы, теряя смысл и сюжет.

========== 4. ==========

Этот кошмар был другой.

Я стоял среди людей в чёрных мантиях и моё плечо с силой стискивали чьи-то пальцы. Но я почти не чувствовал эту хватку, потому что всё моё существо тянулось к такому маленькому в огромных руках телу, запрокинутой черноволосой макушке, закрытым глазам, что уже не обожгут меня своей зеленью. Я смотрел на безвольно свисающую руку, покрытую сажей, на пальцы с поломанными ногтями, что совсем недавно тянули меня из Адского Пламени и в груди зарождался не крик, а звериный вой.

– Тише, Драко, сынок…– шёпот отца. Я ведь знаю, что он не понимает меня сейчас, но всеми силами будет держать, лишь бы уберечь, пусть и поздно… И я просыпаюсь, завывая от страха, что мне только почудилось шевеление твоей ладони.

Лёжа в развороченной постели, мокрый от пота и липкого ужаса, я все равно рад этому кошмару. Теперь у меня есть моё имя. Родное, собственное, вернувшее мне частичку личности.

Прошлепав босыми ногами в ванную, по пути вызвав горничную, уже привыкшую приносить мне кофе среди ночи, я встал под горячий душ. Меня ещё немного потряхивало. Тяжёлая ночь. Тяжёлый месяц.

Старички в правлении никак не хотели отдавать власть непонятному наследнику и пришлось проявлять чудеса дипломатии, чтобы получить желаемое. Но у меня были НАВЫКИ, я просто ЗНАЛ и УМЕЛ управлять, договариваться, давить и подчинять. За этот месяц после выписки я постоянно увольнял, нанимал, пожимал руки, улыбался обольстительно или доверительно, лгал, манипулировал, подкупал. Делал вид, что не замечаю пристальных взглядов Смита в его редкие визиты, ибо избавиться от его соглядатаев оказалось на удивление просто. Не “слышать” сказанное им тихим шёпотом самому себе : “Совсем как у отца хватка, своего не упустит” – и не вцепиться в него со змеиным шипением, чтобы выбить, выгрызть, выцарапать информацию было сложнее, но я сдержался. Я ещё слишком мало вспомнил и почти ничего не узнал.

Погрузившись в работу с головой, добиваясь признания и власти, я прекрасно отдавал себе отчёт, что все эти действия лишь для того, чтобы заглушить тревогу. Писем не было. Да, почти с того самого дня, как я переехал в особняк. В тот день была короткая записка, поздравление :

” Ты почти на воле, поздравляю! Держись крепче!”

И всё. Он пропал. И меня душила тревога, я действительно боялся, что с ним беда. Мне стало жизненно необходимо получать его послания. Я уже настолько убедил себя, что это именно Он, что, не дай Бог, признайся мне Смит, назвав это проделками какой-то дамочки, ни за что бы не поверил.

И теперь этот сон. Не думать о плохом, погрузиться в детали, дал я себе установку и вышел в спальню. На столике дожидался кофе. Взяв чашку, я подошёл к окну. Темень и тишина. Прямо моя душа! А как хочется зажечь в ней хоть какую-то искру…

Повернувшись обратно к столику, я замер. Белый конверт лежал у блюдца.

Я метнулся к нему, забыв о кофе и расплескивая его на пижаму. Чертыхаясь и вытирая мокрые руки, схватил его, вынул листок. Я дрожал, я горел, я был рад. Такие родные закорючки – моя личная доза.

“Привет. Ты знаешь, это ужасно трудно, лежать и ничего не делать так долго. Я даже не мог написать тебе, так как рядом постоянно были всякие люди. И ещё эти зелья. Ненавижу их. У тебя всегда получались гораздо лучше. А может, ты только для меня их так готовил? Шучу. Ты ведь и забыл, когда держал в руках котёл. Но из твоих рук они и правда были вкуснее. И помогали быстрее. Я безумно скучаю. Всё время думаю, что ты там живёшь и не помнишь, не хочешь помнить. А вдруг, вдруг… Или у тебя уже кто-то есть. Какая-нибудь блондинка, тебе под цвет. Черт! Это всё зелья! Я не хочу представлять, даже теоретически, что ты можешь кого-то коснуться так, как прикасался ко мне. Никогда. Даже если они будут контролировать каждый мой шаг, я придумаю ещё миллион способов обойти Обеты и в конце концов найду тебя. Просто верь мне. И вспомни. Хоть что-нибудь! “

Я держал письмо в руках и странное тепло шло от слов к моим рукам, растекалось по коже, прожигая в ней неизвестные мне руны. Мне казалось, что я просто должен, просто обязан сказать ему, что жду. Что вспоминаю. Пометавшись по комнате, я нашёл карандаш. Мне было все равно, что я делаю ерунду, но мне так хотелось передать ему то, что распирало меня изнутри.

“Ты идиот! Мне кажется, я этого не смог бы забыть, даже если бы захотел! Я мало что вспомнил, но все мои воспоминания связаны с тобой. По крайней мере, я надеюсь, что именно с тобой. Огонь, твоя рука, тянущая меня из пламени, твоя спина. И ещё другие твои прикосновения. Не смей думать пошлости! Я точно знаю, что ты их себе представляешь, но нет. Такого я не помню. Возможно, пока. А, может быть, это я испорчен до края, раз жду подобных воспоминаний. Мне снятся сны, кошмары. И они все о тебе. Ты и я. Твоя смерть. Ты не смей умирать! Слышишь? Я запрещаю! Никогда. Без меня. Просто жди. И верь в меня тоже. Как я верю в тебя.

Драко. “

Что дернуло меня подписаться своим именем, я не смогу объяснить. Но чувство правильности происходящего толкнуло меня дальше. Открыв конверт, я вложил в него исписанный нами лист. Секунду ничего не происходило, а потом тот просто растворился у меня в руках. Вернее, было чувство, что кто-то мягко вынул его у меня из рук.

Оторопев, я сидел в кресле, глядя на свои подрагивающие пальцы. Что это сейчас было? Что будет дальше?

Ответ не заставил себя ждать. С тихим хлопком на колени мне опустился листок.

” Я верю в тебя, Драко!”

И подпись:

“Гарри”.

Комментарий к 4.

Сладкое на ночь вредно, но всё же… Немного сахара)

========== 5. ==========

Весь день у меня жутко болела голова. Меня раздражали все вокруг, особенно Смит, который посматривал на меня с особым вниманием и оказывался рядом, как только я тянулся к спрятанному во внутреннем кармане пиджака письму. А так как это происходило почти каждые полчаса, то и чёрная фигура маячила на периферии зрения постоянно. Но удержаться я не мог.

Гарри. Гарри. Мысленно я произносил это имя на разные лады, то растягивая гласные, то делая упор на звонкую “р”. Мне бы понравилось, как оно звучало бы из моих уст.

Совет директоров мог бы праздновать сегодня свою победу, если бы Смит, по каким-то своим соображениям, не предложил перенести встречу на завтра. Как он решил вопрос со стариканами, мне было без разницы. Я был в своих мыслях, вернее тех из них, что пробивались через боль. В конце концов мой поверенный не выдержал.

– Мистер Мэлой, вам нехорошо? – ах эта искренность! Откуда она берётся в его голосе?

– Н-да. Я немного устал. Голова…

– У вас головные боли? Давно? – слишком много тревоги, слишком…

– Сегодня особенно, а так… Иногда бывает.

– Так что же вы молчите! Вам необходимо домой. Сейчас же!

Он зашагал в сторону автостоянки, совершенно не заботясь, иду ли я следом. Но кто бы спорил? Иду, вернее плетусь, морщась от резких движений. К особняку мы буквально подлетели, от чего у меня вырвался невольный стон.

– Потерпите, потерпите, – Смит всё бормотал, помогая мне выйти из авто. – Сейчас я сделаю чай. Эти ваши горничные совершенно ничего не умеют, не то что…

Он осекся, зыркнул на меня из под бровей и потащил внутрь. Если бы я мог, я бы сопротивлялся. Но в глазах стоял туман, а в голове стучали барабаны. Усевшись в кресло в холле я отказывался сдвинуться с места, умоляя оставить меня в покое. И, возможно, мне послышалось его сдавленное : “Никогда не умел терпеть боль, совсем не изменился”… Конечно, мне послышалось…

Ткнувшуюся в руки чашку принял автоматически, вдохнув пряный аромат так же бездумно сделал глоток. Чудилось в этих действиях что-то знакомое, будто пережитое не один раз. Глаза закрылись сами собой, как если бы я был рядом с родными людьми, в безопасности…

Я очнулся внезапно. Боль отступила, затаившись где-то глубоко в черепной коробке и напоминая о себе лишь при резких движениях. Поднялся из кресла, намереваясь дать распоряжения Смиту по делам на вторую половину дня и замер. За окном было темно. Сколько же я так проспал? Часы показывали половину десятого вечера. Неплохо, даже слишком.

– Мистер Смит просил вас не будить. Он передал, чтобы вы зашли к нему утром… – горничная алела щеками не хуже камина. Да знаю я, что она готова пялиться на меня, как на икону, но её обожание лишь бесит.

– Спасибо, Марина. А где он сейчас?

– Он занял гостевую спальню в правом крыле. Просил не беспокоить.

Ну ещё бы! Самая дальняя от моих комнат. Слуг там тоже не будет. Чем же он занят? Было любопытно просто до зуда в пальцах. Тихими шагами я направился к выбранной им комнате. В коридорах было тихо, неяркое вечернее освещение, предусмотренное по всему дому, не било по глазам, сохраняя в углах полумрак. Ворсистые ковры скрадывали шаги, глушили звуки. Дверь была неплотно прикрыта и я легонько толкнул створку от себя.

Смит склонился над столом, что-то нарезая маленьким серебряным ножом. Его длинный нос казался крючковатым в неверном свете нескольких свечей. Длинные пальцы крепко стискивали поблескивающий металл, а губы непрестанно шевелились. Так знакомо. До дрожи. От резко вернувшейся головной боли я неловко дернулся. Он поднял на меня лицо, недовольно поджал губы. Будто сейчас скажет, как я всегда неловок и мне нужно быть внимательнее… Его чёрные глаза смотрели с лёгкой укоризной, прядь волос, непривычно коротких, но успевших отрасти за четыре месяца, скользнула по лицу. Почти как в детстве… И я узнал его.

– Ты…

А потом водоворот воспоминаний накрыл меня удушливой волной и яростная боль в голове выбила сознание из тела.

Комментарий к 5.

Итак, первый финт)

========== 6. ==========

… Я лежал на коленях Гарри и просто смотрел, как он читает. Он хмурил брови и что-то проговаривал про себя, изредка шевелил губами и сам себе кивал. Это было забавно. В такие минуты мне хотелось забыть, что завтра ему вновь нужно идти в ненавистный Аврорат, изображать активность и лояльность нынешнему министру. Очень уж ловко подобрал тот ключи, играя на верности и дружбе. Даже слишком. И это уже столько лет не давало мне покоя. Я даже нанял детектива. Смешно, но факт! Аристократ в энном поколении нанимает маггловского детектива, чтобы найти пропавшего друга своего, эм, скажем так, партнёра.

Рон Уизли пропал через год после Победы. Вышел из паба и растворился в Лондонских туманах. Пообещав Гарри всяческую помощь, Робардс втянул его в работу Аврората, а потом на плечах Героя въехал в министерское кресло. Скользкий гад. Я его просто ненавижу. Каждый раз при встрече – к сожалению, моё бизнес-предприятие стало слишком успешным и привлекло высочайшее внимание, что обязывало бывать на министерских приемах – меня коробило от его липкой улыбочки…

… Я возвращаюсь со встречи, что неожиданно принесла результат. Похожий человек найден в пригороде Лондона. Правда, он ведёт уединенную жизнь и явно маггл. Странный маггл. Нужно проверить. Нужно рассказать Гарри.

Но я ничего не успеваю. В переулке на меня несётся заклинание и перед тем, как потерять сознание, я вижу Поттера, что отчаянно машет палочкой, пытаясь остановить зелёные лучи…

… Я лежу в палате, наверное. Тело не слушается, даже глаза открыть не могу. Зато прекрасно слышу, что происходит вокруг.

– Мистер Поттер…– голос Робардса сочится неискренним сочувствием.

– Лорд, – Гарри устал, его голос тих, но твёрд.

– Что? – Робардс сбит с толку.

– Лорд Поттер.

– Ах, да, простите, Лорд Поттер, вы же понимаете, что этот человек опасен для вас! Тем более сейчас! – это он обо мне? Гнида…

– Господин министр, вы говорите бред.

– Неужели? И это не из-за него вы подвергли себя смертельной опасности? Да вы чудом не пострадали! – сколько пафоса!

– В моей жизни слишком много чудес, вы не находите? – такой привычный сарказм…

– О… Ну… Но мистер Малфой к ним не относится…

– Ошибаетесь. Он – одно из моих личных Чудес! – вот черт, я тоже так думаю!

– Но, позвольте! Ваш брак с мисс Уизли уже решён! – ах ты ж падла! Когда успел только выловить эту мисс?

– Да? И кем же? Уж не вами ли? Мне совершенно не интересна ни мисс Уизли, ни ваши решения по поводу моей личной жизни. Попрошу вас покинуть палату. – Гарри уже на грани, я прямо вижу, как темнеют его глаза и в них начинают проскакивать искорки.

– А как же субординация?! Я приказываю…

– Приказывать мне вы не имеете никакого права вот уже как двадцать восемь часов. Заявление подписано и ушло в архив.

– Это немыслимо! Как вы могли? Неужели не хотите найти того, кто причастен к этому… Эм… Покушению?

– Не беспокойтесь, я их найду. Другими путями. – да уж, знаю, знаю, сам тебе их показал…

– Но это не законно!

– Вам ли говорить мне о законе, министр? Всего хорошего. Дверь там.

Когда дверь наконец хлопает, закрывшись, как я надеюсь, за спиной министра, голос Поттера звучит совсем близко.

– Ты только держись, слышишь? Пожалуйста…

… – Молли? Что ты делаешь здесь? – Гарри удивлён, да и я не меньше.

– Прости, Гарри. – её голос полон слёз. – Они хотят дать вам приворотное. Но моя девочка… Она не при чём! Она хотела замуж, но не за тебя, ты же знаешь!

– Знаю, Молли, – Гарри смягчается. Всегда готов всем помочь. Даже если они и используют его в своих играх. – А ты? Почему не вмешаешься?

– Долги, Гарри… Их приходится платить. И совсем не так, как мне хочется.

– Понимаю… Но скажи, ты согласна с тем, что происходит?

– Нет! Они забрали моего мальчика, а теперь хотят лишить меня и дочери! Я… Я не хочу!

– Тогда… Ты поможешь мне? Оплатишь ещё один долг?

– Да…

… – Люциус, что за дрянь они на него повесили?

– Тихо, Гарри, вы мне мешаете! Тааак. Есть. Это стазис, но не обычный. Что-то вытягивает из Драко магию. Медленно, по крупицам. Но в итоге он или умрёт, или станет сквибом. – Отец расстроен.

– Нет, черт побери! Они не посмеют! – ох, мой Герой, неужели ты ещё веришь в их человечность…

– Уже посмели, – мама… Я так рад тебя слышать…

– – Что ж, министр, вы хотели карманного Героя? Я вам устрою… Ох, как вы пожалеете… Нарцисса, что слышно от профессора?

– Он скоро будет здесь, но нужно действовать сейчас. Мы не можем ждать. – неужели… неужели… Я знал! Ах, ты ж, старый шпион!

– Ладно. Его впишем в план позже. Люциус, вы организовали порт-ключ?

– Да , всё готово.

– Хорошо. Тогда я иду подставляться под Непреложный. Зелья готовы?

– Конечно. Но с таким уровнем магии Драко вряд ли сможет сопротивляться…

– О, вы ещё не знаете, как он умеет сопротивляться заклинаниям! Слава Мерлину, что на него нельзя наложить полный Обливиэйт, а им этого знать не обязательно. – ну, ты же сам постарался, теперь меня и Авадой-то не сразу пришибешь, что мне какой-то Обливиэйт, так, временная отключка, пока щиты восстановятся. – Через время он вспомнит. А я уж постараюсь, чтобы как можно быстрее. Нет никакого желания жениться, знаете ли.

– Гарри, вы уверены, что он вспомнит?

– Да , Нарцисса. На это я и буду делать ставку. Совсем уж дикую формулировку обета они придумали, но я её обойду. Конверты у вас? Чудесно. Ещё посмотрим, кто будет у кого в кармане. К бою!

Комментарий к 6.

И… Это ещё совсем не конец…

========== 7. ==========

Тонкие пальцы Северуса тихо барабанили по столешнице. Предрассветная серость искажала формы и очертания предметов в комнате, но вставать и включать свет не было сил и желания. Насколько же я привык к маггловской жизни! Да, человек может приспособиться к чему угодно.

– Расскажи, что было после того, как я попал под… Кстати, под что? – мне действительно было интересно.

– Ну… – крестный потянулся в кресле, повернулся всем телом ко мне. – Я не уверен, но похоже на Секо. Только вот… Почему тебя не распластало на кусочки…