Текст книги "Заткнись! (СИ)"
Автор книги: tuuli-veter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
***
– Я повторяю свой вопрос, мистер Малфой, – бесцветные рыбьи глаза самого младшего аврорского чина выпучены на меня.
– Я понятия не имею, о чем это вы, – я делаю вид, что поудобнее располагаюсь на стуле – как будто на этих стульях в принципе можно удобно сидеть – и вслушиваюсь в его слова с вежливым интересом.
– По донесениям, Гарри Поттер был вчера замечен возле вашей усадьбы, – у всех авроров голоса как на подбор – занудные, ровные, лишенные подобия жизни.
Я рассеянно смахиваю с рукава невидимую пушинку и обаятельно улыбаюсь ему:
– Возможно. Но почему вы считаете, что мне есть до этого хоть какое-то дело?
– Потому что после этого он сразу исчез.
Я недоуменно пожимаю плечами:
– Ну так спросите об этом у ваших агентов. Мне не нужен ваш Поттер, и ваши проблемы мне не нужны, – всем своим видом я демонстрирую лояльность к нашему Аврорату и то, что весь этот разговор о Поттере уже меня утомил. – Я могу быть свободен?
– Да, можете.
Поднимаясь со стула, я расслабленно выдыхаю, но слишком рано – в мои мозги внезапно и подло врывается Легилименс. Стараясь не вскрикнуть, чтобы не доставить им удовольствия, я замираю, пережидая приступы тошноты. Чужая воля вкручивается мне в голову, вытягивает из памяти, выдаивает, выдавливает сокровенное. Мама, отец, стены тюрьмы. Темный лорд, разрушенное поместье, убитые домовики. Кровь на земле. Много крови.
От этой нравственной пытки моя одежда вся в поту, изнутри и до мантии, но я все равно усмехаюсь, никакого Поттера они здесь не найдут.
– Чисто? – рыжий Уизел, обросший плешивой редкой бородкой, входит в комнату, обрывая мою экзекуцию.
– Кажется, да, – пыхтит мой мучитель и кладет себе руку на грудь, пытаясь как следует отдышаться. Мне приятно видеть, что он выдохся еще больше меня.
– Убедились? – я презрительно смотрю на него, и он отвечает мне ненавидящим взором.
Уизли какое-то время пристально сверлит меня глазами, а потом морщится, глядя куда-то через меня и небрежно кивает ему:
– Пусть валит. Пока отпусти.
***
Я быстро иду вверх по Лютному переулку. Мне нужно время остыть. Мама с четырнадцати лет позаботилась, чтобы я научился скрывать информацию. И вчерашние воспоминания у меня тоже под самым крепким замком.
Как Поттер лежит на траве без сознания, а я падаю рядом с ним на колени. Как мои пальцы холодеют от страха, когда я прижимаю их к израненной шее, пытаясь найти его пульс.
И как я понимаю, что снова живу, когда чувствую, что пульс все-таки есть. Тонкая, почти беззвучная ниточка жизни.
– Тикси, наверх, – коротко командую я. Домовик пищит от страха и заворачивается в длинные уши. Но не смеет ослушаться прямого приказа.
Пока он готовит к аппарации бездыханное тело, Поттер неожиданно открывает глаза, – мутные, страшные, с лопнувшими сосудами, почти не осознающие ничего.
– Малфой, – хрипит он обескровленными губами, и я удивляюсь, как он в таком состоянии вообще меня смог узнать. – Не тупи… Отдай меня им.
Я холодно смотрю на его изломанное, распростертое тело и наконец-то говорю, – с непередаваемым наслаждением говорю именно то, что хочу сказать ему всю свою жизнь:
– Поттер, заткнись.
Я не знаю, чего больше хочу этой фразой: пробудить его к жизни или вызвать на бой. Но он неожиданно улыбается мне и закрывает глаза.
***
Отец помогает мне обустроить его в мансарде. Там вечно протекает крыша, и совы шныряют туда-сюда, почти задевая крыльями лежащего Поттера, но зато она запечатана вековыми фамильными чарами, поэтому здесь его точно никто не найдет. Поттер не возражает. Он вообще ни о чем не просит, ничего не желает и, оказываясь почти идеальным пациентом, ест и пьет то, что велено, а еще много спит. Поэтому через неделю он уверенно идет на поправку. В отличие от меня.
***
– Что вы от нас скрываете, мистер Малфой?
Этого министерского жиробаса я вижу первый раз в жизни. И согласен не видеть его толстую морду еще лет этак сто.
– Я? Ничего, – я пошире открываю глаза, демонстрируя полную лояльность нашей семьи Министерству.
– Вы мне врете!
Я непонимающе пожимаю плечами и смиренно опускаю глаза. Я весь – сплошное повиновение.
– Подойди, – Уизли смотрит на меня непонятным мне взглядом, в котором что-то сквозит. На какие-то мгновения мне кажется, что это жалость. Или неправильно легшая тень, ведь такие как он не умеют жалеть.
– Круцио.
Все мое тело взрывается болью. Кажется, что у меня плавится каждый нерв. Руки, ноги, и все внутри. Невозможная, адская боль. От такой не зазорно и умереть.
– Достаточно, Кейн. Вы убьете его, он нам нужен живым! – мне сложно разбирать голоса.
Такое дело как пытки министерский жирдяй не смог доверить даже аврорам. Он лично наставил палочку на меня и теперь с прилежностью кошки наблюдает за мучением крыс.
Но я на них не смотрю. Как так выходит, что болит даже радужка глаз? Даже зрачки.
– Я сказал прекратить!
Спасибо тебе, Уизел, за твою доброту. Боль обрывается. Кейн что-то недовольно бормочет, и я тряпичной куклой падаю вниз. Нет сил, чтобы просто подняться и встать. Целую неделю одно и то же, без фантазии, без задора. Круциатус – по-прежнему запрещенное заклинание. Но очевидно, что не для всех.
***
– Я должен сказать тебе спасибо, Малфой, – он определенно окреп, и уже даже может потихоньку вставать. Я рад этому и не рад, потому что больше не могу к нему невзначай прикасаться.
– Отвали.
Его зеленые глаза без очков – очки он во время погони где-то посеял – рассеянно глядят на меня, и я непроизвольно подхожу ближе к нему, чтобы он мог, не напрягаясь, меня рассмотреть.
– Надо заодно тебе исправить и зрение, – ворчу я, стараясь не смотреть на него, пока проверяю список лекарств.
Поттер откидывается на подушку и улыбается. За его улыбку я готов отдать все на свете, хорошо, что он об этом никогда не узнает.
– Ты такой заботливый, Драко.
– Поттер, заткнись.
Он живет у нас две недели и уже даже не бесит. Просто мне однажды надо было смириться, что есть такая штука – любовь.
***
– Когда вы видели его в последний раз, мистер Малфой?
– Не понимаю, о ком это вы? – яркий люмос в глаза. Сколько ночей или дней?
– Поттер. Вы должны его знать, – он гадливо ухмыляется, а из его рта вылетают точки слюны и красиво блестят на просвет. Я могу сейчас думать только об этом. Кажется, я не сплю уже несколько дней.
– Не знаю, не помню, – я не слишком понимаю, сон это или явь.
– Вы нам врете!
– Вы еще не закончили, Кейн? – снова рыжий. Но сейчас я рад даже ему. – Там прилетела сова с донесением. Его видели в Запретном лесу.
Уизел как обычно тупит, но сейчас мне это на руку. Жирный Кейн подрывается, потрясая щеками, а я, шатаясь, выхожу на порог.
Мне кажется, сейчас меня свалит первый же ветер. Но отец ждет меня у крыльца. Он забирает меня.
***
– Где ты был? – Поттер ловит меня за запястье, и я устало поднимаю глаза. Я не должен ему ничего отвечать.
– Отдыхал. Не похоже?
– Малфой, ты мне врешь.
И этот туда же. Пытаюсь выдернуть руку.
– Отвали.
– Мне не нравится, как ты выглядишь, – он смотрит на меня слишком тревожно, а его палец неожиданно ласково проходит мое запястье. Я заставляю себя не чувствовать и резко дергаю руку, – не хочу, чтобы он уловил мой бешеный пульс.
– Ты тоже, знаешь ли, не красавец, – я хмыкаю и привычно-надменно смотрю на него.
А он мне опять улыбается. Ради этой улыбки я рискую всем, что у меня только есть.
***
– Почему-то мне кажется, что ты знаешь, где он, Малфой, – холодные глаза Кейна и заклинания. Много заклинаний, изысканных, разных. Мне не больно, я давно перешел ту грань, за которой чувствуют боль.
– В сотый раз повторяю. Не. Знаю, – я тяжело опираюсь на стол.
– Значит, в сто первый сознаешься, мразь.
Он снова наводит на меня палочку с Запрещенными, и я закрываю глаза. Пусть это будет Авада. Видит Мерлин, я слишком сильно устал.
– Говори.
– Не в чем мне сознаваться, – сиплю я, почти теряя сознание.
Все эти дни я молчу, потому что он – мое сердце, а без сердца я все равно жить не смогу.
– Довольно.
Рыжий Уизел – где он был все это время? – стоит рядом с мучителем и презрительно глядит на меня.
– Оставь его, Дон, он и правда не знает. Мы сами найдем, – выплевывает он сквозь зубы, а мне хочется заорать в его гнусную рыжую морду: “Сволочь, ты же был ему другом. Зачем?”. Потому что даже слизеринцы лучше него понимают, что значит друг.
Кейн пытается возражающе блеять, но Уизли резко машет рыжей башкой, и министерский обмылок брезгливо сплевывает прямо на дощатый пол. Видно, слишком многое позволено ему здесь, в Аврорате.
– Неужели ты думаешь, что этот трус уже сто раз не сознался бы, если бы знал? – припечатывает Уизли разговор веским доводом. Толстая морда Кейна недовольно кривится, но все же он опускает палочку вниз.
– Иди. Я сам скажу ему еще пару ласковых, – обещает рыжий, направляясь ко мне.
Жирный Кейн хмыкает, мечет в меня мстительный взгляд, а Уизли неспешно подходит.
Я усмехаюсь. Не боюсь его, никогда не боялся. И поэтому всего лишь удивляюсь, когда Уизел расслабленно и как-то лениво мажет мне в рот кулаком.
Я чувствую во рту соленый металлический привкус, и изумленно смотрю на него. После той боли, которую они мне уже причинили – это детские игры. Но я все равно удивлен.
– Понравилось? Хочешь еще? – рыжий придвигается ко мне близко-близко, словно ища продолжения, и неожиданно быстро и горячо выдыхает: – Он смотрит. Я должен был это сделать. Прости. Спасибо, что не выдал, Малфой, – и пока я пытаюсь хоть что-то сообразить, Уизел продолжает быстро шептать мне в самое ухо: – Передай ему. Мы с Гермионой все подготовили. Осталось всего несколько дней. Пришли завтра в Нору домовика, я сообщу.
И тут же отшвырнув меня, с такой кислой рожей, что я лишь поражаюсь, откуда у Уизела такой актерский талант, он разворачивается на каблуках и решительно уходит прочь от меня. А его бордовая мантия реет гриффиндорским флагом по коридору.
***
– Откуда? Малфой?
Поттер растерянно ведет рукой мне по лицу, и от этой нехитрой ласки я готов вытерпеть все то же самое хоть сто раз подряд. Он уже может ходить без помощи магии, и я этому рад.
– Откуда? – он требовательно глядит на меня.
Заклинания не оставляют кровоподтеков. Поэтому сейчас он впервые видит мою кровь на губе. И я уже знаю, что он настырный, он не отвяжется.
– Персональный привет тебе от Уизли, который он написал почему-то на мне, – я сдержанно улыбаюсь, чтобы не потревожить больную губу и прибавляю: – Скажи ему, пусть в следующий раз выбирает сову.
Поттеровские зрачки темнеют, заполняя всю радужку, и я, пытаясь предотвратить скорый взрыв, кладу ладонь ему на рукав:
– Он просил тебе передать, что они все подготовили.
Он замирает.
– Ты… знаешь? – его глаза напряженно следят за моим лицом.
Я хмыкаю и пожимаю саднящим плечом. Глупый вопрос.
– Черт. Я не должен был тебя… вас в это втягивать.
Он отходит к окну, принимаясь тереть лоб рукой.
– Драко, прости, я не хотел, чтобы ты…
Он настолько красив в своей виноватой растерянности, и я его настолько люблю, что мне остается только хмыкнуть и выдать привычное:
– Поттер, заткнись.
***
Министерство полностью сменяется всего за неделю. И Поттер снова национальный герой. С газетных страниц не сходят его послевоенные колдо, и публика, как продажная шлюха, снова возносит его до небес.
Он где-то пропадает целыми днями, но вечером исправно возвращается в мэнор. Ко мне и к отцу.
Не знаю, как им удалось с отцом подружиться, но все вечера они теперь проводят вдвоем, так жарко обсуждая свежие новости, что я иногда себя чувствую лишним. Хотя я и так лишний. Я всегда был лишним при нем.
***
– Малфой, где ты был? Мы тебя заждались, – Поттер давно уже перебрался с чердака в парадную залу, и теперь они опять сидят перед камином вместе с отцом. Я хочу, чтобы так было всю жизнь. Но каждый день я боюсь, что этот день будет последним. Что он однажды встанет и просто уйдет.
– Соскучился? – я усмехаюсь, начиная расстегивать мантию и направляясь к себе.
– А как же, – он мне улыбается, да, мы с ним подружились. Но только я жаден так, что мне этого мало. Я хочу его целиком. – Зайди ко мне вечером, Драко. Нам надо поговорить.
Мое сердце падает на пол. Наверное, именно так они разбиваются. Когда с разгону падают вниз.
***
Нет, я не хочу к нему заходить. Но я и так уже оттягивал этот миг сколько возможно. Поэтому набираю в грудь воздуха и переступаю порог.
– Тебя только за смертью… – он протягивает мне мой же огневиски в стакане, и я усмехаюсь.
– Опять надел мой халат, чудовище? – я до сих пор делаю вид, что злюсь, когда он без спроса берет мои вещи, хотя сам… да о чем говорить. Ради него это все. Вся моя жизнь для него. Но он об этом никогда не узнает.
– Он пахнет тобой, – Поттер пожимает плечом так, как будто это все объясняет, и мое горло невольно сжимается. Но надеяться слишком больно, поэтому я просто игнорирую эти слова. – Но если ты хочешь, я сниму его прямо здесь.
Поттер смеется, а я тяжело сглатываю и считаю до трех. Когда я открываю рот, я снова мистер Непринужденность:
– Не будь идиотом. Я не желаю на это смотреть.
Поттер фыркает и внезапно серьезно глядит на меня:
– Драко. Спасибо за все. Наверное, мне пора уходить.
Всё. Он все же это сказал. Мне кажется, я умираю.
Хладнокровно пожимаю плечом.
– Уходи, – я все же не выдерживаю, опускаю глаза.
– Ухожу, – он тянется к завязкам халата, и внутри у меня все обрывается. Он ведь сейчас и правда уйдет.
– Поттер, – я невольно тяну к нему руку, сдаваясь.
В его глазах полыхает гриффиндорский огонь, когда он делает движение рукой. Халат падает вниз.
– Так мне уходить?
Я снова сглатываю и снова медленно считаю до трех. Хотя в этот раз мне не поможет, даже если я досчитаю до ста. Под халатом у него ничего. Только он. Мне жарко и сильно тянет внизу.
Поттер, абсолютно голый в своей собственной спальне мэнора, стоит и смотрит с вызовом мне в глаза.
– Это все, что я пока могу предложить тебе за спасение. Тело и душу. Тебе что-то нужно из этого? Драко?
А я только и могу, что тупо смотреть на него.
Поттер подходит ко мне и говорит, кусая губу:
– Я знаю, что они с тобой делали из-за меня. И как ты терпел. Рон рассказал, – Он стоит рядом со мной, горячий, манящий, совершенно не смущаясь своей наготы. Зато я не знаю, куда спрятать глаза. Совершенные мускулы, стройные ноги, поджарый живот.
– Зря рассказал.
– Нет, не зря. Я должен был знать, что сделал для меня человек, которого я люблю.
– Которого что? – словно очнувшись, я недоуменно ловлю его взгляд.
– Люблю, – Поттер смотрит мне прямо в лицо и добавляет: – Как ты мог этого не заметить? Ты никогда не был тупым, Драко Малфой.
Он меня любит. Все его неуверенные прикосновения и улыбки внезапно складываются для меня один к одному. Звезды и галактики плывут у меня в голове, рождая сверхновые, и я долго и тупо молчу. Поттер истолковывает это по-своему.
– Ладно. Я понял. Прости, – он садится на корточки и тянется за халатом.
– Стоять! – я наступаю на его руку ногой.
Он рассерженно фыркает и настырно тянет халат на себя.
– Я его с собой заберу, – буднично сообщает мне он, и во мне снова что-то взрывается, кажется, на этот раз это злость на то, что он все-таки хочет свалить.
– Нет, не возьмешь! – шиплю я и тоже вцепляюсь в махровую ткань.
– Возьму, – до чего же упертый кретин!
– Не возьмешь! – Я судорожно рву халат на себя. Ткань тихонько трещит.
Драка из-за халата – это какой-то апогей наших с ним отношений.
– Малфой, отвяжись. Сейчас я оденусь и сразу уйду.
– В халате?
– А почему бы и нет?
Он сердито пихает меня рукой в больное плечо. Злость прибавляет мне силы, и я резко дергаю его и халат на себя.
– Ты. Никуда не уйдешь! Вместе с этим дурацким халатом! – рычу я и одним рывком прижимаю идиота к себе. – Вы оба останетесь здесь. Ты и халат! – шиплю я ему в лицо и требую: – Ты понял меня? Повтори!
Он голый и чуть дрожит, то ли от холода, то ли от злости.
– Драко… я не могу…
Сейчас он доступный и близкий, от него веет жаром, и, опустив глаза вниз, я вижу, что он сильно хочет меня. Теперь я по-настоящему счастлив.
– Поттер, заткнись, – шепчу я: ощущая под рукой его гладкую кожу, я могу только шептать, а затем притягиваю его тупую башку за затылок к себе и наконец-то приближаю его рот к своему.
Я почти – почти – целую его, он тянется за моим поцелуем, и по его опьяневшему взгляду я вижу, что Поттер от этого плывет так же, как я. Но в самый последний момент я собираю всю свою волю в кулак, и мне удается от него ускользнуть.
– Вначале пообещай, что ты никуда не уйдешь, – требую я и поощрительно чуть касаюсь его кожи губами. Как же мне хорошо!
Какое-то время он напряжен и загнанно дышит, но вскоре я с облегчением чувствую, как он внезапно сдается, расслабляясь под моими руками, мягко улыбается мне моей самой любимой улыбкой, и наконец-то я могу сцеловать ее с его губ.
– Я. Никуда. Не уйду. Обещаю, – шепчет он и, слава Мерлину, затыкается. Потому что нам с ним обоим давно уже пора перестать говорить.
