Текст книги "Изменяя реальность"
Автор книги: tuuli-veter
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Знаешь, Поттер, если ты опять собираешься опоздать, я тебя ждать не буду.
– Ну, Драаако!
Гарри поспешно завязывал галстук, он терпеть не мог, когда Драко сердился. Последний прием в Министерстве, и потом долгожданный отпуск. Когда они наконец-то будут с Малфоем только вдвоем.
Красный узел съехал куда-то набок, и Драко, не выдержав, подошел к нему, начиная завязывать сам.
– Ну что за придурок? Даже галстук сам завязать не способен.
Его брови сердито нахмурились, но глаза были по-прежнему теплыми, а пальцы – предельно нежными.
Гарри перехватил его руку своей:
– А давай никуда не пойдем? Останемся дома. Я так по тебе соскучился, Драко.
Последнее время у него были сплошные приемы, благотворительные вечера и заседания в Министерстве. Ему катастрофически не хватало его Малфоя.
Драко качнулся к нему и уперся лбом в его лоб, как всегда любил Гарри. Ему нравилось представлять, как их волосы переплетаются в этот момент – черное с белым, – как и сами они сплелись воедино вместе с Малфоем.
– Поттер, ну, потерпи. Осталось недолго. И потом я буду тебя любить так, как ты только захочешь.
Гарри с трудом улыбнулся. Столько лет они уже вместе, а он по-прежнему обожает его с какой-то болезненной верностью.
– Ты обещаешь?
– Я обещаю.
Гарри протянул к нему руку, запуская ее в любимые шелковистые волосы, но неожиданно его рука ушла в пустоту.
– …Гарри? Гарри!
Так и не придя в себя, Гарри непонимающе смотрел на тормошащую его Гермиону.
– Ты обещаешь? – пробормотал он.
– Гарри, ну что обещаю? У нас сейчас Травология. Нам надо идти, – Гермиона энергично подталкивала обалдевшего Рона к дверям кабинета и казалась очень расстроенной. Гарри машинально кивнул, пытаясь найти глазами Малфоя, все еще не понимая, что он находится в Хогвартсе.
А Гермиона, дождавшись, пока Рон отойдет, тревожно посмотрела на Гарри и спросила трагическим шепотом:
– Что, опять?
Гарри только вздохнул и понуро кивнул, окончательно возвращаясь в реальность. Малфоя здесь нет и не будет. Он где-то там, торчит в своих подземельях, строит свою новую жизнь после войны и по-прежнему его ненавидит. А вот Гарри…
Война что-то накрепко повредила в его голове, насылая на него эти видения. Они были настолько реальны и наполнены солнечным счастьем, что Гарри временами казалось, что он теперь живет только в них. По яркости чувств они затмевали нормальную жизнь, и иногда он уже с трудом различал, где реальность. Вот как сейчас.
Гермиона смотрела на него, крепко держа за запястье, и Гарри был ей благодарен. Она словно заземляла его, заставляя существовать здесь и сейчас. Для всех остальных национальный герой оставался героем, – гордостью, символом. И только его подруга знала, что с Гарри все сильно не так. Он даже Рону постыдился признаться. Если бы еще не Малфой. Ну почему это именно он?
Джинни все еще ждала от него предложения, но разве он смел приблизиться хоть к какой-нибудь девушке, если и сам не знал, что увидит в следующий момент? Если его постоянно преследовали серые глаза, белые волосы и призрачная любовь, такая, от которой было совсем по-настоящему больно дышать.
– Если попробовать зелье для сна без сновидений… – Гермиона все еще пыталась искать ответы, когда Гарри окончательно признал свое поражение. – Но сделать так, чтобы ты не уснул…
Гарри кивал, соглашаясь. Он был очень ей благодарен, но давно ни во что такое не верил. Если даже МакГонагалл не смогла…
Ей он тоже сказал, смущаясь, опустив половину правды, и она колдовала над ним целый месяц в надежде избавить его от видений. Но через месяц беспомощно развела руками и сказала, что, возможно, в этом поможет время… Или, может быть, стоит попробовать в Мунго…
Испугавшись участи насовсем утвердиться в правах сумасшедшего, Гарри соврал ей, что видения прекратились, и окончательно впал в тоску, наполовину живя в призрачном мире. И чем дальше, тем больнее ему было из него выходить. А особо болезненным было, что Малфой его по-прежнему ненавидел. При редких встречах мерил Гарри холодными злыми глазами и проходил мимо, нагло задевая плечом и не удостаивая даже кивка. Но даже после такого Гарри с удвоенной силой начинали мучить очередные призрачные картины.
– Я ненавижу тебя, придурок! – смеющийся Драко сидел на постели в россыпи солнечных зайцев и долбил Гарри подушкой, а Гарри закрывался от него одеялом. В последний раз стукнув Гарри по голове, он обессиленно упал рядом с ним. – Не-на-ви-жу. Ты это знаешь? – прошептал Драко ему прямо в губы и вслед за этим сразу крепко поцеловал.
Гарри сделал захват и повалил его на кровать, заводя его руки над головой:
– Не знаю и знать не хочу! Сдавайся, Малфой, ты у меня в плену!
Драко лежал под ним расслабленный, нагретый утренним солнцем, и, даже не пытаясь вырваться, счастливо улыбался.
– Давно уже, ты, придурок.
Гарри нахмурился и легонько встряхнул, изображая злого аврора:
– Как давно? Признавайся!
Драко расхохотался и принялся вырываться:
– С того самого дня, как увидел у мадам Малкин какое-то новое чучело. Пусти, ты меня раздавишь, кретин!
Гарри зажмурился. Иногда ему казалось, что их счастья и любви слишком много, что так не бывает, чтобы и утро, и солнце, и смеющийся Драко. И совсем никакой войны. Для мальчика из чулана этого было слишком много.
– За что мне все это? – он влюбленно смотрел своему Драко в лицо и понимал, что выглядит полным придурком.
– Мистер Поттер, если вы наконец-то изволили встать… – дверь стукнула и распахнулась, а в проеме замаячил мрачный профессор. – Смею напомнить, что мы с Люциусом вас уже ждем полчаса. Вы нам обещали почистить драконье стойло.
Гарри в ужасе сделал большие глаза, а Драко расхохотался:
– Поттер, ты поспешил. Обычно твоя фраза звучит именно в этом месте. К тому же с другой интонацией.
Гарри уткнулся ему в плечо, фыркнул и рассмеялся. Даже свирепый Снейп этим утром был каким-то до боли своим. Словно тоже активно участвовал в его счастье.
Драко приподнялся на локте, обхватил Гарри сильной рукой за шею и быстро прижался губами к его губам.
– Но я ничего не имею против такого расклада, – прошептал он. – Мой Гарри. Мой. Гарри… Гарри…
– …Гарри?
– Дра… То есть… Рон? – Гарри вздрогнул и очнулся, оказываясь в кабинете по зельям. Снейп расхаживал по кабинету, привычно морщась от их шепотков.
– Гарри, ты что, уснул? Дай списать! Какая там была последняя фраза? – Рон склонился над его пергаментом, вглядываясь в неровные строчки, и тут же разочарованно скис: – Ну, ты что, это совсем не писал?
– Мистер Уизли, может, вы прекратите отвлекать нашу знаменитость от дела? Мне кажется, он сейчас слишком занят мыслями о своем героическом прошлом.
Гарри поджал губы и с силой стиснул перо. И как ему могло почудиться хоть на мгновение, что этот язвительный гад мог стать для него своим? Оживший профессор по-прежнему ненавидел его, как и Малфой, и сейчас служил лишним напоминанием о том, что все в его голове – глупый бред.
– Гарри, твои видения становятся чаще?
– Не говори глупостей, Гермиона.
Гарри обхватил себя руками и натянул капюшон. Какой промозглый осенний день. Особенно здесь, на трибунах.
– Ты сейчас его любишь? – Гермиона пристально вглядывалась ему в лицо.
– Нет, не люблю, – Гарри решительно чиркнул зажигалкой. Несмотря на возмущение Гермионы, он курил теперь больше обычного. За сигарету можно было хотя бы держаться, как за спасательный круг.
– Но через минуту снова будешь любить… – она тревожно смотрела ему в глаза, и Гарри молча пожал плечами. А что говорить, если она права?
– Ты знаешь, за какую команду болеет Малфой? – неожиданно спросила Гермиона, глядя на квиддичное поле.
– Понятия не имею, – Гарри напрягся.
– А там?
Гарри сузил глаза.
– Кенмарские коршуны, – нехотя выдавил он.
Гермиона воспрянула духом:
– Ну, вот видишь, значит, ты и правда все это придумал. Я специально спросила у слизеринцев. Они сказали, что вроде бы он болеет за “Паддлмир Юнайтид”. Твои видения – это вовсе не то же самое, что и твоя реальная жизнь.
Гарри молча пожал плечами. Что такое реальность?
– Понимаешь, я словно знаю его там настоящего. И пускай здесь все не так, но там все именно так, как могло быть на самом деле, – Гарри сжал руки в замок, и Гермиона тихо вздохнула.
– Я думаю, ты должен пойти к мадам Помфри и все рассказать, – она положила руку ему на рукав, а Гарри болезненно усмехнулся. Под ним расстилалось огромное пустое поле. И в груди была такая же мертвая пустота.
– А что потом? Мунго? Специальная палата герою и куча уколов и тестовых заклинаний?
Гермиона смутилась.
– Ну почему именно Мунго? Все вместе мы наверняка сможем что-то придумать.
Гарри коротко хмыкнул и испепелил бычок заклинанием.
– Уйди, Гермиона, – кажется, в его голосе совсем не осталось эмоций. – Просто уйди. Я прошу тебя. Мне надо побыть одному.
Наверное, в его голосе прозвучали отголоски безумия, потому что обычно упрямая Гермиона неожиданно растерялась, заметалась глазами, а затем, послушно поднявшись, побрела прочь, оставляя его одного.
Впрочем, не совсем одного.
– Поттер, почему я тебя должен постоянно искать?
Снова светило солнце – с Малфоем всегда светило солнце в груди, – и ревели трибуны.
– Потому что ты снова будешь болеть за свою Ирландию. А я не хочу с тобой ссориться. Отвали, – Гарри в шутку его отпихнул.
Он радостно улыбался, и Малфой улыбался в ответ. Несмотря на разногласия в спорте, даже на стадионе им толком не удавалось как следует поругаться.
– Ты просто должен признать, что Кенмарские коршуны играют лучше, чем твои криворукие болгары, – Малфой вцепился ему в плечо.
– Малфой, просто уйди! – продолжая смеяться, Гарри накрыл его руку своей. Он не хотел, чтобы Малфой уходил.
– Размечтался! Подвинься! Нет уж, я буду сидеть рядом с тобой, – Драко резко пихнул его, сдвигая с сиденья, и пристроился рядом, притираясь теплым боком так близко, как Гарри любил. – Потому что я хочу видеть и наслаждаться, как наши размажут твоих.
– Ваши… Да ваши снитч сегодня первый раз в жизни увидели. Они квоффл сроду в руках не держали, а ваш загонщик…
– Мистер Поттер!..
Не успел Люциус, который, оказывается, сидел впереди, выдать очередную тираду, пропитанную ненавистью к болгарам, а заодно, и к самому Поттеру, как Драко остановил Гарри единственным действенным способом, – прижимаясь губами к губам.
Как же Гарри любил его поцелуи. Сердце билось в груди, живое и теплое. Сердце, которое он отдал своему Драко навечно, и поэтому теперь мог существовать только рядом с Малфоем.
– Поттер, ты просто придурок.
На трибунах ревели болельщики. Или это выл ветер?
– Я придурок, потому что безумно люблю тебя, – Гарри рассеянно улыбнулся ему и сжал его руку в своей, притягивая к себе.
– Что ты сказал? – Малфой растерянно опустился рядом с ним на скамью. Он выглядел настолько ошеломленным, словно слышал это первый раз в жизни.
– Не прикидывайся, ты все слышал. Я не буду, как обычно, повторять тебе это пять раз подряд, – Гарри влюбленно посмотрел изумленному Малфою в лицо. – Иди ко мне, Драко, черт с ними со всеми.
– Что значит… со всеми? – Малфой растерянно оглянулся, затем снова непонимающе посмотрел на него.
Гарри махнул рукой:
– С твоими ирландцами, с моими болгарами. Я люблю тебя, оставайся со мной. Будем болеть за кого-нибудь вместе.
Он обхватил Драко рукой и притянул за шею к себе. Его губы никогда не надоест целовать – жесткие, когда злится; податливые, когда змеенышу что-то нужно от Гарри, и нежные, когда он хочет любви. А сейчас они нежные. Нежные.
– Поттер… придурок…
Гарри растерянно облизнулся. Медленно накатывало понимание, что на стадионе по-прежнему крапает мелкий дождь. На пустом стадионе. На котором нет ни веселых ирландцев, ни сильных болгар. А есть только недоуменный промокший Малфой. И рука Гарри лежит у него на плече. И тот тоже потрясенно облизывает влажные губы. Выходит, что Гарри его на самом деле сейчас целовал? Целовал?!
– Малфой! Черт! Что ты здесь де… – Гарри вскочил, с трудом подавив постыдный порыв закрыть руками лицо.
Малфой продолжал ошеломленно смотреть на него, ничего не говоря, но и не пытаясь уйти.
– Ты хочешь сказать, что ты даже не понял, что это я? – в его голосе звучали странные нотки.
Теперь Гарри мечтал провалиться сквозь трибуны до самой земли.
– Я понял, что ты… Ну в смысле не ты… – слова не желали идти на язык. – В общем, прости. Я не знаю, что на меня… Я не знаю! – в отчаянии выкрикнул Гарри. Теперь он признавал правоту Гермионы. Реальности путались и смешивались у него в голове, и спасение, видимо, было действительно в Мунго.
Побледневший Малфой поднялся следом за ним.
– Знаешь, Поттер, – холодно начал он. – Мне плевать, что происходит в твоей ушибленной голове. Сейчас меня интересует только одно: ты понимал, кого ты целуешь и кому признаешься в любви? Или тебе это совсем все равно?
Его голос был ровный и злой, и сам он, казалось, теперь ненавидел Гарри еще больше чем в школе, хотя вряд ли было возможно.
И Гарри не выдержал:
– Да тебе-то что? – взорвался он, отпихивая его от себя. – Какое твое дело, придурок? Как будто тебе вообще есть до меня хоть какое-то дело!
Но Малфой встретил его напор с удивительным хладнокровием.
– Представь себе, есть, – холодно выплюнул он. – Потому что если ты понимал, что делаешь это со мной… – он неожиданно ухмыльнулся. – Поттер, как ты не понимаешь – ты меня обесчестил. И теперь как честный человек… – Малфой сделал паузу, словно сдерживая смешок, и неожиданно широко ухмыльнулся: – Ты обязан на мне жениться.
Гарри показалось, что он снова выпал в иную реальность.
– Зачем? – тупо спросил он, залипнув на его искривленных усмешкой губах. Малфой ухмылялся, но вот его глаза… Гарри не мог обмануться – серые глаза смотрели на него с тревожным напряженным ожиданием. Поэтому он повторил: – Зачем тебе это?
Малфой опять усмехнулся:
– Покрыть браком позор… Спасти от бесчестья… – кажется, Малфой собрался перечислять еще долго. Но поскольку Гарри, не реагируя на его речь, просто молча и тупо смотрел на него, Малфой закатил глаза: – Поттер, не тупи, мне это выгодно, – сказал он обычным голосом. – Я должен был попытаться.
Гарри осторожно протянул руку и дотронулся до его лица. Малфой на удивление не отстранился, и это подтвердило Гарри его догадку:
– Ты снова ненастоящий? – он провел рукой по его щеке и, снова не встретив сопротивления, двинулся дальше, зарываясь пальцами в светлые любимые волосы. – Ненастоящий, – он улыбнулся и осторожно притянул его к себе за затылок. – Тогда поцелуй меня, Драко.
Лицо у Малфоя вытянулось и побледнело:
– Поттер, с тобой все хорошо? Грейнджер предупредила меня, что ты не в себе, но, признаться, я ей не поверил. Хотя, кажется, зря. С головой у тебя всегда было не очень… – несмотря на насмешливые слова, он смотрел на Гарри с тревогой и страхом.
Гарри тихо вздохнул. Вокруг крапал дождь, оставляя на скамейках мокрые кляксы.
– Значит, это действительно ты. Прости, это было так глупо, – Гарри, опустив голову вниз, равнодушно пожал плечами. – Тогда да, я согласен.
– Согласен? С чем ты согласен? – малфоевское лицо опять изменилось.
Теперь на его щеках лежал светлый румянец, делая его еще красивее. Гарри старался не смотреть на него.
– Я согласен на брак.
Малфой вздрогнул и дико посмотрел на него.
– Вообще-то такими вещами не шутят. Придурок, – тихо выдохнул он.
Гарри дернул плечом:
– Я не шучу. Выходи за меня. Что мне терять?
Он сунул руки в карманы и опустился на скамью, уставившись на бескрайнее поле. Кто виноват, что теперь он не может даже летать?
Малфой опустился рядом и резко развернул его к себе за плечо:
– Поттер, да что с тобой? Гарри, ты меня слышишь?
Испуганные серые глаза впервые были так близко. И его имя. Гарри не должен был ничего ему говорить. Но у него больше не было сил.
– Я люблю тебя. Каждый день и каждую ночь, – ответил он, равнодушно отворачиваясь от Малфоя. – Я очень устал. И знаю, что мне никто не поможет. Я понятия не имею, откуда эти видения, и почему в них именно ты. Но я не могу больше путать реальность и вымысел. Я и так уже не понимаю, где я живу. И зачем. Мне все надоело. Но я не хочу загреметь в этот чертовый Мунго, и ради этого готов на тебе жениться хоть тысячу раз.
Малфоевский взгляд потускнел, и сам он сжался, как от удара:
– Гриффиндорская честность не слишком-то романтична, – его голос опять был холодным и злым, а лицо – как бесстрастная маска. Бросив на него быстрый взгляд, Гарри снова взбесился.
– Не романтична? – он дернул его, разворачивая за локоть, и, заставляя смотреть на себя, зашипел прямо в лицо: – Не романтична? Что ты знаешь о романтичности, слизеринская сволочь? Да меня достало каждый день видеть, как я люблю тебя и только тебя! Как я счастлив с тобой в нашем… в вашем мэноре! По нескольку раз в день я вижу, как мы с тобой болтаем после работы. Как занимаемся сексом на нашей кровати. И я, представь себе, даже знаю, какие именно позы ты любишь. Как именно ты любишь, когда я тебя… – Малфой, задохнувшись, широко распахнул глаза, но Гарри было уже на все наплевать: – И как твой отец орет на меня, когда опять застает нас в парке за сексом. И как ради тебя я прикрываю его от Аврората. Как мы с тобой ездим в отпуск, растим наших детей, встречаемся после работы и никак не можем наговориться друг с другом. Я измучился видеть каждый день нашей несуществующей гребаной жизни, в которой я люблю тебя так, что дышать не могу! Это для тебя тоже недостаточно романтично, Малфой?
Он буквально дрожал от ярости, выплескивая Малфою в лицо измучившие его видения одно за другим.
Неожиданно сильные руки рывком дернули его на себя.
– Заткнись, идиот. Просто заткнись.
Гарри дернулся, но Малфой, намертво вцепившись в него, прижимал его к себе с такой силой, что было не вырваться. И Гарри сдался, обхватив его руками за шею, он вжался носом в светлые, давно уже знакомые волосы и всхлипнул, чувствуя, как дрожь понемногу начинает стихать.
– Поттер, тише. Хороший мой, давай, успокойся. Что ты мне еще не сказал? Что еще было в твоих видениях? – Малфой сейчас был так близко к нему, что его заботливый шепот беспрепятственно тек Гарри в самое ухо, и Гарри подался к нему, пытаясь поймать еще хоть немного ласковых слов.
– Ты меня там тоже любишь, – прошептал он, вжимаясь в Малфоя. – Так сильно любишь. Как никогда в жизни не сможешь, – Гарри потерся лбом о его висок, чувствуя, как облегчение подступает к горлу наравне со слезами.
Малфой чуть отстранился и замер, по-прежнему не отпуская его.
– Много ты знаешь, кретин, о том, что я смогу.
Двумя пальцами он ласково поправил Гарри лохматую челку.
– То есть… О чем ты? – Гарри недоверчиво взглянул на него и снова попробовал отстраниться. Но Малфой опять не пустил. Смело взглянув Гарри прямо в глаза, он болезненно усмехнулся:
– Поттер… Я не знаю, что у тебя там провернулось в твоей голове, и как на это повлияла война… – он не выдержал и все-таки спрятал взгляд. – Но ты должен знать… Эти видения. Понимаешь, они мои. Я не знаю, почему ты их видишь. Какого черта ты сейчас видишь то, что я за несколько лет намечтал о тебе.
Гарри недоверчиво смотрел на него – на пунцовые щеки и отчаянные глаза, и снова не верил.
– Ты шутишь… – Гарри растерянно оглянулся, оглядывая пустующий стадион и низкие серые тучи. – Или все это… опять не на самом деле?
Застряв взглядом на пустом летном поле, он чуть не вскрикнул, почувствовав на предплечье болезненный жесткий щипок.
– Малфой, ты сдурел?! – он растерянно обернулся.
Драко пристально смотрел на него, сузив глаза:
– Зато теперь ты будешь уверен, что сделал мне предложение именно в этой реальности.
Гарри, потирая саднящую руку, неверяще разглядывал бледное, решительное лицо, и в глазах у него понемногу светлело. Словно кто-то взял большую пушистую щетку и принялся сметать с окон паутину и старую пыль.
– Значит… все это вот сейчас… Выйти замуж… Все это правда? – выдохнул он.
Малфой сердито смотрел на него:
– Надеюсь, ты не собираешься теперь отказаться?
Гарри ошеломленно смотрел на него, пытаясь совместить в голове два разных мира.
– Да… То есть, нет. Конечно же, нет, – поспешно исправился он и зачем-то добавил: – Не волнуйся, я всегда держу свое слово.
– Я на это надеюсь, – Малфой, окинув его подозрительным взглядом, неожиданно ему улыбнулся, и Гарри несмело улыбнулся ему в ответ.
Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и он все еще не был готов поверить в происходящее до конца.
– И тебе… правда, нравятся Кенмарские коршуны? – Гарри застыл, тревожно ожидая его ответа. Но Малфой лишь презрительно фыркнул:
– Ну и что в этом такого плохого? Может, они и не самые популярные в лиге…
Тучи чуть расступились, и в самый центр стадиона ударил солнечный луч. Гарри рассеянно ему улыбнулся, стараясь унять счастье, бурлящее между сердцем и горлом.
– Но они же полный отстой! – улыбаясь, он специально не смотрел на Малфоя, надеясь, что так тот не сможет заметить, как сияют его глаза.
Но от наблюдательного Малфоя было сложно что-либо скрыть.
– Давай мы с тобой обсудим это завтра на стадионе. Я как раз собирался познакомить тебя с отцом, – Малфой усмехнулся, и прежде, чем Гарри успел испугаться, прижался губами к его губам, целуя так, как умел только он.
Теряя голову от его близости и его теплых губ, Гарри закрыл глаза, даже не замечая, как две реальности стремительно полетели навстречу друг другу. Как стали сближаться, схлестываясь и переплетаясь видениями. Чтобы накрепко сцепиться в одну настоящую жизнь.
