Текст книги "Погасшее солнце (СИ)"

Автор книги: tower

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Пролог. ==========

Она – Лили Эванс. Непримечательная и возможно даже не личность, а просто человек, однажды сломавшийся. Она – та, кто разочаровался в жизни, потерял тонкую нить повествования своей судьбы, давно ничего не ожидая, не желая от нее. Для нее этот мир навсегда окрашен в черный, а его красоты гаснут на фоне таких серых и губящих недель. Она будет часами блуждать по тропинкам Запретного леса, молчаливо цитировать классиков и плотнее кутаться в мантию, чтобы не заболеть.

Окружающий мир давно выжег в сознании Лили отвращение к этому миру, оставляющие яркий колющий след в сознании. И ведь так больно иногда понимать, что надежда – пустое слово, пустой звук, ничего не значащий в этом пугающем, алчном мире. Так больно иногда понимать, что все мечты, стремления, желания девушки рассыпались, словно песочный замок, а сил больше нет, чтобы воздвигнуть новое сооружение.

Лили Эванс давно потерялась в далеких мечтах, сюжетах книг, где свои правила, свои герои. Реальность для неё ничто. Лили живет в своем ничтожном, хрупком мирке, отгораживая, защищая его от окружающих людей. Слишком пустых, чтобы понять, принять Лили такой, кем она является вместе со своим мирком.

Всем известна эта девушка, как прилежная, до омерзения правильная ученица, засиживающаяся в библиотеке до глубокой ночи, проводящая там все свободное время. Лили можно было часто застать за чтением книги у прозрачной глади озера, в гостиной, даже на уроке.

Но все слишком заняты, чтобы рассмотреть обложку фолианта, они проходят мимо, даже не взглянув в сторону рыжеволосой ученицы. Но если бы глупые студенты обернулись, прочитали заглавие, тогда бы вся игра Лили Эванс обернулось бы прахом, они бы поняли, что ведьма далеко не прилежная, не правильная девочка

Лили Эванс, словно книга, стоит только открыть ее, пробежать глазами по строкам и вмиг поймешь, осознаешь, кто она. Но ведь в Хогвартсе мало таких студентов, которые любят читать и не все сюжеты способны захватить разум.

Учителя часто смотрят на Лили сожалеюще, грустно, провожая ее задумчивым взглядом. Только вот жалость ей не к чему. Она давно забыла, отвыкла от этого ненужного чувства.

Это странно, наверное, что Лили не испытала ничего: ни боли, ни отчаяния, ни желания самоубийства, когда ей сообщили о гибели родителей. В душе у нее было пусто, лишь малая бездна засияла у нее в сердце, ничего не оставляя после себя.

А хотя, душа… Есть ли она у неё? Определённо нет, иначе она хотя бы что-то чувствовала.

Чувства. А все же есть у неё сердце. Она безответно влюблена.

Джеймс Поттер.

Она полюбила красивого, харизматичного мальчика не из-за привлекательной внешности, абсолютно нет. Она рассмотрела в Джеймсе его душу, навсегда утонув в ней, словно в бесконечном, бездонном море. А чего может стоить ее любовь к квидиччу…

Квиддич. Она обожает его. Как же все-таки неописуемо сесть на метлу, взмыв в воздух, провожая взглядом пейзажи Хогвартса, пролетая сквозь облака. Пролетая сквозь вечность.

И ведь никому не известно о этой девочке, никто не интересуется ей, но может… это и к лучшему? Ведь учителя и ученики не знают, что каждую ночь Лили проводит в Запретной секции библиотеки, а днем читает запрещенные книги, что не успела прочесть ночью. В свои семнадцать, Лили Эванс – профессиональный анимаг.

Лань.

Её любимое животное, её патронус…

Лили Эванс. Наша маленькая, тихая, скромная девочка… Тебя никто не знает, а ты сама? Как думаешь, кто ты такая?

Комментарий к Пролог.

Писать дальше или не стоит? Очень нужно знать))

========== Глава 2 ==========

Иногда она думает, что лучше бы вовсе не появлялась на свет, чтобы никогда не чувствовать той боли, что скопилась внутри нее. Бросая мимолетные взгляды на таких счастливых и окрыленных жизнью одноклассников, Лили ненавидит себя, потому что она так не умеет. Она не умеет улыбаться, не умеет жить и не хочет стремиться, пробираться сквозь тернии жизни и прокладывать свой собственный путь. Когда ночью, она вновь и вновь будет просыпаться от кошмаров, Эванс будет понимать лишь одну вещь, ей никогда не стать красивой, не стать особенной и нужной хоть для кого-нибудь. И, если раньше этот факт задевал самые потаенные уголки ее души, то сейчас ей плевать. Внутри все тоже давно уже сгнило.

– Мисс Эванс! Это…это просто изумительно! – профессор Слизнорт наклонился к котлу и вдохнул чудесный аромат жидкости. – Все подошли и посмотрели на зелье Лили!

Ученики недовольно встали с мест и лениво подошли к последней парте, где сидела «странная девочка». Никому не нравилась излишняя популярность Эванс у учителей. Эта девчонка ни разу за все семь лет обучения в школе не нарушила ни одного правила. Вообще, для всех она была загадкой. Тихая спокойная Лили. Она являлась тем человеком, которого трудно выделить из толпы, трудно заметить, найти среди учеников школы Хогвартса и оттого, ее ненавидели еще больше.

– Вы только посмотрите! Это же просто превосходно. Я еще не видел более способного ученика, чем Вы, – Слизнорт погладил усы, а Слизеринцы недовольно закатили глаза. Лили слегка зарделась и перевела безжизненный взгляд в окно, где сейчас царствовала матушка осень, поражая всех своим великолепием и красотой. Она тяжело вздохнула, наблюдая, как медленно рассасывается класс по своим местам, как Гараций отдает последние указания и ставит оценки в журнал. Почему-то на душе стало неимоверно тоскливо, а ее триумф на уроке быстро выветрился из головы. – Собираем вещи и выходим из класса! Только поживее! – бодро проворковал профессор Слизнорт, собирая склянки с зельями в шкаф и ставя их в определенном порядке. Лили внимательно понаблюдала за учителем и подумала, что, пожалуй, это единственный человек во всем Хогварсте, который действительно любил бы ее и восхищался ею. Эванс улыбнулась и подумала, что было бы неплохо помочь уже далеко не молодому профессору.

– Профессор… – послышался робкий голос за спиной, только Горацию не надо было поворачиваться, чтобы догадаться, кто это.

– Да, Лили?

– Когда мне сегодня приходить? – Девушка передернула плечом и неуверенно посмотрела на учителя из-под надоедливой челки.

– Моя дорогая, вам это не обязательно, – Гораций повернулся лицом к Лили. Эта ученица была необыкновенной, жалко, что никто этого не понимал! – Эта отработка только для тех, кого мне послал Филч.

– Но… я хочу… помочь вам, – она мимолетно улыбнулась и опустила голову, сжав руки в кулаки. Не сказать, что Лили хотела контактировать с людьми, которые будут сдавать отработку, но иногда, в ней проспалось отчаянное желание заговорить с кем-нибудь, поделиться своими мыслями, да и просто обсудить общепринятые темы.

– Ну, в таком случае жду вас сегодня вечером, – сказал профессор и напоследок проводил ученицу взглядом до двери. Когда она исчезла, он с грустью вздохнул, и вновь обратив свое внимание к склянкам, рассуждая о том, что иногда вот такие вот на первый взгляд «невидимки» способны на многое.

***

В женском туалете на третьем этаже было неимоверно душно. Марлин лениво взмахнула палочкой, пытаясь вспомнить хоть одно подходящее заклинание для этого случая, но потерпела фиаско. МакКиннон бесстрастно посмотрела на свою соседку по подоконнику и вновь сделала затяжку. Уже скоро должен быть обед, но прежде, чем спуститься в Большой зал, она и Каролина Эйвери – ученица седьмого курса факультета Слизерина, девушка одного из самых популярных парней школы, а именно Джеймса Поттера, да и просто главная стерва школы, решили покурить перед едой. Каролина, заметив эту улыбку, так же слащаво ухмыльнулась в ответ, показывая тем самым свои идеальные белые зубы. Кем они являлись друг другу? Определенно было то, что они не являлись друзьями, а сама МакКиннон не выступала против девушки исключительно по двум причинам: первая заключалась в том, что переходить ей дорогу в одиночку – опасно, а вторая…ей было просто комфортно с Эйвери. Не надо было строить моральную девицу с добродушной улыбкой, а наоборот, можно показать всю гниль своей души.

– Сегодня меня вызвал к себе Слизнорт, – Каролина выдохнула колючий дым в лицо девушки, на что последняя невольно нахмурилась, выпуская бычок из своих пальцев и раздавливая его каблуком недешевых туфель.

– И что же? – без капли интереса спросила Марлин, поправляя складки на мантии и смотря безразличным взглядом на Эйвери.

Каролина перевела взгляд на подругу и, театрально закатив глаза, заговорила голосом, который уж больно сильно смахивал на голос Гарация Слизнорта:

– Признаться, я не ожидал от Вас, мисс Эйвери такой выходки. Но, поскольку, вчера вечером Вы вместе со своей подругой проникли в мой кабинет и устроили настоящий вандализм, то извольте прийти сегодня на отработку, – фыркнув, она вновь принялась курить.

МакКиннон ядовито улыбнулась, вспоминая, как они под покровом ночи гуляли с Эйвери, смеясь, блуждали по безлюдным холлам Хогвартса, а потом случайно наткнулись на кабинет Слизнорта. Они, конечно же, не хотели разрушить его лабораторию, а просто вытащить Оборотное зелье, которое как раз нужно было Мародерам, а тут выпал такой шанс! Но неуклюжая по жизни Марлин одним движением руки случайно смахнула половину склянок и подняла такой шум, что наверное Филч от радости чуть коньки не отбросил. Однако настиг их далеко не противный завхоз, а сам Слизнорт, который, оказывается, сидел в соседнем кабинете. Марлин тяжело вздохнула, предчувствуя смертельную скуку, а потом взглянула из-под опущенных ресниц на Каролину. В последнее время ей начинало не нравится то, что она господствует в Хогвартсе, да и вечная улыбка на этих алых устах раздражает. МакКиннон улыбнулась в ответ Каролине, про себя думая, что она может положить конец ее правлению.

***

Время близилось к шести. Замок отчасти опустел, что для Лили было явным преимуществом. Лишний раз на глаза показывать не хотелось. Хотя, кто обратит на неё своё «драгоценное» внимание? Эванс нравилось быть изгоем. Для нее это лучшая участь, что могла бы с ней случиться. Однако Лили верит, что когда-нибудь она встретит такого человека, которой понял бы ее без слов. И вот тогда она оживет. Проснется и станет, как раньше. Доброй, веселой… Но почему-то с каждым годом, эта мысль увядает как цветок, который долго не поливали.

Лили остановилась и тряхнула головой. И без того паршивое настроение, а она еще добивает себя мыслями. Наверное – это просто ее кредо, стиль жизни что ли. В ее глазах всегда было понимание всех проблем, ее мысли, но, почему-то, этого никто не видел. В этом мире люди многого не замечают. Они не видят из-за своего эгоизма, им наплевать, для них ты – никто. Ничтожество. Ноль. У нее были чувства, идеи и планы, однако это никого не интересовало. На нее не обращали внимания, хотя, наверное, это лучше, чем издевательства.

Девушка прискорбно поджала губы и быстрым шагом дошла до класса. Неслышно отварив дверь и убедившись, что в классе никого нет, она положила сумку и принялась выполнять задание: класть склянки и ингредиенты в шкаф, а также отмывать котлы.

«Весёлое, однако, дело. И что-то помощники не спешат…», с иронией думала Лили, старательно вымывая склянки и котлы, а затем, вытерев их, прятала далеко в шкаф. На мгновение остановившись, она пустым взглядом прошлась по окрестностям Хогвартса и подумала, что все же ее школа – намного лучше, нежели дом, где ее не ждет никто. Родители уже как два года разбились автокатастрофе, а Петуния, ее старшая сестра просто ненавидит Лили. Она всегда считала, что они разбились из-за нее, что это она виновата в их смерти и это всегда неимоверно обижало младшую Эванс. Мысли Лили резко прервал скрип двери. Повернувшись, она увидела, что в класс зашла Каролина Эйвери и Марлин МакКиннон, местные популярные звездочки.

Посмотрев по сторонам, Каролина небрежно бросила сумку на пол и улеглась на парту. Увидев этот жест, МакКиннон картинно закатила глаза и, оглядев Эванс с ног до головы, лукаво подмигнула девушке. Лили на секунду опешила и забыла, что у нее в руках серебряный котелок, отчего последний со звоном приземлился на пол. Эйвери недовольно поморщилась и посмотрела на Гриффиндорку таким взглядом, который так и кричал в лицо о том, насколько Эванс тупая.

– Ну, что стоишь или палочкой пользоваться не умеешь? – прожигая ее взглядом, спросила Эйвери.

– Оставь ее, Каролина, – насмешливо возразила Марлин, заинтересованно оглядывая рыжее чудо со всех сторон.

– Хотя, зачем тебе, собственно, палочка? Ты же грязнокровка, такие, как ты, здесь учиться не должны, так что проваливай, пока не поздно, – не обращая внимания на Марлин, сказала Каролина, раздраженно прикрыв веки.

Лили, молча, выслушала ее. Больно. Было очень больно. За что к ней такое отношение? В чем она виновата? И дело же не в ее словах…как к ней относятся? Как к дерьму, если не хуже. А ведь она такая же, как и они. Возможно странная и ненормальная, но у нее есть глаза, руки и все то, что делает людей похожих на людей.

На смену боли пришла ярость. Не думая о последствиях, она выпалила:

– А таким, как ты, прямиком дорога в Азкабан!

Лили сама остолбенела от своей наглости, а посмотрев на Каролину, волна страха прошлась по рукам. В ее глазах читалось недоразумение и шок… Повернувшись, Эванс пулей вылетела из класса, при этом сильно задев Каролину плечом, из-за чего та отшатнулась в сторону, зацепившись за стул. Она что-то прокричала в след, но Лили, не останавливаясь, шла вперед. А в голове только одна мысль:

«Что же ты наделала, Эванс?!»

========== Глава 3 ==========

– Сегодня полнолуние, Господа, – тихо сказал Сириус, хотя все и так это знали. Римус, как всегда виновато опустил голову, ему стыдно, но только за что? Питер похлопал его по плечу, однако в глазах так и читалось: «Бедняжка».

Бедняжка, возможно, это не самое лучшее слово, чтобы охарактеризовать его состояние, но почему-то другое не подходило. Римус думал, что Мародеры отвернутся от него, когда узнают его секрет, но он ошибся, очень сильно ошибся, ведь эта тайна, одна-единственная тайна сплотила сердца верных друзей. Иногда, Сохатый рассуждал о том, кого это носить на плечах такую ношу в одиночку? Кого это смотреть на себя в зеркало и понимать, что ты опасен для общества? Хотя, на благо и по приятному стечению обстоятельств, Римус Люпин был не один. У него были Мародеры.

– Все готово? – спросил Джеймс, после минуты раздумий.

– Ага, – как-то неуверенно ответил Сириус.

А затем традиционная минутная пауза. Если бы Джеймс владел легилименцией, то он бы с радостью залез в их самые сокровенные тайны и наконец, узнал, что они на самом деле думают. Да даже не так, он наконец смог бы понять многие мотивы, принципы и даже просто своих друзей, которые иногда умело поражали своими выходками.

– А уже первый звонок, – вдруг пропищал Питер, внимательно поглядывая на Римуса, у которого на лице смущение граничит с растерянностью. – Пора на урок.

«Занятия. Это так… нормально?» удивлённо заметил Джеймс, так как за прошедшие годы ничего нормального не происходило. Анимагия, ночные вылазки, запретная магия, создание карты, а теперь уроки. Слишком нормально! Джеймс поспешно встал с кровати и взял сумку, опаздывать на уроки сегодня определённо нельзя. Он спустился в главную комнату, где его вместе с Сириусом, окружила стайка фанаток, которым видно никак не понять, что их чрезвычайное внимание тяготит парней.

Признаться, Джеймс уже просто устал от обожания в глазах женского пола, от их театральных воздыханий и коротких юбок, мелькающих перед глазами.

«Интересно, а если бы они узнали, что я дружу с монстром, они бы так же липли или нет?».

И всегда он приходил к выводу, что нет. Ведь люди боятся всего необычного, и маги не исключение. Вампиры, оборотни, великаны. Чем они отличаются от нас? Да, в них живёт монстр, но и наши души не исключение. Мы пытаемся запереть их в самые глубины, но надолго ли? Ведь замки ломаются или же покрываются ржавчиной, а что потом? Стоит подуть северному ветру, и клетки откроются, а вот тогда не особо понятно, кто страшнее: вампиры, оборотни, великаны или же мы, волшебники?

В каждом человеке живёт чудовище. И Джеймс не исключение. Для него чудовище – это страх. Страх за семью, за друзей. Он не боится смерти, он боится смерти любимых и дорогих. А у страха есть поразительное свойство барьера. Ты не можешь идти вперёд, ведь он преграждает тебе путь, сжимает твои лёгкие, не пропуская воздуха, а ты задыхаешься, пытаешься вырваться из цепких рук, но… вырвешься? Сможешь противостоять?

– Дже-еймс! – обиженно протянула Каролина, насупившись. – И вот ты снова меня не заметил, – прохладно констатировала Эйвери, ухватившись за воротник его рубашки и притянув Джеймса ближе к себе.

– Извини, – хотя честно, он не понимал, за что, но подробнее внедряться в женскую психологию ему не хотелось. Чувственно поцеловав свою девушку и наградив ее своей обескураживающий улыбкой, он заглянул в глаза, и тоска пеленой окутала сердце. В ней не было искорок жизни, не было особенности, а лед, казалось, исходил прямо из сердца. Моментами, Каролина пугала его своей холодностью, расчетливостью и надменностью в глазах, но бросить ее для него было чем-то…странным? Они выросли вместе, провели все детство и часто кружились в незатейливом вальсе на многочисленных приемах. Родители пророчили им свадьбу и вроде все к тому и шло, да и соотношение характеров, отсутствие драмы были ее явными преимуществами. Каролина была почти идеальной девушкой, но только почти, порою, перевешивало его здравый смысл. Ему хотелось видеть эмоции, чувствовать жизнь в глазах, а не понимать, что Эйвери всю жизнь будет что-то скрывать от него.

– Ну и о чем ты задумался? – проговорила Каролина, устремив свой холодный взгляд на кучку девчонок, столпившихся возле Сириуса Блэка. Грозно шикнув на них, Эйвери весело расхохоталась. Поттер едва заметно покачал головой, рассуждая о том, что в этом тоже заключался один из основных плюсов его девушки. Она отпугивала других, заставляла держаться подальше от Джеймса, что явно было не лишним.

– Думал о том, как прекрасно мы проведем эти выходные в Хогсмиде, – улыбнувшись, медленно проговорил он. Каролина открыла было рот, чтобы уведомить его о том, что такие его мысли ей определенно льстят, резко отошла с таким визгом, которому мог позавидовать портрет Толстой Тети в их гостиной. Это было что-то незабываемо странное. Она вцепилась в свои волосы и кричала, с визгом пыталась что-то вытащить из них. Джеймс в нерешительности замер, не зная, куда себя девать и что вообще происходит, как вдруг он увидел, что у нее в волосах торчит морщинистая головка писки, которая вонзила свои коготки в голову Каролин и с силой, на которую способна это маленькое создание, дергала ее за волосы.

Но все закончилось в один миг. Из-за поворота появилась рыжеволосая девушка, которая взмахнула палочкой, и пикси без сознания упала на пол.

– Прости, – нерешительно проговорила девушка, внимательно изучая пол и буйное создание.

– Ты… – Каролина, казалось, еле сдерживала в себе ярость, которая переполняла ее до краев. – ТЫ! Сначала угрозы, а теперь ты перешла к действиям!

– Ты не так все поняла…

– Ну, знаешь ли, милая, – холодно процедила Эйвери, посмотрев в глаза уже знакомой Гриффиндорки и резким движением отряхнув мантию, она неприлично спокойной отчеканила свои слова. – Я тебе устрою сладкую жизнь. Каролина бросила еще один ледяной взгляд на девушку и быстрым шагом удалилась прочь, что-то проговорив Джеймсу. Сохатый, еще не отошедший от увиденного, внимательно посмотрел на рыжеволосую Гриффиндорку, оценивая ее моральное состояние.

– Неловко вышло, – пробормотал он, запуская руки в волосы. Девушка бросила на него взгляд исподтишка, и Джеймс понял одну вещь: ее глаза были какими-то нереальными. На него смотрели два изумрудика, настолько ослепительные и сверкающие, что от них, пожалуй, можно ослепнуть. Но главное было не это. В ее глазах была жизнь, там были слабые искорки и волнение.

– Да, – чуть дрожащим голосом проговорила она, а потом, подняв пикси, пошла к первому классу, когда Джеймс так и остался стоять на своем месте, не в силах уйти.

Комментарий к Глава 3

Глава была написана под действием антибиотиков вперемешку с книгой Дэна Уэллса ” Я не серийный убийца”

========== Глава 4. ==========

Жизнь любит издеваться над людьми. Ей это нравится, для нее это огромное и ни с чем несравнимое удовольствие. Она дает испытания, чтобы человек не расслаблялся, она ломает их, пытаясь вывести из строя, как игрушку. А ведь, правда. Кто мы? Всего лишь игрушки в руках у судьбы. Она играет нами, ломает, причиняет боль, а когда мы ей надоедаем, выбрасывает. Словно мусор.

Однако, давайте не будем все сваливать на нее, ибо мы не лучше. Мы ведь так же поступаем с другими. Играем и выбрасываем. Кидаем и забываем. Но, разве вы никогда не задумывались, а что испытывает брошенный человек? Когда-то давно Лили тоже кинули. Это было в маггловской школе. В те дни она была другой. Веселой, что ли…

Наверное, с этого момента она начала изменяться. Первая боль, первая рана. Предательство трудно вынести, а особенно, когда ты совсем одинок. С того самого дня, она поняла, что жизнь как спектакль, а люди лишь актеры. Кто плохо играет, того выгоняют. Не спрашивая, выбрасывая, как мусор. Она замкнулась. Перестала показывать истинные чувства и всегда смотрела на людей таким странным взглядом, как будто видела их насквозь.

В ее жизни было слишком много всего. Была сестра, которая, на самом деле, есть и сейчас. Только в комплекте с Петунией она получила необузданную ярость, которую на Лили выливала ее сестра. Младшая Эванс всегда считала, что Петунии просто тоже хотелось быть…одаренной. Тоже хотелось бы поехать в Хогвартс и овладеть тем, что умеет делать Лили. У Гриффиндорки были родители, которых сбила машина. Девушка хорошо помнит тот день, когда к ним в дом заявился важный полицейский и своим сочувственным голосом выпалил смертный приговор. Смертный приговор, который вырвал сердце Лили, которые навсегда поменял ее жизнь.

– Лили, мы можем поговорить?

Эванс вздрогнула и увидела перед собой Северуса. Он когда-то был ее другом, лучшим, если можно так сказать. Этот человек в ее жизни значил многое, а теперь, кажется ничего. Снейп на протяжении двух лет не давал ей прохода, и все время извинялся за тот инцидент, произошедший на пятом курс. Лили тяжело вздохнула, вспомнив, как больно тогда ужалили его слова, как долго она ходила зареванная по Хогвартсу

Грязнокровка. Грязная кровь.

К чему все эти предрассудки? Разве она хуже чистокровных? Разве можно судить людей по чистоте крови? Она у всех одинаково красного цвета. Тогда почему же даже ее лучший друг в порыве ярости, назвал ее таким скверным словом?

– Сев, мне кажется, мы все уже обсудили тогда все, – она устало помотала головой, пытаясь пройти его. – Причем уже два года, как.

В голову невольно пришли те воспоминания и она, словно это было вчера услышала их старый разговор:

Прости меня.

– Отвяжись.

– Прости меня!

– Можешь не трудиться.

Это было ночью. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.

– Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

– Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

– Сорвалось с языка? – В голосе Лили не было жалости. – Слишком поздно. Ты был моим единственным другом. Я доверяла тебе и все рассказывала. Все. А что? Что ты сделал, когда твои дружки напали на меня? Стоял и смотрел, а затем выкрикнул это ужасное слово! Нет, прощения нет!

Он открыл было рот, но так ничего и не сказал.

– Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою сторону, я-свою.

– Нет… послушай, я не хотел…

– Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему я должна быть исключением?

– Лили, прошу, давай поговорим еще раз.

А из-за чего он назвал ее грязнокровкой? Просто хотел выделиться перед своими слизеринскими друзьями. Так гнусно, если честно. И противно.

– Прости, Северус, я тороплюсь. У меня урок.

И Лили быстрым шагом скрылась за поротом, надеясь, что он не пойдет за ней.

«Люди двуличны» – цинично рассуждает Эванс, когда проходит мимо веселых учеников: «Они все делают для своей выгоды. Подставляя и обманывая. Но только они забывают, что жизнь как бумеранг. Ударяясь об одну стену, он возвращается к точке отсчета, и вот тогда они еще вспомнят все, что натворили, и, возможно, наконец поймут, что быть такими тварями – ужасно.»

***

Отбой уже начался. Тишина и покой покорили замок и коридоры, забрав его в свои владения. Лишь один человек, наверное, не находился в эту ночь в своей башне. Девушка тихо кралась по коридорам старого Хогвартса. Тени играли на стенах, изображая причудливых существ. Казалось, ничего не может быть прекраснее.

Старинные портреты в красивых тяжелых рамах висели на стенах. Некоторые

переговаривались, создавая таинственный шепот. Некоторые мирно дремали, удобнее устроившись в своих рамах. Но главное одно: Рыжая девушка тихо шла в библиотеку.

Шаг, и она в заветном месте. Стеллажи. Огромное количество книг по темной магии, а также сложнейших заклинаний. Лили уже давно освоила их, но теперь ее цель – черная магия.

Эванс достает нужную книгу и садится за стол. Глаза быстро бегают по строчкам, а тонкие пальчики переворачивают страницы. Время летит, а Лили и не думает остановиться, как вдруг слышит, что дверь библиотеки открывается.

И кто подумает в такое время заглянуть сюда?

Прямо на пороге библиотеки стоит блондинка и весело ухмыляется.

– Я так и знала, что наша малышка Эванс не так проста, – МакКиннон весело хлопает в ладоши, а потом, слегка выпятив глаза, скучающим садиться рядом с Лили на стул Марлин и смотрит на корешок книги. – Темная магия. Весело. И как я вижу далеко не начальный курс.

Лили сглотнула ком в горле. Темная магия очень опасна, особенно во времена Волан-де-Морта.

– Не волнуйся, я никому не скажу, что наша обожаемая староста увлекается столь нетипичным хобби, – Марлин переходит на шепот и лукаво сверкает своими глазами.

Эванс облегченно вздохнула.

– Но если ты поможешь мне в одном деле. Совсем простое, для такой красотки, как ты. – МакКиннон откидывает белокурую прядь волос и смотрит внимательно, долго. – Точнее, я тебе помогу.

– Что? – глупо спрашивает Лили, предчувствуя тревогу. Что-то не могло внушать ей доверие по отношению к этому человеку. Эванс пугал маниакальный блеск голубых глаз, пугала уверенность, с которой смотрела на нее девушка.

– Знаешь Каролину Эйвери? —Марлин перестает улыбаться и смотрит на Лили таким взглядом, который прожигает изнутри. – Конечно, знаешь, ты вчера на нее наехала. Не буду рукоплескать и кричать браво, потому что это было неимоверно глупо с твоей стороны, Эванс. – МакКиннон убирает стопку книг и подается чуть вперед. Так, что еще немного и личного пространства не осталось бы вовсе. – Честно сказать, в последнее время меня начинает раздражать ее

самовлюбленность, а ты, как я погляжу, отважная, да и на внешность сойдешь. Ты поможешь мне избавиться от нее, а я сделаю так, чтобы Джеймс Поттер обратил свое внимание на серую мышку, вроде тебя.

Наступает молчание, а Лили Эванс пытается догадаться, откуда известно Марлин о ее симпатии по отношению к Джеймсу? Неужели, она так заметна? Тревога охватила сердце Эванс, и она замерла в нерешительности. Соглашаться на ее сделку? Но что она может повлечь за собой? Что, если что-то такое, что может навсегда имзенить ее жизни?

– Марлин, – робко начинает Гриффиндорка, заправляя прядь рыжих волос. – Понятия не имею, с чего ты взяла, что мне нравится Джеймс…

– А он тебе нравится? – будничным тоном вопрошает МакКиннон, подняв бровь. – Я предложила его кандидатуру, потому что он один из самых популярных парней, а тут оказывается…

– Ничего такого, о чем ты себе напридумала, – жестко перебивает Лили, удивляясь, почему еще не залилась краской и не превратилась в помидор. – Я не хочу в этом участвовать. Это же Каролина Эйвери. Она и так смотрит на меня, как на грязь, а если я открыто перейду ей дорогу? Она же уничтожит меня.

– Либо заключаешь со мной сделку, либо мы сейчас же идем к Дамблдору, – холодно отвечает МакКиннон. Лили на мгновение замирает. Она не хотела вылетать из Хогвартса, ведь это ее дом. Лили кивнула и между тем подумала лишь об одном:

«Кажется, начинается новая жизнь»

Комментарий к Глава 4.

Надеюсь, глава обрадовала…

Спасибо, Маша.

========== Глава 5. ==========

Лили всегда любила дождь. Идти по улице и чувствовать холодные капли на лице, ну разве не прекрасно? К тому же, нет суеты, людей нет на улице, лишь пару ненормальных. Наверное, Лили и была ненормальной. Но ей это нравилось, она была как белая ворона в стае. Ненужная, странная, другая… Она была исключением.

Так вот. На улице сейчас дождь, а Лили думает о том, что нет ничего прекраснее бриллиантовых капель, разбивающихся о раму окон в девичей комнате. Но, что если она уйдет? Возьмет метлу, спрятанную под кроватью, и пойдет полетать? Именно так Лили и решила сделать. Погода, конечно, для полетов не лучшая, но Эванс любила дождь.

Лили быстро добралась до Запретного леса и, взобравшись на метлу, взлетает. У Эванс открывается второе дыхание, и она не чувствует боли, в которой, казалось, утонула давно. Полет. Это нечто большее в ее жизни. На земле она одна, а в воздухе совсем другая. Как два разных человека. Она летает над запретным лесом, уже вся промокшая до нитки. У Лили нет друзей, и никто не знает о ее пристрастии. Не будь полетов, она, наверное, умерла бы. Полет – ее жизнь. Эванс смотрит вниз. Огромный лес стелется внизу темно-зеленой скатертью. Вдруг громыхнул гром, и стая птиц взлетела в воздух, окружив Эванс.

– Привет, – проговорила она какой-то ярко-синей птице, севшей на дерево ее метлы. Птичка удивленно наклонила голову вбок, но что-то чирикнула в ответ. Лили улыбнулась радостной улыбкой.

Начинало темнеть. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в ярко пурпурный, рыжий и красный оттенки. Казалось, что нет ничего прекраснее находится так близко и так далеко по направлению к этому ярко-красному огромному солнцу.

Но как бы печально ни было, Лили нужно возвращаться в гостиную, чтобы соседки по кровати, а может даже и Марлин не хватились ее.

Приземлившись в Запретном лесу, Лили пошла в сторону школы. Вокруг пробегали различные животные, в воздухе витал запах почвы и хвои. Подходя к Хогвартсу, Лили заклинанием уменьшила метлу и убрала ее в карман кофты. Высушив одежду и волосы, Лили направилась в свою комнату, запоздало подумав, что уже давно был отбой, и что она пропустила свое дежурство. Тяжело вздохнув, Эванс тихо пробралась в гостиную и на секунду остановилась. В центре стояли Мародеры, что-то весело рассказывая, и Лили невольно загляделась на них. Ей, наверное, никогда не стоит даже мечтать о таких друзьях, не то, что надеться. Как всегда великолепные, они шутили и о чем-то весело переговаривались, внимая, аплодисментам школьников. Лили, еще раз окинув их фигуры грустным взглядом, молчаливо потопала в свою комнату, чтобы забыться в уединение, о котором очень часто просила ее душа.