Текст книги "Похоть part 1 (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Похоть part 1 ==========

Нам с Anzholik было весело, надеемся, будет и вам!)

Массивная, испещрённая множеством длинных отростков ветвь полувекового дуба с треском, косо обрубленная сильными порывами ветра, приземлилась на дорогу, преграждая путь серебристому хаммеру. Снежный буран опустился на город так же внезапно, как ребенок делает первые самостоятельные шаги: никого не предупредив и не подавая никаких сигналов.

– Заебись, только этого нам еще не хватало! – в сердцах выматерился Ярослав, выкручивая руль и уводя машину от столкновения. – Блядская дорога теперь перекрыта – дальше не проедем, – подытожил он, наблюдая за бессильно бьющимися со снегопадом дворниками, – преимущество было не на их стороне.

– Вот так отпраздновали, – насмешливо поддержал Сева, прижимая к груди непочатую бутылку текилы.

– Сев, завали, – шикнул сидящий рядом близнец. Посмотрел с пару минут на шампанское, холодящее руку, и начал зубами срывать фольгу на горлышке. – Что? – Приподнял бровь, когда на него уставились одновременно несколько пар глаз.– Кто-то против? Мы тут застряли, да и бутылкой больше – бутылкой меньше. Делов-то…

– Может, есть кто поблизости, готовый приютить? – обратилась Ника к виновнице торжества, которая сидела без лица уже добрые пять минут – девушку стремительно покидало праздничное настроение. «И надо же было прямо в Мой день!» – сетовала она, вздрогнув от громкого хлопка и на всякий случай пытаясь отодвинуться, если вдруг пена игристого напитка начнет фонтанировать во все стороны. Начала пролистывать список контактов в телефонной книге, не находя подходящего: все, с кем она была знакома, жили в другом конце города, так же, как и сама девушка и ее приятели, сидевшие в салоне.

– Групповой чат? Давайте я кину клич? – предложил Сева, не дожидаясь, когда кто-то поддержит идею, перехватил у именинницы телефон, со скоростью стенографа набирая сообщение. – Прости, мой сел – всю зарядку потратил на игру, да и от твоего имени просьбу о помощи заметят быстрее – как ни крути ты староста, и поточники тебя хорошо знают.

«Хэй, есть кто-нибудь из живущих в северной части «N»? Нам преградило путь дурацкое дерево, не хочется распивать бутылку Bosca и начинать праздновать х-бёздей на дороге, закусывая снегом. Народ, хэлпаните, мы в долгу за гостеприимство не останемся».

***

Музыка фоном. Веселье в венах. Довольные улыбки на лицах. Семь пар искрящихся, наполненных азартом взглядов. Три пустых бутылки текилы исключительно вида «Blanco». Двадцать шотов, лишь пять из которых наполнены кристально прозрачной жидкостью, остальные пятнадцать опустошались в процессе игры. Четыре часа безудержного празднования и вливания алкоголя развязали языки и подогрели любопытство, на помощь друзьям-приятелям (знакомым недостаточно близко для того, чтобы знать абсолютно все и подноготную в том числе) пришла широко известная развлекаловка в компаниях под названием «правда или действие».

Максимум раскрепощенности – минимум примитивных из разряда «наотъебись» вопросов.

Больше откровений – меньше лирики.

Виртуозные подъебы – никаких обид.

Початая бутылка из-под вина в очередной раз совершила оборот, узкое, предварительно закупоренное пробкой горлышко остановилось напротив Ярослава.

Гаденько посмеиваясь, Арсений, в тесном кругу друзей именуемый просто «Сеня», задал свой кусачий вопрос:

– Скажи-ка мне, дорогой Яр Непревзойденный, не иначе как «Король похабщины и разврата» сегодняшнего вечера, посчастливилось когда-нибудь натягивать училку?

Один уголок покрасневших губ приподнялся в ухмылке. Темно-зеленые глаза чуток сузились и обрамленные длинными ресницами сверкнули из-под длинной темно-русой челки, рваной, словно ее грызли бульдоги, а не ножницы в лощеной парикмахерской, – это выглядело в край эффектно и каждый из сидящих в комнате о «славе» ловеласа всея университета был не просто наслышан, а убежден. И не раз. Яр, задумчиво шмыгнув носом, в котором призывно поблескивало колечко, деланно запустил пятерню в уложенные гелем волосы и взъерошил, открывая лоб. Несмотря на то, что парень был облачен в тонкую однотонную белую майку с черным принтом – крестом – и в дизайнерские, местами рваные джинсы, совершенно не подходящие для прогулок в период зимних морозов, ему было жарко. Очень. Намеренно затягивая паузу, добавляя театральщины, но отнюдь не потому, что его смутил вопрос, а чисто из вредности. И голосом без напускного

самолюбования и гордости, лишенного фальши, с легкостью ответил:

– Доводилось.

– Блять, от тебя я другого ответа и не ожидал, – награждая удовлетворенным взглядом, полным непоказушного восхищения, ответил Сеня. – Будьте так любезны, вращайте барабан.

Бутылка крутанулась пару раз вокруг своей оси – настала очередь Всеволода, что в узких кругах отзывался на сокращенное «Сева».

Сева и Сеня были братьями-близнецами, с чайно-карими глазами, золотисто-блондинистыми макушками, а единственное и, пожалуй, главное внешнее отличие одного от другого заключалось в том, что последний год Всеволод активно «подсел» на железного гиганта, именуемого никак иначе как «тренажерный зал». И если при поступлении в универ он никак не выделялся, стоя рядом со своей идентичной копией, то к началу третьего семестра после четвертого курса анаболических стероидов стал шире в плечах в полтора, а то и вовсе в два раза. Истинный нарцисс, до мозга костей, до чертова нанометра влюбленный в свое отражение – «сэлфцест» на лицо и в полный рост. Яру и большинству окружающих эта причудливая особенность, которую некоторые в универе возводили в ранг чуть ли не религии, активно поливая уши Севы лестными словами, была хорошо известна – он не смог удержаться, чтобы в очередной раз не заострить на этом внимание:

– Дорогой Всеволод «Аполлон-и-Афродита-в-одном-флаконе», ты гоняешь на свое отражение или достаточно бросить взгляд на братца?

Девчонки прыснули со смеху, парни (включая Сеню), оценив шутку, не сдержали ликующей улыбки.

– Он не настолько идеален, – Сева согнул руку и подцепил пальцем короткий рукав красного поло, демонстрируя окружающим главную причину, второй близнец лишь протестующе покачал головой, указывая указательным пальцем на свою ширинку.

– Я бы показал «идеал», да не при дамах, – довольно ухмыляясь, пояснил он, салютуя своей раздутой копии говорящую комбинацию из выброшенного из кулака среднего пальца.

Сева, проигнорировав, крутанул бутылку – та указала на Олесю. Немного богемная девушка, живущая по правилу «получить от жизни все», так же, как и в случае с Яром, выпущенная из-под легкой родительской руки, подкрепленной финансовой обеспеченностью. Вместо поступления в высшее учебное заведение после выпуска из школы на год пустилась в мировое турне. В ее личном списке достижений насчитывалось девять стран – на четыре меньше, чем за тот же период успел околесить Ярослав. Впрочем, Олесю с прежде упомянутым персонажем объединяло еще и то, что на первом курсе эти двое не раз становились объектами обсуждения «светской хроники» (местные сплетни), пока девушку не перевели в разряд «бывших».

Всеволод улыбнулся в предвкушении – следовало отразить атаку.

– А у вас двоих, – взгляд метнулся от Олеси к Яру, напрочь игнорируя сидевшую рядом новоиспеченную девушку оного, – есть «хоум-видео»?

Ника встрепенулась, насторожив все внимание, но предпочтительно избегая прямого взгляда на блондинку, – еще только не хватало показать, что последующее заявление может ее как-то зацепить.

– Парочка, думаю, найдется, а что, хочешь посмотреть? – поймав алыми губами коктейльную трубочку, Олеся лукаво подмигнула качку.

Наманикюренный пальчик придал ускорение бутылке, слабенько толкнув за горлышко, – пальма первенства в ответе на следующий вопрос перешла вновь Яру.

Минутное раздумье, мстительная улыбка и перебор алкоголя в крови. Терять как бы нечего, равно как и спросить, потому изо рта блондинки вылетает первое, что приходит в голову:

– Сколько человек в этой комнате делало тебе минет?

Картинно начинать заламывать пальцы было явно лишним, потому парень решил не выебываться и не травмировать чужую психику. Однако Ярослав не был бы собой, если бы сразу же ответил. Да и смысл игры в чем? Поиграть на нервных клетках участвующих. Как можно более искусно и изобретательно. Иначе к чему банальщина и скука? Челка снова налезла на глаза, потому сдувая непослушные волосы с лица, вольготно привалившись спиной к сидению дивана, раскинув ноги довольно широко, а одну и вовсе согнув в колене, чтобы было удобнее укладывать руку, держащую сигарету, ибо навесу тяжело и лениво, таки соизволил ответить:

– Три, – с тугой струйкой дыма слетело с губ и прозвучало настолько непринужденно, что на мгновение создалось впечатление, что вопрос был совершенно другим: «Яр, сколько яиц хочешь в яичницу?» или «Яр, сколько будет два плюс один?»

Тишина могла бы оказаться звенящей, если бы не играла приглушенно музыка.

Напряжение, повисшее в воздухе, не давило бы так сильно, если бы в комнате присутствовало человек двадцать.

Но истину не пропьешь, в вине не утопишь, зубы не заговоришь.

И из наличествующих семи человек только три были женского пола: нынешняя девушка Яра – Ника, бывшая – Олеся и лучшая подруга первой и близкая приятельница второй – Аня. Именно на виновницу торжества были направленны все взоры, за исключением ответчика – он вообще предпочел в этот момент ни на кого не смотреть, топя скучающий взгляд в янтарной жидкости на дне бокала и толкая от щеки к щеке подтаявший кубик льда. Глубоко затягиваясь и убивая остатки кислорода в и без того душной прокуренной комнате. В одночасье вынесенный окончательный вердикт, выражающийся в убийственном, мгновенно обвинившим во всем взгляде а-ля «когда ты, блять, успела залезть к нему в трусы?», тронул Аню до глубины души.

– Не смотри на меня так, – порекомендовала она. Потому как кто-кто, а Анна всегда была примером нездорового консерватизма в отношении подобного, что незамедлительно прокомментировал Сеня.

– Она? Смеетесь? Да если Анечка и возьмет хуй в рот, то исключительно вилкой. А у Яра агрегат нетронут, так что явно мимо, – нервно хохотнув, он сразу же уставился на хозяина коттеджа. – Скажи мне, что это ты третий, пожалуйста. Чувак, я тебя, блять, просто умоляю. Выручай. Иначе я проломлю Севе голову, не задумываясь, – и взгляд такой а-ля «спаси положение, не губи мою молодость – не хочу мотать срок за убийство».

Марк, именно так звали человека, который любезно распахнул двери для компании однокурсников и не дал вечеринке превратиться в «не садись на пенек – не ешь пирожок». Потому что в радиусе пары километров частный сектор окружал густой хвойный лес, а мучные сладости там, где поблизости находился Сеня – любитель забить косячок, который мог по ошибке напичкать не только бумагу, обещали оказаться «с сюрпризом». На данный выпад со стороны Севы гостеприимный хозяин никак не отреагировал: молча сидел, гипнотизируя карими глазами кончик недавно подкуренной сигареты, катал между длинными музыкальными пальцами, испещренных тонкими серебряными кольцами, фильтр и покачивал ногой в такт отменной песне. Золотистым каскадом переливались из стороны в сторону волосы, новомодная прическа выглядела как долбанный взрыв и вся его внешняя, обманчивая неопрятность ничто иное, как всего лишь дань выбранному стилю. Образ «сама невинность – не иначе» в случае с Марком никак не вязался, по одной простой причине, что парень эмоции свои выражал крайне скупо, и если их доводилось кому-либо лицезреть, то шестеро, сидящих в кругу искателей острых ощущений, в это число не входили. В нем было довольно нетипичным и странным все, начиная с недурной мордашки и вечно влажными розовыми как у девственницы губами. В противовес – хищный разрез глаз и картинно вздернутая бровь, как единственная годная реакция на мнение или высказывание кого бы там ни было. Так и чудаковато пробитые хрящики ушных раковин – серьга в форме креста в левой мочке, нагромождение из не менее пяти-шести цепочек разной длины на шее. Расстегнутая едва ли не до пояса низко посаженных темных слаксов облегающая черная рубашка.

Сеня задумался: «Железобетонное, пуленепробиваемое, непоказушное спокойствие одного против легкого флера ебнутости и налета приправленного травяными парами веселья другого, кто же, блять, из вас двоих?» – Настороженно напрягал извилины он. Почему-то в этот момент подальше задвигая мысль о том, что Яр мог просто приукрасить факты, намеренно вводя всех присутствующих в заблуждение, – этакий разжигатель танцев на вулкане, лишь бы самому пятки не обжечь. Нерв, натянутый как тетива, лопнул – Арсений вскочил на ноги, на ходу выпаливая:

– Да ну вас нахуй, я курить!

Удивительным и невообразимым образом за ним последовали и остальные, без исключений хватаясь за сигарету. В десятый раз. В первый. И в сто первый. Легкий мандраж накрыл каждого.

***

Застекленная веранда, искусственное освещение. Стекла, подернутые инеем, голова, заволоченная раздумьями. Откровенная издевка во взгляде Яра и истинное наслаждение в мыслях от развернувшегося амфитеатра сумели скрыться от озадаченных компаньонов. Аня и Ника, потерявшие всякий интерес к обмозговыванию животрепещущей темы, пытались наладить друг с другом потерянную связь и снова вернуться к беспечному веселью: подруга, сделавшая поспешные выводы, не стала оправдывать себя и, начиная со слов: «Войди в мое положение, как бы ты отреагировала на моем месте? Я просто была в шоке…» – потихоньку возвращала утраченное доверие – женская солидарность. Олеся же, бросая взгляд на закадычных подруг, закатывала глаза. Марк безмятежно стоял, опираясь о дверной косяк, выдыхал сигаретный дым в приоткрытую дверцу, попутно слушая бывшую девушку Яра, вскоре переключившуюся нахваливать изысканно и со вкусом выполненный интерьер дома. Сева, продолжая бросать на брата подначивающие и заговорщицкие взгляды, блаженно улыбаясь, мутил воду, вынуждая братца раскладывать вдоль и поперек сложившуюся ситуацию.

«Темная лошадка» по имени Марк училась с ним уже второй год на потоке, парень давно и очень успешно смог зарекомендовать себя неприступной крепостью: со всеми без исключений радушно общался, поддерживая любую беседу и нередко подхватывая инициативу, но при этом держался, словно на расстоянии, не подпуская ближе. Доверительный интервал отношений – ноль целых девяносто девять сотых – открытые уши, тщательно впитывающие информацию, и закрытый рот, когда из него пытались вытянуть нечто личное. Все выдавалось строго ограниченным набором, порционно и ни граммом больше.

А вот с братом все иначе: Всеволод – душа нараспашку и ни капли самосохранения. Беспечный, местами фанатичный от жизни, сам себе на уме и с кучей тараканов в придачу к тому месту, в котором этот ум содержится. Слишком родной, чтобы быть далеким. И в то же время со всей своей открытостью не читался, как открытая книга.

«Кто же из вас двоих?»

***

Пятью месяцами ранее…

Музыка извергается из колонок, пронизывает, будто простреливая навылет, окутывает своими путами, формируя кокон. Вибрируют басы где-то внутри под кожей, струятся под кончиками пальцев, конвульсивно сводя низ живота, превращая тело в пластилин. Энергия собирается шаром в грудине и бьется через край, сшибает мощнейшим потоком, приказывая не останавливаться, двигаться в такт охренительно крышесносным битам. Плавно вскидывать руки вверх, покачиваться в едином ритме с толпой, скользить взглядом, не желая что-то найти, не изучая окружение, а просто запечатлевая, формируя и закрепляя в сознании образ и атмосферу, в которой находишься.

Цветомузыка играет на коже… Яркие вспышки то тут, то там. Слепящие.

Пот невесомыми каплями, словно роса на траве переливается и отблескивает на лице, открытых ключицах и плечах…

Алкоголь щекочет нервы… Допингует и горячит.

Лимонно-мятная жвачка во рту и кусочек льда толкаются от щеки к щеке языком, не задерживаясь у одной стенки надолго, тут же перемещаются к другой, действуя на контрасте с разгорячённым телом. Яр прикрывает глаза, когда ди-джей сменяет трек, а первые ноты ремикса оказываются на удивление очень знакомыми: «The First Station – Mr» – приятная неожиданность, редкий, но, тем не менее, стоящий выбор. Парень, живущий тусовками, прожигающий жизнь, цепляющий вдохновение не в обыденных вещах, а только в самых отборных и первоклассных, приправленных лоском и дороговизной, не впервые оказавшийся в подобном экстравагантном месте, завернув по пути к дому за очередной «дозой» счастья, даже не догадывался, какая удача может подвернуться ему сегодня… И столкнувшись с этой «удачей» лицом к лицу, взгляд к взгляду, не смог удержать предвкушающей улыбки…

«Удача», отгороженная живой двухметровой мельтешащей изгородью, в эйфории стаптывающей ноги о танцпол, глаз не отводит, не делает вид, что Яр обознался и спутал ее с минутным помутнением рассудка, огибая извивающиеся тела, направилась прямиком к нему.

В таком месте вопросы не нужны – истина лежит на ладони.

В подобном заведении разбрасывать клише и ставить ярлыки – тривиально.

Если проникся атмосферой и впустил в себя – будь добр, играй роль до конца.

– Неожиданная, но тем не менее приятная встреча, – произнес Яр, дождавшись, когда спутник приблизится достаточно для того, чтобы услышать его: какие-то несчастные пару сантиметров от губ до уха – по другому не получится.

– Сначала думал, что обознался, – кофейные глаза напротив, стопка текилы в его руках и лайм между пальцами.

– Ты один? – капля патетики на языке, искорка заинтересованности во взгляде, вопрос прямо в лоб – чего стесняться? Не в детском саду развлекаемся.

– А ты?

– Да, – легко признается Яр.

– Тогда я с тобой, – сдержано улыбается, без пошлости и манерности – редкий экземпляр в таком заведении, многие, попадая в эти стены, становятся непохожими на себя самих за их периметром. Словно в каждом бокале по капле шлюшьей крови. Можно считать, что Яру сегодняшним вечером крупно повезло: он не собирался довольствоваться тем, что подвернется, но тщательный и избирательный кастинг мог затянуться, а так…

А так все эффектно складывалось.

– Почему «тогда»? – интересуется Ярослав, оглядывая своего знакомого и подмечая столь непривычный наряд: идеально сидящие джинсы, мягкие мокасины на босых ногах и свободная майка, открывающая расписанные татуировками руки.

– Пожалуй, перспектива твоей компании куда приятней, чем во-о-он у того персонажа, – парень трясет светлой челкой, открывая обзор, и ненавязчиво кивает в сторону барной стойки – Яр сразу замечает объект, буквально пожирающий их взглядом, но, кажется, слишком неуверенный в своем превосходстве над маякнувшим на горизонте конкурентом, чтобы приступить к решительным действиями.

– Хороший выбор, надеюсь, на нем и остановишься, – имея в виду себя, соглашается Ярослав, посылая в сторону недосталкера взгляд а-ля «нахуй послан».

– Выпьем одну на двоих? – предлагает блондин, гипнотизируя взглядом, аккуратно, чтобы не задели лишние конечности, передает рюмку Яру и протягивает ладонь, пару сантиметров тыльной части которой припорошило солью.

Языком по коже. Содержимое шота в горло. Половинка дольки лайма между зубами.

Пара капель на губах. Уголок ощутимо пощипывает.

– Держи, твоя очередь, – Яр передает рюмку своему новому компаньону, на вытянутой майке которого красуются толстые английские буквы «Lust»: «Значит, «похоть», – подмечает про себя.

Блондинистое воплощение смертного греха знойно улыбается, проходясь языком по ладони и одним легким движением, сокращая между ними расстояние, им же прикладывается в уголок губ Яра, слизывая причиняющие дискомфорт крошки.

– На руке было недостаточно соли, – подмигивая, Lust опрокидывает в себя содержимое до последней капли и зажевывает лаймом, перехватывая зубами прямо из пальцев брюнета.

– Такой ручной?

– Скорее непривередливый.

Приливами к бару – отливами на танцпол.

Вдвоем однозначно становится на пару градусов веселее, интереснее и атмосфернее. Танцы не пошлые, не вызывающие. Не обезличенные, не однотипные. Местами шаблонные, скопированные с тысячи тех, кто уже успел проявить здесь себя. От души и со всей душой. Для себя. И для общей энергии, действуя по принципу «получаешь – отдаешь».

Дыхание сбивчивое, губы сухие, лоб влажный.

Глаза искристые, улыбка искренняя, эйфория чистейшая.

Трек за треком, шот за шотом, пока кровь окончательно не разгоняется по венам, циркулируя от кончиков пят к голове. Мысли в опьяняющей дымке, фокус во взгляде падает на пять-десять процентов, желание возрастает на пятьдесят.

Яр неотрывно следит за энтузиазмом и воодушевлением своей персональной на сегодняшний вечер Похоти, вздыбленный и подернутой изнутри небеспричинной ревностью: «Почему тебя кроет не от меня?»

Расстояние сокращается одним духом. Влипает в спину парня со слишком вызывающей и красноречивой надписью на майке, словно жвачка к одежде. Не отодрать. Не соскочить. Губы тянутся к шее, слизывая капли пота и парфюма языком, присасываются вакуумным поцелуем до фиолетовых ореолов на коже. Не сопротивляется. Не нападает в ответ. Подставляется под горячий язык, запрокидывая голову, пока удовлетворенно не получает еще пару отметин с не меньшим радиусом. Руки Яра шарят под майкой, скользят по торсу, прощупывая каждый блядский кубик на идеально высушенном теле, в этот момент мечтая, чтобы не подушечки пальцев прошлись по ним, а его язык…

Вздыбленная ширинка упирается прямо в ягодицы Похоти, обтянутые джинсой. Теснота подпирает под самые ребра, подступая к телу мощнейшим желанием. Яр и пришел сюда за подобными ощущениями без особой надежды на воплощение, хотя бы малой части их в жизнь: прошлые пара раз не шибко удивили…

Разворачивается лицом к нему, призывно улыбается в самые губы и, не давая насладиться моментом в полной мере, сокращает сантиметры и вклинивается языком в приоткрытый рот, не напористо, а с каким-то смаком и кайфом от происходящего, целуя. И в глазах обоих пляшут уже не легкие искорки, а настоящий огонь – надпись на майке оказывается судьбоносной, почти пророческой.

Похоть накрывает с головой.

Вожделение растворяется в венах, как шипучая таблетка в стакане воды.

Языки переплетаются, тела слипаются. Кожей к коже. Дыхание к дыханию. Одним кислородом.

Блондинистая челка падает на глаза, делая ее обладателя на мгновение не читаемым. И только сказанные на самое ухо слова раскрывают суть:

– В Мотель?

– Нахуй, не дойду. – Яр перехватывает его руку и утаскивает прочь из толпы, протискиваясь между живой массой, обтирая собой чужие тела и позволяя прижиматься плотнее, – он не из брезгливых.

Пара купюр охраннику у VIP-комнаты дабы никто не побеспокоил. Секундное промедление, захлопывающаяся дверь, и Lust влипает лопатками в холодную стену. Ярослав нетерпелив, заведенный до предела, словно детская игрушка, с выкрученным на максимум рычажком управления, – лишь набирает скорость, не собираясь останавливаться. Друг в друга вжимаясь до упора. Сплетаясь. Срастаясь будто сиамские близнецы. Чувствуя взаимное желание и возбуждение, граничащее с болью. Мало. И воздуха, и места, и терпения.

Губы пульсируют, искусанные и зацелованные. Поцелуи жалят, кожа расцветает как бутоны алых роз по весне. Наливаются яркие отметины, клеймят. И один не уступает другому. Что Яра крайне впечатляет и радует. Ведь все именно так, как хотелось довольно давно, да все кандидатуры были неудачными. Не позволяющие разойтись в полную силу и отпустить себя, срывая цепи с рук, снимая с ручника и катясь вперед.

Короткие ногти царапают, мелкая, приятная дрожь предвкушения перебегает с одного тела на другое. Стены вибрируют от музыки, что слышна, но скорее фоном. И атмосфера вставляет, особенно приглушенное освещение и вульгарно красные кожаные диваны.

– Падай, – не церемонясь, резко оторвавшись от тела Похоти, Яр толкает парня и тот приземляется спиной, чуть отпружинив.

– Животное, – хриплый смешок с губ напротив. И блядский язык, самый кончик выскальзывает, пройдясь по кромке зубов, исчезнув. Дразнит, обосновывая в сотый раз чертову надпись на лоскуте ткани.

Ярославу не до расшаркиваний. И не время блюсти чистоту одежды, потому колени сталкиваются с полом, и ничто не кажется настолько правильным, как расстегнуть ремень белобрысой заразы, между ног которой он сидит. Ничто не манит сильнее ширинки, и пальцы, подцепив бегунок, сами все делают. И как в слоумошен эффекте наблюдать за довольной ухмылкой, глазами, сверкающими в полумраке, кажущимися черными. А джинсы стащены до щиколоток вместе с бельем. Яр коротко облизывается, вперив взгляд во влажную алеющую головку стоящего члена. Бархатного и твердого в крепкой хватке подрагивающих пальцев. Не делая ненужных фраз, не мучая ожиданием, не оттягивая неминуемое, не давая отсрочки и времени на размышления и прочую херь, просто накрывает губами, втягивая в рот, словно в вакуум, каменный стояк.

– Хорошо… – приглушенно на периферии доносится до слуха коленопреклоненного. Подстегивает к дальнейшему и распаляет, будто какая-то мразь успела втихаря полить бензином тело и подпалила, оставляя биться в предсмертной агонии. Желая доставить порцию нестерпимой конвульсивной боли, но просчиталась. Потому что этот чертов жар невероятно приятен, и от члена во рту хочется стонать блядью и усиленно работать языком.

Цель номер один – сойти с ума. Немедленно. Неважно как, главное с подвернувшейся пусть и возможно всего на одну ночь, но компанией. Солоноватый привкус, рельефный ствол и рука, жадно шарящая по затылку Ярослава, волнами мурашек протекает по телу, буквально омывая, и если бы можно было скончаться от возбуждения, то Яр уже оказался бы на смертном одре. Потому что кайфово. Настолько кайфово, что несмотря на явное сопротивление горла, он проталкивает член все глубже, стараясь максимально заглотить, будто от этого и правда жизнь зависит.

– Бля-ять, – надрывное сверху, и причиняющие боль пальцы, путающиеся не в таких уж и длинных волосах на затылке.

Не помогает. И дискомфорт настырно маячит, а колени саднят от постоянного скольжения. Но дойти до обрыва и рвануть вниз – святое. Яр усиленно отсасывает, работает как машина, не сбиваясь и не сбавляя темпа. Полукруг языком по головке, губами по стволу и до упора внутрь. Раз за разом, чаще, вкуснее, охотнее. Пока густая струя спермы не ударяет по губам, не скатывается с подбородка и не капает на пол.

Lust дрожит, прикрыв глаза, медитативно водит кончиками пальцев по губам того, кто только что наградил его тело оргазмом, размазывает вязкие остатки, а после подается вперед и долго, глубоко целует.

– Вставай, – хриплая команда, взгляд все еще мутный с нотками пресловутой похоти. – Что? Думаешь ты один такой умелый? – полувопрос – полуиздевка. Рывком джинсовую ткань до коленей, оценивающий взгляд в пару секунд, и теперь очередь Ярослава перечислять всех великомучеников и не всегда цензурно.

Уши закладывает, Яр слышит собственное дыхание и стоны, царапающие раздразненное горло, чувствует, как ускоряется до нестерпимого пульс и хуярит в висках как безумный. Глаза то и дело закатываются в экстазе, но непозволительная роскошь не смотреть, как исчезает собственный член в чужом рту. Как припухшие губы его ласкают, а юркий язык вылизывает каждый миллиметр. Без рук, намеренно выпуская порой изнутри с напором растягивая перед этим щеку. А после ловит обратно, всасывает и смотрит. Бесконечно долго, не моргая, впитывая и наслаждаясь ответной реакцией. Ладони шарят по торсу. Цепляют торчащие твердыми горошинами соски, сжимая отнюдь не нежно. Выкручивая, как громкость на радио приемнике, до четкого шипения с губ Ярослава.

– И кто из нас животное? – прерывисто, растягивая слова и под конец срываясь на стон, Яр тщетно пытается дать отпор, но умелый рот пытает похлеще инквизиции. Это так хорошо, что плохо. Голова идет кругом, и по ощущениям оргазм как минимум отправит в небытие, перезапуская организм, а как максимум убьет. И бедра раскачиваются вперед-назад, навязывая темп. И еще буквально минута, всего каких-то жалких пара десятков секунд, и чаша терпения с громким то ли рыком, то ли хрипом-стоном разбивается на сотню составных частей.

Ему кажется, что он падает, но на деле, только слегка покачнувшись на ногах, снова находит точку опоры. А посмотрев вниз, на губы в белесых разводах, просто делает то, что кажется единственно правильным. Проводит головкой по ним, размазывает и проскальзывает снова в приоткрывшийся рот. Похоть беспрекословно вылизывает. Будто прощаясь, оглаживает ладонью и встает аккурат напротив.

– Хорошо? – самоуверенное, полувопросительное.

– Отлично, – сглатывая вязкую слюну и проклиная собственную непредусмотрительность, отвечает Ярослав. Быстро поправляя одежду и ероша волосы, что прилипли к влажной коже. Нетвердой походкой из VIP-комнаты, бок о бок на улицу, где крупный диск солнца начинает выглядывать из-за горизонта. Сигарета по кругу.

Из руки в руку.

С одних губ к другим губам. Смешивая слюну на фильтре. Будто не было секс-паузы. Будто вообще ничего не было десяток минут ранее. Померещилось или слишком ушла в пляс фантазия.

– Тебе в какую сторону? – поворот к светловолосому компаньону.

– На север.

– Тут же рукой подать, можно было просто к тебе поехать, гляди не остановились бы на одном минете.

– Сорри, Яр, в свое личное пространство я никого не пускаю, – категорично в ответ. – Даже при крайне остром желании ты бы все равно не попал ко мне домой.

***

Ночь спустилась на город, застилая небосвод темной простыней с россыпью мертвых светлячков. Окружение Ярослава в комнате и то, что находилось на расстоянии миллиона световых лет, мало чем отличалось – никто не подавал признаков жизни. И только у него сна не было ни в одном глазу…

Взъерошивая волосы, встав с кровати и по пути натянув штаны, выходит в коридор. Взгляд блуждает по помещению в поисках одного неопознанного тела – находится на балконе.

Сигарета в зубах. Зажигалка между пальцами перекатывается туда-сюда. Густая струйка пара-дыма белесым клубом выходит из приоткрытого рта. Стоит в одной рубашке и даже не трясется – значит, вышел недавно.

Бесшумно ступая на деревянный пол, вытягивая из смятой пачки никотиновую палочку, зажимает губами и подкуривает. Подходит близко. Почти вплотную. Почти плечом к плечу. Вместе с сигаретным дымом выдыхая, довольно и со смаком на кончике языка:

– Ты же говорил, что в свое личное пространство никого не пускаешь и даже при крайне остром желании я никогда не попаду к тебе домой, Марк?

Комментарий к Похоть part 1