Текст книги "Слова, которых нет (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Сколько раз, открывая глаза после умопомрачительного алкомарафона, вместо привычного потолка над головой висело кристально чистое небо, лопатки взамен мягкого матраса подпирали жесткие деревянные доски уличной лавочки, а подушкой служила рука? Признаться, у меня это было впервые, и подобное необычное пробуждение привело меня в замешательство. На осознание себя и своего места в обществе ушли секунды: зачем-то пощупав свое лицо, плечи и грудь, продолжая лежать в неудобном положении, выдохнул – все признаки отвечали своим параметрам: Никита Кравцов по-прежнему оставался Никитой Кравцовым. Вопрос «Кто я?» отпал сам собой, любезно уступив место куда более важному – «Где я?»

Зажмурив глаза и резко открыв, параллельно жалея о такой спешке – голова пошла кругом, я убедился в неизменности места своего обитания: небо по-прежнему продолжало оставаться небом. Зацепившись рукой за спинку лавочки, я словно на кране поднял свое тело, принимая сидячее положение. Мышцы ломило, голову набило ватой, будто тринадцатилетка лифчик, а во рту было так сухо и вязко, словно сожрал накануне килограмм хурмы. Но больше всего удивляло не состояние, а место, в котором я находился – такого быть точно не могло. Оглядевшись, я признал знакомые очертания Марсова поля. Но разве такое было возможно? Ясно помнил: еще вчера (если это было вчера) я находился в Великом Новгороде, а уже сегодня проснулся в Санкт-Петербурге.

В этом городе я прожил почти пять лет и, покинув его вместе с родителями после окончания школы, больше не возвращался. Три долгих года в голову не закрадывалось даже мысли, чтобы приехать. А тут такое…

***

Сколько я просидел на лавочке, решая, как поступить, не знаю, но стонущий от голода и обезвоживания желудок призывал предпринять хоть какие-то меры.

Странно… С восьмого по одиннадцатый класс я прожил в Питере, но прикидывая, к кому бы я мог обратиться за помощью, пришел к выводу, что таких людей в кругу моих давних знакомых не числилось: я сам оборвал контакты с большинством еще на последнем учебном году, так чего же удивляться?

Я прикрыл глаза, стараясь особо не пялиться по сторонам, не разглядывать до боли знакомое место, с которым так много связывало меня в прошлом. Но как бы я ни хотел, воспоминания одно за другим непрошено приходили, прибавляя к хуевому физическому состоянию еще и аналогичное душевное. Не понимаю, когда я успел стать таким впечатлительным, отчего возведенная с годами изгородь сломалась от одного лишь взгляда на это место.

Интересно, а Он переехал?

***

Июнь, 2007 год.

Когда твоя мечта сбывается у другого человека, какую реакцию ты можешь ждать от себя в первую очередь? Зависть. Белая или зеленая – значения не имеет, все равно от души порадоваться за человека, как бы сильно ни хотелось, не сможешь. А если получилось и искренние чувства переполняют тебя вне зависимости от того, что на его месте оказался не ты, задумайся, уж настолько ли сильно ты этого желал?

На дворе стоял жаркий июнь 2007 года, и ровно две недели назад моя мечта исполнилась не у меня. Этим летом мой (если можно было так назвать) друг летал в США на концерт «Hasta the day» – презентацию нового альбома, выпущенного в марте, и сейчас, стоя в живом кругу на Марсовом поле, в самых ярких красках рассказывал о своих впечатлениях всему «Легиону» – так окрестили нашу компанию, сформировавшуюся год назад. На сходку пришли все постоянные участники, объединенные единственным желанием: всем хотелось услышать рассказ Сани о загранице, о концерте, ну или просто увидеть этого счастливого, не перестающего широко улыбаться гада. К кому из них я причислял себя? Даже не знаю.

– Все подумали, что концерт окончен, крики толпы, скандирующие «Еще!», начали стихать, а зрители с галерки потихоньку поплыли в направлении выхода. И тут на сцену неожиданно выходит барабанщик и такой: «Ребятки, не обращайте на меня внимания, я палочки обронил», лезет под установку, и через секунду он уже выстукивает ритм. А на сцену выбегает мокрый Стивен, вынимает из стойки микрофон и с разгона сигает в толпу, мол: «Куда собрались? Вы же еще не слышали мою новую песню!» и начинает петь. Зал просто взревел. Группа наебала всех: до конца концерта оставался час – в билетах специально указали левое время…

Солнце припекало макушку. Жутко хотелось курить.

Спрятавшись под тенью дерева, я заткнул уши наушниками и врубил еще не успевший разрядиться плеер, барабанный ритм «Сhorus of angels» вкупе с распространяющимся по телу никотином действовал на меня ярче любого оргазма. Прикрыв веки, чтобы нарочно не сталкиваться с любопытными, изучающими с ног до головы взглядами прохожих, затянулся глубже – едкий дым «Captain Black», с насыщенным ароматом и послевкусием вишни на кончике языка, раздирал горло. Отец так и не смог избавить меня от этой вредной привычки: как-то раз, нашарив у меня в карманах наполовину пустую пачку, после двухчасовой гневной тирады пообещал мне, что я доиграюсь и когда-нибудь он подсунет мне в одну из сигарет петарду, и будь что будет. Однажды в моих руках, не успел я подкурить, сигарета все же бахнула, но так как я остался при своих десяти пальцах и с продолжающим выбивать семьдесят ударов в минуту сердцем в груди, в том, что это была серьезная пиротехника, я усомнился. После этого случая курить я не перестал, а вот у отца желание отучать меня поубавилось – каждый остался при своем, оба просто закрыли глаза на происходящее: я больше не палился, он – не палил.

Вновь донести до рта сигарету я не успел – настойчивые пальцы выхватили ее на половине пути. Я открыл глаза: передо мной стоял с неизменно довольным лицом Саня, еще недавно вещающий о радостях поездки за границу, конец коричневой палочки тонул в его губах. Я вытащил наушник.

– Мог бы попросить, угостил бы тебя. Новой, – акцент на последнем слове.

– Интересно, это считается за поцелуй? – прокручивая в руках сигарету, внимательно разглядывая ее, спросил Саша, игнорируя мой укор.

Скопировав его манеру, я оставил его вопрос без ответа, молча наблюдая, как он уничтожает мое добро, так и не додумавшись обеспечить себя новой (я вроде как нормально так и не покурил). Впрочем, Тень (именно так называли Саню в «Легионе») и здесь решил за меня, выдыхая дым, сунул сигарету обратно в мой приоткрытый рот.

– Спасибо, не откажусь.

– Не понял? – зажимая в зубах фильтр, спросил.

– От новой сигареты. Доставай, – и фирменная ухмылочка, отчего симметрично расположенные гвоздики на нижней губе слегка вылезли, демонстрируя штангу.

– Издеваешься? Эту докурить слабо?

– Просто подумал, что хочу подольше насладиться, поэтому… – на этих словах он вытащил из моей пачки новую, наклонился ближе и кончики сигарет соприкоснулись, пара глубоких вдохов – раскурил, неотрывно глядя прямо в глаза, и уже отстранившись, на выдохе добавил: – Спасибо.

Я же решил не заниматься расточительством: продолжил курить старую, игнорируя слова Тени про какой-то там поцелуй.

Желающих присоединиться больше не нашлось: не успел парень отлучиться, «Легион» переключился на новую тему для обсуждения. Кажется, кто-то набил себе новую татуировку, кто именно – я не понял, но судя по тому, как человека окружили присутствующие, работа оказалась стоящей внимания.

– Я так неинтересно рассказываю?

– Мм? – выдохнул, отстраненно пожимая плечами.

О чем это он?

– Я о концерте.

– Почему же? Я внимательно слушал, рад за тебя.

Тень был выше меня на голову; склонившись над моим лицом, осторожно подцепил пальцем наушник и вставил себе в ухо.

– Так и думал. Они так сильно тебе нравятся?

Согласно кивнул, отросшая светлая челка упала на глаза, закрывая обзор. Не спеша ее убирать, продолжал стоять так и пялиться из-под ее тени на Сашу.

Странный он парень – слишком прямолинейный, от таких можно ожидать чего угодно.

– Впрочем, я и так знаю: Совесть рассказала, ты – фанат каких поискать. Почему раньше не сказал? Я бы привез тебе диск или плакат с персональным автографом.

Контролировать эмоции сложно, но стараюсь изо всех сил не выдать своего гнева, потому что даже сейчас понимаю, что он не оправдан и настолько бессмыслен, что от себя тошно, но ничего не могу поделать со своими чувствами. Какой к черту плакат, какой к черту диск? Живое выступление, возможность быть с ними на одной площадке, пропустить через себя энергетику, которую группа выплескивает в зал – разве ее окупит «персональный автограф»? Разве заменит или восполнит хотя бы толику того, что я мог бы получить, окажись на концерте? Нет. Нет. И еще раз нет.

Вдыхаю глубже, до легкого головокружения. Что же ответить? Сморозить дикую чушь, а потом страдать угрызениями совести? Лучше промолчу – так и сделал. А Тень оказался настойчив: порывшись в «почтальонке» с принтом черепа в огненном ореоле, достал сложенный вдвое лист и вручил мне.

– Не благодари.

«Nikita, looking fwrd for u to visit our show. We promise it will be hot! Yours Haste The Day» – надпись заверяли пять подписей.

– Я в ахуе! – сигарета едва не выпала изо рта.

– Думал, тебе будет приятно получить его.

– Знаешь, секунду назад я был уверен, что это расстроит меня еще больше.

– И?

– Я расстроился.

– Правда? – от удивленного взгляда серых глаз Тени не скрыться, слишком испытывающе смотрит – сдаюсь.

– Но все же это лучше, чем ничего, – выжимаю улыбку, мысленно проклиная себя за свою выходку – неужели не мог состроить довольную мину и просто ляпнуть банальное «спасибо»? Что же я за невоспитанное дерьмище!

– Понимаю. Возможно, окажись я на твоем месте – отреагировал бы так же.

– А на твоем я бы врезал мне по роже, забрал плакат и сказал: «Соси», но… спасибо, что все на своих местах! – саркастично поднимаю бровь, чувствуя движение и неприятное стягивание – пирсинг еще свежий, меньше недели.

Докурив, собираемся вернуться к «Легиону», но не успеваем сделать и шага – в спину прилетает едкое «эмо – сакс».

Резко разворачиваюсь в сторону источника. Кажется, поднеси к моим глазам сигарету – вспыхнет от искры.

– Гадство, очередные уебки, не знающие, как весело проводить время, не доебываясь при этом до окружающих!

Неподалеку от нас притормозила компания из семи человек, по идеально отражающим солнечные лучи лысинам пары представителей, можно без труда определить, даже табличку вешать не обязательно – с такими связываться себе дороже.

– Нарываетесь на махач? – из «Легиона» высунулся Тима – парень, которого идеально характеризовало одно единственное слово: внушительный.

– Какая сходка без приключений? – шепотом спросил Тень, отчего-то продолжая улыбаться.

Мазохист? Кто же таким приключениям радуется? Вот набьют тебе ебальник, я посмотрю, как ты дальше улыбаться будешь, дай бог, чтобы своей челюстью, а не вставной.

Смерив Тень взглядом а-ля «ты серьезно?», я направил все внимание на незваных гостей, заранее прикидывая пути отступления, если все же рыпнутся в нашу сторону. Но компания вступать в потасовку не спешила, продолжая перебрасываться колкими фразами с «Легионом», и я чуял – не к добру это.

– Может, продолжите двигаться в намеченном направлении и проигнорируете наше существование? – Бим с опаской смотрел в их сторону, и на то имелись свои причины: этой весной по нему не слабо прошлись тяжелые берцы одного скинхеда, как итог – выбитое плечо и сломанная рука.

– Что ты там вякнул, педрила?

– Может, пересчитаем ему ребра? Вдруг пары не хватает. Смотри, какой тощий – талия, как у бабы.

Повод для необычной «беседы» давно был известен всем и вся: субкультура, к которой причисляли себя участники «Легиона», имела характерные отличия во внешнем виде, абсолютно не вяжущиеся в умах «настоящих мужиков» с образом адекватного (такого же, как и все) человека. Каждый окружающий и проходящий мимо считал своим долгом в любой форме заявить о своем мнении на этот счет, принимаясь причитать, учить и переучивать как надо, обязательно подкрепляя свою речь «весомыми» аргументами в духе: «Нормальные подростки так не делают, а вот мой пятый-десятый сын ходит, как человек». Каждый раз возникал только один вопрос: как же ходим, блять, мы – паранормальное явление двадцать первого века?

Узкие, сшитые вручную штаны в черно-серую клетку, розовый ремень, белая майка-алкоголичка с неприлично вытянутым вырезом, ногти с потрескавшимся черным лаком, кеды-гавнодавы, цвет которых с первого раза вряд ли удастся определить, куча разноцветных снэпов на руках и финальный штрих образа – то, что старшее поколение вряд ли рискнет назвать прической – мои волосы: косая рваная челка, выкрашенная в серый и закрывающая половину лица, на затылке полнейший беспорядок – каждая прядь, намертво закрепленная лаком, торчит в разные стороны. Мама дала картине символичное имя «кто-нибудь, расскажите моему сыну о расческе».

Атмосфера накалилась – я сделал шаг в сторону Тени.

– Быстро бегаешь?

– Чего?

– Надеюсь, что да, – я схватил Тень за руку, не оставив ему выбора, напоследок крикнув остальным наставляющее «съебываем», и мы дали деру.

Нет, ну а какой смысл в драке, когда ее инициаторы – подстрекатели и провокаторы, которым лишь бы разжечь огонь? Какой смысл в драке, когда все останутся при своём мнении? А синяки на теле у каждого будут заживать одинаково долго. Правильно, лучше их вовсе избежать.

Адреналин подстегивал тело, заставляя набрать максимально возможную скорость. Крепче сжимая запястье, я буквально тащил за собой Саню в направлении к узкой улочке, ведущей на Дворцовую площадь. Все, чего я хотел – затеряться в толпе. Все, чего я боялся – скорость окажется недостаточной, и нас нагонят, впечатав башкой в асфальт.

Но нам повезло. В выходной день у главной достопримечательности Питера собралось достаточно людей, чтобы, растолкав парочку, скрыться в их оживленной массе. Оглянувшись, я так и не смог понять, оторвались мы или нет, и чтобы быть уверенным наверняка, свернул на набережную, утягивая за собой Тень. Через мост – на другую сторону и уже там перешел на шаг.

– Кажется, пронесло, – тяжело дыша, я согнулся, уперевшись руками в колени.

– Не уверен, – шумно выдохнул Саня, оглядываясь, а через секунду схватил меня за локоть и рванул в сторону домов. – Сюда! – мы вбежали под арку, повернули во двор, а через мгновение я оказался прижат к стене дома. Тень загородил весь обзор своим телом, ткнув своей грудью прямо в лицо.

– Ты их увидел? – воздуха катастрофически не хватало, но отталкивать его, чтобы вдохнуть глубже, я не стал.

– Кажется, не заметил. Тот лысый, что угрожал Биму, мы столкнулись с ним, когда выбежали на мост.

Я ясно помнил, что из увязавшихся за нами того парня там не числилось.

– Наверное, преследовал кого-то еще, – предположил я, искренне веря, что бедолага смог сбросить хвост.

Вскоре стоять так надоело, и я предпринял попытку вернуть необходимую дистанцию.

– Так и будешь шлифовать мое лицо своей грудью?

– А ты против? Добавить блеска не помешало бы, хотя бы глазам, – Тень склонился надо мной, одаривая чересчур внимательным взглядом. – Слишком тусклые.

– Свои видел? Серость!

Нет, ну а что я еще должен был ему сказать?

Меня задели – я ответил. Только так и живу. Он еще легко отделался, обычно на одну колкость в мою сторону от меня прилетает десять в ответ.

– И давно ты такой?

– Какой?

– Колючий, – смеется, так и не сделав шага в сторону, все еще жмется ко мне, словно старается закрыть своим телом, спрятать.

– Странно, что ты не отпрыгнул от меня, раз я такой колючий, – перевожу взгляд на кулон, висящий у него на шее – кольцо всевластия. Поклонник Толкина, значит?

– Как думаешь, мы правильно сделали, что убежали?

Я удивился заданному вопросу, неужели ответ не очевиден?

– А у тебя были другие предложения? – я поднял глаза на Тень.

– Вдруг кто-то не успел убежать? Они могли и на девушек руку поднять, если бы сильно прикипело.

– Такое случается относительно редко, – заверил я.

– Но все же случается.

– Хотел поиграть в героя? – удивление и непонимание как рукой сняло, уступив место злости. Только не говорите мне, что сейчас он начнет меня в чем-то обвинять или попытается разубедить, что я поступил опрометчиво!

– Просто мысли вслух, – Тень попытался вернуть разговор в прежнее русло, но было поздно – внутри уже все клокотало.

– Так. Стоп. Давай уясним пару фактов, чтобы в твоей голове все устаканилось. В «Легионе» тринадцать человек, большая часть из которых – девушки. Вся предъява сегодняшних типов была адресована исключительно обладателям мужского пола. К кому бы полезли и в первую, и во вторую, и в третью очередь, так именно к нам. Я – не герой. Машу руками исключительно, чтобы отогнать от себя мух. Если бы я дрался один на один, возможно, шанс остаться невредимым был куда выше, чем если на меня налетели двое и более. А становиться причиной чужого геройства я не собирался. Поэтому единственное, чем я мог помочь в данную минуту – унести свое тело подальше от места боевых действий. И прихватив тебя с собой, я избавил тебя от возможности геройствовать в попытке защитить чью-то задницу, потому что, если бы все остались на своих местах, ты обязательно возложил бы на себя эту миссию, – пламенную речь я закончил на глубоком вдохе, понимая, что пока бегло произносил слово за словом, забыл, что необходимо дышать.

– Да тише ты, – меня одобрительно похлопали по плечу. – Никто и не спорит. Я просто сморозил глупость – ты все сделал правильно. Просто надеюсь, что остальные успели унести ноги, позже обязательно разузнаю обстановку, а сейчас, – Тень наконец отлип от меня, – прогуляемся?

Я согласно кивнул, ведь других вариантов больше не оставалось.

– Слушай, забыл спросить, а куда ты дел плакат?

«Какой плакат?» – хотел добавить я, но вовремя прикусил язык – потихоньку начинаю учиться самоконтролю.

– Выглядишь, как олень, на которого ружье направили. Проверь в сумке, – снисходительно предложил тем временем Тень.

Сумасшедшая выдержка. Я проебал его подарок – это и так уже очевидней некуда, а он, сея в сердце надежду, предлагает проверить в какой-то сумке. Да он орать на меня должен, ведь во время погони забота о плакате волновала меня меньше всего.

– Черт-черт-черт! – я зажмурился. – Он остался на поле. Мне нужно вернуться!

В поисках несчастной бумажки мы провели два часа, рыская по Марсовому полю в надежде, что ее прибило ветром к кустам. Тень предложил свою помощь – я отказываться не стал. В процессе успели уничтожить полпачки «Captain Black» на двоих и дозвониться до Тима, Снейпа, Бима и Анубиса – все обошлось, самое большее, чем в этот день отделались парни – пара синяков.

– Его нигде нет! – я сдался в десятом часу – настала пора возвращаться домой.

– Знаешь, должен признаться тебе.

Такое начало слегка будоражило, и я не смог скрыть неодобрение во взгляде, как оказалось – не зря.

Тень продолжил:

– Хотел посмотреть, как далеко зайдешь ради вещи, которая не вызвала у тебя особых эмоций, когда ты получил ее, – на этих словах он достал из сумки слегка смятый лист. Тот. Самый. Ебучий. Лист. Который я искал почти два часа.

– Ты сейчас издеваешься? – я надеялся, дар речи пропадет – не вышло, кажется, я снова начал вскипать.

– И не думал.

– Так ты его…

– Нет, – перебил Тень. – Я нашел его в самом начале, просто не сказал сразу.

– И чего ты от меня теперь хочешь? – не знаю, почему я все еще стоял и слушал его.

– Честно? Мне просто было обидно, я даже себе не взял автограф, думая о том, что тебе будет намного приятней получить его, а ты…

– А я, такое говно, не смог попрыгать от радости и повиснуть у тебя на шее! Что еще мне нужно было сделать? А знаешь, похуй, оставь его себе. Исправь имя, повесь в рамочку на стенку и любуйся целыми днями, а я, пожалуй, пойду!

С поля я выбегал еще быстрее, чем когда за мной гнались. Обида клокотала внутри, но хуже всего было от ощущения проснувшейся где-то внутри совести, методично постукивающей в виски свое «Никита, ты был неправ».

Конечно, чуть позже мы все затрем, но осадок останется.

***

Неподалеку от станции метро Горьковская я припарковал свое помятое тело, держа в руках табличку с надписью «Подкиньте на проезд и еду, и сегодняшним днем я оставлю ваш гостеприимный город», посчитав, что честность – лучшая политика. Кусок картона и косо-криво пишущий маркер я любезно позаимствовал у бомжа, неподалеку от которого обосновался. «Я бы сам помог, будь у меня деньги, честно», – доброжелательно заявил мужчина, искренне поглядывая на меня из-под густо заросших бровей. Но мне хватило и того, что он мне дал – дальше справлюсь своими силами.

Конечно, до попрошайничества я додумался не сразу, первым делом в голову пришла гениальная мысль наведаться к старому приятелю по имени Тима, на хате которого мы часто собирались. Проигнорировав существенный факт, что квартира была съемная, я все же без труда отыскал на соседней улице его дом, поздоровался с закрытой дверью и был таков. Но, как говорят, попытка – не пытка, и попробовать стоило.

Погода в июне была все такой же непредсказуемой – поистине питерской: еще полчаса назад ясное небо затянули иссиня-серые тучи, а через десять минут накрапывающий дождь, как по заказу, превратился в ливень, обрушившись на город. Вода струилась повсюду, асфальт постепенно исчезал под покровом пузырящихся с желтыми разводами луж. И, конечно же, пробегающим мимо людям, прячущимся под зонтами, пакетами и наброшенной сверху одеждой, стало абсолютно не до меня. Да и что уж там притворяться, я и сам потерял к ним всякий интерес, больше всего беспокоясь о своем навязчивом желании подставить открытый рот под дождь, дабы избавить себя от мучительной жажды. Но у меня пока были еще все дома…

Забежав под козырек метро в форме инопланетной тарелки, ощутимо дрожащими руками стал считать то, что успели набросать в пакет. Кофта и футболка мерзко липли к телу, по волосам, превратившимся в сосульки, скатывалась вода.

Конечно, в том, что собравшейся суммы окажется достаточно для (слишком позднего) завтрака, я сильно сомневался: стоял я относительно недолго, и по прошествии времени мелочь в мой пакет падала раз семь-восемь, поэтому, если в кулаках прохожих не набиралось за раз двадцать-тридцать рублей, итог выйдет печальный.

– Восемьдесят шесть, восемьдесят семь, – заключил я, поднимая с земли валявшийся рубль.

Блять, что я за нищеброд?

Почему я не мог проснуться в номере какого-нибудь пиздатого отеля или хотя бы при деньгах и не севшей мобиле?

А будь у меня сотовый, позвонил бы Ему?

***

Сентябрь, 2007 год.

Послушай, остановись,

Пока не поздно.

Я падаю вниз за тобой

Туда, где светят твои мёртвые звёзды,

Ослепляя солнце… —

из колонок на всю квартиру мощным вокалом орала Нуки из «Слот». Поводом для очередной вписки послужили сразу три прошедших дня рождения представителей «Легиона»: Совесть, Анубис и Мэри – именинников догорающего сентября.

«Легион» был разношерстной компанией: возраст его членов колебался в отметке от пятнадцати до двадцати двух лет. И я чертовски радовался тому моменту, когда к нам присоединились новые ребята и я перестал быть самым младшим. Да, последний учебный школьный год и шестнадцать лет – повод для гордости, но не тогда, когда тебя окружают люди старше тебя на пару-тройку лет. Однако лишние напряги ни к чему – никто из нас, находясь в тесной компании, не чувствовал себя ущербно.

Местом дислокации послужила съемная однокомнатная квартира Тимы. Он часто пускал нас к себе, даже несмотря на то, что погода на улице побуждала находиться на открытом воздухе.

– Вот это видео – огонь! И почему сосущиеся эмо-бои такие сладкие?

Совесть с Мэри залипали у компа, безжалостно съедая интернет-трафик Тимы.

Я сидел на диване, уже час насилуя бутылку пива. Отсюда открывался хороший вид на монитор, поэтому когда на экране появился ролик, о котором говорили девчонки, я поперхнулся – пиво пошло не в то горло. Кто-то постучал по спине, избавив от неприятного ощущения. А через мгновение перед глазами развернулась новая картина: именинницы принялись уговаривать Тень.

– Ты же как-то говорил, что ты – «би»! Давай мы запишем видео с тобой, поцелуешь кого-нибудь на камеру?

Совесть не зря так назвали, девушка обладала истинным даром убеждения, она была способна склонить, подвести и уговорить кого угодно и на что угодно, но время сегодняшних переговоров заставило меня просто поразиться – пара секунд, и Тень, пожав плечами, словно это был какой-то пустяк, ответил: «Без проблем, только найди, кого целовать».

– Вот это верх манипулирования! – присвистнул я.

– Почему же? Я и сам не против, – Тень наградил меня лукавым взглядом, а девушки, хлопнув в ладоши, скрылись на балконе, закрыв дверь на защелку – недавно Тима вышел туда покурить.

– Не перестаешь удивлять, – я поставил пустую бутылку на стол и вернулся на диван.

Тень остался тусоваться, сидя на компьютерном столе, пытаясь закрепить на руке только что связанный Совестью браслет из черно-красных проводов. Я и не заметил, как от скуки стал разглядывать парня. Нарочито медленно, внимательно.

«Легион» никогда не брал с потолка прозвища своих участников. И Тень не был исключением: одежда в черных тонах, редкий случай цветового вмешательства в его жизнь – яркий принт на футболке или различные браслеты на руках. Всякие шнурки, провода, цепочки и веревочки – своего рода фетиш, невозможно встретить Сашу без этих атрибутов. Тень был высоким, и все эти «висючки» смотрелись на нем достаточно гармонично: две-три цепочки, пристегнутые к шлевкам штанов спереди и сбоку, одна-две – на шее, куча снэпов на руках и при каждой встрече новый цвет шнурков в кедах. Помимо одежды, длинные от природы, темные и прямые волосы, Тень зачесывал их на левый бок, отутюживая прядь на правом виске, специально открывая ухо – три колечка в хряще и сережка-крест в мочке. В «Легион» мы пришли практически одновременно, но долгое время не виделись из-за разных графиков, если можно было так сказать, его посещения: Тень готовился к первой в своей жизни сессии, а я тонул в изучении неподдающейся мне химии, которую подписался сдавать на вступительных через год.

– Злорадствуешь? Не хочешь подойти помочь?

Кажется, я смотрел куда более внимательно, чем требовалось, и Тень меня поймал, спутав обычное разглядывание с насмешкой над ситуацией – он так и не смог завязать браслет.

– Чересчур короткие, – я перехватил концы браслета. – Ты уверен, что его вообще можно завязать?

В итоге получилось, но с большим трудом.

Не смотри -

Меня сожрет изнутри

Этот уродливый мир,

Мы остаемся одни

В его черной тени,

Все опустили глаза

И мне никто не сказал,

Что как бы я ни бежал,

Не успеть никогда

За тобой… В никуда… —

за спиной гремело в колонках. Текст песни я знал наизусть, не испытывая каких-то особых эмоций по этому поводу, но почему-то сейчас, стоя рядом с Сашей, от фразы «мы остаемся одни, в его черной тени» меня передернуло. Непрошенные ассоциации испугали.

Тень даже не успел поблагодарить за помощь, как с балкона вернулись с подозрительно довольными лицами Совесть и Мэри.

– Мы нашли, кого ты будешь целовать!

– Кого же? – парень перевел заинтересованный взгляд на девчонок.

– Взамен на одно обещание мы уговорили Тима! Черт, вы будете смотреться просто божественно: он такой классный, ты такой классный, вы такие…

– Дай угадаю – классные? – прыснул голос, доносившийся с балкона.

– Камера включена, – Совесть сняла с объектива Сanon крышку, – сейчас настроим резкость и отснимем!

Звуки, доносившиеся из спикеров, захватили мое внимание, песню я узнал сразу – «The Minor Prophets» – и потянулся сделать громче.

– Эй! – на запястье сомкнулась теплая рука Тени, настойчиво тянущая меня на себя. – Слабо засосать меня, словно я – Стивен?

Боковым зрением уловив объектив нацеленной на нас камеры, не могу понять, откуда во мне вдруг взялось столько азарта, словно уже существуют какие-то ставки, словно я что-то обретаю в случае согласия или теряю в случае отказа. Отвечать не потребовалось, проведя ладонью по моей руке, соскользнув на спину между лопаток, он прижал мое не сопротивляющееся тело к себе. Чувствую, как он весь напрягся – всего лишь простое касание, не так ли? Прижимает плотнее, но разве можно быть еще ближе, чем сейчас? Наверное, можно: не будь на нас одежды – эти несчастные миллиметры ткани решили все. Чувствую, как он задержал дыхание, прежде чем коснуться губами моих губ, не закрывая век, впившись взглядом. Не сдаваться, не поддаваться, просто позволить ему сделать это. Без протеста, словно происходящее не имеет для меня того смысла, который принято вкладывать в нашем обществе. И прежде чем склеить наши губы, на выдохе:

– Не слабо!

Камера становится свидетелем самого ненормального и самого дикого поцелуя в моей жизни, не имея возможности моргнуть, ловит на лицах каждую эмоцию, малейшие оттенки настроения. Вкус сигарет, пива и мятной жвачки взрываются в странной смеси – акцентов никто не расставлял. Его руки в моих волосах, на спине. Он словно чаша для моего тела, словно упаковка, пытается сгрести меня, опоясать, и это вставляет. Что ты там сказал? Словно ты – Стивен? Будь по-твоему, только не пожалей потом.

Мои губы – его губы, мой язык – его язык, слишком мягко и слишком напористо одновременно – разве такое возможно? Целуя его, позволяя целовать себя – не могу определить, кто более настойчив?

Пирсинг в языке добавляет новых ощущений, граничащих с болью, когда ловя его зубами, Тень осторожно тянет за штангу, затем резко отпуская. Парень блестяще играет на камеру, не стесняется быть пошлым, не боится показаться увлеченным. И этот фарс, этот театр в действиях до трясучки в теле, отдается приятной негой. Языком по его губам, царапая об острый пирсинг кожу, демонстративно втянуть его язык в рот и с пошлым звуком отпустить; не оставляя возможность передохнуть, снова впиться в губы.

Верещание Совести и Мэри стоит в ушах, ритм любимой песни как наркотик. Рукой под волосы, накрываю шею, большой палец задевает серьгу в ухе – холодный металл о кожу и тьма перед глазами или, быть может, тень? Я все же сдался, сомкнул веки – проиграл ли? Насрать! Главное, что мне понравилось, а о его чувствах узнаю потом.

Позже я еще не раз смогу прокрутить этот момент, испытывая во время просмотра разнообразные противоречивые чувства. Позже не я один смогу лицезреть это забвение – ролик попадет в сеть, его растащат по всем сайтам, как муравьи мусор. Но это позже…

***

Как бы я ни пытался разгадать загадку своего неожиданного и незапланированного приезда в Питер, все мысли складывались в единую цепочку, и вела она к очень занимательному факту из моей биографии: Никита Кравцов в пьяном состоянии – это жутко важная и серьезная персона, забывающая о том, что такое улыбка, сосредоточившаяся на темах вселенского масштаба и никогда не практикующая «заплетык языкается». В общем, будучи под влиянием алкоголя, я еще тот адекватный на вид тип. Поэтому уговорить какого-нибудь водилу взамен на мою компанию и разговоры по душам взять меня с собой, как два пальца обоссать – легко и просто, только не понятно на кой? Правда, автостопом я давно не катался, удивительно, с чего мне это вообще в голову взбрело. Да и хотелось бы со стороны посмотреть на свой уверенный вид и точное осознание, куда и зачем еду.