Текст книги "Змеиная корона (СИ)"

Автор книги: Tiger_Bush

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Двадцать раз сменили свой окрас любимые клены Финарэля со дня, когда он увидел родившихся внуков. Он высадил их еще будучи беременным Леукой, в те времена, когда верил в любовь. Когда надеялся, что отношения с супругом все-таки наладятся.

Финарэль любил Этарэля. Любил, как любит сумасшедшая молодость, полная до краев мечты. Любил, будто в последний раз. Он и отдавался ему, как в последний раз.

Много позже он узнал, как его называл Этарэль, потрахивая в чужих постелях чужих омег.

«Ошибка члена».

Семья Леутт признала Леукарэля, скрипя зубами, но не его папу. Теперь, когда он остался единственным и полноправным владельцем поместья Леутт, как и титула графа, в душе не осталось ни удовлетворения, ни горечи. Ничего.

Родители супруга, полетевшие в круиз к Плеядам, попали в фотонный выброс и не выжили, хотя некоторых пассажиров удалось спасти. А Этарэль… В официальных документах стояла катастрофа флайкара, а по факту тело альфы нашли с головой,простреленной старым дедовским ружьем, в постели молодого мужа графа Орсетта. Ревнивый муж не выдержал измен младшего супруга. Хоронили обоих в закрытых гробах.

Тогда Леукарэлю исполнилось семь лет, а Финарэль выдохнул с облегчением. В злой рок, нависший над семьей Леутт, он не верил: теперь он Леутт, и Судьба прогнется так, как он пожелает, и не позволит ей ломать счастье его ребенка.

Шли годы, а королевство Эльфорум не менялось, застряв в своем высокомерном распределении ролей: альфам – власть, омегам – дети. Консерватизм пугал Финарэля. Уж сколько он пытался внедрить программ по частичному совместному обучению, по половому воспитанию, но все упиралось в замшелые устои.

Он был, как бельмо на глазу, у высокородных: из скромной семьи баронетов, что относились к плебейской знати, а теперь получивший графский титул и свободу вдовца. Его несколько раз пытались окольцевать снова и прибрать небольшой капитал, который назло многим семьям, погрязшим в долговых расписках и кредитах, он приумножил, грамотно вкладывая деньги. Потом пытались несколько раз убить, уже занявшись его сыном. Но Финарэль, весь лучистый, озорной и притягательный, ускользал от злопыхателей, как звездный ветер. Блестел своими алмазными гранями, улыбался лукаво, глядя слишком мудрыми глазами, и ничего не забывал.

За каждую попытку он мстил: изощренно, тонко, с фантазией.

Об этой стороне не знал даже Леукарэль, представляя себе папу милым и заботливым семьянином и удивляясь, что тот так и не вступил в повторный брак. А еще он был удивлен, когда папа не стал противиться его решению бросить герцога. Тогда он впервые плакал и просил прощения, что плохой сын, и не сможет выполнить свой долг, став кому-то мужем, даже понимая, что им нужны деньги – жили они очень скромно, и Леука не догадывался о настоящем положении дел в семье. Финарэль не хотел, чтобы сын испортился.

– Не плачь, Леука, он не стоит твоих слез. Ты вступишь в брак, но супруга для тебя выберу я.

После этих слов Леукарэль сбежал, но Финарэль знал, что не даст Судьбе больше играть с сыном.

Не даст ей испортить жизнь омегам, которые заслужили намного больше, чем имена «моя дырка» или «ошибка члена» в альфьих клубах.

Пора было поставить эту альфью свору на место. Так в его белокурой голове родился план, а через несколько смен сезонов он нашел и средство…

***

Аршасс был загляденьем. Доставленный доклад от его старого помощника, который за столько опавших листьев стал близким другом, обнадеживал. Наги были прекрасными воинами, отличными отцами и совершенно неизбаловаными лаской. Их политический строй был схож с Эльфорумом – планетой управляли старые семьи. И так же, как Эльфорум, Нагская Империя состояла из центральной планеты и колоний, только колоний у них было в разы больше, а нация имела репутацию агрессора. Никаких мирных соглашений она не подписывала, лишь проявляла нейтралитет. И хотя они были соседями – Созвездие Лиры и Созвездие Змееносца почти граничили друг с другом – но никаких ксеноконтактов не было зафиксировано.

Королевство Эльфорум жило своей жизнью, Империя – своей.

Какие-то межпланетарные подвижки случились, когда к ним прибыли земляне. Появилось экономическое оживление, наги, как элитные воины, стали известны далеко за пределами своего дома. Тогда-то Финарэль и понял – пора. Разумной жизни в космосе хватало, а ему подходили только наги, потенциал которых мог разглядеть и еще кто-нибудь.

Их жреческий матриархат и жесткий отбор рождаемости от лучшего семени был ему только на руку. Сами того не ведая, кобры-нагайны вкладывали в его руки все козыри, а так почитаемые старые устои лишь закрепляли победу за Финарэлем.

Лишенные перспектив семьи и должного почета из-за отсутствия детей, такие наги были идеальными кандидатами для его омег. Они-то не будут унижать младшего, не поднимут руку, не причинят вреда. Ребенок для них будет ценнее собственной жизни, а супруг будет только сейше.

Вот он, залог долгого и счастливого брака, а не такое быстротечное и проблемное чувство, как любовь.

Финарэль свел Аршасса и Леукарэля и не проиграл.

Потом настала пора Арэля.

Но случилась заминка, которую упустил из виду Финарэль. Некоторые наги были ядовиты, а венценосные крайты славились этим ядом даже в крови. Но он не собирался отступать. Сохранив хорошие отношения с графом Орсетт (общая беда их немного сблизила), он аккуратно вкладывал через него идею политического брака между их народами в уши короля, кивая на брак своего сына. Орсетт был давним другом Его Величества.

Брак принцев ему был нужен, как воздух, ведь тогда… Тогда он открывал практически безграничные возможности по созданию таких семей. Хоть вся знать и кривила свое благородное лицо, но осудить уже не смогла бы – брак принцев положил бы пересудам конец, а общий ребенок вколотил бы крест в попытки запретить такое генетическое смешение.

Но все могло пойти крахом, будь крайты настолько ядовиты. Тогда он впервые молился Древу и просил помощи. И она пришла с нагской стороны – на предварительное обсуждение политического брака прибыл дядя Рроха – Сошарр эс Бунгар – старый воин, весь в шрамах и отметинах. Он, как уже заметил Финарэль у других нагов, не маскировал их, наоборот, спокойно демонстрируя окружающим уровень его боевого опыта. Даже лицо его было помечено парой отметин, отчего правая сторона рта была приподнята вверх, делая выражение лица всегда насмешливым. Черная с проседью коса по старинному обычаю свисала до самой поясницы, а глаза – черные провалы – смотрели на всех с презрением.

Финарэль его невзлюбил сразу, почуяв хитрого и опасного противника. Такой не поведется на его милую улыбку и невинный взгляд. Чуял он определенным местом, что с этим нагом надо быть начеку.

Так и вышло. Если на званном вечере Финарэль смог обольстить почти всех участников переговоров, умело манипулируя их мнением, но оставаясь для всех «прелестным графом», то Сошарра с его позиции сдвинуть не удалось, тот был против брака племянника, презрительно показывая острые клыки на слово «омега».

Впервые Финарэль столкнулся с такой ненавистью, но отступать не собирался. Найдет он его слабое место, не может его не быть.

***

Все расставил по своим местам химический анализ крови и слюны крайта, а вернее Сошарра эс Бунгар. Наг дал образцы легко, видимо, надеясь, что яд будет смертельным и переговоры подойдут к концу. Финарэль, пока шли опыты, постился, молился и пообещал Древу, что если яд окажется безвредным, он позволит Судьбе выбрать ему избранника, примет его, но любить не обещает, понимая, что та отыграется на нем за все.

Яд оказался афродизиаком для омег Эльфорума.

Это было намного больше, чем ожидал Финарэль, но злопамятность Судьбы он испил на следующий день, когда выпил шампанское за благополучный исход с несколькими высокородными в лаборатории Королевской Академии и парой ученых. Шампанское открывали при нем, и Финарэль, до этого никогда не пьющий без своего специального нейтрализатора, расслабился. А зря… Ведь помимо попыток его убить, немало было попыток от альф его и отыметь. Сколько таких поползновений он пресек – не сосчитать.

И ведь помнил же, что маркиз Борнесс был самым настойчивым, желая не просто трахнуть «графскую дырку», но и повеселиться от души с друзьями – как раз присутствующими сейчас. Но то было так давно, а поди ж ты…

Ученые быстро ушли, а яд попал в кровь Финарэля, пошел огнем по нейронам, пробуждая древний инстинкт и течку, которую тот блокировал всеми доступными средствами, не боясь потерять способность к деторождению, но природа омеги уничтожала разум, заставляла желать соития.

Финарэль прохрипел и вцепился руками в стол, с насмешкой рассматривая троих альф. Те уже пускали слюни, представляя как будут раскладывать его на столе, как отымеют его за всех отвергнутых, да так, что омега не выживет.

Твари! Мерзкие низкие твари! Была бы воля Финарэля, он бы всех этих уродцев передушил в колыбели. Из-за старых устоев нормальные альфы так и не могли пробиться к власти, где догнивала свои последние деньки верхушка. А то, что догнивала, Финарэль знал, чувствовал и собирался сплясать на их костях, главное – выжить сегодня.

Он собрал силы и резко метнулся к двери, но та оказалась заперта. Троица рассмеялась.

– Становись раком, дорогой Финарэль, и так уж и быть, двойное проникновение будет попозже, – певуче протянул Борнесс.

Финарэль молчал, обшаривая взглядом помещение в поисках того, что смогло бы его защитить хоть на время, но оно было пустым, стерильным, почти без мебели. Он снова дернул на себя дверь и забарабанил руками, надеясь, что кто-то услышит его, но крыло давно опустело, коридор уже тонул во мраке выключенных ламп.

Все продумали, суки. Не один он такой умный.

Борнесс быстро подошел к нему и оттащил к остальным, его сразу принялись лапать, срывая одежду, оставляя синяки на теле. Финарэль сглотнул и последний раз кинул взгляд на дверь. И беззвучно заплакал. Судьба оказалась к нему слишком жестока.

Через прочное стекло двери на него смотрел Сошарр.

Никто не заметил его, они увлеченно кусали тонкую кожу, пуская кровь. Финарэль сжимал кулаки от боли, бился в руках, но что он мог против трех здоровенных альф.

Тело, разогретое афродизиаком, уже сочилось смазкой, которая текла по внутренней стороне бедер, а Борнесс размазывал ее по животу, а вскоре, чтобы унизить сильнее – и по лицу со словами: «Сегодня мы напомним тебе твое место».

Финарэль вздрогнул от жуткого грохота – это дверь вылетела вперед, упав рядом с ними. Троица обернулась на проем и замерла. Наг со скучающим видом плавно вползал внутрь, он сложил хвост и расположился на другом конце стола, подперев рукой подбородок.

– Вы продолжайте. Я всегда хотел посмотреть на ваше соитие. Наслышан об омегах и их аппетитах. Но трое?! Финарэль, а вы шалун, – усмешка на лице стала неподдельной. – Справитесь? Или я могу тоже присоединиться?

Картина на противоположной стороне стола представляла собой немую сцену «не ждали». Альфы затравленно смотрели на нага, а Финарэль пытался хоть что-то прочитать в темных провалах глаз. Понять, шутит ли Сошарр, он не мог. И от этого становилось страшнее всего, ведь в отличие от этих мразей, ненависть к нему нага была куда более сильной. Эти выродки просто привыкли получать то, что хотят. Нагу же претила сама природа омег: не воин, не женщина – генетический мутант, который покусился на чистоту крови его народа.

Первым ожил Борнесс.

– Уважаемый эс Бунгар, простите мою дерзость, но вы могли бы покинуть комнату. Как вы правильно заметили, – с мерзкой улыбочкой продолжал альфа, – Финарэль уже истомился и жаждет продолжения. Да, милый?

Со стороны, наверное, этот жест показался бы ласковым: Борнесс провел пальцами по скуле омеги, но того передернуло, хотя наг вряд ли понял эту реакцию. У них никогда никого не насиловали. Жрицы были священны, а супруги драгоценны.

Но Сошарр его удивил.

– Я хочу, чтобы ответил Финарэль, – грозно прорычал Сошарр, ударив хвостом.

«Он легко разметает по кускам этих троих, а затем и меня», – подумал Финарэль и решился. Лучше умереть от ненависти нага, чем от рук этих уродов. Жаль только, он не сможет продолжить свой план…

– Мне нужны только вы, Сошарр, – громко сказал Финарэль.

В тот же момент Сошарр поднялся на полосатом хвосте и навис над троицей, показывая клыки в ужасной гримасе. В отличие от Борнесса, он не тратил время на витиеватые фразы, а просто начал бить. Финарэль слышал хруст костей, стоны, никто из троих так и не поднялся. Когда Сошарр остановился, вытирая кровь с рук, Финарэль уже смог натянуть обрывки туники, прикрывая вставшую плоть и голые бедра. Стоять он уже не мог, вцепившись в стол. Все тело бунтовало, чувствуя рядом невероятно интенсивный аромат самца. Терпкий, горький, словно утренний кофе, который Финарэль любил пить у себя в зимнем саду. Воспоминания о доме, о сыне, о его дорогих внуках, придали ему сил. В конце концов, Сошарр был мужчиной, после драки в нем бурлил адреналин и, если Финарэль удовлетворит его, снимет напряжение, то, возможно, останется жив.

Он чувствовал, как усиливается его аромат – цветочный, такой сладкий и приторный. Финарэль ненавидел его: запах пионовых роз был будто насмешка над его умом и хитростью. Кукольная внешность и сладкий шлейф – все кричало, что он омега для утех.

Но, возможно… Возможно, сейчас это спасет его – красота, которая была раньше недоступна нагу из-за его увечий, станет его.

Финарэль подошел пошатываясь к Сошарру и обвил его руками, медленно спускаясь пальцами по обтягивающей форме вниз, к паховым пластинам, но буквально в сантиметре от нужного места, Сошарр резко прижал руки Финарэля, останавливая движение.

– Если ты собираешься расплатиться телом, то мне оно не нужно, – Сошарр сразу перешел на ты, игнорируя все статусы и титулы. Финарэль не был удивлен, ведь они раскусили друг друга сразу. Наг видел хитрость и ум эльфа, а тот – силу и мудрость нага, хотя они хорошо маскировались.

Оба играли удобные роли.

Почему-то Финарэля задели эти слова. Он и сам не понимал, почему, но от Сошарра их услышать было больно. Вроде радоваться должен, но ему хотелось хоть немного пошатнуть это каменное самообладание.

Найти то пресловутое слабое место.

Он вынул руки из рук Сошарра и шагнул назад, вцепившись в край стола – ноги подкашивались.

– Что ты хочешь тогда? – прохрипел Финарэль, и Сошарр наконец-то обернулся, раздвигая губы в жуткой и кривой усмешке.

– Я беру с тебя одну просьбу. Неважно что, неважно как, но ты сделаешь так, как я скажу.

– Долг слова? – еле проговорил Финарэль. Сознание от сильного аромата самца плыло.

– Да, – подтвердил Сошарр. – Ты мне обязан жизнью, Финарэль Леутт. Нарушишь – убью.

– Хорошо, – только и смог ответить омега, прежде чем потерял сознание.

Очнулся Финарэль у себя дома. Рядом в кресле спал его помощник Шикер. На столике лежал листок из блокнота со словами, написанными размашистым почерком: «долг слова».

Если бы тогда Финарэль знал, что потребует с него Сошарр, то никогда бы не поверил.

Но двадцать раз клены сменили окрас, и хитрый эльф понадеялся, что наг забыл о взятом слове.

***

Финарэль поежился от дурных воспоминаний и накинул шаль на плечи. Не к добру он вспомнил тот страшный эпизод. Та троица так и не очнулась, и десять зим назад семьи их похоронили, отключив от искусственного жизнеобеспечения. Скандал тогда замял сам король, ведь не верить словам князя у него причин не было. Семьи тоже молчали, прекрасно понимая, что еще легко отделались, не получив должного наказания, но Финарэль ничего не забыл и умело разорил их, играя на пороках.

Теперь Леутта обходили стороной.

Он же перестал ездить на вечера и обеды, полностью исключив возможность встречи с Сошарром, хотя продолжал собирать на него досье с помощью Шикера.

– Врага надо знать лучше друзей, – говорил он себе, но каждый раз сердце замирало над очередным конвертом с донесением. Больше всего Финарэль боялся, что Сошарр вступит в брак. Хотя какое ему было дело до личной жизни врага?

Лишь однажды юный принц Арэль уговорил его полететь на отдых в поместье эс Бунгар, вернее, в поместье Сошарра эс Бунгар.

– Там потрясающее место. Много небольших природных бассейнов, горячие источники и красивый вид на море. Райский уголок. А еще там целая аллея пионовых роз. Такой аромат стоит, что голова кругом. – Арэль мечтательно закрыл глаза, потом резко распахнул и договорил: – Ой, Ррох говорит в аллее поставили скульптуру и, вроде как, она – подарок жениху Сошарра. Мне вот очень любопытно, кто же его избранник, ведь характерец у дяди хуже, чем у отца Рроха.

Финарэль выдавил улыбку и согласился. То чувство, что он испытал, назвать любопытством он не мог. Злорадство над судьбой несчастного младшего супруга? Усмешка над Сошарром, что вляпался в узы и теперь будет бегать хвостом за молодым супругом?

Нет.

Это была ревность.

За все те смены листвы в его саду, что он следил за нагом, Финарэль вынужден был признать, что прикипел к нему, впаялся в его чешую. Сошарр не тронул его, защитил и заступился перед королем. Он взял лишь одно слово, но так и не потребовал его. Он вообще ничего не требовал от должника, хотя Финарэль ждал. Он с ужасом понял, что любит его. Не так, как Этарэля, не горячим сердцем. Душой. Всей без остатка. И эта любовь не собиралась быть быстротечной.

По меркам их миров они не были старыми, скорее в расцвете сил, умудренные жизнью, но Финарэль впервые растерял уверенность в своей красоте. Идя по той аллее и вдыхая аромат роз, он бубнил себе под нос, что просто посмотрит, просто убедиться, что Сошарр такой же мужчина, как и все, и выберет себе молоденького нага. Омег-то он на дух не переносил. Но когда он уперся в белоснежную скульптуру, то хотелось закричать от злости и своей глупости.

Скульптура была прекрасна: белый гладкий камень с нежными розовыми прожилками, будто лепестки тех самых роз, но в остальном, это был кошмар! Фигура полусидела-полулежала, отчего было не разобрать, то ли ткань так причудливо ложиться по ногам юноши, то ли это хвост. Торс был изящным, но и мышцы выступали под кожей рук, одна из которых держала большую розу, что закрывала нос и глаза, оставив приоткрытым соблазнительный рот. Волосы струились по плечам и спине, ложась изящными кольцами на ложе юноши. Голову его украшала змеиная корона – такую дарили на восемнадцатый цикл своим сейше в честь долгого брака. Каждый наг сам придумывал узор тонкого обруча, вкладывая в него особенность своего любимого мужа.

Корона, на которую смотрел Финарэль, была невероятно красива. Тонкая змейка кусала свой хвост, как символ вечности бытия, а все ее изящное тело было оплетено тонкими ветками с бутонами роз и маленькими шипами.

Финарэль даже придвинулся ближе, чтобы убедиться. Да, это однозначно были шипы.

Мелочная зависть всколыхнулась внутри, ведь будь корона настоящей, он бы украл ее. Присвоил себе! Так она была хороша. Так она была похожа на него.

Тогда он расстроился настолько, что улетел домой тем же вечером, заперевшись потом в своем зимнем саду и разорвав все папки с собранной информацией на Сошарра. Как же он ненавидел его тогда, ведь тот будто специально оставил в неведении мучаться, дав понять, что собирается жить с избранником долго и счастливо – такой любовью и эротизмом веяло от скульптуры.

Но Финарэль плеснул на себя холодный воды из пруда и собрался с мыслями. Никто никого не мучил – Сошарр и не вспоминал о нем никогда. Это он медленно сгорал внутри от придуманных мечтаний.

***

Финарэль вышел из сада, где на него накатило сегодня слишком много воспоминаний о чужом наге, хотя никакой информации о его бракосочетании с тех пор так и не приходило, но он приучил себя к мысли, что хватит надеяться.

Пора забыть все и зачеркнуть, прекращая слежку.

И как только он решил это, на него налетел внук Лиэр. Забил хвостом. Заплакал. И прижался к груди любимого дедушки.

– Он не дает согласие! – рыдал на плече их драгоценный наг-омега, выросший в невероятно красивое создание.

– Кто не дает? – Финарэль слабо представлял, о чем говорит внук, но искреннее страдание ребенка ранили в самое сердце.

– Сошарр эс Бунгар, он не дает Тоарру согласие на наш брак. Говорит, что с таким мужем-омегой Тоарр получит преимущество на княжеский трон, потому что мы начнем плодиться, как ужики, а он хочет видеть там другого кандидата. Будто нам есть дело до нагского трона! – зло прошипел Лиэр, копируя в гневе своего папу Леуку.

Ни для кого не стало новостью, что эти два неразлучных с детства хвостика влюбились друг в друга. Финарэль сам был против раннего брака Тоарра эс Бунгар и его внука, но одно дело посоветовать паре повременить, а другое – отказать так грубо.

Хотя, как только Сошарр занял место Высшего Князя покойного отца Рроха и распределил обязанности между тремя братьями, чтобы каждый был полезен и продуктивен, о чувствах там речи уже не шло. Наг и до этого не был подвержен эмоциям, а после стольких циклов княжеского правления и вовсе закрылся, управляя Империей жесткой рукой.

Финарэль гладил по спине внука и понимал, что пора было встретиться с Сошарром вживую. Предчувствие его не обмануло – дела были плохи.

***

Он собрал на совет Аршасса, Рроха, Арэля и Леуку. Сказал прямо, что решать вопрос придется, и надо понимать, что отказ Сошарра заставит детей принять неверное решение, например, сбежать, тем самым вынудив Рроха отречься от сына.

Он уперся о край стола руками и тяжело выдохнул.

– Какое слабое место у Сошарра? Ведь должно же оно быть!

Многолетняя слежка ничего не принесла Финарэлю, только то, что наг любил отдыхать в своем поместье. Ни любовников, ни супруга, ни детей – ничего.

– Боюсь, что нет, пресветлый Финарэль. Мой дядя – жесткий воин. Он презирает слабость и уничтожает любой зародыш в себе, – ответил Ррох, переглядываясь с Аршассом.

– Значит, будем искать. Мы летим в Имерию на праздник Новой Чешуи, – уверенно ответил Финарэль.

Все переглянулись, но согласно кивнули.

Лендер поднял их на корабль Аршасса, на котором за главного теперь был Ршахх – бывший капитан теперь работал при наследном князе. Старый друг частенько прилетал, а порой даже забирал с собой Аршасса на небольшие заказы. Когда подрос Афарасс, то отец разрешил ему помогать на корабле, приучая к военной нагской дисциплине. Вот и сейчас старший сын встретил родителей с должным почтением, хотя втихаря все равно обнял деда.

Перелет в Созвездие Змееносца был спокойным и даже настроил Финарэля на хороший исход его плана, но все обернулось катастрофой.

Нет, они прибыли как почетные гости. Сошарр тепло поприветствовал племянника, его супруга, Аршасса и Леуку, даже Афарасса похлопал по плечу, отмечая как вырос их сын, но Финарэлю достался лишь сдержанный кивок.

Он, конечно, не ждал, что наг пожмет ему руку, но такого безразличия не ожидал. Зло сощурив глаза, он последовал за помощником Сошарра, который помогал им расположиться в резиденции. Как и ожидал, его поселили в самом дальнем углу, в маленькой спальне с видом на подъездную дорогу.

– Да это же комната для обслуживающего персонала, – с нарастающей злостью отметил Финарэль. Сошарр проявлял явное пренебрежение к нему, но зачем?

После обеда, где князь игнорировал его, Финарэль все-таки решил не откладывать в долгий ящик разговор перед праздничной ночью и направился в сторону кабинета. Помощник пропустил его внутрь, заставив ждать больше положенного.

Эльф закипал.

Он прошел внутрь и замер – Сошарр не сидел за большим столом, он находился у окна, облокотившись на стену и ухмылялся.

– Надо же, стоило мне отказать твоему внуку, и ты принесся ко мне из другого созвездия решать вопрос.

– Ты отказал не только моему внуку, но и своей семье. И ради чего?

– Как тебе моя скульптура в саду?

Финарэль запнулся, сбитый с мысли, но не упустил возможность поддеть нага. Эту скульптуру он вспоминал не раз, злясь на себя за приступы ревности.

– Для вымышленного любовника скульптура получилась без фантазии. Ты мог бы придумать что-то более интересное.

Сошарр наиграно удивился и переспросил:

– Для вымышленного? Он вполне реальный. Или твой шпион так плохо работал, что ты не знаешь его биографию?

Финарэль напрягся – наг не мог знать о слежке. Но, видимо, знал и даже забавлялся этим. Внутри все клокотало, хотелось стереть эту ухмылку с лица.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – холодно ответил эльф.

Наг медленно подполз, шурша хвостом. Остановился прямо около Финарэля, возвышаясь над ним и заставляя запрокидывать голову.

– Я не дам согласие на брак твоего внука. Ты и так за эти циклы переженил на своих омегах почти весь мой военный верховный состав. Захотелось получить нагскую Империю?

– Я и забыл, какая ты гадюка, – выплюнул Финарэль. – Куда тебе, бесчувственной гадине, понять, что такое семейное счастье. Империя? – саркастично выгнув бровь, переспросил эльф. – Моя семья – вот моя империя. И я за нее уничтожу все твое нагское гнездо, если потребуется.

Сошарр недобро сощурился и прошипел:

– Уничтожишшшшшь? Ты свое-то семейное счастье создать не можешь, куда тебе до моей Империи. Не велика заслуга омег в течку изголодавшимся нагам подкладывать.

И Финарэль не выдержал, зарычал и кинулся на Сошарра. Он столько занимался, столько тренировал свое тело, чтобы никогда не повторить опыт той ночи, так хотел научиться спокойствию и выдержке. Быть камнем, но все равно слова его ранили – прожитые года не укрепили дух настолько, чтобы Финарэль сдержался на несправедливый укор. Он хотел придушить Сошарра, покусать его, расцарапать лицо, прибавив шрамов, вырвать клок длинных волос, а лучше все волосы.

Он так хотел ему отомстить за ту ночь, когда наг отказался от него. Столько утекло событий, а боль сидела, ведь Финарэль ждал… Ждал, что он придет забрать данное им слово. Но князю он был не нужен. И это рвало на куски, закрывало разум красной пеленой гнева, поэтому он не сразу почувствовал, как острые удлиннившиеся клыки прокусили руку, впрыскивая в кровь яд.

Финарэль подавился воздухом, с ужасом понимая, что по его венам уже побежал огонь.

Сошарр не вынимал клыков, наслаждаясь испугом эльфа. Наг знал слабость Финарэля и использовал ее против него же. Никогда ему не победить эту змею.

Он вырвал руку, расцарапывая кожу о клыки, и тяжело задышал. Это не та небольшая доза в шампанском – Сошарр не пожалел для него яда. Его накроет намного быстрее.

Он тряхнул головой. Нет, он не позволит ему выиграть. Не позволит.

Попятился к двери, глядя как медленно ползет в его сторону Сошарр, а потом резко рванул прочь. Бежал что было мочи через все коридоры, ворвался в комнату к сыну и запер дверь.

Леука с Аршассом готовились к празднику и подбирали парные наряды, когда Финарэль с горящими глазами влетел к ним. Он быстро подошел к окну и зашторил его. Перевел взгляд на открытый гардероб и опасно улыбнулся.

– Пап, с тобой все в порядке? – испуганно спросил Леука, видя своего родителя в таком состоянии впервые.

Финарэль сдернул будуарную полупрозрачную тунику, узкие белые штаны, потом достал серебряные сандалии, что сам и дарил сыну, и удалился в ванную, бросив на ходу:

– Клин клином вышибают.

Как ему раньше не пришла в голову эта мысль!

«Значит, не велика заслуга в течку омег подкладывать. Ну вот и подложу себя, а то, что я как настоящий вдовец. Пора и самому отдохнуть и испытать нагский секс», – обдумывал свои мысли злющий эльф, пока мылся, а затем и высушивал волосы.

Выйдя из ванной, он словил два ошалевших взгляда, а когда оторвал пионовую розу из букета на столе и закрепил ее за ухом, то услышал твердый голос Леуки:

– Папа, я никуда тебя не пущу в таком виде! Ты же почти раздет и у тебя… течка. Тебе нельзя.

Финарэль поправил сползшую с плеча тунику и задрал подбородок:

– Сегодня мне можно все.

И вышел за дверь.

Леука кинулся следом, но Аршасс остановил его.

– Я пойду и прослежу за ним.

– Он сам не свой, – испуганно прошептал Леука. Папа никогда не выглядел таким злым.

– Не переживай. Я не дам его в обиду. И Ррох не даст. Спокойно собирайся, – и скрылся за дверью следом.

Появление Финарэля в саду Высшего Князя было запоминающимся. Он вышел в сад через центральные двери, источая невероятный аромат роз. Повел плечом, оголяя его, улыбнулся, высматривая свою жертву на ночь и двинулся в сторону группы нагов в военной форме, что замерли с поднятыми бокалами, глядя на это неземное создание. Финарэль ликовал. Наконец-то он почувствует себя желанным, почувствует нужным хоть на одну ночь. Думать о том, как опустошителен будет такой суррогат для его души, он не хотел. Пусть так. Он сам пообещал Судьбе, что примет от нее любой путь.

Но как только он стал подходить к ним ближе, наги, словно по команде, отвернулись от него. Он перевел взгляд на другую группу, но и те синхронно отвернулись. Так Финарэль дошел почти до конца празднично украшенного сада и, не разбирая дороги, двинулся вперед к зеленому лабиринту.

Что-то надломилось внутри него, тонкая спичка, что удерживала его гордость, треснула. Он не сомневался, что Сошарр приказал игнорировать высокомерного эльфа. Может даже добавил пару нелестных эпитетов.

«Не велика заслуга…»

– Да что ты знаешь! В твою пустую голову даже мысль не придет, как тяжело мне было подбирать пары? Как я переживал, что ошибся, несмотря на видимую совместимость? Как беспокоился об омегах, ведь на Эльфоруме они почти не видят уважения. Империя. Королевство… Если твои подданные несчастны, то никакое государство не будет сильным! – кричал он, задрав голову к небу. И небо ответило, хлынуло потоком ледяной воды, заглушая звуки. Вся одежда Финарэля намокла, повиснув на нем прозрачным тряпьем, но ему было все равно. Он так устал бороться с самим собой. Все эти смены сезонов он запрещал себе поддаваться отчаянию, а теперь не видел смысла сдерживаться.

Он развязал шнуровку сандалий и наступил босыми ногами на колючие камешки внутренней дорожки. Взяв в руку обувь, он двинулся наугад. Несильная боль слегка отрезвляла разум, дождь холодил разгоряченное тело, и Финарэлю казалось, что он сможет перетерпеть невыносимый огонь в паху, от которого скручивало все тело.

– Сколько же ты впрыснул яда, Сошарр? – прохрипел он и дернулся, когда сзади гневно прошипели:

– Достаточно, чтобы ты лежал в постели и ждал меня, а не бродил под дождем полуголый.

Финарэль обернулся и уставился на нага.

– Я бы никогда не ждал тебя в постели…

– В этом и проблема, – перебил его зло наг. – Столько циклов ты отталкивал меня. И что мне оставалось, кроме как заманить тебя обманом?

– Отталкивал? – удивленно повторил Финарэль. – Я? Ты ни разу не проявил свое внимание ко мне, чтобы говорить, что я отталкивал тебя!