Текст книги "Зеркальный дождь (СИ)"

Автор книги: ТиэльАйви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Зеркальный дождь. ==========

“-Я предлагаю тебе немного прогуляться. Ты согласна?

–Я согласна.

–Но, если ты пойдешь со мной, то никогда не сможешь вернуться назад.

–Я знаю.” (из спектакля “Щелкунчик”)

Декабрь был довольно теплый, снег еще ни разу не шел, хотя все ждали его прихода к новому году, одновременно протестуя против прихода холода. Так уж принято у человечества, не важно, где его представители проживают. Уже прошло Католическое Рождество, за несколько дней перед которым у Космеи поднялась температура, и она провела эти дни в комнате, в основном, в забытьи. Поскольку со здоровьем у нее все было традиционно хорошо, не считая провалов в памяти, в Могильник девушка обращаться не стала, потому что была из числа тех, кто этого места избегал и боялся. Это то место, которое отбирает людей навсегда, превращая друзей и просто знакомых в части внешнего мира, которые остается забрать их близким, или дальним,или просто ответственным за это… Все это очень просто и очень страшно одновременно, и всякий раз, когда она вспоминала об смысле Могильника, память стиралась сама по себе. Потому Космея таких мыслей избегала, чтобы не привлечь чего-нибудь плохого. Даже затемпературила она в этот раз ни от гриппа или простуды, а от того, что смотрела из окна на то, как Пауки забирают кого-то в свою мрачную, хоть и светлую обитель. Она смотрела долго и упорно, потому что ей казалось, что увозят кого-то знакомого, но, уверенна она не была, потому что видела ни очень хорошо, а очки не носила – потому что скрывала свое не очень хорошее зрение, и от запутанных догадок стало совсем плохо. Соседки по комнате не стали беспокоить ее во время болезни, зная, что такое с Космеей случается, и девушке достаточно просто отлежаться. Приносили бульон и чай, и запах осенней прохлады, задержавшейся до конца декабря. И вот сегодня, почти уже вечером 25 декабря, она проснулась от мрачного, хоть и не страшного по ощущениям (но не по сути) сна, который давал положительный ответ на ее предположения о виденном из окна. А еще было ощущение, что просто услышала краем уха распространяемые сведения-сплетни, совпавшие с мрачными мыслями, и проснулась. В Доме вряд ли найдется много людей, которые скажут, что глупо прятаться от реальности. Но, прятаться от уже случившегося, точнее, случающегося в реальности, и думать, что таким способом его избежишь ,– это точно глупо. Спрашивать соседок по комнате она не стала – вряд ли они в курсе дел первой мальчишеской спальни, если интересуются сами четвертой и третьей. Перекусив и взяв зонт, Космея стала рассматривать свои теплые вещи.

–Ты серьезно собираешься гулять, сразу после болезни? – увидев ее интерес к куртке с капюшоном, спросила Куница, отворачиваясь от записей.

–Я не болела. – честно ответила Космея, – У меня все хорошо.

–А выглядишь ты, как будто не совсем хорошо. – полностью развернулась Куница и надела очки, – Может, тебе хотя бы составить компанию?

–Нет, не надо, ты ведь занята. Да и, правда, мне сейчас нужно побыть одной, чтобы кое-кого увидеть. Не обижайся.

–Да я и не обижаюсь. Только не заболей снова… То есть, просто не заболей. – повернувшись к тетради, она посомневалась, и снова развернулась к одевающейся Космее,и прошептала, – А это что-то связанное с местной мистикой? – ей, существу , которое сравнительно недавно из Наружности, все никак не верится, что не они здесь, в основном, управляют «мистикой», а она ими, и то не всеми. Вот Космеей эта «мистика» вообще не интересуется, хоть она и 10 лет здесь прожила, а хотелось бы…

–Совсем наоборот. –покачала головой Комсея, – Не теряйте, я вернусь поздно. Я тепло оделась.

Куница понимала, что сейчас Космею лучше больше ни о чем не спрашивать, хоть и не понимала многого, во всяком случае, в данный момент.

Космея спустилась во двор, вечерело , и небо обволокло облаками – приближались снег или дождь. Скорее всего, дождь, потому что все слишком сильно ждут снега. Она отошла к тополю, склонившемуся в сторону и скрывающего под частично сухими ветками то, о чем она помнила – лавочку-качелю. Наверное, кто-то когда-то притащил эту лавку из развалин Наружности и поставил тут, под накренившемся навсегда, от одного внезапного сентябрьского снегопада, тополем, сделав таким образом своеобразную беседку. Наверняка, она была далеко не единственным существом, заметившим это, но, все же качающаяся лавочка была из тех мест, которые посещались редко и в тайне друг от друга. Она хотела прийти сюда чтобы покачаться, но, все никак не решалась. У Космеи с решительностью вообще плохо дела обстояли, и провалы в памяти более решительной ее тоже не делали. Парни и девушки много лет жили порознь, хоть и виделись мельком, но, ни для кого не секрет, что интерес у большинства к кому-нибудь , да был. Кто-то это мог даже проявить – либо мило и красиво, как Кукла, либо в лоб и нагло, как Габи… Хотя, у Габи интерес не к кому-то, а к чему-то – к процессу любви в ее физиологическом смысле. Во всяком случае, у Космеи и ее подруг такое мнение сложилось.

Космея тоже интерес имела. Еще несколько лет назад, когда мальчишеское население перетасовали и расселили по тем комнатам, в которых они проживают и сейчас, когда все уже подросли и были не такими, как в самом начале, стало интересно понаблюдать за тем, какие они – стаи парней. Они и правда были как стаи разных созданий – одна отличалась от другой цветом, поведением, даже выражением лиц. И как у ребят получилось так быстро измениться и подстроиться друг под друга? А может, они , на самом деле, не так уж быстро подстроились, просто внешне это стало видно стороннему наблюдателю только сейчас. Стороннему наблюдателю как она, не имеющему способности взглянуть на всех совсем другими глазами, как многие вокруг, кого она уважала и кому чуть-чуть завидовала. Хотя, завидовать тут совершенно нечему, да и бесполезно, – просто они другие, а она обычная, хоть и красит волосы в не обычный розово-сиреневый цвет , чтобы ассоциироваться с цветком-космеей, а не с космами, в виде которых были ее волосы 10 лет назад, после не самой удачной стрижки. Он, тот, кто ей очень нравится, наверное, тоже из обычных, хотя, совершенно обычных людей быть не может, в Доме – особенно. Даже если они из черно-бело-коричневатой стаи колясников, называемой Фазанами. Они такие трогательно-правильные и законопослушные, в месте, где на директорско-врачебные законы почти все уже давно махнули рукой. Некоторых ребят они раздражают. Хотя, может Фазанам даже нравится окружающих «не законопослушных» раздражать? Ну, хотя бы некоторым из них это должно нравиться. Насчет Него она не уверенна, Он просто такой – верящий в статьи о здоровье и зарядке , и в то, что правильный образ жизни – это важно, даже если ты хилый и бледный человек, без намека на иммунитет. Из таких, кого даже не интересно пугать шумно-блестящим Бандерлогам.

Парни и девушки живут врозь, но, Крысиные логи уже мельком запускают слух о том, что со дня на день их ярковолосый лидер сделает что-то чудесное, благодаря чему все будут жить вместе и общаться без опаски нарушить закон Дома. Если это правда, Космея рада за своих подруг, но, со своей стороны ей радоваться нечему, – у нее нет столько времени, это она точно чувствовала сейчас, и потому ждала на улице в тени, глядя на мрачный Могильник…

В Могильнике было тепло и ярко, слишком ярко для покрасневших от усталости бежево-серых глаз Ара Гуля. Уже пару дней светловолосый Фазан провел в этом не особо приятном месте, в относительно гордом одиночестве. Казалось бы, просто простудился из за того, что во время проветривания остался в комнате почитать, и на сквозняк попал, а становилось все хуже и хуже, и воздуха не хватало, из за чего его и переместили в Могильник перед Католическим Рождеством. Вот верь после этого в пользу проветриваний… Рождественского настроения ни в комнате, ни , тем более, здесь не было. За окном серость, и в мыслях тоже, одни мрачные предположения из за тех взглядов, которые на него бросали Пауки. Гуль не был особенно этому удивлен ,– он прекрасно знал, что его жизненного заряда на долго не хватит, и спокойно жил с этой мыслью уже несколько лет, с тех пор, как осознал этот неизбежный факт. Но, когда теперь он понял, что вот сейчас жизнь как раз и заканчивается, стало грустно, потому что за эту жизнь он ничего не успел. С одной стороны, он сам решил собой этот мир особо не заполнять, если ему все равно жить в этом мире не долго. С другой стороны, теперь усомнился – правильным ли было такое решение. Он видел не мало людей, кому досталось еще меньше жизненной энергии, но, которые пытались создать как можно больше всего, или собрать как можно больше всего, или просто ярко запомниться, и считал, что они не правы, привязывая к себе тех, с кем все равно не останутся. А он никого не привязал и не приручил, он просто был, имел странную пернатую(или мрачно-мистическую? Он не был полностью уверен) кличку и челку, которая вечно свисает на глаза, и которую лень подстричь. Сейчас, в Могильнике, Гулю , правда, предложили подстричься,– видимо, с подстриженным трупом Паукам будет лучше работать, но, тут Фазан предложение не принял, оставив мешающую челку, которую можно пытаться приклеить ко лбу или пытаться безрезультатно засунуть под остальные волосы. Хоть какое-то привычное развлечение… Читать книги или писать жалобы на здоровье в дневник сейчас не хотелось, и было бессмысленно.

В палате было не жарко, но душно, за окном – прохладно, но не холодно, и он принял решение прогуляться. Лучше побывать на улице и подышать свежим воздухом – там сейчас никого нет, и яркий свет не выжигает пересохшие глаза.

Врач не особо хотел выпускать вялого пациента на прогулку, но, когда тот стал объяснять ему, что больному, у которого уже нет температуры (которая скорее сейчас приближалась к минусовой, чем к повышенной) полезно дышать свежим воздухом, и собирался объяснять что-то и дальше, Паук просто махнул рукой и выпустил бесцветного Фазана покататься напоследок. Гуль даже слегка улыбнулся тому, что все удалось, и, застегнув куртку, выехал на вечерний двор.

Космея увидела, что дверь Могильника открывается, и сжала руки на груди, видя его. Она медленно пошла к Ара Гулю, смотрящему куда-то в землю и вдыхающему с удовольствием вечерний воздух. Она опасалась, что напугает его, если окликнет, но, оказывается, Фазан ее все-таки заметил, и спокойно поднял голову, когда девушка была рядом.

–Здравствуй, Гуль. – сказала она тихо, и тут же самой ей стало немного не по себе от этой простой приветственной фразы. И ему тоже.

–У меня уже не получится. – ответил парень спокойно, – А ты здравствуй, Космея.

–Ты знаешь мое имя? – удивилась она.

–Нас в Доме не так уж много живет, чтобы не знать имена.

–Да?… А я, честно говоря, все равно не всех знаю. Но, это не важно. Как ты?

–Не важно. Но, это тоже не важно.

–Все важно… Какой-то глупый у нас разговор получается, извини. – она закрыла руками лицо, ощущая, что все портит.

–Да нет, это ты извини, что я такой нудный. – он поднес ладони ко рту, жалея о том, что не надел перчаток.

–Ты хороший такой, какой ты есть… Ой, а ты не против, если я тебе предложу свои перчатки? У них пальцы все равно длиннее чем мне надо,– тебе должно подойти, и мне и так не холодно. – она достала из карманов сиреневые удлиненные перчатки.

Гуль посмотрел на нее удивленно, особенно на еле заметный румянец на щеках девушки. Поведение ее наводило на размышления, которые у него с собой никак не ассоциировались. Обижать Космею повода не было, и рукам было действительно холодно, потому перчатки он принял, благодарно кивнув.

–Ты ведь погулять выехал? – спросила об очевидном Космея.

–Да. Ты тоже за этим вышла, наверное?

–Гуль, а можно я с тобой погуляю? Ты не будешь против?

–Не буду против. Только зачем тебе это? – он поднял голову, и посмотрел ей в глаза, что девушку ввело в полный ступор.

–Просто у меня скоро день рождения… – выйдя из ступора, ответила Космея, – И мне бы хотелось видеть тебя в этот день.

–Боюсь, я не смогу тебя этим порадовать. – отвел он глаза, хотя, одновременно ему стало немного весело. Слишком уж нелепо все звучало.

Было прохладно, пасмурно, но теперь еще и тепло внутри.

–Не говори так, может, все еще хорошо будет. – Космея задрала лицо вверх, чтобы не заплакать, и ушла за его коляску, – Ты не против прогулки?

–Не против, хорошо. – кивнул он, оборачиваясь к ней. От поворота шеи, голова немного закружилась, и он снова стал смотреть вперед, полагаясь на тот курс прогулки, который выберет Космея. На то, чтобы самому крутить колеса, сил все равно не было, и он расслабился, чувствуя, как перчатки согревают руки.

Девушка провезла его через двор, к самому краю, где стоял один из двух тополей, самый ссутуленный.

–Славное дерево. – сказал он, – Явно из нашего интерната тоже.

–Мне оно тоже нравится. – искренне сказала Космея, – Но, я не за этим тебя сюда привезла. Вообще, там есть лавка-качели. Она качается, но, не падает. Я проверяла. – отодвинула она ветку. – Тебе нравятся качели?

–Не скажу, что часто в жизни качался. – сказал Гуль, – Когда-то давно, до интерната, помню, мама меня как-то качала на качелях… Это было странно, приятно и слишком давно. Тогда я еще не был собой, а просто жил, как будто бы так и надо. – он спохватился, что откровенничает вслух и отвернулся.

–Мне тоже давно нравились качели. Можно, сейчас слегка покачаться. – снова показала она на лавочку.

–Я туда сам никогда не перелезу. – покачал головой он, – Не будешь же ты меня пересаживать.

–А почему бы и нет? Ты такой легенький, Гуль. Я уверенна, что это не сложно.

Девушка подвезла его коляску поближе к лавке, и помогла пересесть. Хорошо, что было совсем не скользко , и что сил от их разговора у Космеи стало в разы больше, чем обычно – ей действительно было легко выполнить задуманное. Сама она села рядом, и стала слегка раскачивать лавочку. Ощущения были странные, и не совсем как от качелей, в их традиционном понимании, но, все равно приятные от их монотонного легкого движения. Космея отталкивалась от земли своим зонтиком, чтобы качание продолжалось.

–На самом деле, качели. – сказал Гуль, поправляя челку, – Никогда не знал, что такая лавка тут есть.

–Отличная, правда? – с улыбкой сказала Космея, и решила продолжить, – Вообще, я давно хотела с тобой пообщаться. Несколько раз. Но, потом моя память опять куда-то пропадала, а потом я снова сомневалась.

–Спасибо, что пришла сейчас. – сказал он, – Странно, но мне как будто таких качелей не хватало… И общения. – через некоторый промежуток времени произнес он.

–Я рада. – заулыбалась Космея, – А давай тогда еще так встречаться, хотя бы вечерами. Когда никто не видит. Может попробуем…

–Я не смогу, правда. – закашлял Гуль, прикрываясь рукой, как будто боялся заразить ее. – Сейчас у меня уже не получится выкарабкаться.

Улыбка Космеи тут же стала не такой радостной, хотя, на Него без радости в глазах у нее все равно не получалось смотреть, просто потому что Он ей нужен, такой какой Он есть, даже такой слабый и больной. Она положила руку на плече Гуля и немного прижалась к нему, продолжая покачивать лавку.

–А, если бы я пришла раньше, то ты бы мог? – спросила она.

Гулю очень хотелось ответить «да», но, это было бы обвинением в адрес человека, который ему ничего плохого не сделал, а хорошее сделать попытался. А ему было сейчас так легко и тепло рядом с ней, и так уже огорченной, что усугублять ситуацию не хотелось. Рассудительная часть его души подсказывала оттолкнуть ее как-нибудь, и не привязывать ее к себе, зная, что это их последняя встреча, – ведь он всю сознательную жизнь чего-то такого опасался. Но, другая часть души, которой сейчас было удивительно легко, хотела ответить теплом на тепло, что бы там дальше не было. Он ощущал себя настоящим диким фазаном, который летит в лучах вечернего солнца, хоть и прекрасно знает, что охотник стоит где-то за ближайшими деревьями и вот-вот все закончится. Охотник все равно его найдет – будет ли он прятаться в тени дальше, или немножко полетает, общаясь с какой-то другой птичкой, которая охотника, к счастью, совсем не интересует, а может и вообще не видна для него.

–Не знаю. – вздохнул он и улыбнулся, – Но сейчас мне хорошо. Спасибо тебе за эту прогулку. – он хотел убрать прядь с глаз, но, почувствовал, что руке не хватает сил уже и на это, – энергия была, так не к стати, совсем на исходе…

–Прости, что я так долго к тебе шла. –шепнула Космея, снова улыбаясь и моргая, чтобы слезы не появились на глазах, и сама рукой убрала его челку с глаз, а потом прижалась щекой к его щеке, такой прохладной и теплой одновременно. Она смотрела в его светлые глаза, и видела, что начинается мелкий дождь, что небо приобретает какие-то вечерние цвета, не смотря на серость. – Знаешь, Гуль, ты на самом деле не бесцветный, а зеркальный. – сказала она.

–Приходи в следующий раз пораньше. – сказал он уверенно и тихо, и медленно закрыл глаза.

Космея знала, что это на этом все закончилось, но, все равно сидела, уже не останавливая свои слезы, обнимая нежно Фазана, которого уже настиг охотник. Правильно она поступила или нет, она не знала, и не собиралась об этом думать.

Через несколько минут дождь начался более явно, даже дождь со снегом. Она осторожно перетащила неподвижного и еще чуть более легкого парня на коляску и отвезла его к дверям Могильника. Там, наверное, и не предполагали, что он должен остаться в живых, потому не волновались из за его отсутствия. Космея открыла зонтик над ними, и еще какое-то время постояла, глубоко дыша. Потом она зашла в Могильник и сказала, что там , на улице юноша, который не дышит. Паучиха посоветовала ей не огорчаться из за увиденного, потому что так и должно было быть, и дала девушке две таблетки валерианки, отправив в Дом.

Смотреть на мертвого Гуля ей не хотелось, потому что он живой и по-настоящему замечательный теперь отпечатался и отразился в ее памяти, и, что бы это не значило, она будет думать о том, чтобы в следующий раз прийти к нему пораньше.

========== Вечер нового закона. ==========

За окном темнело, шел мокрый снег. Куница то и дело подходила к окну, мысленно уговаривая Космею поскорее вернуться . Делать ничего не получалось из за волнения, и действовать активно по направлению поисков подруги она все не решалась. Вскоре вернулись Спица и Стёкла, вернулись одновременно, хоть и явно с разных сторон. Спица подкрасила глаза, и смотрелась ярче, чем обычно, а Стекла позвякивала браслетом из стрелок часов – интересно, где она их столько нагребла? Куница скомкано рассказала об уходе Космеи, и начала было предлагать девушкам сходить поискать ее, когда Космея сама образовалась на пороге комнаты, бледная и слегка улыбающаяся. Она тащила за собой зонтик, а за ней тащился какой-то из местных котов, потому что она очень приятно пахла велерианокой. Разводя руками, мокроватая розововолосая девушка, видимо, все же объяснила зверю, что никак уже не сможет поделиться ароматным лекарством, и тот от нее отстал.

–Косми, ты правда столько времени на улице была? – посмотрела на нее Стёкла, – Можно подумать, что ты потерялась.

Космея сначала кивнула, потом отрицательно помотала головой.

–И, тебе удалось осуществить то, что ты собиралась? – спросила Куница, забирая у нее зонт, чтобы поставить его сушиться.

–Да. – шепнула с неопределенной улыбкой Космея и пошла переодеваться.

–Ты только не заболевай, пожалуйста. – сказала Спица, на что розововолосая тоже кивнула.

Через день наступило то, что было для многих давно ожидаемым, и лишь для некоторых сюрпризом – в Доме приняли Новый Закон, по которому мужская и женская половины имеют полное право ходить друг к другу в гости, встречаться друг с другом во всех смыслах этого слова. Это было все же удивительно – парням и девушкам ходить по одним и тем же этажам и корпусам, смешиваться в общую кучу, общаться – просто или не просто. Многие это событие праздновали – своими комнатами или стаями, или смешанными компаниями лучших друзей. К кому лучше отнести себя Логи не знали, да и не особо задумывались, во всяком случае, это не озвучивали. Они просто собрались в любимом коридоре , включили любимую музыку и устроили большую дискотеку. День объединения с девушками они, правда, праздновали без девушек – не до них, когда такая радость обуревает. Но, и во время дискотеки они держали уши широко и глаза распахнутыми, что-то узнавали и то и дело отбегали к своим стайным спальным, чтобы услышанной информацией поделиться , на сколько бы средне важной она не была.

Два птицелога решили взять передышку в танцах и решили просто пройтись. Даже Пузырь сегодня прохаживался в прямом смысле слова, оставив ролики в Гнезде. Пока он их оставлял, хотел поделиться какими-нибудь новостями с собратьями-Птицами, но, по их заспанным и недовольным лицам понял, что новости о законе интересуют их меньше всего на свете. Вообще, единственными, кого принятие закона заинтересовало, были стайный папа Стервятник, скромный ловелас Красавица и, как ни странно, Слон. Хотя, не странно – он знал, что если Стервятник в редком счастливом настроении, то пойдет в Четвертую и его, как и Красавицу, возьмет с собой на гулянку, где будет атмосфера поярче, чем в тихом, милом, но слишком уж темно-зеленом Гнездовище. Остальные Птицы , не считая двух Логов, информацию оперативно принесших, сделали лица еще более кислыми, чем обычно, ибо не подобает на такое серьезным людям размениваться, и ,в знак протеста против Закона, легли спать рано, прямо как Фазаны. И еще нелицеприятно высказались о тех, кто такие нелепые новости Птицам приносит на своих копытах и роликах. Вот поэтому копытный птицелог решил второй раз на неодобрение информации не провоцировать мрачную, но все же милую, стаю, пока роликовый собрат ролики возвращал. Конь просто шагал вдоль коридорной стены, выискивая какие-нибудь новые рисунки, празднику новому посвященные. Искать новые надписи смысла нет, если все равно их прочитать не сможешь, будучи дислектиком. Конечно, при нормальном освещении и, если поднапрячься, то воспринимаешь Домовские надписи даже быстрее, чем Логи, обделенные такой неполадкой, какой они с Лэри обладали, но, в полумраке, и при меняющих цвет магнитофонных сполохах, это совершено бесполезно и даже не увлекательно. Постепенно он набрел на вообще отдельно приделанное картонное объявление, совсем не похожее на Домовские, слишком ровное и черно-белое – наверное, от Фазанов прилетевшее. Тут же рядом с ним снова появился Пузырь.

–У меня новости! – радостно сказал он, ибо обладание новостями, это самая большая радость для Бандерлога.

–Съездил в спящее гнездо и привез новости? Ну ты и везунчик. – пожал ему руку Конь.

–Ясное дело, и еще талисманов удачи найду. – кивнул парень, – Ну, так новости – в гнездо приезжал Шакал и забрал стремянку Стервятника, и поэтому Дронт злится на нас с тобой, потому что мы отсутствовали, пока Гупи один волок стремянку для Табаки на середину коридора. Красавица ему, правда, помогал, но, когда Красавица помогает – это хуже, чем когда кто-то вредит, мы то знаем.

–Так а почему Дронт то сам не помог?

–Потому что Дорогуша его до этого так напоил своим зельем, что бедный пернатый только еле выволокся, из уважения к приехавшему Шакалу. И чтобы нас ругнуть. Дорогуша, к слову сказать, и Шакала малость напоил, и теперь тот на потолке рисует.

–Бедный Дронт. Я уже молчу про Шакала, который на потолок залез от этого… Это он следы на потолке оставляет?

–Да нет, Шакал до потолка залез с помощью стремянки Стервятниковой. Ползет туда, старается, с большой такой банкой краски плескающейся. Я говорю, когда мимо прохожу – наверное, упадет, лучше отойдите подальше. Но, он не упал, во всяком случае, пока я там был, а как дальше будет – это мы чуть позже узнаем.

–Ты правда везучий. – опять кивнул Конь, – Из Гнезда с информацией, под Шакала не попал, Дорогушу с зельем избежал. А я только эту аномалию нашел. – показал он на картонку, – Объявление Фазание, по ходу дела.

–А, некролог. – со спокойной улыбкой сказал Пузырь. Хотя, потом тоже догадался, что это не совсем весело, – Еще один из Фазанов умер, Гуль. Тут на его поминки приглашают.

–Да, жалко. – вздохнул Конь, – А то, может Фазаны тоже бы Закон заметили.

–Вряд ли. Они , наверняка, к закону хуже наших относятся.

–Кстати, а кто из них этот Гуль?– поправляя белую челку, под которой сморщил лоб, напрягая мысли, спросил Конь.

–Да, такой тощий, с выпученными глазами, белобрысый, в общем, на тебя похож был, если без хвоста. – нашелся с определением Пузырь.

–Иди ты, с такими сравнениями! – скрестил пальцы Конь, – А то я сейчас похожих на тебя среди не живых тоже поищу.

–Да ладно тебе, что за суеверия. – махнул рукой Пузырь. – Вот и ты, получается, нашел информацию, тоже везунчик.

Конь снова скрестил пальцы и посмотрел на состайника несколько укоризненно.

Космея провела весь день вполне обычно, сон сделал прошлый вечер каким-то отдаленным и почти призрачным. Часть ее сознания пыталась убедить ее в том, что это была часть затяжного сна, и что никакого зеркального дождя под тополем не было. Сегодня ведь на улице просто дождь, сильный и не самый холодный… Сейчас она просто гуляла вдоль коридоров, тихой серо-розовой тенью, как и раньше это делала, без всяких принятых законов. Где-то в мальчишеском крыле звучала музыка и под нее прыгали и подпевали блестящий и цокающие Логи. Двое из них, кажется, представители Птиц, стояли у объявлений, что-то читая. От этого чего-то стало холодно внутри, хоть она еще и не прочитала объявление. Подойдя ближе, они смогла прочесть, и еще послушать болтовню птицелогов. Они ее нисколько не отталкивали, – просто они живут своей сорочье-воробьиной жизнью и все им интересно. Но, она чувствовала чьи-то другие мысли, оставленные здесь, злопамятные и не добрые мысли кого-то, кто думает только о себе и своем восприятии, даже в совсем неуместных моментах. Зачем кому-то ненавидеть того, кто умер? Зачем ненавидеть Гуля, и зачем он вообще умер?… Пространство поплыло перед глазами Космеи.

–Эй, а она чего делает? – тут обратил внимание на девушку Пузырь.

–В обморок падает, ясное дело. – сказал Конь, после чего они оба спохватились и поймали девушку до того, как она упала на гладкий твердый пол.

Какими бы птицелоги не были, но, точно, что они были не сильными, и чтобы дотащить худенькую Космею до пары составленный ящиков, символизирующих собой лавку, им двоим пришлось приложить не мало усилий.

–Что дальше с ней делать будем? – спросил Пузырь, присаживаясь на ящик и чуть ни на девушку, благо, ящик не самый узкий был.

–Или подождем, пока сама в себя придет, или к девушкам ее как-то транспортируем. – пожал плечами Конь, присаживаясь около ящиков, на всякий случай.

–Если мы ее до них транспортировать будем, и еще уроним пару раз в темном скользком коридоре, то о ней объявление можно будет клеить там же, где об усопшем Фазане.

–А тут оставлять тоже не хорошо как-то, наверное. Кстати, я и не в курсе, из какой она комнаты… Давай, у Лэри спросим, он все-таки больше о женщинах знает, хоть и теоретически. Может, он и дотащит ее поможет.

Лэри, оторванный от танца, не сразу понял, что старый друг и его состайник от него хотят, но, потом идеей тоже загорелся.

–Розововолосая девица живет там же, где и Спица, в 13-ой комнате. – вспомнил Лэри, – И еще там Стёкла и коротковолосая такая, в очках.

–Которая Куница. – уточнил Конь.

То ли услышав имена подруг, то ли от чего-то еще, Космея начала приходить в себя и что-то простонала.

–О, молодец, просыпайся! – воодушевился Лэри, – Мы тебя сейчас к тебе домой отведем. Как ее побыстрее пробудить бы?

–Нашатырный спирт надо, а у нас даже обычного нет. – сказал Пузырь, – Хотя, можно пригласить кого-нибудь из Крыс, запах похожий…

Лэри решил не пользоваться этой идеей, чтобы не делать рыцарский жест в сопровождении всей компании Логов, и просто помог девушке подняться и взял под руку, сильно заваливая в сторону. Конь решил традиционно поступить как друг, и так же взял ее с другой стороны, благодаря чему она уже не так заваливалась. Пузырь поднял сумку девушки, и трое бандерлогов двинулись потихоньку в нужном направлении.

Все три девушки были в комнате , и занимались вечерним чаепитием. Стекла заварила чай из всех ароматизированных пакетиков чая, которые смогла найти, и аромат стоял своеобразный, но все-таки приятный. Было прохладно, и пар от кипящего чайника поднимался клубами. Куница смотрела сквозь них на дверь, просто любуясь этим искусственным туманом . Когда из того тумана вдруг образовались три лога с Космеей, она сначала даже умильно удивилась, но, потом быстро стерла улыбку с лица и встала, чтобы выяснить, что происходит.

Парни положили Космею на кровать, и она, похоже, снова потеряла сознание, или просто уснула.

–Что случилось? – пощупала ее пульс Стекла, понимая, что девушка все же спит.

–Ваша подруга в обморок упала в коридоре. – сказал Лэри, – Хорошо, что падала неподалеку от того места, где мы праздновали.

–Спасибо, что привели ее, ребята. – сказала Спица, – Мы никак не думали, что она гуляла по коридорам парней, думали, что где-то у девочек…

–Теперь коридоры все общие. Вы же знаете про закон? – улыбнулся Пузырь. – Все комнаты празднуют, кроме нашего Гнезда. Шакал ,на стремянке Стервятника, что-то вообще на потолке рисует – наверное, вообще улетное что-то. Все радостные. Только вот ваша подруга упасть решила.

–А от чего она упала? Вы не видели? – спросила Куница.

–От объявления.– кивнул Конь, – Может и еще от чего-то, но, упала она, когда на некролог смотрела. Наверное, что-то подумалось…

–Жуть, – от некролога, естественно, не о позитивном подумается. – покачала головой Куница.

–А кто умер? – поинтересовалась Стекла.

Лэри был бы рад ответить, но, он тоже об этом еще не знал, потому посмотрел одновременно на обоих сотоварищей, с его глазами это было реально осуществить.

–Фазан один, по имени Гуль. Бледный, светловолосый такой. – сказал Конь. – Мы тут не при чем.

–А, ну, тогда все понятно. – оглянувшись на окно, вздохнула Стекла, – Как тут не заболеть, если ее Фазан умер.

–У нее был свой Фазан? – округлил глаза Лэри, и Конь с Пузырем последовали его примеру. У каждого, похоже, возникло свое понимание владения Фазаном.

–Ну, не в смысле, что он был у нее. В смысле того, что он для нее был кем –то особенным, и был Фазаном. В таком смысле, как у Куницы есть своя Птица, у Спицы есть свой… Кстати, Лэри, ваша стая ведь Волки называется, хоть вы и редко так именуетесь?