Текст книги "Четыре-ноль-четыре (ЛП)"

Автор книги: Тиджан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Перевод не преследует коммерческих целей и является рекламой бумажных и электронных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Данный файл предназначен только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить его с жесткого диска после прочтения и не распро странять на отечественных и зарубежных сайтах .

Спасибо!

Название: Четыре-ноль-четыре

Автор: Тиджан

Вне серии

Рейтинг: 18+

Жанр: СЛР

Переводчик: Дмитрий Пялин

Редакторы: Виктория Кузина, Светлана Ковальчук

Вычитка: Виктория Кузина, Светлана Ковальчку

Обложка: Светлана

Переведено для группы https://vk.com/rom_com_books

Распространение на сторонних ресурсах без разрешения переводчика, редактора и ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО !

Аннотация:

Три года Ли и Таннер встречаются почти ежедневно. 

Ли знает его привычки и кем он работает. 

Таннер ничего не знает о ней. 

До одного вечера, когда мимолетное прикосновение заставляет Таннера посмотреть на Ли и по-настоящему ее увидеть. 

Но, возможно, Ли все это время намеренно не привлекала к себе внимание Таннера? 

И связано это кто-то или нет с листовками о пропавших девушках?

Глава 1

По нему можно часы сверять. Он появляется здесь практически ежедневно ровно в девять часов вчера. Приглаживает волосы, трет лицо и, тяжело вздыхая, опускает руку.

Я работаю в «Кричащих бобах» уже три года, и мне не нужно слышать звон колокольчика над входной дверью, чтобы знать – он пришел.

Он всегда покупает один и тот же кофе – двойной эспрессо, добавляет в него порцию сливок и сахара, а потом уходит.

Он привлекательный мужчина. Когда улыбается, в его глазах появляется тлеющий соблазнительный блеск. Но меня это не удивляет. Широкие плечи. Узкая талия. Он в прекрасной физической форме – это заметно в любой одежде. Он должен держать себя в тонусе, учитывая род его деятельности. Вначале ребята из кофейни делали ставки на то, кем он работает. Но через пару дней он пришел со значком полицейского и пистолетом в кобуре, и все стало очевидным. А потом Мелисса призналась, что той же ночью видела его в полицейском участке, и это развеяло последние сомнения. Мелисса не сказала, почему была в полиции, но было несложно сложить два и два, когда она попросила отгул, чтобы пойти на сеанс терапии для людей с алкогольной и наркотической зависимостью. Скорее всего, она попалась на вождении в нетрезвом виде или что-то в этом роде.

Он входит в кофейню, и я смотрю на него.

Его взгляд устремляется влево к доске объявлений и лишь потом к стойке с прилавками. Он делает так каждый вечер. Не знаю, обратил ли кто-то еще внимание на его привычку, но я заметила – ведь именно я меняю объявления. Некоторые висят на доске с того дня, как я устроилась в кофейню, другие еще дольше, но у меня не хватает духа их снять. Стефани Миллер пропала двадцать лет назад, Эмили Карсон двумя годами позже. Не знаю, почему владелец так долго держит объявления о них, но предпочитаю не вмешиваться.

Он скользит взглядом по листовкам с портретами пропавших девушек, потом вниз. Он подходит к прилавку, проводит ладонью по волосам, затем его рука безвольно падает на бедро. Намеренно или нет, но из-за этого жеста он выглядит более уставшим. Когда он делает заказ, его плечи слегка наклонены вперед, а взгляд почему-то всегда устремлен вверх.

Диктуя заказ, он произносит одни и те же слова, поэтому я не жду их, а сразу тянусь к кофе. Однако сегодня он это замечает.

Он замирает, прищурившись, смотрит на мою руку и улыбается.

– Я так понимаю, что больше нет необходимости озвучивать заказ.

Это не вопрос. Да ему и не нужен ответ. Достав бумажник, он оплачивает заказ, хотя я еще не сказала сумму.

Три года. Один и тот же заказ. Одна и та же сумма.

Нет ничего нового в этой ежедневной рутине, кроме одного – когда я ставлю кофе на прилавок, а он берет его, наши пальцы соприкасаются.

«Бум!»

Он поднимает взгляд, видит меня, и в его глазах появляется странное выражение. Обычно в этот момент он бормочет благодарность, или на его лице вспыхивает усталая улыбка, но сегодня нет ни того ни другого. Он просто смотрит на меня, и я ощущаю то, чего раньше не чувствовала – словно что-то сжимает мою грудь.

«Он?»

Он моргает, выражение в глазах – что бы оно ни значило – пропадает, потом улыбается и покачивает головой.

– Наверное, мне следовало бы уже знать ваше имя. Я Таннер. Таннер Адамсон.

Я неуверенно улыбаюсь и стараюсь игнорировать трепыхание в груди.

– Я Ли.

Он кивает.

– Приятно познакомиться, Ли.

Он удерживает мой взгляд чуть дольше, чем следовало. Затем его улыбка становится шире, и это разжигает во мне еще одну искру.

Передавая Таннеру кофе, я стараюсь убедить себя, что это ничего не значит. Я пытаюсь сказать себе, что мое волнение не имеет смысла, когда он покидает «Кричащие бобы». Я продолжаю убеждать себя, что, когда Таннер появится в кофейне завтра, все будет по-старому. Но самовнушение не работает, потому что я не могу игнорировать то, как участился мой пульс, когда наши пальцы соприкоснулись. Или то, как Таннер кивнул, когда я назвала свое имя. Словно он собирался запомнить его. Будто крепко зафиксировал его в своей памяти.

Из-за всего этого на следующий день я сильно взволнована.

Снова вечер, девять часов.

Таннер входит в кофейню.  Я думаю, что все пойдет по сценарию, но... теперь я жду, произойдет ли что-то новое.

Все начинается как обычно. Он входит, скользит взглядом по листовкам с пропавшими девушками, подходит к стойке и проводит рукой по волосам. Таннер не смотрит на меня, когда начинает диктовать заказ, но потом замолкает, встречается со мной взглядом и улыбается так же, как вчера.

Сердце в моей груди трепещет.

– Ты снова работаешь, Ли? – спрашивает он.

Я киваю, едва сдерживая собственную улыбку.

– Я работаю здесь почти каждый вечер.

Таннер хмурится, его брови сходятся на переносице, словно он задумался, а затем его лоб снова разглаживается.

– Буду иметь в виду и с нетерпением ждать встречи.

Мы обменялись всего парой фраз, но это дало мне дополнительный импульс. Когда я отдаю Таннеру кофе, наши пальцы соприкасаются вновь. Знакомое волнение охватывает мое тело. И думаю, мне не примерещился блеск в глазах Таннера, когда он улыбнулся на прощание.

Остаток ночи пролетает незаметно. Когда я заканчиваю смену и иду к машине, то не плетусь, волоча ноги от усталости, как в большинство дней.

Как и прошлой ночью, я не могу угомонить бабочек в животе.

Глава 2

Несколько дней спустя

Я замечаю мигающие синие и красные огни задолго до того, как подъезжаю ближе и вижу полицейские машины возле автозаправочной станции. Я планировала заехать сюда в любом случае. До дома остался всего квартал, но сомневаюсь, что мне хватит топлива. Я вижу четыре патрульных автомобиля и карету скорой помощи. Затем бросаю взгляд на датчик уровня топлива. Я могу рискнуть и отложить заправку до утра, но не хочу идти пешком до дома, если машина все же заглохнет. Я живу в этом районе, но порой забываю, насколько небезопасно здесь может быть.

«Что ж, эта ночь определенно освежит мою память».

Я вздыхаю, понимая, что в любом случае должна дозаправиться.

Я подъезжаю и с облегчением обнаруживаю, что станция работает. Чтобы здесь не произошло, полицейские ее не закрыли.

Я подношу кредитку к автомату, когда слышу, как меня окликают.

– Ли?

Я замираю, но зря – мне знаком этот голос, а значит, нет причин волноваться.

– Таннер, – обернувшись, говорю я с улыбкой.

Он хмурится в привычной для себя манере – таким я видела его не раз, – затем скользит взглядом между мной, машиной и заправочной станцией.

– Ты живешь в этом районе? – Его брови взлетают вверх, пока он оглядывается по сторонам.

Я пользуюсь моментом, чтобы оценить его внешность, и вздыхаю про себя. Таннер одет в рубашку и джинсы, на его плече висит кобура. Он не похож на тех занудных детективов, которые носят галстуки и костюмы. Он выглядит более расслабленным, но его оружие и движения тела, подобные повадкам хищника, говорят – он также опасен, как и остальные.

– Да, – я вставляю кредитку и киваю в направлении, где живу, – в квартале отсюда.

Таннер смотрит в сторону моей улицы, которая погружена во тьму. Это неудивительно. Большинство фонарей на ней разбито. В рабочем состоянии только парочка, и это на целую улицу. Вдобавок, почти во всех квартирах уже погашен свет. Здесь живет много малоимущих семей с маленькими детьми. Уложив малышей, родители тоже заснули, чтобы набраться сил перед трудовым днем.

О чем бы Таннер не думал, он отбрасывает свои мысли и кивает в сторону заправки.

– Мы нашли пропавшую девушку. Ты, случайно, не замечала здесь что-то необычное? Может кто-то вел себя подозрительно, или ты видела кого-то, кто здесь раньше не появлялся? – Он указывает на камеру наблюдения над нами. – Проклятая штуковина не работает.

Я сморю вверх, хотя прекрасно знаю, о какой камере он говорит – она уже век как не работает.

– Пропавшую девушку? – Мне трудно ответить на вопрос Таннера. Слишком много людей в моем районе, и если честно, то мы все, порой, выглядим так, словно нам здесь не место.

– Да. Она попала в город через секс-траффик. Влюбилась в сутенера. Классика.

Я киваю, словно понимаю, о чем он говорит, хотя на самом деле это не так.

– Ясно.

Таннер задумывается, опять хмурится, и меня так и подмывает взять и разгладить морщины, образовавшиеся на его лбу. Чтобы не сделать этого – хоть и очень хочу – я смотрю себе под ноги, но, все же, немного склоняюсь к Таннеру. Он стоит рядом, мне нужно просто протянуть руку и провести пальцами по этим морщинам. Уверена, они исчезнут, в первую очередь от шока из-за моих действий, но по любому их не станет. И пусть и на короткое время Таннер избавится от хмурых складок на своем лбу.

Но я не делаю этого, как и многое другое.

– Это то, чем ты занимаешься, как полицейский? Расследуешь дела, связанные с секс торговлей? – интересуюсь я вместо этого.

Словно вспомнив, что я рядом, Таннер наклоняет ко мне голову, а затем качает ей.

– Нет-нет. Хотя даже не знаю, может, это было бы и лучше. Я занимаюсь пропавшими без вести. Найти их живыми – это лучший результат моей работы. – Он кивает в сторону заправки. – Это удачный исход. Она пропала не так давно. Возможно, у нее не так много душевных шрамов, как у других.

По моему телу пробегает дрожь. Не могу представить, как можно прожить хоть день такой жизнью и остаться без шрамов.

– С тобой все в порядке?

Должно быть, Таннер наблюдал за мной, и я вижу, как он меняется, словно по щелчку. Сейчас он смотрит на меня не так, как раньше, когда отвлекся, задумался или мысленно витал где-то.

Он смотрит на меня, как коп.

Его взгляд словно может проникнуть внутрь и посмотреть, о чем я думаю. На мгновение я напрягаюсь, но потом встряхиваюсь и откидываю эти мысли. Таннер просто выполняет свою работу, а я его потенциальный свидетель. Его обязанность пытаться разглядеть то, чего другие не заметят.

– Да, все нормально. Знаешь, я задавалась вопросом, чем ты занимаешься. Было не сложно догадаться, что ты полицейский, но я не знала из какого отдела. – Я замолкаю, а потом, подумав, добавляю: – Теперь я понимаю, почему ты все время смотришь на листовки с пропавшими девушками.

«Девушками 4-0-4».

Таннер не отвечает, не показывает, что я задела его за живое. Однако я это чувствую. Мои слова каким-то образом пробрались ему под кожу, и он просто не может ответить. Не знаю, почему. Казалось, я не сказала ничего такого, но когда замечаю удивление в глазах Таннера, то меня охватывает дрожь. Эта дрожь напоминает ту, что от бабочек, которые на днях порхали в моем животе, но все же отличается. Как будто именно сейчас это реально, а прежние трепетания были лишь фантазией.

– Разве я смотрю на них? – спрашивает Таннер хрипловатым голосом.

«Я оказалась права. Я добралась до него. Мне это нравится. Греет душу».

– Ага. Когда заходишь в кофейню, в первую очередь смотришь на доску объявлений, потом проводишь рукой по волосам… – Я запинаюсь, понимая, что есть грань между наблюдательностью и преследованием. Я уже почти вплотную подошла к ней, впрочем, как и к тому полицейскому, за которым наблюдала.

– Я имею в виду, что порой замечаю, как ты смотришь туда, – откашливаясь, продолжаю я.

– Разве? – Он удивленно моргает и покачивает головой. – Вероятно, я не замечаю этого за собой.

Таннер смотрит себе под ноги, словно я сказала то, что ему не понравилось, а потом под звон колокольчика открывается дверь офиса заправочной станции. Таннера окликает женщина-полицейский. Она машет, чтобы он подошел к ней, а я вдруг вспоминаю, зачем, в первую очередь, приехала на заправку.

Бензобак моей машины давно наполнен.

Я дергаюсь, понимая, что прислонилась к своей машине, даже не заметив этого, и убираю кран.

– Я должен...

– Ничего. Я понимаю. – Я машу рукой, показывая, что Таннер может идти. – Все в порядке.

– Просто... – он указывает через плечо на женщину – очень красивую женщину, – которая все еще ждет его.

Она хмурится, глядя на нас. Ее рука прижата к голове. Женщина не опустила ее после того, как поманила Таннера.

Я откашливаюсь, чувствуя себя крайне неловко.

– Мне нужно возвращаться домой...

– Да. Думаю, это правильно. – Таннер собирается уходить, но останавливается. Он начинает говорить, запинается, поднимает руку и морщится. – Э-э… я хотел сказать, что могу проводить тебя до дома.

Я удивленно таращусь на него.

– Просто хочу быть уверен, что ты доберешься до дома спокойно.

– Конечно, я поняла. – Он просто выполняет свою работу. И всего-то. – Я уверена, все будет в порядке. Не беспокойтесь.

Наконец я ставлю кран, который, словно дура, до сих пор сжимала в руке, обратно в держатель, хватаю квитанцию и направляюсь к багажнику своего автомобиля.

«Зачем я пошла туда? Да фиг его знает».

– Хорошо. Окей. – Таннер просто улыбается мне... и все невидимое, но ощутимое напряжение тут же улетучивается. Из-за чего и почему – я не понимаю.

– Увидимся завтра, Ли? – тихо добавляет Таннер.

– Да, конечно. Завтра. – Я киваю. – Всем нам необходим кофе.

Таннер смеется, но не надо мной. Он смеется вместе со мной, и, черт возьми, трепетание снова возвращается, щекоча внутренности.

Вдруг Таннер становится серьезным и поднимает на меня свой взгляд.

– Будь осторожна, – говорит он напряженно и пристально смотрит на меня.

Таннер ждет ответа. Он не уйдет, пока не получит его, и я... ощущаю его заботу. Словно моя безопасность важна для него не только потому, что он – полицейский.

– Конечно, – снова киваю я.

Таннер потупляет взгляд, слегка взмахивает мне рукой на прощание и отправляется к ожидающему его коллеге.

Я не должна быть так возбуждена. Это риск для меня. Это неправильно. Но я ничего не могу с собой поделать.

Я просто позволяю себе трепетать. Особенно вспоминая, что пару дней назад мы с Таннером обменялись номерами телефонов.

Глава 3

«Это удачный исход», – повторяет голос Таннера в моем сне, и я вижу девушку. Но не ту, что он нашел прошлой ночью. У этой девушки волосы сбиты в колтуны. Щеки впали от недоедания. Кожа болезненно бледная. Скулы выпирают. Ее глаза кажутся неестественно выпученными, но это лишь потому, что кожа туго обтягивает череп. Так бывает у того, кто голодал.

Я ворочаюсь и кручусь во сне.

Я в полудреме – понимаю, что сплю, но проснуться не могу, поэтому продолжаю метаться по кровати и видеть сон об этой девушке.

Ее выводят на улицу. Девушка держит руки перед собой, словно они скованны наручниками. Но это не так. Больше ничего не ограничивает ее свободу. Нет ни веревок, ни оков, ни цепей. Повсюду полиция, медики. Люди говорят по рации. Множество взглядов. Кто-то смотрит косо, кто-то со слезами, некоторые с недоумением, некоторые с сочувствием. Это подавляет ее. Она этого не хочет. Девушка все видит, слышит и все чувствует, а затем она кричит...

И тут я просыпаюсь.

Мое сердце бешено стучит. Руки дрожат. Я вспотела, но все же натягиваю на себя одеяло, словно оно защитит меня.

Она уже очень давно мне не снилась. Это противоестественно. Ее больше нет в моей жизни. И, все же, услышав сегодня на заправке о том, что найдена пропавшая девушка, я словно вернулась в тот день, когда полиция обнаружила мою сестру. Я вздыхаю про себя, слезы наворачиваются на глазах. Похититель моей сестры не убил ее в физическом смысле. Но все же она умерла в тот день, когда он заманил ее в свою машину. Назад вернули лишь ее оболочку, незнакомку, а не мою сестру.

Мне необходимо поспать. Сейчас всего пять утра. Я только завершила одну ночную смену, а сегодня вечером снова выходить на работу, но мигающий красный огонек на мобильнике вытаскивает меня из постели. Я плетусь через комнату, дотрагиваюсь до дисплея телефона, вижу, что мне пришло сообщение, и открываю его.

Просто проверяю, что ты спокойно добралась до дома.

Я таращусь на экран телефона. Для Таннера я практически незнакомка. Он знает, где я работаю и район, в котором живу. На этом все. Но все же он присылает мне такое сообщение?

По телу разливается тепло. Слегка улыбаясь, я набираю ответное сообщение.

Как обычно я уже крепко спала, но туалет поманил меня к себе.

Возможно, это слишком откровенно для первого сообщения, но мне хотелось показаться остроумной, произвести на него впечатление.

Я знаю, что Таннер сейчас работает, а не спит дома, однако не получаю от него ответ. Я кладу телефон и отправляюсь в уборную. Когда возвращаюсь, на нем снова мигает огонек. Трепет внутри меня не просто вернулся, а стал еще интенсивнее – он просто кружит мне голову, пока я читаю ответ Таннера:

Мне главное знать, что ты в безопасности. Спокойной ночи. 

Мне приятно получить от него сообщение. Очень приятно. Возможно, даже слишком.

Глава 4

После встречи на заправке и обмена сообщениями заведенный прежде порядок изменился – теперь по вечерам Таннер приходит в кофейню пораньше. Сначала всего на пару минут, потом на десять, затем на пятнадцать. Прошло две недели, и теперь он приходит в кофейню на полчаса, и я беру перерыв на это время. Таннер пишет мне, когда именно появится, и я заранее готовлю его заказ.

Как сегодня вечером, к примеру.

Сейчас я сижу в нашей кабинке. В первый раз я кратко остановилась у столика Таннера. Этот столик был у дверей кофейни. В следующий раз он занял стол в задней части зала, и я ненадолго присела на краешек стула. Затем он устроился в кабинке у окна, и я провела с ним свой пятнадцатиминутный перерыв. Теперь мы встречаемся в кабинке в дальнем углу зала «Кричащих бобов». Рядом нет других столиков, поэтому мы можем побыть наедине. И я провожу с Таннером свой получасовой перерыв.

Таннер входит, я машу ему рукой и улыбаюсь. Он приветливо кивает и подходит ко мне, держа в руках белый пакет.

– Мне казалось, что у нас здесь есть еда.

– Я в курсе. – Он кладет пакет на стол, подталкивает ко мне и снимает свою кожаную куртку. – Это тебе, своего рода, подарок в знак благодарности.

– Благодарности мне?

Таннер плюхается на сидение и сардонически усмехается:

– Да. У меня… э-э… привычка слишком увлекаться работой. То, что мы делаем здесь вместе, – он машет рукой между нами, а затем на зал кофейни, – очень приятно. С тобой я почувствовал себя человеком, если быть откровенным.

«Человеком...»

Мне это знакомо. Я пережила подобное в определенный период своей жизни. Это пробуждает во мне старые, тяжелые воспоминания, которые я не хочу помнить.

Я откашливаюсь, открываю пакет и вижу небольшую деревянную коробку с сердечком, вырезанном посередине.

– Что это?

– Шкатулка воспоминаний.

Я достаю и открываю коробку. Внутри есть кармашки из ткани, куда кладутся фотографии. Все они пришиты друг к другу. Я тяну за один, и там еще около двадцати. Кармашки пусты, в них нет фотографий.

Таннер, вероятно, считает шкатулку милым и простым подарком, но для меня она —худший кошмар.

Мое горло горит от эмоций.

«Таннер понятия не имеет. Никто не знает…»

– Эм. – Я сглатываю, изо всех сил стараясь улыбаться. – Благодарю за такой знак внимания.

Таннер хмурится, и его брови сходятся на переносице.

– Если ты похожа на меня: забываешь делать фотографии и теряешь те, что есть, то можешь хранить в шкатулке что-то другое. Например, цитаты, мотивирующие фразы или… ну, не знаю… – Он обводит взглядом зал. – Черт, можешь, сфотографировать эту кофейню.

Таннер снова обращает на меня взгляд и добавляет чуть мягче:

– Или я могу забрать шкатулку и купить тебе, например, огромный пончик, круассан или суши. Девушки, я знаю, любят суши. И вино.

Таннер – настоящий джентльмен. Он пытается снять остроту ситуации, обратить в шутку, хоть видит меня насквозь и понимает – этот подарок задел меня так, как не должен был. Поэтому я складываю кармашки обратно, закрываю шкатулку и прикрываю руками. Таннер прав. Я не обязана класть туда фотографии семьи или друзей, которых у меня нет. Я могу хранить в шкатулке, что угодно.

– Не нужно. Мне нравится этот подарок. Спасибо.

Таннер облегченно пожимает плечами.

– Что ж… Забудь на время, что я полицейский. Этим подарком я хотел подкупить тебя согласиться на свидание со мной.

Он ждет ответа, пристально вглядываясь в мои глаза.

Это так… неожиданно, и поэтому мои мысли разбежались в разные стороны. Трепет в груди вспыхивает с новой силой. По телу не просто пробегает тепло, оно полыхает пожаром.

Не знаю, почему это так всколыхнуло меня. Я довольно симпатичная, по крайней мере, мне так кажется. Мои волосы выкрашены в темно-каштановый цвет, что подходит к цвету глаз, но я с грустью вздыхаю, вспоминая, как выглядела раньше. Я была блондинкой, почти платиновой блондинкой. Мои белокурые локоны отлично выглядели под солнечными лучами, когда я загорала или просто прогуливалась по улицам с сестрой. Мои волосы были практически такого же цвета, как у нее, и именно поэтому я перекрасилась. А так же изменила свои привычки.

«Хотя… Моя сестра была взбалмошной и шумной. Настоящий экстраверт. А я интроверт».

Я всегда была ботаном с учебниками, и после того, как сестру похитили, еще больше закопалась в книги. Я пошла учиться и получила диплом об окончании двухгодичных курсов, но помалкивала об этом.

После исчезновения сестры я отказалась от прежней жизни. Можно сказать... я замкнулась в себе. Словно не хотела жить, как прежде, когда ее больше не было рядом. Я не завожу друзей. Это просто не мое. Я могу обсудить с коллегой книгу, на этом все. Не первый раз парень интересуется мной. Меня и раньше приглашали на свидания, но я отвечала отказом. Однако желание ответить согласием – вкупе с тем, что я чувствовала к Таннеру – было новым и таким сильным, что практически ввело меня в ступор.

Таннер снова хмурится и откидывается на спинку сидения.

– Ох.

Я наклоняюсь вперед и тянусь к Таннеру.

– Нет! То есть, да!

«Черт, какая же я неловкая!»

– Я говорю, да. Я не против пойти с тобой на свидание. Мне нравится эта идея.

Губы Таннера изгибаются в усмешке, морщины на лбу разглаживаются от облегчения.

– Правда? Слава богу. – Он проводит ладонью по лицу и улыбается. В уголках его глаз появляются морщинки. – Это хорошо. Просто здо́рово.

Он явно счастлив. И я тоже.

  Глава 5

Мы с Таннером договариваемся встретиться у кинотеатра. Я отказываюсь от его предложения заехать за мной. От этого мне было бы не по себе. Таннер уже знал улицу, на которой я живу, а узнал бы еще дом и квартиру.

Я живу в этом районе не из-за нужды, а из-за сентиментальности. К тому же мне реально здесь нравится, несмотря на недавнюю перестрелку в трех кварталах отсюда. Мне симпатичны мои соседи. Они работящие, любящие и чтут семейные ценности, чего не было в моей семье. Порой я остро ощущаю нехватку этого в своей жизни.

Я сама назначила местом встречи с Таннером кинотеатр, но, готовясь к свиданию, начинаю сомневаться.

«Возможно, все же стоило попросить Таннера заехать за мной? Это бы было милым началом нашего свидания. Он бы ждал меня у дверей, затем проводил к автомобилю. Я бы ощущала себя под защитой рядом с ним...»

Но я отбрасываю сомнения и вместо этого одна прохожу четыре квартала до кинотеатра. Я знаю, что поступаю правильно. Одинокий образ жизни я веду не просто так, а по причинам – это люди, которых я защищаю, и ложь, которую не хочу говорить.

Таннер ждет у входа в кинотеатр. Увидев меня, он отталкивается от стены, к которой прислонился, и улыбается.  Казалось, что я уже привыкла к эмоциям, которые испытываю рядом с ним, но это не так. Моя кровь кипит. Ощущения настолько сильные, что это опьяняет.

Мы с Таннером общаемся вот уже три недели. Я провожу с ним в каждый свой перерыв в рабочие дни, и даже прихожу в кофейню в свои выходные, чтобы встретиться с ним. Эти дни самые приятные, поскольку Таннер задерживается дольше, чем на полчаса. Однако в его взгляде нет-нет, да и проскальзывает привычная отстраненность.

Таннеру нравится проводить время со мной, но он частенько отвлекается на жужжание рации. Наклонив голову, он внимательно слушает и, бывает, что эти сообщения вынуждают его вернуться на работу. Иногда, довольно редко, Таннер заскакивает в кофейню всего на несколько минут и сразу уходит.

И сейчас я снова вижу эту отстраненность в его глазах.

Адреналиновая буря в моей крови утихает, пока я подхожу к Таннеру.

– Тебе нужно идти? – догадываюсь я.

– Да. – Он проводит рукой по волосам.

Таннер не замечает, как женщины смотрят на него и тоскливо вздыхают. Не обращает внимания, как подростки слегка пугаются, когда признают в нем полицейского. Он коп, и я принимаю это. Его работа вносит коррективы в наши планы.

– Только что был вызов. Насчет пропавшей девушки. Я должен заняться этим безотлагательно, – с неохотой признает он.

– Понимаю, – отвечаю я.

Его взгляд скользит над моим плечом в том направлении, откуда я пришла.

– Давай, я подвезу тебя.

Я мотаю головой. Сидеть в четырех стенах своей квартиры я не хочу. Не хочу одиночества. Может, это из-за моих фантазий о том, как я проведу с Таннером сегодняшний вечер, а возможно, мне просто надоело жить так, как привыкла.

– Вообще-то я планировала посмотреть фильм.

Заметив два билета в руке Таннера, я выхватываю их, опускаю голову, а затем снова поднимаю и смотрю на него с застенчивой улыбкой.

– А потом, возможно, я сжульничаю и проскользну на второй сеанс. Убью сразу двух зайцев.

Таннер, кажется, немного расслабляется. Его плечи уже не так напряжены, как и плотно сжатые губы.

– Вот как? И ты так спокойно говоришь об этом копу?

Я пожимаю плечами.

– Так арестуй меня.

Таннер громко смеется, но тут его телефон снова жужжит и мигает. Он вздыхает и снимает его с пояса.

– Я... э-э... прости, мне нужно идти.

– Нет проблем.

Сегодня Таннер мог бы подвести меня до дома и поцеловать на прощание, – теперь я чувствую, что готова к этому, такой сценарий уже в моей голове, – но теперь это не случится.

Мой отец говорил, что только шлюхи подпускают к себе парня сразу. Он бы счел, что я провела с Таннером недостаточно много времени, чтобы позволить ему поцеловать меня, и сказал: «Не веди себя, как шлюха».

Но я предпочитаю забыть эти отголоски из прошлого. Поэтому выбрасываю их из головы, приближаюсь к Таннеру и прикасаюсь к его руке.

Он стремительно подходит ближе, словно я  дала ему сигнал, который он долго ждал… Но, скорее всего, мне это только показалось.

Я запрокидываю голову и улыбаюсь Таннеру.

– Будь острожен. Иди и найди эту девушку.

Таннер прищуривается, его взгляд падает на мои губы. Он думает о том же, что и я. Он хочет поцеловать меня, и я ничего не могу с этим поделать. Я поддаюсь, встаю на цыпочки и тянусь с Таннеру… Но он со стоном отстраняется. Подняв руку, он заправляет прядь моих волос за ухо, оставляя легкое покалывание там, где палец коснулся кожи.

– Я позвоню тебе позже. Ты тоже будь осторожна, – тихо, чтобы слышала только я, говорит Таннер.

Я киваю.

– Я видел, что ты пришла сюда пешком. Сделай мне одолжение – позвони, когда сеанс закончится. Я пришлю за тобой такси, чтобы оно вернуло тебя домой. Прошу тебя.

Я снова киваю, но когда Таннер уходит, оборачиваюсь и смотрю ему вслед.

«Ему не стоит волноваться. Откуда ему знать, что я умею выживать».

Глава 6

Я уже у подъезда, когда у бордюра тормозит автомобиль. Я не смотрю в его сторону, но, когда меня окликают по имени, останавливаюсь.

Из машины выходит Таннер и идет ко мне.

Мое сердце бешено колотится в груди.

Челюсти Таннера стиснуты. Глаза мечут молнии. Воздух сгущается от угрозы, исходящей от него, но мое тело реагирует не на это, а на силу Таннера. Я ощущаю его мощь до самых кончиков пальцев. Однако меня обуревают и иные чувства, и, чтобы успокоиться, я прислоняюсь к двери подъезда.

– Я же сказал, что не хочу, чтобы ты возвращалась пешком.

«Он злится потому, что беспокоится, – понимаю я, и эта мысль наталкивает меня на другую: – Я влюбилась в Таннера».

Это чувство зрело во мне последние три недели, возможно даже в последние три года, но сейчас оно окончательно укоренилось. Любит ли Таннер меня в ответ или нет, значения не имеет – он уже украл мое сердце.

Два взмаха ресниц, и Таннер уже стоит передо мной. В нем так много всего. В нем так много жизни, что я невольно задаюсь вопросом, как так долго жила без него? Жила в серых буднях. Таких скучных и безликих. Но с Таннером все, что казалось плоским, стало объемным. И сейчас я всецело ощущаю это.

Ночная духота. Темнота. Силуэты теней вдоль улицы… Так же я осознаю опасность района, в котором живу. Я знаю, тут притаилось много преступников, и теперь понимаю, насколько глупо себя повела. Таннер предлагал подвезти меня и в кинотеатр, и после окончания сеанса, но набрать его номер мне помешала гордость. И самонадеянность, воспитанная жизнью, проведенной в одиночестве.

Я была уверена, что со мной все будет хорошо, но сейчас, видя волнение Таннера, мне стыдно.

– Прости, – я протягиваю руку и касаюсь его груди, – я должна была тебе позвонить.

Кажется, мое признание усмиряет гнев Таннера, он заметно расслабляется. Я собираюсь убрать руку, он крепко ее сжимает.

– Я волновался. Здесь обнаружен след, и мне приказали исследовать его, но я продолжал поглядывать на улицу, надеясь увидеть тебя.

– След пропавшей девушки?

Таннер кивает и заметно мрачнеет. Он не говорит и старается ничего не показывать, но я  чувствую. Его печаль передается мне и сжимает сердце.

Я уже догадываюсь, что он скажет дальше.

– Да, поступил сигнал. Туда я и направлялся, когда решил в последний раз проехать по твоей улице.

– Девушку нашли? – Мое сердце щемит.

– Да уж. Я не вправе говорить подробно, скажу только – это нехорошо.

Я задираю голову, чтобы видеть глаза Таннера. Они затенены, потому что у дома работает только один фонарь.