Текст книги "Поттер против Эванс"

Автор книги: The Girl Who Lives

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Лили выглядела разочарованной, но она только сказала:

– Тебе решать, что ты хочешь делать, а то, что хочу делать я, это мое дело. И я определенно не хочу этого. Я еще слишком молода.

– Ладно. В любом случае, я снял одежду, потому что она промокла. Я не хотел бы подхватить воспаление легких. Тебе стоит сделать то же самое. Ты вся мокрая, Эванс.

– Ты извращенец, Поттер. Я не хочу ходить перед тобой полуголой.

– Ты говоришь так, будто бы я хочу видеть тебя обнаженной, – ответил Джеймс.

Лили покраснела.

– А ты разве не хочешь?

В этот раз покраснел Джеймс. Но он не мог показаться слабым перед Лили.

– Я не хочу. Ты карга, Эванс. И, в конце концов, видеть обнаженных девушек для меня нормально.

– О! – прошептала Лили.

– Давай, Эванс… Или ты хочешь умереть от пневмонии, только потому, что ты не хотела, чтобы я увидел тебя полураздетой?

– Конечно, нет, – тихо ответила Лили. Он был прав. Ее одежда была мокрой. Она сняла мантию. Джеймс уставился на нее, с выражением лица, отдаленно напоминавшим улыбку.

– Что, Поттер? Не мог бы ты отвернуться? Я думала, что тебе будет неприятно видеть меня.

Джеймс покраснел и отвернулся.

Обычно девушка просит юношу отвернуться, когда она одевается. Но Лили смущалась и раздеваясь, зная, что Джеймс увидит ее через пару минут только в нижнем белье. Лили сняла свитер, затем блузку.

– Я могу повернуться? – спросил Джеймс, глядя в стенку.

– Нет.

Теперь она сняла юбку, а затем туфли. Последнее, что она сняла, были носки. Лили не могла делать вид, что она не смущена. И как она могла не смутиться, если Джеймс Поттер, ее худший враг, и в то же время самый привлекательный парень всего Хогвартса, находился один с ней в хижине, посреди леса, в одних трусах? И сама она была только в одном нижнем белье.

– А теперь, могу я повернуться, Эванс?

Лили немного поколебалась. А затем согласилась.

Джеймс повернулся. Он не ожидал, что у Лили такая красивая фигура. У него отпала челюсть, но он даже не заметил этого.

– Поттер, Поттер! – позвала Лили, скрывая смущение. – Разве ты ни разу не видел девушку в нижнем белье? Представь, что это только бикини!

Джеймс покраснел, а потом добавил.

– Я и не знал, что ты такая толстая, Эванс. Я уверен, что Сириус сразу же порвет с тобой, как только увидит твою ужасную фигуру.

– Толстая? Я?

– Но ты действительно толстая, Эванс.

– Я не толстая. И, если ты хочешь знать, Констанция намного толще меня. Моя талия не большая.

– Почему тебе так нравиться сравнивать себя с Констанцией?

Лили покраснела.

– Почему ты такой надоедливый, Джеймс?

По спине Джеймса пробежали мурашки. Выражение лица было удивленным.

– Почему ты назвала меня Джеймсом вместо Поттера?

– Э… Джеймс твое имя, не так ли?

– Да, мое имя Джеймс. Но ты меня раньше так никогда не называла. Я Поттер, помнишь?

– Извини.

– Хорошо, но впредь не называй меня Джеймсом снова. Это действительно странно слышать такое от тебя, – сказал Джеймс. Зови меня Джеймсом всегда, это так сладко… подумал он, и затем мысленно стукнул себя.

– Извини, – повторила Лили.

Смущение между ними заметно усилилось.

– Э… Как ты думаешь, дождь еще долго будет идти? – спросила Лили.

– У меня нет никаких идей, – сухо ответил Джеймс.

Они молчали почти полчаса. Джеймс смотрел в одну стенку, Лили в другую, но при этом они видели друг друга.

Затем, что-то нашло на Лили. Она зажгла огонь в камине и повесила свою одежду сушиться. Затем она направилась к буфету, и посмотрела на него. Жаль, что она испортила всю еду. Сейчас им придется оставаться голодными, пока Хагрид не найдет их… Если он когда-нибудь их найдет. Одна слеза скатилась по ее щеке. Не потому, что она умрет, а потому, что она одна с Джеймсом Поттером, который даже не смотрит на нее. Потому, что они могут умереть, а Джеймс никогда не забудет свою проклятую гордость. И она тоже… Но она скорее умрет, чем признает это.

Вторая слеза скатилась со щеки, а затем и остальные. Лили не смогла больше скрывать свои слезы.

Джеймс повернулся.

– Что?.. – и остановился, уставившись на нее. – Почему ты плачешь?

– Повернись к своей стенке, Джеймс. Я хочу побыть одна! – закричала Лили.

– Нет, я не буду поворачиваться, Лили, – прошептал Джеймс. И холодок, похожий на тот, который испытал Джеймс, пробежал по спине Лили.

– Оставь меня одну, – попросила Лили.

– Я сказал, что не оставлю, – снова прошептал он. – В чем дело?

– Черт возьми! Дело в тебе, во мне, в этой хижине! Дело во всем мире! У нас нет еды! И одному Богу известно, когда мы выберемся из этой проклятой хижины! – кричала Лили.

– Успокойся, – прошептал Джеймс. – Я принесу еды. Эти вещи – показал он на поднос и еду, лежащую на полу – из буфета, не так ли?

– Да, но… – сказала Лили.

Но прежде чем она успела сказать ему, что взяла из буфета всё, длинноногий Джеймс уже подошел к нему. Открыв его, он нашел внутри шесть бутылочек сливочного пива, три коробки шоколадных лягушек и связку бананов. Все это он положил на другой серебряный поднос.

– Невероятно! Ты оставила в буфете именно то, что я хотел! – заметил Джеймс.

Лили показалось это очень странным. Она была уверена, что взяла из буфета всё, что там было. И внутри было именно то, что хотела она. Может, она ошиблась… Но нет. Она была очень внимательной. Что-то пришло ей на ум, но она решила промолчать.

Джеймс подошел к Лили, неся серебряный поднос.

– Мне надо было принести с собой фотоаппарат, – пожаловалась Лили. – Рите Моските и Берте Джоркинс понравилась бы фото Джеймса Поттера в роли прислуги. Они бы поместили твою фотографию на первую полосу Хогвартского Ведьминого Еженедельника.

– Очень смешно, Эванс, – сухо сказал Джеймс, опуская поднос на пол. – Бери, что хочешь.

Лили взяла бутылочку сливочного пива и Шоколадную лягушку. Джеймс быстро съел все остальное. Лили за это время съела только часть Шоколадной лягушки и выпила сливочное пиво.

– Ой! в меня больше не влезет! Мне плохо, – сказала Лили.

– Я не понимаю, как ты можешь есть как муха. Я не был голоден, но я запросто мог бы съесть гораздо больше того, что здесь было.

– Ты мальчик. А мальчики едят как свиньи, – съязвила Лили.

– Без оскорблений, пожалуйста. Я не в настроении, – со скучающим видом сказал Джеймс.

– Я знаю… ты должен быть немного пьян после такого количества пива. Я тоже немного… Я не знаю, говорила ли я тебе, что не выношу алкоголя… Из-за него я могу наговорить и наделать лишнего.

– Vino invera. – продолжала Лили. – Это значит, что вино, или алкоголь заставляют говорить всю правду. Обычно люди предпочитают хранить свои секреты. Да здравствует алкоголь!!!

Казалось, что на Лили одна бутылка сливочного пива повлияла больше, чем пять таких на Джеймса.

Он только посмотрел на нее.

– Эванс, я немного посплю.

Сказав это, Джеймс подошел к кровати и лег на нее. Как только он лег, Лили тоже подошла к кровати и легла на нее валетом. Так, чтобы ее ноги оказались у головы Джеймса, а его ноги оказались у ее головы.

Из-за алкоголя Лили нисколечко не смущалась, зато Джеймс… Он никогда не чувствовал себя до такой степени стесненным. Вид полуголой Лили сильно волновал.

Поэтому он начал вставать, но, как только он сел, Лили схватила его за руку.

– Я уже поела. Поэтому не могу заснуть одна. Мне будут сниться кошмары, – прошептала Лили пьяным голосом.

– Это твои проблемы, Эванс, – твердо ответил Джеймс. – У тебя воняют ноги. Я не могу заснуть.

– Лжец, – сказала Лили сладким, детским голосом. – Ты просто не хочешь поддаться искушению.

Джеймс только хотел ответить, но Лили оказалась проворнее.

– Ты, конечно же, не согласишься со мной. Я Лили Дэйзи Эванс, девственница, даже пьяная не поддамся соблазну. Даже если этот соблазн умопомрачительно привлекателен. Каждая девчонка мечтает пойти в церковь в белом… И ты никогда не женишься на мне.

Пренебрежительная улыбка промелькнула на лице у Джеймса.

– Не будь так счастлив, Джеймс Гарольд Поттер. – продолжала она. – Ты что думал, что я не знаю твое второе имя. Я знаю все о тебе, Поттер. Но в любом случае я никогда не признаю, что люблю тебя…

Челюсть Джеймса отвисла. Он хотел услышать больше, но он не мог.

– Неужели, Эванс. Ты выпила. Алкоголь затуманивает твой разум. Тебе надо немного поспать. – сухо ответил Джеймс. Ему не пришлось повторять дважды, она уже спала. Спала как ангел.

Джеймс решил дать ей отрезвляющее зелье. Проблема была в…

1. Где он найдет ингредиенты?

2. Он ничего не смыслил в зельях.

3. Он точно не помнил, как делается это зелье.

4. Он ничего не смыслил в зельях.

5. Лили спала, и это было бы не очень хорошо будить выпивших людей.

6. Я говорила, что он ничего не смыслил в зельях?

И не смотря на все эти вещи, Джеймс решил сделать отрезвляющее зелье для Лили, после всего этого, это было действительно волнующе, что полуодетая Лили одна с ним в хижине в стороне от мира.

Зелье было легким… Насколько он помнил, ему нужно было растение тритона, прожорливые рвотные дикие ракушки и молоко единорога.

Точно! У него было растение тритона и прожорливые рвотные дикие ракушки, но… Где же взять молоко единорога?

Ему пришла на ум одна идея, он направился к буфету, открыл его. К его счастью, там был кубок, наполненный молоком единорога. Джеймс взял кубок, и понес его к котлу.

«И сколько рвотных ракушек необходимо для этого зелья? – энергично продумывал свой план Джеймс. – Лили пьяна, и я бы сказал, что надо полную сумку».

Поэтому он вылил в котел полный кубок, высыпал пол сумки растения тритона, и варил это все примерно с четверть часа.

Из котла донесся запах какао, который был не настолько ужасный, как ожидал Джеймс. Цвет был чистый синий. По мнению Джеймса, этот цвет был похож на голубичное варенье тетушки Розеллы, которое он и его двоюродные братья и сестры находили достаточно ужасным. Получившееся зелье Джеймс налил в кубок из-под молока.

– Проснись, ты спишь как бревно! – крикнул Джеймс.

– М-м-м..? – лениво протянула Лили.

– Проснись, ленивец! Я принес тебе кое-что выпить… Это отрезвляющее зелье… Ты не очень хорошо себя чувствовала, это что-то тошнотворное, или что-то похожее на это. Я не очень хорошо разбираюсь в зельях, но не смотря на это, оно должно тебе помочь… Это действительно странно.

– Оставь меня одну, Поттер! Я хочу спать!

– Давай же, Эванс! – позвал Джеймс. – Я знаю, тебя это допекает, но придется признать, что лучше оскорблять, и быть оскорбленным в этой хижине, пока идет дождь и никто не приходит спасать нас. Давай же, вставай!

– Хорошо, хорошо… Что в этом кубке? – спросила Лили.

– Я уже говорил тебе, что там отрезвляющее зелье, – раздраженно сказал Джеймс.

– Тебе повезло, что я хочу пить, потому что иначе я ни за что бы не выпила это.

– Это? Это отрезвляющее зелье.

– Как бы то ни было. – Сказала Лили, беря кубок, и глотая синюю жидкость. – Фу-у! Что ты положил в этот молочный коктейль, Поттер?

– Это не молочный коктейль, Эванс! Это ОТРЕЗВЛЯЮЩЕЕ зелье! – прокричал Джеймс.

Внезапно лицо Лили позеленело, затем посинело, затем стало фиолетовым, после этого красным, далее розовым и, наконец, стало нормального цвета.

– ДЖЕЙМС ПОТТЕР! Ты пытаешься отравить меня? – закричала Лили, после того, как пришла в себя. – Если да… то ты точно ничего не понимаешь в зельях! Как видишь, я осталась жива.

– Очень смешно, Эванс. – невыразительно произнес Джеймс. – В любом случае, я вернул тебя в нормальное, надоедливое состояние.

– Что? – сконфузилась Лили.

Что похожее на улыбку промелькнуло на лице Джеймса.

– Ты не поверишь, какую ты чепуху несла…

– Что? – поразилась Лили.

– Ты сказала, что безумно в меня влюблена, и что…

– Я что сделала? – прокричала Лили.

– Шучу.

Лили испытала сильное облегчение.

– Но ты сказала, что никогда не признаешься, что любишь меня. – серьезно сказал Джеймс.

Лили покраснела. Черт побери! И почему я выпила это проклятое пиво?

– Конечно, я никогда не признаюсь в этом, – твердо произнесла Лили.

Джеймс побледнел.

– Ч-что?

Лили осталась довольна реакцией Джеймса.

– Как я тебе говорила перед тем, как ты меня перебил… Я никогда бы не призналась, что люблю тебя, потому что я не люблю тебя. Разве не очевидно, что я тебя ненавижу?

– Да, – немного разочарованно ответил Джеймс.

– Итак, зачем ты разбудил меня и заставил выпить это противное зелье? – спросила Лили.

– Э-э-э… Давай чем-нибудь займемся. Я имею в виду… Ты действительно очень надоедливая, но надо же как-то убить время. Поиграть, например, – сказал Джеймс.

– Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросила Лили. – Без пошлостей.

– Можно подумать, будто мне этого хочется.

– Хорошо. Какие будут предложения?

– Как насчет «Правды или Желания»?

– С тобой?! Я даже представить не могу, что ты мне загадаешь…

– Хм, у меня есть неплохая идея… Я могу загадать тебе поцеловать огнеплюя-мантикраба. – сказал Джеймс, и Лили вся скривилась. – Но я не буду этого делать, так как мне жаль бедное животное.

– Очень смешно, – ответила Лили. – А мне бы понравилось заставить тебя плавать в озере, сейчас, зимой, и… Может быть скормить тебя Гигантскому кальмару… Но у бедного животного будет несварение желудка.

– Тогда я сейчас возьму бутылку… Здесь их шесть.

– Подожди! А как я узнаю, что ты не лжешь?

– Это как я узнаю, что ты не лжешь? – спросил Джеймс.

– Без понятия. Как насчет зелья правды?

– Зелья правды запрещены министерством. Нас могут сослать в Азкабан.

– Да ладно тебе, Поттер! Я говорю не про Веритасерум, которое действительно опасно и причиняет боль. Я говорю про Верадита, старое зелье, которое просто заставляет тебя говорить только правду. Оно безопаснее Вератасерум. Верадита заставляет говорить только правду, но как будто по своей воле. Это не больно.

– И почему тогда министерство магии не использует его?

– Потому, что метка Сам-Знаешь-Кого на руках его последователей даёт иммунитет к нему… потому, что Верадита довольно безобидная, поэтому Фламель и изобрел Вератасерум. Ты должен бы знать, что Вератасерум способен действовать на последователей Тёмного Лорда.

– А откуда я могу знать, что у тебя нет иммунитета к Верадите? – спросил Джеймс. – Ты вполне сойдешь за Пожирательницу смерти…

– Иди ты к черту, Поттер, – серьезно сказала Лили. – Ты больше похож на Пожирателя смерти, чем я. В любом случае, я надеюсь, что ты не принадлежишь их числу.

– Ладно, но как ты собираешься приготовить Верадиту?

– Хороший вопрос, – сказала Лили. Если этот буфет именно тот, о котором я думаю… тогда я знаю, где найти зелье. И мне даже не придется готовить его. – Я думаю, что найду Верадиту в буфете.

– Ты уверена? – спросил Джеймс. – Я почти полностью уверен, что в буфете ничего нет.

– Правда? А я абсолютно уверена, что там была Верадита. – сказала Лили.

– Я проверю.

– Нееееет! Подожди! Я проверю.

– Успокойся, Эванс! – изумленно сказал Джеймс. – Хорошо, проверяй сама. Но не надо так волноваться. Я не собирался делать проблему из какого-то ничтожного буфета.

– Спасибо, – успокоившись, сказала Лили. Она направилась, нервничая, к буфету. Я очень хочу, чтобы там была Верадита. Я хочу, чтобы там была Верадита.

Так она прошла через всю комнату (которая не была такой уж длинной), думая о Верадите. Затем, сделав глубокий вдох, открыла буфет. Внутри было пусто. Она не сдавалась. Сделав еще один глубокий вдох, она закрыла дверь. Потом снова открыла. Внутри было пусто. Лили опять закрыла и открыла дверь буфета. Ничего.

– Что происходит, Эванс? – полюбопытствовал Джеймс. – Играешь в открывашки-закрывашки? О! Это круто… Ты напоминаешь мне мою годовалую кузину Элейн.

– Заткнись, Поттер! – раздраженно закричала Лили.

Она неистово открыла дверцу, и, наконец, там появилась бутылочка с белой этикеткой, на которой было написано зелеными чернилами: «Верадита».

Лили почувствовала облегчение. Она взяла бутылочку и пошла к Джеймсу. Но, поддавшись новой мысли, она вернулась назад, открыла буфет и достала оттуда два кубка, затем потянулась за мешком, в котором лежали ингредиенты для зелья Кента.

Что ты делаешь, Эванс? – спросил Джеймс.

– Э… Ничего… Я только хочу добавить в зелье новые компоненты. Оно старое, и его необходимо освежить.

Джеймс, который ничего не понимал в зельях, успокоился.

Лили положила головку чеснока в один из бокалов и наполнила их Верадитой.

– Вот оно, – сказала Лили Джеймсу, подавая ему бокал без чеснока. – Э… Еще одна вещь. Правило: когда мы выбираем «правду», то надо задавать только вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», хорошо?

– ОК, – спокойно ответил Джеймс.

– Тогда давай выпьем зелье.

Он подозрительно взял свой кубок и проглотил зелье. Лили сделала то же самое, но при этом скорчила рожу. Джеймс нашел это странным, ведь зелье было приятным на вкус.

– Итак, начинаем, – со счастливым видом объявила Лили. – Дай мне бутылочку.

– Нет, я буду её крутить.

– Ладно.

Джеймс взял бутылочку и крутанул ее. Она прокрутилась несколько секунд и остановилась на Лили.

– Правда или желание, Поттер?

– Правда, – ответил Джеймс.

– Ты и правда не девственник?

Джеймс покраснел.

– Я уже говорил тебе, Эванс. Я что, должен повторить ещё раз?

– Да. Ты говорил мне, но ты тогда не пил Верадиту. Я хочу узнать правду.

– Почему?

– Потому что я хочу поставить тебя в неловкое положение, разве не очевидно?

Джеймс действительно не мог соврать. Зелье заставляло его говорить только правду…

– Нет. Я де-действительно девственник.

Лили громко рассмеялась, испытывая большое облегчение. Джеймс даже начал краснеть. Он не мог придумать какую-нибудь отговорку, потому что он не мог лгать.

– Значит, разговоры о том, что в 70-ых не бывает тинейджеров-девственников – пустая болтовня, – с довольным видом добавила Лили.

Он повернул бутылочку еще раз. На этот раз она указала на Джеймса.

– Теперь я спрашиваю. Правда или желание, Эванс?

– Правда. Я еще не сошла с ума, чтобы спрашивать о твоём желании.

– А ты… ты правда девственница?

Лили не надо было заставлять говорить правду.

– Да, правда.

Джеймс фальшиво рассмеялся, тоже испытывая облегчение. Он еще раз провернул бутылочку.

– Правда или желание, Эванс?

– Правда.

– Хорошо, – сказал Джеймс. – Итак, почему ты меня ненавидишь?

– Ч-что, Поттер? – изумленно переспросила Лили. – Мы же договорились не задавать такие вопросы!

– Ну, я нарушаю правила, мы же не договаривались ни о каком наказании за их нарушение. Так почему же ты меня ненавидишь?

– Ты смешон, Поттер.

– Неважно, но тебе придется встать, когда ты будешь отвечать на мой вопрос. Я не настолько плохо разбираюсь в зельях, как ты думаешь.

– Это несправедливо, – тихо сказала Лили. Я же не под действием зелья… Я положила в мое зелье головку чеснока, но я не могу сказать об этом… Это еще более несправедливо, чем задавать такие вопросы.

– Если ты ненавидишь меня так сильно, как постоянно уверяешь, то ответить должно быть несложно, – сказал Джеймс.

– Я не хочу отвечать на твой вопрос часами, Поттер. – ответила Лили. – Но я скажу, почему я тебя ненавижу: ты противный, ужасно скучный, жутко уродливый, и при всем при этом у тебя самое высокое мнение о себе из всех, которых я видела.

Её ответ ранил его, и это было заметно, поэтому Лили добавила, – Я не хотела задеть тебя, но ты сам спросил.

Если раньше у Джеймса и были какие-то сомнения насчет ненависти Лили к нему, то сейчас их не осталось. В конце концов, она же была под действием зелья правды. Он понял, что она не сказала ему всей правды о зелье – оно причиняло боль… но это была не физическая боль. Это было где-то внутри, глубоко внутри. Он сделал глубокий вдох, но не смог сказать ничего вроде «Меня не волнует, что ты мне говоришь», потому что он не мог лгать, и он не был уверен, что хочет лгать. И он не был уверен, нравится ли ему Лили или нет. Он был только уверен в том, что ненавидит ее. И это было странно, поскольку он всегда думал, что ненавидит ее, но он никогда не лгал на этот счет. Но может это потому, что он думал, что это была ненависть, а это было что-то другое. Странно… если это не ненависть, то что же? Единственное, что он понял, это то, что чувство это было сильным и заставляло его сердце биться быстрее. Это чувство заставляло издеваться над ней. Это чувство делало его счастливым, когда она нервничала. Но если это не ненависть, то что же это? Он знал, что это причиняло боль, и очень сильную.

– Можешь прокрутить бутылку, Эванс? – тихо спросил Джеймс.

Лили чувствовала себя виноватой из-за сказанного, но внутренний голос говорил ей: Он выглядит таким несчастным только потому, что это невыносимо для его самомнения – смириться с тем, что он кому-то действительно не нравится.

Но самое худшее было то, что… она не могла точно сказать, что он ей действительно не нравится…

Лили крутанула бутылочку, и она остановилась, указывая на нее.

– Правда или желание, Поттер?

Джеймс сейчас не хотел отвечать ни на какие вопросы. В конце концов, она могла задать такой вопрос, ответ на который он боялся услышать от самого себя. Его голос произнес:

– Желание.

Вдруг Лили почувствовала себя плохо, она покраснела, затем стала фиолетовой, затем синей, зеленой, и, наконец, снова белой.

– Я желаю… – сказала Лили, изумляясь своему пьяному голосу. – Я желаю, чтобы ты меня поцеловал.