Текст книги "Мальчишник (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Сауну для мальчишника рекомендовал и заказывал Арек – «да не выебывайся, Валь, что для Эрлиха хорошо, и тебе подойдет». Приземистое строение с плохо оштукатуренными коридорами однажды удостоилось чести принимать его высочество – Пламя пойми по какой причине.

Когда в парилке отвалилась вентиляционная решетка, и через довольно-таки широкий лаз на лежак выбрался зять Грэг, Хален заподозрил, что причины у принца все-таки были. Вальтер с друзьями прощался с холостой жизнью в правом крыле, Хален – в левом. Оказывается, разделенные котельной сауны отлично сообщались, надо было только знать правильную дорогу. А его дружки выставили идиотский караул у дверей.

– Вот так мы Вильхельма для Эрлиха и украли, – объяснил Арек, спрыгивая на пол. – Он в комнате отдыха сидел, мрачный, смотрел, как стриптизер в торте застрял. И тут мы.

– Не пришлось воровать, сам пошел, – дохнул на Халена свежевыпитым шнапсом Грэг. – Ты тоже сам пойдешь?

– Пойду.

Хален решил последовать примеру барона Кёллена. Отказываться было опасно – почти родственники могли по-семейному упаковать в путы и оттащить Вальтеру, как мешок с картошкой. Подумать только, и вся эта беготня ради призовой бутылки шнапса!

В вентиляционный ход не полезли. Арек сотворил огненный шар, выжег замок у массивной железной двери, прятавшейся в закутке. Распахнул, шагнул в темный проход:

– А вас, жених, прошу последовать за мной, пожалуйста.

Шли долго. Хален, заскучав, завел светскую беседу:

– Я думал, вас не будет. Валь ругался – на звонки не отвечаете, на работе нет.

– Мы проспали! – с энтузиазмом, всколыхнувшим темноту, сообщил Арек. – Ночь выдалась ужасная. Сейчас я тебе всё расскажу.

Очередная дверь выпустила их во двор. Хален с удовольствием вдохнул прохладный вечерний воздух. Арек пошел через парковку, не переставая болтать:

– Ты знаешь, что муж мой храпит? Нет? Теперь знаешь. Ужасно храпит. Я обычно музыкой на телефоне спасаюсь – наушники наше всё. И вот, вчера… если быть точным, сегодня, в два пятнадцать пополуночи, мой муж захрапел.

Низкая калитка открылась. Хален посмотрел на улицу, на машину с приглушенными фарами. Вальтера в машине не было.

– А куда мы?..

– Недалеко. Мне с тобой поговорить надо.

Арек сел за руль. Грэг втолкнул Халена на заднее сиденье, мягко и непреклонно, придерживая затылок, как задержанному – чтобы не разбил голову.

– Ты слушай, что ночью было!

Машина рванула с места, Халена с Грэгом закрыло мерцание защитного поля.

– Я беру наушники, а они того… один не работает. Я бужу мужа. Спрашиваю – наушники есть? Он говорит – нет. Я лег. Попытался уснуть. Муж храпит, часы громко тикают.

Фонари слились в длинную оранжевую полосу, свет встречных фар обжигал сетчатку короткими болезненными вспышками.

– Я разбудил мужа.

Грэг вздохнул, покрепче обнял Халена за плечи.

– И говорю – когда мы телефон мне покупали, к нему в комплекте гарнитура была. Жесткая, уши натирала. Спрашиваю – куда я ее дел: спрятал или выбросил?

Мелькнул знак развязки. Арек проехал под «кирпич» и прибавил скорость.

– Муж говорит – все гарнитуры лежат в банках со специями в кухонном шкафу. Иди, ищи, которая из них твоя. Я пошел.

Машина резко затормозила, пропуская фуру.

«Воистину долбоёбы, – подумал Хален. – Кто же гарнитуры в специях хранит?»

– Моя была третья. Все такая же жесткая, уши натер – не могу. Но главная беда не в этом.

Теперь в алую полосу слились маячки на бетонном ограждении.

– Она воняла! Она воняла каким-то кардамоном! Я лежу, уши болят, кардамоном воняет до тошноты… понятно, что я не могу заснуть! А время уже половина четвертого утра.

Скорость завораживала и пугала: машина нырнула в тоннель, страшно было даже подумать, выдержит ли защита, если Арек не справится с управлением, и они влепятся в стену.

– Да что я тебе рассказываю! – Арек полез в карман, вытащил гарнитуру. – Вот, понюхай!

Хален застонал. Грэг усмехнулся:

– Не ссы, не разобьемся.

Тоннель закончился, машина вылетела на открытый участок трассы. Где-то далеко, позади, внизу, раздался короткий вой сирены.

– Вычислил, – Арек расплылся в улыбке, спрятал гарнитуру в карман. – Я знал, что он нас быстро вычислит. Валь сейчас думает, что я долбоёб. Что я не учел маячки на служебных машинах и его уровень доступа к системам наблюдения. Что я еду по тупиковому отрезку – впереди мост, он закрыт на ремонт, разобрана часть полотна. Валь едет по нижней трассе. Чтобы догнать нас, ему придется описать петлю – здесь нет прямой связки между полосами разного уровня. Валь думает – он, потеряв десять или пятнадцать минут на объезд, загонит меня в ловушку. А вот хрен!

Внизу снова взвыла сирена, мелькнул проблесковый маячок.

– Так про гарнитуру же! – спохватился Арек. – На чем я остановился?

– Половина четвертого утра, воняет кардамоном, – напомнил Хален.

– Да! Точно! Я встал. Покурил на балконе. Вошел в комнату – воняет. Я взял освежитель воздуха и хорошенько побрызгал подушку, гарнитуру, немножко телефон и немножко мужа. Муж почему-то тоже вонял кардамоном.

По отблескам маячка было видно, что машина Вальтера забирает влево.

– Еще полчаса лежал. Воняет ужасно. Убрал гарнитуру, разбудил мужа. Давай, говорю, поебемся, что ли. Раз уж мне не спится. То есть, перед сном мы и так поебались, но я-то это уже почти забыл и весь измучился. О! Смотри! Вот, справа, дорога, по которой Валь подъедет.

Арек ловко обогнул огромный желтый щит: «Внимание! Ведутся ремонтные работы!»

– Так… расчетное время, а Макс… О!

Встроенная рация захрипела.

– Снегирь вызывает Куницу, слышишь меня, прием.

– Прибыл на место, черчу круг, прием.

– Не черти, я тебя вижу, других долбоёбов на разобранном мосту нет. Останавливайся, я сетку сброшу.

Грэг удержал Халена, не позволив уткнуться носом в спинку сиденья.

– Выходим.

Хален ступил на асфальт. Грэг споро выгрузил из багажника три ящика со шнапсом. Нарастал грохот спускающегося вертолета.

– Осторожно!

Тяжело ударилась об асфальт, брякнула ячейками грузовая сетка. Грэг распутал тросы, затащил ящики в плетеное логово. Арек взял Халена за локоть, заставил войти в путаницу проволоки, проследил, чтоб нога не соскальзывала с перекрещенных полос днища.

– На чем я остановился? Ах, да! Мы поебались.

Сейчас они стояли лицом к лицу. Хален поднял голову, поймал равнодушный взгляд: Арек заговаривал ему зубы, работал, как со свидетелем преступления, не позволяя оцепенеть или сорваться в истерику. Конечно, свидетелю бы не выкладывали интимные подробности – это была щедрая дань будущему родству.

– Мы поебались, муж заснул, а я лежу.

Грохот изменил тональность. Сетку дернуло. Хален поневоле прижался к Ареку. Асфальт ушел из-под основы, плетенка начала вращаться вокруг троса.

– Вон, смотри, внизу петля дороги. Машину видишь?

Хален кивнул.

– Это Вальтер. Он уже оценил вертолет, понимает, что нас не догонит, но едет к брошенной машине – а вдруг там какой-то знак оставили.

Грэг, навалившийся на них, захохотал:

– А там ничего нет! Жаль, не погляжу на его рожу.

– Я подумывал закрепить камеру… но он же разобьет, – в голосе Арека появилась легкая досада. – Так. Вернемся к моей бессоннице. На чем я?..

– Вы поебались.

– Точно! И я лежу, и муж уже не храпит, и птички за окном поют рассветные, а часы, падлы, тикают все громче. Просто сил никаких нет это слушать. А время пять утра. Я разбудил мужа…

– Я перебью? – до Халена дошло, что можно не гадать, а спросить впрямую – А куда мы летим?

– На авианосец. К Людвигу Гогенлоэ. Там пересядем на флаер и через полчаса будем в Океании. Валь авианосец вычислит быстро, но пока обыщет, пока сообразит, куда мы улетели – там пять направлений… успеем поговорить. Я хочу с тобой спокойно поговорить, чтобы нам никто не помешал.

– Понятно. Часы тикали, и ты разбудил мужа. Вы еще раз поебались?

– Нет, ну куда столько ебаться? – удивился Арек. – Нам же надо было отдохнуть, мы же тебя воровать собрались. Я спросил, есть ли у нас беруши. Грэг сказал, что нету, и – он у меня такой молодец! – вытащил из часов батарейку. Они сразу замолчали.

Хален старался не смотреть по сторонам, утыкался носом в плечо Арека, покрытое черной джинсовой тканью. Сочетание сетки и темной пустоты за ячейками пугало. Кружилась голова. А голос, как ни удивительно, успокаивал, не позволял заорать от страха.

– И ты заснул.

– Да! Сразу заснул. И проспал до двух часов дня. Из будильника-то Грэг батарейку вытащил, он и не запищал, когда положено. А телефон с гарнитурой я спрятал под подушку, чтоб не воняло. Вальтер мог хоть до посинения звонить, я все равно ничего не слышал. Спускаемся. Сейчас выйдем на твердую палубу. Ты что? Раскис?

– Как-то волнительно это всё… – уклончиво ответил Хален.

– Ты точно не хочешь гарнитуру понюхать?

– Я и так чувствую.

От Арека действительно ощутимо попахивало кардамоном – гарнитура в нагрудном кармане рубашки легко перебивала запах туалетной воды.

…Людвиг Гогенлоэ – породистый черноформенный офицер с лошадиным лицом и золотыми эполетами – принял ящик выдержанного шнапса, и кисло сказал:

– Ты понимаешь, что такой фокус можно проделать только один раз, Майер?

– Вряд ли Валь будет жениться каждую неделю, – беспечно отмахнулся Арек. – Спасибо тебе. Очень помог.

Лошадиное лицо расцветила легкая улыбка:

– Только ради того, чтоб ты натянул нос Вальтеру.

Кеннорийцев, готовых с дорогой душой подгадить Вальтеру, нашлось немало – сиял пилот флаера, доставивший их в Океанию, хохотал, принимая шнапс, и выделил им штабную машину молодой офицер на базе ВВС. Однокашники Арека прекрасно знали грозного дядю, и с охотой использовали служебные возможности, чтобы мальчишник запомнился ему навсегда.

– Это вам не застрявших стриптизеров из торта вынимать!

– Точно! Спасибо, Гюнтер!

Солидный черный автомобиль доставил их к заказанному причалу номер восемнадцать. От пустоты огромного пляжа захватывало дух. Звездное небо Океании смыкалось с теплым океаном, на причале стоял плетеный столик, рядом переминался официант.

– Кому что?

– Мне бутылку минералки. Я этого шнапса нахлебался за тебя и себя, больше бухло ни видеть, ни нюхать не хочу.

– А ты?

– На твой вкус.

– Два мятных коктейля с лимоном, минеральную воду и какие-нибудь фрукты.

– Ах, да, – Грэг залез в задний карман джинсов, вытащил плоскую упаковку, бросил на столик. – Пока ты днем трещал с Гогенлоэ, я забежал в магазин и купил тебе наушники. А то опять будешь ночью мучиться.

– Спасибо.

– Не за что, шатци.

Они потерлись носами – и это было куда как откровенней поцелуя взасос.

Официант принес заказ. Грэг забрал бутылку минеральной воды, сделал пару глотков, довольно выдохнул:

– Хорошо! Я пойду, окунусь. А ты секретничай. Не забудь, катер через сорок пять минут.

– Я уложусь, – пообещал Арек. – Думаю, получаса хватит. Грэг!

– Да?

– И еще раз – спасибо.

– Да не за что же, шатци.

Мятный коктейль освежил, осадил появившуюся после кардамона и болтанки тошноту. Грэг уходил по причалу, к воде. Арек снял плотную рубашку, оставшись в тонкой майке без рукавов, бросил гарнитуру на песок, а упаковку наушников спрятал в задний карман джинсов.

– Ты, наверное, думаешь – столько усилий ради того чтобы просто поговорить, не прикладывают.

– Если честно, я растерян и немного напуган, и в голове у меня вертится только один вопрос: «На хера держать гарнитуры в банках со специями?» У вас же и шкафы, и комоды… можно какой-то ящик выделить.

– В ящике провода перепутываются, – улыбнулся Арек. – Но дело не только в этом. Я объясню. Давай по порядку?

– Давай, – согласился Хален – а какой тут выбор? Да и интересно, что скажет.

– Я не помню, чтоб Вальтера не было, – Арек достал портсигар, погладил рельеф – какую-то военную эмблему. – Умом понимаю, что он появился, когда мне года четыре было, или пять, но все путается – переезды, коробки, квартиры, платья. Матушка. И он. И пайковая сгущенка. Хорошо помню, как банку варили, она взорвалась, потолок в кухне забрызгала, и матушка на Вальтера орала.

Хален от неожиданности проглотил половину коктейля. Пайковая сгущенка? Шаруки, фонтаны с подсветкой, чинные портреты на стенах поместья…

– До того как матушка вышла замуж за Марка, древний и славный род Ауэрслебен мог соперничать по нищете с храмовыми крысами. Не знаю, выплачивал ли матушке после развода мой отец какое-то содержание… сомневаюсь. Знаю, что она была рада разводу. Брак по сговору долго трещал по швам, а потом лопнул. Той семье надоели еженедельные занятия в школе верховой езды, поиски стерильного брата и нежелание отдать в интернат стерильного сына. Второго ребенка все не было… и матушку вышвырнули вон по неисполнению пунктов брачного контракта. Матушка все-таки разыскала Вальтера – его отдали в интернат сразу после рождения, до совершеннолетия он не получал писем и не мог прийти на Кеннор без сопровождающего – а его, понятное дело, не выделяли. Потом Валь влез в программу частичной модификации и не выходил с базы на Арктисе… значит, когда он пришел, ему было двадцать. Ну, а мне пять.

Хален смотрел на Арека во все глаза – не может же он врать? И – да, Валь говорил, что закончил простую учебку в Нератосе. Но воображение дорисовывало еженедельные визиты в поместье… стоп-стоп-стоп, Валь же сказал «нищих аристократов никто не любит».

– Понеслась веселуха. Не знаю, как матушка поладила с Валем – он тогда был зол на весь свет, и считал, что лучше бы его отдали по анонимной программе, без шлейфа «древнего и славного имени» – но как-то поладила, и даже научила танцевать и вытаскивала на балы, эпатируя добропорядочных матрон. Все это я знаю по оговоркам и слухам, поэтому докладываю тебе суть, без шелухи непроверенных подробностей. И так похоже на авантюрный роман, правда?

– Очень сильно.

– Вот такие мы, Ауэрслебены. Матушка тогда выезжала в свет, подыскивая себе мужа. Вальтер ломал руки ухажерам, непочтительно касавшимся ее юбок, а меня сразу потребовал отдать на первичный курс эликсиров – чтобы можно было проходить хотя бы через Врата в Нератос. Я с энтузиазмом глотал настойки и терпел уколы: Валь пообещал мне море сгущенного какао, полет на вертолете и экскурсию на подводную лодку. Не наврал, между прочим, всё было. Матушка подписала разрешение, и его оказалось достаточно, чтобы пройти через любые Врата – стерильных щенков много, даже если бы я и загнулся от какой-то инфекции на Арктисе, Кеннор бы не заметил потери бойца. Валь таскал меня на военные базы, на пьянки в Аравию, в горные походы на Мелене. Он же здоровый медведь, сажал меня в рюкзак и ржал, что я вешу меньше снаряги. Трудно было доораться, чтоб он спустил меня поссать, но после того как я пару раз отлил ему на спину, мы пришли к полному взаимопониманию.

Хален поразился теплоте, которую скрывал напускной смех – Арек вспоминал детство с искренней любовью.

Щелкнул портсигар. Запах моря перебил приторный виноград.

– Мы делили время между колониями и Кеннором. Как-то раз мы оставили матушку без присмотра, и она подцепила Марка. Он в тот момент разводился – вяло, без огонька – присматривался к свободным девицам и высокородным дамам… и вляпался, по-другому не скажешь. Он мужик скучный, но порядочный. Я его уважаю. Он любит изображать лоха печального, но, как ты понимаешь, миллионеры лохами не бывают. И наоборот. К матушке он неожиданно воспылал страстью, и не посчитал нас с Вальтером помехой. А зря…

– Только не говори, что он оставался ночевать в квартире, а вы мазали его зубной пастой… – пробормотал Хален.

– Бери выше! Мы нагадили ему по полной программе и замарали честное имя! – Арек был ужасно доволен достижением. – Матушка приняла его приглашение на уик-энд, они умотали в какие-то тропические ебеня, а мы с Валем отбыли на рок-фестиваль в Нератосе. Всё было пучком, пока Валь меня не потерял. Терял он меня не в первый раз, и я прекрасно знал, что надо не орать и визжать, а идти к военным полицейским и говорить им свое имя и номер татуировки и военной части Вальтера. Обычно его находили минут за двадцать – в толпе фестиваля это, конечно, могло затянуться – вручали ему меня, и следили, чтобы я забрался в рюкзак. Еще и сахарной ватой меня кормили, мужикам обычно ржачно, когда приходит сопляк и говорит, что у него пьяный дядя куда-то делся. Это обычно… а в тот раз все пошло наперекосяк. Никто не учел порядочности Марка, который отдал приказ корпоративной службе безопасности присматривать за будущими родственниками. Мужики в серых костюмах засекли тот факт, что я потерялся, и решили меня спасти. Я помнил, что доверять незнакомцам нельзя, и с визгом рванул к полицейскому патрулю. Серые костюмы доказывали военной полиции, что они хотят вернуть ребенка на Кеннор, к матери, потому что безответственный дядя-еблан не может обеспечить достойный присмотр, тут же в участок, куда нас доставили, ввалился еблан с дружками и заявил, что никуда меня не отпустит, а этих, в серых костюмах, он видит в первый раз, и это наверняка какие-то педофилы, вознамерившиеся украсть его кровинушку. Драка в участке вышла классная, по итогам нас и главу нератосского СБ под конвоем доставили на Кеннор, где меня приняла в объятья взволнованная матушка. Марк переминался с ноги на ногу, и уверял, что хотел как лучше. У Валя обгорело полморды – щит не удержал – и это сразу низвело «лучше» до покушения на стерильную часть славного и древнего рода. Матушка сгребла нас в охапку, и мы отбыли в столичную съемную квартиру зализывать раны.

– С размахом…

– Это был только бросок камня! Потом пошли волны. Марк недаром искал себе жену среди знати. В его бизнесе важно иметь хорошие связи и незапятнанную репутацию при дворе. Все крупные заказы на армейские эликсиры – а это бешеные деньжищи, я тебе доложу! – идут через руки действующего главнокомандующего. Как известно, эту должность уже несколько сотен лет занимают стерильные братья царствующего императора. Традиция. Дядя Руди с папой Конрадом – классический пример единения и взаимопонимания. Через что Марк и споткнулся. Злые языки начали обсасывать историю моего несостоявшегося похищения: то ли Марк – педофил, то ли берет на работу сплошь педофилов, то ли отдал приказ украсть мамину с Вальтером кровинушку и продать в рабство злым туземцам в дальнюю колонию. Чтоб стерильный мальчик не путался под ногами. Марк сплетни стоически игнорировал, и тут в бой с азартом пошла его недоразведенная жена. Она дворянка из захудалого рода, ни длинного гобелена, ни поместья, зато истеричность в наличии. Ты знаешь, есть такое мнение, суеверие, религиозное заблуждение – оно во всяких формах встречается – что стерильных к плодородным вообще допускать нельзя?

– Не слышал никогда. А почему?

– Стерильные через Врата ходят, браслеты носят, излучением напитываются, а потом испускают заразу потихоньку и плодородных портят.

– Да бред же! – пожал плечами Хален. – Замеряют ведь и на Вратах, и фон на Кенноре, насколько я знаю. Давно бы уже тревогу забили, если бы так.

– Это тебе бред, а тетки лучше знают. А в тот момент еще и храмовник какой-то ретивый об огненном очищении громко вещал, и понеслось. Жена Марка начала на всех углах вопить, что матушка сама порченая и на остальных наводит, специально Вальтера по балам тягает, и меня недаром за Врата с малолетства выпускает, это исключительно для того чтобы на Кеннор побольше излучения натащить. И Марку к дочке, к Эрне, немедленно запретила подходить, и пару скандалов устроила – таких, что в газеты попали… и Марк, как я понимаю, решил, что матушка того не стоит, и собрался по-тихому отвалить. И практически отвалил, но тут вопли Марковой жены достигли ушей главнокомандующего нашего Рудольфа. И брата его папы Конрада. И, представь себе, им почему-то не понравилось мнение, что всех браслетчиков, которые топчут землю Кеннора, пусть даже и прикрываясь напульсниками, надо сжигать, а тех, кто этому потворствует, заставлять публично каяться. Папа Конрад каяться не захотел, велел истеричку заткнуть, а дядя Руди пристально всмотрелся в Марка и сказал что-то вроде: «Значит, речи, что нас жечь надо, одобряем, а наживаться на скверне не брезгуем? Ну-ну…»

– Вот это он попал…

– Подвели тетки под огненную купель, – кивнул Арек. – Бракоразводный процесс ускорился, Марк стал холостяком в три дня и сделал рискованный ход – угрохал все бабло, да еще и назанимал сверху, на то, чтобы выкупить родовое поместье Ауэрслебен, и принес дарственную матушке в зубах. Типа просто так, в качестве извинения. А вот если она согласится рассмотреть предложение руки и сердца, то пусть знает, что свадебным подарком он планировал шаруков, но на подарки пока не хватает финансирования. Пока – вот, абонемент в школу верховой езды, и еще можно купить мальчику пони.

– Ты согласился на пони? – с искренним любопытством спросил Хален.

– Нет! Как я мог променять дядю Вальтера на какое-то глупое четвероногое? Вальтер лучше!

Хален не выдержал, спросил:

– А сейчас бы?

– Только на пару очень дорогих шаруков. А лучше на четверку… хотя… ладно, вернемся к дням былым, не будем пересчитывать Вальтера на поголовье скота. Матушка неожиданно прониклась проблемами Марка, и ввязалась в войну с его бывшей женой. Марк оказался белой пушистой овечкой, которую чуть не сожрали хищные лисицы – это узнали все, особенно те, кто не хотел знать. Общественное мнение матушка все-таки переломила, пробилась к императрице, нашептала ей в ушко. Нам с Вальтером было велено вести себя прилично и Марка уважать, пайковая сгущенка медленно, но верно уходила в прошлое: наше безденежье и безденежье Марка – две большие разницы. Вальтер попытался бунтовать, и, может быть, испортил бы матушке свадьбу, однако в дело вмешался всемогущий бог войны, отправивший его на больничную койку. Валь тогда ходил в рейды на Помойке, и их отряд вляпался прямо в гущу дремлющих щупалец. Больше Валь по буеракам не бегал, после госпиталя матушка пинками загнала его в Управление по борьбе с организованной преступностью и велела делать карьеру. Как ты видишь, он ее распоряжение выполнил.

– Вы оба достаточно успешны, – Хален не мог понять, к чему выворачивает рассказ.

– Да, я тоже не жалуюсь, – Арек взглянул на телефон, всмотрелся в темное море. – Я, в отличие от Валя учился на Кенноре, ты знаешь.

– Да.

Вензель на плече не оставлял сомнений.

– Как ты понимаешь, Марк ко мне в школу и носа не показывал. Во-первых, ему, как плодородному, был запрещен вход в «красную зону». Во-вторых, я бы хотел посмотреть на того, кто попытался бы отнять эту честь у Валя. Он таскался на все собрания, соглашался на сопровождение в походах и экскурсиях, организовывал нам практику. Хвалил меня, когда я этого заслуживал, и мог беспощадно пришибить, если я облажался, – на кончиках пальцев появился миниатюрный огонек – Арек, рисуясь, прикурил от заклинания. – И, знаешь, мне многие завидовали. Тогда.

От забавной авантюрной истории повеяло неприятным холодком.

– Я доучивался на высшей кафедре, чтобы сразу иметь право занимать старшие офицерские должности. На преддипломную практику меня распределили в Корпус быстрого реагирования при штабе ВМФ. К морпехам. Там мы с Грэгом и познакомились. Он, при черненом серебре и официальном восьмом уровне магии, служил фельдфебелем и всеми силами рвался туда, где сможет получить приставку обер или хаупт – в Корпусе у него перспектив не было. Сначала мы поцапались – он решил поставить на место залетного фенриха*– потом померились щитами, а потом… потом мы их объединили, и это оказалось самым правильным выбором в моей жизни. У меня был любовник, Ли, из Марковых служащих. Понятное дело, тоже стерильный. С нулевым уровнем магии. Я не догадывался, почему уровню придают такое значение, пока не встал в пару с Грэгом. Я… не хочу тебя дразнить, но это разделенное на двоих счастье. Я с энтузиазмом молодости отправил Ли в отставку, даже не удосужившись ему об этом сообщить, вцепился в Грэга руками и ногами, и ответил согласием на предложение о браке. Как ты думаешь, кто первым узнал о нашем желании устроить маленькое и скромное торжество?

– Валь, – безошибочно угадал Хален.

– Я тогда отличался наивностью. Жизнь еще не побила. Я думал, меня не поймут ни матушка, ни Марк. А уж Валь, Валь, который год бегал в паре с любовником, пока не вылетел из спецотряда по процентной планке трансформации – тот поздравит с находкой и пожелает совет да любовь.

– Он не пожелал.

Хален в этом ни секунды не сомневался – он смотрел на ситуацию из дня сегодняшнего. И ему стало жалко молодого наивного Арека.

– Свадьбы у меня не было. Мы, спасаясь от погони, пропетляли по трем колониям и получили свидетельство о браке в Храме отпущения грехов. Там, где шлюхи затягивают в сети пьяных рядовых, где не смотрят на вменяемость будущих супругов и спокойно относятся к брошенной в чашу дурманной траве. Мы… как бы это выразиться, несколько отличались от тамошнего контингента, и храмовник неожиданно расщедрился на подарок – у них там стояли коробки с благотворительными пожертвованиями. Нам вручили набор специй в стеклянных банках-бочонках, со словами: «Чтоб жизнь пресной не была». Пожелание оправдалось полностью. Специи из банок мы давно высыпали, но крышки упрямо хранят запах. Я сентиментален, Хален. Мне жаль выбрасывать мой единственный свадебный подарок. Банки висят на кухне, и мы храним в них всякую пластиковую мелочевку. Это удобно.

Телефон пискнул.

– Иду! – крикнул Арек темноте причала.

– Подожди! – теперь хотелось задать кучу вопросов. – Не уходи! Скажи… а тот любовник… любовник Валя. Он жив?

– Жив-здоров-женат, я поздравляю его с днем рождения и прочими праздниками. Смс-ками. Он редко выбирается с Арктиса.

– А Валь?..

– Спросишь сам, – Арек встал, подхватил рубашку. – Я думаю, он скоро появится. Приятно знать, что он тоже побегал, вывесив язык. Грэг предлагал изгадить вам свадьбу – у нас в отделе третий месяц перекладывают из ящика в ящик бесхозное взрывное устройство… но я сказал ему: «Милый, это уже будет чуточку чересчур».

– Спасибо.

– Не за что, – легкий стул упал на песок. – Жизнь – это переплетение обид и благодарностей. Я высоко ценю то, что Валь не позволил Грэгу наделать глупостей, когда меня закатали в тюрягу за вынужденную шутку над дядей Руди. У меня нет никаких сомнений – мой муж грохнул бы Эрлиха за пять секунд; и есть твердая уверенность – нас бы повесили, не позволив попрощаться. Так обычно и бывает, когда раскрывают заговор против членов императорской семьи. Нынешним покоем я обязан Вальтеру. Я это помню. Всё. Время. Увидимся в храме. Leb wohl!

Арек уходил по причалу – к океану, к мужу, к приближающимся огням катера. Халена, еще не до конца осмыслившего рассказ, охватил страх. А что если Валь запутается в ложных следах, не вычислит нужный флаер, и ему придется выбираться из Океании без денег и документов… ему даже телефон не позволили взять!

Сквозь страх пробился голос разума.

«Ты же сам говорил – «я тебе верю»? Сам сказал: «Меня все устраивает, мудаки и долбоёбы вносят в мою жизнь приятное разнообразие»? Вот теперь спокойно сиди и жди. Надо отвечать за свои слова».

Машина подъехала через десять минут, удаляющийся катер еще разглядеть можно было. Вальтер ощупал Халена с головы до ног, убедился, что ни мудак, ни долбоёб не причинили ему вреда, и потребовал у официанта два мятных коктейля.

– Наебали, все-таки, сволочи! – фрукты в вазе тоже подверглись тщательному осмотру. – А всё зять, мудак такой! Лез, лез со стаканом: «Давай вмажем, вмажь, пока можно, дальше жизни не будет!» Начал хуйней всякой пугать: это, мол, до свадьбы тортами кормят, а как кольца Пламенем омоешь, тут тебе и пиздец – среди ночи по восемь раз будят, ебут, освежителем в ухо брызгают и гарнитуру от наушников заставляют нюхать. Я сдуру вмазал, сказал ему по-честному: «Веди себя достойно, и хуй кто тебе освежителем в ухо брызнет». А он: «Да я же спал!» А я ему говорю: «Значит, спал как-то не так!» Слово за слово, еще вмазали… я и не заметил, что Арек минералку цедит. Потом, на развязке, когда он против шерсти рванул, я притормозил, зассал – куда бухому по встречке за трезвым гоняться? Водит-то он хорошо.

Хален машинально отметил, что «будят и ебут» Вальтер проигнорировал, как игнорировал любые подколы своих приятелей и презенты в виде тюбиков смазки.

«Интересно, что он ответит, если я попробую предъявить свои права в первую брачную ночь?»

Халена устраивала раскладка, просто… ну просто интересно!

Второй коктейль оказался весьма кстати – отдающее зубной пастой пойло помогло удержать тепло, разлившееся в животе после появления Вальтера.

– Ну, мудак! – Вальтер еще раз поковырялся во фруктах, взял персик. – Все мозги своими наушниками и будильниками засрал! Я ему еще встряну…

– Почему ты к нему цепляешься? – без влияния алкоголя Хален бы такое не спросил. – Нормальный мужик, нормально они с Ареком живут. Не первый год уже живут. Ты же не изменишь уже ничего, да и зачем?

– Арек наябедничал? – взгляд потемнел.

– Он рассказывал о прошлом, – не стал скрывать Хален. – И рассказывал с любовью. Ты правда носил его в рюкзаке и терял?

– Да он сам терялся! – видно было, что отговорка отлетает у Вальтера от зубов. – Шустрый был, когда мелкий, падла, только отвернешься пиво купить, а он уже… и на шею мне ссал постоянно! Я вот об этом деликатно молчу, а мог бы на семейных праздниках расписывать в красках!

– Он уже вырос.

– Да, блядь! – из растерзанного персика брызнул сок. – Я знаю. Просто всё так быстро… я только-только привык к мысли, что Ами замуж за Марка вышла, а тут Арек в час ночи звонит и говорит: «Валь, я женюсь!» Я так и охуел…

Хален быстро подсчитал временной промежуток между замужеством Амалии и свадьбой Арека, и решил ничего не спрашивать о бывшем любовнике – а ну как Валь еще не до конца свыкся с мыслью, что уволен из спецотряда и свободен от обязательств?

– Давай искупаемся? – сменить тему показалось лучшим вариантом.

– Как хочешь, – пожал плечами Вальтер. – Учти, нам еще купаться и купаться. Арек мне координаты острова подсуетил, я нам заказал коттедж для молодоженов. Там море, пальмы и ни одного кеннорийца, только катер свежую жратву раз в три дня привозит. Отдохнем.

– Тогда не буду, – даже мысль об одежде, которую придется натягивать на влажное тело, была неприятной.

Они допили коктейли, сели в машину, и через полтора часа – машина-флаер-машина – были в квартире Халена в Нератосе. Мальчишник в сауне продолжился без их участия, и, как позже выяснилось, принес огромное удовольствие всем собравшимся – заскучавшие вояки устроили облаву на гражданских, закончившуюся разбивкой по парам и бурным сексом по взаимному согласию.

Впрочем, Хален на предсвадебную ночь тоже не мог пожаловаться.