Текст книги "Школа (СИ)"

Автор книги: Тайсин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

«Вы ведь будете восстанавливать Орден, мастер-джедай?» – как-то спросила его Мон Мотма вскользь поздно вечером на фуршете после очень формального приема, а Люк, тогда думавший только о том, что за половину стоимости этого фуршета можно было переоснастить родную эскадрилью, кивнул. Даже не возмутился титулом «мастер-джедай». И только потом, три месяца спустя, смотря на уже подписанный приказ, – свою, назовем вещи правильно, отставку – вспомнил. Прохлопал ушами такую простую интригу. Какой молодец.

Из армии ему уходить не хотелось. Улетать непонятно куда с Корусанта и бросать Лею в политической бойне – тем более. Да и как «восстанавливать Орден» он понятия не имел.

Дома, после грандиозной отвальной пьянки, Люк рухнул на постель не раздеваясь и уставился в серый потолок. Это была казенная квартира, приписанная флоту, завтра следовало съезжать на цивильную. Ее нашла Лея, и Люк так там и не побывал еще. Да и какая разница. Там будет много ненужного места. Наверняка растения. Огромные окна, столь здесь любимые. У Люка до сих пор не укладывалось в голове, что можно искренне любить солнце и приглашать его в дом добровольно.

И на что должен походить новый, заказанный правительством Орден? В голову ломилась Дагоба. Джунгли, болото, воняющая грязь и гнус, для которого человеческая кровь была ядом, но такая мелочь боевую мошкару не останавливала. И все еще живой Учитель учителей. Вредный, вздорный и мудрый. Совсем не человек. Девятьсот лет… Был ли вообще Орден без Йоды? Знать бы хоть, на что настоящий Орден был похож… Хотя зачем? Он-то сам далеко не Йода.

Йода ему не врал – и Бен ему не врал. И в то же время простить их такую удобную правду Люк не мог до сих пор. До конца, всем собой по-настоящему простить, и не был уверен, что сможет. Разве что когда замолчит вечная литания в глубине головы: «а что, если бы, если бы, если бы… если бы тогда я, если бы…». Если он сможет забыть даже не смерть отца, не опустевшее родное лицо – а то, как укладывал тело Вейдера на сиденья шаттла и как левая рука его выскользнула из ремней, тяжелая и инертная. То, как возвращал на место маску и шлем, касаясь холодной кожи, и все ждал, ждал, что толкнется под пальцами пульс, что отец очнется. Понимая невозможность, ждал все равно. Если это забудется и потухнет, если сны перестанут переигрывать случившееся, тогда, наверное… Впрочем, какое им дело, Бену и Йоде, там, в глубинах Силы. Отец мертв. И вернулся к Свету. Наверное, в этом весь смысл. Надо бы радоваться. Ну да, и приводить будущим джедаям в пример. Вот, даже Вейдер смог вернуться с Темной стороны, поэтому… что-нибудь. Правильное. Тьфу.

Люк потер лицо ладонями. А когда отнял их, рядом стоял призрак.

– Надрался? – спросил Энакин Скайуокер. Кажется… одобрительно?

– Меня из флота выперли, – пожаловался Люк, жадно всматриваясь в отца. То же лицо, только здоровое, без шрамов, те же глаза. Та же полуулыбка. Люк улыбнулся в ответ.

– Хороший повод, – отец кивнул. – Оспаривать и мстить собираешься, или пошли они?

– Ты чего, – Люк улыбался уже во весь рот, – я джедай, мне нельзя. Темная сторона, все такое…

– Восстановление справедливости никак не может быть Темной стороной, – заявил отец. – Но ты в чем-то прав: в нынешнем флоте, – он скривился, – тебе делать нечего. И по какому поводу ты тогда страдаешь на всю Силу?

– Орден, – сказал Люк. Очень осторожно сел на кровати, потер виски и рассказал подробности.

Отец слушал его молча и не двигаясь, а когда Люк закончил, медленно кивнул.

– От тебя хотят отряд бойцов со сверхъестественной реакцией. Преданных режиму в лице Героя Восстания.

– Мон это совсем не так формулировала…

– Уж прости старого циника.

– …Но я согласен с тобой, – сказал Люк. – Я бы на ее месте точно хотел много-много меня. Чтоб хорошо стреляли и чтоб идеалисты.

– И как ты с высоты своих лет и обретенной мудрости, – отец ухмыльнулся, а Люк фыркнул, – собираешься этого избежать?

– Улететь на Дагоба и ждать, пока мне на голову не начнут валиться ученики, – буркнул Люк. Нормальных мыслей у него не было. – У Йоды работало. Может, так и надо?

– Саботировать прямой приказ, когда отдавший его имеет заложника, потеря которого недопустима, – не слишком разумный путь.

Люк нахмурился. Отец имел в виду, что Лея и Хан – заложники у Мон?

– В Республике другие отношения между людьми, – сказал он твердо. – Но, понимаешь, на Дагобу мне не хочется. Если иначе никак, тогда конечно, но, может быть, иначе все-таки можно?

– Конечно, можно.

Отец сел рядом, коснулся плеча – и Люк, напрягшийся в предвкушении и надежде, едва сдержал разочарованный вздох. Прикосновение полупрозрачных пальцев не ощущалось никак. Отец улыбнулся ему с сожалением, отвел руку – но Люк поймал ее живой ладонью. Кожу чуть защипало, когда их руки наложились друг на друга, и в душе потеплело. Хоть что-то. Хоть как-то. Не «ничего».

– Видишь ли, в старом Ордене начинали учить очень рано…

Отец говорил, Люк слушал. Их руки лежали на одеяле, одна в другой.

Не уходи, думал Люк. Не уходи, не уходи, не уходи никогда.

***

В приюте на трехсотом ярусе семидесятого индустриального сектора Люка приняли поначалу с настороженным энтузиазмом. Когда же он смог объяснить, что это не пиар-акция и не благотворительность, энтузиазм исчез, а по окончании его рассказа директор приюта и вовсе смотрела на него, как имперец на повстанца.

– Я не собираюсь устраивать здесь лабораторию, – заявила она. – Это не зоопарк. То, что здесь живут неблагополучные дети, не дает вам никаких прав на эксперименты.

Кабинет у нее был маленький, серый и очень простой. Ничего лишнего, как на флоте. Там она была бы сержантом как минимум.

Люк наклонился вперед.

– Некоторым из ваших подопечных скучно, и они нарываются, – сказал он. – Экстремальные развлечения, все смертельно опасно, но им везет. Им везет постоянно. Старшим из них запрещают играть в саббак на деньги. Подозревали в мухляже и били, но так и не смогли доказать. Они иногда отвечают на занятиях вашими словами, их невозможно поймать на списывании, и ваши облавы по поиску у них запрещенных веществ и оружия всегда проходят впустую…

Директор поджала губы. Но Люк, даже не читая ее, по глазам видел – попал.

– Это везение.

– Это Сила. Они одаренные. Я…

– Вы собираетесь дать им вместо простой удачи – стардестроер. – Она качнула головой. – Здесь, мистер Скайуокер, нет детей с моральными нормами. Я вас уверяю, они немедленно воспользуются вашей наукой во вред. И хорошо, если обойдется без убийств.

– Необученность – не гарантия, что этого не произойдет. Люди часто открывают в себе способности сами и, разумеется, молчат. – Люк поколебался, но решил немного забежать вперед. – Кроме того, обученность гарантирует им занятость в силовых структурах правительства.

Никто такого пока еще не гарантировал, Мотма и о статусе будущего Ордена говорила очень обтекаемо, но официальную бумагу он из нее выбьет. Не будет ей тайной правительственной армии.

– Ни времени на ваш спецкурс, ни денег у нас нет. – Упоминание о структурах директору явно не понравилось. Что-то личное? Зря он не пробил ее по базам безопасников. А ведь отец советовал.

– У вас есть вакансия преподавателя физической подготовки, – сказал Люк.

– И вы займете ее за стандартную зарплату? – Директор заметно удивилась.

– Да, разумеется. И, конечно, я оплачу все расходы на приведение вашей спортивной инфраструктуры в рабочий вид…

– Я не собираюсь принимать…

– И, само собой разумеется, водопровод и синтезаторы еды также будут починены. Физическое состояние очень важно для овладения Силой.

Директор поизучала его молча еще пару минут и с неохотой кивнула.

– Зачисление в штат у моего секретаря. Завтра в восемь приходите.

– Уже… работать? – уточнил Люк. Ничего себе скорость.

– Уже работать. – Директор усмехнулась. – У нас упрощенная процедура найма, мистер Скайуокер. Когда через месяц вы отсюда уйдете, вы оцените ее преимущества.

***

Пришел Люк к шести. Сел на внутренней стоянке пятого пилона семидесятой башни, прошел сканирование и взобрался вверх на этаж по металлической лестнице. Техническая стоянка в вентиляционной шахте пилона изначально была не рассчитана на частный транспорт, но выбирать не приходилось: это был единственный выход приюта во внешний мир, кроме личной стоянки директора, на которую Люка пригласили вчера. Арендовать нормальную стоянку и для сотрудников им было явно не по средствам.

Согласно заученному Люком плану занимал приют два этажа когда-то чисто технических секторов башни. Он не знал, чего ожидать, но, выйдя в коридор, решил поначалу, что ошибся и угодил на склад. Отделки здесь не было никакой: серые стены, серые потолки, голые трубы коммуникаций.

Люк следовал за полустертой синей линией на полу, оглядывал пустые глухие стены и чувствовал себя, как ни странно, все свободнее.

Линия привела его к двери со знаком радиации, надписью «Только для сотрудников» и замком-сканером. За ней оказалась комната с кафной машиной, холодильной камерой, пищевым синтезатором – заклеенным желтой лентой поперек дверцы – и тремя полками с разноцветными кактусами. У машины рядком стояли разномастные чашки. Шесть штук. Негусто в приюте с кадрами.

– Свою-то не забыл? – спросил отец из-за плеча.

Люк улыбнулся, достал из рюкзака свою – металлическую, с икс-вингами – налил себе кафа и прошелся по комнате.

– Похоже, они тут и живут.

Часть посуды и приборов явно были личные. И в шкафчиках в стене четко выделялись сектора: кто-то любил сладкое, кто-то соленые орешки, а кто-то вел очень здоровый образ жизни и ел страшного вида смеси, о которых Люк слышал от Леи. Недешевые, кстати. Неплохо для получающих стандартную зарплату.

– Деликатесы, – сказал отец, и Люк обернулся. Энакин стоял посреди комнаты, заложив руки за спину, и оглядывал помещение с полуулыбкой.

– Как дома, – ответил он на взгляд Люка. Вопросов, что именно отец считал домом, у Люка не возникло. То же, что и он сам.

– На «Палаче» офицеры тоже хранили сушеные фрукты?

– Всем хочется иногда почувствовать себя живыми людьми.

– И ты позволял?

– Санитарные нормы едины для всех, а остальное меня не волновало. Или ты думаешь, я им завидовал? – Отец фыркнул, а Люк почувствовал себя глупо. Ну да, лорду Вейдеру было больше нечем заняться.

– Как насчет поработать, сын?

Отец кивнул на пищевой синтезатор. Люк почесал в затылке. Директору он, конечно, обещал, но, честно говоря, рассчитывал просто нанять техников.

– Я еще ни разу не чинил синтезаторы.

Отец отмахнулся.

– Я чинил. Ничего там нет сложного.

Впрочем, инструмент все равно в рюкзаке, как и спас-пакет, – по пилотской привычке таскать с собой все необходимое – так что почему бы и нет. Да и нужно же что-то делать, пока все не соберутся и не введут его в курс дела. Кто бы мог подумать, что «приходите в восемь» значит – именно в восемь. Отвык он от цивильной жизни.

Когда директор вошла в кухню полчаса спустя, половину пола покрывали детали синтезатора.

***

– И вы уверены, что сможете собрать его заново?

Директор заняла стул в углу, под полками с кактусами, потягивала каф из серой кружки с имперской символикой и смотрела на сидевшего на полу Люка с исследовательским интересом. Осуждения от нее он не чувствовал – и то радость.

– Конечно, смогу. – Люк почесал в затылке спаннером. Собрать – дело нехитрое. Понять, что не так, – вот в чем вопрос вопросов. Все, вроде, было в порядке. Но вместе не работало. А отец лишь смотрел на его попытки, усмехаясь.

«Джедаи, – послал Люк в его сторону, – должны помогать ближнему!»

– Почувствуй Силу, Люк, – отозвался отец не своим голосом, и Люк едва удержал смешок. Ну да, ну да.

– А еще лучше забудь, что это не двигатель твоего убожества, и подумай как следует.

– Я думаю, – буркнул Люк.

– Не о том и не так.

– Мог бы и подсказать.

– Если ты сам не умеешь учиться, как ты будешь учить других?

– Сейчас немного не тот момент, тебе не кажется?..

Если седьмой блок не подает импульс в пятый, это что значит? Это значит, значит…

– Простите, Люк. – Люк вздрогнул и обернулся. Директор, обняв кружку ладонями, наклонилась вперед и смотрела на него пристально. Нет. Не на него. Чуть вбок. – Мне кажется, или вы с кем-то разговариваете?

Банта пудуу. Это он что, вслух?..

– Э…

– Вам не кажется, – сказал отец.

Директор отшатнулась к стене и выпустила кружку из рук. Но та повисла в воздухе.

Люк обернулся на отца. Тот стоял во весь рост, демонстративно вытянув вперед руку. Жесты ему были вообще-то не нужны, это Люк уже знал. Директор переводила взгляд расширившихся глаз с его руки на кружку и обратно и молчала.

– Как она может тебя видеть? – выпалил Люк.

– Потому что я так хочу.

Кружка опустилась на столик рядом с директором.

«Это лучше, чем если бы она стала считать тебя безумцем. Скептиков сложно убедить словами».

– Это мой отец, – сказал Люк.

– Каким образом… – Директор потерла лоб. – Невидимость? С какой целью? Вы…

– Я – призрак, – сказал отец.

– Что?

– Я решил немного помочь моему сыну.

– Помочь, – произнесла директор без выражения.

– Слушай, – сказал Люк с пола, – как насчет правда помочь? Мне кажется, в ближайшие полчаса нам будет не до синтезатора.

Отец вздохнул.

– У передаточого четвертого блока сбилась калибровка. Очевидно же.

Люк поморщился. Ну да. Действительно. Подтянул к себе четвертый блок. Еще четверть часа на корректировку и сборку – отсрочка неприятного разговора. На директора он старался не смотреть.

Скрипнул стул. Директор подошла к ним – подошла к отцу. Посмотрела снизу вверх, вытянула палец и очень медленно и аккуратно, под насмешливым отцовским взглядом, ткнула его в плечо. И отдернула руку, будто обжегшись.

– Призрак, – повторил отец.

– Боги верхние и нижние. – Директор перевела дыхание. – Вы…

– Я мертв, именно так.

Она сглотнула, кивнула.

– Х-хорошо. Очень хорошо.

– Если вы против моего присутствия…

– Вы инженер? – спросила она неожиданно деловым тоном, и отец склонил голову к плечу.

– В частности.

– Специализация на синтезаторах?

– Двигатели малых кораблей.

– Ремонт?

– Дизайн, – отец усмехнулся. – Вам нужен инженер широкого профиля?

– Мне нужен преподаватель систематики для старших детей, – заявила директор. – И введения в робототехнику для младших. И у меня нет ставки.

– В таком случае вам повезло, – сказал отец. И протянул руку. – Энакин.

– Кора, – сказала директор и коснулась его ладони.

***

К изумлению Люка собравшийся на кухне к четверти восьмого преподавательский состав воспринял присоединение к ним призрака с совершенным равнодушием. Починенный синтезатор же произвел фурор.

– Ну что ж, – сказала директор, пролистав Люков учебный план, – я надеюсь, вы не собираетесь этим руководствоваться.

Люк поначалу вообще-то собирался, но в процессе написания пришел к выводу, что в школе, вероятно, все устроено почти как в армии.

– Главное иметь план битвы, – ответил он. – Потом его можно и выкинуть. В зависимости от оперативной обстановки.

Заявление это занятые синтезированием йогуртов учителя встретили смешками и улыбками. И Люк ощутил волну тепла. Кажется его приняли на испытательный срок.

– У меня вопрос, – преподаватель точных наук воздел вверх ложку. – Распространяются ли правовые нормы на призраков?

– У нас немного другие законы, – ответил отец от стены.

Директор вскинула голову.

– Я вам запрещаю убивать учеников, – отчеканила она.

Люк напрягся. Не могла же директор понять… Или могла? Но…

– Да я и не собирался, – лениво ответил отец. – Есть много иных средств воздействия.

– Пытать их я вам тоже запрещаю.

Учителя разочарованно и в унисон вздохнули.

– Кора, – вкрадчиво сказал «научник», – но это же пойдет им только на пользу!

– Провокаторы, – сказала директор. – И тунеядцы.

– Истинно, истинно, – покивала преподаватель языкознания. – Но все же жаль.

– Все настолько плохо? – спросил Люк. Шутить о том, чтобы пытать воспитанников…

– Еще хуже, – сказала директор. – Впрочем, я полагаю, вы освоитесь. Как с вами контракт заключать, мастер Энакин? Хоть и фиктивно, но вы должны быть зачислены в штат.

– Подпись кровью подойдет, – ответил отец и ухмыльнулся.

***

Так называемый физкультурный зал перестроили из шахты тяжелого подъемника, и при высоте в два полных сектора основание было лишь чуть больше преподавательской кухни. В одном углу лежали мячи, а стены на полтора роста вуки вверх покрывала импровизированная гимнастическая стенка, сваренная из кусков труб. Чем в этом помещении можно было заниматься с группой большей шести человек, кроме как стоять и смотреть друг на друга, Люк представлял не слишком. И мысленно разодрал свой учебный план. Контакта с боевой обстановкой тот, очевидно, не выдержал.

Ученики – четверо, самая старшая группа, пятнадцать лет – ввалились в зал и завертели головами. Им уже сказали, что у них новый преподаватель, сказали, кто именно, – и, как Люку сообщили уже дважды, кроме презрительного смешка реакции не получили. Эти дети не собирались восхищаться Героем Восстания. Вот и замечательно.

– Ну и где этот типа Герой? – рявкнул Дел Кир, предводитель группы. Тощий высокий мальчик в дорогой одежде – личные средства явно позволяли. Три побега, причем в последний раз он вернулся сам, снизошел. Неофициальный победитель неофициального турнира по саббаку среди приютских. Наверняка и не среди приютских. Последнего преподавателя, который хотел заставить Дела прыгать с мячиком, избили явно по его приказу. Прямо ситх, судя по рассказам, а не ребенок. Столица иногда казалась Люку слишком наивной.

– Он что, испугался и не явился?

– Ну ты и нахал, – Люк улыбнулся.

Дети задрали головы, увидели его и остолбенели.

Люк сидел на бывшей направляющей подъемника высоко над ними и болтал ногами.

– Я вот что думаю, – сказал он. – Внизу у нас места будет мало, а наверху – вполне достаточно. Тут, конечно, хорошо бы сделать поудобнее – но вы ребята сильные, поможете. Заодно и зачет получите без того, чтобы с мячиками прыгать.

– Да щаз, – отмер Дел и скрестил руки на груди. Позу тут же скопировали остальные. – Это ты нас хочешь как рабскую силу попользовать, что ли?

– Типа того.

– Я против, – заявил Дел. – Права ребенка и все такое. И что ты сделаешь, а?

– Ну что ж, – сказал Люк. – Значит, сегодня будут мячики.

Дети заухмылялись.

– Мы тут тогда полежим. – Дел шлепнулся на пол и демонстративно достал карты. – А ты там сиди, так уж и быть. Я разрешаю.

Направленный Люком мяч врезался ему промеж лопаток и опрокинул прямо на разложенную было колоду.

– Что за?..

– Берегись!

Дети вскочили, озираясь. Вокруг них в воздухе кружили мячи. Пять штук из семи, больше Люк на полном контроле легко удержать пока не мог.

– Дверь! – взвыл Дел, уворачиваясь от мяча – и снова упал, когда еще один подрезал его под колени. – Живо!

Его послушались. Люк усмехнулся.

– Заперто! – закричала Арита Тели, единственная девочка в группе и получила мячом в плечо. – Э! Меня нельзя!

– У нас равноправие, – сообщил ей Люк. – А также свобода выбора.

– Чего?

Люк пожал плечами.

– Не хотите работать – будут мячики. Весь академический час.

– Выдохнешься! – заорал Дел.

– Не рассчитывай.

К концу первой четверти часа дети тяжело дышали и еле ползали по залу. Мячи они начали предугадывать чуть получше – усталость помогала, это Люк знал по опыту, рассудок Силе только мешает. Но даже от угаданных мячей уворачиваться у них получалось не всегда.

– Вы просто в отвратительной форме.

– Да ты… ты б так… – Дел цеплялся за ступеньки гимнастической стенки.

– Да я и не так, – сообщил ему Люк. – Еще полчаса.

– С-ситх, – Дел сплюнул. – Гадина.

– Мы не продержимся, – прохрипела Арита. – Может…

– Ша! Меняем тактику. Один отдыхает, остальные отбивают.

Молодец, парень. Но если бы ты это раньше предложил, было бы больше толку. С избитыми плечами много не наотбиваешь. Еще через пять минут до Дела это явно дошло.

Он глянул на Люка, поманил к себе своих, увернулся от мяча – и дети зашептались. Прыгая по залу куда бодрее, чем вначале. Второе дыхание пришло, замечательно. И что же они задумали?..

«Правая рука» Дела метнулся через зал к оставшимся мячам, и Люк мысленно поаплодировал. И кого же ты пошлешь меня сбивать?..

Дел послал Ариту. А сам вышел на центр зала и разразился хаттской бранью. В адрес Люка и всей родни его. Приглаженный хаттский с корусантским акцентом звучал очень смешно. Люк завертел вокруг Дела и его круга обороны все мячи, а сам следил за лезущей по стене Аритой. Добраться до его насеста у нее не получится – не с мячом прыгать на арматуру. Но если она попытается – то ее нужно успеть подхватить. А если она швырнет в него мячом с самого удобного для этого места, то нужно успеть тем более: сорвется обязательно.

Она и сорвалась. Но брошенный ей мяч лишь едва не долетел до Люка. Какая молодец.

Вскрик сорвавшейся Ариты оборвал ругань Дела, дети рванулись вперед – и замерли. Левитация людей в первый раз воспринимается почему-то гораздо сильнее, чем предметов. Хотя, казалось бы, какая разница.

Пока дети глазели на медленно опускающуюся на пол Ариту, Люк отправил мячи в угол и спрыгнул с насеста.

– Неплохо для первого раза, – сказал он. – Но вы наделали ошибок. Сказать каких?

– Надо было Ариту подстраховать. – Дел шагнул к Люку, сжимая кулаки. – Но ты б тогда заметил.

– Я и так заметил. Ты должен был попытаться сбить меня сразу, а не терять силы в обороне. И атаковать с двух сторон.

– Чтоб тебя, – сказал Дел.

– В следующий раз попробуете. – Люк пожал плечами. – На сегодня все.

– Еще ж пятнадцать минут.

– Да толку-то сейчас от вас.

– Ну, – протянул «правая рука», потирая плечо, – так, может…

– Ну да, – сказал «левая рука». – Ты как, Дел?

– Да чтоб вас всех, – вздохнул Дел. – Давайте поработаем, что ли. Ладно. С-ситх.

– А мы будем еще летать? – Арита пробилась вперед, глаза ее сияли. – Это было круто. Вообще ух.

– Да наверняка, – сказал Люк. – Но если сами прыгать будете, я вас ловить не стану.

– Совсем? – огорчилась Арита.

– Только по договоренности.

– А… – открыл было рот «правая рука», глянул на Дела и замолчал.

Дел застонал, закрыл лицо ладонью и махнул рукой.

– Делайте что хотите вообще. Детский сад…

– Слушай, Дел, – сказал Люк вкрадчиво. – А сам-то ты полетать не хочешь? Прямо сейчас?

– Чтоб тебя. – Дел скривился. Сплюнул. И добавил: – Хочу.

***

В найденную Леей квартиру Люк так и не попал. Вещи у него были с собой, он как раз сдал старое жилье и собирался после работы закинуть пожитки в новое – а теперь и не пришлось. Директор выделила ему помещение в жилом отсеке для персонала, и Люк, упав на узкую кровать в комнате, где не было ни одного окна, почувствовал себя дома. Отзвонил Лее («Да, я сильно замотался, так что доберусь… ну как размотаюсь. Ага, Хану привет, я тебя тоже».) и вытащил из сумки деку.

Дети его укатали. Причем не старшие – со старшими можно было сыграть «в мячики». Младшие. Которые видели в нем «того самого героя», которых не хотелось разочаровывать и которые не умели ничего, даже правильно дышать. Не иначе как чудом Силы он нащупал с ними правильный тон, и очень самостоятельные и совсем-совсем взрослые малыши весь урок слушались его беспрекословно – но завтра придется повторить это чудо. И послезавтра. И после-после-после…

– Во что я вообще ввязался, – простонал Люк. Включил деку. Экран расплывался перед глазами, но анатомию следовало срочно повторить. А то он тут научит…

– Дальше будет проще. – Отец вышел из стены, улыбнулся Люку.

– Тебя они слушаются все, – пожаловался Люк. – Даже Дел.

– Привычка к власти. Они чувствуют.

– А ты ведь их даже не душил…

– Сын, – отец присел у кровати. Будь он живым, Люк бы чувствовал его дыхание. – Ты действительно думаешь, что мои подчиненные меня всего лишь боялись?

– А разве нет?

– Двадцать лет ни один страх не выдержит. Люди сорвутся куда раньше и прикончат тебя, одарен ты или нет. Видишь ли, власть по большей части иллюзия. Тебе добровольно отдают право решать за себя, основываясь, в основном, на том, как ты себя ведешь. Как имеющий право – или нет.

– Не может быть так просто.

– При этом ты должен знать, что делаешь, иначе иллюзия долго не продержится. Но я знаю.

– А я нет.

Отец неодобрительно качнул головой.

– Не кокетничай. Ты прекрасно ладишь с этими детьми.

– А завтра они попытаются съесть меня на обед.

– Чтобы послезавтра приносить тебе деликатесы и подлизываться. И так по кругу, пока они не поймут, что ты не изменишься и никуда не денешься. И вот тогда с ними можно будет работать.

– Ты был учителем? – Люк вгляделся в лицо отца. – Чего я еще о тебе не знаю?

– В войну много кем пришлось быть. И меня учили, и я учил. В первую гражданскую, – пояснил отец. – Я вырос на войне. И хорошо, что ты об этом не знаешь.

Люк не был согласен, но отец явно не хотел дискуссии, и Люк промолчал.

***

Первый месяц Люк потом вспоминал только обрывками.

– …А вот когда мы убегаем, то мы убегаем втроем, да? И нас тогда нельзя ловить, но вот если мы разделимся… – Ли-рыжая, пятая группа, десять лет, стоит на одной ноге и жестикулирует.

– Не пойдет, – качает головой ее сосед. – А если не разделитесь?

– Тогда мы втроем, когда убегаем, то прыгаем, и одинаково. Если собьемся, тогда нас можно ловить. Ага?

Люк кивает, поправляет детям стойку и записывает: запомнить вечно изменяющиеся правила в «догони меня» невозможно.

…Он стоит на приваренной вчера балке и поднимает в воздух вторую секцию лестницы седьмого уровня. Дети двух старших групп – с инструментом и в масках – висят над его головой на страховочных тросах и изображают истребители. Со звуковыми эффектами.

…Дел, лезущий по стене без страховки – «это для слабаков!» – срывается, и Люк подхватывает его у самого пола. Дети аплодируют: «Это вы правильно, мастер, нечего выпендриваться!» У Люка вечером дрожат руки. Отец выслушивает его истерику и вместо утешения посылает к производителю страхующих полей для строительства. Поле устанавливают на следующий же день. Дети разочарованы.

…Тридцатый за час прыжок в поле с высоты перегружает генератор, и поле, хоть и сильно замедлив, пропускает Ариту. У Ариты трещина в плече, и две следующие недели она горделиво ходит с бакта-повязкой. Эпидемия прыжков в поле на этом прекращается, и дети без возражений цепляются к страховке. Люк, позволивший Арите упасть, плохо спит первые два дня. Потом чувство вины выключается от усталости.

…Он помнит, как читал за столом с большой кружкой кафа. Но просыпается утром в постели – пусть и одетым. Он совсем не помнит, как туда попал. Отец только пожимает плечами: «Не то странно, что не помнишь, а странно, что заснул не на полу». Люк вспоминает, что отец легко левитирует предметы – и молчит.

***

Утро началось как обычно: Люк приполз на кухню в шесть, сделал йогурт, налил себе кафа, сел в углу под кактусами и уткнулся в планы на день. В половину седьмого пришла директор со своими датападами, а к без четверти подтянулись и остальные. Отец возник последним, о чем-то заговорил с «научником» – и гул утренних разговоров обвился вокруг Люка теплым коконом. Он так уже привык к утреннему фону, что не сразу услышал директора. А когда услышал – не разобрал вопроса.

– Люк, – сказала директор. – Вы не хотите уволиться?

– Так дети только начали нормально работать, когда мне еще и увольняться? – ляпнул Люк, не поднимая головы от датапада, и озадаченно моргнул, услышав гогот коллег. Вспомнил сказанную директором фразу и поднял таки голову, нахмурившись:

– Вы недовольны моей работой?

– Что вы, – директор улыбалась во все зубы. – Но нужно же дать вам свободу выбора. Не хотите, значит? Замечательно. В таком случае, я полагаю, можно включить вас в дежурства.

Коллеги зааплодировали.

Надо же, вот и испытательный срок прошел. И чувствовалось это почти как в первый раз – когда его по-настоящему приняли в эскадрилью. Вот только когда при этом спать?

– Почему бы вам вообще не отменить дежурства? – спросил отец. – Мне отдыхать не нужно, я присмотрю за наличным составом.

– Я не могу переложить ответственность за детей на потусторонний феномен, – сухо ответила директор. – А если вы исчезнете посреди ночи?

– Не исчезну, – отец усмехнулся. – Пока Люк хочет меня видеть, я никуда не денусь.

– Вот именно, – сказала директор. – «Пока». Запретить вам ходить ночами, я, разумеется, не могу. Но обеспечивать безопасность будут те, кто несет реальную ответственность. Итак, Люк, ваш день – второй…

То есть, сегодня.

– …Инструкции я вам выдам, но, если вкратце, вы должны предотвращать местный конец света…

– Как в прямом, так и в переносном смысле, – добавил «научник».

– …останавливать войны и поддерживать мир, – закончила директор. – Четко по вашему профилю, или я ошибаюсь?

– Ничуть, – ответил Люк.

– И я вам очень советую повторить правила саббака. Репутация преподавателей должна оставаться на высоте.

– Об этом, – Люк переглянулся с отцом и улыбнулся, – не беспокойтесь.

***

На саббак его позвали практически официально: делегация старших классов явилась к Люку, когда он, уложив мелких, осматривал приютский запасной генератор. Конец света в прямом смысле им пока не грозил, но проверить следовало: свет был меньшей из возможных проблем, без энергии им нечем будет дышать.

Отец пообещал проконтролировать младших – наверняка ведь не будут спать, аккумуляторы двуногие, – и чуть ли не выпихнул Люка на саббак.

– Иди, поддержи джедайскую репутацию.

Люк полагал, что джедаям в азартные игры играть не полагалось, но пошел. Преподаватели, снобирующие саббак, тут надолго не задерживались.

В спальне старших не спал никто. Между двухэтажными кроватями на полу лежали одеяла, и на другой стороне игрового поля Люка ждал Дел. Зрители облепили кровати, возбужденно переговаривались и явно рассчитывали на схватку века. Люк размял пальцы, мысленно поблагодарил Хана – и всех нарушавших распорядок пилотов эскадрильи – и решил их не разочаровывать.

– Вы мухлюете! – заявил Дел спустя полчаса. Люк ухмыльнулся. Расклад у него получался вполне себе – даже с учетом тройной подмены карт противником. Теперь еще б дожать, Дел смухлюет еще раз и наверняка спутает расчеты. У него в голове и так семь вариантов развития – еще парочка, и мальчик их не удержит. Не тот пока уровень. Хотя хорош, очень хорош. Для обычного человека.

– Тебе ли об этом говорить?

– Вы мысли читаете! – возмутился Дел.

– Во-первых, это не так просто, – сказал Люк, выкладывая «кулак». – Во-вторых, зачем? Я тебя и так побью.

Дел закусил губу и полыхнул глазами.

– Это мы еще посмотрим.

И, как Люк и ожидал, через еще четверть часа обсчитался.

– И как вы это сделали? – Дел швырнул карты на поле. Зрители зааплодировали – даже те, кто явно ставил не на Люка, и из-за его спины подсказывал Делу расклад.