Текст книги "Дополнительные занятия (СИ)"
Автор книги: tatiana-tiana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Дополнительные занятия
https://ficbook.net/readfic/26663
Автор:
tatiana-tiana (https://ficbook.net/authors/9783)
Беты (редакторы):
Owl 08 (https://ficbook.net/authors/112841)
Фэндом:
Ориджиналы
Рейтинг:
R
Жанры:
Слэш (яой), Романтика, Психология, Повседневность, Учебные заведения
Предупреждения:
Underage, UST
Размер:
Миди, 29 страниц
Кол-во частей:
5
Статус:
закончен
Описание:
У Алексея новый ученик – замкнутый подросток, с которым нелегко найти общий язык. Постепенно между ними возникает взаимопонимание, но это все меньше похоже на отношения школьника и репетитора.
Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора
Примечания автора:
Отметила в предупреждении секс с несовершеннолетними специально для тех читателей, которые не приемлют подобных вещей ни в какой форме.Остальных хочу предупредить, что ничего особо серьезного между персонажами не будет.
Внимание – открытый финал!
Арт от Senseira http://i1.imageban.ru/out/2016/04/12/b5db52154c29982ad371f9ed8d4a5ea9.jpg
Содержание
Содержание
1
2
История первая. «Мой лучший подарок»
История вторая. «Правила зимнего секса»
История третья. «Для любящих сердец»
Часть 1
Сколько он себя помнил, Алексей мечтал стать учителем. Откуда взялись такие мысли в голове ребенка, выросшего в семье инженера и врача, для всех так и осталось загадкой. В правильности своего выбора Алексей был абсолютно уверен еще с тех самых пор, когда дошколенком усаживал в рядок любимых плюшевых зверей и обучал их грамоте и письму.
Почему знакомство с реальной школой не отбило у него охоту к подобной деятельности, было еще более непонятно. И даже теперь, имея диплом педвуза и почти десятилетний опыт работы, он так и не разочаровался в своем выборе.
Однако призвание призванием, а зарплата педагога – сущие гроши, и большую ее часть съедала плата за съемную квартиру: жизнь под одной крышей с родителями – не лучший вариант для молодого сексуально активного мужчины. Поэтому, чтобы как-то свести концы с концами, в свободное время Алексей подрабатывал репетиторством. За последние несколько лет он создал себе неплохую репутацию в этом бизнесе и оброс клиентурой, передававшей его телефон из рук в руки.
После учебного дня – а в школе его, неженатого и бездетного мужчину, загружали работой под завязку – с гудящей головой и саднящим от перенапряжения горлом он трясся в переполненном общественном транспорте, торопясь на очередной урок.
Порою, когда работа заносила его в центр, куда-нибудь в Семенцы или Коломну, он напоминал сам себе персонажа из романа Достоевского – студент-разночинец с пустым карманом и революционными идеями, за медные гроши натаскивающий ленивых гимназистов перед экзаменами в следующий класс. Алексея забавляла мысль о том, как мало, в сущности, изменилась жизнь обычного человека за последнюю сотню лет, если не принимать во внимание какие-то внешние атрибуты вроде компьютеров, автомобилей и банкоматов.
На этой неделе у Алексея появился еще один ученик, школьник из выпускного класса. Свободных вечеров совсем не осталось, но возможность немного подзаработать перед новым годом была как нельзя кстати.
Элитный дом, подъезд с консьержкой, цветы и зеркала на лестнице – что-то подобное он себе и представлял, разговаривая по телефону с отцом мальчика. В голосе нового работодателя явственно звучали сытые начальственные интонации хозяина жизни.
Дети из подобных семей зачастую не самые приятные ученики. Они считают репетитора чем-то вроде приходящей прислуги и весьма недовольны тем, что даже на платных уроках необходимо приложить усилия, чтобы чему-нибудь научиться. Алексей спокойно относился к такому поведению, зная, что в конце концов сумеет поставить на место зарвавшегося малолетку. Однако он знал немало случаев, когда его коллеги отказывались от неплохих денег, только чтобы не иметь дела с наглым и зажравшимся дитятком.
Новый ученик не произвел впечатления избалованного мальчишки, который будет капризничать и отлынивать от занятий, а напротив, показался Алексею уж слишком тихим и замкнутым.
Выглядел он как типичный подросток – худой, нескладный, отросшие волосы неровными прядями падали на глаза, закрывая почти что пол-лица. Мальчик был явно не расположен к общению и не ждал от занятий ничего хорошего, вероятно, как и от окружающего мира в целом.
Впрочем, это часть имиджа нынешних старшеклассников: мрачный взгляд, темная одежда, «жизнь – дерьмо»… И это ровным счетом ничего не значит, всего лишь подростковый выпендреж. Достаточно взглянуть, как они возятся друг с другом на переменках – обычные озорные щенята, несмотря на весь их готический вид.
– Ну, здравствуй. Меня зовут Алексей Сергеевич.
Он запоздало вспомнил, что так и не спросил имени своего нового ученика. Суровый папаша, нанявший Алексея по телефону, именовал мальчика коротко – «сын». А с открывшей дверь матерью он успел перекинуться лишь парой слов, и вопрос об имени вылетел у него из головы.
– Можно посмотреть твои школьные тетради? Это поможет понять, какие темы вызывают затруднения.
Безымянный пока ученик молча протянул Алексею тетрадь. Отлично, на обложке есть вся необходимая информация – класс, школа, фамилия и, главное, имя.
Оно у мальчика красивое – Станислав. Алексею вдруг вспомнился школьный приятель, хулиган и оторва. Правда, полным именем его, кажется, назвали лишь однажды – когда вручали аттестат, а во всех прочих случаях он был просто Славкой.
– Ну что же, Славик, – решительно произнес он, – давай посмотрим, чем тебе можно помочь.
Алексей полистал тетрадь. Суть проблемы он уловил быстро – на уроке Славик думает о чем угодно, только не об учебе. Механически записывает что-то под диктовку, не вдумываясь в слова, также бездумно срисовывает уравнения с доски. Пару раз он пропускал знак или даже целую формулу, сам того не замечая, из чего Алексей сделал вывод, что Славик просто не понимает, что пишет. Посмотрев на мальчика, Алексей поймал на себе его напряженный взгляд и сказал как можно более доброжелательным тоном:
– Ну вот что: давай-ка начнем все с самого начала.
Славик послушно выполнял упражнения, но не задал ни одного вопроса, предоставляя учителю самому догадываться, почему он совершает ту или иную ошибку. Алексей так и не смог понять, стесняется ли новый ученик незнакомого человека, или просто не очень общителен? И почему он так резко вздрогнул от звука хлопнувшей двери.
Из прихожей послышались голоса: двое, мужчина и женщина, громко спорили о чем-то, ничуть не стесняясь присутствия в доме чужого человека. Славик опустил голову, занавесившись челкой. Повисшее в воздухе напряжение, казалось, можно было потрогать руками.
Вскоре голоса стали тише – вероятно, спорщики удалились в дальнюю комнату и закрыли за собой дверь.
– Попробуй решить вот это уравнение.
Увы, решение выглядело еще более бредовым, чем записи в школьной тетради.
– Пожалуй, на сегодня достаточно, – подвел итог Алексей, мысленно чертыхнувшись. – Продолжим работать над этим в следующий раз.
Уходя, он столкнулся в коридоре с матерью Славика. Она смутилась, увидев его – видимо, у них все-таки не принято скандалить при посторонних, а о такой незначительной детали, как присутствие репетитора, они с мужем позабыли.
– Что вы скажете, Алексей Сергеевич? Не совсем безнадежно? Хотя бы на тройку можно будет рассчитывать?
– Почему нет? Было бы желание.
– Стас в последнее время меня огорчает.
Стас? Вот так номер! А я-то – Славик, Славик! Неудобно получилось, – мысленно упрекнул себя Алексей.
– Он совсем не хочет учиться. Мы с мужем очень заняты на работе и не можем его постоянно контролировать, а он этим пользуется. Знаете, эти подростки – с ними сплошные проблемы. Хотя мне грех жаловаться. Стас тихий мальчик, неконфликтный. Никаких особых хлопот. Знаете, как бывает – компании, девчонки, алкоголь…
Никаких хлопот, да. Всего лишь замкнутый подросток, у которого неизвестно какие мысли бродят в непутевой голове. Иногда мне кажется, что никто не знает ребенка хуже, чем его собственные родители.
* * *
– Итак, тема нашего педсовета – введение новых образовательных стандартов.
Завуч обвела сидящих перед ней учителей строгим взглядом, проверяя, все ли слушают ее достаточно внимательно.
Коллеги Алексея дружно сделали серьезные лица, чтобы через минуту вернуться к своим прерванным занятиям – проверке тетрадей, заполнению журналов или, как две молоденькие учительницы на соседнем ряду, – к изучению нового каталога фирмы «Avon».
Алексей уже давно прочел все, что касалось очередной реформы образования в Интернете, подивился тому, до какой степени маразма можно довести неплохую в общем-то идею, и сделал для себя приятный вывод – как репетитор он будет обеспечен работой на долгие годы.
Он предусмотрительно захватил с собой бесплатную газету с кроссвордом на пол страницы и занял место на последней парте, рядом со своей давней подругой Лерой, школьным психологом. С ней можно было потихоньку поболтать, укрывшись за спинами двух сидевших впереди дам внушительной комплекции.
– Лера, представь себе ситуацию – ты обращаешься к человеку, неправильно назвав его имя, а он тебя не поправляет. При этом он знает, что вам еще не раз придется общаться. Что это может значить?
– Трудно сказать, но ситуация нетипичная. Большинство людей на психологическом уровне отождествляют себя со своим именем. Позволить называть себя по-другому – значит, по сути, изменить свое «я». Вспомни детство – почти у всех ребят в школе и во дворе были клички. Теперь эту функцию отчасти выполняют никнеймы в сети.
– Проще говоря, либо он прячет что-то таким образом, либо наоборот, хочет быть собой под чужой личиной?
– Ты слишком упрощаешь, но в целом прав. Да, и еще: в некоторых ситуациях измененное имя может означать особое отношение, личное. Ну, например, какие-то интимные прозвища у влюбленных.
– Ты имеешь в виду все эти киски-зайки-пупсики? Пошлятина какая. В любом случае, эта версия не подходит. Речь идет о моем новом ученике. Очень странный мальчик.
– Подросток? Возможно, ему вообще безразлично, как ты к нему обращаешься. В этом возрасте ребенок снимает розовые очки и начинает смотреть на родителей и других взрослых критично, а мы не всегда оправдываем их ожидания.
– Алексей Сергеевич, Валерия Игоревна! – потеряла терпение завуч. – Повнимательнее, пожалуйста! Вопрос очень важный!
– Извините, – покаянно наклонив голову, проговорила Лера.
– Если учителя так себя ведут, то что мы хотим от детей?
И, выдержав многозначительную паузу, продолжила:
– Итак, второй этап реформы образования включает в себя…
Алексей вздохнул и придвинул к себе газету с кроссвордом.
* * *
Зима выдалась на удивление суровой – и это после того, как ученые столько лет пугали всех глобальным потеплением: ледяной ветер, мороз и сугробы в человеческий рост. Иногда Алексей почти всерьез мечтал о том, как было бы хорошо закрыться в квартире, залезть под одеяло и впасть в спячку до весны. Но увы – репетитора, как волка, ноги кормят. Каждое пропущенное занятие – это неполученные деньги и вероятность того, что работу поручат кому-то другому. Таковы законы рынка.
В зеркальном лифте Алексей критически оглядел себя – настоящий снеговик, только ведра на голове не хватает. Даже красный нос в наличии. Ну ничего, сейчас он как следует отогреется. Кирпичный дом улучшенной планировки – это вам не продуваемая всеми ветрами «хрущевка», там тепло даже в лютый мороз.
На этот раз мальчик сам открыл ему дверь.
– Здравствуйте, Алексей Сергеевич.
– Здравствуй, Стас. Как задание, справился?
Он молчал, опустив глаза.
– Если что-то не получилось – ничего страшного. Мы ведь не в школе, я не ставлю плохих оценок.
– Все получилось. Только вы, пожалуйста, называйте меня, как раньше.
– Хорошо, – немного растерявшись, ответил Алексей.
В своей работе Алексей всегда предпочитал сотрудничество принуждению и излишней строгости: если ученик не боится задать вопрос или сделать ошибку, дело быстрее идет на лад. Обычно он легко и быстро налаживал контакт, но Славик оказался крепким орешком. Он одинаково равнодушно относился ко всем попыткам заинтересовать и расшевелить его.
– Похоже, уравнения тебе не нравятся. Может быть, лучше задачи?
– Не люблю математику.
– А что любишь? Литературу? Историю?
– Я рисовать люблю.
Мальчик осторожно взглянул из-под челки.
Как испуганный звереныш из кустов, – улыбнулся про себя Алексей.
– Покажешь свои рисунки?
Задавая вопрос, он ожидал отказа или неопределенного обещания сделать это как-нибудь потом, но Славик тут же достал из ящика стола альбом.
Рисунки были интересные и необычные, в стиле популярных у подростков японских мультфильмов. Серия картинок изображала двух мальчиков – Славика и еще одного, по виду, его ровесника – тоненького блондина с длинными волосами и сумасшедшинкой в хитрых глазах. Это были сценки из жизни двух друзей – они вместе бродили по улице, пиная пустую консервную банку, чинили мотоцикл, по очереди откусывали кусочки от одной шоколадки.
Алексею особенно понравился рисунок, где мальчики сидели на лугу, в тени раскидистого дерева. Славик прислонился спиной к стволу, а приятель, облокотившись на его колени, жевал травинку и задумчиво смотрел в небо. От картинки веяло покоем и счастьем, как будто эти двое жили в своем особом мире и ни в ком больше не нуждались.
– Это твой друг? – спросил Алексей, указывая на второго мальчика. – Вы вместе учитесь?
Славка посмотрел на него удивленным взглядом.
– Это ведь ты, в полосатом свитере?
– Это Мэтт и Мэлло, из «Тетради смерти». По-вашему, я похож?
И впервые за все это время Славка улыбнулся – робкой, неуверенной улыбкой.
Боясь спугнуть это внезапно возникшее между ними понимание, Алексей перевернул страницу и на мгновение растерялся.
Да, тут явно речь шла не о дружбе. Это было продолжение предыдущей сценки, но от прежнего покоя и умиротворения не осталось и следа. Стоя на коленях, мальчики тянулись друг к другу полураскрытыми губами. Пальцы «Славки» запутались в длинных волосах блондина, который стягивал с его плеч расстегнутую рубашку. Дальше в альбоме шли чистые страницы.
– Ты хорошо рисуешь, – искренне сказал Алексей, возвращая альбом.
Надо же, какие странные фантазии! Или же он просто срисовал картинку с экрана – я где-то слышал, что в этих фильмах между персонажами бывают, мягко говоря, очень своеобразные отношения. А нарисовано здорово, у парня талант.
– Ты учился где-нибудь или…
Славка вдруг вздрогнул и напрягся. Хлопнула входная дверь, и до них опять донеслись отзвуки голосов. Начатый, очевидно, еще за стенами квартиры разговор продолжался, и они уже не сдерживали себя. Скандал стремительно набирал силу.
Алексей хорошо знал подобный сорт людей. На рабочем месте они сдержаны и вежливы, а потом срывают накопившееся раздражение на домашних, не стесняясь ни крепких словечек, ни оскорбительных фраз.
Он попытался продолжить объяснения, которые начал до перерыва, но сразу понял, что Славка его не слушает, оцепенев на стуле в напряженной позе, едва заметно вздрагивая, когда голоса становились громче, почти переходя на крик.
Если мальчишка каждый раз так переживает родительские разборки, то ему можно только посочувствовать. А может, и ему от них достается, когда попадает под горячую руку? Вот бедолага!
Алексей прикоснулся к Славкиному плечу, внутренне готовый к любой реакции – грубости, истерике, слезам. Но мальчик лишь поднял на него грустные глаза.
– Попробуй успокоиться, ладно? – сказал Алексей, стараясь говорить негромко и спокойно. – Расслабься и дыши.
Славик послушно выдохнул, полузакрыв глаза.
Алексей осторожно провел ладонью по его спине – погладил, как испуганного и недоверчивого щенка. Потом еще раз, чувствуя, как под его рукой расслабляются напряженные мышцы. Голоса за дверью затихли, постепенно удаляясь.
– Спасибо, – еле слышно шепнул Славка.
– Ладно, давай заниматься, – решительно произнес Алексей. И они сосредоточенно углубились в очередной раздел учебника.
– Все понял? Ну, теперь сам попробуй.
Славка склонился над тетрадкой. Челка то и дело падала ему на глаза, и он досадливо встряхивал головой.
– Тебе же самому неудобно, почему не подстрижешься? – не выдержал Алексей, которого раздражали эти нервные резкие движения.
– Мне не мешает.
– Будто бы. К тому же твои волосы пол-лица закрывают.
– Да мне пофиг. Лучше я от этого не стану.
– У тебя глаза красивые, – сымпровизировал Алексей, – зачем их прятать?
По правде сказать, он понятия не имел, какие у Славки глаза, но знал по опыту, что если во внешности человека нет ничего примечательного, то похвалить глаза – беспроигрышный вариант.
Глаза у Славика и в самом деле оказались красивые – цвета гречишного меда. И донельзя изумленные.
Мысленно поздравив себя с тем, что он сумел добиться от упрямого мальчишки хоть какой-то реакции, Алексей бодрым голосом предложил перейти к следующей теме. Славик торопливо схватился за учебник и, глядя на его порозовевшие щеки, Алексей с трудом сдержал улыбку. То, что этот мрачный неразговорчивый парень из-за такого пустякового замечания смутился, как девчонка, показалось ему ужасно забавным.
* * *
Новый день не заладился с самого начала. С утра произошла путаница с расписанием из-за того, что заболел кто-то из учителей, потом сюрприз подкинул любимый 9 «А», в котором Алексей числился классным руководителем – великовозрастные оболтусы устроили чемпионат по стрельбе из трубочек жеваными бумажками. В качестве мишеней использовались портреты классиков русской литературы, висевшие в холле, под самым потолком, дабы избежать появления дополнительных усов, бород и очков, не соответствующих оригиналу.
Как все-таки живучи школьные традиции – Алексей и сам развлекался подобным образом, правда, в куда более юном возрасте. Он до сих пор помнил вкус жеваной бумаги во рту и зажатую в ладони прозрачную трубочку, которую в минуту опасности можно было быстро спрятать в рукав.
А еще он знал по собственному опыту, что отдирать намертво присохшие к укоризненным физиономиям классиков кусочки бумаги, стоя на шаткой стремянке, вполовину не так весело, как прицельно плевать по ним, так что вопрос с наказанием провинившихся он решил довольно быстро.
Но даже на большой перемене ему не удалось расслабиться и хоть немного передохнуть. Разгневанная учительница географии, дежурившая на четвертом этаже, рядом с лестницей на чердак, приволокла к нему в кабинет Валерку, за «возмутительное, непристойное поведение».
– Опять стенки расписывал, Григорьев? – устало спросил Алексей.
– Что я, маленький, что ли? – обиделся Валерка.
– Представляете, я их застала с Леной из восьмого класса! – Валентина Петровна многозначительно подняла брови.
– Спасибо вам, Валентина Петровна, за своевременный сигнал. Я разберусь, – сказал Алексей, глядя на географичку честными глазами.
Валентина Петровна кивнула и потрусила на свой боевой пост. Старая гвардия не сдается.
– Ну? – непедагогично обратился Алексей к Валерке. Почему-то ему вдруг страшно захотелось курить, хотя он и бросил два года назад, когда в школу пришел новый учитель химии и изгнал всех курильщиков из лаборантской, оснащенной, согласно инструкции, вытяжным шкафом.
– А что? – храбро сказал Валерка. – И чего я такого сделал-то? Ну, целовались мы с Ленкой, так она же моя девчонка!
В его глазах отражалось искреннее недоумение – с чего вдруг столько шума из-за такого пустяка.
Бедная Валентина Петровна, которую воспитывали по принципу «умри, но не давай», воспетому Чернышевским. Эротические игры нынешних школьников – непосильное испытание даже для ее закаленной сорокалетним педстажем психики. Хорошо, что ко мне привела балбеса, не к директору.
И, удобно усадив Валерика напротив, Алексей начал выяснять, хорошо ли тот помнит программу по анатомии за прошлый год, а также лекции Валерии Игоревны о том, откуда берутся дети у слишком беспечных несовершеннолетних дон-жуанов.
* * *
– Добрый вечер, Алексей Сергеевич.
В полутемной прихожей Алексей не сразу рассмотрел своего ученика, хотя ему и показалось, что в нем что-то изменилось. В комнате он понял, что не ошибся – парнишка был аккуратно подстрижен. Прическа явно из дорогого салона – ну, в этой среде, наверное, и не знают о существовании мужской стрижки полубокс за 200 рэ. Поймав его изучающий взгляд, мальчик вдруг смутился, и Алексей решительно запретил себе комментировать произошедшие в Славкиной внешности изменения.
Впрочем, разговаривать вообще не хотелось – после всей этой суматохи на работе Алексей был совсем без сил. Вдобавок он еще и не выспался, накануне допоздна засидевшись в Интернете.
Бывает такое состояние, когда глаза сами закрываются, и ты буквально выключаешься из реальности за считанные секунды. И вздрагиваешь оттого, что голова падает на грудь. Пользуясь тем, что Славик уткнулся в тетрадь, терзая очередное уравнение, Алексей на пару секунд прикрыл глаза. Нет, так только хуже, еще немного, и он просто вырубится.
– Может, кофе? – сочувственно спросил Славик и тут же торопливо добавил: – Я в такую погоду просто умираю без кофеина.
Ох, малыш, причем здесь погода! Подъем в семь утра, уроки – шесть штук подряд, потом к тебе через полгорода тащился. Надо же, заметил и проявил внимание к наемному работнику. Добрый мальчишка. Или все проще – решил под этим предлогом устроить себе небольшой перерыв. Что только не придумывают некоторые ленивые ученики – и часы переводят, и тетрадь с учебником подолгу ищут…
– Так хотите? Горячий. У меня тут термос, чтоб, – он запнулся, – не отвлекаться.
Ага, чтобы не остаться без своей дозы кофеина, когда родители устраивают свои разборки. Прячется звереныш в норке и запасы делает на случай разных неприятностей снаружи.
– А может, вы есть хотите?
– Спасибо, Славик, не нужно, а вот кофе выпью с удовольствием.
Напиток был крепким и вкусным, с какими-то специями. В голове мгновенно прояснилось.
– Спасибо, – с чувством сказал Алексей, – ты меня просто спас.
Когда Славка потянулся за опустевшей чашкой, рукав его свитера слегка задрался, и Алексей заметил на запястье несколько тонких пересекающихся полосок – следы заживших шрамов.
Славик совсем не похож на избалованного родителями подростка, который манипулирует окружающими, изображая попытки суицида. Видимо, у него серьезные проблемы, или же не все в порядке с психикой. Надо бы осторожно расспросить родителей… Нет, это не мое дело. Я не врач и не психолог, а излишнее любопытство – не то качество, которое поможет найти новых клиентов среди обеспеченных друзей Славкиного отца. Не нужно ни о чем спрашивать. Сам разберусь.
