Текст книги "Крепкий орешек"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Тата Кит
Крепкий орешек

Главушка 1

Будильник прозвенел, как ему и было велено – в семь тридцать утра, безжалостно вырывая меня за волосы из сладкого царства Морфея. Бездушная машина. Никакого сострадания к моей нежной натуре и тонкой душевной организации.

Да кого я обманываю?

На самом деле ужасно болела голова от выпитой вчера, совсем не дамской дозы, винишка. А винишко – коварный тип: пьёшь как компот, сначала всё хорошо, а потом встаёшь из-за стола и понимаешь, что ты ни петь, ни рисовать, ни украсть, ни караулить, да вообще ничего не можешь. Амёбушка на шпильках.

С внутренним стоном и внешним кряхтением, усадила себя в постели, силясь понять для чего я, собственно, так рано проснулась.

Точно. Работа. Планктончику пора в аквариум. Рабочая неделя только началась. А я уже кончилась. Боже, дай мне силушек богатырских для того, чтобы сварить кофе.

Шаркая ногами, побрела на кухню. Запустила кофеварку и уселась на подоконник, прислонившись лбом к прохладному окну.

На улице туман, осень всё-таки… Жёлтые и красные листья на деревьях и земле. Лужи на асфальте, видимо, ночью был дождь.

Люблю осень и не люблю одновременно. С одной стороны мне очень нравится дождь с грозой и громом, от которого дребезжат окна – именно в этот момент квартира кажется особенно уютной и теплой. А с другой стороны – мне совсем не нравится холод, слякоть, сырость, когда не знаешь, что надеть, чтобы не вспотеть или не замёрзнуть.

Но сегодня моя проблема с одеждой решилась сама собой. Ещё вчера я планировала пойти на работу при полном параде (платье, каблучки, макияж), но сегодня моя лень и, конечно же, похмелье решили: "Вот твои джинсы, вот твой свитер, ботинки в прихожей. Иди так." Не смею им возражать, тем более, что на большее я сегодня не способна.

На лестничной площадке царил запах жареных пельменей. Мой сосед Кирилл, он же коллега по работе, с которым мы познакомились только в офисе, а не на лестничной площадке, как полагается соседям, вышел из свой квартиры с мотоциклетным шлемом в руке и рюкзаком на плече.

– Здорово, шальная императрица, – обратился ко мне Кирюха и многозначительно улыбнулся. – Как головка? Бо-бо?

– Отвратительно бо-бо, – подтвердила его предположения, закрывая дверь своей квартиры. – Почему «шальная императрица»? Только не говори, что я вчера домой вернулась на карете.

– Это было бы эпично, конечно, – посмеялся друг. – Но ты довольно-таки настойчиво ломилась в мою дверь, матеря её на чем свет стоит.

– Опять перепутала квартиры?

– Как обычно, – улыбнулся мужчина и приобнял меня за плечи. – Но я, как самый настоящий рыцарь покинул свои покои в сияющих трусишках и вставил тебе, – повисла пауза, во время которой Кирилл заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. – Ключ в замочную скважину твоей двери.

– Боже, просто мой герой! Король пельменного царства, – саркастично закатила глаза и оттолкнула мужчину. – Ты чем-нибудь кроме пельменей вообще питаешься?

– Ты ж меня отказываешься подкармливать, поэтому приходится питаться пельмешками. А в них я как рука в штанишках.

– В смысле?

– Шарю, – подмигнул Кирилл и начал спускаться по лестнице.

Последовала за ним, держась за широкие плечи, чтобы не потерять равновесие от нахлынувшего головокружения.

– Жениться бы тебе, Кирюха. А то так и проведешь всю свою жизнь с рукой в штанишках.

– Злая ты, Ника. Не то, что я – добрый бобр.

До офиса добрались на мотоцикле Кирилла. На лифте поднялись на шестой этаж, где дружище скрылся в своем кабинете системного администратора, табличка на двери которого гласила: «СЛУЖБА ПОДАВЛЕНИЯ ВОССТАНИЯ МАШИН».

Добралась до своего рабочего места, где меня смиренно ждала персональная золотая рыбка в маленьком аквариуме на моем рабочем столе. Жаль только, что эта рыбка не исполнила ещё ни одного моего желания…

У стола меня уже ждала Соня – свежая, как июльский огурец, хотя винишко вчера мы употребляли вместе и я её спящую, увозила на такси домой.

– Мне иногда кажется, что родители тебя нашли в квашеной капусте, – протягивая мне кофе, вместо приветствия подколола Соня. – Как-то по-другому объяснить твою ежеутреннюю кислую мину я не могу.

– Не знаю, где именно меня нашли двадцать четыре года назад, но сегодня я точно возродилась из дерьма, – отпив кофе, парировала подруге и удобнее устроилась в своем рабочем кресле.

Боже, голова как переспелый арбуз – того и гляди треснет и забрызгает всех и вся в радиусе трёх метров.

– Кстати, об этом. Ника, долго ты ещё планируешь продолжать ярмарку самобичевания? – оперлась бедром о мой стол подруга. – Это, конечно, очень весело – иногда выбраться в клуб устроить девичник, Но, Ника, это продолжается уже почти два месяца. Ты практически не просыхаешь после той ситуации.

Зачем она только напомнила об этом? Я пыталась стереть эти воспоминания из своей головы. Стереть, как страшный сон, будто ничего и не было вовсе. Но каждый раз кто-то или что-то снова и снова погружает меня в день, который я хочу забыть.

***

Это было одиннадцатое июля – день рождения моего молодого человека Дениса. С утра мы дарили друг другу столько нежности и любви, которой, казалось, не было за все полтора года, что мы были вместе. Подарок ему сразу дарить не стала, решили, что всё оставим до ужина. Устроим романтику – цветы, свечи и прочая розово-сопливая мишура.

В тот вечер я решила вернуться домой пораньше, ведь мне ещё нужно было приготовить праздничный ужин для любимого и, конечно же, себя для ночи любви (если вы понимаете о чем я).

Войдя в квартиру, я сразу поняла, что что-то не так: на полу прихожей лежали осколки разбитой вазы, пиджак Дениса лежал рядом.

Сердце пропустило удар, когда рядом с его пиджаком я увидела красное платье и женские туфли. Из спальни раздался смешок. Женский.

На негнущихся ногах прошла в спальню, приоткрыла дверь и моему взору открылось, то, что я не пожелала бы увидеть ни одному своему врагу. Мой Денис, мой первый и единственный парень, старательно ублажал стройную шатенку на нашей с ним постеле. А старался он наславу, судя по тому, как она извивалась и царапала ему спину.

– Я же просил без когтей, как я объясню всю эту хрень своей мыши, – прошипел Денис, заводя ей руки над головой.

– Можешь не утруждаться, – произнесла я, стоя на пороге, сдерживая слёзы злобы и обиды.

Парень мгновенно соскочил с шатенки, а та так и осталась лежать с широко распахнутыми глазами и ногами.

Самым большим моим желанием было разорвать их обоих на мелкие кусочки. Растоптать. Уничтожить. Но я сдержалась. Внутри что-то оборвалось, умерло, и стало плевать.

– Ника, это… Это не… – пытался придумать себе оправдание Денис. Бегая бешеным взглядом по комнате, и, зарываясь пальцами в своих волосах.

– Это не то, что я думаю? – попыталась продолжить его мысль. – Ты тут просто играл в сантехника и чистил трубы в этой канализации? – указываю подбородком на девицу, лежащую на кровати, которая, к слову сказать, довольно-таки вальяжно разлеглась, прикрыв одеялом грудь и бедра, с ехидной улыбочкой смотрела на меня. Она совершенно не чувствовала вины и неловкости. Казалось, ей нравится сложившаяся ситуация.

– Ника, дорогая, я тебе все объясню. Только послушай, – надевая трусы, пытался оправдаться парень.

– Я не желаю тебя видеть, и уж тем более, слышать! Проваливай из моей квартиры вместе со своей потаскухой! – сквозь гнев и слезы произнесла я, сжимая кулаки до боли в тех местах, где в кожу впивались ногти. – Чтобы через полчаса здесь никого не было. Ключи оставишь в почтовом ящике.

Сорвалась с места и выбежала из собственной квартиры, подальше от этой парочки. Подальше от самой себя, чтобы не наделать глупостей.

Остановилась лишь на набережной, так как ноги уже не слушались и практически невозможно стало дышать сквозь ком не выпакланных слёз, которые я тщетно пыталась сдержать. И, наконец, дамбу прорвало…

Сложно сказать, сколько именно я просидела на набережной. Домой я вернулась лишь тогда, когда стемнело и я замерзла, так как убежала лишь в одном легком платьице.

Этих двоих, к моему великому облегчению, в квартире не оказалось. Ключи Дениса лежали на тумбочке в прихожей. Он ушёл, захлопнув дверь, будто и не существовало тех полутора лет, что мы были вместе.

***

– Эй, я с тобой разговариваю, вообще-то, – щёлкая пальцами перед моим лицом, подруга вырывала меня из цепких лап воспоминаний.

– Сонь, со мной все в порядке, правда, – натянула фальшивую улыбку.

– В порядке? Точно? Ты пьёшь уже больше месяца. Практически ежедневно. Ты даже своего рыба назвала Бухич! И это, по-твоему, в порядке? –  подругу было не остановить. С каждым словом ее голос становился все громче, несколько человек с любопытством заглядывали в мою рабочую перегородку.

– Соня, у меня все хорошо, – попыталась ее успокоить. – А вот Бухича не трожь, он здесь совершенно ни при чём. Да, мой маленький? – обратилась к рыбу, поглаживая его маленький круглый аквариум.

– Короче, с сегодняшнего дня я займусь устройством твоей личной жизни, – с этими словами подруга, наконец-то, удалилась от моего рабочего места.

– И как? Развесишь на столбах объявления: "Отдам в добрые руки пьющую, лохматую девчушку"?

– Узнаешь, – не оборачиваясь, ответила она.

Хах, конечно.

Главушка 2

Оставшийся рабочий день я просидела с ощущением лёгкой тревоги в груди. Ещё и Сонька подливала масло в огонь, периодически проходя мимо моего рабочего стола, и демонстрируя жестами, что-то типа: «сейчас-сейчас», «держись-держись». Тем самым давая понять, что она серьезно настроилась на обустройство моей личной жизни.

Чем чаще я видела её горящие  брачным энтузиазмом глаза, тем больше мне хотелось спрятаться на дне любого из океанов.

Хотя, она и там меня достанет. Купидон-прилипон.

В конторе пришло время обеда. Кто-то из коллег пошёл в ближайшие к офису кафешки и киоски со свежей выпечкой, а мы с Соней спустились в нашу столовую, где были не частыми посетителями.

Ограничились только кофе, так как подруга снова села на диету, а ко мне аппетит не мог пройти через дебри страшного похмелья. Все ещё тошнило и, кажется, пару раз я словила "вертолетики".

Расплатившись за кофе, мы решили покинуть шумную столовую и вернуться на свой этаж.  Лавируя между работниками, аккуратно, чтобы не пролить кофе, пробирались к выходу.

Внезапно Соня меня толкнула в бок, от чего я врезалась в какого-то высокого и, судя по отборному мату, очень недовольного мужчину.

– Твою мать! Смотреть перед собой не учили?! – мужчина был явно не в восторге от полученной порции кофе на свой черный пиджак.

У него-то он хоть черный, а вот что мне теперь делать со своим белым свитером?

– Фамилия? – рявкнул он прямо над моей головой.

В нерешительности подняла глаза, чтобы посмотреть на этого разъярённого сноба.

А он красив.

Высокий, подтянутый, широкоплечий. Лицо гладко выбрито, черные волосы зачесаны назад и лишь одна прядь спадает на лоб, придавая мужчине ещё больше сексуальности (хотя куда уж больше?). Темно-кофейные, почти черные, глаза смотрели с гневом, в них просто пылал огонь злости и презрения. Не отвела взгляда, хотя очень хотелось – уж сильно он давил своим авторитетом, да и шея уже затекла от созерцания Его Гневного Величества.

– Я спросил вашу фамилию, – грубо повторил он, пробираясь ледяным тоном под самую кожу.

Так, Ника, собери слюни и вернись с небес на землю!

– Орешкина, – и зачем ему моя фамилия?

– Через пятнадцать минут в моем кабинете, – отрывисто бросил мужчина, заходя в лифт.

– Что за важный чумадан на меня сейчас наорал? – повернулась к Соньке. Подняв бровь, указала большим пальцем на закрытые створки лифта.

– Ты чё, мать!? Нашего генерального не узнаешь, что ли?

– Генерального? – в изумлении подняла уже обе брови.

– Ну да. Это же наш великий и ужасный Молотов Александр Павлович. А ты не в курсе?

– Откуда я могу знать, что это он. Если ты забыла, то, когда я устраивалась в эту контору, на собеседовании были только его зам и секретарша, и ты ещё. А повода для того, чтобы поглазеть на нашего директора у меня, как-то не было.

Дошли до офисного туалета, где в зеркале я увидела, что белоснежный свитер беспощадно забрызган кофе – вся грудь в коричневых разводах. Сняла его и попыталась застирать пятна, стоя в одном бюстгальтере

И тут вспомнила, что Соня специально меня толкнула. Повернулась к подруге и с гневом вопросила:

– Ты зачем меня толкнула? Да ещё и на генерального!?

– Я же говорила, что займусь обустройством твоей личной жизни, – ехидно улыбнулась подруга. – Лично мне надоело смотреть на тебя, всю такую свободную и пьющую, тогда как самой нужно отпроситься у мужа и ребенка, чтобы немного покутить с тобой. И видишь, как сразу масть пошла? На какую шишку я тебя толкнула! В смысле, сразу на начальника попала. Круто же?

– О, да. Лучше некуда, – сыронизировала, выжимая свитер. – Начну обустройство своей личной жизни с увольнения. Класс!

– Да ладно тебе, никто тебя не уволит, – попыталась успокоить меня подруга. – Покричит немного, порычит, да и успокоиться. Зато запомнит тебя – красивую.

– Конечно, запомнит. Я же к нему сейчас в мокром свитере припрусь или вообще в одном лифчике.

– Не парься, сейчас что-нибудь придумаем. У тётушки Сони кое-чего припасено, – похлопав меня по плечу, Сонька быстрыми шагами удалилась из уборной. И вернулась через несколько минут с красной шелковой близкой в руках.

– Вот, держи, и скажи спасибо, что я эту блузочку уже месяц забываю забрать домой. А то пошла бы сейчас к Александру Павловичу в одном лифоне.

Надев блузку, посмотрела на своё отражение в зеркале. Пучок черных волос на макушке немного растрепался, несколько прядей свободно висят по сторонам от лица. Зелёные глаза смотрят с испугом. Кто знает, что там ждет меня в кабинете Его Злейшества.

– Мда, с таким декольте все равно, что в лифчике, – чёрное кружево немного выглядывало из выреза. – Ты не могла, чтоль, специально для меня к этой блузке и грудь захватить?

– Да ладно тебе. Родишь и сисяо сразу появятся.

Звучит очень обнадеживающе.

– И вот ещё, последний штрих, – Сонька накрасила мои губы бордовой матовой помадой. От чего мое отражение стало выглядеть немного стервозно. Как ни странно, но это придало мне уверенности в себе.

– Все, теперь ты точно готова, – заключила подруга. – Иди и срази его своей сексявостью.

О, боже! Можно подумать, что это так просто.

Главушка 3

На лифте поднялась на девятый этаж. Вглядываясь в своё отражение в зеркальные стенах, поправляла ворот блузы и отрабатывала виноватое лицо.

У кабинета генерального за большим письменным столом сидела, очевидно, его секретарь. Блондинка с надменным взглядом голубых глаз. Из выреза белоснежной блузки виднелась довольно-таки выдающаяся грудь, над которой пухли не менее выдающиеся губки-бантики.

Невольно выпятила и свою грудь тоже. Ничего, мы и второй размерчик умеем носить гордо.

– Вы записаны к Александру Павловичу? – лениво спросила меня девушка, глядя в монитор своего компьютера, параллельно набирая что-то на клавиатуре.

– Нет, но он просил меня зайти.

– Фамилия? – оторвавшись от монитора, спросила девушка, приготовившись нажать кнопку для внутренней связи.

– Орешкина, – гордо ответила этой разукрашенной, силиконовой выскочке.

– Серьезно? – хихикнула она, но уже через секунду её голос стал томным и сексуальным. – Александр Павлович, к вам Орешкина. Пускать?

– Да, – последовал его холодный отрывистый ответ.

– Проходите, вас ожидают, – блондинка показала ручкой на нужную дверь.

Сделав глубокий вдох, открыла дверь и зашла в кабинет Босса. Он вальяжно сидел за своим рабочим столом, который был сделан из стекла – абсолютно прозрачный.

– Проходите и садитесь, Орешкина, – выпрямив спину, указал мне на кресло напротив начальник.

Слушаюсь и повинуюсь.

Внутри меня проснулась дерзкая бабёнка-гопник в майке-алкоголичке и сигаретой в зубах. Только бы она не показалась наружу.

Сделала как велено и старалась не смотреть на хмурого мужчину перед собой. Хищникам в глаза лучше не смотреть, чтобы не приняли это за вызов. Ведь так?

– Скажу первый и последний раз, Орешкина, – его голос звучал твёрдо, он точно знал, что никто его не посмеет ослушаться. – Заниматься с тобой сексом я не буду. Так что оставь все свои женские штучки для кого-нибудь другого. Я доступно объясняю?

Что?! Это он мне сейчас? Даже у моей внутренней дерзкой бабы-гопника от неожиданности выпал окурок изо рта.

На всякий случай обернулась – вдруг, кто-то стоял сзади, и эта речь была обращена не мне. Но нет, сзади никого не оказалось, в кабинете были только мы двое.

– Простите? – произнесла я робко.

– Что тебе не понятно, Орешкина? – Босс встал с кресла и, опираясь обеими ладонями о стол, приблизил своё разгневанное лицо к моему шокированному. – Таких, как ты, я вижу насквозь.

Переработался, наверное, бедолага. Может ему лоб потрогать – температурку проверить? Или сразу санитаров вызвать? С ним явно что-то не так. Возможно, даже клизма понадобится.

– Вы меня, видимо, с кем-то путаете, Александр Павлович, – сделала попытку встать с кресла и отойти от разгневанного начальника на безопасное расстояние. Кто знает, что он ещё может выкинуть. – Я, пожалуй, пойду.

– Сидеть, я тебя не отпускал, – я даже вздрогнула от громкости и жёсткости его голоса.

Обойдя стол, мужчина приблизился ко мне. Склонившись надо мной, взялся обеими руками за подлокотники моего кресла, тем самым блокировав пути отступления.

Кажется, сейчас будут оюшки.

В черных глазах смешались презрение и раздражение, возможно, даже отвращение к моей скромной персоне.

– Я видел сотню таких как ты, – Босс говорил тихо, глядя с ненавистью мне в глаза. Каждое его слово было буквально пропитано ядом. – Шаболд, готовых пойти на любые ухищрения, чтобы найти богатого папика. Думаешь, я не понял это, когда ты поскользнулась прямо передо мной на ровном месте, а сейчас пришла в красной блузке, которая еле прикрывает грудь?

Последовала звонкая пощечина. Хотя, очень сильно хотелось разбить ему стеклянный стол его же надменной рожей.

Он явно не ожидал такой моей реакции. Судя по тому, как раздувались его ноздри, он был готов стереть меня в порошок.

– Не смей так со мной разговаривать, чертов псих.

И, хоть мой голос был тихим и спокойным, внутри я была также зла, как он снаружи. Около минуты мы испепеляли друг друга взглядом, никто не собирался сдаваться.

Мысленно пыталась разбудить своего внутреннего супермэна, чтобы выстрелить испепеляющими лазерами из глаз. Но тщетно.

Босс начал тихо смеяться, на его лице отразилась совсем невесёлая полуулыбка. Наверное, так смеётся сам Сатана или психически поехавший.

– Я могу и уволить за подобные выходки, Орешкина, – все также нависая надо мной, хищно произнёс он.

– Во-первых, у меня есть имя – Вероника. Во-вторых, мир не вращается вокруг тебя, чтобы потом повращаться на твоем члене. А, в-третьих, я и сама не останусь здесь ни на минуту. Не хватало ещё, чтобы меня считали дешёвой давалкой, коей я не являюсь. Так что, будь добр, отойди в сторону и иди нахрен.

Теперь Босс засмеялся в голос. Его смех оказался таким же красивым, как и голос. Ему было действительно смешно, то ли от того, что я пыталась себя защитить, то ли от моей дерзости.

Ещё бы – Моська напала на Слона!

– Вероника, значит. Ну-ну, – наконец-то, он отошел от меня и, вместо того, чтобы вернуться в свое кресло, подошёл к входной двери и закрыл её на ключ изнутри.

Вот это поворот. Подскочила с кресла и стала искать глазами то, чем можно будет защищаться. Не нашла ничего лучше, чем статуэтку стоящую на столе Босса.

– Предупреждаю сразу, я буду кричать и отдавлю тебе яйца этой штуковиной, – я встала в самую боевую стойку, на которую только была способна с этой тяжеленной статуэткой в руках.

И пусть мой рост всего метр пятьдесят шесть сантиметров и сорок восемь килограмм веса, задницу ему я надрать все равно смогу. Возможно, конечно, не всю, но половину точно.

– А ты смешная, – его лицо озарилось мальчишеской улыбкой, казалось, он уже лет двадцать так не улыбался, как сейчас.

И долго он будет зубы сушить!? Я тут, вообще-то, к войне приготовилась, а не стать его персональным клоуном.

По-прежнему улыбаясь, и не сводя с меня взгляд, он расстегнул единственную пуговицу своего пиджака.

Я с опаской сглотнула комок страха.

Внутренняя баба-гопник приподнялась с кортанов.

– Ладно, отнеси мой пиджак в химчистку и вечером принеси обратно. Будем считать, что инцидент исчерпан, – Александр Павлович открыл дверь и протянул мне свой пиджак. – Можешь быть свободна, Орешкина.

Специально выделил мою фамилию.

С опаской подошла ближе к нему и постаралась ниндзей просочиться между ним и дверным проемом, но мужчина, словно специально приблизился, чтобы наши тела соприкоснулись. Злобно посмотрев в его темные глаза и подавив в себе желание, стереть ногой самодовольную улыбку с его лица, выхватила пиджак и пулей вылетела из кабинета, пока он ещё чего не придумал. Пронеслась мимо секретарши и вспомнила, что в руке у меня до сих пор статуэтка из кабинета генерального.

– Александр Павлович просил передать это вам, – поставила ей на стол презент. Девушка расплылась в многозначительной кошачьей улыбке, а я быстро удалилась.

На лифте спустилась на свой этаж, где у рабочего стола меня уже поджидала Соня.

– Ну, и? Как всё прошло? – заговорчески спросила подруга. – Мне нужны все, даже самые грязные, подробности.

– Великолепно. Мы перешли на "ты" и он станцевал мне стриптиз, вот трофей, – указала на пиджак в своей руке.

– Ого! – только и смогла выдавить Сонька, изумленно открыв рот.

– Да шучу я. Накричал на меня и заставил отнести пиджак в химчистку.

– Не уволил же, значит, зацепила ты его, – поигрывая бровями, произнесла подруга.

Устало закатила глаза. Боже, за что мне это всё? Какое плохое зло я успела натворить этим утром?

Подруга точно не успокоится, пока не выдаст меня замуж за Молотова.