Текст книги "Солнечный зайчик стеклянного мира (СИ)"

Автор книги: Tarosya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1 ==========

Пластмассовый мир победил,

Макет оказался сильней,

Последний кораблик остыл,

Последний фонарик устал,

А в горле сопят комья воспоминаний….

О-О… Моя Оборона!

Солнечный зайчик стеклянного глаза!

О-О… Моя Оборона!

Траурный мячик нелепого мира!

Пластмассовый мир победил,

Ликует картонный набат -

Кому нужен ломтик июльского неба?

О-О… Моя Оборона!

Траурный мячик стеклянного глаза!

О-О… Моя Оборона!

Траурный мячик незрячего мира!

Солнечный зайчик стеклянного мира! (с)

Судя по мемориальной табличке, именно здесь шли самые ожесточенные уличные бои гражданской войны. Теперь в укрепленных и обезопасенных руинах испещрённого снарядами здания, возвышающегося памятником посреди строящейся молодой корпократией аркологии, открыли ресторан и клуб. Площадь вокруг слепила зеркальными яркими вывесками новых бутиков и более скромных сетевых магазинов. А стоило поднять глаза, и взгляд натыкался на бесчестное количество заслоняющих небо подъемных кранов раскинувшихся повсеместно строек.

Показавшееся из-за туч солнце светило по-весеннему ярко, играя солнечными зайчиками в его отросших рыжих кудрях, заставляя меня щуриться. А веснушки на бледной коже словно светились. Возвышаясь надо мной на голову, Виктор шел рядом шаг в шаг, и, несмотря на снующих мимо нас во все стороны прохожих, не давал расстоянию между нами увеличиться. Непроизвольно я взяла его за руку, заставив едва ощутимо напрячься.

– Чтоб мы не потерялись, – пояснила я. Виктор тут же расслабил ладонь, а спустя мгновение легонько сжал мои пальцы в ответ.

– Учитывая протяженность улицы и число людей вокруг, мне понадобиться 19 секунд, чтобы восстановить визуальный контакт, с погрешностью в 4 секунды.

– Значит, не потеряемся! – ответила я, улыбаясь.

Суета и атмосфера шоппинга заражали, и уже неохота было возвращаться домой без обновок, особенно когда все витрины пестрели рекламой скидок. Давно хотелось нарядить Виктора красиво, подобрать ему модную стильную одежду по фигуре. За его джинсы, хоть и относительно новые, но совершенно вышедшего из моды фасона, было неловко. Но ограниченность в деньгах портила мне настроение. И единственное приобретение, на которое я сегодня вынужденно решилась, было покупкой таблета взамен испорченного Виктором с моего опрометчивого позволения.

Вернувшись на днях с работы, я обнаружила свой планшет ощетинившийся торчащими из корпуса проводами и новыми деталями. На мой вопрос, что он сделал с компьютером, Виктор невозмутимо ответил, что обновил и улучшил, и, соответственно, не нарушил моего приказа не портить имущество. А так же напомнил о данном ему мной разрешении использовать планшет по своему усмотрению – было жестоко запрещать ему пользоваться компьютером, пока он в моё отсутствие часами оставался дома один. По всему выходило, что вернуть устройство в первоначальное состояние невозможно, но и продолжать пользоваться им я теперь не могла – операционную систему Виктор тоже снес, и по экрану бежали зеленые строки, напоминавшие фильм «Матрица». Раздосадованная, я перебила его рассказ о новых фантастических возможностях моей техники вопросом:

– Надеюсь, ему не было больно?

Это было жестокое наказание, удар исподтишка – киборг Виктор и сам был своего рода компьютером в модифицированном человеческом теле, и ему довелось испытать немало боли. Замолчав на полуслове, он отрицательно замотал головой, тихо говоря:

–Нет.

Ясно, что у Виктора не было намерений пакостить. И детали он собирал давно, каждый раз выпрашивая новую у кибертехника Марка из нашей корпоративной больницы в обмен на согласие его протестировать. Но очень уж мне было жаль старенького, но ещё вполне исправного планшета, а материальные затраты на покупку нового удручали.

Остановившись в тени навеса одного из модных магазинов, я открыла баланс банковского счета на смартфоне. Появившиеся цифры заставили меня ошеломленно уставиться в экран. Довольно внушительная сумма не исчезала, сколько бы я не моргала. Только деньги эти были не мои. Такому поступлению просто неоткуда было взяться. Проверка последних операций тоже ничего не прояснила.

– Напомни мне завтра связаться с банком! – попросила я Виктора. С этими деньгами нужно было разобраться, пока не случилось проблем.

– Не надо, – неожиданно произнес он.

– Не поняла…

– Не надо контактировать с банком.

– Вик?

– Я сделал этот перевод, – произнес он бесцветным голосом.

– Как?! Это же огромная куча денег! Откуда они? Где ты вообще их взял?

– У хозяев клуба «Фламма»…

Виктор менялся на глазах, превратившись в машину и перестав быть хорошо знакомым славным парнем, каким казался, пока мы шли по улице, держась за руки. Глаза цвета арктических льдов стали такими же холодными. Глубокий низкий голос звучал механически монотонно.

– Нет-нет-нет, Вик! Не закрывайся от меня! Поговори со мной! Ты же знаешь, что можно!

– Ты злишься, – это был не вопрос. Виктор утверждал. Он всегда безошибочно определял эмоции. Только причинно-следственные связи плохо улавливал.

– Меня больше раздосадовало, что ты замкнулся, – я вкладывала слишком много душевных сил, пытаясь подружиться с киборгом. Я не переставала верить, он способен на человеческое общение, и порой он доказывал мне это. Но каждый шаг назад невыразимо пугал меня.

– Расскажи мне, Вик! – это был разговор не для улицы. Но ждать с ним до дома тоже было нельзя – Виктор тем временем спрячется в своей скорлупе окончательно.

– Я взял деньги у хозяев клуба «Фламма», – начал Виктор, глядя своим ледяным взглядом словно сквозь меня. – Я провел там два года, семь месяцев, одиннадцать дней, шесть часов, сорок три минуты и двадцать шесть секунд. Посчитал по тарифу минимальной заработной платы, прибавил сверхурочные и компенсации за производственные травмы. Я не брал ничего лишнего, – произнося это, он перестал смотреть прямо перед собой пустым взглядом, и посмотрел мне в глаза. Будь он человеком, я бы решила, что Виктору важно, чтоб я непременно поверила ему. И никто не смог бы меня убедить, что это не так, только потому, что Виктор киборг.

В его словах была своя жестокая логика. Проработав несколько лет в кризисном центре для жертв сексуальных нападений и разных больницах, я повидала дурного. Но мысли о пережитом Виктором в том клубе заставляли клокотать внутри невиданную доселе ярость и проклинать от всего сердца каждого, кто был так или иначе был связан с «Фламмой». К слову, я потратила немало времени и сил, убеждая Виктора снова и снова, что этот гнев не направлен на него – бедняга принимал всё на свой счет. И за это я ненавидела «Фламму» только сильнее. Даже если Виктором двигало не только желание забрать причитающееся ему, но и наказать обидчиков, оно было столь же понятным, насколько и неожиданно человеческим.

– Нам есть, о чем беспокоится? – я намеренно обратила внимание лишь на возможные последствия.

– Нет. Хозяева не обратятся в полицию. Слишком сложные финансовые схемы в обход властей.

– А если хакеров наймут? – меня саму сомнительная законность Викторовых действий волновала куда меньше ожидаемого. Но я была уверенна, что хозяева «Фламмы» не брезгуют никакими методами.

– Услуги профессионального хакера могут стоить дороже, чем потерянная ими сумма.

– Это с точки зрения логики. Не недооценивай их уязвленное эго…

– Вероятность успешно отследить мои действия составляет немногим более процента. Я производил сотни операций одновременно. Переводил на сотни подставных счетов небольшие суммы так быстро, что банковские системы выдавали сообщение об ошибке. Использовал призрачные сервера, динамический DNS…

– Я и не знала, что ты умеешь…

– Я тоже.

Не уверена, пошутил ли Виктор, но он заставил меня рассмеяться. Посреди улицы я хохотала в голос, вцепившись в его предплечье, и чувствовала, как исчезает напряжение. Виктора тоже отпускало.

– А что же ты себе себе банковский счет тогда не открыл? – спросила я, отсмеявшись.

– Мне нельзя счет… – Виктор открыл сотни подставных счетов, но верил, что не имеет права владеть ни одним из них. И от этого внутри саднило горькой тоской за него. Однажды мы поговорим и про возможность фальшивых документов, и про банковский счет. А пока…

– Ладно… Как бы там ни было, это твои деньги. Купим тебе новый таблет или каких нибудь других технических штук, которые так тебе нравятся… И что ещё? Одежду нормальную…

Но Виктор отрицательно покачал головой, и пристально всматриваясь в мои глаза ожившим взглядом, произнес:

– Выкупи меня у больницы. Отвези увидеть северное сияние.

========== Часть 2 ==========

Подставлю ладони -

Их болью своей наполни,

Наполни печалью,

Страхом гулкой пустоты,

И ты не узнаешь,

Как небо в огне сгорает,

Как жизнь разбивает

И надежды и мечты.(с)

А ведь он мне даже не понравился. Пару часов назад мы столкнулись в пабе, где пара ребят в рваных джинсах душевно играли под гитару каверы, написанные ещё до их рождения. Попав сюда впервые, я хотела как-нибудь сводить Виктора. Было похоже, что он полюбил рок. На каждую мою просьбу включить музыку, он неизменно отвечал, что выбор будет произведен рандомно, но спустя пару секунд из динамиков доносились аккорды классического рока. «Грязь» Арии я предусмотрительно стерла.

Виктора, однако, в этот паб сводить не довелось – местные хозяева не пускали киборгов. Но сама я нет-нет, да и заглядывала изредка.

Подойдя, он сказал, что знает, где я живу. И в ответ на мой испуганный взгляд, вскинул руки вверх, словно сдаваясь, и добавил, что вовсе не следил за мной, а просто видел в супермаркете. Мне польстило, что он запомнил. Наверняка поэтому я позволила ему самоуверенно напроситься в гости. Он не спросил про парня, что был со мной в супермаркете, а я притворилась, будто не заметила его обручального кольца.

Сейчас мы возились словно подростки на диване в гостиной. Только его прикосновения, вопреки ожиданиям, не будоражили. Я вяло отвечала на его ласки, не в силах отделаться от ощущения, что всё не так.

Сначала я даже не поняла, почему он перестал обнимать меня, куда исчезла тяжесть его навалившегося тела. А мгновение спустя увидела, как он беззвучно открывает рот, словно выброшенная на берег рыба, и размахивает руками, паря в воздухе. То есть в воздухе он на самом деле не парил – это бесшумно подкравшийся Виктор, до сих пор не выходивший своей комнаты по моей просьбе, отправленной ему ещё из бара сообщением, держал его на весу поперек туловища. Под пронзительный крик моего гостя, немного пришедшего в себя, Виктор словно в замедленной съёмке пересек гостиную в несколько широких шагов, открыл нараспашку входную дверь и опустил его на ноги за порогом, а затем захлопнул дверь, оборвав крик.

– Виктор, что это было? – я судорожно пыталась застегнуть блузку ставшими непослушными пальцами.

– Угроза устранена, – киборг стоял в полуметре от дивана, ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди.

– Какая угроза?

– Неопознанный мужчина представлял угрозу.

– Какую? – созданный для охраны объектов с высокой посещаемостью киборг исправно анализировал биопоказатели любого человека, интонацию голоса и мимику, скрупулезно фиксировал эмоции, определял темперамент и даже предрасположенность к тому или иному поведению. Например, он мог безукоризненно точно определить, что иной человек, вызвавший бы мое полное доверие, лжет.

– Угрозу сексуального нападения.

– Почему? Объясни мне! Что ты увидел?

– Гормональный фон указывал на высокий уровень сексуального возбуждения, – значит Виктор не разглядел в моем госте ничего опасного, что могло бы ускользнуть от меня. Просто переживший бессчетное количество изнасилований киборг увидел вероятность подобного и со мной. Такая вот система самообучения.

– Виктор, секс это не всегда нападение. По-правде, это довольно редко. А обычно все происходит по взаимному согласию. И я сама пригласила этого мужчину.

– Его уровень сексуального возбуждения был выше твоего, – а вот тут Виктор был определенно прав. И это объясняло, почему Виктор увидел угрозу. – Вернуть его? – Сарказм был чужд Виктору, он спрашивал всерьез.

Ответить помешал громкий стук в дверь.

– Откройте! Служба безопасности! – полиции при корпократии не было, за правопорядок отвечала охранная компания.

Их было двое, парень и девушка. В полном обмундировании, вооружены, на касках камеры.

– В квартире есть ещё кто-то? Прикажите киборгу не двигаться! Поступила жалоба о нападении вашего киборга на человека.

Обоснованно или нет, но Виктор решил, что мне угрожает опасность. Он бросился защищать меня, не дожидаясь приказа, а ведь формально он даже не принадлежал мне. Подобная инициатива могла означать для киборга немалый риск. И сейчас была моя очередь заступиться за него.

– Мой киборг не нападал на человека. Просто выставил его за дверь. По моему приказу. Он не причинил никакого вреда. Если не считать, конечно, вреда самолюбию.

– Расскажите, что произошло!

– Познакомилась с молодым человеком в баре. Пригласила в гости. В какой-то момент почувствовала себя некомфортно в его компании, и отдала приказ киборгу его выставить.

– Господин Месарски был груб? Агрессивен? Вел себя неподобающе? – я не сразу сообразила, что речь идет о моем госте, чью фамилию я не удосужилась узнать.

– Нет.

– Вы просили его уйти?

– Нет.

– То есть сразу приказали киборгу его выставить?

– Послушайте, до приезда сюда я больше двух лет проработала в Кризисном центре помощи пострадавшим от сексуальных нападений. Я видела, как происходят подобные вещи.

Вышедшее из-под контроля свидание… – и, увидев как смутилась девушка-охранник, чей несолидный возраст не могла скрыть экипировка, я продолжала: – Я ни в чем не обвиняю этого господина. Я увидела кольцо. Разволновалась. Знаете, что такое «вторичная травматизация»?

Что такое «вторичная травматизация» девушка в форме по-видимому не знала, потому вместо ответа попросила мои документы и техпаспорт на киборга. По её изменившемуся и ставшему более благожелательному тону я поняла, что пока она не увидела мою регистрацию сотрудника корпорации, она считала меня местной.

– Значит, вы утверждаете, что киборг однозначно выполнял ваш приказ? – спросила она ещё раз, скорее для проформы.

– Посудите сами, ситуация щекотливая. Женатый мужчина, скорее всего из местных, ночью в моей квартире. Если он подаст заявление, это будет серьезный удар по репутации. Моя работа в корпорации… – доверительным задушевным тоном говорила я эту полу-ложь. – Мне было бы легче списать всё на киборга. Сами видите он не новый, стоимость его невелика… Но я хочу поступить правильно! Это ведь наш новый дом. Новое общество, которое мы пытаемся построить.

Наверняка с помощью этих самых клише этих сотрудников охранной компании и вербовали, потому что мои слова их убедили.

– Мы не обнаружили состава преступления, – сказала девушка.

– Но мы вынуждены, тем не менее, составить протокол, – вмешался до сих молчавший напарник.

– Спасибо вам за вашу работу, – я играла свою роль до конца.

– Не думаю, что господин Месарски будет подавать заявление, – проникновенно тихо сказала стражница правопорядка, выходя за порог.

Едва за ними закрылась дверь, я без сил опустилась на диван. Только теперь я почувствовала, как тяжело мне далось это напряжение, что держало меня во время короткого визита службы безопасности. И сейчас оно медленно отпускало, уступая место накатившей усталости.

– Садись! – сказала я Виктору, до сих пор стоявшему не шелохнувшись. Он опустился рядом со мной на диван, такой же собранный, словно туго сжатая пружина.

– Расслабься! Всё закончилось.

Виктор не расслабился нисколько, чем немало меня удивил, и тихо проговорил:

– Спасибо, хозяйка.

– И тебе спасибо! – вырвавшуюся «хозяйку» я пропустила мимо ушей. – Видишь как? Мы защищаем друг друга, – привалившись к Виктору, я положила голову на широкое плечо. – Такие дела, приятель!

В ответ я почувствовала, как Виктор прижимается щекой к моей макушке.

========== Часть 3 ==========

Что мне делать с тобой?

Что нам делать теперь?

Ты войдёшь в этот дом

И останешься в нём.

У тебя больше нет никого,

Кроме того,

Кто придумал тебя. (с)

Чтоб хоть как-то согреться, я куталась в пуховое одеяло, только всё равно знобило, а изветшавшая система отопления не спасала от холода. Разгулявшаяся на улице метель пробиралась сквозь ветхие рамы ледяным дыханием, стучала в окна миллионами снежинок. Я медленно читала книгу, то и дело отвлекаясь на тоскливую песню вьюги. Под порывом сурового ветра зазвенело стекло, и меня неожиданно осенила мысль, что нет причины мерзнуть, если в доме киборг, а лучше него грелки в мире не найти.

– Виктор? – я напрасно кричала по привычке, чувствительный слух киборга мог различить даже мой шепот из соседней комнаты.

Он появился на пороге спальни буквально через несколько секунд. Застыл у двери, словно через проем был натянут видимый ему одному канат. Я никогда не запрещала Виктору входить в спальню, но и разрешения не давала.

– Ты тоже валялся? – его отросшие рыжие кудри растрепались и торчали в разные стороны. Отпущенная в два пальца длиной, чтобы скрыть шрамы, щетина примялась с одной стороны, и теперь рубцы были отлично видны. От щеки шрамы шли вниз, соединяясь в один, и от линии челюсти вдоль шеи спускался один гладкий рубец, от ключицы расходясь снова несколькими тонкими царапинами, что скрывались под растянутый ворот измятой футболки, натянутой на широких плечах.

– Ты сама разрешила мне заниматься, чем захочу до нового приказа, – Виктор хотя бы перестал называть меня хозяйкой, это был уже прогресс. Но в его глубоком низком голосе мне слышались недоумение и легкая обида. Все то время, что Виктор жил в моем доме, я силилась различить хоть какие-то оттенки эмоций в монотонном говоре киборга.

– Вик, не оправдывайся! Я и не думала тебя ругать. Мне просто интересно, что ты делаешь.

– Я читаю мифы о полярном сиянии, – на днях увидев мои давние фото северного сияния, Виктор шерстил буквально всю имеющуюся в сети информацию об этом явлении.

– А почему ты в одной футболке? Тебе не холодно? – шрамы на перевитых мускулами предплечьях, обычно на тон бледнее и без того бледной покрытой веснушками кожи, сейчас отливали синевой, и глядя на них становилось совсем зябко.

– Нет, – помолчав пару секунд, и безошибочно решив, что я жду дальнейших объяснений, Виктор продолжил: – Я периодически повторяю комплекс согревающих упражнений. Это требует дополнительных энергозатрат.

– А ты ел? Может, сайфуд возьми?

– Сайфуд обладает большой энергетической ценностью. Сейчас в ней нет необходимости. Для пополнения энергозапаса достаточно порции горячего шоколада. Согласно образу, созданному массмедиа, помимо энергетической ценности и вкусовых качество горячий шоколад обладает способностью создавать уют.

– Ну, раз уют, тогда и мне сделай!

– Принято к исполнению.

А Виктор оказался тем ещё хитрюгой – предпочел не тепло одеться, а согреваться сам, чтобы был повод постоянно подкрепляться, и не сайфудом, а чем-нибудь повкуснее, вроде горячего шоколада. Марк, мой коллега-кибертехник, благодаря которому Виктор и появился в моем доме, не переставал меня журить за то, что даю Виктору обычную еду, пренебрегая специально разработанным для киборгов сайфудом.

Сделав жадный глоток принесенного Виктором густо-вкусного шоколада, я обожгла язык. В стылом воздухе комнаты было видно, как приятно греющая руки горячая чашка исходит паром.

Виктор устроился на самом краю кровати, сидя так прямо, словно к его спине привязали палку. Но вмиг ссутулился, когда я попросила его расслабиться, легонько толкнув его коленку своей.

– Вик, хочешь спать сегодня со мной? Помог бы мне согреться… – я не стала уточнять, что имею в виду именно совместный сон и только. Виктор, понимающий все буквально, не должен был заподозрить ничего другого.

– Приказ не понят, – но по всему выходило, я ошиблась.

– Вик, это не приказ! Я не приказываю тебе спать со мной бок о бок. И не приказываю тебе заниматься со мной сексом, если это то, что ты подумал. Сейчас сильно похолодало. И я предложила спать вместе, чтобы согреться. Если ты, конечно, хочешь.

Виктор помолчал несколько секунд, словно решая, можно ли ему уже отвечать, а затем произнес:

– Я не понимаю, в чем смысл хотеть спать с тобой. Иногда я хочу есть или опорожнить мочевой пузырь… Но я не хочу спать с тобой на твоей кровати.

– Ну, что ж… Хорошо, что мы это выяснили, – только хорошо мне вовсе не было – на душе стало невыразимо тоскливо. – Если ты не хочешь, то и говорить не о чем…

Я ещё думала, сказать ли мне, что я отзываю свою просьбу, или произнести что-то вроде «отмена приказа». А Виктор уже отвечал мне, медленно, словно рассуждая сам с собой, прислушиваясь к своим мыслям:

– Я не не хочу спать с тобой на твоей кровати. Я не хочу боли. Стараюсь её избежать. Если нет другого приказа. Я не стараюсь избежать спать с тобой на твоей кровати.

– Полегчало… Значит, я попрошу тебя спать со мной сегодня, и ты согласишься.

– Да, – ответил Виктор, и тут же продолжил безо всякого перехода. – Почему ты чувствовала стыд?

Мои эмоции не могли утаиться от его проницательного взгляда, и он безошибочно угадывал их. Правда, с причинно-следственными связями ещё совсем плохо разбирался. Пытаясь вывести коммуникацию со своим киборгом за рамки стандартных приказ-отзыв, я, ещё недавно считавшая себя предельно открытой, с удивлением поняла, насколько общение между людьми полно намеков, недомолвок, недопонимания…

– Мне было неловко, потому что мы не поняли друг друга. Я ошибочно решила, что ты ожидаешь от меня приказа заняться сексом.

– У меня инсталлировано программное обеспечение базовой модели для удовольствий. Я могу…

– Я знаю, что ты можешь, Вик! – перебила я его. – Но это не значит, что ты хочешь…

– Я должен хотеть? Так же, как хотеть есть?

– Да, это хороший пример.

– Так должно быть всегда?

– Давай попробуем разобраться. Есть вещи, которые не хочется делать, но все равно надо. Как уборка, например…

– Убирать – хорошо, – это занятие Виктор вроде полюбил. Запускал робот-пылесос, который я купила, едва переехав в эту квартиру, несмотря на прилагавшийся к ней обычный, а потом гонялся за ним с этим самым ручным, как хоккеист за шайбой. Говорил, отслеживает качество уборки и устраняет недоработки.

– Ладно, другой пример. Я не всегда хочу идти на работу. Но это необходимо! Чтобы получать зарплату, оплачивать все нужды, покупать необходимое, а иногда и желаемое… Поэтому приходится. Есть вещи более нейтральные, как спать в одной постели – о чем мы только что говорили. Но сексом занимаются только когда по-настоящему хочется. И когда хочется взаимно. Понимаешь?

– Да. Прошу разрешения задать вопрос!

– Конечно! Я ведь тебе уже говорила, что ты всегда можешь спрашивать.

– Если б я сказал своему бывшему хозяину из клуба «Фламма», что я не хочу секса, мне не пришлось заниматься сексом со всеми теми людьми? – это была зыбкая почва, грань между ответственностью и виной, беспомощностью и бессилием.

– Боюсь, что нет, Вик! Мне жаль, но твой бывший хозяин из клуба «Фламма» имел на этот счет другое мнение. Я с ним не знакома, да и мне бы не хотелось, но могу предположить, он не признавал за тобой права на какие-либо желания вообще. К тому же в том клубе ты не занимался сексом, тебя там насиловали. А изнасилование это не ради секса, а ради контроля.

Виктор на глазах превращался из обычного парня, задумчивого и немного растерянного, каким только что казался, в застывший манекен.

– Это сложная тема, – тут же добавила я. – Мы ещё об этом поговорим. Я подумаю, как тебе все лучше объяснить. А ты можешь почитать и расспросить меня потом.

– Я понял, – хотя Виктор не сделал ни единого движения, к нему словно тут же вернулась ушедшая было расслабленность. – Ты грустная.

– Есть немного.

– Потому что у тебя не будет со мной секса?

– Нет! – я не смогла сдержать невеселого смеха. – Мне грустно думать, что плохие люди делали с тобой плохие вещи.

Пожалуй, я и сама была немногим лучше клиентов клуба «Фламма». До сих пор помнила то чувство, с которым разглядывала обнаженного Виктора в мастерской кибертехника Марка, воспользовавшись его безответной безропотностью. Высокое тело киборга перевитое мышцами пробуждало страстный интерес, сменившийся горькой жалость от увиденных многочисленных шрамов. Ещё долго я пыталась найти равновесие между желанием притвориться, будто ничего не видела, и желанием каким-то образом дать Виктору понять, что от меня он может не ждать нападения. Слова тут были бесполезны, наверняка каждый из тех, кто мучил его, оставляя те страшные шрамы, обещал, что ему понравится. Я искала способ дать ему понять, что мои прикосновения не несут опасности. Дотронуться до него украдкой никак не выходило – Виктор искусно и ненавязчиво избегал моих прикосновений. И тогда я буквально приказала: «Дай мне себя обнять!» Он развел руки в стороны с таким безучастным видом, что я боязливо опасалась, что он дернется от моего объятья. Но киборг слишком хорошо себя контролировал для подобного. Мне лишь показалось, что он едва ощутимо напрягся. Потом, отвечая на мои вопросы, Виктор бесцветным голосом проговорил, что никаких болевых или других неприятных ощущений при физическом контакте со мной обнаружено не было. С того дня я стала прикасаться к Виктору по надобности и без – велела сесть и клала руку на мускулистое плечо, легонько нажимая; велела сходить за чем-то и касалась ладонью широкой спины; передавала ему из рук в руки разные вещи и дотрагивалась до его пальцев.

– Может, фильм посмотрим? – спросила я после затянувшегося молчания. – Хочешь «Терминатор»?

Сама не знаю, почему чуть ли не в первые дни решила показать Виктору этот фильм, именно вторую часть. Может мне хотелось, чтоб он увидел, как Сара Коннор привязывается к терминатору и рассуждает о том, что он может быть в чем-то лучше человека. Только Саре Коннор Виктор тогда не поверил, он подмечал малейшие признаки фальши, не делая скидок на актерскую игру. А мне видимо поверил, когда я, расплакавшись в финале, как при самом первом просмотре этого фильма в детстве, пообещала Виктору, что с ним никогда ничего подобного не случится.

– Положительно.

– Вик, пожалуйста! А нормальным гражданским языком…

– Я хочу посмотреть фильм «Терминатор-2».

– Тогда неси планшет из гостиной. И захвати свое одеяло с подушкой.

Виктор тут же одним рывком поднялся с кровати, не выпуская чашки из рук. За разговором его шоколад уже наверняка остыл.

– Ну, куда ты вскочил? – опомнилась я. То и дело забывала, что Виктор понимает все буквально: – Потом принесешь. Сначала шоколад допей.

Виктор сделал большой шумный глоток.

– Да не залпом. Потихоньку пей, – кажется, я запутывала его все больше. – Как хочешь, так и пей! Просто не торопись.

Пока я устраивала принесенный Виктором планшет на тумбочке, разворачивая виртуальный экран, он положил подушку и одеяло на указанную ему правую сторону кровати, осторожно опустил на самый край. А сам принялся развязывать пояс на домашних спортивных штанах, чуть коротких для его высокого роста.

– Не надо, Вик! В одежде ложись! – Его руки замерли, выпуская поясок из длинных пальцев.

– «Когда ложишься спать, снимай одежду. Можно оставить белье или переодеться в пижаму» – это указания… твои, – и снова принялся теребить шнурок. Виктор почти мгновенно сам себя поправил, но было ясно, он снова хотел назвать меня хозяйкой. Я помнила, как говорила ему эти самые фразы, показывая его спальню в самый первый день. Менять правила лишний раз без особой причины означало лишь путаницу для Виктора, а в общении с киборгами необходима стабильность – об этом в один голос говорили все робопсихологи.

– Знаешь, что? Эти правила для твоей спальни. А тут другие. Так что ложись в одежде.

– Я понял, – Виктор одним плавным движением нырнул в постель, укладываясь на спину, и вытянув руки вдоль тела. Я тут же прильнула к нему, устраиваясь поудобнее рядом.

Повозившись, перевернулась на бок, прижимаясь спиной к его груди, и обнимая себя его руками.

На висевшем посреди комнаты виртуальном экране тем временем полыхали в огне детские качели, за кадром играла узнаваемая тема.

Электроника в теле Виктора делала его непривычно горячим. И он делился со мной своим жарким теплом, заставляя вздрагивать мелкими судорогами. Согреваясь, мое тело словно покалывало сотнями иголочек.

– Ты производишь генерацию тепла путем частого сокращения мышечных волокон, – отреагировал Виктор.

– До чего ж ты бываешь забавным!

– Это не шутка.

– Я знаю… – я легко улыбнулась, повернув к нему лицо. – Но все равно забавно…

– Ты смеешься без злобы. Хорошо, – Виктор с силой провел горячей рукой от моего плеча до локтя. – Если поступательно перемещать одно из контактирующих взаимодействующих тел относительно другого, – и обратно по предплечью, – то кинетическая энергия трения превращается во внутреннюю тепловую.

Он растирал меня широкой ладонью, и я чувствовала, как его сильные пальцы спускаются от плеча к лопатке и вниз, вдоль талии по животу, и обратно по спине поднимаются к подмышке, и снова вдоль бока ниже к бедру.

– Я вижу у тебя признаки сексуального возбуждения, – низ живота и правда уже тянуло тоскливо.

– Игнорируй… – я старалась, чтоб мой голос звучал как можно более равнодушно. Смущенно рассмеяться, обратив все в шутку, с Виктором не вышло бы.

– Понял, – рука Виктора замерла между плечом и ключицей.

– Но делать людям такие очевидные замечания невежливо.

– По моему опыту факты, очевидные для меня с высокой долей вероятности, бывают не известны людям,– я знала, о чем говорит Виктор: заложенная в нем способность подмечать малейшие мелочи в поведении человека и опознавать эмоции позволяла ему безошибочно угадывать и намерения.

– Только при людях так не делай. Когда мы одни – можно.

– Понял, – Виктор не пытался сменить тему, но закрыв для себя эту, тут же переключился на другую. Он определенно мог думать о нескольких вещах разом, равно как и производить одновременно несколько действий.

– Не могу понять причину необходимости солнцезащитных очков при отсутствии солнечного света, – герой Арнольда на экране мчал по ночной трассе угнанный байк.

– Ну, может для полноты образа… А может, что встречный ветер не раздражал глаза. Хотя у терминатора не должно быть таких проблем.

– У меня не хватает данных для анализа. Я никогда не ездил на мотоцикле, – мне почудилась едва уловимая грусть.

– О! Тебе байк был бы к лицу! – воображение уже услужливо рисовало, как Виктор на скорости наматывает разделительную полосу на переднее колесо своего байка, а его рыжие волосы развеваются по ветру. И кожаная куртка с косой молнией удивительно пошла бы ему.