Текст книги "Мир волков(СИ)"
Автор книги: Taliana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Taliana
Мир волков
Пролог...
С небес льется лунный свет
Я – зверь, мне покоя нет
Крадусь в темноте как тень
В душе проклиная день...
Ария "Зверь"
На траве безвольным ворохом смятого тряпья лежит человек... Мертв. Четко видно даже в темноте, нелепо вывернутую правую руку, согнутую в колене ногу и другую, оторванную. Валяется неподалеку на земле.
Форменная куртка разодрана от горла до груди. Когда-то белая футболка потемнела от крови. Горло разодрано и все, что там было, теперь торчит наружу. Изуродовано.
И кровь. Кровь, кровь...
Ужин подступил к горлу. Глубоко вдохнула отворачиваясь. Тут же спохватилась. Склонилась к телу. Вытащила из-под него ружье. Шустро обшарила патронташ. Обнаружила три патрона, а затем дрожащей рукой зарядила.
Хруст.
Ветка, где-то слева от нее. Резко повернулась на звук. Вскинула ружье, прижала приклад к плечу.
Никого. Темный лес.
Хруст уже справа.
Стремительно развернулась. Вновь вскинула ружье.
Ничего.
Ходит по кругу?..
–Где же ты?.. Где?
Медленно поворачиваясь, искала в темноте. Ощущала биение своего сердца уже где-то в горле.
Вдруг слева, метрах в пяти-шести от нее, возле густого куста мелькнуло что-то непонятное и тут же скрылось в ветвях. Все еще видела расширенными до предела зрачками – дрожит, еще шевелится листва. Не показалось.
"Нечто", "оно", скрылось там. Зверь начал свою охоту...
Часть 1. Темный Лес
В твоих глазах застыла боль
Я разделю ее с тобой
А в зеркалах качнется призрак
Призрак любви
Ария "Возьми мое сердце"
Остановился автомобиль, замер. Перепачканный грязью, прибитый пылью. На развилке притормозил, пока водитель напряженно определял направление движения.
–Интересно, когда у нас будут нормальные дороги?
–Никогда.
–Вообще? – шутливо прищурился, уточнил у спутницы. – Впрочем, ты права, детка. Бездорожье, это визитная карточка нашей страны. Пройдут века, власть не раз изменится, астронавты пройдутся уже по Марсу. Улетят в созвездие Кассиопеи, построят там новые города. И только бездорожье будет с нами неизменно... Это константа.
Вот на этой не веселой шутке и продолжили путешествие. Девушка на соседнем с водителем сидении не отрывала глаз от книги. Читала или нет, не знал. Но чувствовал сердцем – расстроенные чувства за страницами прячет, вроде как лирику изучает. Вроде как...
Он виноват, знал. Потому не трогал, особенно не мешал. Он давно ей задолжал. За последние пять недель ни одного выходного вместе. Этот должен был быть первым. И вот – очередная поездка. Не работа тому виной. Вернее, не совсем работа. Чтобы не обманывать "ее" надежды и в этот раз, взял с собой. Обрадовалась как дитя. Прыгала, целовала. Пока не выяснилось, что поездка с подвохом. Но это выяснилось уже после трех сотен километров оставшихся позади. С укором взглянула, губы надула. "Ребенок". Незрела. Юнна...
Он значительно старше средних лет, но еще моложав и подтянут. Легкая проседь в темных волосах, улыбка в карих глазах. Встретил взгляд, выдержал.
–Не злись, детка, ты же не маленькая, да?
Любил дразнить такими словами, бесконечно намекал на ее юность, подчеркивал свою зрелость. Кого он больше этим задевал? Неизвестно... Но своего добивался: нервничала, злилась, обижалась. И это приятно. Значит, не безразличен. Возраст не главное. Приятно...
Вот с тех пор как всплыла правда, притихла. Губы поджала и делала вид, что спит, пока не рассвело. С приходом света настал черед книги. Теперь лирика "стоит между ними" стеной.
Ревел мотор, катилась машина. Медленно ползла, нерешительно, по колдобинам, по отвратительным рытвинам. Пока не достигла лужи. И по ней: "чвак-чвак-чвак". Мерзкий звук под колесами и на дверцах новым слоем грязь...
Трусило. Порой невыносимо трясло. Когда сильно подбрасывало, рядом раздавалось "ох!". Ни разу не взглянула и он не смотрел. Пусть вначале утихнет. Знал, уже знал это о ней.
Наконец, отложила чтение и с интересом взглянула в окно. Мимо летят, проносятся живописные пейзажи. Дорога ровней, почти мягко несет вдаль. Еще утро, но оно обещает яркий день.
–Больше не сердишься?
–Сержусь. Испортил выходные, до этого больше месяца вообще пропадал.
–Я звонил каждый день и цветы присылал.
–Да, и это преступление тоже на твоей совести. Погубил сотню ни в чем неповинных цветов.
–Коварный негодяй, – шутливо поддакивал Сергей.
–Лучше бы один раз сам приехал. Просто взглянул... – Грустно смотрела в окно и рассуждала в слух.
–Бессердечный тип!
–Хуже. Вскружил голову и исчез. Невезучая я... Тебя никогда нет рядом. Света твердит мне, чтобы бросила тебя, потому что это не отношения, так и молодость пройдет.
–Нашла кого слушать! Впрочем... Почему не слушаешь Свету? – тепло укорил он.
–Потому что дура... – буркнула девушка. – Я не помню когда мы последний раз...
–А я помню, – перебил он. – Как будто вчера. Вечер субботы, ты была в белом платье. Такая красивая, что только этим я держался последние пять недель. Очень напряженных между прочим! Я летал на конференцию, провел больше десяти операций на сердце и каждую свободную минуту думал о тебе...
–Врешь, наверное... Светка говорит, ты меня за нос водишь, потому что у тебя кризис среднего возраста и тебе просто приятно потискать молоденькую.
–Меня уже нервирует этот призрак всезнайки Светланы, что стоит между нами.
–Она разбирается в таких вещах.
–А по-моему, она завидует нам.
–Чему? – девушка с надеждой посмотрела на мужчину. Искала в нем что-то глазами. Пристально, с нескрываемой надеждой.
–Тому как я отношусь к тебе, а ты ко мне.
–Как?
–С нежностью.
–Права Света, – разочаровано вздохнула, – ты боишься отношений, потому не говоришь о своих чувствах и все время после того как нам бывает очень хорошо, внезапно отстраняешься. Не в конференциях дело и не в операциях. Когда мы только познакомились, ты находил время. Ты каждый день приезжал. Ты как бешенный ревновал. Почему я всегда тянусь к тому, кто не отвечает? – горько шепнула в конце. Еле слышно.
–Мира, на лицо "пмс", – Сергей примирительно улыбнулся. – Посмотри как красиво за окном!
–Ты прав, красиво.
Вздохнув, отвернулась. Закусила губу.
–Скажи своей Свете! – вдруг выдохнул рассержено и осекся. – Что она не права. Я очень много работаю. Давным-давно поэтому решил не заводить семью. Работа – мое все! Но мое отношение к тебе!..
–Я люблю тебя, Мира, я люблю... – шепнул Сергей.
Девушка кусала губу и смотрела в окно. Но теперь она улыбалась. "Я люблю тебя". Он сказал это. Он смог!
Все прочее осталось позади. Было откинуто и позабыто. Обида? Какая обида? Чудесное утро, живописные виды. Рядом сидит любимый мужчина. Что еще нужно женщине? Что может быть лучше?
–Сережа? – позвала, отвлекла. – Мы вчера на работе спорили, что сильнее любовь или красота?
–Любовь.
–Почему? Красота тоже сводит с ума.
–Как бы тебе пояснить?.. Красота, безусловно, сильна, – задумчиво ответил мужчина. – Может разума лишить. Но в сравнении с любовью, она как маленькая неумелая дочка. Вроде и хорошенькая до чертиков и на маму похожа. Но до последней ей еще расти и расти.
–А кто же сильней любви?
–Никто. Любовь основа этого мира. Она способна на все без ограничения.
Спасти безнадежно больного человека. Даже грешника очистить...
–Интересно. Надежда и вера – это сестры любви, а красота дочь? А много ли у любви детей? – шутливо выспрашивала Мира. – И что еще интересней, от кого она их родила?
–Хороший вопрос. С другой стороны, кому еще родить детей как не любви?.. А дочерей у нее много. Доброта, красота, прощение.
–А оно в семье гермафродит? – прыснула Мира.
–Не ерничай, детка. Я предельно серьезен.
–Сережа, ты же доктор. В прошлый раз говорил, любовь – это гормоны. А к сегодняшней встрече целое генеалогическое древо ей сотворил и поместил в центр мироздания.
–Не я поместил, а Творец. Бог. Ты разве никогда не слышала сказку про "Веру, Надежду, Любовь?".
–Нет.
–Это дочери самого Бога. Как-нибудь расскажу. Так вот, гормоны, милая, любви не пробуждают. Только физическое влечение. Просто, раньше я был кто?
–А кто ты был раньше?
–Доктор.
–А теперь?
–А теперь я влюбленный доктор. Почти философ значит. Вот заберусь как Диоген в бочку, узнаешь.
–"BMW" возле бочки будет выглядеть странно.
–А мы, философы, вообще такие. Странные.
Мира рассмеялась. Легко, тепло, весело. А еще – счастливо. Бесконечно счастливо.
–Бог его знает, что вообще ее пробуждает, эту любовь?! Любят ведь не глаза и не руки, и даже не сердце. Оно только кровь гоняет с теми самыми гормонами заодно. Любит душа...
–Был хирург, а стал психиатр, – смеялась Мира.
–Помнишь сказку "Аленький цветочек"? Тебе по возрасту положено знать. Вот он лучший пример спасительной силы любви. Он был чудовищем! А она его исцелила.
–Это банальный случай, доктор. Он не интересен. Вот если бы она была чудовищем, а он красавцем, и за душу ее полюбил. Вот это был бы пример!
–А ты думаешь, такое не возможно? Думаешь, мы – мужчины, только глазами любим?
–Нет, я знаю еще одно место. Но оно жутко неприличное.
–Бесстыжий ребенок, – расхохотался Сергей. – Какой же ты еще глупенький, маленький мой человек... Но это исправимо со временем.
Яркое майское солнце слепило глаза. Весна этого года обещала летнюю жару. Машина устремлялась вдаль. Попутчики думали.
–На пороге какого чудесного открытия мы сейчас находимся? Это вирус? Или средство от всех болезней? – задумчиво спросила девушка. – Почему тебе скучно быть просто хирургом? Знай себе – режь затем сшивай в рабочее время. А на выходные – отдыхай!
–Я всегда имел склонность к научным исследованием. Но за них в этой стране не платят. Не хмурься. Вот попрошу Генку, и он назовет в твою честь какую-нибудь мутацию.
–Спасибо, всегда мечтала...
–Вирус. В твою честь только вирус. Чтоб никто не мог сказать, что он переболел тобой, и излечился.
С улыбкой взглянула. Но прозвучала с некоторой обидой.
–Если я вирус, ты тоже должен заболеть.
–Я и так неизлечимо болен тобой...
Смеялась, кусала губы, снова смотрела в окно. Обиду простила окончательно. А Сергей остался доволен собой. Все-таки опыт. Знал, что, такой как она молодой говорить.
Витиеватая, непредсказуемая дрога вывела к высокой стене. Широкие металлические ворота впереди и они на замке. Со стены пристально смотрит камера наблюдения. Приезжий приветственно махнул и продемонстрировал дружелюбный оскал. Тут же раздался скрежет петель и двери распахнулись.
–Тропинкой в лесу внучка идет. А следом волк, волк серый бредет... По запаху чует. На запах идет...
–Ты о чем?
–Дерни за веревочку "Серый", дверь и откроется. Да так, ни о чем, сказку вспомнил, – улыбнулся и прошептал.
Небольшая сторожка у самой стены. Из нее выглядывают двое – стриженые пареньки, еще совсем мальчишки. "Охрана" так сказать.
Сергей усмехнулся и ждет. Но никто к нему не идет. Не спрашивает документы, не проверяет право на вход. Подождал еще немного и дальше поехал. А молодцы с интересом смотрят вослед.
–Тоже мне – охраннички! Заходи, кто хочет и бери, что сможешь... – оценил хмуро. – Гена как всегда. В своем репертуаре...
–Что брать, Сережа? Шишки разве что... – Весело расхохоталась Мира.
Тут же озадаченно посмотрела в одно, затем в другое окно. Не поняла, а что, собственно, охраняют эти нерадивые юноши? Лес да тишь кругом...
Ехали наугад. Небольшая дорога в траве с трудом угадывается. Забирались все дальше вглубь непроходимой чащи. Вертели головами в поисках хоть чего-нибудь. Но ничего не было. И вот, он уже обеспокоенно хмурит брови, а она взволнованно покусывает губы. Заросли неухоженных кустарников, стены высоких многолетних елей. Долго ехали, уже помышляли вернуться к охране, дорогу спросить. Но вдруг деревья расступились. Выпустили на поляну.
В самом центре стоит дом. Не маленький, хотя и не высокий. Всего-то два этажа. Прямоугольной формы белого кирпича. К величественному строению пристроено нечто неуклюжее, одноэтажное, почти кривое. И надпись большими красными буквами на нем. Удивила. Нет, поразила девушку до предела возможностей. Настолько, что она замерла. Рот широко открыла и не моргает, забыла...
–Да-а... мой доктор, удивил, смог, – протянула с долей иронии.
Бессовестно весело расхохотался. Обидел этим слегка.
–Мы приехали, Мира! Не злись...
–Счастье-то какое! Из больницы в больницу. Вот это жизнь!
–Сам не знал, что у него тут больница! – все так же весело хохоча, побожился.
–Должна была догадаться, что ты найдешь ее и в темном лесу...
Сергей вышел из машины и пошел в дом. Наблюдал по пути, как запряженная в телегу кобыла щиплет траву. Хозяин дремлет, не выпуская поводьев из старческих рук...
Девушка потягивалась какое-то время и увлеченно осматривалась. Вглядывалась в лесную даль, прикрыв ладонью глаза, изучала картину неба. Чудесное место, живописное. В конце концов, оставила безмятежность старику и его кобыле. Поспешила в здание.
За порогом узкий коридор, а в нем ряд дверей. Толкнула первую наугад и улыбнулась. "Смотровая". А в ней Сергей душевно приветствует неизвестного мужчину. Лысеющий очкарик в халате, крепко едва не до хруста в ответ обнимает. Весело похлопывает гостя по спине и повторяет бесконечные попытки поднять. Но видно с момента последней встречи один ослаб или второй набрал веса... А может и то и другое вместе... В общем, у восторженного субъекта в очках ничего не получается. Наконец, прекратил свои забавные для сторонних глаз попытки. Бросил неподъемную тяжесть. Правда, лишь после звучного треска. Лопнули швы в рукавах поношенного халата...
Девушка искренне забавлялась. Наблюдать за дурачествами понравилось. Два зрелых мужа, а как дети себя ведут. Радуются встрече. Вот и не мешала. Пусть радуются...
–Наконец-то выманил из твоей берлоги!
–Ничего себе берлога! Крупнейший в столице медицинский центр! Ладно, не томи... Где она?
–Ну вот... А я-то дурень думал, ко мне приехал! Друга старого увидеть. Пересчитать оставшиеся на моей лысине волоски и поострить как всегда по этому поводу... – обижено протянул хозяин дома.
–Их на твоем преумном черепе и в институтские годы по пальцам можно было пересчитать. Теперь и считать нечего, – подразнил, растянул губы в улыбке. – Так ты покажешь или нет?!
–Терпение друг мой! Для начала познакомь меня со своей спутницей.
Сергей оглянулся и лицо посетила улыбка. Просто сказал:
–Это моя Мира...
–Приятно познакомится, а я "его" Гена!.. Старый институтский друг.
–И настоящий слуга науки, – перебил Сергей. – Видишь, в какую глушь от нас спрятался, чтоб ему никто и даже друзья не мешали заглядывать в пробирки.
–Мешают и здесь! Спасу нет! – В сердцах развел руками. Смотрите мол, как живу.
Невысокий, почти полностью облысевший человек. Стоптанные сандалии, потертый белый халат. Кривая заплатка на левом кармане. Милая, хоть и нелепая в сочетании с бессовестно дорогими часами. Толстые линзы в роговой оправе не в силах утаить веселый блеск умных глаз. Лицо не привлекательное, но в чем-то обаятельный тип. Девушке сразу понравился.
–И что же у тебя тут происходит? – спросил гость, и присел на кушетку.
–Стоило раз вылечить одну бабушку, и теперь нет времени на основную работу! Уже перешел на непрерывно-безостановочное лечение местных старушек. Пришлось и больницу им построить.
–А как же старички? – поинтересовался Сергей.
–У нас тут по статистике на одну старушку всего четверть старичка приходится... Дохнут тут мужички. От них же родимых и мрут! Да я и сам скоро скопычусь от этих назойливых бабушек! – устало промокнул свой лоб платочком, продолжил скорбно. – Каждый день едут, пешком идут. Приходится лечить!
–Старушек или половинки дохлых старичков? Оно и понятно. Тяжело жить половинкой...
–И как тебе такому несерьезному крупнейший в столице медицинский центр доверили? – поморщился старый друг. – Ничуть не изменился! Только потолстел...
Самодовольно крякнул в ответ на возмущение в глазах Сергея.
–Я заматерел!
–Слава Богу, что хоть к старости с тобой это произошло. Видели бы вы Мирочка, какой худющий был в институтские-то годы! Ветром сдувало. Благо конспекты были тяжелые. Хорошо их всегда много с ним было!
–Не уклоняйся от темы, Лысая башка!
–Наконец! А-то я все жду, когда он меня старым прозвищем охаит? Чай получишь без сахара! За пренебрежительное отношение к хозяину дома.
–Можно и без заварки, жлобская морда!
–Ты еще и обрезание мое упомяни. Думаю, твоей девушке эта деталь моей анатомии очень интересна, – Обиделся. Забавно раздул щеки.
–Девочка образованная и сама знает, что парню с фамилией Лившиц может слегка не хватать остроты не только в области зрения...
С интересом вслушивалась. Забавная перебранка. Четко видно за блеском обоих пар глаз – нисколько никому не обидна. Всего лишь часть старинного ритуала, выполнение которого строго обязательно.
–Если остроты по поводу моих укороченных членов и блестящей на солнце башки окончены, то я продолжу... В общем, больница местная далеко, переполненная, а тут их и накормят, и спать уложат...
–Ты как всегда страдаешь из-за своей доброты, – усмехнулся Сергей.
–Ну не могу я брать деньги с бедных людей. – Тяжело вздохнул. Вновь лоб платком промокнул. – Жарко.
–Ты и с богатых не можешь. Своей безвозмездностью, Геночка, ты позоришь многострадальный еврейский народ... и статистику анекдотов, между прочим, грубо нарушаешь! – Сергей даже прослезился, давясь смехом.
–В этом мире, Сережа, существует четкая грань между еврейской экономностью и банальным общечеловеческим жлобством! Свойственным всем национальностям одинаково...
–Началось!.. Мира, готовься! После этой реплики обычно идут проповеди о тягостях еврейского многострадального! – С улыбкой охнул. – Только не понятно, как он на лечении нищих бабушек заработал на собственную лабораторию?
–Меня спонсируют! – возмутился очкарик. – И не уходи от разговора! В наших рядах есть жлобы, но это не только наша национальная болезнь!..
–Да-да. Я знаю! Главное что ты ею нисколько не страдаешь!.. Может, когда ты на первом курсе воспалением коры головного мозга переболел, у тебя там, в области жадности что-то атрофировалось?
Сергей откровенно дурачится. Впервые предстал перед своей девушкой в таком непривычном виде. А Мире нравится. Нравится такой Сергей...
–И как я тебя в институте только терпел?! – Тер толстые линзы очков, недоумевая.
–Он меня терпел?! Да если бы не я, ты бы комнаты не нашел в собственном общежитии. Уйдет в магазин и потеряется. Ты лучше расскажи кто тебя, увлеченный очкарик, ночами на скамейках в парке подбирал, где ты углублялся в свои теории?
–На скамейках? – удивилась девушка.
–Уйдет вечером в магазин за пельменями и потеряется вместе с ними. А я хожу как дурак и притом голодный полночи. Подбираю его, от бомжей отбиваю. Он у них своим за годы учебы стал. Да и по виду мало отличался. Равно как и сейчас!
Расхохоталась до слез. И тут же устыдившись, утихла. Оказалось напрасно. Сам Геннадий, все еще механически протирая стекла очков тихо посмеивался. Видно что-то такое припоминал.
–Всего-то пару раз такое было...
–Так ты мне покажешь свою лабораторию, Очкарик?
–Покажу, Тощий! Конечно, покажу! Только разве ты ко мне за этим приехал? – Хитро улыбнулся. Пробуравил понимающим взглядом.
Сергей тоже улыбнулся, и от девушки не ускользнула доля смущения сокрытая в этой улыбке.
–Покажешь ее? – спросил с надеждой.
–Иначе, зачем же ты ехал? Не на мою же лысину любоваться. Моя лысина тут уже давно прячется, зазывая в гости, твои седины, а приехал ты только сейчас. Пошли уже...
Сергей пристыжено пробурчал что-то невнятное. И тут же получил... Дружеский хлопок по плечу и теплую понимающую улыбку.
Покинули "смотровую" и направились дальше по коридору. Оказалось, в изолятор идут. Гена осторожно распахнул нужную дверь и робко за нее заглянул.
–Не спит... Заходите.
В небольшой комнате плотно задернуты шторы. На простой сетчатой кровати сидит девочка. С виду не старше пяти. Красивый черноглазый ребенок с кудрями цвета воронова крыла. Одета в длинную для хрупкого тельца футболку. Держит чумазую куклу в руках. Правая нога плотно забинтована от щиколотки до колена.
Ребенок с интересом наблюдает за посетителями блестящими черными глазами. Каким-то недетским, осознанным взглядом смотрит. Молчит...
Гена опустился на корточки. Прямо перед малышкой присел. Трогательно нежно спросил:
–Хочешь конфетку, милая?
Черноглазка смотрела внимательно, но не ответила ни "да", ни "нет". Тем не менее, доктор достал из кармана сладость и вложил в хрупкую ладошку.
–Я хочу познакомить тебя со своими друзьями. Это Сергей, а это Мира.
Малышка с интересом смотрела на незнакомку. Сергей не заинтересовал. У него не было длинных светлых волос. Именно они привлекли пристальное внимание ребенка.
–Не понимаю, на каком языке она говорит. Русский точно не знает, – протирая линзы очков, сознался ученый.
–А в этом нам поможет Мира, – с воодушевлением сообщил Сергей. Подтолкнул девушку. – Она у нас переводчица. Знает несколько языков. Детка, поговори с девочкой.
Мира покосилась на любимого. Неприятные подозрения у нее появились. Совместный выходной, так он сказал. А выяснилось, она нужна по другой причине. Вот зачем он ее с собой взял!.. В душе еще оставалась сомнения, но их тут же развеяли.
–Да, Мира, поговори с ней, пожалуйста. Сережа по телефону очень хвалил тебя как переводчика.
Обидно вот так разочароваться. Но делать нечего. Опустилась к ребенку, рядом с кроватью присела. Тепло улыбнулась, спросила:
–Wie geht es dir?*
Девочка молчит, только хмурит тонкие бровки. И смотрит, смотри на золотистые волосы. В светло-карие, с янтарным оттенком глаза заглядывает.
–Bonjour. Ca va? Comment t`appelles-tu?**
И снова в ответ тишина. Еще одна фразу, уже без надежды: "Do you speak English?". Но малышка явно не "ду". Черные бровки гнутся, но звуки в ответ не идут. Все что интересует девочку – золото чужих волос. Вдруг отложила грязную куколку и потянулась к девушке. Пришлось откликнуться на порыв, взять на руки. Черноглазка тут же шею обвила и крепко обняла. Уложила кудрявую головку на плечо, зажмурила глаза. И шепнула: "ангал". А потом – "мируна" и прижалась покрепче.
Мужчины в недоумении переглянулись. Девушка улыбается и пожимает плечами. Сама ничего не понимает, но гладит ребенка по волосам. Успокаивает.
–Что ты ей сказала? – возбужденно спросил Сергей.
–Банальные фразы. Вряд ли она меня поняла. Я ее тоже...
Девочка подняла личико и схватила золотистый локон. Смотрит, смотрит увлеченно. Вертит прядкой и так сяк, и вдруг снова заговорила. Скороговоркой произнесла:
–Бррыгрн вррнаб сан шайнин.
–The sun is shining? – переспросила девушка.
–Что она сказала? – воскликнули оба.
–Тише! The sun is shining?..
Девочка не ответила. Пристально смотрела и хмурилась.
–The sun?..
–Сан. Шайнин. Сан. Шайнин, – шептала девочка и дергала волосы девушки. Показывала ей их. – Сан.
–Что она говорит? – нетерпеливо выпытывали мужчины.
–Не знаю. Тарабарщина какая-то. Напомнило английский. "Солнце светит". Что-то про волосы мои говорит.
–Ангал? – спросила у ребенка. – Что это – ангал?
Дергала свои волосы, повторяла за девочкой "сан шайнин" и твердили ей "ангал". Малышка молчала, наблюдала, а потом показала пальцем на девушку и твердо повторила:
–Ангал.
–Это она про тебя сказала. Ангал похоже на ангел, – предположил Геннадий.
–Не знаю. Не уверена. Но даже если это и язык, то мне он не знаком. Она его выдумала. Сережа, дети ведь так делают в результате сильной психической травмы?
Вернулись глазами к малышке. Ребенок продолжает увлеченно теребить чужие пряди.
–Откуда она у вас?
–Местные жители нашли в лесу, одну, окровавленную и привезли ко мне. Они мне сюда все, что можно везут. Даже раненых ежиков...
Осекся Гена. Густо покраснел. Не выдержал взгляд Сергея. Еще бы! Тот так смотрел! В глазах уже масса шуток и колких острот. Гена – бесстрашный спаситель ежиков! А раньше-то был кто? Просто – "лысый жлоб". Неброско. Терпимо. Почти хорошо! И все эти местные. Чтоб их! Чтоб!..
–Наверное, нужно девочку в милицию отвезти. Ее должно быть ищут родители, – предложила переводчица.
Переглянулись мужчины. Геннадий стал вновь теребить свои очки. Сергей нахмурился.
–Нет, Мира. Мы не станем ее никому показывать. По крайней мере, пока. – Серьезен, даже строг. И голос уже не терпит никаких возражений.
–Сережа, это ребенок. Потерявшийся, испуганный ребенок. Если бы это была твоя дочь? Гена, я же права?
В растерянности с надеждой взглянула на хозяина дома. Последний смущенно увел глаза. Все очки теребит, в сторону смотрит. Стыд пробрал, стыд...
–Девочка говорит на выдуманном языке. Налицо нарушения психики. Это не твой профиль, Сергей!
–Это очень необычный ребенок, Мира, – между тем твердо чеканит последний. – Не только потому, что она говорит на непонятном языке. Гена, расскажи ей все.
–Ее привезли сюда несколько дней назад. Испуганную, с довольно нехорошей раной на ноге. Но, несмотря на большую кровопотерю, девочка чувствовала себя достаточно хорошо и сразу после перевязки уснула. Всю ночь ее состояние было вполне нормальным, а мое мгновенно стало критическим. Я взял ее кровь на анализ, но когда взглянул на результат, подумал, что переработал, и галлюцинирую. Потому что таких показателей не то, что у ребенка, вообще у человека быть не может! В ее организме все словно с ума сошло. Все что могло, превысило норму в сотни раз! Но самое удивительное, клетки мышечной ткани и кожных покровов в месте ранения росли и множились с невероятной скоростью. Разбухали как дрожжи в тепле! Это переворот, революция в мире науки! Маленькие ранки затягиваются у нее мгновенно. От вчерашних, уже нет следа. От уколов затягиваются за треть часа! Я делал фото до и после и покажу их вам. Но я отвлекся. Утром она попросила еду.
–Как?
–Жестами конечно. Тыкала пальчиком в рот, гладила животик. Кстати, урчало в нем так,
* Wie geht es dir? – пер. с нем. – "Как твои дела?".
** Bonjour. Ca va? Comment t`appelles-tu?** – пер. с фр. – "Здравствуй. Как дела? Как тебя зовут?"
что и глухой услышал бы... Мы приносили разную пищу, но маленькая неизменно отказывалась. Только упрямо тыкала пальцем в рот. Словно просила что-то конкретное. Тогда я на руках отнес ее на кухню и просто открыл холодильник. Мы очень удивились выбору! Думаю, лучше будет показать...
Гена вышел из комнаты. Пока отсутствовал, Мира усадила ребенка на кровать. Девочка тут же схватила свою куклу и стала играть. Но все время поглядывала на девушку и улыбалась ей. Тянулась порой пальчиком к золотым волосам и повторяла на своем тарабарском "бррыгрн". Хлопала в ладоши и радостно смеялась.
Очаровала Миру Зотову. Очаровала.
Вскоре вернулся хозяин дома с тарелкой в руках. Осторожно опустил ее на колени девочки и сдернул салфетку...
Мира удивилась до предела. На огромной белом блюде кусок сырой печени. Лежит, сочится кровавой юшкой. Соком бежит. Не успела что-то сказать, девочка, сверкнув глазами, откинула куклу. Схватила кусок, и волна тошноты подкатила к горлу зрителей. Ребенок набивает рот. Не ест, с жадностью "жрет"...
Мира зажала рот. С ужасом в янтарных глазах наблюдала. Тонкие струйки бегут по подбородку. Вниз, на футболку текут. Стекают, струятся, капают на белоснежные одежды. И быстро, мгновенно, молниеносно исчезает сырая плоть в маленьком рту... "Ууу-у-ууу", – протяжный звук рвотных позывов. С трудом удержала, насилу...
Доела девочка. С нескрываемым удовольствием капли с пальцев слизнула и улыбнулась. А зубы в крови.
Гена смотрит на лица. Даже Сергей побледнел. Что говорить по Миру? Задеревенела. Позеленела. Мутит ее, шатает. Но все-таки держится, стоит. Не падает.
Первым тишину нарушил хозяин дома. Продолжил рассказ:
–Уже к утру рана значительно уменьшилась в размерах. И затягивается она необычно. Я уверен, не останется рубца. Неизвестная миру потрясающая регенерация...
–Может у девочки низкий гемоглобин? – Глупая попытка объяснить любовь ребенка к сырой печени. Сама в эти слова не поверила. Но что-то нужно было говорить. Зрелище до предела шокировало.
–У девочки такой гемоглобин, какой еще никому не снился! К тому же она ест не только печень, а любое сырое мясо. Печень, правда, любит особенно. И что странно – шоколад. Ворует у сиделки конфеты. Просто чувствует их, где не спрячь! А один раз забралась в сахарницу и все выела. А там было не мало! Заказал местным жителям две банки меда. У меня совсем не осталось ничего сладкого. Она все съела.
–Покажи ей, – Загадочно улыбнулся Сергей.
Хозяин дома послушно кивнул. Опустился к девочке и обхватил личико своими руками. Оттянул большими пальцами края ее верхней губы.
–Смотрите внимательно.
Приблизившись, Мира осторожно нагнулась. Теперь девочка ее пугала. Но пока девушка ровным счетом ничего не увидела. Примечательного, необычного ничего. Заурядный детский ротик. Но в следующий миг Гена слегка надавил на десны в области третьих зубов. Глаза девушки буквально полезли из орбит. Повторное удивление. Уже откровенный шок. Видит, крошечные зубки под давлением стали парой приличных клыков. На глазах удлинились вдвое. Отпустил Гена пальцы – скрылись. И так пару раз. Туда – назад, туда – назад. Сергей сверкнул улыбкой. В карих интерес исследователя. А у девушки паника и мелкий озноб. Потому что зрелище продолжилось. Повторилось с нижним рядом зубов.
–Что же это такое? Аномалия? Второй ряд? – в ужасе прохрипела. Какой бред! Даже звучит нелепо.
–Это не второй ряд, это еще первый! Представляешь, какие зубки у нее вырастут потом?
–Вы планируете ее оставить тут, чтобы исследовать? Она вам что, подопытный кролик? У нее где-то есть мама, которая вероятно ищет ее и волнуется.
–Да, мама. Которая на пару с дочуркой ест сырое мясо. С хрустом костей... – перебил с раздражением Сергей.
–Думаешь, это наследственное?
–Посмотрим. Гена я хочу посмотреть твои материалы, и образцы анализов. И возможно, взять новые. Пошли, все же покажешь мне свою лабораторию. И давай устроим Миру куда-нибудь. Услуги переводчика нам больше не нужны... – бросил довольно резко.
Изо всех сил давила в себе негодование за такое пренебрежительное отношение. Стыдно перед Геной. И обидно... Успокоиться не выходит. Он даже не смотрит на нее! Даже не смотрит... Такое чувство, вообще не нужна. Нет ее тут. Или, напротив, она тут одна...
Сергей увлеченно задает другу вопросы, Гена отвечает и укладывает малютку в кровать.
Круто развернулась, переводчица ушла. Покинула палату, покинула коридор, дом. Во двор. Во двор...
Нет телеги со стариком. Исчезла с места постоя. Радостно поют птицы, ярко светит солнце. Все дышит жизнью и теплом. Только ее душе холодно. Так холодно, словно вокруг зима. Лед, снег и воют ветра...
Сорвала длинную травинку, уныло побрела. Прочь от большого дома. От очередного безрадостного выходного прочь. Наедине с собой... Всегда наедине с тишиной.
