Текст книги "Провокации (СИ)"
Автор книги: свежая_мята
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Питер никогда не думал о себе как о человеке, который умеет провоцировать. И первые пару раз, когда он именно это, черт возьми, и делает, он так тоже не думает. Ему кажется, что он просто пытается найти себя. Просто хочет найти, куда выплеснуть энергию, и дело совсем не в том внимании, которое ему оказывает после этого Старк.
Дело совсем не в его смс, думает Питер.
Дело в самом Старке.
Дело в том, как он не идет с Питером на контакт; в том, как он закрывает глаза на все сообщения Питера; в том, как не воспринимает Питера всерьез. И потому все случается как-то само собой.
Сначала Питер идет на мост. В тот вечер он не думает о Старке, разве что самую малость, просто на фоне всех скопившихся проблем, потому что Питер, пусть даже выглядит как герой, который способен решить самую трудную ситуацию в мире, внутри – все еще подросток, которому никто не объяснил, что то, что в душе пусто и холодно, – это нормально. И то, что все сталкивались с проблемами в школе, с огромным количеством домашнего задания, непониманием окружающих и наличием определенных секретов даже от близких друзей.
Тетя Мэй, конечно, женщина мировая: она не ругает за вот уже третий потерянный рюкзак, не гнобит за успеваемость, которая скачет вверх и вниз, как нечто невероятно непостоянное, и продолжает быть самым понимающим человеком, которого Питер в жизни своей встречал. Но даже она не может понять Питера до конца – он сам себя не понимает в последнее время, сам не может догадаться, что же ему нужно и чего он хочет.
Единственное, что понятно и кристально ясно, – это необходимость побыть одному. Совсем одному. Не заперевшись в своей комнате или выбравшись на пожарную лестницу соседнего дома, а где-то, где искать никто не будет. А если и найдет – то только кто-то незнакомый.
Поэтому он идет на мост, по стороне, на которую не попадают лучи прожекторов, добирается до самой его верхушки и уютно устраивается на балках. Здесь тихо и немного ветрено, но спокойно. И Питеру кажется, что он готов проторчать здесь вечность, потому что чувство умиротворения заполняет каждую клеточку его тела и сознания, и ему – наконец-то, впервые за последние несколько недель, – хорошо во всех смыслах.
А потом в кармане вибрирует телефон, и Питеру очень хочется отправить его в пролив под мостом.
«Ты что, решил утопиться? На твоем месте, я бы выбрал мост повыше».
Питер закатывает глаза. Значит, на вот это у мистера Старка время есть, а на то, чтобы выслушать его подозрения о новом злодее в городе, – нет?
«Раньше ваши шутки были смешнее, мистер Старк», – раздраженно набирает Питер в ответ. От былого спокойствия не остается и следа, и это злит еще больше.
«Ну извини, наверное, старею».
Питер ничего не отвечает на это сообщение, а только затыкает уши наушниками и смотрит на огни Манхэттена, которые отсюда, с такой высоты, смотрятся просто потрясающе.
«Что, даже не спросишь, как я тебя нашел?»
Он ухмыляется и мысленно отвечает на этот вопрос: «GPS-маячки в паутинометах». Он не был бы собой, если бы не догадался об этом еще давно, как только Старк вообще заикнулся, что они встроены в его костюм. Но Старку знать об этом совсем не обязательно. Совсем.
«Питер, не отвечать на сообщения неприлично».
«Но вам почему-то можно», – дерзит Питер в ответ, не силах отказать себе в таком удовольствии, и отключает вибрацию, снова смотря на Манхэттен.
Дома он получает нагоняй от тети, потому что той вдруг срочно понадобился Питер, а дома его не обнаружилось – «На часах, молодой человек, уже половина второго ночи!» – но кроме пропущенных звонков Питер не находит ни одного больше сообщения.
Пустота и холод, кажется, накрывают с головой.
***
Следующий раз тоже происходит как-то сам собой. Питер просто не может пройти мимо очередной перепалки, разворачивающейся в одной из подворотен Куинса. И дело тут совсем не в том, что у него кулаки чешутся от желания ввязаться в потасовку. Просто зачем ему еще сверхспособности, если он ни-ку-да не может их применить?
Ему, конечно, знатно достается, но противникам, справедливости ради, – сильнее. Хотя синяк на скуле обещает не сходить еще пару недель как минимум, и как прятать это украшение – Питер не знает.
Домой он добирается ближе к вечеру, и, на его счастье, тети еще нет дома, поэтому он просто прикладывает лед к своим синякам и плетется в комнату. Через пару минут после того, как за ним закрывается дверь, на телефон приходит сообщение с названием мази, которая помогает быстрее свести синяки. От Старка.
Питер вздыхает.
За что ему все это?
«Я знаю, как сводить синяки», – отправляет он вместо благодарности и готов поклясться, что там, у себя в башне, Старк вздыхает, потирая пальцами лоб.
«Мог бы просто сказать спасибо, Питер».
«За то, что обратили на меня внимание, или за то, что следите за мной?».
Питер не ждет ответа. Питеру ответ к черту не сдался, потому что он просто не понимает, какого черта происходит. Почему Старк то пропадает из его жизни, то едва ли не выгоняет Питера из своей, продолжая незримо покровительствовать ему, то врывается вот так – без стука, без предупреждения, подло и вероломно, потому что…
Питер не может объяснить, почему, потому что он и сам не знает причин своей реакции на каждое сообщение. Внутри будто что-то обрывается, как если бы он ждал совсем других слов, пустота и холод поднимаются с обломков души и самообладания, которое рядом с мистером Старком просто крошится в пыль, а пульс скачет, ровно как успеваемость Питера.
И он не видит логичных причин. Не в этот раз.
«Последи за своими манерами»
«А иначе вы снова пропадете на несколько недель?»
Старк не отвечает на эту провокацию, как и в прошлый раз, а Питеру хочется побиться головой о стену за свою несдержанность, потому что, в общем-то, после таких выпадов у Старка просто нет поводов и дальше возиться с ним, потому что он ведет себя как ребенок.
А потом Питер улыбается и думает: он ведь на самом деле еще ребенок.
Только все об этом забыли.
***
Третий раз – это уже не случайность и не совпадение. И даже не закономерность.
Старк назначает Питеру встречу. Питер, конечно, рад. Питер не может не радоваться, потому что он добивался этого долго, а теперь, кажется, Старк наконец готов его выслушать.
Вот только воспримет ли он его всерьез?
И у Питера что-то в голове щелкает.
В те разы, когда он, так или иначе, подвергал себя опасности, Тони ему писал. То есть, внимание было, и даже за саркастичными формулировками легко угадывалось своеобразное волнение Старка. Значит ли это, что на сей раз тоже сработает?
Питер не знает, но Питеру очень-очень хочется, чтобы сработало.
А потому он добирается до не самого благополучного райончика и покупает там пачку сигарет, чтобы на встрече от него пахло дымом.
Уже после первой затяжки эта затея кажется ему глупой, но он не отступает. Он упрямый, он это знает, а потому – кашляя, сначала даже слегка задыхаясь, – докуривает сигарету, все равно чувствуя себя каким-то особенно бестолковым ребенком, который пытается добиться внимания родителей, а потому постоянно дергает их за рукав, плюнув на неподходящую обстановку.
Когда приезжает Хэппи, то он только недобро косится на Питера, но даже в этом неодобрении есть… понимание? Питер дергает плечом, решая не думать, откуда оно взялось, и просто запрыгивает в машину. Он ждет, что они поедут в Башню, что Тони наконец увидится с ним, но машина не двигается с места.
Вместо этого Хэппи обращается к Питеру:
– Мистер Старк сегодня не сможет с тобой встретиться. Он позвонит тебе вечером, а пока он попросил, чтобы ты рассказал мне все, что ты знаешь о Стервятнике.
Питер удивленно косится на своего куратора, потому что это ну никак не входило в его планы, а потом все же рассказывает обо всем, что ему известно.
И хотя он старается, чтобы голос звучал уверенно и нормально, внутри у него все равно хаос и бардак, потому что он сбит с толку поведением Старка. Он боится его? Он… избегает его? Какого черта он уже которую неделю подряд не может найти на него хотя бы долбанных двадцать минут, потому что, серьезно, Питеру больше и не нужно.
Просто знать, что Старк о нем еще помнит.
Просто знать, что Старку он еще нужен.
Просто знать, что Старк еще видит в нем потенциал, а не только глупого ребенка.
В конце встречи Хэппи, сдержанно улыбаясь, просит больше не курить.
Вечером Старк пишет смс: «Карапуз, еще раз закуришь – я надеру тебе задницу».
Питеру кажется, что он сошел с ума.
***
Осознание никогда не было любимым чувством Питера, потому что всегда приходило в самый неподходящий момент. На этот раз все немного иначе: подходящего момента не бывает никогда, но то, что это осознание приносит с собой, убивает само по себе.
Это утро не задается с самого начала. Он не слышит будильник, а потому спит на полчаса дольше и отчаянно опаздывает в школу. Он просыпается со стояком, и это, в общем-то, нормальная ситуация для подростка, но только не тогда, когда ты опаздываешь.
И уж точно не тогда, когда, стоя в душе, осознаешь, что встало у тебя на сон, в котором был…
Тони Старк.
Тони, мать его, Старк, который не дает Питеру спокойной жизни вот уже несколько долгих месяцев подряд.
Тони, мать его, Старк, в которого Питер, кажется, влюблен.
Он, стоя под горячими струями, анализирует весь опыт его общения со Старком и выводы делает неутешительные. Он влюблен. Влюблен так сильно, что теперь у него даже встает на него. Влюблен настолько, что сейчас, когда он просто думает, даже не представляя Тони перед глазами, по телу бегут мурашки, а внутри что-то теплеет и предательски очень сильно – даже больно – тянет.
Это отвратительно.
Потому что – совершенно точно – невзаимно.
И Питеру смешно. Сначала Лиз, в которую он безответно и долго был влюблен. Теперь Старк, в которого так же – безответно и, кажется, надолго. Дальше что? Он так и проживет до скончания дней своих неудачником, который будет влюбляться в неподходящих людей?
И еще больше этот день испортить не может ничего. Даже то, что тетя ругает его за прогул школы. Какая тут школа, когда ты просыпаешься и понимаешь, что влюблен в человека, который годится тебе в отцы?
И дело даже не в возрасте.
Где Питер – и где Тони.
Дело не в возрасте. Дело в самом Старке, дело в том, что они почти не пересекаются, и дело в его дурацких смс, которые все делают еще хуже. Потому что Питеру бы отдохнуть от этого всего, прийти в себя, понять, что, может, он надумал себе эту влюбленность, что это просто обострение весеннее. Питеру бы просто взять перерыв, передохнуть и собрать себя заново, потому что этого – слишком много для одного подростка.
Но это жизнь Питера. Здесь никому нет дела до того, что он подросток, когда вопрос касается его жизни вне супергеройского амплуа.
А потому уже вечером приходит смс от Тони. И Питер, едва завидев имя отправителя, жмурится несколько тягучих секунд, надеясь, что ему просто показалось.
Открыв глаза, видит: не показалось.
«С каких пор ты прогуливаешь школу?»
«Так получилось. Я не специально. Проспал».
«И чем же таким ты занимался всю ночь?»
Питеру очень хочется видеть в этом провокацию и – если уж быть откровенными до конца – ревность. Хотя бы немного. Просто потому, что Питер влюблен, и потому, что ему необходимо иметь хотя бы иллюзию нужности Старку.
«Спал».
«И что же помешало тебе выспаться?».
«Может быть, то же, что вам – встретиться со мной в прошлый раз?».
Питер не злопамятный, но Питер не забыл, потому что это казалось чистой воды предательством, к которому он оказался не готов.
«Когда ты перестанешь мне дерзить?».
«Когда вы перестанете меня избегать».
Питер чувствует, что играет с огнем, но его отчаяние набирает обороты с каждой новой напечатанной буквой. Он не знает, как еще вывести Старка на встречу. Как еще достучаться до него и сказать, что он ему, Питеру, нужен?
Питеру кажется, что с недавних пор это неоновыми буквами написано у него на лбу. И как же Старк – с высоты-то своей башни – этого еще не увидел?
Ответа не приходит. Питер усмехается.
Когда же Вселенная тоже вспомнит, что он – всего лишь подросток?
***
Через две недели отчаяние доходит до крайней точки.
Ребята из класса решают раздобыть поддельные документы и наведаться в какой-нибудь клуб, потому что «ребята, мы молоды, так почему бы нам не зажечь?».
Месяц назад Питер бы отказался. Месяц назад он бы сказал, что у него куча дел, а еще «знаете, эта стажировка от Старка, после нее совсем нет сил».
Сегодня же он говорит: «Да, пойдемте, сейчас самое время». Все смотрят на него с удивлением, но Питер только улыбается им, надеясь, что улыбка не выглядит усталой и натянутой, и выгибает бровь.
Ребята обсуждают детали, Флэш вспоминает, где можно достать поддельное ID, и вечером они встречаются у дверей не слишком популярного ночного клуба, репутация которого все же позволяет находиться там с минимальным риском для жизни.
Едва они только заходят внутрь, Питер понимает, что это было глупой идеей. Паучий укус обострил все его ощущения, и зрение – прежде всего, а здесь все в кислотно-неоновых тонах, и боже, почему это так больно? Питер жмурится, но все же берет себя в руки и почти на ощупь добирается до барной стойки.
Одноклассники птичками рассыпаются по всему клубу, и найти кого-то теперь почти нереально в этой разномастной, постоянно двигающейся толпе, которая, того и гляди, засосет тебя в свой водоворот и даже не поморщится. Питер упирается локтями в стойку, потому что у него кружится голова, а в висках что-то размеренно стучит мелким молотком, сводя с ума.
Кто-то берет его за руку, и он поворачивается в ту сторону. Этим «кем-то» оказывается Лиз, и Питер не может не улыбнуться: сейчас подходящий момент, чтобы признаться, открыться, и плевать, как она это воспримет.
Вот только признаваться уже не в чем.
– Что с тобой? – спрашивает она, перекрикивая музыку.
– Слишком громко, – отвечает Питер, так же крича.
– Выпей что-нибудь, станет лучше, – советует Лиз. Питер не видит в этом логики, но потом, вспоминая, где он, понимая, что это – тоже неплохой способ спровоцировать Старка хоть на что-нибудь, потому что паутинометы надежно спрятаны у него под манжетами рубашки, а значит – Старк знает о его местонахождении, – Питер пьет. Он заказывает себе какой-то коктейль, радуясь, что здесь поддельное удостоверение личности тоже срабатывает на ура, и выпивает, чувствуя алкогольную горечь на языке.
Через пару мгновений становится лучше. Звуки притупляются, яркость не так сильно бьет по глазам, и Лиз, все еще сидящая рядом, улыбается ему и тащит танцевать. Питер не умеет, и будь он в более стабильном состоянии, он бы даже не согласился, но сейчас – сейчас ему плевать, потому что он только ждет смс от Старка, потому что тот не может оставить это без внимания. Питер слишком хорошо его знает.
Или думает, что знает.
Он допивает коктейль и вместе с Лиз ныряет в ту самую толпу, которая беснуется все сильнее с каждым новым треком. И она принимает их, как масло – горячий нож, потому что они вливаются в нее, как будто здесь их законное место, и танец сам идет из глубины тела, если, конечно, эти ритмичные дергания можно назвать танцем.
Алкоголь действует все сильнее. Питер уверенно стоит на ногах, но в голове приятный шум, а в теле – легкость, которую он никогда не испытывал, а потому Питер забывается, отпуская себя. Он танцует, скользит руками по телу Лиз – не откровенно, не пошло, а просто потому, что так надо, потому, что здесь, в толпе, такие правила, – и ему хорошо. Прямо как тогда на мосту. Ни одна мысль не касается Тони Старка, перед глазами не стоит его образ, и это – лучшее, что случалось с Питером за всю его жизнь. Даже лучше укуса.
А потом он чувствует на себе чей-то взгляд и, обернувшись, сталкивается глазами со Старком.
«Твою мать», – проносится у Питера в голове. Тони только чуть наклоняет голову, взглядом будто спрашивая, какого черта Питер тут забыл, и Питер отворачивается, продолжая танцевать и снова притягивая Лиз к себе. На этот раз – чуть сильнее и ближе, но она не сопротивляется, а ему только это и нужно, потому что Старк все еще смотрит.
И его взгляд не исчезает на протяжении всей песни. Питер – тоже упрямый. Питер танцует до победного, он не отступается до самого финального аккорда композиции, а после Лиз берет его за руку и ведет в сторону выхода. Как раз туда, где все еще стоит Тони, мать его, Старк.
Питер не хочет туда идти. Питер не хочет с ним сейчас ни разговаривать, ни видеться, потому что, ну, он совсем не в том состоянии, он пьян, немного возбужден от громкой музыки и танцев. И это явно не самый удачный момент.
Но когда в его жизни что-то происходило в удачный момент?
– Юная леди, позвольте мне украсть у вас вашего кавалера, – обольстительным голосом говорит Старк так, что его слышно на фоне все еще играющей музыки, и Лиз теряется и отпускает руку Питера. Ее тут же берет Старк и уводит его из зала на свежий воздух.
Тишина, стоящая на улице, оглушает. Не помогают даже сигналящие машины и шум большого города. После клуба здесь – очень тихо.
– И какого черта тебя сюда понесло? – спрашивает Тони, как только они оказываются в машине. Сегодня он сам за рулем, они едут без Хэппи, и Питера это немного – самую малость – удивляет.
Потому что, в общем-то, ему плевать. На все, что связано со Старком.
Или он очень убедительно себе врет.
Потому что его тело буквально кричит о том, что вот он, Старк, только руку протяни и коснись его. И можно будет еще месяц жить воспоминаниями об этом прикосновении, которое легко выдать за случайное.
– А вас? – в привычной манере общения со Старком отвечает Питер. Старк выдыхает сквозь зубы.
– Глупый ты ребенок. Скажи мне, как я могу относиться к тебе, как ко взрослому, если ты ведешь себя, как последняя малолетка? – устало спрашивает он. Питер на мгновение выпадает из реальности, потому что это звучит обидно и вообще – звучит так, будто Старк пытался относиться к нему иначе.
По мнению Питера – ни черта тот не пытался.
По мнению Питера – он устал.
– А можно вы просто никак не будете ко мне относиться? – не менее уставшим тоном спрашивает Питер. Тони чуть слышно рычит – или Питеру кажется? – и сворачивает, увидев первый же свободный двор.
– Какого черта ты творишь? – он поворачивается к Питеру, включает в салоне свет, неярко, просто чтобы видеть лицо Питера, и смотрит в упор. Питеру от этого взгляда жарко и страшно одновременно, потому что, кажется, он нашел тот самый предел, после которого дальнейшие провокации – это подпись в собственном смертном приговоре.
Но что? Правильно. Ему плевать.
– А на что это похоже?
– Да убери ты свою манеру отвечать вопросом на вопрос! – восклицает Тони. Питер вздрагивает, но быстро возвращает себе прежнюю уверенность, граничащую с идиотизмом. – Похоже на то, что ты меня провоцируешь, Питер. И что, ты меня провоцируешь?
– А если и так?
Тони устало качает головой.
– Питер, это тяжело, знаешь? Наблюдать за всеми твоими выкрутасами и не понимать, какого черта ты делаешь и зачем. Я, конечно, умный, но подростки – совершенно не та сфера, в которой я разбираюсь. Так что, пожалуйста, облегчи мне задачу. Ответь откровенно: какого черта ты делаешь? – И прежде, чем Питер успевает раскрыть рот для ответа, добавляет: – И если ты сейчас снова ответишь вопросом, я позвоню твоей тете и скажу, в каком клубе ты пропадаешь и где ты взял поддельное свидетельство. Я думаю, она очень обрадуется этому.
Питер вздыхает. Это очень нечестный шантаж.
– Я… не пытаюсь ответить вопросом на вопрос, но неужели вы еще сами не догадались? Вы же умный, сами только что сказали. По-моему, это лежит на поверхности. Любой дурак бы давно это понял. А вы-то, мистер Старк, далеко не дурак.
Тони смотрит на него внимательно и долго. Питеру хочется выйти подышать, потому что под этим взглядом – не-воз-мож-но что-то делать. Под этим взглядом невозможно даже существовать, что уж тут говорить о дыхании и нормальном соображении.
– Ну надо же, – произносит, наконец, Старк. – Влюблен в меня, значит. Да? Я угадал?
Питер кивает, потому что выбора-то у него особо нет. Если что – утром он сможет спихнуть это на алкоголь, если что-то пойдет не так.
– Целовать я тебя не буду, – продолжает Старк. Питер выпрямляется на сидении. – Как я уже говорил, подростки – не моя сфера, Питер. Но если ты готов подождать…
– Подождать чего? – недоуменно спрашивает Питер.
– Твоего совершеннолетия, – спокойно отвечает Старк. – То тогда, возможно, так уж и быть…
– Вы меня поцелуете? – неверяще восклицает Питер, во все глаза смотря на Старка. Тот кивает. Питер улыбается, не в силах сдержать улыбку, и чуть наклоняет голову.
– А почему не сейчас?
– Питер, тебе ведь еще даже семнадцати нет.
– А сколько вам было, когда вы впервые поцеловались? – спрашивает Питер с легкой улыбкой. Провоцирует. Тони ухмыляется.
– Я – совсем…
– Другое дело? – снова перебивает Питер и наклоняется к Старку ближе. – Почему же? Потому, что вы старше, или есть еще какие-то веские при…
Обычно Питеру не нравится, когда его перебивают, потому что тогда ему кажется, что всерьез его никто воспринимать не спешит. Но сейчас – сейчас он не против, потому что Старк резко подается вперед и целует его. Пусть перебивает, пусть затыкает, черт с ним, но он це-лу-ет.
И это прекрасно. И от этого внутри жарко и восхитительно неспокойно. И от этого в голове что-то, наконец, находит свое место.
И когда Питер отвечает на поцелуй – как умеет, это, все же, его первый опыт – Старк притягивает его немного ближе, хотя это очень неудобно в машине.
И Питер понимает: ради этого он готов подождать до совершеннолетия, потому что дальше – он верит – все будет только лучше.
