Текст книги "Звёздный рой (СИ)"

Автор книги: Sumya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Рот? – спросил один.

– Ты тоже? – уточнил второй.

– Давай вдвоем.

– Не получится, он неопытный совсем.

– Так мы не глубоко.

– А я тогда еще разок «зайду сзади», – влез в их беседу третий.

Оставалось только позавидовать скорости их сексуального восстановления.

– Рот ему не порвите, – прикрикнул на них Вайс.

– Мы не обидим кроху, – откликнулся один из пиратов, – высуни язычок, малыш, полижи нас, мы не будем пихаться. Давай, сделай это.

Это был только второй круг.

Пираты приходили сменами. По несколько человек. Покорно ждали своей очереди. Ни разу не взяли Доу вдвоем в задницу. Не били его, не мучили. Ни разу не разделись. Ни разу не кончили раньше него. С Доу они обращались нежно, гладили, целовали, ласкали. А кроме того, кормили чуть ли не с ложечки, водили в туалет и душ за ширму, укладывали в кровать. Меняли простыню на трахательном матрасе и ни разу не покусились на его кровать, даже не сели на неё, дожидаясь, когда же можно будет присунуть лейтенанту.

Стоуну казалось, что он начал замечать какую-то закономерность в действиях пиратов. Один всегда был врач. Судя по всему, Вайс был их руководителем медицинской службы. Врач, получив свою порцию Доу, усаживался где-то в пределах видимости и приглядывал за процессом. Иногда подносил к Доу медицинский сканер, считывал показания и неизменно кивал, разрешая продолжать. Еще в смене всегда был кто-то из офицерского состава, если такие понятия у пиратов были в ходу, а остальные двое или трое были простыми пиратами.

Первое время Доу ещё тоскливо смотрел из своей камеры в сторону экипажа. Стоун неизменно отворачивался в этот момент, не желая встречаться с Доу глазами. Потом Доу и вовсе перестал искать поддержки взглядом.

Один раз к решетке протиснулся НʼТха. Он встал совсем рядом со Стоуном и смотрел, как трахают Доу, как ему дрочат, заставляя спустить. Да уж, после такого Доу во флоте делать нечего. Пусть он и пошел на это ради экипажа, такой пидарасни Объединенный Флот ему не простит.

– Держитесь, лейтенант, – сказал НʼТха, когда очередной раунд был позади, и пираты принялись кормить Доу супом с ложки, потому что руки у него тряслись, – по моим расчетам пираты покинут корабль не позднее, чем через двадцать два стандартных часа и тринадцать стандартных минут.

Стоун решил, что Доу ничего не услышал, но тот заторможено поднял голову и слабо махнул рукой. Значит, соображает еще. Сколько раз его успели поиметь за это время? Пару сотен точно. Чертовы пришельцы были неутомимы. Стоуну даже показалось, что Доу больше выматывает необходимость так много кончать, нежели насилие над телом.

Декстер, который все же, вероятно, являлся их капитаном, за это время так и не появился в трюме. Видимо, сняв сливки, он решил не пользоваться подержанным товаром. Стоун его прекрасно понимал, шлюхи в дешевых борделях на отсталых планетах выглядели лучше, чем затраханный до потери сознания Доу.

Тем не менее, Декстер явился в последний день, нашел глазами Стоуна и приблизился к клетке:

– Мы забрали всё, что нас интересовало, и даже кое-что еще. Но оставили вам маневровые. Вскоре мы пустим газ, который заставит вас уснуть. Когда вы очнетесь, нас здесь уже не будет.

Стоун промолчал. Что тут можно было ответить? Но, похоже, пирату и не интересно было его мнение, он уже развернулся к клетке Доу и, войдя внутрь, присел на матрас рядом с лежащим лейтенантом.

– Как ты, Чейз? – Стоун с удивлением наблюдал с какой нежностью пират погладил того по голове.

В ответ у Доу вырвался истерический смешок.

Декстер перевел взгляд на Вайса.

– У него легкая истерика и шок, ничего страшного, на самом деле. Человеческая психика очень пластична. Просто он переполнен эмоциями. Через пару месяцев он придет в полную норму. Более того, ему с каждым днем будет становиться лучше, ты знаешь. Нужно только дать ему передышку.

Декстер кивнул и посадил Доу себе на колени.

– Кроха, полетишь с нами? – спросил он, вызвав шок у всех, кто это услышал, кроме своей команды.

В клетке Доу оказались те же личности, что были в первый раз на мостике: сам Декстер, Вайс, Фрай и ещё один с дредами, он тоже приходил в клетку несколько раз, но имени его Стоун не узнал.

– Что? – растерялся Доу.

– Мы очень хотим, чтобы ты полетел с нами, ты нам нужен, – повторил Декстер, поглаживая парня по плечам и спине.

– Корабельная шлюха, – откуда-то прорезался голос ОʼЛири.

В наступившей тишине это услышали все. У Доу вырвался всхлип и задрожали плечи. Что ж, ОʼЛири мог гордиться собой, вот и он довел лейтенанта до слез. Декстер вскинул голову и встретился глазами с Фраем. Тот резко кивнул и, подойдя к тому месту, где стоял ОʼЛири, выпустил в него заряд током, заставивший немаленького безопасника рухнуть на пол и забиться в агонии от боли.

– Никаких больше умных комментариев с вашей стороны, – предупредил Фрай испуганный экипаж.

На обратном пути он тряс руками, сбрасывая крохотные искорки зарядов с пальцев, видимо, кольца были не просто так, а грозным оружием. Стоуну оставалось только подивиться этим технологиям. Интересно, как активируется заряд: при помощи той же телепатии? Или есть какой-то невидимый взгляду механизм?

ОʼЛири перестал стонать, но остался лежать на месте, тяжело дыша. Пираты и правда не хотели кого-то убивать.

– Ты отличный навигатор, – Декстер снял пальцем слезу с щеки Доу и тут же слизнул её, – я видел логи. Ты просто космический бог. Нам такой в команде пригодится. Ты не видел нашей навигационной станции, но поверь, она по последнему слову. Тебе понравится.

На это у Доу вырвался еще один истерический смешок.

– Вайс? – уже с нажимом спросил Декстер.

– А что Вайс? – всплеснул тот руками. – Я врач, а не ксенобиолог. По-хорошему, ему нужно пару дней на отоспаться и оклематься.

– У нас нет пары дней, – огрызнулся Декстер.

– Тогда не дергай меня. С ним всё нормально, насколько это возможно для человека, попавшего в его ситуацию. Пичкать его лекарствами я сейчас не буду. Они могут повлиять на ясность ума и свободу воли. Чёрт знает что! Он у нас первый человек, кто ж знал, что они такие, – он запнулся и добавил вполголоса, – невосприимчивые.

Декстер бросил на него злой взгляд.

– Давай, уговаривай его скорей, – сказал из угла безымянный член пиратской команды, – и доктор сразу упихает нашу кроху в лазарет, откуда он выйдет как новенький.

– Заглохни, Зулу, – приказал Декстер.

Тот демонстративно поднял руки.

Никакой субординации, одно слово – пираты. Стоуну было противно на это смотреть. А при мысли, что его офицеры вели бы себя с ним так же панибратски, бросало в дрожь.

– Соглашайтесь, лейтенант, – раздался спокойный голос НʼТха, – вам нечего терять.

Стоун покосился на научника. Лицо того оставалось бесстрастным как и всегда. Он просто констатировал факты. Бесчувственная машина.

– Я не могу, – пробормотал Доу, – я не смогу. Я… после всего.

Фрай подошел к нему и погладил по голове, заслужив недовольный взгляд от Декстера.

– После чего, малыш? Мы приняли тебя в семью. Мы уже считаем тебя своим. Осталось только, чтобы ты это признал.

– Держи свои руки при себе, – шикнул на него Декстер.

– Собственник, – расплылся в довольной улыбке Фрай и перемигнулся с Вайсом. Тот в ответ весело фыркнул.

– Заткнулись все, – рявкнул Декстер, – кроха, почему ты не хочешь уйти с нами? Мы же не обидели тебя. Чего ты боишься?

Тут уже у Стоуна вырвалось против воли нервное веселье, вылившееся в смешок. Не обидели, да, просто перетрахали всей командой не по одному разу. А так да, очень ласково и нежно.

– Я не могу больше, – голос у Доу был тихий, надломленный, – я так больше не смогу.

Вайс присел перед ним на корточки и поддел своими длинными пальцами подбородок.

– Так больше и не придется, – сказал он, глядя в глаза Доу, – это было что-то вроде обряда инициации. Повторять его не нужно, только если ты сам не захочешь перетрахать всю команду. И тебе никто не откажет, какие бы Декстер ни кидал злобные взгляды. Ты же наша Кроха, наш самый младший, понимаешь?

Доу отрицательно покачал головой.

Вайс отпустил его подбородок и посмотрел в глаза Декстеру. Опять этот молчаливый диалог. И опять все члены пиратской команды синхронно кивнули.

– Давай-ка, – Декстер ссадил его со своих коленей, – Вайс прав, демонстрация – наглядней будет.

То что произошло дальше, еще долго не могло уложиться в голове у Стоуна, продолжая сниться до конца жизни. Декстер сам, по доброй воле, опустился на колени и локти, предварительно стянув с задницы штаны.

– Зулу, помоги ему, – приказал он.

– Со всем возможным удовольствием, – отозвался тот.

– Что? – Доу выглядел ещё испуганнее, чем в свой первый день в клетке, – нет…

– Сюда, Кроха, – Зулу потянул его за спину Декстеру, – смотри какая задница. Вся твоя. Давай, присунь ему. Он с ума по тебе сходит. Все три дня выносил нам мозги. Боялся сюда спуститься и не уйти потом.

– Это только ваши человеческие заморочки, о том, что тот, кто вставляет член, лучше того, кто его принимает. У нас нет предрассудков. Если бы у нас было больше времени, то ты бы понял это, – подал голос Вайс.

– Ну же, – сказал Зулу, – Декстер ждет.

– Набери у Декстера смазки, – распорядился Вайс, – и смажь Крохе член, их вид не выделяет нужного секрета в достаточном количестве.

– Я сам! – сказал Доу и отпихнул руку Зулу.

– Ну сам, так сам, – усмехнулся тот, отодвигаясь.

Стоун смотрел во все глаза, как Доу тянется рукой к члену пирата и оглаживает его, собирая смазку. Пират стоял ровно напротив Стоуна и довольно жмурился, чертова сволочь. Будто на свете нет ничего лучше, чем член в заднице.

У Стоуна не было возможности хорошо всё разглядеть, но член у Декстера был большим и вроде бы фиолетовым, головка, которую можно было видеть лучше всего остального, выглядела круглой и крупной. Стоун старался запомнить эти детали, чтобы потом выяснить расу пиратов.

Доу тем временем, начал толкаться в пирата.

– У нас отсутствует простата, – сказал Вайс, – но очень чувствительный эпителий слизистой и внешнее кольцо ануса становится крайне восприимчивым к ласкам в момент возбуждения. Если хочешь добавить ему ощущений, погладь по кругу в месте вашего соединения.

Доу так и сделал. Вообще он неплохо смотрелся в активной позиции. Раскраснелся, глаза блестели. За три дня в клетке он как будто потух, а сейчас снова становился собой.

Пират стонал и вскрикивал не стесняясь. Он тащился от того, что его ебут в жопу, и не собирался это скрывать. Против воли Стоун тоже почувствовал, что возбуждается. Отвратительно. Он отвернулся, но так стало ещё хуже, потому что стонать пират не перестал. Не зажимать же себе руками уши? Тогда все поймут, что происходящее оказывает на него влияние.

– Зулу, – снова подал голос Вайс, – приласкай Крохе предстательную железу, у нас нет времени на долгие потрахушки.

Стоун резко обернулся. Зулу опустился позади Доу и полез тому руками в задницу.

– Не смей, – прикрикнул на него Декстер.

– Я не собираюсь тут торчать до конца времен, а Кроха слишком утомлен, чтобы быстро кончить. На корабле налюбитесь, когда будем за пару тысяч световых лет отсюда, – бросил Фрай.

Зулу, видимо, неплохо поднаторел в человеческой биологии за прошедшие три дня. Доу принялся закатывать глаза и толкался уже скорее не вперед, а назад.

– Бля! – возмутился Декстер и сел на колени, уже сам задавая темп, Зулу поддерживал Доу под спину, не давая завалиться назад.

Теперь член инопланетника предстал перед Стоуном во всей красе. Никакой головки в помине не было, член был ребристым. Как будто кто-то нарезал на нем ровные кольца. Крупный, фиолетовый, блестящий, с конца свисала ниточка прозрачной жидкости, видимо аналог человеческого предэякулята. Доу вдруг завозил руками по груди и животу пирата, пробираясь ему под одежду. Что ж, у пришельца не было ни пупка, ни сосков. Обнаженным его было не перепутать с землянином.

Наконец Доу кончил, аж с криком. Если, когда трахали его, он только стонал протяжно и скулил, то это больше походило на рык. Сразу следом за ним спустил и пришелец, даже не притронувшись к члену. Похоже, как и все предыдущие дни, они, будучи телепатами, ловили оргазм Доу и кончали от того, что он кончал. Видимо, между собой им не нужно было прикосновений, а вот с Доу требовался плотный такой контакт, Стоун усмехнулся. Из члена пришельца вырвалась совсем небольшая, по человеческим меркам, струйка перламутрово-фиолетового семени, которую заботливо поймал Вайс.

– Оближи, – приказал он Доу, – давай, Кроха, ты у нас такой необычный, что еще немного нас в твоем организме не помешает.

Доу послушно с чавкающим звуком облизал пальцы Вайса и даже глаза закатил от удовольствия.

– Ну так что? – Декстер встал на ноги и принялся оправлять одежду, – я был достаточно убедителен? Пойдешь на наш корабль?

– И что я могу так … каждого? – в голосе Доу прорезались прежде никогда не слышанные нотки самодовольства и уверенности в себе.

– Если захочешь, – пробормотал Декстер, – но я надеюсь, что ты все же остановишься на мне одном.

– Он такой милый, когда ревнует, – вставил очередную шпильку Вайс.

– Сейчас расплачусь от умиления, – вторил ему Зулу.

Доу зевнул.

– Ладно, – он попытался встать на ноги и тут же был подхвачен под руки с двух сторон Фраем и зашипевшим на него Декстером. – Я буду служить у вас на корабле.

– Не служить, – поправил его Декстер, отобрав вторую руку у Фрая и легко подхватив Доу под бедра, фактически усадив его себе на бок без каких-то видимых усилий. Пришельцы были сильны. – Летать с нами. Любить космос во всех его проявлениях. Быть одним из нас.

– Хорошо, – Доу устало положил голову ему на плечо, – мне только надо забрать кое-что из своей каюты.

– Заберем, всё что скажешь, – заверил его Декстер, вынося, уже можно сказать, бывшего лейтенанта из его бывшей камеры, – и оденем тебя, а потом шмоток прикупим на ближайшей барахолке. Будешь как куколка.

Вайс и Зулу шли перед ними, Фрай прикрывал спину.

Остановившись напротив Стоуна, он сказал:

– Газ пустим в течение часа. Спасибо за плодотворное сотрудничество.

– Сука, – прошипел ему в спину Стоун, – инопланетная сука!

– Они антинианцы, – влез вездесущий НʼТха, – впрочем, у меня были подозрения в этом с самого начала. И это однозначно самец.

– Это невозможно!

Антиния – это целая система со своей звездой, и каждая планета в ней была обитаема. Все знали про Антинию, но бывали там единицы. Система славилась своей закрытостью и даже отказывалась вступать в Лигу планет, ограничиваясь сотрудничеством в ряде областей. Антинианцы жили роями: самка – матриарх и окружающие её особи мужского пола – илиэ. Антинианцы были известными домоседами, они даже планету на которой родились, редко покидали, не говоря уже о своей солнечной системе. Антинианцы в открытом космосе – это такой же нонсенс, как и открытые геи во флоте Лиги.

Антинианцы не болели и не старели, могли жить тысячелетиями, пока самка не решала, что время пришло и не зачинала новый рой. Тот появлялся на свет, состоя тоже из одной самки и кучи самцов. С этого момента старый рой начинал угасать и тихо отмирал, когда новый становился взрослым. Изредка в рое могло родиться две самки, и тогда самцы делились между ними по каким-то им одним известным принципам, но обычно вторая самка была слишком слаба и не доживала до взрослого возраста.

– Но где их рога? – спросил потрясенный Стоун.

То что он называл рогами, было скорее усиками – чувствительные наросты в несколько сантиметров в диаметре находились под кромкой волос в передней части головы, именно благодаря им антинианцы из одного роя могли общаться между собой телепатически.

– Видимо, они считают нужным их скрывать, – сухо ответил НʼТха, – при помощи волос или подручных предметов.

Верно, банданы, кепки, дреды, пышная прическа Декстера, за ними и не разглядишь. Но зачем, какого черта?

– Эй ты, Декстер! – заорал во всю мощность своих легких Стоун, пока пираты ещё не ушли, – Где, черт возьми, ваша самка? Матриарх! – вспомнил он, – Я хочу поговорить с ней!

– У нас нет матриарха, – крикнул ему в ответ Зулу, – мы – свободный звёздный рой!

Больше они не стали задерживаться и покинули трюм.

Где-то через полчаса раздалось шипение. Пираты пустили газ. Пленникам пришлось всем сесть на пол, по рекомендации вездесущего НʼТха, чтобы не упасть с высоты собственного роста и не сломать чего-то жизненно важного. Когда Стоун очнулся, силовой барьер исчез, а пиратов не было и в помине.

Он так быстро, как мог, рванул на мостик, пытаясь понять, какие потери понес корабль. Да, он не любил это корыто – но это всё, что у него было.

Результаты оказались ошеломляющими: пираты вынесли все ценное, что было плохо прибито, а то, что было прибито хорошо, отковыряли и тоже вынесли. Часть нового оборудования из медицинского отсека, ядерное топливо, реактор холодного синтеза, четыре новенькие спасательные капсулы, разумеется, пряности. Из всех служб поступали сигналы о потерях. Пираты не побрезговали ни постельным бельем, ни запасами алкоголя, у кого-то утащили большое зеркало, а из комнаты отдыха сперли бильярд и шахматы.

– Шахматы-то им зачем? – пробормотал Стоун.

Первый же связист, появившийся на мостике, получил приказ немедленно связаться с Объединенным флотом и позвать на помощь. Стоуну ужасно хотелось оказаться у себя в каюте, принять душ и уединиться на унитазе, чтобы никого рядом даже близко не было. Но он пока не мог себе этого позволить.

– Где, черт возьми, мой старший помощник? – возмутился он спустя час. – Лейтенант Броди, найдите мне ОʼЛири!

Где черти носили этого угрюмого ублюдка?

Лейтенант через пятнадцать минут связался с ним и нервным голосом попросил спуститься на жилую палубу.

– Какого черта? – возопил злой Стоун.

– Это шеф ОʼЛири, сэр, – проблеял лейтенант, – я не знаю, что мне делать. Он не в себе.

– Сейчас буду, – буркнул Стоун в коммуникатор.

– Мы в каюте лейтенанта Доу, сэр, – добавил Броди и отключился.

– Какого хера? – возмутился Стоун и пошел разбираться с проблемой. – Ещё только невменяемого ОʼЛири мне не хватало.

Что ж, по-крайней мере, придя на место, он смог понять причины растерянности лейтенанта. ОʼЛири сидел на полу у койки Доу и рыдал. Каюта, кстати говоря, была пуста. Как корова языком слизала. Стоун тут раньше никогда не был, но подозревал, что, проведя всю жизнь на этом корабле, Доу вряд ли жил по-спартански. Пираты просто забрали вообще все его вещи. Ублюдки!

– ОʼЛири, какого черта! Возьмите себя в руки, – приказал Стоун.

– Они ничего не оставили! – прорыдал ОʼЛири, сжимая руками остов кровати. – Совсем ничего мне не оставили.

Стоун не был дураком, но в эту секунду был как никогда близок к тому, чтобы себя им назвать. Вот оно как. Открытых геев на флоте не было, а от скрытых никуда не денешься. Теперь все придирки и злые упреки ОʼЛири виделись совсем иначе. Отлично. Значит, можно поквитаться с ним за тот рапорт о Доу, который вымотал Стоуну столько нервов.

– Лейтенант, – Стоун обернулся к растерянному молодому человеку, – когда шеф ОʼЛири прорыдается, заприте каюту и никого сюда не впускайте, возможно, нам удастся получить отпечатки пальцев этих мерзавцев.

– Так точно, сэр! – тот сразу приободрился, получив приказ.

Бросив последний брезгливый взгляд на ОʼЛири, Стоун отправился обратно на мостик. Он надеялся услышать хорошие новости относительно того, когда им смогут оказать помощь.

На планшет пришел запрос о переводе на другой корабль от НʼТха. Вот и прекрасно, на его место Стоун возьмет землянина, пусть не такого умного, но и не такого бесящего. Он с энтузиазмом принялся писать рапорт на ОʼЛири. Геям на флоте не место.

11 лет спустя

– Чейз, что у нас с курсом?

– Проложен и проверен, готовы лететь навстречу приключениям!

– Молодец! Ран, двигатели на полную, экипажу приготовиться к переходу на сверхсветовую! Стартуй, Ран.

– «Орэ» Декстер, не устану напоминать, что сокращения в момент отдачи команд – недопустимы!

– О боги!

Чейз рассмеялся, лицо Декстера было просто прекрасным. Он, как нашкодивший мальчишка, мечтал сбежать куда-нибудь с мостика и не слушать нотаций своего старшего помощника, но и деваться ему было некуда. Его смех поддержали сидящий рядом Ран и Ичи со станции связи.

– Кроха, – взмолился Декстер, – ну хоть один день ты не можешь просто радоваться жизни, а не ковыряться в моих мозгах особо острой вилкой?

– При всем уважении, «орэ» Декстер, я, как старший помощник, обязан привносить на мостик хотя бы какое-то подобие порядка, раз уж вы этого не делаете.

– Это надолго, – шепнул Ран.

– Ага, – Чейз откинулся на спинку кресла и приготовился слушать очередной устный поединок между их капитаном и его старпомом. Он чувствовал, что рой по всему кораблю занимается тем же самым. Особенно довольным ощущался Зулу в машинном отделении, ещё бы, это же его Кроха безнаказанно распекает капитана. Зулу лучился гордостью и довольством.

Сам Чейз перестал быть Крохой девять лет назад, когда рой принял нового члена.

Вообще, рой был не тем, чем было принято его считать. Антинианцы в рое не были телепатами и не читали мысли друг друга, лишь воспринимали образы и эмоции. Они были единым целым, каждый знал чувства каждого, каждый видел глазами каждого, ощущал тело каждого. Рой был единым организмом. Поначалу это пугало, хорошо ещё на Чейза это навалилось не сразу. Понадобилось около трех лет, чтобы у него прорезались сенсорные антенны. Голова ныла целую неделю, а Вайс отказывался облегчить его страдания, не зная, не повредит ли вмешательство в процесс прорезания. Прежде ни у одного илиэ антенны не росли так долго и не прорезались так мучительно. До этого в этот рой людей не принимали.

Декстер не спускал его с рук, а весь рой переживал и болел за него. Когда же антенны прорезались наконец, Чейз окунулся во внутренний мир роя. Он знал, где был и что делал каждый член роя, а каждый из них знал, где был и что делал Чейз. Никакой интимности, будь ты в туалете, занимайся сексом, ужинай на кампусе, каждый знал и чувствовал то же, что и ты. Поначалу Чейз лез от этого на стенку, Вайс недели две держал его на успокоительных. Потом как-то утряслось, притупилось. То, что каждый знает обо всех, не значит, что каждый следит за каждым. Ну, Вайсу и Фраю сейчас очень хорошо, так можно тихонечко прислушаться к их эмоциям и порадоваться за ребят. Элик ушиб руку, надо послать ему волну поддержки и утешения. И так далее. Чейз привык даже быстрее, чем ожидал, теперь он не понимал, как он жил без роя, совсем один.

Именно поэтому рой в свое время держал пленных на Фолке в тесном помещении и не подумал оградить туалет, они так привыкли друг к другу, что не обратили внимания на то, что экипаж не был единым целым, как они, а значит, мог испытывать дискомфорт, лишившись интимности.

Рой свято охранял свои секреты, точнее секреты Антинии. Никто в космосе не знал, что антинианцем можно не родиться, а стать. И антинианцы нередко пользовались этой возможностью, подбирая себе подходящих новых членов среди рабов. В систему регулярно заходили корабли и привозили «живой товар», зная, что те не поскупятся, если кто-то глянется матриарху. Именно такое незаконное сотрудничество с работорговцами являлось одной из причин, по которым Антиния не желала вступать в Лигу. Любой инорасник, каким бы необычным он ни был, попадая в рой, со временем становился антинианцем.

Фрай показывал Чейзу свою спину с костяными наростами и жабры, припрятанные за ушами – он был с водной планеты. После попадания в рой наросты сгладились, а жабры продолжали прекрасно функционировать, перепонки на пальцах ему подрезал Вайс. Чейз видел в памяти роя каким был Фрай: вытянутое, почти безносое лицо, гладкая, как будто силиконовая кожа, никаких волос. Понадобилось почти тридцать лет, чтобы он стал внешне неотличим от других илиэ.

У самого Чейза за несколько лет пропала окраска с сосков, оставив на теле только две крохотные выпуклости, пупок тоже практически рассосался, член стал похож на типичный для уроженца Антинии.

Генетика антинианцев, которую они называли «мудрость роя», умела вычленять полезные функции и не убирала их. Так у их связиста, принятого вслед за Чейзом в рой, остались длинные уши, чем-то напоминавшие ослиные, а вот хвост укоротился в несколько раз, хотя был почти до колен, а потом и вовсе отпал. Чейз втихаря радовался, что генетика не покусилась на его простату, хотя и сделала стенки ануса и вход чувствительными как у настоящих антинианцев. Хотя, как втихаря – в рое все знали.

Их рой был необычным, они потеряли своего матриарха очень давно. По вине тех же работорговцев, решивших заработать на экзотическом товаре. Чейз видел что произошло в воспоминаниях урожденных антинианцев. В их рое родилось два матриарха, и рой предстояло разделить, с соседней планеты пришло сообщение о рое, чей матриарх родился слишком слабым и не дожил до нужного возраста. Их матриарх принял приглашение возглавить осиротевший рой. Нужно было спешить, пока кто-то из самцов роя не сменил пол и не занял место матриарха, поэтому, собрав с собой малую часть наиболее подходящих илиэ, матриарх отправился на соседнюю планету, и корабль оказался перехвачен.

Работорговцы не просто планировали продать их, они хотели узнать, в чем секрет их долголетия. Все в космосе знают, что антинианцы живут долго и к ним не липнет ни одна из существующих болезней. Так что они оказались в лабораториях, где у них брали кровь, кусочки кожи и даже костного мозга, пытаясь понять в чем секрет. Матриарх не продержался долго, слишком маленький рой не давал нужной подпитки. Матриарх угас, и никто не смог ничего поделать. Следом один из членов роя начал менять свой пол под влиянием потери матриарха, но умер от того же морального истощения, не завершив процесс, за ним ещё один. Декстер был в этой цепочке третьим, но его процесс смены пола застопорился на начальной стадии, что в конечном счете их всех и спасло.

Кстати, ксенобиологи очень сильно ошибались в своих предположениях, думая, что матриархи роя походят на женщин. Ничего подобного, матриарх имел то же строение, что и любой илиэ. Разница состояла в сенсорных антеннах: у мартриархов они были вогнутыми, а у самцов роя выгнутыми. Когда приходило время размножения, матриарх прижимался своими антеннами к антеннам каждого члена роя, что запускало в его организме процесс формирования яйцеклеток. Обычно от нескольких сотен до нескольких тысяч. Потом матриарх откладывал яйцеклетки, которые должен был оплодотворить каждый член роя, а «мудрость роя» антинианцев сама решала, что и в какую яйцеклетку впитается.

Большой рой был причиной для гордости, а также гарантией долгой и процветающей жизни матриарха. Чем больше рой, чем больше в нем новой крови, принятой извне, тем позже запустится процесс размножения.

Антенны Декстера оставались плоскими, не выпуклыми, как у остальных, но и не вогнутыми. Декстера это вполне устраивало – он планировал жить вечно! И рой его в этом поддерживал.

Тогда их спасло то, что работорговцы расслабились, антинианцы, шокированные потерей своего матриарха, казались вялыми и беззащитными, никто не ожидал, что они поднимут бунт. Никто не был готов к тому, что они будут действовать как единый организм. Они потеряли в сражении троих, их осталось только двадцать два, но Декстер принял решение обратить пятерых наиболее подходящих им индивидов. Все они были такими же пленниками, как и антинианцы. Пиратов рой выкинул в открытый космос, туда же отправились и неподошедшие рою пленники, но в спасательных капсулах. Вначале они были ужасно растеряны, более или менее в управлении корабля понимал только один из новообращенных членов роя, но этого явно было недостаточно для возвращения домой. Сколько приключений им довелось пережить, со сколькими испытаниями столкнуться. Но рой не отчаивался, со временем они освоили управление. Каждый нашел себе дело по нраву. Вайс решил стать корабельным врачом, Зулу – механиком, как самый похожий на матриарха, Декстер взял на себя руководящую роль. Им всё ещё нужно было вернуться домой, при этом не раскрыв кто они есть. Опыт застенков повторять не хотелось. Поэтому они болтались в космосе, разбираясь что к чему и как полететь туда, откуда их забрали.

Однажды Декстеру пришла в голову простая мысль, что он не хочет обратно, что ему нравится жить самому по себе, без руководства матриарха, которому невозможно противостоять. Рою эта мысль пришлась по душе. С тех пор они держались от Антинии как можно дальше, чтобы даже теоретически не столкнуться с любым роем, в котором есть матриарх и который поглотил бы их, лишая воли и свободы. Продали старый корабль, приобрели новый, постепенно оборудовали его по последнему слову техники. У роя должно было быть всё самое лучшее. Пиратствовали не всегда, иногда выполняли рисковые поручения сомнительных личностей, которые щедро платили. Рой обожал адреналин, бурлящий в крови, ему хотелось больше веселых приключений.

Новых членов роя чувствовал именно Декстер, запуская инициацию, а потом уже рой накачивал счастливчика спермой по уши, доводя её количество до нужного уровня, чтобы антинианская генетика начинала подавлять родную. С этого момента пришелец становился для них своим.

Как бы рой ни ценил собственную свободу, свободы выбора новым илиэ он не предоставлял. Рой искал способ на добровольной основе вступить в связь с будущим членом. Или принудить его подставиться и принять всё, что рой ему желал передать. Годилось всё: шантаж, как в случае с Чейзом, покупка раба или похищение свободного человека, запугивание. В больших роях, состоящих из сотен и тысяч членов, прием нового илиэ мог занимать месяцы, ведь передать свой половой секрет должен был каждый илиэ в рое. Но их рой был маленьким, всего сорок четыре индивида до появления Чейза. Поэтому им понадобилось совсем немного времени на инициацию. Впрочем, чтобы довести концентрацию «мудрости роя» в организме Чейза до нужного параметра к моменту отлета, рой устроил настоящий секс-марафон.

Декстер и Вайс неоднократно извинялись потом перед Чейзом за то, что так вышло. Они-то думали, что оставив его рядом с экипажем, облегчат его участь, что команда окажет парню поддержку. Рой рассуждал как рой, любой из них был бы рад видеть своих илиэ рядом.

Немаловажным было и добровольное согласие на вступление в рой. Можно было накачать индивида половым секретом антинианцев хоть под завязку, но если он действительно не хотел становиться частью целого, то изменения в его организме не происходили. Отказ потенциальной Крохи от присоединения ощущался роем как коллективная боль. У Декстера промашек пока не было, все, кого он выбирал, в конечном счете соглашались стать частью роя, но все в рое знали, что такая возможность есть.