Текст книги "Улыбка (СИ)"

Автор книги: Sumya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

 Я проснулся под стук дождя. Как и вчера. Как и позавчера. Внезапно разбушевавшаяся стихия приносила кучу проблем. Реки, вышедшие из берегов, затапливали деревни и подмывали опоры мостов. Непрекращающиеся осадки грозили уничтожить урожай. Да и вообще, мадзоку по такой погоде предпочитали сидеть дома, что пагубно сказывалось на развитии экономики страны. Я встал почти сразу. Едва только ноги коснулись ледяного пола, как я заслышал шаги. И кто бы это мог быть в такую несусветную рань? Снял рубашку и аккуратно сложил на подушку, слуги, конечно, прибираться придут, но порядок должен быть во всем. Интересно, где это мои тапки? Неужели опять под кроватью? Так и есть! Каждое утро одно и тоже. И вот я, стоя на коленях совершенно неподобающим образом, выпятив зад вверх, пытаюсь выудить дурацкую обувь из-под кровати. Дверь открывается. И кто ко мне в такую рань без стука? Вынырнуть получается не слишком быстро. Осознав, что кто-то на меня смотрит, а я в такой «приглашающей» позе, я здорово занервничал. Пару раз стукнулся головой о кровать и, наконец, вылез. В дверях стоял Гюнтер фон Крист. Мой жених. Да… неловкая ситуация. Прикрыв руками пах, а то, как и всегда в присутствии Гюнтера, у меня «поднялось» настроение, я натянул на лицо привычную маску горделивого равнодушия и спросил: - Чем обязан твоему присутствию в столь ранний час? Гюнтер смутился, покраснел и отвел от меня взгляд. С чего бы это? Интересно, а он рассматривал меня, пока я выбирался? И если да, то как я ему показался? - Понимаешь, - прочистив горло, ответил он, - я получил известия из родового имения. В связи со всей этой непогодой там сейчас большие проблемы. Мне нужно съездить и разобраться с ними самому лично… Он опять смутился. Что это с ним такое? Я нахмурился, не понимая, к чему он клонит. Надо ехать – пускай едет. Мы женихи, а не тюремщики друг другу. Он что, у меня разрешение спрашивать пришел? - Мне не с кем оставить Гизеллу, – наконец выдал он. - Её нянька промокла под дождем и простыла. Мао Сессилия с младшими сыновьями уехала в имение к Вальторане. Аниссину забрали родители. Большинство персонала отпущено домой, а женщин и вовсе нет. Я кивал, соглашаясь с тем, что он говорил. Но все еще не понимал, зачем он рассказывает мне то, что я и так знаю. - Не мог бы ты посидеть с Гизеллой? – по-моему, у меня задергалась бровь. - Я вернусь до вечера. Тебе только и придется, что покормить её завтраком, обедом и ужином и присмотреть за ней, чтобы она никуда не убежала. Он что, шутит что ли? Гизелла? Это маленькое дикое создание с хвостиками! Нет. Нет и еще раз нет! Ни за что! Отказать надо бы поделикатнее. - Видишь ли, Гюнтер… - начал я, нахмурившись еще сильнее, - дело в том, что я совсем не умею обращаться с маленькими детьми. Ты же знаешь, я… Фон Крист помрачнел. Мне почему-то показалось, что вот прямо сейчас лопнет та тоненькая ниточка взаимопонимания, которая тянется между нами. Что если я ему откажу, то это навсегда. И все мои так тщательно лелеемые планы на долгий и счастливый, а главное не фиктивный брак, полетят в бездну. - Я понял, - холодно ответил мой жених и развернулся к выходу. - Погоди, - окликнул я его, - я просто хотел уточнить, не пугает ли тебя то, что ты оставишь ребенка с таким неопытным в отношении воспитания детей мадзоку. Я же не отказываюсь. Гюнтер обернулся, чуть недоверчиво глядя на меня и, видимо, пытаясь разобрать, насколько я серьезен. Мог бы и улыбнуться. Я же его выручаю. Но нет, для меня улыбок у него никогда не бывает. Для мамы, для Вольфрама, для дочери, даже для простой служанки они есть, а вот для меня их нет. Дорого бы я отдал за одну из его улыбок. - Спасибо, - люблю его голос, мягкий, но четкий. - Я пойду, попрощаюсь с дочерью и сразу в путь. - Я с тобой! – возвестил я и встал. - Заодно покажешь меня дочери и объяснишь, что меня нужно слушаться. - Она еще спит, - укоризненно ответил Гюнтер, не глядя на меня. - А тебе бы не помешало одеться! *** По прошествии получаса я, наспех умывшись и одевшись, стою на пороге детской. Тут пахнет чем-то сладким… От Вольфрама тоже иногда так пахнет. Не то чтобы я много времени проводил с братом, но он умеет быть настырным. И когда он забирается ко мне на колени с книжкой, он тоже пахнет чем-то неуловимо сладким и приятным. Наверное, это запах детства. Маленькая зеленоглазая ведьмочка еще спит, и спасибо Истинному за это! А Гюнтер все никак не может с ней попрощаться, то одеяло поправит, то проведет рукой по волосам, как будто ей не все равно. Наконец оторвавшись от своей ненаглядной дочери, он берет сумку и идет ко мне. - Вот, - шепчет он, передавая мне какой-то свиток, - я написал её обычное расписание, предпочтения в еде и играх. Надеюсь, тебе будет не слишком сложно ему следовать. И я очень тебе благодарен… Он тянется и чмокает меня в щеку. Вот это да! Наш первый поцелуй! Он даже не помолвке такого не делал, а тут сам. Сам! Тянусь в ответ, но он уже отстранился и вышел. - Я провожу! – вижу, как он морщить от моего громкого голоса. Ах, да! Ребенок ведь спит. - Не стоит, - качает головой фон Крист, - лучше останься. Гизелла скоро проснется, и я не хочу, чтобы она оставалась одна. - Ладно, - отвечаю уже тише. - Счастливого пути. - Я постараюсь вернуться к ужину или чуть позже, - обещает он. - Еще раз спасибо, что выручил. И, не оборачиваясь, стремительными шагами уходит прочь. Так ни разу мне и не улыбнувшись. Ну вот что с ним такое, а? Убудет от него что ли? Ладно, некогда расхолаживаться, пойду возьму в кабинете бумаги и поработаю с ними, пока это создание не соизволит проснуться. Во сколько у нас там подъем по расписанию? Ага, в 9.00-9.30. Хм, какая неприятная неточность. Нет, чтобы каждый день четко вставать в 9.15. Неужели я в этом возрасте тоже позволял себе быть таким же непунктуальным? На поиск нужных бумаг ушло минут десять. Вот только вернувшись, я своей потенциальной подопечной в кровати уже не обнаружил. Ну и где я её теперь искать буду? Пропажа обнаружилась почти сразу. За углом. Далеко ей уйти не удалось. Завернувшись в одеяло, малышка с каким-то остервенением дергала ручку двери в комнату Гюнтера. - Эй, - окрикнул её я, - ты что из комнаты ушла?! Бросив на меня один только испуганный взгляд и как-то судорожно дернувшись, ребенок принялся за свои попытки пробиться в запертую комнату с удвоенной силой. Она что, испугалась? Хм, вполне может быть. Вид у меня недружелюбный… Вольфрам, правда, уже привык, что я лаю, но не кусаю, и напрочь игнорирует все мои крики. А вот малышка и впрямь испугалась. Соши! Что же делать. Пришлось присесть на корточки. - Ребенок, - начал я, - в смысле, Гизелла. Гюнтер, в смысле папа, уехал… Недоверчивый взгляд и продолжающиеся попытки взломать дверь доказывают, что мой дар убеждения работает только со взрослыми разумными мадзоку. Но мне тоже упорства не занимать, продолжаем: - Гизелла, - это как с лошадью, нужно звать по имени, чтобы наладить контакт, - папа уехал до вечера, твоя няня заболела. Поэтому за тобой сегодня присматриваю я. О нет! Она мне поверила! Нижняя губка задрожала, глаза стали огромными и мутными от набежавших слезок. Сейчас будет скандал! Так и есть, секунду спустя это дурацкое создание ростом мне чуть выше колена разразилось потоком слез и криков, не переставая дергать несчастную дверь. Что ж, когда метод переговоров не оправдывает себя, приходится переходить к грубой силе. Я быстро подошел к тому месту, где стояла ведьмочка, и взял её на руки. От неожиданности зеленоглазое создание даже реветь перестало. На пару секунд. А потом я чуть не оглох. И чуть её не выронил! Так, что там было дальше в этом дурацком списке? Одеться, умыться. Отлично! Вперед в детскую. - И не ори мне в ухо! – рыкнул я. Ксо, похоже, она опять испугалась. Если так пойдет и дальше, верну Гюнтеру ребенка-заику. Не думаю, что он это оценит… Выпутав всхлипывающую девочку из одеяла, я понял, что не имею ни малейшего представления, во что принято одевать маленьких девочек. Обратился к заветному списку, но и там подсказок не нашлось. «Тепло одеть». Спасибо, Гюнтер! Очень информативно! - Э, - удачное начало фразы, - Гизелла. Тебе надо переодеться! Утерев кулачком нос, ребенок смотрел на меня раздраженно. Мы так и мерили друг друга взглядами, пока, наконец, я, не выдержав первым, не пошел к шкафу. И едва успел перехватить эту маленькую перебежчицу, решившую опять куда-то смыться! - Стоять! – опять слезы на глазах, надо запомнить - на ребенка орать нельзя. На этого конкретного ребенка. На Вольфрама можно. Держа брыкающуюся девочку подмышкой, я вернулся к шкафу. Хм, и что из этого подпадает под категорию «тепло»? Так, шелковым платьицам – отказать. Ага! Шерстяные чулки и жилетка. Это точно тепло! А куртка на меху у неё есть? - Хочу зайчика, - раздалось сбоку. Хм, со мной разговаривают, да еще каким командным тоном! – Хочу зайчика! Настойчивая малышка, ничего не скажешь. - Какого зайчика? – ладно, пойду ей на уступку и дам несчастного зайца. - Костюм зайчика, - поясняют мне из-под подмышки, и взгляд такой, как будто бы это мне нужна нянька, а не ёй. И что из этого может быть костюмом зайчика? Зайчик - это же что-то темно-зеленое с круглыми ушами и длинным пушистым хвостом. А здесь я ничего подобного не вижу. - И где? – это мысли вслух, сейчас скажу ведьмочке, что костюма нет, и нарвусь на очередную истерику. - Вон, - тоненький как тростиночка пальчик тыкает куда-то в район третьей полки. Так, что тут у нас? Что-то мягкое и пушистое. Шерстяное. – Это?- на всякий случай уточняю я. - Да, - еще один такой взгляд, и я зарычу. Ставлю ребенка на пол. Вижу, что она без тапок, и переставляю на кровать. Костюм состоит из кофточки и штанишек, сиреневых. Ничего общего с зайцами… Ладно, давай тебя переодевать. Получаю по рукам. Что опять не так? - Я сама! – ишь ты какая. Ладно, сама так сама. – Отвернись! Что опять не так? - Я же девочка! – поясняет мне дикое создание. Опять этот взгляд. Я рычу. Она насупливается и складывает ручки на груди. Ладно, делай как знаешь! Отворачиваюсь. За спиной начинается шебуршание. - Дай мне трусики! - вот это командный тон. Невольно восхищаюсь смелостью малышки. Интересно, а Гюнтера она также гоняет? Но все же покорно иду и нахожу в шкафу означенный предмет туалета. Когда поворачиваюсь, чтобы отдать, меня настигает громкий окрик: - Не смотри! Я чуть на месте не подпрыгнул. Послушно прикрывая глаза рукой, отдаю нижнее белье малышке. Пальчики у неё холодные, почти ледяные. Да, беготня по коридорам босиком до добра не доводит. Не привели Истинный, заболеет. Я же потом вовек перед Гюнтером не оправдаюсь! Наконец шебурщание прекратилось. - Я могу повернуться? – спрашиваю чуть иронично. А в ответ тишина. Так… Прекрасно, опять сбежала и опять босиком! Да что ж такое?! Нагоняю в коридоре. Уже не церемонясь, подхватываю и тащу обратно в детскую. Вырывается и орет. Нет, я точно оглохну к вечеру. - А ну цыц! – шикаю на ребенка. Притаскиваю в комнату. Сажаю на кровать. Предусмотрительно запираю дверь во избежание всяческих непредусмотренных ситуаций и отправляюсь на поиски обуви. Нашел чулки и ботиночки. Так, где это чудо? Все еще на кровати? Удивительно! Сидит, насупившись, ручки на груди сложила и дуется. А вообще она хорошенькая… когда не орет. Пришлось встать на колени и обуть ребенка. Ну, наконец-то. Теперь умываться! Процесс умывания прошел без эксцессов. Если не считать того, что меня облили холодной водой. Но я все же склонен полагать, что это было неудачное стечение обстоятельств, нежели спланированная акция саботажа. Хотя некоторые сомнения у меня на это счет есть… Следующим пунктом, шедшим отдельно, было расчесывание. Усадил ребенка на стул. Взял в руки расческу и вдруг: - Не надо… - и глазки такие молящие, губки опять дрожат, слезки блестят. - Ты что? – верчу в руках щетку. - Бить я тебя не собираюсь, чтобы ты там себе не напридумывала. Опять тянусь к волосам. - Не надо, - слезки побежали. Ну вот, опять умываться! - Слушай, хватит уже капризничать! – я начинаю сердиться всерьез. - Я тебя все равно расчешу, даже если для этого мне придется привязать тебя к стулу. Так что сиди тихо! Обиделась. Да что не так? А что у нас на голове? Колтун! Прекрасно, завтрак с 10.00-10.30 переносится на 11.00. Откладываю расческу и аккуратно начинаю распутывать прядки буквально по волоску. Они такие мягонькие, нежные. Что уже не плачем? И что это она так удивленно на меня смотрит? - Ты не будешь дергать? – спрашивает, глядя исподлобья. - Не буду, - продолжаю свое неблагодарное дело по превращению вороньего гнезда в прическу. - А Селли всегда дергает, - вздыхает как-то очень по-взрослому. - Селли – это твоя няня? – уточняю на всякий случай. - Ага, - еще один тяжелый вздох, - она говорит, что у меня волосы как пакля и что их обстричь надо. Вот еще! Какая умная выискалась! Наконец разобрал все, можно и расчесывать. Осторожно вожу щеткой, стараясь не сделать больно. И совсем не как пакля! Скорее как пух. - У тебя хорошие волосы, - женщины ведь любят комплименты? – Тебе косичку заплести или хвостик сделать? Стучит пальчиком по подбородку. Выбирает. Совсем как мама перед походом на свидание. С таким же видом она выбирает платья. - Косичку, - следует вердикт. Косичку, так косичку. Где тут ленты? - Нет, две! – несется мне в спину. Ну точно - вылитая мама. Заплел ей две косички, как она и хотела. Правая, правда, вышла толще левой, но это потому что у меня практики мало. Критически осмотрела себя в зеркало и кивнула. Одобрено. Нет, все же отличия от мамы есть. Родственница кос разного размера мне бы не простила! - Пойдем есть? – уточняю я и протягиваю руку. - А когда папа вернется? – ручки за спину спрятала. - Вечером, после ужина. - А он будет меня укладывать или ты? – вот еще сдалась мне эта радость, укладывать её в постель. - Если успеет - будет. Пошли есть, - опять беру её подмышку и несу на кухню. Такими темпами у меня это скоро войдет в привычку, хорошо еще она легкая. Так, что у нас там в заветном списке? «Завтрак: каша и молоко» К счастью, на кухне все же есть прислуга! Заказываю кашу для ребенка и тосты с кофе для себя. Велю присмотреть за девочкой, а сам отправляюсь за бумагами, оставленными в детской. Нет, положительно это зеленоглазое создание плохо на меня влияет, я становлюсь рассеянным. Возвращаюсь на кухню с нехорошим предчувствием и даже готовностью отправиться на очередные поиски. Но нет. Ей удалось меня удивить! Сидит там, где я её и оставил, ест кашу. В целом завтрак можно назвать удачным. Я внес правки в два законопроекта и спас их от разлитого маленькой ручкой кофе. После завтрака мы отправились в мой кабинет. Я работать, она играть. Через пять минут я понял, что чтобы играть, ей нужны игрушки. Пошли вместе в детскую. Правда, вместо какого-нибудь пушистика или куклы девочка предпочла большую, толстую книгу в темной обложке. Вот уж истинная дочь Гюнтера. До обеда все было хорошо. Я работал, она читала. И вообще Гизелла оказалась очень тихим ребенком, не то что Вольфрам. С таким ребенком я вполне готов смирится. Очнулся я только в семь, пропустив означенное женихом время обеда на несколько часов! К счастью, слуги в замке были не столь забывчивы и ребенку принесли чай с печеньем. Мне, кстати, тоже. На краю стола стоят. А я даже и не заметил. - Пойдем ужинать? – уточнил я, глядя на девочку, которая так же, как и её отец, просто не умеет оторваться от книги вовремя. Малышка подняла на меня мутные глаза и кивнула. Определенно, ребенку в таком возрасте нельзя так много читать. Опять взял её на руки, только в этот раз не под мышку, а посадил на бок, придерживая рукой. Да, однозначно, носить этого ребенка на руках войдет у меня в привычку. За ужином, который был и обедом, я решил узнать свою будущую приемную дочь поближе. Поэтому, отложив документы и заставив её расстаться с этим огромным талмудом, я выбрал вполне нейтральною тему. - Что за сказки ты читаешь? - Это не сказки, - надулась Гизелла. - А что? - Я читала главу о пищеварении, - с умным видом пояснила малышка. - Расскажешь? - на свою беду я решил поддержать светскую беседу. - А ты в курсе, что твой кишечник состоит из толстой и тонкой кишки? И что в толстой кишке выделяют четыре основных отдела, последний из которых называется прямая кишка с широкой частью — ампулой прямой кишки и оконечной сужающейся частью — заднепроходным каналом, которая заканчивается анусом? – решила выяснить у меня малышка. Простите, я забрызгал супом стол. Я не специально, я подавился! Клянусь – это несколько больше, чем я хотел знать о строении своего тела! И явно много больше, чем положено знать такой маленькой девочке! - Э, Гизелла, - тихо, спокойно, не орем, не пугаем ребенка. - Хочешь, расскажу о синтезе холестерина в печени? Нет, деточка, не хочу. Я вообще ничего не хочу. В том числе и есть. Видимо, мое нежелание написано у меня на лице.