Текст книги "Домашний арест (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Хитрожопый санитар усердно заскрипел пером, а Малфой, сделав высунувшемуся, было, из подсобки Горбину жест – слинять обратно, задумался, пытаясь непредвзято разложить по полочкам полученную информацию. Грейнджер он по старой памяти недолюбливал, и не только за разбитый на третьем курсе нос, но в том, что у неё настолько поехала крыша, чтобы связываться с «фениксовцами», весьма сомневался. Убить человека она могла. Все они могли – спасибо этой грёбаной Войне, превратившей детей в воинов и раскидавших их по разные стороны баррикад. Но одно дело – убить в бою или защищая жизнь свою или своих друзей, а совсем другое – замучить человека. Хладнокровно (судя по её спокойному поведению) и без всякого повода (для других суждений у него не было достаточно информации). На секунду Драко малодушно решил отправиться на Гриммо и выложить Поттеру всё как есть, но потом подумал о том, какую боль тому принесёт подозрение в предательстве лучшей подруги и невозможность покинуть дом, чтобы самому поговорить с ней, и решил разобраться самостоятельно. И так уже их с Гарри связь могла доставить тому много неприятных моментов, и хоть Малфой сразу после получения известия и поспешил прикрыть сознание, но неизвестно было, что успел почувствовать и понять Поттер.

– В-в-вот, г-готово, – Чейз протягивал ему исписанный с двух сторон листок пергамента. – Хорошо, надеюсь, ты ничего не утаил. А теперь, мой тебе совет, немедленно убирайся из лавки и сдайся первому же аврорскому патрулю. Если промолчишь о трупе и нашем с тобой разговоре, тебе оформят явку с повинной, а иначе… – Иначе? – похоже, Чейз ещё не понимал, что арест не самая страшная из ожидающих его бед. – Как думаешь, что сделает папаша Горбин с человеком, из-за которого в Лютном началась вся эта карусель? Парень, тут и не такие, как ты, пропадали бесследно. – Я понял, уже бегу! Только не выпускайте Горбина и его мордоворотов из подсобки! – У тебя пять минут, – Малфой с удобством устроился за прилавком и перечитал настроченный Чейзом опус. Слегка сумбурно и немного коряво, но тот написал достаточно, чтобы без всякой политической подоплёки прикрыть Криви и его контору на веки вечные. Выждав для верности ещё пяток минут, Драко отправился к чёрному выходу, на ходу накинув на голову капюшон мантии, а в тёмной подворотне просто растворился в тенях. Ему предстояло ещё много работы, очень много работы. Мало кто знал, но любая нелегальная деятельность нуждалась во вливании денежных средств, и немалых. У его отца они в своё время были. Новый «Ордена Феникса» существовал на проценты с премий, полученных участниками Последней Битвы после войны, на пожертвования сочувствующих и на подачки «левой» оппозиции, чьим жупелом он и являлся. Если Гермиона Грейнджер была в этом замешана, значит, остался финансовый и имущественный след. Каждый работник Министерства составлял что-то вроде налоговой декларации, и обмануть этот документ в Магическом Мире было не так легко, как в маггловском. Просто потому, что неотмеченную собственность потом невозможно было ни продать, ни подарить, ни переписать на другого члена семьи. Обаятельная улыбка Победителя Волдеморта – и тридцатилетняя ведьма, заведующая хранением этих документов в отделе кадров, без слов допустила его до нужной полки и даже нашла необходимый ему пергамент. Ничего, кроме съёмной квартиры неподалёку от кафе Фортескью и зарплаты, у Грейнджер не было. Мягкий «Конфундус» избавил услужливую даму от дальнейших неприятностей с начальством. А «Гарри Поттер» аппарировал прямо к дверям той самой, указанной в декларации квартиры. Аврорский амулет доступа открыл ему дверь, и волшебник шагнул внутрь, оглядываясь по сторонам. Небольшая двухкомнатная квартирка. Средних габаритов гостиная с окном, выходившим на кафе. Маленькая спальня, в которой с трудом помещалась застеленная мягким пледом узкая кровать, двустворчатый шкаф и большой стеллаж с книгами. Небольшая ванная комната и крошечная кухонька, в которой он поворачивался с трудом. Всё чисто функционально, без всяких украшений. Диван, пара кресел, столик, кошачий пуфик. На стенах пара хороших репродукций Моне и колдографии. Малфой пригляделся повнимательнее и не нашёл ни одного нового снимка – только школьные. Из всего этого однообразия ярким пятном выделялись только кошачьи игрушки, да сам рыжий полукниззл, возлежавший на пуфе и взиравший на незваного гостя с выражением: «Вот не вижу тебя, но знаю, что кого-то принесла нелёгкая. Обидишь хозяйку – порву на сотню пикси». В мисочке рядом с кошачьим ложем лежал дорогой корм, заботливо прикрытый чарами консервации, чтобы не заветрился и не испортился. Вода в поилке регулярно обновлялась соответствующим заклинанием. Вообще, у Малфоя, в результате этого визита, создалось такое впечатление, что хозяйка этой квартиры никого не любит, кроме этого кота. Даже себя. Драко даже стало её немного жаль. У МакГонагалл хоть школа была и четыре сотни учеников, а у Грейнджер – никого. Всё это больше походило на совсем заработавшегося трудоголика, чем на человека, плетущего какие-то интриги. И Драко Малфой отправился в Гринготтс. Гоблины уважали богатых людей и старинные капиталы, даже если у семейства были временные трудности с финансами, а вот не знающих обычаев волшебного мира грязнокровок недолюбливали. К тому же, Малфой, с которого к тому времени уже спала личина Поттера, не покушался на информацию о сейфах древних чистокровных семей, да и количество денег на счету Грейнджер узнать не хотел. Он спросил только, поступают ли на её счёт какие-то доходы, кроме заработной платы и, получив категоричное «Нет», отбыл восвояси. Теперь ему оставалось выполнить самую сложную задачу – поговорить с самой Грейнджер. На минуту он всерьёз задумался, не воспользоваться ли последним флаконом Оборотного, в этот раз уже без всяких модификаций, но, вспомнив о том, что эта гриффиндорка знает Гарри как никто другой, отказался от этой идеи. Гермиона была заведующей архивом Министерства Магии, и Драко застал её в самом конце рабочего дня, когда она уже собиралась уходить. Он давненько не виделся со старой школьной противницей и поразился произошедшим с ней за последние несколько лет переменам. ТА Грейнджер была живой, подвижной, немного лохматой, чуть неуклюжей, с интересом поблёскивавшей любопытными глазами и лезущей, куда её просили и не просили. ЭТА была причёсана строго, на затылке покоился идеальный узел волос, из которого не выбивалось ни одной прядки, белая блузка без всяких украшений, тёмно-серый жакет классического покроя и такая же прямая юбка, на ладонь опускавшаяся ниже колен, неприметные туфли на маленьком каблуке и чёрная суконная мантия, на лице печать «Ведьма при исполнении». Ни проблеска былого огня в серьёзно смотревших на него карих глазах. Ни тени эмоции. Ни-че-го. – Грейнджер, нам надо поговорить. – У меня пять минут назад закончился рабочий день, и я устала. Если тебе что-то надо найти в архиве, приходи в понедельник, Малфой. – Это личный разговор. – По личным вопросам я не принимаю, – она молча развернулась и направилась к лестнице, дав ему понять, что разговор окончен. В памяти всплыл разговор трёхдневной давности о Роне с Гермионой, и тревога Поттера за душевное состояние подруги с тоскливым комментарием: «Похоронила себя в архиве и никуда не вылазит. Прямо, как старая дева МакГоннагалл, а ей ведь ещё нет и тридцати», и с губ сорвалось злое: – Не прав был Гарри, ты не на МакГоннагал похожа, а на Долорес Амбридж. Что, стремишься повторить её жизненный путь? Грейнджер развернулась разъярённой кошкой, на лице – шок и недоумение, в глазах – боль: – Т-ты-ы?! Да как ты смеешь… И кто тебе позволил называть его по имени?! – Ну, слава Мерлину, Снежная Королева оттаяла, а я уж думал, что ты и впрямь законсервировалась в своём архиве, – от души у Драко действительно отлегло, ведь с гневом можно справиться, а вот победить бесчувствие невозможно. Эта расслабленность его едва и не погубила. Гермиона приголубила старого врага невербальным боевым заклинанием, и он едва успел увернуться от луча. – Стой, Грейнджер, стой! Я от Поттера и могу это доказать. Ему нужна наша помощь! Она перестала швырять в него проклятиями, но палочки не опустила: – Говори. – Здесь? – «Алохомора», – Грейнджер открыла дверь в архив и жестом предложила ему идти вперёд, держа его на прицеле палочки. Они не торопясь прошли до её небольшого кабинета, обставленного с уже знакомым ему аскетизмом, и уселись в жёсткие кресла: она – за стол, он – на место посетителя. – Говори, Малфой. И учти, если ты соврал, я найду, чем тебя проклясть. И поторопись, я очень устала. – Хорошо. Но прежде мне необходимо будет задать тебе несколько вопросов, – увидев, как она гневно вскинулась в кресле, он поднял открытые руки и даже, скрепя сердце, положил свою палочку на стол. Вся его слизеринская сущность восставала против разбрасывания серьёзными клятвами, но Драко утихомирил её усилием воли. – Магией своей клянусь, что всё, что я сейчас делаю, я делаю во имя и на благо Гарри Поттера. – Ого. Это уже интересно, – она опустилась обратно, но палочку в крепления не убрала. – Спрашивай, я отвечу. – Хорошо. Поклянись, что ни прямо, ни косвенно не связана с деятельностью организации Криви и не занималась никакой подпольной деятельностью. – Ты часом не белены ли объелся, Малфой?! Какая подпольная деятельность?! – её удивление и возмущение были искренними, и Драко позволил себе чуть-чуть расслабиться, опустив спрятанную в рукаве запасную палочку. – Либо ты клянёшься, либо разговор окончен. – Если бы не твоя клятва, Малфой, я бы тебя прокляла на месте. Ладно. Магией своей клянусь, что ни прямо, ни косвенно не замешана в движении Криви и вообще не участвую ни в каких движениях и организациях. Доволен? Теперь говори, в чём дело? – Гора с плеч. Хорошо, тогда ответь: четыре дня назад ты около двух-трёх часов ночи доставила к служебному входу в морг Св. Мунго тело человека и передала его санитару? – Да. Я же попросила, чтобы этот маг о нём позаботился. – Ты знаешь, кто это? – Нет, я только знаю, что этот человек едва не подставил мой отдел под служебное расследование. Мы ждали министерскую комиссию и естественно вылизывали архив до поздней ночи, а потом, когда уже все ушли и я, проверив каталог, закрывала кабинет, со стороны одного из хранилищ донёсся грохот, – Гермиона безнадежно махнула рукой. – Ну, ты же имел дело со школьной библиотекой, да и у вас в Меноре библиотека устроена по тому же принципу. Три прохода – два вдоль стен, на которых хранятся самые ценные рукописи и фолианты, и один посредине. Стеллажи рядами, расположенные на расстоянии трёх ярдов друг от друга и всё это пятнадцать футов высотой. Когда я туда вбежала, там было сплошное месиво из свитков, рукописей и фолиантов, а под всем этим лежало тело. Не знаю, откуда взялся этот человек, но он как-то ухитрился опрокинуть на себя центральный стеллаж и ещё чудо, что тот развалился, не опрокинув остальные. Я вытащила его, но он был уже мёртв и единственное, что можно было для него сделать, это доставить его тело в морг. Что я и сделала. – А потом? – А потом я отправила патронуса к своим только что отправившимся по домам насмерть уставшим сотрудникам, и мы трое суток практически безвылазно разбирали этот бедлам. Ты же знаешь, что ко многим рукописям и фолиантам нельзя применять магию. Проверяющих пришлось чуть ли не на коленях умолять отложить проверку. А сегодня я целый день бегала за ними, как собачка на поводке, и пыталась угодить строгой комиссии, чтобы моему отделу не урезали финансирование и мои подчинённые получили премию в этом квартале! – она устало потёрла лицо руками. – Ты даже не представляешь, как я устала. – Верю, но мне надо узнать подробности. Гермиона посмотрела на него с зарождавшимся подозрением: – Слушай, Малфой, а почему ты задаёшь вопросы? Если в этом несчастном случае есть какой-то криминал, то дело должен вести Аврорат, а ты, насколько помню, судмедэксперт. И почему, если это нужно Гарри, он сам со мной не связался? – Хорошие вопросы, Грейнджер, – Драко отвесил учтивый полупоклон с чуть заметным шутовским акцентом, теперь он её больше не подозревал и мог открыть часть информации. – Только, видишь ли, тот санитар там не работой занимался, а изъятые у мёртвых органы «фениксам» нелегально поставлял, а ты как раз вовремя появилась, и он подумал, что ты с Криви заодно. Уж прости, но твою физиономию и физиономию Уизли-шестого в Магической Британии знают не хуже, чем портрет Поттера. – Вот же… чушь какая! – Да уж, трагикомедия положений. А дальше доблестный привратник царства Аида избавился от трупа, зашвырнув его в штаб-квартиру Криви. Те с перепугу приласкали его «Авадой» и подбросили Паркинсонам. Панси – добавила свою лепту и подкинула тело на балкон бывшей подруги Поттера, где его и нашёл твой экс-бой-френд. А тот не придумал ничего лучше, чем оттащить его на крыльцо Блэк Хауса. Внутрь Защитного периметра. Да ещё и у этого несчастного Хенрика Озборна на левом предплечье обнаружилась небезызвестная татуировка. – Боевик?! – бывшая Героиня Войны заметно насторожилась. – Серая мышь, собачка на побегушках, судя по доносам осведомителей, занимался после Войны мелким мошенничеством, работал курьером у скупщика краденого. Но метки и следов «Авады» на теле хватило, чтобы Министр со всеми оппозициями поднял бучу, и Поттера, который не поддерживал политическую версию преступления, отправили под домашний арест с запрещением контактировать со всеми, кто не является его кровными родственниками. А я, если ты помнишь, его кузен… – Гарри на Гриммо под домашним арестом? – она вскочила со стула и заметалась возле стола. – Да как они посмели?! Разве же они не знают, что его нельзя запирать?! Ни в коем случае нельзя! – Почему? – Драко и сам был ярым противником данного решения, но её горячность его удивила. – Ты ведь был в Азкабане? – увидев, как он содрогнулся и побледнел, Гермиона удовлетворённо кивнула. – Вижу, что понимаешь. – Но целый особняк – это не камера. – Не для того, кого в детстве за любую провинность на несколько суток запирали в маленьком чулане под лестницей. Им повезло, что у Гарри железный самоконтроль, а то получили бы они кого-нибудь пострашнее Волдеморта! – Да уж, этого я не знал. Но, как бы то ни было, мы имеем шанс увидеть повторение послевоенной «охоты на ведьм», и нам с Гарри необходимо найти настоящего преступника до того, как Министр с Шеклболтом прочешут всю Британию на предмет скрывающихся УПСов и вплотную займутся чистокровными семьями, – Драко собрал в кулак всю свою убедительность и серьёзно посмотрел ей в глаза. – Скажи, этот человек погиб из-за неосторожного поведения в архиве? – Не знаю. Раньше я так и думала. Там на него свалилось несколько десятков фолиантов с пятнадцатифутовой высоты. Да там одна иллюстрированная и инкрустированная золотом копия «Молота ведьм», весящая добрые полторы сотни фунтов, чего стоит. Но… не знаю… Вообще-то он лежал плашмя, руки были вытянуты вдоль тела. Если бы он случайно опрокинул стеллаж и хотел защититься от падающих книг, он должен был хотя бы заслонить голову руками. Одно могу сказать: когда я его откопала, кровь была ещё свежей, а тело не успело остыть. – Во сколько это случилось? – В полвторого ночи. Плюс-минус пять минут. – Да, пожалуй, всё сходится. Паркинсон обнаружила его около четырёх утра, когда уже началось трупное окоченение, – Драко достал из кармана мантии прозрачный пакет с медальоном и продемонстрировал собеседнице. – Ты видела эту вещь на трупе? – Да, он висел у него на шее. Когда я откопала из завала тело, то расстегнула мантию и рубашку – пыталась проверить, может, он ещё жив, и ему можно помочь. – Что-то можешь сказать о медальоне? – Я сильно не приглядывалась, но украшение на крышке напоминает герб чистокровной семьи Марлоу, последний представитель которой, Упивающийся Смертью Казимир Марлоу, погиб в Битве при Хогвартсе. Кстати, нынешнее здание архива когда-то принадлежало его семье, так что перенос погибшего в это помещение легко объясним – вероятнее всего, портключ сработал автоматически, когда носивший его человек оказался в смертельной опасности, – заведующая архивом показала выложенный камнями рисунок, который на самом деле напоминал герб. – Одежду ты, естественно, не застегнула? – Да знаешь, Малфой, как-то не до того было, – в её голосе проскользнули нотки язвительности, но ведьма быстро взяла себя в руки. – На руках труп, во вверенном мне отделе бедлам, а завтра комиссия. Да у меня голова распухла от попыток придумать, что делать в подобной ситуации. – И ты придумала? – Драко понимал, что, в общем-то, лезет не в своё дело, но что-то не давало ему промолчать: «Наверное, с Поттером переобщался, а его стремление всех спасать заразно». – О, да, конечно, ты бы на моём месте придумал лучше! – в голосе Гермионы прозвучала уже ощутимая враждебность. – Не знаю, лучше или хуже… – впервые в жизни Малфою приходилось подбирать слова, чтобы не обидеть собеседника. И кого?! Заучку Грейнджер! Да плевать бы он на неё хотел, если б не Поттер. – Только если бы это случилось десять лет назад, одна моя печально знакомая ведьма по фамилии Грейнджер наплевала бы на всякие высокие комиссии и беспорядок и лично бы помчалась с телом в Мунго. Приоритеты со временем меняются? Да, Грейнджер? Она вскинулась было, чтобы дать достойный отпор его словам и… осела обратно. Все люди со временем меняются – таков закон природы, и, как правило, они сами не замечают этих перемен. Друзья и близкие тоже не могут избежать этих перемен, кроме того, они щадят тебя и молчат там, где молчать бы не стоило. Вот так и выходит, что нелицеприятную правду о себе мы узнаём из уст врагов. Это как с зеркалами. Отражение в «своих» со временем становится обыденным и привычным, больше даже похожим на собственное представление человека о себе, «чужие» же выдают всё как есть, без прикрас, не скрывая недостатков. И это порой не просто шокирует, это приносит боль. Вот и Гермиона как-то осунулась и притихла. Больше уже не препираясь с ненавистным когда-то Малфоем, она безропотно проводила его к тому месту, на котором нашла тело, и даже помогла активировать заклинание «Обратного хода» медальона-портключа, после того как Драко из предосторожности накинул на себя мантию-невидимку. Малфой уже давно исчез в вихре переноса, а молодая женщина в строгой одежде всё стояла, прижавшись спиной к стеллажу, и не замечала, что впервые уже за много-много лет по её щекам бегут слёзы. Что-то менялось в ней: врождённая любознательность и авантюризм, загнанные чувством долга в самые отдалённые уголки души и задыхавшиеся под гнётом с каждым годом всё утолщавшегося слоя серой будничной рутины, шли на прорыв. А Герми смотрела на свою жизнь, словно со стороны, и ужасалась: когда же она успела стать таким заплесневевшим сухарём? Когда замкнутый круг учёба-Рон-друзья – превратился сначала в дом-друзья-работа, а потом и в тандем работа-дом, в котором львиную долю времени отнимала именно первая составляющая. Архив, словно саркофаг (в переводе это слово означает пожирающий плоть), капля по капле высасывал её жизнь. Да, когда-то она была буквально в восторге от возможности читать все эти книги и свитки, но постепенно рабочая рутина захлестнула её с головой. Гермиона с трудом растянула губы в горькой улыбке – последние два года она больше думала о том, на какие деньги починить протекающий потолок, как выбить из начальства лишний кусочек финансирования, где найти квалифицированных и надёжных работников и каким образом успеть перехватить древние фолианты на аукционах из-под носа перекупщиков. Даже Живоглот в последнее время затосковал от жизни такой и смотрел на хозяйку с явным неодобрением. Разве к этому она стремилась когда-то? Она хотела путешествовать, находить новые книги и артефакты. И во что она превратилась сейчас? Её сокурсник и друг по учёбе в университете Дэниэль Степлтон уже третий раз звал подругу на исследование одного из палаццо Медичи в Италии, но Гермиона уже в третий раз отделывалась ссылками на занятость. Да она даже в отпуске ТРИ ГОДА НЕ БЫЛА. Последнее такое письмо-отписка уже неделю болталось у неё в кармане мантии – со всем этим бедламом всё руки не доходили отправить. И Герми решительно достала слегка помявшийся конверт, разорвала на мелкие клочки и, испепелив мусор на месте, тут же отправила к другу патронуса с короткой фразой: «Я согласна». Выдернула шпильки из насмерть доставшего её за эти годы аккуратного узла, зачесала волосы в свободный хвост и, впервые за последние несколько лет почувствовав желание жить, отправилась писать заявление об уходе. Их с Глотиком ждали великие дела и целый огромный мир, полный интересных книг. Редких артефактов, загадочных тайнописей и ПРИКЛЮЧЕНИЙ.

====== Ночь 5. Неожиданная, плавно перетекающая в день 6 – заполошный. ======

Драко ещё в процессе перемещения почувствовал лёгкую тошноту, такое происходило, если точка прибытия уже была кем-то или чем-то занята и пространственный тоннель смещался чуть в сторону. Так что в реальное пространство он выпал уже во всеоружии: в наглухо задёрнутой мантии-невидимке и с палочкой, зажатой в закрытой рукавом ладони. Пригнулся и откатился в сторону от проходивших мимо магглов в рабочих комбинезонах с эмблемой коммунальной службы Лондона. Мужчины тащили к грузовой самодвижущейся повозке здоровенный кусок срубленного дерева. На улице уже стемнело, но мощные осветительные приборы хорошо освещали рабочую площадку. Малфой, на всякий случай, ретировался в тень и попытался разобраться, куда же на этот раз его занесла судьба. Он чувствовал, что их с Поттером расследование вышло на финишную прямую, но здраво опасался новых непредвиденных сюрпризов. Где-то рядом недовольный женский голос выговаривал кому-то на повышенных тонах: – Пять дней! Целых пять дней! Штормовой ветер сломал это дерево почти неделю назад, а вы, несмотря на наши неоднократные жалобы, явились его убрать только сегодня, да и то – на ночь глядя, когда все приличные люди уже отдыхают! Профессионально-вежливый мужской голос отвечал ей: – Я сожалею, мэм, но эта буря повредила очень многие коммуникации и поломала немало деревьев. Все эти дни наша служба работала круглосуточно в авральном режиме, но, как вы сами понимаете, в первую очередь очистка проводилась возле школ, больниц и в исторической части города. – И что?! – сушёная, как вобла, женщина неопознанного возраста с несколько неестественно каштаново-рыжими, явно крашеными волосами, одетая в брючный костюм со значком какой-то общественной организации на лацкане пиджака, гневно наступала на руководившего расчисткой мастера. – Значит, исторический центр города они восстанавливали в первую очередь, а о площади Гриммо, чья история насчитывает более двухсот лет, вспомнили в последнюю очередь? А если бы наши дети ноги себе переломали?! А если бы оно придавило кого-нибудь?! Вон, на одном из обвалившихся сучьев мы даже нашли следы крови! Наверняка его падение ранило какую-то собаку! Может быть, даже несчастное животное погибло!! И всё из-за вашей халатности. Леди общественница явно путала «божий дар с яичницей», сводя в одну кучу бурю, в ответе за которую только бог, да провидение и работу коммунальщиков, которым в эти дни и так досталось. Наманикюренный пальчик воительницы с ветряными мельницами гневно указывал на лежавший чуть в отдалении массивный сук, на светлой коре которого и впрямь виднелись тёмные следы, напоминавшие засохшую кровь. К нему уже направлялась парочка рабочих с явным намерением отправить несчастную деревяшку в кузов машины к остальным своим собратьям. Опомнившийся Драко обвёл взглядом уже ставшую ему до боли знакомой улицу и чахлый сквер на площади. Они находились аккурат возле дома №11, буквально в нескольких десятках ярдов от скрытого чарами дома Гарри, и уж совсем рядом с замаскированным постом авроров. Боясь опоздать, он мгновенно наложил на подозрительные пятна Распознающие чары и чуть не выдал себя нервным смехом – кровь, частички кожи и волосы на обследованном участке принадлежали Хенрику Озборну собственной покойной персоной: «Мерлин мой! Несчастный случай во время штормового ветра! Весь этот сыр-бор и едва не разразившаяся «охота на ведьм» из-за несчастного случая!» Но щёлкать клювом было некогда. Малфой переместился поближе к «орудию убийства», затем, отправив в приближавшуюся парочку магглов лёгкий «Конфундус», прикрыл мантией-невидимкой мордредову деревяшку и, ухватившись за неё обеими руками, прошептал: «Кровь к крови». Поттер, по воле случая и зловредного Министра не способный покинуть собственное жилище, в этот раз даже не пытался заняться чем-нибудь серьёзным. Наплевав на сплетни и разговоры, Гарри заказал ужин с доставкой на дом к семи вечера от Фортескью и просто тупо погонял себя на разминке, стараясь с помощью усталости приглушить желание метаться по дому, словно тигр в клетке. Помогло… на какое-то время. Но всё равно, проведя четверо с гаком суток в замкнутом пространстве, он начал потихоньку чувствовать, что ему до кровавых пикси осточертело место, которое он привык считать своим домом. Благо, хоть эмоции, перехваченные по связи с Драко, пока что радовали: приятное удивление от встречи с нужным человеком, чувство азарта ищейки, нашедшей след, злорадство и удовольствие сытого кота, полученные от игры в «кошки-мышки», а потом вдруг алым всполохом вспыхнувшее удивление и… тишина. Гарри почти перестал чувствовать эмоции Малфоя – тот почему-то закрылся от него. Лишь слабым эхом доносились отголоски какой-то озабоченности и тревоги, но чувства страха или смертельной опасности не было. И это было единственным, что хоть как-то успокаивало аврора. Часы давно пробили семь вечера, заказанная на ужин форель под белым соусом томилась под Согревающими чарами на кухне, хозяин дома уже второй час нарезал круги по кабинету (был бы жив незабвенный Кричер, давно бы уже посетовал, что молодой господин скоро ритуальный круг в ковре протрёт), а Малфой всё не возвращался. Наконец, Гарри почувствовал знакомое тянущее ощущение сработавшей связи крови и бегом метнулся в гостиную. Надо сказать, Малфой представлял из себя прелюбопытнейшее зрелище. Непривычно взъерошенный, с подпалённой заклинанием прядью волос, в перекосившейся и наполовину сползшей с него мантии-невидимке. С лицом, выражавшим то ли недоумённое облегчение, то ли досадливое недоумение и какой-то с трудом удерживаемой корявой корягой наперевес. – Твою мандрагору за ногу, Драко! Ты что, этой дубиной весь вечер от «бычков» Горбина отбивался?! – Гарри не знал, то ли смеяться от облегчения, что человек, который стал ему дорог, вернулся живым и невредимым, то ли громами и молниями кидаться за то, что тот закрыл от него своё сознание. – И тебя, Поттер, ею же да по тому же месту, – Малфой с трудом прислонил означенное не-пойми-что к стене и с гордостью представил: – Знакомься, Поттер, это – орудие убийства. – Нехилая палочка, – Гарри наложил на корягу Распознающие чары и, дождавшись результата, попытался поднять её двумя руками и замахнуться, даже его тренированному телу это удалось с трудом. – М-да-а, хорошая дубинка. Ею что, великан орудовал? А если не великан, то какого е*****о соплохвоста Озборн не увернулся и позволил себя угробить? -Ты не поверишь, – Драко скинул мантию-невидимку и уселся в кресло, устало откинувшись на спинку. – Борей ею орудовал. Борей. – Греческий бог северного ветра? Постой, постой, – Гарри уселся в кресло напротив. – Ты хочешь сказать, что дувший той ночью шквальный ветер… – Да, повалил росшее в сквере неподалёку от твоего дома дерево, под которым как раз проходил этот несчастный. На шее у него висел медальон-портключ семейства Марлоу… – К которому этот Хенрик Озборн не относился ни сном, ни духом, – Гарри задумчиво прищурился. – Что-то я слышал о маге-ювелире, живущем в конце нашей улицы. Вот только общаться не приходилось. – Ничего, думаю, теперь пообщаетесь, – Драко с благодарностью принял из рук кузена кружку горячего грога и отпивал его мелкими глоточками. – Не знаю, законно или незаконно погибший приобрёл медальон, но после смертельного ранения, нанесённого этой веткой, портключ сработал и доставил новопреставленного в дом, принадлежавший когда-то семье Марлоу. – И-и-и? – Видимо, упавшее дерево отшвырнуло его, и Озборн влетел в пространственный тоннель с приличным ускорением, которого хватило, чтобы развалить и обрушить на себя архивный стеллаж со всем его содержимым. – Отсюда и тяжёлая посмертная травма головы… Постой… – Поттер ощутимо напрягся. – Какой архив? Министерский? – Да. Они на следующий день ждали проверочную комиссию и до ночи вылизывали помещения. Работники уже ушли, а твоя подруга как раз собиралась уходить… – Герми не пострадала?! – Поттер не на шутку встревожился. – Нет. Во всяком случае, не физически. Наш покойничек устроил там серьёзный обвал, да и перед чиновниками из комиссии ей пришлось унижаться. В общем дел у неё было выше головы, и Грейнджер, откопав мертвеца и поняв, что уже ничем не может ему помочь, аппарировала его к служебному входу в морг Св. Мунго. Решив, что там с ним разберутся. – Ох, Герми, Герми. – Поставь себя на её место. У неё комиссия на носу, а тут маг, погибший от несчастного случая, – Малфой и сам от себя не ожидал, что будет защищать эту магглокровку. – Да насрать бы мне было на ту комиссию, если бы ко мне в отдел из неоткуда свалился труп! – Это тебе, а она – человек, живущий по правилам, – Малфой отвёл взгляд. – Правда, я тоже слегка не удержался и кое-что сказал. Прости. – Это случайно не после этого высказывания, она тебе чёлку заклинанием подпалила? – Где-е?! – Драко метнулся к зеркалу, но убедившись, что нанесённый его внешности урон – минимален, махнул рукой. – А-а, пройдёт за два дня. Нет, это не тогда, это при встрече. Она со мной сначала разговаривать не захотела, отговариваясь тем, что у неё рабочий день закончился… – А ты? – А я сказал, что она ведёт себя точь-в-точь, как Амбридж. – Оййй! Тебе крайне повезло. Крайне. За такое Герми могла тебя убить. – Она даже пыталась, но я увернулся, а потом упомянул, что тебе нужна помощь. – И она поверила? – в глазах Гарри плясали весёлые чертенята. – Когда своей магией поклялся, – покаянно сознался Драко и устало потёр лицо руками. – В общем, вкратце наша история выглядит так. Озборн погиб в результате несчастного случая, а находившийся при нём портключ – отправил тело в бывший дом Марлоу, в котором сейчас располагается министерский архив. Оттуда Грейнджер доставила труп к дверям морга Св. Мунго и слишком поспешно передала санитару Джерри Чейзу. Чейз там как раз в тот момент занимался преступной деятельностью. А именно, отправлял порталом нелегально изъятые у умерших магов органы «фениксам». Кстати, в этом он написал письменное признание. Так что, когда она появилась в такой неподходящий момент, этот предприимчивый молодой человек подумал, что Криви и Грейнджер заодно, и ударился в бега. – Ты поэтому блокировал ментальную связь? – Поттер сжал его руку меж своих ладоней и пытливо взглянул в глаза. – В общем-то, да, хотел всё проверить и не нервировать тебя раньше времени. Как потом оказалось, был прав. Никаких магических или финансовых следов, да и твоя Грейнджер мне магией поклялась, что не состоит ни в каких организациях. – Я и так это знаю. Подкатить на кривой козе к Рону или Гермионе, чтобы добраться через них до меня, всегда желающих хватало, так что периодически я по-тихому проверяю, не удалось ли кому их запутать. Сам знаешь, какие на свете бывают умельцы без мыла в жжж влезть, – Гарри невесело усмехнулся. – Наверное, потихоньку становлюсь параноиком, как Хмури. Ну, да ладно. Что там было дальше? – А дальше перетрусивший Чейз толкнул тело в воронку портала вслед за контейнером, но в последний момент заметил на шее у трупа медальон и сорвал его, решив, что в бегах лишние бабки не помешают. Ну, а что случилось потом, ты знаешь. – Папаша Горбин сильно упирался? – Да не особо. Кстати, ты был прав, отправив меня к нему под твоей личиной – старый крыс боится тебя сильнее огня. Он даже перед моим отцом так не вытанцовывал, – Драко вытянул уставшие ноги к огню и откинулся на спинку кресла. – Даже и не верится, что вся эта кутерьма закончилась. Причём так глупо. Если честно, после общения с Криви я подозревал кого угодно, даже маггловскую мафию, но такая нелепость мне в голову не приходила. – О-о-о, ты не поверишь, но гениальных преступлений среди всего, что через нас проходит, встречаются единицы, – Гарри отпил свой грог и улыбнулся. – В основном разного рода бытовуха. Кто-то кому-то был должен да отдавать не хотел. Кто-то кому-то по службе мешал продвигаться. Дети и супруги – за наследство или из-за ревности. Был как-то даже случай, когда министерского служащего убил престарелый отец, потому что тот хотел продать дом и разделить деньги между выросшими детьми, чтобы те смогли начать своё дело. Старику втемяшилось в голову, что его отдадут в маггловский дом престарелых, и он подсыпал единственному отпрыску крысиный яд в утренний кофе. Чего он этим хотел добиться, мы так и не поняли. Иной раз аппарируешь на место преступления – там такого наворочено, что впору потусторонние силы вспоминать, а копнёшь поглубже – всё просто, как треножник, только сверху всякая мишура понакручена – фантики. Помнишь старого лорда Фулнера? – Это того, кто пять раз женился и оставил шестнадцать отпрысков от всех браков на один полуразвалившийся Менор и заложенный-перезаложенный клочок земли? – Он самый. Кстати, не так уж и беден был старый скряга. В его сейфе в Гринготсе оказалось немало золота. Ох, и побились мы тогда. Самое интересное, что у каждой тут же объявившей себя безутешной вдовой бывшей жёнушки с их выводками было рыльце в пушку. У одной – зелье Подчинения, у другой – яд, у третьей – помощник поверенного в любовниках. В общем, виноваты были все, но, как оказалось, его никто не убивал, старик просто слишком много выпил на ночь, и сердце отказало. А мы тогда перевернули небо и землю. Вот и нынешнее дело из той же оперы. – А-а, помню, помню, это случилось, кажется, незадолго до моего прихода на работу в Аврорат. Мне об этом деле Мортон рассказывал, – Малфой титаническим усилием воли сдержал зевоту. Кресло было мягким и удобным, от разожженного камина шло приятное тепло, хотелось откинуть голову и совсем ненадолго, на одну минуточку, не больше, закрыть глаза… Всего на одну минутку… – Драко. – А?! Что? – колдомедик чуть не выпрыгнул из кресла, Гарри осторожно тряс его за плечо, в руке аврора было зажато несколько листов пергамента, исписанных мелким убористым почерком, глаза Малфоя с трудом сфокусировались на циферблате настенных часов. – Твою ж Моргану, Поттер! Три часа ночи! Ты почему меня не разбудил?! Когда отчёт составлять будем? – Ну, извини, ты так сладко посапывал, что мне стало жалко тебя будить. Да я, в общем-то, уже его составил. Сейчас с тобой подкрепим умственную деятельность приёмом материальной пищи… между прочим, есть твоя любимая форель… и уточним пару моментов, связанных с временем получения ранений, а также процессом развития трупного окоченения, и можно будет сдавать, – аврор с хрустом потянулся, разводя руки в стороны, мощное тело напряглось, словно звенящая струна, и задравшаяся футболка обнажила кусочек загорелой кожи на мускулистом животе и сбегавшую вниз к поясу домашних брюк дорожку тёмных волос. Эта, казалось бы, обычная картина (ну, что необычного в том, что засидевшийся за полночь за работой мужик потягивается, абсолютно ничего) показалась Драко настолько эротичной, что он невольно сглотнул ставшую вязкой слюну и, напрочь позабыв о пустом желудке и предложенном Поттером не то позднем ужине, не то раннем завтраке, поднялся из кресла и сделал шаг к объекту своих пока ещё смутных, но уже явно ощутимых желаний: – А у меня другое предложение. Спина что-то от долгого сидения затекла. Думаю, у тебя тоже. Как насчёт обоюдного массажа, а потом уже дойдем до того, что ты перечислил? – последние слова он уже шептал, почти прижимаясь губами к уху Гарри. Левая рука ласкала короткий ёжик волос на затылке аврора, а правая… О-о-о, правая змеёй проникла под задравшуюся футболку любовника и сейчас решала, куда же ей отправиться дальше – вверх, или вниз. В общем-то, оба направления были крайне заманчивы. – Массаж, говоришь? – низкий баритон бархатно мурлыкал, обдавая ухо Малфоя тёплым дыханием так, что у того даже мурашки по позвоночнику побежали и от жажды предвкушения перехватило горло. – Ничего не имею против. Только твоей любимой форелью мы тогда точно завтракать будем, а отчёт доделывать на бегу. – Ты против? – Я – за! – Гарри, одним щелчком пальцев отправив отчёт на стол в кабинете и заперев в него дверь, потащил смеющегося кузена наверх. В спальню. Спустились они оттуда и впрямь в восьмом часу – не выспавшиеся, но довольные и счастливые, как два слона, получивших по тазику отборных чищеных бананов. Смели подчистую всё, что прислал дядюшка Фортескью, залили это парой полупинтовых кружек сваренного Поттером кофе и со второй порцией этого божественного напитка наперевес помчались в кабинет – подбирать хвосты. Этих атрибутов мохнатых и пернатых в отчёте оказалось совсем немного, всё же незабвенный Шеклболт в свою бытность ещё руководителем отдела так гонял стажёров, что каждый из них, разбуди его ночью, мог с завязанными глазами изложить на пергаменте все данные по делу – ясно, кратко и по существу. Уточнили только кое-какие детали да просчитали время смерти. Всё сходилось. – Уфф! Готово. Дело закрыто, – Гарри довольно похлопал раскрытой ладонью по стопке пергамента – окончательному варианту отчёта и тотчас же сорвался с места, увидев, как Драко с болезненной гримасой на лице хватается за горло. – Что?! – Д-долг… жизни… – болезненный спазм от сработавшего магического обязательства ещё перехватывал горло, но Малфой заставил себя произнести эти слова, чтобы успокоить… Кого? Бывшего врага? Кузена? Друга? Любовника? А может… Нет, об этом Драко боялся даже задумываться – их отношения были зыбкими, как мифическая страна Фата Морганы, и в любой момент могли развеяться, словно мираж. Он уже терял однажды и больше не хотел повторения этого кошмара. – Вот чёрт! Я и забыл, насколько это неприятно. На, выпей, – Поттер призвал бутылку коньяка из кабинетных запасов и, налив на два пальца янтарной жидкости в пузатый бокал, протянул кузену, отводя в сторону взгляд. Он боялся, что Малфой разглядит в его глазах затухающую волну паники вперемешку с решимостью порвать любого, кто посмеет причинить вред Драко… и будет язвить. А это очень больно, когда человек, которого впустил в своё сердце, смеётся над твоими чувствами. В памяти мелькнул рыжий всполох волос и круглое лицо Джинни. Любовь ведь тоже не умирает сразу, а агонизирует мучительно долго. Он не хотел повторения этой агонии. Один не хотел признаваться себе в возникших чувствах, опасаясь потерять, как уже потерял однажды. Другой был нелюбимым ребёнком в детстве и просто не умел признаваться в любви, считая все придуманные за тысячелетия слова о ней лишь чем-то из разряда театральных спектаклей. Но промолчали оба, переведя разговор на план дальнейших действий Драко. Ведь им надо было не просто закрыть дело, а доказать собственному начальству, что они правы. Поттеру это сделать было бы легче, он был Победителем Волдеморта – Мальчиком-Который-выжил, но Герой Магической Британии не мог покинуть собственный особняк из-за домашнего ареста. И выходить на бой с представителями власти вновь предстояло Малфою – бывшему Упивающемуся и «метконосителю». Это только не знающие люди могли думать, что доставить официальный отчёт официальному лицу в официальный кабинет легко, а Гарри и Драко великолепно знали, что в Аврорат просто войти, а вот выйти из него после этого совсем непросто. Поттер снова обрядил кузена в ту самую мантию, в которой тот наносил визит Криви, и взял с него слово, что при малейшем признаке опасности ареста Драко воспользуется кровной связью, чтобы аппарировать на Гриммо. И если это случится, Гарри пустит в ход «тяжёлую артиллерию» в своём лице, и тогда пусть Мерлин и Моргана помогут виновным. «Кто не спрятался – я не виноват». Коридоры Аврората встретили судмедэксперта сдержанной суетой. Он ещё подумал, что для воскресного утра тут слишком много народу, но, списав это на усиление режима, решительно направился к кабинету зама Шеклболта. Когда Драко стучал в дверь, ему показалось, что старший аврор с кем-то разговаривал, но, получив разрешение и войдя внутрь, никого, кроме Робертса, не обнаружил. Доложив о раскрытии дела и кратко перечислив сделанные ими заключения, Малфой протянул начальнику папку с отчётом. Каково же было его удивление, когда возникший словно из ниоткуда Шеклболт перехватил папку и, жестом велев хозяину кабинета и судмедэксперту сесть в кресла посетителей, сам устроился за столом Робертса и погрузился в чтение. Сначала Малфой чуть было по старой памяти не впал в панику, но потом, решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, расслабился и, усевшись поудобнее, исподтишка стал следить за выражением лица чернокожего аврора. Получалось плохо. То ли Шеклболт умел носить маску невозмутимости получше, чем сам сиятельный Люциус Малфой, то ли у его расы вообще была другая, непривычная ему мимика. Шеф Аврората вдумчиво прочитал отчёт раз, другой и перешёл на выборочное изучение отдельных мест. Робертс изображал из себя каменное изваяние, и вновь начавший нервничать Драко решил последовать его примеру. Наконец Шеклболт оторвался от чтения и задумчиво промолвил: – Кто бы мог подумать, что весь этот бедлам – следствие обычного несчастного случая. Ну, что ж, карма у этого Озборна была плохая. – Вы… нам верите?! – Драко даже не поверил такой удаче. – Я верю Гарри. Извини, Малфой, но если бы ты один пришёл ко мне с подобным рассказом, я бы немедленно отправил тебя на допрос с веритасерумом. Хотя… теперь я, пожалуй, буду доверять тебе больше… если, конечно, честно признаешься, какую выгоду ты получил от участия в этом расследовании. Уж прости, но в твой альтруизм я не верю ни на грош, – Шеклболт оскалился с видом пираньи… Впрочем, довольно сытой и добродушной пираньи. И Малфой решил его не разочаровывать, коротко доложив: – За помощь в раскрытии этого дела Поттер простил мне Долг Жизни, – в конце концов, Шефа не касались их довольно непростые отношения. – Ого! Тогда окончательно верю, – Кингсли задумчиво посмотрел на бывшего УПСа и повернулся к помощнику: – мистер Робертс, отдайте приказ снять пост и барьеры на Гриммо 12. Поттера срочно вызвать на работу. Пусть забирает три группы авроров, что вернулись вместе со мной. Выдайте ему ордер на арест всех членов так называемого нового «Ордена Феникса» и на обыск в занимаемом ими доме. Пусть займётся этим сегодня же. Чует моя многострадальная задница, что Криви может наворотить дел. Эх, Деннис, Деннис, глупый, заигравшийся салажонок! Нам только Светлого Лорда для полной идиллии не хватало. Страна не выдержит ещё и третьей магической войны. – Шеклболт вновь посмотрел на Драко: – А ты, Малфой, отправляйся к своему хитромудрому «Назгулу» и передай ему, чтобы в следующий раз не пытался водить меня за нос. – Как вы догадались? – Что твой учитель тянет время? – чернокожий маг хитро улыбнулся. – Я всё же аврор, Малфой. Все эти политические игры мне, если честно, до одного места. Как только я понял, что никакой мифической организации недобитых УПСов не существует в природе, а Министр просто ищет повод «закрутить гайки», стал потихоньку сворачивать операцию, а тут Мортон с туманным известием, что ему по какому-то поводу нужно провести дополнительные исследования. Очень уж вовремя, не находишь? Грех было не догадаться. Дал вам ещё сутки на решение вопроса и свернул операцию. Ничего, – Шеклболт потряс отчётом, – уж это-то Министр вынужден будет признать. Ладно. Совещание окончено – все свободны. Драко склонил голову и медленным шагом покинул кабинет, хотя ему хотелось вылететь из него пулей и устроить в приёмной военный танец папуасов от радости. Всё вышло проще, чем они с Гарри опасались. Мысль о Поттере отозвалась ноющей болью в сердце – они расстались, не только не прощаясь, но и не назначив друг другу новой встречи, и на душе от этого почему-то было особенно погано. Чтобы отвлечься, Малфой спустился в морг, и разговор с вернувшимся из командировки учителем отогнал прочь хандру. «Назгул», вопреки опасениям, был бодр, свеж и даже чуть-чуть загорел на осеннем солнце. Вдвоём они разложили по местам содержимое походных кофров и хотели уже разойтись по домам, как в здании Аврората сработал сигнал тревоги. Это вернулись из рейда три группы под командованием Поттера. И вернулись не с пустыми руками. Они принесли пятнадцать тел. Мёртвых тел. Среди которых был Деннис Криви и все его самые рьяные последователи. Со слов сопровождавших трупы авроров Мортон и Драко выяснили, что перед самым началом операции они получили сигнал из Паркинсон Менора о том, что в охотничьем домике творится какое-то запрещённое колдовство. Штурм дома был начат мгновенно, но они опоздали на каких-то два-три часа – «новые фениксы» были уже мертвы. Никаких следов проникновения извне, у всех Паркинсонов железное алиби. Единственное объяснение ситуации – внимательно изучавшие начертанную на полу ритуального зала пентаграмму авроры обнаружили не до конца проведённую линию в одном из ключевых узлов. Услышав об этом, Драко крепко зажмурился и усилием воли прогнал подступившую к горлу тошноту. Этим он тоже был обязан «любимой крёстной» тётушке Белле, однажды решившей, что племянник недостаточно подкован в тёмных ритуалах и правилах безопасности при их проведении. Сначала она показала семнадцатилетнему мальчишке правильный ритуал увеличение силы, использовав в качестве жертвы одного из пленников, а в качестве реципиента – любимого пони Драко, а потом продемонстрировала, что будет, если неровно нарисовать линию или не довести её до конца в каждом из ключевых узлов… В тот день юный маг потерял любимого пони, любимую собаку и одного из двух растивших его с детства домовиков. Они умирали долго и мучительно, и ни его слёзы, ни его мольбы не помогли ему их спасти. Малфою не за что было любить Криви и его людей, видит Мерлин, те бы уничтожили его, не задумываясь, но теперь он смотрел на их тела с жалостью и сочувствием: «Бедные дураки». Но бедные они или не бедные, а им с «Назгулом» тоже досталось от всей души. Даже для патологоанатомов, которые производят неполное исследование умерших, пятнадцать тел на двоих – это перебор, а уж для судмедэкспертов, которые обязаны вскрывать всё, что вскрывается, и разбирать покойников чуть ли не по отдельным косточкам, это – каторга. И это ещё при наличии магии, без неё провести такой объём работы за девять часов было бы вообще нереально. Одно хорошо, во всём этом аврале Драко и думать забыл о своих душевных метаниях. Поттер забегал один раз, чтобы забрать отчёт о вскрытии основных фигурантов: Криви и трёх его помощников, кинул на Малфоя какой-то странный взгляд, ничего не сказал и умчался обратно. «Отстрелялись» они с Мортоном только к семи часам вечера. Уставший «Назгул» служебным камином отправился домой, а Драко, на которого опять навалилась какая-то непонятная тоска, вместо того, чтобы идти отдыхать, аппарировал в центр маггловского Лондона и стал бродить по старинным улочкам, наблюдая, как город тонет в сумерках и то тут, то там начинают загораться фонари. Это путешествие привело его к небольшому букинистическому магазинчику, работавшему круглосуточно, и Малфой, вспомнив рассказ Поттера о каких-то сыщиках, решил найти эту книгу. Память у мага была хорошая, и старичок-продавец, понятливо кивнув магу, принёс собрание рассказов Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне – карманное издание в мягком переплёте, но, увидев, что клиент поморщился, достал из запертой витрины две толстые книги в красивых кожаных переплётах: – Только, сэр, это подарочное издание с репродукциями гравюр, украшавших первые собрания сочинений автора, и стоят они на порядок дороже первоначально предложенных вам книг. – Это не имеет значения. Я беру эти, – Драко рассчитался за покупку, благо дело, ещё со времён Войны Нарцисса приучила его всегда носить с собой определённую сумму маггловских денег на случай, если придётся спасаться бегством в немагическом мире, и, зайдя в тёмный проулок, нехотя аппарировал в Малфой Менор. Поместье встретило его давящей тишиной и гулкой пустотой. А он-то грешным делом после Войны жаловался, что его родной дом стал похож на склеп, это он тогда склепов не видел. Сейчас сходство с сим местом последнего упокоения усилилось в разы. Во всём этом ледяном великолепии Драко остался один… не считая домовиков, конечно. И тотчас же нестерпимо захотелось вернуться в полумрак и уют Блэк Хауса, выпить грогу и погреться возле камина, поужинать на кухне перебрасываясь подколками и шуточками с Поттером, заняться с ним любовью… да хоть на бешеного будильника каждое утро охотиться, чтобы только увидеть его и уйти от этой мертвящей пустоты. Верная Динки с негромким хлопком материализовалась рядом: – Молодой хозяин Драко ужинать? – Спасибо, Динки, я не хочу есть. Устал на работе. Пожалуй, пораньше приму ванну и лягу спать. – Ох, бедный хозяин не кушать! – Достаточно, Динки, я поел на работе. Отдыхай.