Текст книги "Осколки прошлого (СИ)"

Автор книги: Stels_S

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шумные городские улицы в последнее время вызвали во мне апатию. Я ненавидел этот смог, скопления людей, возгласы, крики. Все это действовало на нервы с невероятной силой, словно кто-то потешался наждачкой над моим ухом. Хотелось побыстрее забраться в кожаный салон ситроен метрополис, включить кондиционер и откинуться на сидение, чтобы дать себе минуту отдыха.

Рубашка прилипла к спине из-за духоты в преддверии дождя. Яркое солнце скрылось за грозовыми тучами и мне пришлось снять очки, зацепив их за белоснежный ворот. Толком не обращая на окружающих внимания, я уже почти приблизился к своему авто, как почувствовал непередаваемый аромат свежесваренного кофе – единственное, перед чем я не мог устоять. Шумно выдохнув, я провел пятерней по только что приведенным в божеский вид волосам, придав своей стрижке форму, так как в последнее время из-за навалившейся работы у меня не было времени даже банально побриться, из-за чего я походил на йети, вызывая при этом смешки своих «коллег». Но благо, сегодня с этим было покончено.

Приметив маленькую, уютную кофейню я поспешил в нее зайти и словно врос в землю. По спине пробежался холодок, а на лбу выступила испарина. Я чувствовал, как что-то сковало мое тело и сжало сердце в тиски. Мысли спутались, меня бросило в жар, потом снова в холод. Ладони вспотели, и я протяжно, жадно втянул воздух, по-прежнему не имея возможности пошевелиться.

– Извините, вам плохо? – обратилась ко мне девочка юных лет, которая проходила мимо с выпечкой.

– Нет…Нет, все в порядке, – сглотнув застрявший ком в горле, хрипло ответил, отступая в сторону и давая ей пройти.

Это не могла быть она. Нет, кто угодно. Но только не она. Боже, пусть это будет не она. Я умоляю тебя. В последний раз я делал это пять лет назад, и ты помог мне. Прошу, помоги мне и сейчас. Кто угодно, но только не она.

« – Привет, Вадь, как настроение? – прощебетала темноволосая девчонка, плюхнувшись на соседний стул, и стала раскладывать учебники на парте.

– Да, ничего, – буркнул я, хмурясь, пиная ботинком портфель.

– Ну и ладно, раз рассказывать не хочешь, то и не надо, – надувшись, обиженно произнесла Марина, и стала что-то усердно рисовать в своей тетради.

Мне нравилось, как она рисует. Я всегда старался подсмотреть, а потом еще что-то подправить, чтобы рисунок приобрел какие-то мои черты. Не знаю, зачем я это делал, но мне всегда хотелось, чтобы у нее было что-то мое. Странно, нам было всего по двенадцать, но в моей голове было столько мыслей и все о ней, желаний, которые я прогонял, как назойливую муху, и я уже тогда сходил с ума по ней. Уже тогда, кажется, я отдал ей свое сердце.

– С родителями опять поссорился, – насупившись, проговорил я, а девчонка пристально посмотрела на меня.

– Сильно?

– Да. Они хотят отправить меня в лагерь на лето, а я не хочу. Там скучно. И дети какие-то дурные. Вечно бегают и орут…

– Знаешь, меня тоже в лагерь отправляют. В тот, который располагается недалеко от причала, с зелеными домиками такой. Я тоже сперва не хотела, но сейчас как-то свыклась. Я раньше никогда не была в лагерях. Думаю, мне может понравиться, – забавно наморщив носик, произнесла Марина и неожиданно чмокнула мою щеку. – Все будет хорошо, вот увидишь».

***

«Мне шестнадцать и я дико пьян. Во мне столько алкоголя, что кажется, я наполовину состою из него. Я сжимаю упругий зад какой-то девчонки, и шепчу ей как-то пошлый бред на ушко, а она глупо хихикает, сжимая ладошкой мой возбужденный член через джинсы.

Я не знаю, что я делаю, и зачем я это делаю. Мне просто хочется увести ее с собой куда-то и трахнуть, пока мои друзья развлекаются, пьют, сосутся с кем-то в стороне. Я не знаю, почему за последний год я так изменился и превратился в какого-то пижона, не имеющего для этого никаких оснований. Я много дрался, почти с каждым, кто не так на меня смотрел. Меня даже записали в секцию по боям без правил, чтобы я мог там спускать пар, спасибо приемным родителям, но это никак не помогало. Я завоевал в школе не лучшую репутацию, и учителя терпели меня только потому, что я был намного умнее других детей, благодаря феноменальной памяти и помогал выигрывать олимпиады, когда этого хотел.

– Оставь меня, Тим! Я же сказала, оставь меня! – знакомый голос отбился от стен и я перевел свой затуманенный взгляд на парочку, разворачивающую скандал посреди толпы танцующей молодежи, которая стала освобождать им место, чтобы поглазеть.

В карих глазах бушевала злость, и я видел, как потекли слезы по ее щекам, а хрупкие плечи задрожали. Я знал, что Тимур никогда не славился порядочностью и предупреждал ее, что рано или поздно он оступится. Она считала, что я просто злюсь, из-за того, что она ушла от меня, бросив: «я не могу видеть тебя такого». Такого, это какого? Ты не можешь видеть, как я дерусь? Ты не можешь видеть, как я ругаюсь с родителями и ночую где попало, потому что у меня нет выхода? Какого ты не можешь меня видеть? Но ты молчала, а сейчас смотришь полными слез глазами на своего придурка парня, который наспех застегивает штаны, потому что уже успел их снять, когда ты его застукала.

– Малыш, тебе интересно? – отвлекая, касаясь пальчиками моего подбородка, спросила одноклассница, всматриваясь в мои глаза, напоминая о своем существовании.

Я ничего не сказал, скинув ее руки с себя, и направился к Марине, чтобы сделать то, что давно хотел: врезать ее придурку, и будет, что будет».

***

«Мне почти семнадцать, я сжимаю хрупкое тело в своих руках, едва сдерживаясь от чрезмерного возбуждения, которое отдает болью внизу живота. Мои губы целуют розовый ореол затвердевшего соска, а слух ласкают сиплые стоны. Я весь взмокший, кожа пылает и единственное, что я хочу, так это оказаться внутри нее так глубоко, как только смогу. Я хочу съесть ее. Я хочу целовать ее. Я хочу трахать ее. Я хочу только ее. Сейчас. Всегда. И сегодня я буду в ней. Сегодня я сделаю из нее женщину. Мою женщину».

***

«Нам по двадцать. У Марины рак. И я не отхожу от нее, собирая каждую копейку, которая у нас есть на лечение. Я записался втайне от нее на бои без правил. Я не хотел, чтобы она знала. Не хотел, чтобы она волновалась еще и за это. Я не сказал ей, но там можно хорошо подзаработать, и нам это нужно. Я буду бороться за нее до последнего. Я буду бороться за нее вечно».

***

«Я все реже появляюсь в стенах больницы. Редко когда мне удается оправиться и прийти к ней, чтобы хотя бы на лице не было ссадин. Мне хорошо платят. Очень хорошо. Меня пригласили на Арену – это закрытый бойцовский клуб, в котором проходят бои между скверными личностями. И чаще всего, бой идет не на жизнь, а на смерть. Я познакомился в стенах этого заведения с парнем, который подкинул мне работенку, благодаря которой я очень хорошо заработал. Я заплатил за целый курс химиотерапии, и за все остальные расходы. Я попросил перевести Марину в отдельную палату, и кормят ее теперь намного лучше других. Я могу себе это позволить. Но я не видел ее уже месяц. Я разбит. Не могу показаться перед ней в таком виде, и меня страшит то, что я могу увидеть. Я помнил ее с роскошными, темными волосами и улыбкой на губах, а в последний раз ее волосы стали клочьями выпадать, глаза провалились, под ними появились синяки. У меня было чувство, что она умирает, что ремиссии нет, как заверяли меня врачи».

***

«Я появился спустя два месяца, с кольцом и букетом любимых ею белых роз. Мои ссадины зажили. Я купил нам квартиру и обустроил ее. Прошло два года с момента приговора, а неделю назад, мне сообщили, что она уже проходит курс реабилитации, что уже совсем скоро я смогу забрать ее домой. Но я не смог. На ее руке уже было кольцо, и оно было не моим, а от ее лечащего врача, который был старше ее на десять лет и всегда находился рядом, а меня не было. Никогда не было. Я зарабатывал и делал все, что в моих силах, но не был с ней. И, наверно, поэтому я ее не винил, наверно, поэтому я среагировал так спокойно, хоть в душе я чувствовал, как умирал. Я ее отпустил».

Сердце продолжало пропускать удары, а я стоял как вкопанный, изучая ее. За пять лет ее волосы отросли до середины спины и выглядели так же роскошно, как и раньше. Она была худенькой, даже слишком, и походила на подростка в обтягивающих джинсах и маечке на тонких бретельках. Улыбалась и о чем-то переговаривалась с работником кофейни, пока не заметила меня.

Я бы все отдал, чтобы всегда иметь возможность видеть этот взгляд глубоких, карих глаз. Чтобы раз за разом утопать в них. Возрождаться и умирать.

Ее кофе выпал из ее рук. Она замерла, и едва уловимо задрожала, часто-часто задышав. Она узнала меня, хоть я и очень изменился за эти года. Раздался в плечах, сменил имидж, сменил жизнь, даже подрос немного. Будь я сейчас возле своего авто и в очках, она никогда бы не подумала, что это я, но сейчас, стоя всего в паре метров от нее, она не могла меня не узнать.

Она попала в ловушку, как и я. Мы просто смотрели друг на друга, не решаясь сделать шаг, который я все же сделал. Несколько размашистых шагов.

– Здравствуй, Марина, – мой голос прозвучал грубо, совсем не так, как я ожидал, отчего она нервно дернулась, ладошками сжимая маленькую сумочку, надетую через плечо.

– Здравствуй, Вадим, – робко, вымолвила девушка, облизав враз пересохшие губы.

– Как ты? – от моего пристально взгляда не укрылось то, что на ее правой руке не было кольца, но также у нее не было и других колец, вполне возможно, что она просто перестала их носить. Я не хотел делать поспешные выводы.

– В порядке, – обняв себя за плечи, ответила Марина, словно мы не виделись пару часов, словно этой пропасти между нами не было, словно все как раньше. Но это все муляж, и мне, и ей об этом известно. – Ты изменился.

– Всем свойственно меняться, – проговорил я, сбрасывая входящий вызов от Драко.

У меня сегодня был законный выходной, точнее даже два подряд выходных и я не обязан был поднимать трубку, хоть и сомневался, что он мог звонить по пустякам, но сейчас мне было не до него. Сейчас весь мой мир сосредоточился на ней, на девушке, которую я знал большую часть своей жизни, на девушке, которую я мечтал сделать своей женой, на девушке, от которой я хотел иметь детей, на девушке, из-за которой я стал тем, кто я есть – убийцей. Но ведь ей необязательно об этом знать, верно?

– Ты спешишь? – задал я единственный интересовавший меня вопрос сейчас, намереваясь пригласить ее в излюбленный ею итальянский ресторанчик, недалеко отсюда.

Мне хотелось поговорить с ней. Узнать ее по новой. Мне хотелось убедиться, что у нее все хорошо. В конце концов, мне просто хотелось побыть с ней.

Я видел, как она колеблется, взвешивает все за и против. Как решается на то, о чем потом может пожалеть. И я видел, как она сдается, посмотрев на меня с долей страха и любопытства, но также от меня не укрылось то, что я по-прежнему ей нравился. Я всегда был ее типажом, а теперь тем более, потому что тогда я был юнцом, сейчас же предстал мужчиной. Мужчиной, которого она любила большую часть своей жизни, пока он из нее не исчез, потому что был глупцом и не стал ее возвращать, не стал бороться, а струсил.

– Тебе еще нравится итальянская кухня? – задал я очередной вопрос, ощущая, как скрутило внутренности от напряжения, хоть внешне я выражал гробовое спокойствие. Словно все под контролем, словно так и должно быть.

– Да. Да, мне нравится итальянская кухня, – кивнув головой, ответила Марина, заправляя пряди своих темных волос за уши, как в свое время любил делать я.

– Тогда прошу, – проговорил, подавая ей свою руку, согнутую в локте, чтобы она взялась за нее, чтобы подвести ее к авто и отвезти в наш ресторанчик недалеко от нашего озера.

Я хотел напомнить ей о себе. Я хотел, чтобы она посмотрела на меня как прежде. Да, я не отрицал того, что сейчас витал в иллюзиях, что мне не удастся вновь прикоснуться к ней, почувствовать сладость ее губ, почувствовать ее улыбку на своем лице, ощутить ее тепло. Мне не удастся даже обнять ее. Она не сможет себе этого позволить, а я не смогу сделать что-то чего она не захочет.

А сердце сжималось и болело, в легких не хватало воздуха, и нервная дрожь сновала по телу, все это время мне не хватало ее. Кто бы ни был в моей постели, с кем бы я ни забывался, как бы я не развлекался. Я раз за разом возвращался мыслями к ней. Вспоминал ее, рисовал в своем воображении, желал ее. Думал и думал. Истязал себя, но не решался ее разыскать, хоть это было дело пары часов. Пары часов, и я знал бы о ней все. Распорядок ее дня, где живет, с кем и как. Есть ли у нее дети и от кого. Я бы знал о ней все, если бы только захотел.

***

Легкая, приятная музыка, уютный интерьер, вежливый персонал, коктейли и вкусные блюда – все это создавало расслабляющую атмосферу, в которой я чувствовал острую необходимость. Я давно не чувствовал себя так неуверенно, хоть внешне держался молодцом. Шутил, рассказывал уморительные байки, ни словом не касаясь того, чем сейчас занимался по жизни. Я так же много узнал о ней, о том, что сейчас она работает юристом в небольшой фирме, что у нее нет никого, что меня порадовало, и я не смог сдержать улыбку, из-за чего она в шуточной форме ударила меня по плечу и тогда я уже расхохотался. Эта информация как-то незаметно соскочила с ее языка, заставив ее позже смутиться. Я не стал спрашивать, что случилось с тем врачом, а она даже не упоминала о нем. Что ж, меня это вполне устраивало.

– Чем же ты занимаешься? Ввязался во что-то? Или все же за ум взялся? – отпив еще немного опьяняющей жидкости со своего бокала, улыбнувшись, спросила Марина, а я едва прикоснулся пальцами к ее подбородку, заставив ее вздрогнуть.

– Скажем так, я работаю в преуспевающей компании, но на темную экономику, поэтому не хочу вдаваться в подробности, – лукаво протянул я, продолжая поглаживать мягкую кожу ее лица, теперь касаясь скулы. – Ввязался во что-то, жутко звучит, – не скрывая сарказма, дополнил, а девушка откинулась на спинку диванчика, лишая меня возможности касаться ее.

– Ты всегда во что-то ввязывался, сколько я тебя помню. И сейчас мне сложно поверить, что все так гладко как ты говоришь, – проговорила уверенно Марина, а я смерил ее пристальным взглядом.

– Как же, твоя интуиция никогда не подводит, верно? И как я мог об этом забыть, – сухо бросил я, а девушка наклонилась ко мне, касаясь моей руки, сжимая ее своими пальчиками, вызывая мурашки, словно под кожей и тепло, столько тепла. Безумие.

– Я хочу тебя, Вадим, – одними губами произнесла брюнетка, а я шумно сглотнул, сжав одну руку в кулак. – Я не знаю, кто ты и что ты сейчас. Я не верю ни одному твоему слову, потому что ты лжешь. Но я тебя хочу. И мне все равно, что будет завтра, потому что я знаю, что ты исчезнешь. И я к этому готова, но я не готова уйти отсюда, так и не попробовав главного блюда – тебя.

– Ты изменилась, – изрек я, ощущая покалывающее возбуждение, вперемешку с ликованием и еще черт знает чем. Слишком много противоречий. Слишком много чувств. Всего слишком.

– Всем свойственно меняться, – повторила Марина сказанную мной фразу несколькими часами ранее, а я попросил счет.

***

Я мог выбрать любой отель, который только попадался нам по пути, но я хотел один, тот, в котором хотел провести нашу первую ночь, когда я еще был школьником. Такая роскошь, конечно же, оказалась мне не по карману, но сейчас, если бы я захотел, я мог бы выкупить его целиком. Забавно, а ведь когда-то я даже мечтать не мог о том, что у меня будут такие доходы, правда, я и представить не мог, что мне каждый раз придется едва ли не жертвовать головой, но я не жалуюсь, без этого моя жизнь стала бы скучной и посредственной: никакого драйва, никаких эмоций, никакого движения.

Припарковавшись у главного входа, я помог Марине выйти из машины и повел ее на ресепшн, чтобы взять номер и практически отнести ее в него. Не знаю, чего мне хотелось больше: наброситься на ее губы или тесно прижать к себе. Мне просто хотелось ее. Мне хотелось ее всю. Без остатка. Сейчас. Завтра. Всегда.

В номере было джакузи. Я скинул пиджак и потянулся к кранам, чтобы включить воду. Мы никогда не занимались этим в джакузи, и я не хотел ограничиваться спальней. Я хотел сделать с ней столько вещей, что разрывался, выбирая между ними, пока не ощутил, как она прижалась ко мне со спины, осторожно поглаживая мой подкачанный из-за ежедневных тренировок торс.

Шумно выдохнув, я позволил ее рукам бережно расстегивать пуговицы и проникать под рубашку, касаться моей пылающей кожи, и медленно раздевать меня, целуя оголенную спину, когда рубашка пала к моим ногам.

– Ты продолжил тренировки? – пробегая пальчиками по кубикам пресса, спросила Марина, я вдохнул воздух сквозь сжатые зубы, чувствуя, как бешено бьется сердце от ее прикосновений.

– Не могу жить без спорта, – ответил, резко развернувшись, подхватывая ее под ягодицы и впечатывая в стену, чтобы тут же атаковать ее рот.

Она была вкусной, такой же вкусной, как и несколько лет назад. Нет, пожалуй, сейчас она была даже слаще. Я хотел ее съесть. Мои руки сжали ее задницу едва ли не до боли, вырывая из ее горла стон. Мои губы покрывали жаркими, мокрыми поцелуями ее скулы, подбородок, шею, заставляя девушку в моих руках трепетать, прижимать меня сильнее к себе, царапая мою спину короткими ногтями.

Я хотел ее. До одури хотел. Так, что мой пах словно пульсировал, а низ живота отдавался болью. Я был таким твердым, твердым для нее.

– Черт, знаешь, я предлагаю сначала трахнуться, а потом нормально трахнуться, – сквозь смешок проговорил я, толкаясь бедрами к ней, давая почувствовать себя.

Марина улыбнулась, оставляя беглые, короткие поцелуи на уголках моих губ, стягивая с себя майку.

– Чем отличается трах от нормального траха? – не скрывая иронии, вопросила девушка, а я стал расстегивать ее джинсы и стянул их с нее на весу, позволяя ей расстегнуть и спустить мои брюки, при этом шлепнув меня по заднице.

Мне понадобилась секунда, чтобы натянуть на себя презерватив, отодвинуть ее трусики и резко войти в нее, срывая с ее губ крик боли и наслаждения.

– Тем, – горячо зашептал я на ее ухо, сильнее вжимаясь в нее, дотрагиваясь до той самой точки на ее теле, которая могла свести ее с ума. – Что трах – он быстрый, грубый, несдержанный, а вот нормальный будет размеренным, чувственным и долгим. Но я не смогу долго заниматься с тобой сексом, если первоначально не сниму это чертово напряжение с себя, – проговорил, укусив мочку ее уха, вышел и вновь заполнил ее до конца.

Это не было красиво и чувственно, это было дико. Я вколачивался в ее тело с таким темпом, что стал натирать член о ткань ее трусиков, которые впоследствии сорвал с нее. Вперед-назад, назад-вперед. Сильнее. Быстрее. Сжимая ее ягодицы до синяков, кусая возбужденные горошины сосков, втягивая их в рот и отпуская. Языком вылизывая ложбинку меж ее грудей, я перешел на ключицу, покусывая, целуя, зализывая. Я хотел ее всю. Я хотел ласкать каждый участок ее тела, утопая в ее стонах. Ее губы покрывали жаркими поцелуями мою шею, пока я продолжил безбожно трахать ее на весу.

Я был в ней, и это сносило мне крышу. В тугой, мокрой, идеальной. Ее стенки сжимали меня внутри, и я едва мог сдержаться, чтобы не кончить, продолжая без конца задевать ее клитор, пока не смочил пальцы ее слюной, попросту засунув их в ее рот, и не стал массировать ее центр. Марина выгнулась в моих руках, позволила мне войти еще глубже в нее, хотя, казалось бы, куда уж глубже. Я зарычал, когда ее стенки сжали меня, она кончала. Запуская свои пальчики в мои волосы, вжимаясь в меня грудью, судорожно хватая ртом воздух, я же продолжал иметь ее. Вперед-назад, назад-вперед, увеличивая скорость своих движений, заставляя ее целовать меня и выгибаться, пока бурно не излился в нее, кончая со стоном сквозь зубы.

– У меня все болит, – прошептала девушка, уткнувшись носом в мою грудь, шумно вдыхая запах моей кожи.

– О нет, детка, мы только начали, – подавив в себе смешок, ответил я, наблюдая, как Марина уставилась на меня, а я потащил ее в сторону джакузи. – Я же сказал: сначала трахнемся, а потом нормально трахнемся, – улыбаясь, дополнил я, а брюнетка укусила меня за плечо, за что я отвесил ей звучный шлепок по заднице.

– Ты изверг, – изрекла она, а я снял презерватив и выкинул его в мусор, перекрывая кран и опуская нас в теплую, пенную воду, усаживая девушку спиной к себе.

– Немного есть, – ответил я, намочив мочалку, и стал обтирать ее плечи, поливая их водой.

– Знаешь, мне нравится, как ты изменился, – проговорила Марина, откинув голову на мои плечи, посмотрев в мои глаза. – Ты стал таким…

– Каким?

– Опасным. Да, наверно, это единственное слово, которым я могу тебя сейчас описать. Ты словно с другой планеты. Весь такой из себя. Мачо. Крутая тачка. Хорошая работа. Девчонки так и пищат? – с неким скептицизмом в голосе произнесла брюнетка, а я шумно втянул воздух.

Мне не хотелось втягивать ее в то дерьмо, которое я считал жизнью. Я не хотел делиться тем, что может вылезти ей боком. Я в принципе не хотел говорить ей о том, чем я занимаюсь. Черт! Да и как бы я ей об этом сказал: знаешь, я своего рода наемный убийца, у меня крутой босс, который подчиняется не менее крутому боссу, мы живем в огромном замке за пределами города, и почти каждый день я оперирую кого-то после ранения? Так что ли? Бред. Гребанный бред.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – отрезал я, сдувая пену с ее плеча.

– Да, но я хочу знать, – разворачиваясь ко мне лицом, сказала девушка, а я покачал головой.

– Нет, не хочешь. Ты хочешь, чтобы я тебя нормально трахнул, – нагнувшись немного вперед, едва касаясь ее губ, проговорил я, не скрывая улыбки на своем лице, за что получил легкий шлепок по прессу.

– Дурак, – цокнув языком, прокомментировала Марина, начиная нежно поглаживать внутреннюю сторону моих бедер под водой.

– Имм, что-то новенькое, инициатива? – снова поддел я, а девушка с силой сжала мои яйца. – Ауч! – воскликнул, шикнув на нее.

– Возбудился? – иронично протянула Марина, а я был готов отлупить ее по заднице. Издевается же, паразитка.

– Нет, – вздернув брови, бросил я.

– А так? – сжав ствол и сделав пару движений вверх-вниз, спросила девушка, а я откинулся на бортик, мечтательно прикрыв глаза.

– Продолжай, – промурлыкал, почувствовав, как ее губы накрыли мой сосок, втянув пирсинг в рот.

Я не смог долго выносить эту пытку и притянул девушку за бедра к себе, аккуратно опуская ее на вздыбленный член, пальцами слегка массируя клитор и поднимаясь рукой по ее телу вверх, жестко сжимая ее грудь в своей руке, когда она откинула голову назад и прогнулась в пояснице. Потрясающее зрелище.

– Как ты хочешь, чтобы я это сделал? – проговорил я, желая теперь доставить максимум удовольствия ей.

– Медленно. Я хочу медленно, – облизывая сочные губы, ответила Марина, а я притянул ее за шею к себе, чтобы глубоко целовать, взяв ее язык в плен, заставляя его двигаться со мной в унисон, осторожно приподнимая ее за ягодицы и вновь насаживая на себя до упора.

Я хотел быть в ней вечность. Целовать. Обнимать. Прижимать ее к себе. Я хотел любить ее. И в то же время не мог себе в этом признаться, потому что я не мог себе этого позволить. Не сейчас. Не тогда.

Я продолжал целовать ее, когда она взяла надо мной верх, начиная подмахивать мне бедрами, учащать темп, доводить меня до исступления, когда она начала трахать меня. И это снесло мне крышу. Я приподнял ее над водой, начиная вновь вколачиваться в ее тело, зная, что завтра она едва ли сможет ходить, но от этого моя кровь лишь сильнее закипала, а по телу распространялся жар. Было хорошо, упоительно хорошо, так, что я не сдерживал себя, позволяя себе стонать от удовольствия и иметь ее жестко, несдержанно, вбиваясь в нее со страшным темпом, но ей было на это наплевать. Она хотела меня и она получала то, что она хотела, как и всегда. Я же ловил каждую секунду, каждую малейшую секунду, запоминая мельчайшие детали, сохраняя этот вечер навеки в памяти. Я не забуду ее никогда.

***

В этот раз я сбежал первым. Оставил ее одну в огромной постели еще на рассвете, но мне кажется, что она не спала, мне кажется, что я слышал, как она всхлипнула, когда за мной закрылась дверь, и еще, мне кажется, что во сне я слышал те самые, заветные слова, которые так мечтал услышать в свои двенадцать, тринадцать… шестнадцать…двадцать, всегда: я люблю тебя.