Текст книги "Судьба Охотника (СИ)"

Автор книги: stellafracta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== 1 ==========

Отголоски крови, осколки крови, капли крови, лужи крови, море крови… Во рту свинцовый привкус – и я уже давно привык к нему, пропитался им… Свыкся с мыслью, что каждый день – и ночь, и Сон, и багровый Кошмар – как и все остальное в этом бесконечном водовороте – повторяется.

Все одно – едкое, гнилостное, отвратительное. Я дышу ядовитыми испарениями страшных видений, плаваю в них, как в сточных канавах городских канализаций, лавирую, как в потоке промозглого тумана на запретных болотах. Я – часть этих кошмаров, я точный инструмент, исправный механизм, неотъемлемый атрибут, мерило боли и ужаса.

Я – Охотник.

Безжалостный убийца, хладнокровный палач… Чистильщик, который устраняет монстров, избавляет богами забытый Город от чудовищ, которые, некогда в большинстве своем были людьми – человеческими существами, поплатившимися своим разумом и человеческим обликом за стремление к обретению мудрости Великих.

Возможно, я тоже когда-то был таким глупым… Я не помню. Я уже почти ничего не помню о себе прежнем – о том, кем я был бесконечное количество погружений в Сон назад, перерождений после бесславной смерти – от когтей чудовищ или безрассудных трюков в адреналиновом аффекте.

Я почти позабыл, кто я, практически утратил все ненужные в моем ремесле чувства – от страха до сострадания, от радости и удовольствия до горя и разочарования.

Мне кажется, я в последний раз смеялся, когда на меня с крыши у Большого Моста неожиданно свалился огромный черный ворон, застав врасплох, распластавшись пузом по каменной мостовой в луже собственных кишок.

Но то был нервный смех… неестественный и скупой. Отголосок смеха, его безжизненная тень.

Я тоже стал тенью своих кошмаров.

========== 2 ==========

…Да начнется Охота!

Я поработал на славу: куча бутылочек с кровью убитых чудовищ – моя добыча и цель существования – утешительно грели торс на поясной сумке, а тело приятно покалывало от сгустков энергии побежденных в бою врагов. Бойня еще продолжалась, и быстро передвигаясь по зачищенной от монстров аудитории лекционного корпуса в кошмаре Университета Крови, я не торопился расслабляться.

Из-за многочисленных дверей второго этажа доносился рык обезображенных студентов и стоны их призраков, а прямо подо мной, по сцене лектория, шествуя меж рядов кресел, черной кляксой плавно передвигался долговязый силуэт.

Мне хватило доли секунды, чтобы перепрыгнуть через ограждение балкона второго яруса и атаковать монстра. Однако вместо фонтана крови, которого я ожидал от стремительного удара моей пилы-топора, я получил яростный отпор.

Противник был резвый, но и я был не промах; мое оружие сливалось в звенящей песне с клинками чудовища, сияющими лезвиями продолжавшего его тонкие конечности – перемотанные длинными лоскутами руки, – а наши фигуры сплетались в неистовом танце пота, крови и искрящейся гари.

Битва пронеслась перед глазами как одно мгновение. Поверженный, упавший навзничь, я лежу перед моей неудавшейся добычей, занесшей мечи, чтобы вонзить их мне в вздымающуюся от частого дыхания грудь…

– Проклятье! – в негодовании произносит чудовище, а я, сквозь начинающую растворяться багровую пелену, различаю детали и очертания противника. – Ты же не монстр!

Голос глубокий, с хрипотцой, но человеческий… Где-то в глубине сознания уже зарождается когнитивный диссонанс, скребущий черепную коробку изнутри противоречием.

Два клинка со свистом всажены в жертву, пригвождая к полу – ювелирным движением, не касаясь плоти, по обе стороны, проткнув рукава у предплечий и обездвижив… Мой торс по-прежнему ощущает вес тела склонившегося надо мной противника, уперевшего мне в грудь ботинок.

– Охотник! Какого черта ты на меня напал?

От резкого движения конечности существа напротив моего носа я моментально отрезвел. Оно сорвало с меня маску – защитную тканевую повязку на лицо, пропитанную кровью и грязью – и теперь выжидающе на меня смотрело.

Я тоже не отводил глаз, ошарашенно разглядывая то, что я некоторое время назад принял за чудовище… Треугольная шляпа охотника, с заостренными углами и рваными полями – как и у меня; маска, скрывающая личину, из-за которой видны только лихорадочно блестящие глаза – как и у меня; бурый от старой и свежей крови жилет-плащ, свисающие грязными и влажными прядями спутанные волосы – как и у меня.

Незнакомец одним ловким движением извлек клинки, освободив мне руки, и так же стремительно сделал шаг назад, пряча лезвия за спину в крестообразные перевернутые ножны на пояснице.

Он тоже Охотник?.. Я так давно не встречал себе подобных, что и вовсе позабыл, что я не один такой.

– С чего ты взял… что я не монстр? – с трудом справившись с голосовыми связками, выдавил я, отрывая затылок от пола.

А затем резко – насколько мог – поднялся на ноги, отзеркалив позу замершего напротив собеседника.

Он усмехнулся. Я не видел его на секунду склонившегося лица под тенью шляпы, но был готов поспорить, что ухмылка тронула его губы.

– Твое сердце… я слышу, как оно бьется, я чувствую, как пульсирует кровь в твоих венах… – отозвался незнакомец спокойно, словно рассуждал вслух. – И ты пахнешь как живой – это ни с чем не спутать.

Вот как! Даже мне стало слегка жутковато от его слов… Но неудивительно, что все мы так или иначе свихнулись от нескончаемой резни и душераздирающих криков.

И от одиночества.

Видя, что незнакомец разворачивается, чтобы уйти, я, не ожидая сам от себя, воскликнул:

– Кто ты? Ты тоже… Охотник?

Его взгляд вновь царапнул меня невидимой усмешкой.

– Да. Я Охотник, ты Охотник, – развел «монстр» руками, все еще в полоборота. – Так бывает.

Он уже почти достиг противоположной стороны лекционного зала, двигаясь плавно, будто плывя, в сторону дверного проема, за которым буянили очередные чудовища, почуявшие наше присутствие.

Я смотрел вслед Охотнику, в растерянности глотая слова – я не был готов к встрече с коллегой, однако тысячи вопросов уже роились в сознании, рискуя разорвать голову изнутри.

– Постой! – наконец, выпалил я, заставляя незнакомца притормозить перед высокими створками. – Если ты тоже Охотник, то почему бы нам не работать вместе?

Сперва мысль казалась логичной, но после того, как она исторглась из моего рта, идея уже не выглядела хорошей: так, словно нам придется теперь делить добычу, а отголоски крови, полученные в командном труде, могут быть распределены несправедливо… Я никогда не слышал о том, чтобы Охотники объединялись, однако, если учесть, что я вообще позабыл, что существуют другие Охотники, предложение не было лишено смысла.

– Не думаю, – молвил Охотник, без видимых усилий распахивая двери лектория и доставая из ножен мечи, стоя ко мне спиной. – Не хочу смотреть, как тебя убивают.

========== 3 ==========

Я старался не думать о той странной встрече, но выходило паршиво. Я столько всего хотел спросить – просто из любопытства или из потребности поделиться, – а незнакомец из кошмара Университета Крови, устроив напоследок эпичную бойню у меня на глазах, исчез.

Более его я не встречал, пусть и втайне от себя самого надеялся на еще одну случайную беседу – ведь в бесконечном Сне и в сотнях Кошмаров, в повторяющихся заданиях на территории Города была ненулевая вероятность вновь пересечься с коллегой по цеху.

Но ночь сменяла ночь, день проходил за днем, и циклы алой Луны, поднимавшейся в густом воздухе, шли своим чередом в однообразной гонке за кровью чудовищ. Я тонул в омерзевшей рутине, багряном болоте своих задач, лишенных осознанных мыслей и чувств.

Я снова стал заложником забвения – ведь такими мы, Охотники, и созданы – чтобы ни на что не отвлекаться и ни о чем не думать… Не испытывать ни голода, ни жажды – а боль и страх растворять в отголосках крови на наших руках.

До тех пор пока не застал черную тень загадочного Охотника в Соборном округе, искусно расправившуюся сначала с сумасшедшим дедом-колясочником с пулеметом, а затем с Церковным Гигантом, ловко обдуренным стремительным и беспощадным убийцей.

Я завороженно наблюдал за работой, стоя поодаль, и открыл свое присутствие только после того, как Охотник спрятал клинки в ножны. Я медленно подошел к незнакомцу, разглядывая его пуще прежнего, не скрывая любопытства, а он, в свою очередь, замер, скрестив руки на груди.

– Добрый Охотник, – первым прервал молчание знакомый незнакомец, делая легкий поклон головой, – как поживаешь?

Тонкие руки в перчатках с маленькими кулаками и длинными пальцами были по локоть в крови – так, словно он только что ковырялся во внутренностях огромного вепря; одежда, как и в прошлую нашу встречу, насквозь пропиталась кровью, однако для меня это не выглядело отталкивающе… возможно, потому что я привык.

– Как видишь, живой, – хмыкнул я, вспомнив с досадой, как все-таки задело самолюбие сомнение Охотника в моих умениях – его прощальная фраза неоднократно ненароком всплывала в памяти.

– Прекрасно.

Облик человека напротив по-прежнему притягивал внимание, и я силился понять, что же именно мне кажется странным в образе незнакомца: то ли рваные, неуловимые движения, то ли пронзительный, пусть и безразличный взгляд, то ли эта непропорциональная… миниатюрность?

Едва я успел осознать, что мой знакомый незнакомец – женщина, – как он вскинул длиннопалую кисть, указывая куда-то за мою спину, призывая оглянуться.

– О, а вот и десерт! – хохотнул он, срываясь с места. – Пошли, Охотник, настало время развлечений!

И мы, действительно, крошили в ленточки парочку оборотней и тролля, увлеченно резвясь в кровавых брызгах, а затем, улыбаясь под повязками-масками, подошли к каменным перилам площадки с видом на Город, устремив взоры в пламенеющий свод с острыми контурами дворцовых башен.

Я не заметил, как погрузился в свои думы, оперевшись на ограждение, и общее ликование испарилось, сменившись прежним рефлексирующим растроением.

Первым нарушил тишину я.

– Тебе нравится быть Охотником?

Судя по умиротворенному виду женщины, можно было ожидать утвердительный ответ, однако я задал вопрос, чтобы услышать ответ, почему.

Не поворачивая головы в мою сторону, но в своей манере пробежавшись взглядом по моему лицу, женщина пожала плечами.

– Нравится. Это сила, это власть, это… страсть. Тепло – от еще живого, пусть и омерзительного тела, но сладкий запах крови, ее текстура, ее обволакивающая нега, будоражащее чувства возбуждение.

Я смотрел на профиль Охотника напротив, но ее слова не укладывались у меня в голове. Длинные ресницы чуть подрагивали, вокруг темных красивых глаз едва заметны мелкие морщинки – она слегка улыбается, – и я тоже хочу улыбнуться фантомному сладостному ощущению, провалившемуся сквозь глотку в живот, но не могу.

Не могу, потому что чувствую, насколько я смертельно устал от бесконечного кровавого калейдоскопа. Мне дико чего-то не хватает, и я никак не могу понять, чего, и это сводит меня с ума.

Как давно она Охотник? Кем была она до того, как стала Охотником? Или, скорее, помнит ли она, кем она была до Начала Охоты…

Мне казалось, если она расскажет утешительную сказку, а не кошмар, мне станет легче.

Почему она не задумывается, насколько ограничены ее действия, насколько однообразны Сны? Почему она искренне верит, что то, что она делает – ее выбор?

– Ну же, Охотник, выше нос! Посмотри, как много бегает неподстреленной дичи! – вырвал меня из размышлений женский голос.

Я моргнул, а затем уставился вдаль невидящим взором. На горизонте в лучах низкой алой луны поднималась проекция семирукого Великого, путешественника между мирами.

– Меня не покидает ощущение, что я могу делать что-то еще – что я еще кто-то, помимо убийцы монстров, купающегося в луже теплой крови, – признался я после паузы.

Поймет ли она меня? Или усмехнется, как всегда – так, словно она все знает, а я как бестолковое дитя, лишь задаю глупые вопросы…

Нет, непременно поймет. Если мы Охотники – то в этом мы одинаковы…

Великий вдалеке медленно переворачивался вверх ногами, паря в вязких потоках ночного воздуха, вознося свое шарообразное тело с огромной головой и длинными щупальцами конечностей. Незнакомка наблюдала за грациозным трюком существа, и блики косого света отражались всполохами огня в ее темных глазах.

– Не имеет значения, кем ты был, кем мог быть, – сказала она, разворачиваясь ко мне всем корпусом и облокачиваясь на перила, – ты застрял здесь надолго, навсегда, теперь ты Охотник. У Охотника нет имени, верно… но это не значит, что и Охотника самого нет. Здесь и теперь, он свободный от всего тленного, получивший не оковы и темницу, а величайшее благо – белый лист с одной единственной прописанной целью.

Я в сомнении поджал губы и покачал головой.

– Это не значит, что ты не можешь ничего чувствовать – напротив! Твои реакции остры, твои ощущения сильны; ты – аккумулятор, заряд, меч… Каждый вздох, каждую каплю крови – почувствуй на вкус, позволь ей быть внутри тебя… В этом отвратительном ничто и есть вся жизнь – другой у тебя не будет.

Когда я сам того не осознавая стянул с носа повязку, вдыхая полной грудью зловонный воздух Города, лежащего брошенным ландшафтом у нас под ногами, я понял, что слова Охотника подействовали.

========== 4 ==========

Кошмар за Кошмаром, Сон за Сном, поток багровых рек уносил меня, и я плыл по течению – учась смотреть по-новому на свое ремесло. Я находил и своеобразную прелесть в будоражащей дрожи от убийств, и непроходящую тоску в коллекционировании сосудов с кровью чудовищ. Я оставил надежду повстречать Охотника снова – и ее образ утратил остроту и ясность, будто и не было странного разговора по душам.

Мне хотелось думать, что по душам – тогда, на площадке с видом на проклятый Город, мы еще долго стояли, молча каждый о своем, после того, как я позволил грузу своих дум упасть с плеч, будучи озвученным вслух.

Я повсюду искал ее – не скрою, – и давно отчаялся испытать ни с чем несравнимое спокойствие рядом. Чем больше я пытался найти объяснение, тем глубже зарывался в ворох вопросов, о том, зачем нужна эта бесконечная Охота, и почему я по-прежнему чувствую эту незавершенность и пустоту.

Я еще больше осознал, насколько неоспорим контракт, некогда подписанный мной – я уже не помнил этого, но иначе и быть не могло; от говорящей Куклы во Сне Охотника, куда каждый из нас проваливается после смерти или для того, чтобы обратить отголоски крови в жизненную силу, я узнал, что несмотря на то, что Охотников бесчисленное множество, ни один из них не может попасть в Сон другого.

Мне пришлось смириться, что сколько бы я ни старался, устроить встречу с моей незнакомкой мне не удастся.

Уродливые твари Кошмара копошились в зеленоватом тумане, стелющемся по мертвой земле, свинцовое небо нависло над зловещей громадиной крепости. В бесчисленной последовательности анфилад я собирал добычу, ведомый инстинктами и жаждой.

Последняя часть пути к замковой башне была усыпана трупами монстров – убитыми, очевидно, не мной, но еще свежими, распластавшимися в блестящих лужах собственной крови. Сжимающее горло предчувствие одолело меня – непривычный трепет вперемешку с испугом. А вдруг это… Охотник?

Сапоги чавкали в сгустках плоти, а я несся по винтовой лестнице к алтарю, не чуя ног, готовый встретиться лицом к лицу с любой опасностью – а утробный рык монстра совсем близко за стеной и запах гниющих струпьев лишь подтверждал мои догадки.

Я ворвался в зал, глотая ртом воздух. Гигантский мозг с тысячами мертвых глаз и отростками-шипами извивался под яростными ударами знакомой незнакомки, успевая при этом периодически ранить противника ядовитыми кольями. Мое секундное замешательство сыграло злую шутку: наши взгляды встретились, и стоило Охотнику обернуться в мою сторону, отвлекшись на шум, упустив решающий момент, как чудовище пронзило грудь женщины щупальцами, вырывая сердце из грудной клетки резким ударом.

От силы, с которой поток крови хлынул из тела Охотника, шляпа и маска слетели с бледного красивого лица, фарфоровой кожи едва коснулся фонтан алых брызг.

Я продолжал таращиться на чудовищную и завораживающую картину, пока тело незнакомки не растворилось в воздухе сиянием. Несмотря на то, что после смерти мой Охотник воскреснет во Сне, я испытал ни с чем не сравнимое страдание, заставившее внутренности скрутиться в тугой комок боли.

Даже когда меня убивали самым жесточайшим образом, я не чувствовал настолько жуткую и неотвратимую беспомощность и отчаяние…

Я добил виновного монстра – трофей моей знакомой незнакомки, – и отправился в Сон Охотника, пытаясь перестать видеть перед собой прекрасное лицо, обращенное в мою сторону.

Избавившись от отголосков крови – так, словно они были самым отвратительным, что я когда-либо испытывал, – я бесцельно бродил по дому во Сне, бездумно касаясь пальцами корешков книг в библиотеке и мрачно глядя себе под ноги, шествуя по дорожкам в саду.

Каково было мое изумление, когда в траве в заброшенной части сада, посреди диких цветов я обнаружил лежащую на спине незнакомку. Ее поза была расслабленной, голова без шляпы и маски запрокинута, а взор темных глаз устремлен в чистое небо с лунным диском, наблюдавшим за нами.

Я не мог поверить своим глазам, однако это случилось – Охотник встретил во Сне Охотника!

Пару мгновений спустя я опустился на землю рядом с незнакомкой, по подобию на спину, кладя руки на живот.

Я очень хотел посмотреть на Охотника, но не смел, и лишь выравнивал дыхание, лавируя в потоке хаотичных мыслей.

– Я полагал, невозможно оказаться в чужом Сне, – наконец молвил я, не придумав ничего иного, как сказать то, о чем думаю.

Быть может, я надеялся найти подтверждение тому, что мы связаны?

– Возможно, – отозвалась незнакомка, а затем обратила лицо в мою сторону, и добавила: – Скорее всего потому что мы убили одного монстра и поделили его кровь.

Она улыбалась, а я лишь мельком взглянул на нее из-под опущенных ресниц, делая вид, что сосредоточен на форме облака.

– Так просто, – разочарованно выдохнул я, и слишком поздно понял, что от нее не скрылась моя интонация.

– Мы убиваем одних Великих и приносим их кровь другим Великим… Наши Сны и Кошмары сотканы из их крови, и все уже давно переплелось и перекрутилось. Это должно было когда-то случиться.

– Вот как…

Я всплеснул руками и положил их на землю, случайно задев в траве ладонь Охотника. Даже сквозь перчатки я ощутил особенный импульс, пробежавший от кончиков пальцев до затылка приятной волной. Не на шутку испугавшись собственной реакции, я, вместо того, чтобы убрать руку, накрыл ладонь незнакомки своей ладонью, продолжая таращиться в купол неба как ни в чем ни бывало.

– Ты самый странный Охотник, которого я встречала, – с теплотой в голосе заключила женщина.

Она не отдернула руку… а я упрямо молчал.

Не знаю, сколько времени мы провели, лежа на траве и держась за руки, разглядывая застывшие в небе облака, но, будто внезапно очнувшись, я вскочил, робко пряча глаза в тени полей шляпы, кусая губы под повязкой-маской.

– Мне пора, – смущаясь собственного нетвердого голоса, пробормотал я. – Меня ждет Охота.

Я даже не обернулся, пусть и нестерпимо хотел, отправляясь к порталу в очередной Кошмар и бесконечную круговерть кровавых дорог.

Уже растворяясь в переходе между мирами я различил знакомый убаюкивающий голос: «До скорой встречи, Охотник».

========== 5 ==========

Наша встреча наступила намного раньше, чем я мог даже надеяться. В вонючем стоке городской канализации – в лабиринтах, кишащих трупами, шевелящимися в лужах экскрементов и слизи тварями – мой Охотник настиг меня.

Разрубленная пополам ворона, всколыхнувшая волну мерзкой жижи в переулке, не успела издать даже предсмертного вопля, будучи поверженной карающим мечом. Я инстинктивно напрягся, принимая боевую стойку, разворачиваясь к источнику шума, однако мне ничего не угрожало – быть может, только брызги долетели до сапог и подола плаща, и так безнадежно испачканного в месиве крови и грязи.

Незнакомка медленно подошла ближе, не убирая оружия – двух неизменных лезвий, соединенных в единый длинный клинок с рукоятью, – и молча кивнула мне.

– После вас, – учтиво улыбнулся я в маску, пропуская Охотника вперед, вдоль темного переулка, не сомневаясь в направлении, и незнакомка проплыла мимо, уверенно ступая по воде.

Некоторое время мы в тишине двигались по городскому коллектору. Женщина шла, прочищая дорогу, отрубая головы крысам, а я гулкими выстрелами сбивал притаившихся в нишах повыше ворон, и вскоре мы вышли к кладбищу, уродливыми зубами разрушенных памятников ощерившемуся перед часовней.

– У нас неплохо получается работать в тандеме, – заметил Охотник, но я так и не понял, ирония звучала в ее голосе, или мне только показалось.

Я развел руками – разве это важно?

– Никогда не поздно начать, – ответил я, осматриваясь.

Гробница в центре кладбищенского круга принадлежала одному из Великих, ныне нематериальному существу, пронизывающему все и вся. В зловещей беззвучной пустоте словно таились бестелесные чудовища, наблюдавшие за нами с обуглившихся ветвей черных деревьев и каменных выступов на периферии. Меня не покидало ощущение, что мы не одни, впрочем, наученный опытом неоднократного прохождения этого Кошмара, я ждал начала представления.

Мы оба знали, что нам предстоит – в тысячный, а может и миллионный раз, – и потому терпеливо прислушивались к каждому шороху.

– А вот и ты, – произнесла моя незнакомка, адресуя реплику высокой сгорбленной фигуре, появившейся впереди. – Пунктуален!

Лишившийся разума священник с секирой, превращающийся в середине битвы в оборотня – вот это противник! Как и прежде сливаясь в кровавом танце огня и стали, мы были с незнакомкой едины, действуя так, словно читали мысли друг друга…

Мы прошли Кошмар у гробницы вдвоем множество раз – этот и сотни других жутких видений; множество раз мы погружались в Сон, расставались и вновь воссоединялись, видя один и тот же пейзаж, вдыхая один на двоих воздух, глотали сладкую и пьянящую кровь, поглощали отголоски и тратили их, рассеиваясь при неудаче в сиянии, насыщаясь при успехе.

Мы были идеальными напарниками – непобедимыми Добрыми Охотниками, – навсегда лишенными скуки и одиночества. Мы были по-прежнему заперты в клетке – но мы больше не видели ни стен, ни прутьев, ни тяжелых оков, ибо вместе мы ощущали миры шире, чем они являлись на самом деле.

========== 6 ==========

В часовне было спокойно. За каменными стенами бушевал ураган, противоестественно обрушившийся на проклятый Город, заставший его врасплох, пробудив уродливых тварей, выгнав их из нор и щелей. Ветер гулял по перекладинам сводчатых потолков, однако нас не волновала буря – часовня, пожалуй, единственное безопасное место во всем Городе, надежно укрывала любую страждущую душу и от чудовищ, и от непогоды.

Лампа для перехода в Сон горела в центре зала, но мы не спешили ей воспользоваться – мы решили перевести дух и послушать музыку, погребальную мессу Кошмара.

Охотник сидел в кресле, сполохи вечных свечей играли светом и тенью на ее бледном лице, а я устроился подле на полу, положив голову ей на колени. Женщина гладила меня по волосам – сначала в перчатках, а затем отбросив их на пол к моей шляпе, – и я задумчиво млел от долгожданного ощущения покоя.

Несмотря на то, что мы бесконечное количество Снов вместе, подобные моменты случались редко – реже, чем я мог бы хотеть. Я желал, возможно, больше – гораздо больше… Но чувства к моему Охотнику, моему партнеру, порой сбивали меня с толку.

Я вдруг вспомнил, как вечность назад мучился догадками, что стоит за пределами Охоты и существованием Охотника – как изнывал от одиночества и потерянности, беспрестанных вопросов о смысле пустой погони за отголосками… Я обрел ответ – он был у меня под носом. Сейчас я в буквальном смысле вдыхал родной запах, смешанный с кровью и влагой мокрой одежды, и маска почти сползла с носа.

Поза была не удобная, и колени уже затекли от согнутого положения, но подобный дискомфорт был даже приятен – в любой другой ситуации я бы даже не почувствовал ничего.

Я поднял голову, ловя взгляд темных глаз, удерживая ладонь Охотника у своего лица. Она прикоснулась к моей щеке – сначала нежно, потом более требовательно, – разворачивая голову к себе и стягивая повязку. Я облизал пересохшие губы, повинуясь влечению, неконтролируемому порыву, и приподнялся на одной руке, продолжая цепляться за запястье Охотника, склонившегося ко мне.

Она улыбнулась – на ней была шляпа, а маска была спущена на шею, – но отняла руки, оставив меня в недоумении хлопать ресницами. Одним движением она сняла головной убор, расстегнула и стянула повязку вместе с пелериной, и каштановые волосы упали на плечи упругой волной.

Я вновь чуть не задохнулся от необычного кипящего тепла, разливающегося по животу к груди и конечностям, от пугающих внезапностью мурашек, бегущих по позвоночнику.

Руки Охотника избавили меня от перчаток. Пальцы Охотника переплелись с моими – и это был первый раз нашего рукопожатия без перчаток… Проклятье, я будто опьянел от моря крови, обрушившегося на меня сокрушительной волной!

Наши лица были так близко… Ладони сцеплены в замок, глаза в глаза, я – на коленях, она – надо мной, заглядывая в самые потаенные уголки сознания.

– Что же это, Охотник?.. – то ли в растерянности, то ли в экстазе шепчу я, томясь от ожидания чего-то еще более грандиозного – того, что размажет меня по полу, заставляя рассыпаться миллиардом кровавых осколков.

Я резко поднялся – я сам не понял, как вскочил на ноги, – впиваясь в ее губы, жадно смакуя ее сладкий рот, неумело, неловко, нелепо… Я задыхался, прижимая Охотника к стулу, одновременно пытаясь удержать ее – так, словно она куда-то пыталась бежать, – и трогать ее лицо и волосы, запоминая, какая приятная на ощупь ее кожа, и какой прохладный пот, стекающий по шее. Соленый, ароматный, одурманивающий… Я был готов облизать ее целиком, в исступлении присосавшись к тонкой коже под ухом, утробно урча, как голодный зверь.

– Что же это?! – в ужасе от себя самого воскликнул я, отпрянув, схватившись за голову.

Я отскочил на шаг назад, пряча лицо в ладонях, едва сдерживая рвущийся изнутри крик.

Кровь шумела в ушах, пульсировала в горле, в руках, в члене… Мое возбуждение испугало меня. Я надеялся, что стыд сведет его на нет, но непривычная и даже болезненная эрекция, казалось, еще больше нарастает, по мере того, как я, готовый провалиться сквозь землю, в панике давлюсь поступающими рыданиями.

Я боялся пошевелиться. Я едва понимал, что происходит – и даже не заметил, как женщина подошла ко мне, протягивая руки и касаясь моих волос, словно ничего не случилось.

– Что с тобой, Охотник?

Как я мог произнести вслух это? Я сошел с ума – помешался, съехал с катушек, потерял рассудок!.. Как и каждая тварь в этом Городе – обезумел, безвозвратно, бесповоротно, напрочь!

– Эй… – позвала незнакомка, и ощутимые прикосновения ладоней к моим плечам вернули меня к реальности. – Перестань, все хорошо…

Я различил улыбку в ее голосе! Может, я вижу кошмар, я в Кошмаре? Она спасет меня, она вернет меня?

– Какой же ты глупый, Охотник, – ласково говорила она, без капли расстроенности или жесткости, свойственной моему Охотнику в моменты, когда что-то идет не по ее плану, – испугался! Это просто поток, это просто чувство, это просто желание!

Просто?! Я чуть ума не лишился! Я потерял контроль!

– Просто?! – выпалил я, открывая горящее от стыда лицо, встречаясь взглядом с темными очами Охотника. – Я чуть тебя не сожрал!

– Ну… – хохотнула она, и не думая убирать руки с моих предплечий. – Я даже не успела как следует побояться.

– Издеваешься?..

Я расслабленно опустил плечи и выдохнул. Она не злится… Еще бы дождаться, когда эрекция, предательски выдающая мое смущение, пройдет!

– Я Охотник – я должен держать себя в руках, – пробормотал я, и, кажется, произнес вслух то, что не следовало.

Знакомая незнакомка отступила, и я моментально пожалел, что она больше не держит меня.

– Как опрометчиво! – покачала она головой, высмеивая мою реплику.

– Охотник должен охотиться! – парировал я. – То, что меня должно интересовать – это кровь, монстры, оружие и снова кровь! Без отдыха, без лишних мыслей – только работа, вечная карусель, водоворот из Снов и Кошмаров!

– Ты же сам хотел чего-то еще!

Я проглотил свой ответ, уставившись на женщину напротив. Да, я хотел – я жаждал, я молил, я стремился – к смыслу, к озарению, к партнеру…

– Я не хотел все испортить! – после паузы выдохнул я.

Прозвучало как-то жалостливо и отчаянно.

– Но именно это у тебя и получилось, – заключил Охотник, в негодовании хлопая себя по бедрам. – Ты сопротивляешься – и сам не знаешь, чему.

– Знаю! То есть, нет… То есть…

Она обошла меня, более не глядя в мою сторону, направляясь к лампе под протяжные завывания бури за пределами маленького убежища часовни.

Внезапная мысль как молния пронзила меня насквозь: а что если…

– Идем, – спокойно, как ни в чем не бывало, позвала меня моя знакомая незнакомка, протягивая руку, чтобы я присоединился к ней в путешествии в Сон. – Кошмар закончился, пора возвращаться.

А что если… мой Охотник чувствует то же самое по отношению ко мне? Томление, трепет, страх, влечение, вожделение и неописуемый восторг от единения тел и душ?

Что если… я не только важен ей как напарник, но и в нашем родстве есть что-то личное, предопределенное, интимное… Мы созданы друг для друга – два Охотника – чтобы стать одним целым?

Отголоском – из глубинных недр памяти – всплыло слово… Артефакт, миф, давно позабытый призрак, когда-то похороненная заживо надежда… Слово, созвучное с кровью, единственным важным ресурсом в переплетении Снов и Кошмаров и в мире Охоты – слово «любовь».

========== 7 ==========

– Постой! – воскликнул я, опуская ладонь, протянутую секунду назад в ответном жесте. – Погоди… Не нужно возвращаться.

Недоумение отобразилось на красивом лице Охотника. Она терпеливо позволила мне собрать мысли в кучу, молча взирая на меня, скрестив руки на груди.

– Что ты… что ты чувствуешь? – наконец выдавил я.

Женщина приподняла бровь, не ожидая подобного вопроса.

– Досаду, растерянность… – пожала плечами она. – И немного усталости.

– Нет, я не об этом, – вздохнул я. – Что ты чувствуешь ко мне?

Она подошла ближе, открыто глядя в глаза, запуская трепет и тремор в теле, пугающий своим дурманящим эффектом.

Безумие это или озарение? Должен ли я отдаться тому, что так долго томилось внутри, а теперь прорывается наружу, разрывая плоть, сжигая кровь и последние остатки самообладания?

– Ты мой Охотник, я связана с тобой. Рядом с тобой я счастлива, я сильнее как никогда… Я ощущаю тебя на расстоянии, а когда касаюсь тебя…