Текст книги "Трахинянки"

Автор книги: Софокл

Стасим Второй

Хор

 

Строфа I

О вы, что у скал надбрежных[23]23
  О вы, что у скал надбрежных… – Хор обращается к людям, населяющим область между Этой и малийским заливом. Кипучий исток… – Горячий источник в Фермопильском ущелье… край… девы златолукой… – Артемиды, слывшей покровительницей заливов … эллинов речи… Фермопилы внемлют! – К Фермопилам с запада примыкал городок Анфема, где собирались члены дельфийско-фермопильского союза, включавшего в себя племена, населявшие окрестные земли.


[Закрыть]
Кипучий исток блюдете!
Что склоны священной Эты
И средний услон малийский
Зовете страной своей!
Что край населяете морю соседний
Девы златолукой,
Где эллинов речи в собраниях славных
Фермопилы внемлют!
 

 

Антистрофа I

640 Вы флейты прекраснозвучной
Услышите голос скоро:
Не вестницей вражьей брани[24]24
  Не вестницей вражьей брани… – В сопровождении флейты часто исполнялись воинские песни и марши.


[Закрыть]
Придет она – с песней лиры
Сольется призыв ее.
Сын Зевса-царя и Алкмены счастливой
Скоро к нам вернется;
Увенчанный доблестью, знаки победы
Он с собой приносит.
 

 

Строфа II

Где не блуждал изгнанник бесприютный?
Двенадцать лун он за морем томился,
И мы не знали ничего.
650 Его ж супруга любящей душою,
В многострадальной доле изнывая,
О нем потоки слез лила.
Но в гневе вскипел Apec:
Час брани лихой настал —
И минули дни тревоги.
 

 

Антистрофа II

Вернись же к нам, вернись скорей, желанный!
В путь торопи твой струг многовесельный,
Без отдыха его гони,
Пока до нас не доплывет он, остров
И жертвенник покинув, где ты ныне
Благодаренье шлешь богам.
660 Вернись, но с огнем в груди,
Подвластный чарам любви,[25]25
  Подвластный чарам любви… – Стихи испорчены. Перевод сделан по общему смыслу.


[Закрыть]
В крови заключенным зверя!
 

Эписодий Третий

 

Деянира

(поспешно выходя из дому)
 
 
О милые, как страшно мне! Боюсь,
Зашла я слишком далеко в затее.
 

 

Корифей

В чем дело, Деянира, дочь Энея?
 

 

Деянира

Не знаю; но боюсь, что вместо блага
Я страшное свершила злодеянье.
 

 

Корифей

Ужель про дар Гераклу говоришь?
 

 

Деянира

Да, про него. О, никому совета
670 Не дам – без знанья действовать впотьмах!
 

 

Корифей

Коль можно, объясни, чего боишься.
 

 

Деянира

Рассказ о чуде невообразимом
Услышать вам, подруги, предстоит.
Тот белый клок овцы прекраснорунной,
Которым плащ я дома натирала —
Разрушен весь! Не посторонней силой, —
Нет! сам себя, шипя, он пожирает,
По каменному растекаясь полу.
Не поняли вы слов моих, я вижу;
Постойте же, я расскажу вам все.
680 Из тех наказов, что кентавр мне дал,
Стрелою в грудь жестокой пораженный,
Не позабыла я ни одного.
Так прочно их запечатлела я
В своей душе, как на скрижали медной
Незыблемы чернеют письмена.
Он так учил, и так я поступила:
Хранила эту мазь в укромном месте,
Вдали от света и тепла, покуда
Я испытать его не пожелаю.
Все это свято я блюла. И вот,
Когда настало время, в мраке дома
Натерла я мой плащ, клок шерсти вырвав
690 У нашей же овцы, затем сложила
И схоронила в ящике, как сами
Вы видели: луч солнечный его
И не коснулся. – А теперь, домой
Вернувшись, несказанное я вижу
Явленье, выше мысли человечьей:
Тот клок овечьей шерсти, коим плащ
Я натирала,[26]26
  …коим плащ Я натирала… – Многие исследователи считают стих вставкой, сделанной кем-нибудь из актеров при повторной постановке трагедии. Если согласиться с этой атетезой, перевод Зелинского придется перестроить следующим образом:
Тот клок овечьей шерсти я случайноНа солнцепеке бросила. Нагревшись…

[Закрыть] – бросила случайно
Я в самый жар, на солнцепек. Нагревшись,
Он по земле вдруг растекаться стал,
Теряя вид свой прежний, рассыпаясь,
700 Как сыплются опилки под пилой.
Так он лежит – а где лежал он раньше,
Вскипают комья краснобурой пены,
Как будто кто густую влагу пролил
Плодов созревших Вакховой лозы.
Не знаю, что подумать, – только вижу,
Что страшное я дело совершила.
Ради чего и за какую милость
Стал бы тот зверь в минуту страшной смерти
Ко мне, виновнице, благоволить?
Нет! Он убийце отомстить хотел
710 И для того мне вкрадывался в душу.
Теперь я это поняла, но поздно!
Да, чует сердце: мужа своего,
Одна из смертных, я свожу в могилу!
Хирон[27]27
  Хирон – кентавр, отличавшийся от своих диких и разнузданных соплеменников благородством нрава. У него воспитывался Геракл, который позже случайно ранил его стрелой, пропитанной ядовитой кровью Гидры. Ср. 1095—1097.


[Закрыть] был богом, да; но и его
Замучила стрелы отрава этой.
Всем гибельно ее прикосновенье;
Теперь еще через кентавра кровь
Тот черный яд прошел; ужель Геракла
Он пощадит? Безумное желанье!
Но твердо я решила, если он
720 Оставит свет, под тем же пасть ударом —
Невыносимо жить в бесславье[28]28
  Невыносимо жить в бесславье… – Ср. А. 479 сл.


[Закрыть] той,
Которой честь всех жизни благ дороже.
 

 

Корифей

Явленьям грозным страх – обычный спутник;
Все ж до исхода не теряй надежды.
 

 

Деянира

Кто замыслы безумные взлелеял,
Тому надежда сил не придает.
 

 

Корифей

Но если кто невольно виноват,
Того прощают – и тебе простится.
 

 

Деянира

Так не участник горя рассуждает,
730 А тот, кто сам беды не испытал.
 

 

Корифей

Речь прекрати, коль сыну ты не хочешь
Ее доверить: с поисков отца
Он возвратился и сюда спешит.
 

Стремительным шагом входит Гилл.

 

Гилл

О мать моя! Уж лучше б я не встретил
Тебя живой; иль матерью другого
Ты б стала; иль безжалостное сердце
На лучшее бы променять могла!
 

 

Деянира

За что, мой сын, ты так жесток ко мне?
 

 

Гилл

За то, что мужа… да! что моего
740 Родителя сегодня ты убила!
 

 

Деянира

Что говоришь, дитя мое! Опомнись!
 

 

Гилл

То говорю, чего уж не исправить.
Былого не вернешь ты в небытье.
 

 

Деянира

Откуда эта весть? С чьих слов, мой сын,
Меня винишь ты в столь несчастном деле?
 

 

Гилл

Я видел сам тяжелые мученья
Отца; не нужен мне язык чужой.
 

 

Деянира

Где ж ты нашел, где встретил ты его?
 

 

Гилл

Ты хочешь знать? Наслушаешься вдоволь.
750 Когда с похода славного домой
Он возвращался, город взяв Еврита,
И вел с собой победные трофеи
И первенцы добычи для богов, —
Есть мыс Евбеи;[29]29
  Есть мыс Евбеи… – Нарушение синтаксического строя в переводе соответствует анаколуфу в оригинале; таким способом Софокл передает волнение Гилла, не способного следить за правильностью своей речи.


[Закрыть] с двух сторон его
Морской колеблет вал; зовут Кенеем, —
Там Зевсу он родителю алтарь
Отмежевал и лиственную рощу.
Впервые там увидел я его
И в радости с тоской своей простился.
Уж к жертве он обильной приступить
Сбирался – вдруг его глашатай Лихас
Вернулся из дому, твой дар неся,
Плащ смертоносный. Он его надел,
Во всем наказу твоему послушный,
760 И в нем быков двенадцать непорочных
Заклал, почин добычи; всех же сто
Голов скота различного привел он.
Вначале он с душою просветленной
Мольбы, несчастный, возносил к богам,
Одежде новой радуясь. Когда же
Огонь священной жертвы разгорелся
В борьбе и с кровью и с древесным соком, —
Пот выступил на теле у него,
И по суставам плащ к нему прильнул
Везде вплотную, точно столяром
Прилаженный. Вдруг бешеная боль
770 Встрясла его, проникши в мозг костей,
И стала грызть кругом себя отрава,
Как яд грызет гадюки ненавистной.
Тут крикнул он глашатая-беднягу,
В злодействе неповинного твоем, —
С каким коварным замыслом тот плащ он
Ему принес? В недоуменье Лихас
Сказал, что твой и только твой – вручил
Он дар ему, приказ твой исполняя.
Едва услышал эти он слова,
И судорога в легкие внезапно
Ему вонзилась болью беспощадной —
Схватил он за ногу его в том месте,
Где голени вращается сустав,
И бросил о скалу, что среди моря
780 Его волной обрызгана кругом.
Разбился череп надвое, и белый
Потек с волос облитый кровью мозг.
Заголосил народ: двойное горе! —
Смерть Лихаса, безумие Геракла!
К нему никто приблизиться не смел.
Метался он, то вскакивал, то падал,
Со стоном, с ревом; вторили вокруг
Локрийцев склоны горные[30]30
  Локрийцев склоны горные… – Локрида расположена напротив Кенейского мыса.


[Закрыть] и скалы
Евбейские. И долго он метался,
790 В стенаньях долго он вопил, твое
Неласковое ложе проклиная,
Несчастная, и свадьбу у Энея,
Которой жизнь он загубил свою.
Но, наконец, средь жертвенного дыма
Подняв свой взор блуждающий, на мне
Остановил его. Стоял в толпе я
И слезы лил. Позвав меня, сказал он:
«Приблизься, сын мой, не бросай больного,
Не бойся гибель разделить мою,
И, если можешь, унеси в пустыню,
800 Где б не увидел смертный глаз меня.
Но если жалость ты ко мне питаешь,
То хоть отсюда увези, хоть здесь
Не дай мне умереть!». Приказ услышав,
Его на дне мы лодки уложили
И переправили сюда с трудом
Безмерным: в корчах он кричал все время.
И скоро вы увидите его —
Живым ли, иль скончавшимся, не знаю.
Ты ж, мать моя, и в замысле преступном
Уличена и в деле. Пусть за все
Тебе отмстит карающая Правда
И грозная Эриния, – коль вправе
Тебя я проклинать. Но нет! Я вправе:
810 Ты это право мне дала, убив
Из витязей храбрейшего – ему же
Ты равного не встретишь никогда.
 

Деянира в молчании направляется к дому.

 

Корифей

Ты молча удаляешься? Пойми же,
Молчаньем подтверждаешь ты вину!
 

 

Гилл

О, дайте ей уйти – пускай хоть ветер
Ее прогонит от очей моих!
Возможно ли кичиться материнством
Той, что забыла материнский долг?
Иди же с богом! Радость же, которой
Отца ты наградила моего,
820 Тебе самой я испытать желаю!
 

Быстро уходит во двор.

За ним скрывается в доме и Деянира.

Стасим Третий

Хор

 

Строфа I

Сбывается, подруги, на глазах
То вещее слово,
Что изрекло в пророчестве старинном
Само провиденье:
Когда, истекая, исполнит месяцев двенадцать
Двенадцатый год испытаний, – отдых он исполнит
Истому сыну Зевса.
И правду поведал бог;
Смежит ему очи смерть —
Какая ж за гробом служба
830 Ему предстоит еще?
 

 

Антистрофа I

Вы слышали: коварство роковое
Смертельною сетью
Его опутало кентавра, мучит
Отравою яда,
Что смерть родила, воспитал же змей искристокожий.[31]31
  …змей искристокожий. – Лернейская гидра.


[Закрыть]
Увидит ли завтрашним утром новое он солнце,
Крови отведав гидры?
Косматого зверя с ней
Впились ему в грудь шипы;
Созрели лихие козни,
840 И гибельный жар вскипел.
 

 

Строфа II

Не поняла глухой угрозы
Жена несчастная; она
Предвидела крушенье дома,
Куда влетела, словно вихорь,
Геракла новая любовь.
Послушалась она чужого слова
В минуту встречи роковой.
Теперь она в горе вся,
Теперь неутешных слез
Живые потоки льет;
850 Свершился рок; предстало пред очами
Горе без меры.
 

 

Антистрофа II

Наружу рвутся слез потоки:
Увы, Кронидов сын, увы,
Такая боль вступает в тело,
Какой от вражеских ударов
Ты никогда не испытал.
О ты, копье, что пламенем зловещим
Перед Эхалией неслось!
Не ты ль привело тогда
Невесту с далеких гор
На брак торопливый к нам?
860 Но все вершила, властвуя воочью,
Ты, Афродита!
 

Эписодий Четвертый

Из дома слышен плач.

 

Предводительница первого полухория

Ошиблась я?[32]32
  Ошиблась я? – В ркп. деление на полухория отсутствует, и в разных изданиях есть небольшие различия в делении реплик. Так, 865 (τί φημί) иногда считают заключением предыдущей реплики (Джебб, Дэн); тогда надо перевести его: «Что это значит?»


[Закрыть] Иль подлинно в чертоге
Раздался плач – вы слышали, подруги?
 

 

Предводительница второго полухория

Да, точно.
Глубокой скорби голос к нам несется:
Недоброй тайны терем этот полн.
 

 

Корифей

Ты видишь?
С лицом печальным, с сумрачною бровью
870 Идет старушка вестницею к нам.
 

 

Кормилица

(Выходит из дома)
 
 
О девы, скольких бед нам стал почином
Дар злополучный, посланный Гераклу!
 

 

Корифей

Что нового случилось? Говори!
 

 

Кормилица

В последний путь царица Деянира
Отправилась недвижною стопою.
 

 

Корифей

Неужто – к смерти?
 

 

Кормилица

Ты узнала все.
 

 

Корифей

Она скончалась?
 

 

Кормилица

Ты вторично слышишь.
 

Коммос

 

Корифей

Несчастная! Но как она погибла?
 

 

Кормилица

Самой горестной смертью.
 

 

Хор

880 Как же встретила она эту смерть?
 

 

Кормилица

Сама себя убила.
 

 

Хор

Что за мысль, что за боль
На смертельное лезвие
Ее, бедную, бросила,
Смерть за смерть: казнь за казнь
Беспощадной свершая рукой
С клинком, несущим гибель?[33]33
  С клинком, несущим гибель? – В ркп. «этот стих отдают кормилице; так и в изданиях Джебба и Дэна. Доу, вслед за Маасом, оставляет стих в составе партии хора.


[Закрыть]
Ты видела ее в ее гордыне?
 

 

Кормилица

Да, видела, как видят, стоя рядом.
 

 

Хор

890 Как же, как? Молви, расскажи!
 

 

Кормилица

Сама в себя вонзила смертный меч.
 

 

Хор

Что ты говоришь?
 

 

Кормилица

Правду одну.
 

 

Хор

Накликала, накликала
Всесильную Эринию
Невеста новоявленная на нас!
 

 

Кормилица

Да, это так. И если бы ты рядом
Стояла, был бы плач еще больней.
 

 

Корифей

И женская не дрогнула рука?
 

 

Кормилица

Увы! послушай и суди сама.
900 Она одна вошла под сень чертога;
Когда же сына во дворе она
Увидела – он мягкими коврами
Носилки настилал, чтоб их отцу
Навстречу вынести – в свои покои
Она ушла, от глаз людских спасаясь.
Там припадала к алтарям она
И плакала, что уж никто не будет
У них молиться; плакала, касаясь
Той утвари, что ей дотоль служила.
Вперед, назад блуждая по покоям,
То с тем встречалась, то с другим она
910 Из милых слуг – и из очей ее
Струились слезы; и о доле горькой
Она своей скорбела, и о доме,
Чужой отныне прихоти подвластном.
Затем умолкла. Вдруг в порыве быстром
В Гераклов терем мчится. Я в тени
Слежу незримо. Вижу, одеяла
Она бросает на Геракла ложе.
Устлав его, сама поверх садится
И, волю дав потокам слез горючих,
920 «Прости, – сказала, – брачный терем мой,
Прости навеки; уж не примешь боле
Ты ввечеру под сень свою меня!»
Сказавши так, руки движеньем страстным
Расстегивает плащ она в том месте,
Где на груди застежка золотая
Красуется, и разом обнажает
Бок левый и плечо. В испуге я
Бежать пустилась, сколько сил хватало,
Чтоб о недобрых замыслах ее
Поведать Гиллу; но пока туда
И вместе с ним обратно я бежала —
Беда свершилась: застаем ее
930 Мечом двуострым в сердце пораженной.
Сын завопил: ведь это сам ее
Он в гневе натолкнул на злое дело.
Узнал к тому ж, хоть поздно, от домашних,
Что нет вины на матери, – она
Доверилась внушению Кентавра.
Тут юноша несчастный уж не мог
Утешиться: без устали он с плачем
Мать призывал, в уста лобзал немые,
На труп, упал со стоном, проклиная
940 Свои упреки прежние. Кричал,
Что сиротой он полным стал, отца
И матери в единый день лишившись.
Вот весть моя. Безумен, кто вперед
На пару дней загадывать берется;
Не существует завтра для тебя,
Пока безбольно не прошло сегодня.
 

(Уходит в дом.)

Стасим Четвертый

Хор

 

Строфа I

Дань слезы кому воздам?
Чаша горя где полней?
Тяжко, тяжко мне судить!
 

 

Антистрофа I

950 Скорбь пришла под этот кров,
Новой скорби с моря ждем.
Здесь иль там – не все ль одно?
 

 

Строфа II

Ах, пусть бы внезапный вихрь
На нас с утесов фессалийских грянул,
На бурных крыльях вдаль отсюда нас унес!
О Зевса многославный сын!
Боюсь умереть от страха,
Тебя завидя лишь средь нас!
А уже говорят, что несут тебя к нам,
960 Томимого злою болью —
Чудо выше чуда.
 

 

Антистрофа II

Ах, близкого горя песнь,
Как соловей тоскующий, я пела!
Печальным шагом к нам чужая рать[34]34
  …чужая рать… – См. 259.


[Закрыть] идет.
Куда несут его? С какой
Заботой влекут бесшумно
Тяжелых поступь ног они!
Ах, безмолвно лежит он у них на руках!
Что с ним? Неужто он умер!
970 Иль во сне забылся?
 

Эксод

Воины вносят находящегося в забытье Геракла.

Его сопровождает старый слуга.

Навстречу им из дома бросается Гилл.

 

Гилл

О отец мой, о горе, не стало тебя!
Как мне быть? Что мне делать? О горе!
 

 

Старик

Ах, умолкни, мой сын! Не тревожь, не буди
Беспощадную боль в разъяренном отце.
Он не умер еще: закуси же уста
И молчи.
 

 

Гилл

Что сказал ты? Не умер?
 

 

Старик

Не буди ж ты его! Он лежит в забытье.
980 Пусть оставит его хоть на время, дитя,
Ненавистный недуг.
 

 

Гилл

Ах, не в силах нести
Это горе я: сердце заныло.
 

 

Геракл

(просыпаясь)
 
 
О Зевс!
Где, в какой я стране? Что за люди меня,
Истощенного вечною болью, несут?
О несчастная доля страдальца!
А! грызет ведь, проклятая, снова!
 

 

Старик

(Гиллу)
 
 
Не полезней ли было молчанье хранить?
990 Ты развеял завесу целебного сна
Ему с вежд и главы!
 

 

Гилл

Захлестнуло меня
Несказанного зрелища горе.
 

 

Геракл

О ступень роковая, кенейский алтарь!
Как почтил я тебя – и какою за честь
Отплатил ты мне лаской! О горе!
О, в какое посмешище, Зевс, мой отец,
Обратил ты меня! О, погибнуть бы раз
И не видеть себя
В исступления дикого цвете!
1000 Где тот знахарь лихой, где тот опытный врач
Столь искусной руки, что болезнь бы мою
Против Зевсовой воли сумел усыпить?
Это в сказках лишь бают старинных!
 
 
Строфа
 
 
А! а! боль грызет!
О, дайте же мне,
О, дайте почить,
Почить смерти сном!
 

(Старику, старающемуся его удержать)

 
Ах, куда ты так больно меня наклонил?
Ты погубишь меня!
Взбередил ты зажившие раны!
1010 Боже! Вцепилась опять, шевелится, грызет. Вы откуда
Родом, Эллады сыны недостойные? Вам посвятил я
Жизнь безотрадную всю, и моря очищая и земли;
Сломлен я болью теперь – и никто протянуть мне не хочет
Нож или светлый огонь и спасти от мучений жестоких!
Отсеките ж главу мне,[35]35
  Отсеките ж главу мне… – Должны быть по объему симметричны 1041—1043, но в оригинале – лакуна в несколько стоп, оставленная в переводе без внимания


[Закрыть] ударом одним
Ненавистную жизнь отнимите!
 

 

Старик

(Гиллу)
 
 
Мужа болящего сын, мою мощь превышает обуза,
Сам ты отца придержи: ты моложе и много сильнее.
1020 Мне помоги, я прошу.
 

 

Гилл

Придержать я родителя в силах.
Но чтобы боль усыпить, ни наружного средства
не знаю
Я, ни благого питья; такова уже Зевсова воля!
 

 

Геракл

Антистрофа
 
 
Мой сын, где ты, где?
Ты здесь, здесь меня
Своею рукой
Коснись, здесь держи.
Она прянула снова и снова впилась,
Она губит меня,
1030 Неприступная, дикая язва!
Новые пытки, Паллада, Паллада заступница! Сын мой,
Ты хоть отца пожалей: обнажив в благочестья порыве
Меч, под ключицей ударь, исцели ненавистную рану,
Матери дело твоей – о, увидеть ее мне паденье
1040 Так, да, именно так, как меня лиходейка сразила:
О родителя брат, о Аид дорогой,
Упокой ты меня,
Упокой быстрокрылою смертью.
 

 

Корифей

Как страшны эти стоны, дорогие!
Такой боец такой измучен болью!
 

 

Геракл

О, сколько зол – о них и речь ужасна —
И на руках и на плечах я вынес!
Но никогда ни Зевсова супруга,
Ни ненавистный Еврисфей таким
Страданиям меня не обрекали,
1050 Как ныне дочь Энеева – она
С ее притворной кротостью во взоре!
Она мне плащ прислала смертоносный,
Эриниями сотканный в аду;
И этот плащ, прильнув к моим бокам,
Разрушил плоти внешние покровы,
Все жилы легких высосал, и ныне
Уж кровь точит из недр моих живую.
Я весь истерзан, искалечен весь,
Незримыми опутанный цепями.
И кто ж мой враг? Не рать на поле брани,
Не исполинов земнородных племя,
Не дикий зверь, не кто-либо из сильных,
1060 Будь эллин, варвар он, иль кто другой,
На всем пространстве матери-земли,
Которую, скитаясь, я очистил;
Нет, женщина, бессильная, одна
Меня рукой сразила безоружной!
О сын мой! Будь воистину мне сыном!
Пред материнским именем пустым
Не преклоняйся; выволоки сам
Ее из дома и мне в руки дай,
Дабы я знал, мои ль тебе мученья
Внушают жалость, или лик постылый
Преступницы пред справедливой карой.
1070 Решись, мой сын, и пожалей меня!
Уж я ль не жалок! Точно дева с криком
Я слезы лью. А ведь никто не скажет,
Что слышал раньше плач из уст моих;
Я всякую беду встречал без стона,
Таким я был – и женщиной вдруг стал я!
Но нет: приблизься, стань со мною рядом
И посмотри, какой ужасной язвой
Так обессилен я: сорву покров!
1080 Смотрите все на бедственное тело!
Вы видите, как я истерзан весь!
А! Горе, горе мне!
Опять взъярилась судрожная боль
И в грудь впилась; не терпит без мучений
Меня проклятый, гложущий недуг.
Возьми меня, царь Аид!
Ударь в меня, Зевсов луч!
Молю, владыка: пламенем перуна
Испепели меня! Опять она
Грызет, терзает, рвет… О руки, руки,
1090 Хребет и грудь, о мышцы дорогие!
Своей лихою мощью вы когда-то
Насельника Немей, пастухов
Губителя, чудовищного льва
Неслыханно жестокого сразили!
И гидру Лерны, и надменный род
Двуобразный кентавров[36]36
  …надменный род… кентавров… – По пути за Эриманфским вепрем (Эриманф – горный хребет на границе между Ахеей и Аркадией, в сев. Пелопоннесе) Геракл подвергся нападению кентавров и перебил их.


[Закрыть] беззаконных,
И зверя Эриманфского, и пса
Трехглавого, который необорен,
Ехидною рожденный для Аида,
И стража-змея,[37]37
  И стража-змея… – Дракона, сторожившего золотые яблоки Гесперид, росшие в волшебном саду далеко на Западе (у грани мира).


[Закрыть] что у грани мира
1100 Плоды златые юности берег —
О сколько подвигов исполнил я,
И нет того, кто б надо мной гордиться
Победными трофеями дерзнул.
А чем я стал? Издерганы все жилы,
В лохмотьях кожа свесилась, и весь
Опустошен я язвою незримой!
И это я, сын доблестной Алкмены,
Я, сын царя обители надзвездной!
Но знать должны вы: пусть я изничтожен,
Пусть пригвожден, – и этих сил мне хватит,
Чтоб отомстить изменнице своей!
Пусть подойдет, и все кругом узнают,
1110 Что мстить умел врагам своим Геракл
И в жизни дни и в час кончины лютой.
 

 

Корифей

Как загрустишь ты, сирая Эллада,
Столь доблестного мужа потеряв!
 

 

Гилл

Своим молчаньем дал ты мне возможность
Тебе ответить, мой отец. Послушай,
Хоть ты и болью удручен; просить же
О справедливом лишь я деле буду.
О, не смотри так гневно на меня!
В волненье ты не различишь обмана
Отрады ложной и напрасной злобы.
 

 

Геракл

1120 Сказав, что надо, замолчи. Я болен:
Мне мудрствований не понять твоих.
 

 

Гилл

Хочу сказать о матери своей,
Ее судьбе, ее вине невольной.
 

 

Геракл

О выродок! Ты матери печальник,
Той, что отца убила твоего!
 

 

Гилл

Да, матери; теперь молчать не время.
 

 

Геракл

Ты прав; греха ее не замолчишь.
 

 

Гилл

О новом деле я хотел поведать.
 

 

Геракл

Изволь, но помни благочестья долг.
 

 

Гилл

1130 Смерть незадолго приняла она.
 

 

Геракл

От чьей руки? Звезда блеснула в мраке!
 

 

Гилл

От собственной; никто тут не причастен.
 

 

Геракл

Увы, мою опередила месть!
 

 

Гилл

Узнавши все, от гнева отречешься.
 

 

Геракл

Чудная речь; но все же объясни.
 

 

Гилл

Она ошиблась в замысле благом.
 

 

Геракл

Отца убийство благом ты считаешь?
 

 

Гилл

Она приворожить тебя хотела,
Увидев в доме новую невесту.
 

 

Геракл

1140 И кто в Трахине столь искусный знахарь?
 

 

Гилл

Кентавр когда-то Несс ей посулил
Твою любовь вернуть чудесным зельем.
 

 

Геракл

Что ты сказал? О я погиб, погиб,
Навеки солнце для меня зашло.
Теперь я понял смысл моих страданий!
Скорей, мой сын – отца уж потерял ты —
Ко мне всех братьев призови, ко мне
Несчастную Алкмену, что напрасно
Избранья удостоилась Кронида.
Я завещать вам должен слово бога,
1150 Последнее сказание мое.
 

 

Гилл

Ах, мать твою хранит Тиринф надбрежный;
Твоих детей при ней же часть живет,
Другие в Фивах: налицо лишь я,
Отец мой; все, что должным ты считаешь.
Я и услышать и свершить готов.
 

 

Геракл

Послушай же. Теперь настало время
Мне убедиться, по какому праву
Геракла сыном ты слывешь. Внимай.
Давно отцом объявлено мне было,
1160 Что пасть мне от живых не суждено,
А от того лишь, кто, изведав смерть,
Стал жителем Аидовой юдоли.
И вот кентавр, во исполненье слова,
Меня живого мертвый погубил.
Узнай еще, как с откровеньем древним
Недавнее пророчество сошлось.
Его со слов я записал священных
Многоязычного отцова дуба,[38]38
  … отцова дуба… – В Додоне. См. 172 и примеч. Селлы – племя, жившее в окрестностях Додоны.


[Закрыть]
Вошед в нагорную обитель Селлов,
Что на земле покой вкушают голой.
1170 Он обещал мне отдых от трудов
В тот самый день, что ныне жизнью дышит.
На счастие лелеял я надежду,
А отдых значил смерть, – и это верно:
Ведь от трудов лишь мертвые свободны.
Ты видишь, все сбывается, как должно;
Будь же отцу помощником, не жди,
Чтоб гнев в устах моих разбушевался:
Сам уступай, сам помогай отцу,
Являя всем прекраснейший на свете
Сыновнего почтения пример.
 

 

Гилл

Меня пугает речь твоя, отец;
1180 Твою же волю я исполню свято.
 

 

Геракл

Сперва десницу протяни твою.
 

 

Гилл

К чему залога требуешь такого?
 

 

Геракл

Скорее дай! Ужель непослушанье?
 

 

Гилл

Бери ее: не буду прекословить.
 

 

Геракл

Отца главой теперь мне поклянись —
 

 

Гилл

В чем клясться мне? Предмет указан будет?
 

 

Геракл

В том, что исполнишь веленное дело.
 

 

Гилл

Клянусь, отец мой; Зевс свидетель мне.
 

 

Геракл

За нарушенье кару призови.
 

 

Гилл

1190 Готов призвать, хоть клятвы не нарушу.
 

 

Геракл

Вершину знаешь Эты, царство Зевса?
 

 

Гилл

На ней не раз я жертвы приносил.
 

 

Геракл

Туда ты должен, на руках своих
И избранных друзей, больное тело
Перенести мое; затем, срубивши
С дубов высокоствольных много сучьев
И много диких вырубив маслин,
Воздвигнуть ложе страждущему телу.
И, в руки взяв сосны смолистой факел,
Зажечь костер. Заупокойных жалоб
1200 Я не хочу; без слез, без стона должен,
Коль ты мне сын, обряд весь совершить.
Не уклоняйся – иль из тьмы Аида
Тебе я грозен буду навсегда.
 

 

Гилл

Что ты сказал? Что повелел мне? Горе!
 

 

Геракл

То, что исполнить свято ты обязан,
Когда моим ты хочешь сыном слыть.
 

 

Гилл

О горе, горе! Ты велишь, отец мой,
Твоим убийцей нечестивым стать!
 

 

Геракл

Нет, сын мой, нет: спасителем единым,
Мучений исцелителем моих.
 

 

Гилл

1210 Я ль, поджигая, исцелю тебя?
 

 

Геракл

Боишься жечь? Сверши хоть остальное.
 

 

Гилл

Перенести тебя согласен я.
 

 

Геракл

Так; а костер приказанный воздвигнуть?
 

 

Гилл

Лишь бы своей рукой не прикоснуться;
Во всем другом служить я не устану.
 

 

Геракл

Теперь еще одну мне окажи
В придачу к большей меньшую услугу.
 

 

Гилл

И от великой я не уклонюсь.
 

 

Геракл

Ты знаешь деву – дочь царя Еврита?
 

 

Гилл

1220 Ты об Иоле, мнится, говоришь?
 

 

Геракл

Ты угадал. Запомни же о ней,
Мой сын, моей последней воли слово.
Когда меня не станет, ты ее —
О долге благочестия радея
И клятву помня, что отцу ты дал —
Возьми женой. Не будь неблагодарным,
Не дай чужому разделить с той ложе,
Что у моей груди вкусила сон;
Нет, для себя ты этот брак храни.
Послушайся; награду важной службы
Не разрушай отказом в небольшой.
 

 

Гилл

1230 Ах, нечестив на страждущего гнев;
Но как с такой мне примириться волей?
 

 

Геракл

Ответ твой несогласием звучит!
 

 

Гилл

Ее ль, что смерти матери моей
Причиной стала и твоих страданий,
Ее ль мне взять? Да разве дух безумья
В меня вселился? Лучше уж и мне,
Отец мой, умереть, чем жизни бремя
С женою ненавистною нести!
 

 

Геракл

Не хочет, вижу, этот человек
Исполнить умирающего волю;
Не забывай же, что богов проклятье
1240 За твой отказ нависнет над тобой!
 

 

Гилл

Боюсь я, говоришь ты, как безумец!
 

 

Геракл

Зачем будить заснувшей раны ярость?
 

 

Гилл

О я несчастный! Нет нигде исхода!
 

 

Геракл

И поделом: отцу перечишь ты.
 

 

Гилл

Ты ль мне, отец, нечестия учитель?
 

 

Геракл

Нечестье ль – сердце усладить мое?
 

 

Гилл

Ты подлинно велишь мне это сделать?
 

 

Геракл

Да, я велю; свидетелями боги.
 

 

Гилл

Тогда – изволь. Но боги знать должны,
1250 Что это – твой приказ. Дурным не стану,
Тебе, отец, почтенье оказав.
 

 

Геракл

Спасибо за конец. Теперь же, сын мой,
О скором исполнении прошу,
Чтоб, не дождавшись судорог и корчей,
Ты упокоил на костре отца.
 

(Свите)

 
Скорей, друзья! Там будет исцеленье,
Последний отдых вашего вождя!
 

 

Гилл

Препятствий нет; с усердием исполним
Твое желанье – твой приказ, отец.
 

 

Геракл

А теперь, пока вновь не взъярилась болезнь,
1260 Мой бестрепетный дух, удила на язык
Наложи мне стальные и крик задуши;
Пусть покажется всем, что на радость себе
Ты свершишь подневольное дело.
 

(Опускается на носилки.)

 

Гилл

Поднимайте, друзья; вы великое мне
В том дадите свидетельство; вы и богов
Уличите в великой неправде, – богов,
Что отцами слывут и спокойно с небес
На такие мученья взирают.
1270 О грядущем судить не дано никому.
Настоящего ж облик печален для нас
И позорен для них; но из всех тяжелей
Он тому, кто несет
Несказанного бедствия бремя.
 

Погребальное шествие направляется в путь.

 

Корифей

(к остальному хору)
 
 
Разойдемся же, девы,[39]39
  Разойдемся же, девы… – Эти стихи в разных ркп. отдают то Гиллу (так и Джебб), то хору (так Пирсон, Дэн, Доу и мн. др.). Эта аттрибуция, подтверждаемая теперь папирусным отрывком V—VI в. н. э. (Р. Оху. 52, 1984, 3688), принята и в переводе, с той лишь разницей, что Зелинский адресовал последние слова корифея Иоле, которая якобы молча присутствовала на орхестре во время всей последней сцены. Однако на ее появление нет ни малейшего намека в тексте, включая сюда 1219—1221, которые звучали бы иначе, если бы Иола находилась на виду у зрителей. Единственное возможное толкование последних стихов – обращение корифея к девушкам, составляющим хор, и побуждающее их покинуть орхестру. В соответствии с этим заменен перевод Зелинского.


[Закрыть] и мы по домам.
Вы ужасную только что видели смерть,
И страданья, и муки, и новую боль.
Но во всем была Зевсова воля.
 

Хор покидает орхестру.