Текст книги "Небо ложных Надежд (СИ)"
Автор книги: SnowLio
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– На самолете третьего поколения?! – удивилась я.
– Ну, да. “Миг” нам вряд ли покажут, а вот “Су” – могут, – сделал выводы Кирилл.
– А что ты так всполошилась? – поинтересовался Юра.
– Просто хотелось взглянуть на Су-35. Он меня больше привлекает, чем его предшественники, – ответила я, дернув плечом.
– А как же Су-50? – спросил Максим. – Чем он тебе не угодил?
Ответить я не успела, как пришел Роман Геннадьевич. Он улыбнулся нам и зашел в аудиторию.
– Потом поговорим, – бросила я парням, а сама поспешила вслед за преподавателем.
Мне так нравятся его лекции по аэродинамике. Это на много интересней, чем сама физика! Была бы моя воля, я бы слушала Романа Геннадьевича вечно. Я поправила свою форму и подошла к столу преподавателя.
– Здравствуйте, Роман Геннадьевич! – поздоровалась я.
Мужчина поднял на меня свои глаза и устало улыбнулся.
– Здравствуй, Ветрова. Какие-то проблемы? – спросил он.
– Пока нет. Просто, хотела сказать, что ваша лекция очень сильно заинтересовала меня. Я даже дома не много в интернете поискала про поколения самолетов.
– Да?! – слегка оживился он. – И что же вы выяснили?
– По моему мнению, я считаю, что самолеты четвертого поколения наиболее продвинутые, чем пятого.
– Почему вы так решили? – скрестил руки на груди мужчина, прибодняв одну бровь.
– Обтекаемость корпуса Су-35 на много выше Су-50, следовательно, что добавляет самолету четвертого поколения преимущество в маневренности и увеличении скорости, во время совершения трюков или для скрытия. Если говорить о самолетах пятого поколения, то их только начали испытывать в практике. Если говорить дальше о Су-50, то он изменился лишь в одном, в корпусе, что снизило его мощность и обтекаемость.
Мужчина задумчиво потер подбородок, а после посмотрел на меня долгим и задумчивым взглядом.
– Это, конечно, похвально слышать от курсантки. Я даже удивлен, – произнес преподаватель через некоторое время.
– Правда? – не поверила я.
Роман Геннадьевич утвердительно кивнул, а после попросил пройти на место. Достав из сумки тетрадь, ко мне сразу же подбежали парни.
– Зачем к Геннадьевичу подходила? – спросил Гордеев.
– Бросила нас, так и не ответив! – возмутился Караулов.
– Я… – хотела я ответить, но меня перебил Кирилл.
– Да она просто подкатывала к нему, глазки строила. Вы, что, не знаете девчонок?
– Знаменский, умолкни, тебя еще до полного счастья не хватало! – разозлилась я.
Это ведь надо такое удумать, что я с преподавателем по аэродинамике встречалась! Это ведь бред! Что у него в голове творится? Совсем совесть потерял. А она у него вообще была? Скорее всего и нет, раз такие вещи говорит.
– А что мы такие сердитые? – прищурился Кирилл. – Что, зачетку за красивые ножки не поставил? Ну-ну, только плакать тут не надо, утонуть можно.
– Знаменский, лучше, правда, помолчи. Тебе только хуже будет, – пригрозил Караулов, выставив кулак перед носом парня.
– Все-все, молчу. Сразу видно, что вы сегодня не в духе, – проговорил Кирилл, подняв шуточно руки.
Я видела, как у Максима постепенно сдавали нервы. Хорошо, что преподаватель вовремя вмешался.
– Так, Знаменский, Караулов, что это у вас происходит? – прикрикнул мужчина, глядя на нас.
Мы переглянулись между собой. Даже Знаменский притих.
– Молчите? – продолжал говорить преподаватель. – Запомните, здесь не арена, чтобы драки затевать. Свои отношения будете выяснять на физкультуре, но никак не аэродинамике! Садитесь!
Парни опустили головы и уселись по местам. Роман Геннадьевич окинул нас недовольным взглядом, а после начал свою лекцию по аэродинамике. На этот раз я слушала его вполуха. Мне все никак не давало спокойствие поведение друга. Макс как-то слишком болезненно воспринял слова Знаменского в мой адрес. Еще бы чуть-чуть и он бы точно с цепи бы сорвался, как пес. Знаю, что это дело не мое, но что-то тут явно не так. Надо расспросить как-нибудь у Макса об Знаменском. Может, поведает свою тайну о негативном отношении к Кириллу?
После пар мы все разошлись по домам. Мы даже не попрощались друг с другом. Где-то глубоко внутри у меня засело тревожное чувство по поводу Максима. Мне до сих пор казалось, что за ним нужен присмотр. Что-то меня настораживало в его поведении. Так или иначе, я выясню, что именно его беспокоит. Сейчас я хочу как следует отдохнуть. Не каждый день отменяют физическую подготовку.
========== Глава 4. Эксурсия. Один день до… ==========
Завтрашнего дня я ждала с нетерпением. Очень хотелось побывать на экскурсии по аэродрому, на котором будут проходить летные учения нашего курса уже в следующем году! Это так волнительно и здорово, что я не знаю, как себя вести. Никак не могу утихомирить свою волну чувств. Ну, сами посудите, не каждый день тебе выпадает такой шанс! Занятия отменили, поэтому, с утра пораньше, мы сели в автобус и поехали в сторону военного аэродрома. Конечно, всю поезду мне пришлось сидеть одной. Многие парни брезгуют ко мне подходить после ложных слухов обо мне от Знаменского. Он достал меня по полной программе! Ну, как ему объяснить, чтобы он отстал от меня? Этот надоедливый курсант словно специально пытается выгнать меня из авиационного института. Решив, что хватит с меня раздумий об этом Знаменском, я достала из сумки свой плеер, надела наушники и включила музыку. Да, вот так на много лучше. До аэродрома путь не близкий. Можно вздремнуть не много. Если просплю, ничего страшного в этом не будет. Караулов или Гордеев меня ведь тут не оставят. Мы ведь теперь друзья на все времена. Никто нас не сможет разлучить, разве что сама смерть. Ну и зачем я сгущаю краски? Не хватало еще настроение испортить. Хорошо что Знаменский обо мне не вспомнил. Тьфу ты, опять мысли не туда пошли. Сказала же, не думать о нем больше до аэродрома! Почему я наступаю на те же грабли? Так все, устраиваемся поудобней, закрываем глаза и спать. Спать я сказала! Мозг, запихни ты мои мысли куда-нибудь в дальний отсек черепной коробки. Ну, нет сил больше думать. Я спать хочу. Я и так ночью плохо спала. Все думала об этой экскурсии. Да и еще о Максе…
– Маша! Маш! Просыпайся. Приехали, – услышала сквозь сон голос Юры.
Лениво приоткрыв один глаз, я взглянула на Гордеева. Да я только не давно заснула. Как он посмел меня разбудить в столь неподходящий момент?! Потянувшись, я зевнула, а после выпрямила спину. До меня только начал доходить смысл сказанных слов Юры.
– Уже?! – вскочила я, а после прильнула к окну. – Почему раньше не разбудил? Где все?
Я потрясла парня за плечи, заглядывая ему в глаза.
– Да у нас только что перекличка была. Одна ты спала, все подумали, что тебя забыли в институте. Но я то помню, что ты с нами заходила, вот пошел будить, – ответил Гордеев.
Я виновато опустила голову. Было как-то неловко по отношению к группе. Все ждут только меня, а я сплю, как ни в чем не бывало. Ну, Маша, ничего не скажешь. Свою первую экскурсию по военному аэродрому ты успешно провалила. Этот день я запомню надолго. Выйдя из салона, я столкнулась со строгим взглядом преподавателя и насмешливым взглядом Знаменского. Еще лучше… Я отвела взгляд в сторону.
– Ветрова, – услышала я голос Петра Степановича. – И как это понимать?
Я не знала, что ответить ему, зато у Знаменского нашлось.
– Петр Степанович, тут все очень просто, девушкам в армии не место. Они всегда опаздывают. Прихорашиваются, в зеркальце смотрят…
Ребята слегка засмеялись, но мне было не до смеха, как и Петру Степановичу. Он скептически приподнял одну бровь, как бы говоря: «Что у него в голове творится?».
– Знаменский, сейчас я разговариваю не с вами, а с курсанткой Ветровой, которая до сих пор показывает свое неуважение к старшим! – изрек преподаватель, переведя взгляд с парня, на меня.
– Такого больше не повторится, Петр Степанович, – пролепетала я, опустив голову.
Мужчина лишь тяжело вздохнул, а после произнес:
– Ладно, забыли. Курсанты от меня не отставать ни на шаг! Всем ясно?
Мы дружно кивнули и пошли вслед за преподавателем. Гордеев и Караулов шли рядом со мной, словно и их тоже винили в том, что проспали.
– Машка, не принимай все так близко к сердцу. С кем не бывает? – попытался подбодрить меня Макс.
– Ты ведь ничего плохого не сделала. Ну, подождали тебя две минутки, что тут такого? Не конец света же! – произнес Юра.
Я слегка улыбнулась. И в который раз я себе говорю, что бы я без них делала?
– Какие нежности! – раздался противный голос Знаменского позади нас. – Это так трогательно и волнительно, что плакать хочется.
Улыбаться сразу расхотелось. Не успел учебный год толком начаться, как он уже всех достал. Ну, по крайней мере, меня точно.
– Знаменский, топай отсюда своей дорогой. Тебя не трогают и ты не трогай, – сказал Караулов, поворачиваясь лицом к парню.
– Да я и шел, пока вас не услышал, – пожал плечами курсант. – А тебе-то что?
Макс со всей силы сжал челюсть так, что мне показалось, что у него скрипнули зубы. Поняв, что хорошим это не кончится, я взяла Караулова за локоть и попыталась отвести в сторону.
– Макс, оставь его, что с дурака взять? – сказал Юра, помогая мне уводить друга в сторону.
И словно следуя нашему совету, Караулов развернулся и пошагал прочь от нас. Мне так хотелось врезать по наглой физиономии Знаменского, но меня все время что-то останавливало и кулак сам собой разжимался. Бросив напоследок гневный взгляд на курсанта, мы пошли вслед за Максом. Догнав хмурого друга, я взяла его за руку.
– Максим, не обращай внимания на Кирилла. Дурак и в Африке дурак. Правильно Юра сказал, с него толку никакого. Пустое место одно, воздух, – утешала я Караулова, но парень даже не улыбнулся.
Я отпустила ладонь друга. Видимо, Кирилл хорошо засел в душе Макса.
– Да плюнь ты на него. Он только и умеет, что говорить… – сказал Юра, но его перебили.
– Ребят, я все понимаю, но мне сейчас не до шуток. Оставьте меня, – произнес Максим и ускорил шаг.
Я и Юра переглянулись друг с другом. Мы не узнавали своего друга. Он стал совершенно другим, не таким, каким мы привыкли видеть его каждый день.
Догнав группу, мы остановились напротив какого-то серого двухэтажного здания, которое всем своим видом намекало на то, что ему просто необходимо поучаствовать в съемках фильма ужасов. Я невольно сглотнула, а после перевела взгляд на преподавателя. Он общался с каким-то мужчиной, явно старше его возрастом. Тот сначала хмурился, делал задумчивый вид, а после одобряюще кивнул, обведя нас внимательным взглядом. Подойдя к нам, мы стали по стойке смирно.
– Курсанты, это – старший лейтенант Николай Алексеевич Соколов. Он будет проводить экскурсию по военному аэродрому. Слушать его внимательно и не перебивать, – представил Петр Степанович нам мужчину.
Тот слегка кивнул головой, а после произнес:
– Ну, что, курсанты, рад приветствовать вас на военном аэродроме. Буду рад рассказать вам об этом замечательном месте. Надеюсь увидеть вас через три года здесь уже на службе.
Мы все также продолжали стоять по стойке смирно. Мужчина усмехнулся, а после дал нам команду вольно. Вы когда-нибудь пробовали стоять так на каблуках? Если да, то вы меня поймете. Не самое приятное ощущение, я вам скажу.
– С чего бы мне начать… – протянул задумчиво мужчина, потерев подбородок. – Ну, начнем с того, что в нашем аэродроме проводятся учения не только учения наших русских солдат, но и иностранцев тоже. Здесь совсем скоро будут проводить испытания самолетов-истребителей пятого поколения. Может, это будет кто-нибудь из вас? Судьба – штука сложная. Мало ли что может выкинуть на следующий день.
– А девушки-истребители могут участвовать в испытаниях пятого поколения? – спросила я у старшего лейтенанта.
Тот взглянул на меня и явно удивился. Ясно, не заметил меня сразу.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил мужчина меня.
– Ветрова Мария, курсантка факультета истребителей авиационного института, – сказала я четко, став по стойке смирно.
– Ну, что ж, барышня, очень похвально видеть в строю мужчин женское лицо. И удивительно, – произнес он. – Девушки могут проводить испытания, но их мало и не каждой удается попасть на них. Не хотят рисковать, так сказать.
– Николай Алексеевич, а это относится к тому, что девушкам и на кораблях не место? – раздался голос Знаменского неподалеку от меня.
– Я не знаю какие правила у военно-морского флота, но по поводу отбора курсантов на испытания самолетов я вам сразу скажу, что там совершенно другие порядки. И, по моему опыту, добавлю, что вас не возьмут проводить испытания самолетов пятого поколения. Много болтаете, – сказал серьезно мужчина, сложив руки за спиной.
Знаменский сразу замолчал и я поняла почему. Его унизили перед всей группой. Вот и хорошо, будет знать, как открывать рот в неподходящий момент. Меньше глупостей будет успевать говорить.
– Ладно, продолжим экскурсию, – произнес мужчина и повел нас в сторону самолетов.
У меня душа в пятки ушла. Ну, не от страха, а от восторга и переполняющей меня радости. Вот он, долгожданный Су-27. Какой красавец. Я не знала куда девать свои эмоции и переполняющие меня чувства. Я еще никогда так не радовалась.
– Как я уже говорил, здесь проходят учения разных курсантов из авиационных учреждений, а также массовые выступления опытных летчиков. В основном здесь можно увидеть самолеты-истребители четвертого поколения. Третье поколение мы уже почти не используем. Перед вами стоит самолет-истребитель четвертого поколения Су-27. Как говорят инженеры, он подходи для любых погодных условий и его почти невозможно увидеть в ночное время суток. Это и есть преимущество Су-27. Благодаря его корпусу, у него высокая аэродинамичность, что помогает ему совершать сложные воздушные трюки.
Мы прошли еще не много дальше и я увидела еще один самолет-истребитель, который был схож по строению с Су-27.
– Это тоже самолет-истребитель четвертого поколения Су-33. Этот самолет был разработан по модели Су-27, но из-за изменений в корпусе его аэродинамичность стала чуть ниже, чем у его предшественника. А так, функции он выполняет те же, что и Су-27. Кроме истребителей, здесь можно увидеть самолеты фронтовой и дальней авиации.
Дальше мы видели еще нескольких самолетов четвертого поколения и один из третьего. Это было так интересно и увлекательно слушать его, пока мы не подошли к еще одному типу самолетов, о котором я не знала.
– А что это за самолет? – спросил кто-то из наших ребят.
Мужчина посмотрел в сторону темно-серого самолета, а после улыбнулся и сказал:
– Это учебно-боевой самолет Як-130. На следующей неделе здесь будут проводить учения третьего курса авиации. Вы тоже будете учиться на нем пилотировать, но до этого надо дожить. Лучше хорошо выучите теорию, а после приступайте к практике.
Вечером мы закончили свою экскурсию. Мы снова пришли к старому серому зданию, где нас уже ждал Петр Степанович. Он был явно чем-то озадачен. Подойдя к нему, преподаватель окинул нас внимательным взглядом, а после произнес:
– Нам придется остаться здесь на ночь. Автобус сломался, завтра утром пришлют новый.
Конечно, без возмущений не обошлось, но буквально через минуту, все успокоились. Поняли, что нет смысла устраивать скандал на ночь глядя. Проблему все-равно не решишь. Нас устроили в одном старом актовом зале, где раньше проводились военные собрания. Дали перекусить, а после раздали по пледу. Некоторые ребята решили заночевать на сцене, другие перебрались на подоконнике. Я решила устроиться на стуле для зрителей. Юра и Максим последовали моему примеру и устроились рядом со мной на других сидениях. А куда деваться? Конечно, было как-то непривычно ночевать среди парней. Мало ли что может произойти. Так, Маша, успокойся, здесь все свои. Ну, кроме Знаменского. Он жутко бесит всех.
Уже готовясь ко сну, я делилась впечатлениями с друзьями. Те тоже не остались в долгу и принялись обсуждать со мной самолеты. Мы даже поспорили не много, какой самолет, на наш взгляд, был лучше. Полностью окунувшись в беседу, никто из нас не заметил притаившегося Знаменского.
– Очень интересно, – протянул он, садясь рядом с нами под конец разговора.
– Ты что-то забыл? – поинтересовалась я.
– Да нет вроде… – произнес он, а после сделал вид, как-будто вспомнил что-то важное. – Ах да, конечно! Как я мог забыть?! – удивлялся он самому себе, правда, наигранно. – Только я хочу поговорить с Максимом, если он не струсил.
Караулов от таких слов вскочил с места, сжав свои ладони в кулаки. Я видела, как его это уже все достало. Ему надоело, что его унижает какой-то пустомеля, что над ним насмехаются другие.
– Не струсил! – с вызовом воскликнул курсант, встав лицом к лицу к Кириллу.
Парни ушли, оставим меня и Юру одних.
– Как думаешь, о чем хотел поговорить Знаменский с Максом? – поинтересовалась я у Гордеева.
– Знаменский сказал правильно только одно – это личное, – произнес Юра, отворачиваясь от меня.
– Со мной не поделишься? – все еще пыталась узнать я.
– Сказал же, что личное! – прикрикнул Юра, кутаясь в плед. – Завтра поговорим… – только и сказал он мне, прежде чем уснуть.
Я удивилась. Нет, я, конечно, поняла еще с первого раза, что это личное, но зачем кричать на меня? Я ведь только спросила. Ладно, оставим этот разговор на потом.
Через некоторое время я почувствовала, что Максим вернулся. Все уже давно спали, а я только начинала засыпать, но Караулов не спешил ложиться. Приоткрыв один глаз, я видела, как парень что-то пишет на своем телефоне, тихо ругается на себя, а после снова утыкается в телефон. Я сразу поняла, что парень чем-то взволнован. Вскоре, Максим ушел, оставив свой телефон на сидении. Уже находясь в бессознательном положении, я окончательно погрузилась в сон…
Спать мне долго не пришлось.
– Внимание! Срочно покиньте помещение! Внимание! Срочно покиньте помещение!.. – слышала я сквозь дрему.
Открыв глаза, я увидела, как большинство ребят прилипли к окну. Снаружи явно что-то происходило. Я поднялась с сидений, прежде чем зал озарился алым светом…
========== Глава 5. Пташки не умеют молчать ==========
Я видела только огонь. Он был повсюду. От него не было возможности убежать, скрыться. Огонь завораживал и пугал одновременно. Я не могла решить, что меня больше привлекло в нем. Выбежав из здания, я и ребята побежали к источнику пламени. Здесь уже были солдаты, которые пытались потушить огонь. Раздался еще один взрыв, а после… тьма.
Я снова и снова слышала крики людей, чувствовала запах гари и чего-то еще. Вместе с взрывом я ощутила пустоту внутри себя. Такое чувство, что из меня вырвали самый ценный и значимый кусок в моей жизни. Но я никак не могла понять, что это такое? К горлу подступила тошнота. Хотелось вывернуться наизнанку, но тело словно сковало в стальные цепи. Я даже пальцем пошевелить не могла. В глазах стояла непроглядная темнота, а после маленький кусочек белого света возник передо мной. В ушах зазвенело, а после я услышала голоса. Такое ощущение, что их прокручивали на старом радио. Из-за шума я не могла разобрать ни единого слова.
– Быстрей!.. Забери вон тех!.. – слышала я отголоски некоторых фраз, а после снова я осталась одна.
Хотелось кричать, звать на помощь, но я ничего не могла сделать. Казалось, что мое сознание разделилось на две части. Одна часть оставалась спокойной, словно находилась под воздействием транса. Другая билась, металась из одного угла в другой, пытаясь найти выход из этого положения.
– Борись! – услышала я знакомый голос. – Борись, Маша!
Маша… Это ведь я! Я – Маша! Я здесь! Здесь! Я продолжала звать, стремиться к голосу, который притягивал к себе, манил. Хотелось вынырнуть из плена тьмы, вдохнуть воздух со всей силы, а после удовлетворенно выдохнуть, но сейчас я карабкалась по темным скалам к источнику света, в надежде отыскать выход. И вот, я распахнула свои глаза. Свет ослепил меня. Я не сразу поняла, где нахожусь. Все казалось мне расплывчатым. В голове началась паника, а после, я увидела рядом с собой силуэт.
– Маша… – сказали мне.
Я попыталась разглядеть человека, который сидел рядом со мной и замерла. Паника постепенно начала уходить. Я видела его голубые глаза, которые с лаской смотрели на меня. Я не видела ничего кроме них, а потом и самого обладателя этого взгляда.
– Юра… – прохрипела я.
Неприятный комок подкатил к моему горлу, в носу защипало, хотелось плакать. Я хотела сесть, но не смогла этого сделать. Бок пронзила резкая боль. Сморщившись, я сжала ладони в кулак.
– Что произошло? – спросила я, придя не много в себя.
Я видела, как Гордеев в миг стал серьезным, а после мрачно выдал:
– Разбился учебный самолет, был пожар, а после взрыв. Большая часть осколков по отлетало в сторону, задев многих ребят, тебя в том числе. Один из кусков попал тебе в бок. Была операция. Тебя удалось спасти.
– С тобой все в порядке? А другие? Что с ними? – взволнованно спросила я.
– Я отделался небольшими ожогами, когда вытаскивал несколько солдат из-под обломков самолета, и травмами. С остальными все в порядке. Живы здоровы. Многих парней уже отправили домой, другие еще побудут в больнице.
– Это хорошо, – спокойно сказала я, прикрыв глаза, а после дернулась от одной мысли. – А как самолет оказался в воздухе? Ночь же была!
На этот раз Юра молчал долго. Он опустил голову, чтобы не встречаться со мной взглядом. Его глаза покраснели, плечи задрожали. Ему было плохо.
– Юра… – обеспокоенно позвала я друга, дотронувшись до его руки.
– Караулов сволочь! – закричал он.
Гордеев полностью потерял контроль над своими эмоциями. Он встал со стула и начал бродить по комнате. А я никак не могла понять: причем тут Макс?
– Юра, как все произошло?! – прикрикнула я на него.
Гордеев остановился напротив стены и ударил в нее кулаком.
– Я не знаю, что на него нашло, Маш! Просто, не знаю! – начал говорить парень, все так же не смотря на меня. – Все было в порядке! Почему он так поступил?! Зачем? О чем он думал? Что он хотел доказать, сделав это?
– Где Максим? – задала я конкретный вопрос.
Поведение друга меня настораживало. При чем тут Максим? В чем он провинился? Вопросы крутились в моей голове водоворотом, пытаясь отыскать ответ хотя бы на один из них. Но все безрезультатно. Гордеев опустился на пол, прижав к себе колени.
– Максим зачем-то завел самолет и попытался взлететь в воздух, но он так и не оказался в небе. Сама понимаешь, без опыта и практики самолет не поднимешь в воздух… Максим разбился. Потерял управление, когда набирал скорость… – каждое слово давалось парню с большим трудом.
Я не могла поверить в то, что услышала. Мир словно испарился. В этот момент я поняла, почему волновалась за Караулова. Все это время я знала, что что-то должно было произойти. Почему я не смогла понять этого раньше? Что меня останавливало? И тут я поняла, кто виновен в смерти Макса…
– Знаменский… – проговорила я, пытаясь встать с кровати, но резкая боль снова пронзила мой бок.
– Куда? – вскочил с места Гордеев и подбежал ко мне. – Швы могут разойтись, будет кровотечение, тебе нельзя вставать! – говорил мне Юра.
– Плевать, – рыкнула я и, стиснув зубы, пошла прочь из палаты.
Почему-то мне казалось, что Кирилл где-то рядом. Его надо было только найти. Злость вскипало во мне медленно. И вот, уже спустившись в холл, я увидела его. Своего врага. Ускорив шаг, я подбежала к нему, схватила за ворот куртки и прижала к стене.
– Ты!!! – прокричала я. – Это ты во всем виноват!!!
Я не знаю, откуда во мне взялись силы. Парень явно не на шутку перепугался.
– Маша, я… – начал оправдываться парень.
– Не называй меня по имени! – вскипела я. – Ты не имеешь права называть меня так и моих друзей!
Курсант замолчал и опустил голову. Слезы душили меня, но я продолжала пристально вглядываться в его лицо. Хотела понять, зачем он это делал?! И скала ответы на все свои вопросы. Боль, злость, отчаянье – все это смешалось внутри меня. Хотелось врезать ему со всей силы по его смазливой физиономии, чтобы больше не видеть, но не могла. Может, потому что я была слабая и не могла противостоять ему? Или наоборот сильная, понимала, что ничего не смогу изменить этой выходкой? Я отпустила Знаменского и сделала шаг назад. Бок ныл ужасно. Сморщившись, я прижала руку к месту травмы и ужаснулась. Кровь!
Обернувшись, я увидела встревоженный взгляд Гордеева, а после почувствовала слабость в коленях. Земля ушла из-под моих ног. Последнее, что я услышала, это крики женщины и зов на помощь…
Очнулась я уже в своей палате. Повернув голову, я увидела Юру и незнакомого для меня человека. По белому халату я поняла, что это был доктор.
– Голубушка, ну, что же это вы так неосторожно! Я ведь просил, без резких движений и пытаться не вставать с постели. Зачем вы доводите себя до критического состояния? – начал причитать доктор, но я его не слушала.
Злость до сих пор была внутри меня. Она просто сидела и ждала своего подходящего момента. Доктор тяжело вздохнул, что-то сказал напоследок Гордееву, а после вышел из палаты. Парень подошел ко мне и сел на стул.
– Маш, ты как? – спросил он у меня, положив свою руку мне на плечо.
Мне плохо. Тяжело. Я не могу ничего сделать. Даже отомстить за смерть своего друга.
– Почему ты ничего не сделал? Тебе наплевать на Максима? Разве ты не считаешь, что в его смерти виноват Знаменский? Отвечай! – спрашивала я парня.
– Маша, месть – это не самый лучший выход в этой ситуации. Кирилл тоже не знал, что так произойдет. Это произошло случайно и я…
– Нет! Он виноват! – перебила я Гордеева. – Он должен был подумать, прежде чем говорить что-либо!
– Маша… – пытался успокоить меня парень.
– Уходи, – только и смогла произнести я, прежде чем отвернуться к окну.
Парень ничего не ответил мне, а лишь встал и вышел из палаты. Хотелось снова плакать. Гордеев не прав. Знаменский виноват в смерти Караулова. Даже слепому будет понятен этот факт. Так почему Юра защищает его? Почему? Разве не он говорил, что Знаменский всех достал? Что ему не место среди нас? С памятью у меня все в порядке. Так, почему именно сейчас он поддерживает Кирилла, а не меня? Решив оставить эти вопросы на потом, я попыталась вздремнуть. Хотелось успокоиться. Забыть на время весь этот кошмар. Но не могла этого сделать. Слезы, нескончаемым потоком, лились по моим щекам. Больше всего на свете мне хотелось сейчас отмотать время назад, очутиться снова в первый день своих занятий, заново познакомиться с ребятами и попытаться предотвратить эту катастрофу. Но, понимала, что это нереально.
========== Глава 6. Новый день – новые проблемы ==========
В понедельник меня выписали из больницы. Врач сказал, чтобы я больше не делала резких движений и воздержалась от физических нагрузок. Да я была на все свои конечности только «за»! Я сама понимала, что мне нужен был отдых, не только физический, но и моральный. Я до сих пор не могу отойти от новости, которую мне сообщил Гордеев. Осознать, что Макса больше нет, я не могла. Это как нож в спину, только еще больнее. В смерти друга я винила не только Знаменского, но и себя тоже. Я должна была спасти его. Почему я наплевала на все мои предчувствия? Это не честно! Да, я злилась на себя. А что мне еще оставалось делать? Простить?
Эта рана останется у меня на долго в сердце. Самое дорогое, что у меня было, взяли и разбили вдребезги. Я уже полностью перестала узнавать себя. Из зеркала на меня смотрела не та Мария Ветрова, которую я привыкла видеть каждое утро, а мрачная девушка с разбитым сердцем и растоптанными чувствами. Гордеев, в отличии от меня, не показывал своих чувств. Он старался быть хладнокровным и равнодушным ко всему живому. Я уже не верила в то, что наша дружба останется прежней, ведь без Караулова не было смыслы продолжать общаться. При каждой новой встречи с Юрой, я всегда думала, что вот-вот и сейчас появится Максим со своей веселой, даже хулиганской, улыбкой. Но этого не происходило. Сегодня должны были состояться похороны Караулова. Я не хотела туда идти. Понимала, что если пойду, то вряд ли останусь спокойной до конца. Слишком тяжело это все было.
И вот, стоя возле окна, я смотрела на серое небо, которое соответствовало моему настроению. Скоро должен был прийти за мной Юра. Он единственный, с кем я могла поделить свое горе и мысли. Он понимал меня, как никто другой. От мыслей меня прервал звонок в дверь. Поправив свою прическу, я поспешила открыть дверь гостю. Это был Гордеев. Мы даже не улыбнулись друг другу, а продолжали стоять и отводить взгляд в сторону.
– Привет, – произнес парень. – Пошли?
Я молча кивнула, закрыла дверь на ключ и пошла вместе с Юрой на улицу.
Большую часть пути мы провели в молчании. Никто не смел нарушать эту тишину, хотя очень сильно хотелось выговориться. Я мельком взглянула на притихшего парня и поняла, он тоже страдает, только по своему. Его глаза были пусты, словно в них не было жизни. От такой мысли я дернулась. Если Юра надумает уйти вслед за Карауловым, я этого не допущу. Пусть только попробует, сама лично это сделаю.
– Только попробуй бросить меня, слышишь? – проговорила я, опустив взгляд. – Только посмей подумать об этом, сама лично тобой займусь.
Парень резко остановился и недоуменно посмотрел на меня.
– Маш, ты о чем? – спросил он у меня.
Я остановилась и повернулась к нему лицом.
– Не смей помирать раньше времени! – чуть повысила тон голоса я. – Я этого не переживу…
– Эй, глупая, – с усмешкой в голосе произнес Гордеев, приобняв меня за плечи. – Ты что такое говоришь?! Я никогда не оставлю тебя, чтобы не случилось.
И я поверила ему. Уткнулась лицом ему в грудь и тихо заплакала. Мне это было необходимо. Хотелось взять и бросить все свои дела, проблемы. Чисто махнуть рукой на все это. Я сама не понимаю, почему я решила, что Гордеев собирается покончить с собой. Может, это стресс?
– Я понимаю, какой бред я сейчас несу, но, как только я представляю, что тебя тоже не будет, мне кажется, нет смысла жить дальше. Макс был моим самым настоящим и первым другом, как и ты, Юра. У меня никогда не было друзей, настоящих друзей. Вы единственные, кто приходил ко мне в трудную минуту, радовались вместе со мной моим успехам и не завидовали мне, а просто поддерживали. Но сейчас… – я не знала, что говорить дальше.
Слезы обрушились на меня с новой волной. Юра крепко прижал меня к себе и успокаивающе поглаживал по спине, приговаривая какие-то слова. Я стала не много успокаиваться. Мне становилось лучше.
– Успокоилась? – спросил меня парень через время. – Пошли, надо попрощаться… – сказал Юра, поддерживая меня за локоть.
В течении всей прощальной церемонии я была словно в трансе. Очнулась я только тогда, когда мы уже находились на кладбище. Я видела, как опустили гроб в яму, слышала речь священника, видела, как бросали горсть земли, а после закапывали. Эти все было, как во сне, только наяву. Рядом со мной был Юра. Он не отходил от меня ни на шаг, чему я была благодарна. Оглядевшись, я видела слезы родных Караулова, но никто не проронил ни слова. В их глазах не осталось ничего. Максим был частью их жизни, а сейчас в их душах поселилась болезненная пустота. И вот, в завершении всего этого, начали класть цветы на небольшой холм земли, где был похоронен Максим. Сначала были родители, родственники, потом некоторые преподаватели, дальше одногруппники и несколько друзей, а после и я отважилась подойти. Положив цветы, я приобняла себя за предплечья и опустила голову. Прикрыв глаза, я почувствовала теплые ладони на моих плечах, а после и голос:
