Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
— Отстань от мальчика, — погрозила Анне пальцем тетя Аугуста. — Ему за сорок — если к тридцати не женился, так и не женится уже, пора бы понять.
— Как дядя Берто? — спросила Аурика, единственная девочка в младшем поколении.
— Как дядя Берто, — согласился Брок. — Я тебе подарок привез, птичка. Но все после обеда.
— Ух ты! — Аурика расплылась в улыбке. — Дядя Брок, а бабушка на меня завещание написала, вот.
— Ну на кого же, как не на тебя? — удивился Брок.
Так повелось, что ферма наследовалась строго по женской линии и управлялась женщинами. Мужчины уходили — в город на заработки, на войну, уезжали в Америку. А женщины оставались на этой земле. Вот и отец Брока когда-то уехал в Штаты, и уже не вернулся. Женился на американке, родил сына, но каждый год на две недели ездил сюда вместе с сыном. Жену он с собой брал только один раз — ей здесь не понравилось. Для здешней пасторали она была слишком горожанкой.
Брок выучил урок. Выросший в городе, корнями он уходил в эти высушенные почвы.
— А что, — спросил он, — северное поле перепахивать надо?
— Надо, — кивнул дядя Берто. — Как раз и займешься.
Брок расплылся в улыбке. Он любил машины, но водить трактор — это было нечто особенное. Отец посадил его на здешний трактор, когда ему было всего пятнадцать, и Брок запомнил впечатления навсегда. Они поддерживали его в самые тяжелые моменты жизни, когда он не знал, выберется из заварушки или нет, выживет ли. Ему нельзя было ловить шальную пулю, ведь кто-то же должен перепахать северное поле в сентябре. Кто-то должен наладить мотор у трактора, помочь собрать урожай. Кто-то должен плясать в чане с теплым, только что срезанным с лозы, безумно душистым виноградом. Неужели его не дождется стакан молодого пенящегося вина?
Дожидался. Всегда дожидался. Потому что Брок всегда выживал.
Баки со Стивом устроились хорошо, даже поймали звук с обеда, но там так галдело все многочисленное семейство, что разобрать в нем что-то было попросту невозможно, поэтому Баки достал второй бинокль и принялся наблюдать.
Они со Стивом смотрели, и каждый погружался в свои, совершенно невеселые мысли.
Тут была семья, семья, которой никогда не было у Стива, семья, которую потерял Баки, семья, которой никогда не было у них троих, потому что шальная пуля могла забрать любого из них. Они спешили жить, у них была страсть, да, они любили, но вот такого тепла и спокойствия у них не было. У них было другое, по-своему счастливое, но словно надрывное, рвущее сердце в куски, совершенно не такое.
Теперь Стив понимал, куда так тянуло Брока каждый сентябрь, понимал, почему не говорил об этом, понимал, что они тут были бы чужды, слишком пропитались войной.
— Вот гад, — сказал вдруг Баки. — Стив, почему он нам не говорил об этом? Ну ведь мог же, правда?
— Я не знаю, — вздохнул Стив, откладывая бинокль, потому что глаза защипало. — Думаю, он хочет иметь что-то для себя, как имеем мы. Мы ведь не рассказываем ему о довоенном Бруклине.
— Рассказываем, — не согласился Баки, тоже отложив бинокль. — Особенно как ты по морде получал.
— Вот именно, — вздохнул Стив и тему не поддержал.
Баки перевернулся на спину, глядя в сияющее голубизной небо, на пролетающих птиц, и старался ни о чем не думать, потому что было больно оттого, что Брок никогда даже полсловом не заикался о том, что у него есть семья. Большая, любящая семья, в которой им со Стивом не было места.
— Смотри, — ткнул Стив Баки в бок, чтобы тот тоже подхватил бинокль и увидел, как Брок забирается в видавший виды трактор. В грубых башмаках, в одном потертом джинсовом комбинезоне, светит безупречной трапецией спины, накачанной грудью, идеальными руками.
Баки приклеился к биноклю, не отрывая взгляда от такого желанного, залитого солнцем Брока.
На северном поле в этом году сеяли пшеницу. Пшеницу давно сжали и смололи. Брок знал, что хлеб и пироги на столе были именно из этой пшеницы. Это знание грело сердце.
Он завел покашливающий выхлопной трубой трактор, послушал мотор, проверил плуг и поехал на поле. Как всегда, вспашку он начал с того угла, что был ближе к дому.
Брок уверенно держал руль, глядя, как от трактора разбегается всякая мелкая живность, а позади, на пахоту, слетаются птицы, и чувствовал себя совершенно штатским. Он не знал более мирного дела, чем перепахивать поле, готовя его к весеннему севу, и был счастлив, что в его жизни есть такие мирные дела.
Брок даже запел, благо никто его здесь не слышал: ни слуха, ни голоса у него не было отродясь. Фальшиво выводя «Санта Лючию», Брок был почти счастлив.
Стив не мог смотреть на такого счастливого Брока, он отложил бинокль, как до этого Баки, и перевернулся, глядя на небо. Он никогда не видел у Брока настолько радостной улыбки, настолько счастливой. Было больно, очень больно, потому что дома Брок так никогда не улыбался.
И теперь становилось непонятно, почему он не бросил все и не уехал сюда, в такой мирный и пасторальный край, ведь тут он был так счастлив. Или он так любил их, что не мог бросить, зная, что они не смогли бы уехать за ним? Или что вообще тут такое творилось?
Баки же замер в несколько неудобной позе, позабыв обо всем, глядя на Брока, как тот уверенно ведет трактор с плугом, взрывая землю позади себя. Баки видел эту невозможно счастливую морду и злился, злился, понимая, что не сможет сделать Брока таким же счастливым, каким видел его сейчас. И хотел, но не мог оторвать глаз от такой мирной картины.
— Баки, — тихо попросил Стив, — поклянись, что Брок не узнает, что мы за ним следили и вообще были здесь.
— Ну уж нет, — пробормотал Баки. — У меня к нему слишком много вопросов, чтобы просто так все замять и сделать вид, что ничего не было.
Брок закончил вспашку, когда солнце уже коснулось дальних холмов. Легкий хмель от вина и граппы выветрился без следа. Прислушиваясь к мотору, который завтра не помешает перебрать, Брок вернулся на ферму, там постоял под душем, а вымывшись, отбил смску Стиву: «Жив, цел, долетел. Люблю вас».
За общим ужином обсуждали планы на завтра. Суббота на ферме всегда рабочий день, а в воскресенье все поедут в церковь в городе. Даже Брок. Он никогда не исповедовался и не причащался, но приезжая сюда, на мессу ходил обязательно.
Ложились здесь рано, потому что вставали с рассветом. Брок только и успел помочь Гаспаро с английским и вручить племянникам подарки — всякую мелочевку, занимавшую половину сумки. Самому Броку хватало тех вещей, которые помещались в рюкзак.
Хотя отец давно умер, а мать ушла от них еще до того, как Брок закончил школу, Брок никогда не чувствовал себя сиротой — у него была тетя Аугуста и дядя Берто, был надежный тыл. Когда-то он был уверен, что выйдя в отставку, вернется сюда, на ферму, проживет здесь остаток жизни и похоронят его тут же, на маленьком семейном кладбище. Из города в крошечную часовню приедет священник и отпоет его, как когда-то отпел деда и бабушку, гроб опустят в сухую землю, поставят сверху камень с именем и датами жизни, и он, Брок Рамлоу, станет частью этой земли.
Сейчас он не был так в этом уверен. Хотя в завещании все указал точно. И не собирался его менять.
Брок улегся на узкую железную кровать, на пахнущие лавандой простыни, взбил под головой подушку и подумал, что его суперы, наверное, опять заняты спасением мира или какой-то его части.
Он не мог представить их здесь. Вот просто не мог — и все. Они были плоть от плоти Америки, как он был плоть от плоти этой земли. Их родиной был известный на весь мир мегаполис, в котором всяким неадекватам вроде читаури было словно медом намазано. А его родиной была эта никому не известная и не нужная фермочка.
Он уснул, раздумывая о том, что надо бы купить новый трактор, если окажется, что старый не переживет этого урожая. Снились Броку Барнс, поедающий виноград прямо с лозы над двором, и пытающийся поймать уворачивающуюся свинью Роджерс.
— А может, он нас не любит? — спросил у Стива Баки, когда они уже лежали в темноте своего номера, обнявшись, вжавшись друг в друга, словно брошенные сироты.
— Ну что ты, Баки, — пытался успокоить его Стив, но все равно на душе было неспокойно. — Он нас любит, иначе бы не возвращался.
Очень хотелось верить в свои слова, и Стив даже верил, почти верил.
— Давай домой поедем, а? — попросил он. — Ну что мы тут будем делать?
— Ну уж нет, — жестко сказал Баки. — Я хочу знать, что он тут такого делает, что такой счастливый. А потом я у него спрошу, и мне плевать, что мы за ним следили. Он… он…
Не находя слов, Баки сжал бионику, которая лежала на груди у Стива, в кулак.
— Давай лучше спать, — предложил Стив. — А завтра еще раз посмотрим, а потом уедем, хорошо?
— Я подумаю, — вздохнул Баки. — Может быть. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, Бак.
Стив потянулся за телефоном, чтобы, чтобы выставить будильник, и только сейчас заметил пришедшую от Брока эсэмэску.
— Смотри, Бак, — он показал несколько слов Баки. — Видишь, он нас любит.
— Ага, — буркнул Баки. — Но любить можно информативнее.
— Ты перегибаешь, — заметил Стив. — Бак, прекрати.
— Я постараюсь, — Баки снова вздохнул, понимая, что действительно перегибает, и пока их Брок не сделал ничего такого, чтобы можно было усомниться в его чувствах, да и вообще в нем самом.
— Ладно, ответим ему, что мы тоже его любим, — предложил Стив, и Баки кивнул.
“Мы тоже тебя любим” — ушло сообщение с дурацким смайликом поцелуя.
Завтра должен был быть новый день, и день этот просто обязан был оказаться лучше предыдущего.
========== 3 ==========
Весь следующий день Брок возился с мотором трактора, а потом, едва обтерев руки от масла тряпкой, нашел тетю Аугусту — она как раз кормила кур — и сказал:
— Тетя, трактор надо обновлять. Этот отдаст концы к концу сезона.
Тетя вытряхнула остатки пшеницы на землю, взяла Брока за локоть и увела с птичьего двора под навес.
— Не жарься на солнце, — сказала она. Налила себе воды из кувшина, стоявшего на столе, не торопясь выпила. — Вот продадим вино этого урожая и посмотрим, что сможем себе позволить. Сам знаешь, в кредиты я влезать не буду.
— Я могу добавить, сколько не хватает, — предложил Брок.
— Не смеши мои седины, — отмахнулась тетя Аугуста.
— Не обижай меня, — мирно сказал Брок. — Ты не хочешь, чтобы я посылал вам деньги — я не посылал, но откладывал. Давай купим трактор, пока я тут.
— Хочешь новую игрушку? — прищурилась тетя Аугуста.
— Хочу новый трактор. Знаешь, они сейчас по-настоящему хороши.
— Мальчишка, — улыбнулась тетя. — У меня отложено двенадцать тысяч, — сказала она. — Езжайте с Берто в город в понедельник, да смотри, чтобы обвес от старого трактора подходил к новому!
— Я разберусь, — пообещал Брок, целуя тетю в смуглую морщинистую щеку.
Что ферме нужен новый трактор, он знал уже лет десять. Старый… он был старый, и сколько его ни чини, новее не становился. Брок регулярно читал обзоры на новые итальянские трактора и разбирался в них, пожалуй, не хуже продавцов. Но до сих пор тетя не поддавалась на уговоры, и Брок даже изумился, что она согласилась. На ее ферме многое было по старинке, вещи служили до тех пор, пока не разваливались на части.
— Уговорил ее? — спросил дядя Берто после обеда. — Давно пора. Я эту рухлядь чинил каждую неделю, и каждую неделю что-нибудь да отваливалось.
— В Перниче же есть салон по продаже тракторов? — спросил Брок.
— Есть, есть, — ухмыльнулся Берто. — Купишь такой-то трактор — плуг и борона в подарок и все такое. Но они на нас давно рукой махнули.
Они постояли, покурили, а потом пошли проверять чаны для отжима винограда, точить секаторы, накачивать колеса тележки, которая шла между рядами лоз и в которую ставили корзины со срезанным виноградом. На ферме всегда было много дел.
— Вечером зарежем свинью, — сказал дядя Берто, закуривая.
— Не рано? — спросил Брок.
— В этом году Лула принесла двенадцать поросят. Они уже откормились.
— Не восемь, как обычно? Чудеса, — покачал головой Брок. — Дети-то помогают?
— Помогают, когда не учатся. Это ты хорошо придумал — провести этот ваш интернет. Учатся дистанционно. Каждому нужен ноутбук, потому и трактор до сих пор не купили. Сам подумай — семеро мальчишек и девчонка, и каждого одень, обуй, обучи, накорми… И Анджелика опять на сносях.
— Я оплачу ее роды, — пообещал Брок.
— У нее страховка есть, — отмахнулся Берто. — Не бери в голову, племянник, бери в сердце. На крестины опять не приедешь?
— Нет, — Брок покачал головой. — Работа.
— Она у тебя вроде полегче стала, — заметил Берто. — Ты раньше приезжал мрачный, как поднятый покойник. Сейчас поспокойнее стал, не приходится тебя отогревать по неделе. Сразу живой приезжаешь.
— Ну… — улыбнулся Брок. — Да.
Проснувшись с рассветом, Стив выключил будильник, чтобы тот не разбудил Баки, давая этому соне еще полчаса поспать. Сам привел себя в порядок и уселся с телефоном в руках, вновь и вновь перечитывая сообщение Брока, которое получили вчера.
Брок всегда был лаконичен, не любил лишний треп, которого можно было избежать, иногда мог даже почти не участвовать в разговоре с Баки, который сам справлялся с молчанием Брока.
Да, Баки мог заговорить любого, наверное, попади он в продажи, то продал бы эскимосу снег втридорога, а арабского шейха заморочил бы на покупку бархана в пустыне. Баки поговорить любил и умел, за это его Стив, который сам был не особо разговорчивым, очень любил. Не только за это, конечно.
Стив сидел и вспоминал, как Баки, отойдя от Зимнего Солдата, во многом становясь сами собой, ворвался в их с Броком жизнь, влюбив его в себя, хотя Брок часто обещал Баки кляп вставить.
Он перебирал их счастливые моменты на троих, но все равно не мог отделаться от мысли, что здесь Броку лучше, чем с ними.
Баки завозился, ища Стива в кровати, и, не найдя. Открыл глаза, увидев того сидящем в единственном кресле.
— Утро, — проворчал он, забирая пятерней волосы назад, чтобы не свисали на лицо. — Ну что, собираемся, завтракаем в местном кафе и идем?
— Ладно, — как Стив ни хотел прекратить следить за Броком, лучше, чтобы они были вместе, ведь экспрессивный Баки мог вытворить все, что угодно.
Затракали в кафешке, из которой безумно вкусно пахло свежей выпечкой, мимо нее Баки просто не смог бы пройти, и они заказали, помимо обильного завтрака, пару чиабатт, еще горячих.
Баки за обе щеки уплетал пасту, явно ручного приготовления, а Стив предпочел пиццу. Все это они получили с пылу, с жару, хотя и пришлось подождать, ведь они были первыми.
Еда была изумительная, совершенно не такая, как в Америке, и не только потому, что все было сделано собственными руками, с душой и любовью к процессу и своим посетителям.
Все тут было совершенно иначе, в этом маленьком итальянском городке, который был неуловимо похож на довоенный Бруклин, хотя и не было тут ничего от урбанистического пейзажа, к которому они привыкли.
В этот раз Баки выбрал другое место для наблюдения, не зная, чем займется Брок, он высматривал его, держа в направлении дома не только бинокль, но и антенну, все надеясь расслышать хоть что-то, но пока было слишком шумно, чтобы вычленить разговор.
Когда солнце перевалило за полдень, подул сильный ветер, сгоняя жару. Высохшая трава шелестела под ним, начали набегать облака.
— Вы кто?! — требовательно спросила девочка в зеленой футболке и джинсовых шортах, с обсыпанной стразами подвеской с Хелло Китти на шее. Нарядная подвеска совершенно не вязалась с ее затрапезной одеждой. — Почему вы тут лежите с биноклем и зонтиком? Вы за нами подглядываете, да?
— Упс, — сказал Баки на итальянском, широко улыбнувшись девочке, — мы спалились.
— Да, чтобы вас черти взяли, вы спалились! — возмутилась девочка. — Я про вас дяде Броку расскажу, он вас в порошок сотрет!
— Баки? — требовательно обратился Стив к нему, потому что не понял из разговора вообще ни слова, кроме имени Брока.
— Мы спалились, — сказал Баки, продолжая улыбаться.
Он понимал, что маленькая девочка ничего им не сделает, даже догнать не сможет, но вот то, что она действительно может рассказать все Броку, пугало.
— А еще про нас доложат Броку, — добавил Баки и сел, чтобы было удобно общаться с девочкой. — Меня зовут Баки, а это Стив, он ни черта не понимает по-итальянски. А ты говоришь по-английски?
Стив тоже сел, понимая, что они не просто раскрыты, их ждет очень серьезный разговор с Броком, если он узнает, а глядя на решительность, написанную на загорелом личике, он понимал, что Брок узнает все, без сомнения.
— Немного, — ответила Аурика. — Вы знаете дядю Брока?
— Да, мы его друзья, — не стал обманывать Баки. — И мы играем с ним в игру, в которой он должен сам нас найти, а если не сможет, то он проиграет.
— Неправда! — Аурика возмутилась так, что даже топнула ногой. — Дядя Брок сказал бы нам! И мы бы все вас искали и нашли! Я же вас нашла!
— Вот же ж bliad’, — продолжая улыбаться, выругался Баки. — Нет, это секретная игра, о которой нельзя говорить. А ты нашла нас случайно.
