Текст книги "На два мира 2 (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Баки задумался, потому что он уже перестал мечтать о том, что у него снова будет живая рука, способная чувствовать, теплая, способная дарить ласку. И сейчас ему предлагали осуществить мечту.

– Я хочу, – несмело ответил он, проведя руками по плечам Златы, – очень хочу. Если это не причинит тебе боли.

– Ваш мир полон магии, которой никто не пользуется, и у меня нет ограничений, единственное, что меня ограничивает – мои собственные знания и возможности. Так вот. Я могу вернуть тебе руку. Единственное, что изменится, ты не сможешь отражать ею пули. Но я сделаю для тебя доспех, и ты не потеряешь вообще ничего.

– И что нужно сделать? – спросил Баки, еще не веря в то, что у него снова будет живая рука, он снова будет чувствовать и сможет не согревать холодный металл дыханием, чтобы обнять Брока, а теперь и Злату.

– Я усыплю тебя, чтобы ты ничего не почувствовал, а Брок в этот момент будет меня качественно драть, – улыбнулась Злата. – Да, сложная магия требует сложных решений. Сейчас или потом?

Баки растерялся. Он думал, что для этой процедуры нужна какая-то особая подготовка, но потом вспомнил, как Злата восстанавливала ему поврежденные участки мозга, и понял, что если для нее это и сложно, то, чтобы она сконцентрировалась, они могу сделать запросто. Баки словно засиял изнутри, хотя только слегка улыбнулся, скорее обозначил улыбку, а потом нежно, но жадно поцеловал Злату, прижимая к себе, а Брок подошел сзади, вжимая ее в Баки, обнимая обоих, упираясь в Злату колом стоящим членом и поглаживая Баки по плечам, бокам, до чего дотягивались руки.

Злата между ними застонала, обхватывая Баки руками за талию, прижимаясь к нему, жарко выдыхая в грудь.

– Раздевайтесь. Оба, – приказала она, яростно стаскивая с себя одежду. Она толкнула Баки в кресло, прогнулась, когда Брок обхватил ее руками за бедра, понимающе собираясь все сделать сам, и положила руку Баки на лоб. – Спи, мой хороший.

Баки закрыл глаза и глубоко размеренно задышал. Злата выпрямилась, оборачиваясь к Броку и целуя его.

– Это будет не быстро, рассчитывай свои силы, – попросила она.

– С тобой я чувствую себя ебарем-террористом, – усмехнулся Брок, опускаясь на колени, заставляя Злату чуть расставить ноги, проходясь пальцами между влажных половых губ. – Никогда не думал, что так западу на женщину.

– Что, они тебя чем-то обидели? – Злата колдовала над местом соединения протеза и живой плоти, но умудрялась поддерживать разговор. Пока что.

– Просто всегда больше любил мужиков. Но ты… Просто невероятная, – он подлез под нее, и впился губами, лаская языком клитор. Злата застонала, одной рукой вцепившись в его волосы, но потом отпустила, вернувшись к своему занятию.

Брок ласкал ее языком и пальцами, не спеша переходить к главному блюду, хотя член у него стоял до боли, но он понимал, что Злате нужно время, чтобы сделать для Баки все правильно. Он услышал, как на пол глухо упал протез и извернулся, чтобы посмотреть. И увидел, как из ничего сплетаются кости, на которые ровными слоем ложаться мышцы, переплетаясь с сухожилиями и нервами, и прикрыл глаза, потому что зрелище как завораживало, так и отвлекало. Злата изгибалась от его ласк, но продолжала плести кружево заклинания, восстанавливающее руку Баки.

Брок пережал член у основания, потому что понял, что может кончить просто от того, что он ласкает Злату. Еще ни одна женщина не доставляла ему такого удовольствия. Он любил красивых мужиков, сильных, горячих. Конечно, Барнс, будучи Зимним Солдатом, особо горячим в этом смысле не был, но он был красив, а на миссиях творил такое, что Брок потом долго дрочил в душе, отгоняя от себя этот шикарный образ. После того как он помог освободить Зимнего и вернуть ему человеческую жизнь, он даже не мечтал, что тот придет к нему, но он пришел однажды ночью, а потом просто остался. И Злата была первой женщиной после двух лет с Зимним. С Баки. Вернее, Злата была вообще первой за два года, на кого еще посмотрел Брок. И сейчас, лаская ее, он думал не только о Баки, он думал о них троих, о том, как они могли быть счастливы вместе и, положа руку на сердце, не понимал, как все так обернулось.

– Возьми меня, – услышал он слова через стоны, и, быстро выбравшись из-под Златы, пристроился к ней сзади, входя в нее, погружаясь не только в мягкое узкое влагалище, но в какое-то сумасшествие. Он брал ее, жестко вбиваясь, как ему всегда нравилось, не боясь что-то повредить, просто отдавшись животному инстинкту, а Злата только прогибалась в пояснице, постанывая и словно ткала пальцы Баки, такие красивые, с идеальными ногтями.

Брок закричал, содрогаясь в оргазме, и Злата сжала его в себе, откидываясь на него, расслабляясь, тихо, тонко постанывая. Они повалились на пол потные, перепачканные в сперме и смазке и бесконечно довольные и счастливые. Злата перевернулась, обняла Брока, целуя в мокрые от ее смазки губы, слизывая свой чуть кисловатый вкус.

– Мне надо разбудить Баки, – шепнула Злата, прижимаясь к Броку. – А потом я хочу, чтобы вы провели время вдвоем, а мне надо кое-что обдумать. Отпустите меня погулять?

Брок не хотел ее никуда отпускать. Он хотел взять их обоих с Баки, притащить в кровать и никуда не выпускать, затрахав до полубессознательного состояния обоих. Но после сегодняшнего разговора он понимал, что Злате нужно многое обдумать, а их присутствие будет только мешать.

– Ключи на полке в прихожей, – только и сказал он. – Когда он проснется?

Баки сидел в кресле совершенно обнаженный, с живой левой рукой, и спал безмятежным сном. Брок поднял его на руки, ощутив, насколько тот стал легче, аккуратно пнул бионику, и понес свою ношу в спальню. Злата пошла за ним.

– Брок, – позвала она, когда он положил Баки на кровать и прикрыл легким одеялом.

– Я все понимаю, тебе надо подумать и все такое, – Брок вздохнул. – Подумай правильно. Ты уже не малолетка, все лучше меня понимаешь. А Барнс пусть спит. И я посплю.

– Хорошо. Спите. Я приду, лягу в гостевой спальне, – сказала Злата. – Я тоже хочу, чтобы вы все обдумали и решили правильно. Потому что обратной дороги не будет. Но мы поговорим об этом завтра, когда Ив будет спокойно спать, Фьюри рвать волосы на своей лысине, а вы побудете друг с другом.

Брок хотел спросить, куда она собралась, но почему-то не решился, просто выдал ей ключи и закрыл дверь, вернувшись к Баки, который мерно дышал во сне, а потом перевернулся, подгреб Брока под себя новой, левой рукой, теплой и живой, и Брок прижался к нему всем телом, поцеловал в висок, укладывая его голову себе на плечо, устраиваясь удобнее, чтобы Баки мог легко обнимать его, и провалился в спокойный сон без сновидений, ощущая лишь теплое дыхание на коже и тяжесть любимого тела рядом. Единственная мысль, которая не давала покоя воспаленному, но утомленному мозгу, это отсутствие Златы и ее тепла рядом.

========== Глава 7 ==========

Злата вышла в тихую весеннюю ночь, и медленно побрела по улице, совершенно не заботясь, куда именно идет. Она подумала, что можно поймать такси и поехать в парк, но она продолжала просто идти, совершенно не глядя, куда. Она пыталась разобраться в своих чувствах, пыталась понять, что с ней происходит, и почему нет того чувства вины, которое всегда посещало ее, как только она позволяла себе увлечься кем-то сильнее, чем просто симпатия. Она не позволяла себе долгосрочных отношений, никак не могла смириться со смертью семьи, и считала, что предает погибшего мужа. Но сейчас этого чувства не было, было только ощущение правильности, словно он ждал именно их, чтобы отпустить ее, позволить ей быть счастливой, выбрал их для нее.

Но могла ли она остаться, Злата не знала. Она не была известна так, как Ив, а многие маги, которых она знала, жили за пределами реальности, но не за пределами Теллуриана, и возможно ли ей без ущерба для обоих миров остаться с теми, к кому она тянулась всей душой, было неизвестно.

Да и хотела ли Злата возвращаться в мир, где не могла позволить себе любить, где у нее не было семьи и надежды ее обрести, потому что всю ее пожрала война. Она надеялась, что здесь сможет найти покой, потому что террористы и ошметки Гидры – это не война на уничтожение, в которой она устала воевать.

Злата понимала, что и Брок, и Баки правы, что она должна отпустить, потому что ее муж не хотел бы для нее той судьбы, которую она для себя выбрала после его смерти. Но ее терзало чувство вины, потому что она не успела, не уберегла самое дорогое, что у нее было, и сейчас здесь она боялась, что и этих двоих не сможет уберечь. Но постоянно бояться потерять, еще ничего не имея, было просто глупо, а не попытаться обрести еще глупее и безнадежнее.

На полную луну набежали тучи, скрывая ее неверный в городе свет, а звезд было почти не видно. Злата подняла голову к ночному потемневшему небу и заплакала. Тихо, почти неслышно, давая волю слезам, которые душили ее многие десятилетия, и которым она не позволяла пролиться. Не позволяла себе оплакать потерю, потому что только и делала, что мстила. И с каждой пролитой слезой, которые градом катились из глаз, уходила боль, принося облегчение, покой, словно падая живой водой на раны души, которые стремительно затягивались, оставляя тонкие белесые полоски шрамов-напоминаний вместо гноящихся ран.

Она решилась, решила все для себя в тот момент, когда вышла из дома, но поняла это только сейчас. Злата огляделась, пытаясь понять, где она находится, и увидела магазин антикварных книг. На витрине стояла одна: старинный фолиант в тяжелой кожаной обложке с вытравленной на нем пентаграммой. От книги шла невероятная энергия, и Злата поняла, что не просто так она сюда пришла, словно книга позвала ее, а она была в таком раздрае, что не поняла даже, что откликнулась на зов. Оглядевшись по сторонам, она заметила несколько видеокамер и, щелкнув пьезозажигалкой, вырубила камеры, а потом, избавившись от витринного стекла, аккуратно вытащила книгу, вернув стекло на место. Прижимая тяжелый фолиант к груди, она почти побежала домой, чтобы понять, что это за книга, и почему она позвала ее.

Дома было тихо и сонно, Злата прислушалась, и острый слух уловил тихое ровное дыхание двух спящих наверху мужчин. Не отказывая себе в удовольствии, она тихо поднялась наверх, чтобы постоять у раскрытой двери в спальню, глядя на обнявшихся, практически переплетенных друг с другом Баки и Брока.

Спустившись в гостиную, Злата устроилась на диване и включила торшер, положила на колени фолиант и стала разглядывать его, гладя по обложке, но не открывая. Следовало позвонить Ив, позвать ее, или, еще лучше, приехать к ней, чтобы понять, какой эмпатический след остался на ней, может быть, даже узнать, кому она принадлежала раньше, потому что сама Злата не умела этого делать, но так хотелось открыть ее прямо сейчас. Желание было почти непреодолимым, и, поняв это, она отложила фолиант. Когда вещи так настойчиво хотят, чтобы их применили, нужно десять раз подумать, прежде чем взяться за такую вещь и использовать ее. В данном случае, книга хотела быть открытой, поэтому открывать ее ни в коем случае не стоило.

Злата была уверена, что книгу открывали, даже читали, но, похоже, она спала, и ее разбудила какая-то сила, или энергия. А может быть сама Злата, оказавшись достаточно близко.

– Ив, – все же Злата набрала ей, и та тут же ответила. – Я нашла кое-что, но мне нужна твоя помощь.

– Приезжай в отель, мальчиков я уже выставила, так что помогу тебе с находкой, – тут же согласилась Ив, которой, похоже, было просто скучно.

Злата собралась, подумала, и оставила на столике записку, что вернется утром, и, поймав такси, доехала до шикарного отеля. В фойе ее встретили и проводили в люкс Ив, оказывается, та предупредила о том, что к ней приедет гостья, а постояльцам такого класса позволялось многое.

Они заказали в номер шампанского и еды, и уселись на большущей кровати.

– Смотри, что я нашла, – Ив заинтересованно посмотрела на фолиант.

– Старая и, такое ощущение, что нездешняя, – подумав, сказала Ив, а потом положила руку на фолиант и ушла в себя. – Это сложно объяснить словами, – наконец сказала она. – Открой разум, я тебе покажу.

Злата приглашающе распахнула свой разум для Ив, и полились картины и чувства.

Фолиант был явно магический и хранил в себе память о нескольких последних владельцах, которые, правда, понятия не имели, что они хранили. Но все это было не важно, и потому что они менялись слишком часто, чтобы запомниться. А потом Злата увидела войну, древнюю, когда еще сражались мечами и магией, проливали моря крови, чтобы завладеть этим фолиантом, узнать его тайны. Им владели могущественные маги, некоторые из них жили по несколько сот лет, но умирали, охраняя тайну. Время менялось, появлялись заводы и фабрики, магия становилась другой, пряталась, уходила в подполье, но за фолиантом продолжалась охота. Последний сильный ее владелец оставил самый яркий след страха, а потом была вспышка силы огромной мощи, и фолиант превратился просто в старую дорогую книгу, которая сменяла коллекционера за коллекционером.

Злата рассказала Ив, как она получила эту книгу, но та сказала, что книгу можно спокойно открыть, потому что сама по себе она была всего лишь предметом, хоть и наделенным большой силой.

– Ты же лучше меня знаешь, что не бывает черной и белой магии, бывают просто ебанутые маги, которые творят всякую хуйню, – сказал Ив на опасения Златы. – Не дури, дорогая. Давай откроем и посмотрим, может быть, мы сможем ее прочитать.

Злата дрожащими руками открыла книгу, боясь заглянуть внутрь, но ничего не произошло. Титульная страница была испещрена герметическими знаками, но начертанными обычными чернилами, даже не кровью. Книга явно была зачарована от истлевания, потому что страницы были, хоть и старые, но не рассыпались в руках.

Они вдвоем переворачивали страницу за страницей, понимая, что просто так прочитать эту книгу они не смогут. Это была книга заклинаний, написанная магом-герметиком, в этом Злата была уверена, а, значит, книга была из их с Ив мира. Но что она делала здесь, было совершенно непонятно.

Часть книги была написана на латыни, но это были пояснения или списки ингредиентов для заклинаний, а вот сами заклинания были зашифрованы герметическим кодом.

– Я могу это расшифровать, – подумав, сказала Злата, – но я не герметик, мне придется переиначивать это все под себя…

– Да ты понимаешь вообще, что ты нашла? – изумилась Ив, вся просто полыхая от предвкушения, что они смогут понять, что это за книга.

– Да, я хорошо понимаю, – отозвалась Злата, поглаживая страницы книги. – Осталось понять, что она тут делает. И, может быть, тут есть заклинание перехода между мирами? Стабильного перехода, а не черти пойми какого не пойми куда с поправкой на ветер. Или тут описан способ избежать перекоса энергий…

Злата мечтательно улыбнулась, представляя такую возможность, но потом резко захлопнула книгу.

– Ив, если там это есть, и она попадет к технократам, может прийти пиздец аж двум мирам. Вдруг ее тут спрятали именно от них, потому что по времени примерно подходит, – Злата занервничала.

– Я умею хранить тайны, – убедительно сказала Ив. – И моя стая тоже.

– А как ты скроешь такое от Эмиля? А сказать Эмилю, это сказать всему ордену Тремер, – Злата потянула книгу к себе.

– Злат, я, конечно, все понимаю, и да, я не смогу не сказать Эмилю, но он тоже не дурак, и прекрасно понимает всю опасность обнародования таких материалов, тем более, мы еще не знаем, что тут написано, – Ив очень по-человечески вздохнула. – Может это чья-то книга старинных рецептов бабушкиных пирогов с человечиной.

– Я могу ее расшифровать, – снова, но уже увереннее сказала Злата, – только для этого нужно время. А потом еще время для адаптации герметической магии в экстатическую.

– Может, сначала прочитаем то, что на латыни, и сможем хоть немного понять, где что? – предложила Ив.

Злата согласилась с предложением, и они углубились в чтение, пытаясь разобраться хоть в чем-то. Они просидели до рассвета, но успели прочесть и перевести только половину из того, что было написано, потому что даже латынь оказалась какой-то мудреной, было много образности, о чем-то вообще приходилось только догадываться, а некоторые названия ингредиентов были настолько иносказательными, что можно было играть в угадайку или идти в библиотеку, в раздел истории, а, еще лучше, к историку, чтобы тот пояснял, что это за белиберда такая.

– Вот нет бы нормально написать: кровь девственницы, нет, надо изгаляться. “Сила жизни созревшей девы, что не познала услады”, блядь, – выругалась Злата. – Ебаные герметики.

– А мне вот это понравилось: соки нерожденных гадов, что подвластны солнцу.

– Да, такого определения змеиным яйцам я не слышала никогда, – засмеялась Злата. – Или вот еще: цвет мохнатых летунов, что в ночи шуршат.

– Крылья ночных бабочек, что ли? – давясь смехом, спросила Ив.

– Похоже на то. Рассвет скоро, пойду я. И томик заберу.

– Да забирай, я-то все равно спать буду, – согласилась Ив, и Злата, вызвав такси, поехала домой, где спали мужчины, которых она готова была назвать своими.

Когда Брок проснулся и спустился вниз, Злата сидела на диване и изучала огромный томище, что-то записывая в большом тетради. И это было так по-домашнему правильно, что он невольно улыбнулся, подошел и поцеловал ее в макушку.

– Доброе утро, – оторвалась от тома Злата. От нее пахло виски и травами.

– Доброе, – отозвался Брок, – что делаешь?

Спрашивать, ложилась ли она, не имело смысла, потому что, Брок был уверен, она не спала еще.

– Перевожу книгу заклинаний из своего мира, которую спиздила из книжного магазина этой ночью, – улыбнулась Злата и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы.

– Так ты еще и воровка, – усмехнулся Брок.

– Ну так вызови полицию, пусть они меня арестуют, – весело предложила Злата. – А лучше налей мне еще.

Она указала на кувшин, который наполовину был полон виски. Брок налил и подал Злате бокал. Та пригубила напиток и поставила бокал рядом с собой на диван.

– А что делать с этим? – спросил Брок, поднимая бионическую руку, которую Злата вчера небрежно кинула на пол.

– Отдай Старку, пусть играет, – отозвалась она, снова углубляясь в книгу, и Брок понял, что лучше не мешать, и пошел готовить завтрак.

Через некоторое время спустился Баки, он выглядел как-то растерянно и, сев в кресло напротив Златы, уставился на обе свои живые ладони, разглядывая их, словно никогда до этого не видел. Он никогда не верил, что такое возможно даже с нынешними технологиями, но магия Златы дала ему то, о чем он давно перестал даже мечтать.

– Спасибо, – очень тихо сказал он, понимая, что это слово не может отразить все то, что он хотел сказать. Он просто не знал таких слов, потому что все, что он знал, были бы такими же пустыми и неважными, не отражающими ничего. Он хотел спросить, должен ли он Злате что-то за это, но язык не поворачивался, потому что глубоко внутри он понимал, что это подарок, что этим вопросом он только обидит ее. Но все равно не мог поверить, что получил новую живую руку просто так.

– Ты слишком громко думаешь, – сказала Злата, закрывая фолиант и откладывая тетрадь. – Это подарок, дурачок.

– Это слишком дорогой подарок, – все так же тихо сказал Баки.

– Ну теперь порефлексируй еще на эту тему, – засмеялась Злата и, подойдя, уселась к нему на колени, давая обнять себя. – Вы, мальчики, иногда такие идиоты.

Баки обнял Злату, прижал к себе, стиснул в объятиях почти до хруста в ребрах, утыкаясь ей в шею, шумно дыша, целуя.

– Завтрак, – крикнул с кухни Брок, и Баки, подхватив Злату на руки, понес ее на кухню, с которой пахло кофе, омлетом и блинчиками.

За завтраком Злата рассказала про книгу, про то, как ее достала и что они наобсуждали с Ив, которая обязательно припрется вечером, чтобы продолжить изыскания, которые могут, возможно, открыть им, как построить портал или же вообще избавиться от перекоса энергий между мирами. Но все это были пока что только мечты оглушенной счастьем женщины, которая просто хотела остаться с дорогими ей мужчинами.

– И как скоро ваши главные почешутся, чтобы одарить новоприбывших богинь? – засмеялась Злата, допивая чай.

– Если вообще решат, – фыркнул Брок. – Фьюри тот еще козел. Хотя, есть вероятность, что Стив его уговорит не гневить непонятных существ.

– Я надеюсь, он нас не потащит в ЩИТ, потому что, если Ив чего не хочет, то все, пиши пропало. Да и мне там делать нечего, – Злата помогла убрать тарелки в посудомойку.

Баки чувствовал ее ауру силы и желания, и от этого кружилась голова, в паху тяжелело, а мысли были только о постели. Брок, по всей видимости думал о том же самом, потому что почти голодно смотрел то на него, то на Злату.

– Привыкните, – просто сказала Злата, снова устраиваясь на диване с фолиантом и тетрадью. – Но не знаю, когда.

– К этому можно привыкнуть? – вскинул брови Баки, усаживая Брока к себе на колени, от чего тот застонал, почувствовав стояк Баки.

– Ну, можно ощущать это не так остро, – пожала она плечами, – надо просто немного напрячься. Наверное.

– И многим к этому удалось привыкнуть? – скептически спросил Брок, поглаживая Баки по шее и спине, пока тот гладил его по бедру левой рукой, чутко ловя каждое ощущение.

– Никто так долго не задержался, – ответила Злата, пожав плечами. – А муж и без ауры был тот еще ебарь-террорист. Оборотни очень ебливые существа.

– А твой муж был оборотнем? – изумился Баки.

– Да, я не говорила разве? – удивилась Злата.

– Если и говорила, то я не помню, – признался он. – И как, каждое полнолуние в лес убегал?

Баки спросил, и только потом понял что, но было уже поздно. Похоже, Брок, жаркий, податливый, льнущий к нему, просто отключал мозги нахуй.

– Нет, – улыбнулась Злата, поднимая голову от книги и ласково глядя на них. – У нас оборотни оборачиваются, когда хотят, а луна лишь определяет их будущий путь. От того, под какой луной родился оборотень, зависит, будет ли он воином, разведчиком, тем, кто передает знания и легенды ну и прочая муть. И у нас нельзя стать оборотнем, им можно только родиться. Да и вампиром тоже просто так не стать. Для этого нужно умереть, а потом тебя должны напоить вампирской кровью. Только сразу после смерти. Мальчики, – Злата вздохнула, – если вы дальше будете лапать друг друга при мне, я ничего не переведу. Поэтому пиздуйте в спальню и трахайтесь, пока у вас есть такая возможность. Потому что потом я выйду на тропу войны, и будет не до ебли. Повезет, если спать получится.

– А ты? – спросил Брок, потихоньку уплывая от осторожных поцелуев Баки в шею.

– А я, если пойду с вами трахаться, то мы из койки вообще не вылезем, так что ну-ка на хуй отсюда, – засмеялась Злата, но потом посерьезнела. – Мальчики, я знаю, как на вас действует моя аура, я вас тоже хочу, но у меня сейчас есть дело, которое надо сделать. Поэтому, пожалуйста, не отвлекайте меня. Тут может быть ключ к тому, как я могу остаться.

– Пошли, Барнс, – слез с коленей Баки Брок, быстро понявший всю серьезность ситуации и то, что простая дрочка им не поможет. А удовлетворить Злату они могли и позже. – Выебу тебя, малыш.

Баки, глядя расфокусированным взглядом, тяжело дышащий, пошел за Броком, как на привязи, держась за него и постоянно поглаживая левой рукой.

Они ввалились в спальню и рухнули на жалобно скрипнувшую кровать, спешно выпутываясь из мешающей одежды. Оба разгоряченные, возбужденные донельзя, они льнули друг к другу, целуясь, переплетаясь телами, чувствуя, как трутся члены друг о друга, посылая по телу электрические разряды удовольствия. Баки жадно гладил Брока обеими руками, иногда глядя на него, словно удивленный ребенок, когда получал новые ощущения. Ловил его стоны поцелуем, пил его дыхание, задыхаясь сам. От всего, от давно забытых ощущений, от возбуждения, от вседозволенности, и единственное, чего не хватало, это Златы, которая умудрялась отдаваться, направляя обоих, точно зная, чего хотят они оба.

– Брок, хочу… Хочу тебя… Господи… – Баки захлебывался в ощущениях, когда Брок уложил его на спину, припадая к колом стоящему члену. Баки вцепился левой рукой в его волосы, ощущая их теперь так по-новому, словно он стал в разы чувствительнее, чем был. Хотя, может быть так и было. Он словно был весь – оголенный нерв, чутко ловящий каждое прикосновение, отзывающийся на них, выгибаясь, когда Брок брал особенно глубоко в горло, гладил его бедра, живот.

Баки на грани чего-то непонятного чувствовал, что чего-то не хватает, вернее, кого-то. Такого же жаркого, точно знающего все его эрогенные зоны.

Он чувствовал пальцы Брока внутри себя, подавался на них, сжимаясь, чувствуя желание Брока, как тот хотел его, но медлил, растягивая, вылизывая, доставляя не просто удовольствие, одними этими ласками доводя почти до экстатического транса.

– Ах… – выдохнул Баки, когда пальцы Брока покинули его. – Брок… Ну… Да…

Баки почувствовал, как Брок протискивается в него горячим крупным членом, как расходятся разлизанные, податливые мышцы, пропуская внутрь. Брок лег на него, замерев, целуя, и Баки выгнулся, подаваясь навстречу. Он хотел, чтобы Брок брал его страстно, почти жестко, чтобы выгнать из него это ощущение нехватки кого-то. Баки прижал его к себе, обнимая, вжался в него всем телом, оплел ногами, подаваясь навстречу члену, и Брок сорвался, вбиваясь в Баки. Уверенно, правильно, так, как хотелось, и Баки оставалось только подмахивать и стонать в губы Брока, срываясь на хриплый крик от удовольствия. Он чувствовал, как сжимает Брока в себе, как тот кончает глубоко в него, рвано дыша, целуя губы, плечи, шею. Шепча что-то невообразимое, нежное. Баки кончил только от ощущений члена в заднице, и раскинул руки, тяжело дыша. Казалось, что никогда еще он не испытывал ничего подобного.

– Это было охуенно, – произнес он сорванным голосом, поглаживая Брока.

– Да, малыш… – Брок расслабленно лежал у него на груди, чувствуя обе живые руки на своей спине, как Баки водил пальцами по ней, выписывая только ему ведомые узоры. – Люблю тебя.

– И я тебя, – отозвался Баки, и добавил: – И Злату. Не хочу ее отпускать.

Брок сильнее вжался в Баки, выдохнул ему в шею, а потом поднял голову и посмотрел ему в глаза.

– Хуй мы ее куда отпустим, – уверенно сказал он.

И Баки понял, чего ему так отчаянно не хватало, хотя они с Броком давно слились так, что никто им был не нужен. Ему не хватало уверенный мягких прикосновений Златы, ее тонких стонов. Просто не хватало ее, и, Баки был уверен, что Броку тоже.

========== Глава 8 ==========

Когда Баки с Броком пришли к выводу, что надо спускаться и готовить обед, они нашли Злату заснувшей над книгой. Кувшин с виски опустел, в пепельнице дотлевал косяк. Баки из интереса взял тетрадь, чтобы посмотреть, что она переводила, но не понял ни слова, хотя написано было по-русски, который он хорошо знал. Убрав фолиант с колен Златы, Баки поднял ее на руки и понес в спальню, она протяжно вздохнула, пробормотав “Будешь трахать – не буди”, и пристроила голову Баки на плечо. Он усмехнулся, кладя ее на кровать и укрывая одеялом.

Это было странным: вот так вот мирно сидеть дома, а не бежать разгребать очередной пиздец, и Баки уселся на кухне, наблюдая за священнодействиями Брока на кухне, рассматривая широкую спину, крепкую упругую задницу, и думал о том, как же он его любит. И любит, уже точно понимал, что любит, спящую наверху Злату.

– Чего сидишь, – не глядя на него спросил Брок, отбивая мясо, – бери овощи режь.

Баки тут же поднялся, беря нож и вставая рядом с Броком, это было так привычно, правильно и приятно – вот так вот мирно вдвоем готовить, и как жаль, что такого мирного времени у них было так мало. Живая рука была непривычна, но Баки быстро приспосабливался, легко приноравливаться к изменившемуся центру тяжести, радовался, как ощущаются под ладонью влажные овощи, и постоянно хотел касаться чего-нибудь еще, чутко ловя ощущения.

– Стив охуеет, да? – спросил он.

– Конечно, охуеет, – согласился Брок. – Честно сказать, я до сих пор охуеваю.

– Я тоже поверить не могу, – признался Баки. – Это… я теперь все чувствую, и это… Это так здорово.

Он расплылся в глупой счастливой улыбке, продолжая нарезать овощи, когда раздался телефонный звонок. Звонил Стив.

– Я тебя слушаю, – сказал Баки, зажимая телефон плечом, продолжая резать.

– Я говорил с Фьюри, – перешел тот сразу к делу. – Он хочет с ними встретиться, с твоими богинями, как это можно организовать?

– А я откуда знаю? – резонно спросил Баки. – Стив, они богини, я не знаю, согласятся ли они вообще с ним встречаться, особенно на его условиях. Слушай, мы с тобой оба хорошо знаем этого одноглазого мудака, он или захочет их использовать, или, если не найдет, как, будет разрабатывать планы по их уничтожению, потому что контролировать их невозможно.

– Я приеду с ними поговорить лично? – спросил Стив, и Баки не стал ему отказывать.

– Хорошо, приезжай часам к девяти, – предложил он.

– Окей. До встречи, Баки.

– До встречи, Стиви.

Баки отложил телефон и ссыпал овощи в салатницу. До девяти вечера нужно было уговорить Злату и Ив на встречу с Фьюри, хотя бы для того, чтобы он от них отстал, официально свалил работу по курированию новых личностей на них со Стивом и Броком, тогда у них будут хоть немного развязаны руки.

– Вот мне всегда было интересно, как Стив умудряется быть таким незамутненным? – риторически спросил Брок, кидая мясо на сковороду.

– Он идеалист, Брок. Всегда таким был, – ответил ему Баки. – А как стал большим и сильным, смог отстаивать свои идеалы не только на словах, но и на деле.

– Ладно, хуй с ним. Хоть вечером повеселимся, как он будет страшных богинь смерти и разрушения уговаривать встретиться с каким-то смертным, – усмехнулся Брок. Его мысль действительно веселила, в отличие от Баки, который волновался за друга, потому что знал, на что на самом деле способны Ив и Злата. Брок тоже знал, но был уверен, что убивать посланника они не будут. Тем более, когда Ив вчера так ловко запудрила ему мозги.

Обед был готов, и Брок пошел разбудить Злату, которая сонно похлопала глазами, потягиваясь, и сказала, что сейчас спустится.

– Баки, я хочу сделать для тебя доспех на руку, чтобы тебе не пришлось сильно перестраивать тактику ведения боя, – начала Злата, когда они снова все втроем устроились на диване в гостиной.

Брок смотрел телевизор, поглаживая по волосам Баки, закинув руку на спинку дивана, а Злата ковырялась в бионике Баки, то ли пытаясь ее раскурочить, чтобы не досталась Тони, то ли что-то придумывая.

– Смотри, стопроцентно облегчить я тебе ее не смогу, но вес ты ощущать не будешь практически, – говорила она, зажав в зубах косяк, на этот раз пахло вереском и лавандой. – Но мне нужно, чтобы Старк помог мне, потому что я могу создать, но заставить работать я не могу, а вместе с ним смогу. Но он вряд ли умеет хранить секреты. Хотя… Просто я не хочу, чтобы пока кто-нибудь знал, что я могу отращивать давно потерянные конечности. Это, знаешь ли, знание не для слабонервных и не для простых смертных.