Текст книги "Земная твердь (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
И, не дав Броку опомниться, перевернул его и склонился, оттянув белье с колом стоящего члена. Взял его в ладонь, проведя по всей длине и, не ведая ни страха ни сомнения, облизал головку. Брок рыкнул, убирая руки подальше от Баки, потому что не был уверен, что сможет не насадить его до конца, а тот увлеченно посасывал и облизывал головку, словно это был леденец, но потом оторвался.
– Как тебе нравится? – спросил он, просто держа член в руке.
– Поводи рукой по всей длине, только сожми покрепче, – попросил Брок, желая чувствовать этот манящий рот с яркими губами на своем члене. Желание было таким острым, таким всеобъемлющим, что он не знал, как сдержаться, чтобы не вбиваться с силой в него. А Баки снова принялся посасывать и облизывать головку, надрачивая член. Ощущения были такими яркими, что Брок не смог удержаться, заставляя Баки взять глубже, его всего тряхнуло и он кончил от этих ощущений.
Баки поднял голову, облизываясь. Он смотрел на Брока улыбаясь, но так же с толикой волнения.
– Мне понравилось, – ответил он на немой вопрос. – Очень. Иди ко мне.
– Это и есть секс? – спросил Баки, укладывая голову на плечо Броку, обнимая его руками и ногами, как больше всего любил. – Мне тоже понравилось. А так можно часто?
– Это часть секса, – ответил Брок. – А как часто… Столько, сколько мы оба будем хотеть.
– Также, как целоваться? – улыбнулся Баки, касаясь губами щеки Брока.
– Да, также, как целоваться, – сказал Брок, не представляя, сколько Баки захочет минетов.
Ему самому понравилось сосать Баки, это было необычно, ново, но до одури приятно.
– А какой еще есть секс? – Баки лежал, прижимаясь всем телом к Броку, потираясь об него, словно хотел слиться, стать единым целым.
– Я тебе потом покажу, – пообещал Брок, понимая, что к полноценному сексу надо хоть немного, но подготовиться, да и почитать что-нибудь было бы неплохо, чтобы не сделать своему партнеру больно.
Мысли о том, что абсолютно гетеросексуальный в прошлом, он собирался заняться сексом с мужиком, очень красивым и немного странным мужиком, совершенно не пугали Брока. Он подошел к этому очень легко, словно это было нормальным логическим продолжением их отношений, которые длились чуть больше двух недель. Брок не пытался анализировать ситуацию, он хотел Баки, и задумываться над такими вещами, как правильно это, или нет, он не стал, понимая, что раз хочет, значит, или надо взять, если согласится, или гнать от себя, чтобы забыть, чтобы никогда больше не видеть, но не видеть, не быть рядом было бы таким мучением, что Брок бы умер сразу, как только за Баки закрылась бы дверь. Поэтому Брок решил однозначно, что Баки будет его во всех смыслах, раз отпустить он просто не в силах.
Больше всего Брок боялся, что в один прекрасный день Баки очнется, посмотрит на Брока, словно того нет и никогда не было, и уйдет. Брока так и подмывало спросить у Баки, а не уйдет ли он, когда все вспомнит, но он уже однажды ответил, что нет, Брок даже почувствовал на его губах блаженную улыбку, а спрашивать по десять раз одно и тоже Брок считал признаком тупости.
Баки быстро учился всему новому, и за несколько дней освоил минет почти профессионально, так ему понравилось это занятие. Он не торопил Брока с полноценным сексом, ему хватало и того, что он мог таким образом доставлять Броку удовольствие, и Брок отвечал ему взаимностью. Броку казалось, что секс им и не особо нужен, что они уже давно сплелись душами, а еще что-то подсказывало ему, что Баки, такой светлый и чистый Баки изменится. Не кардинально, но что-то в нем станет иначе, потому что, хоть у Брока не было этому никаких подтверждений, он ангел, а ангелы святы, чисты и не запятнаны мирским. Но желание, вязкое, душное, плотское, бушевало в Броке, и на исходе третьей недели он решился предложить Баки больше, чем минет, решился предложить попробовать заняться сексом по-взрослому. Брок купил смазку и презервативы. Ему было все равно, кто будет сверху, а кто снизу, он просто хотел полного единения не только душ, потому что ему казалось, что их души чуть ли не слились в одну, таким цельным, полным и счастливым ощущал себя Брок рядом с Баки, но он хотел и единения плоти. Низменного, чисто человеческого секса. Но до этого он почему-то решил, что пришло время уволиться из армии, расстаться с работой, которая заставляет отнимать жизни, рискуя быть убитым самому, потому что он пообещал Баки, что не уйдет от него. Оставалась неделя до конца его отпуска, он еще успевал оформить все бумаги и распрощаться с армией, что он и сделал. Оставалось еще много всяких формальностей, но начало было положено, и он мог теперь честно сказать Баки, что никуда от него не денется, чего тот очень боялся.
Жить с Баки было так замечательно, словно вернулся в свою юность, когда все казалось простым и понятным, легким, не было войны, смертей, крови и грязи, да и он был не один. Тогда у него была избранница, но она покинула его в тот же момент, когда он записался в армию, и с тех пор Брок не обременял себя длительными отношениями, считая, что они ему просто не нужны. Но с Баки хотелось всего и надолго, а лучше навсегда. Брок понимал, что не просто влюбился, а полюбил мужчину, и даже подумал, что, может быть, именно его всю жизнь и ждал, чтобы наконец-то вспомнить о мире вокруг и задержаться в нем.
– Баки! – позвал он, открыв дверь. Он ушел рано, пока Баки еще спал, не оставив даже записки, подумал, что вернется быстро. Ему никто не ответил, и это насторожило Брока, он быстро разулся и прошел в квартиру. Брок с ужасом подумал, что случилось что-то непоправимое, что Баки ушел, не найдя его дома, потому что надумал себе невесть чего. Или, что не ушел, а случилось что-нибудь похуже. Он успел передумать массу самых невероятных причин тишины в квартире, но когда дошел, наконец, до гостиной, увидел Баки, сидящего в футболке и белье на диване. Он притянул колени к груди и обхватил их руками, и теперь сидел так, раскачиваясь, а глаза блестели непролитыми слезами.
– Баки, – бросился к нему Брок, обнимая, прижимая к себе, согревая своим теплом.
– Ты обещал, что не уйдешь, – ровно сказал Баки, но Брок чувствовал, что это ровно далось ему с неимоверным трудом. – Я так испугался, Брок. Думал, что ты покинул меня, оставил…
– Нет, Баки, нет, – Брок гладил Баки по спине, по плечам, и тот оттаивал, жался к нему, уткнувшись носом в шею, обхватил руками, сжал с невероятной силой. – Я вернулся, я с тобой. Я больше никуда не уйду, не предупредив тебя, обещаю. И всегда буду возвращаться к тебе. Ну же, Баки, посмотри на меня.
Баки оторвался от Брока, чтобы заглянуть ему в глаза, и тот тут же притянул его для поцелуя, чувствуя влажную горечь на губах Баки.
Брок мысленно обругал себя последними словами, что заставил своего ангела плакать, но почувствовал, как Баки улыбается ему в губы, и выдохнул, прижал его к себе, тоже улыбаясь, но продолжая целовать.
Отец Брока всегда говорил ему, что настоящие мужики не плачут, и Брок верил в эту нехитрую житейскую мудрость, но сейчас слезы Баки по такому дурацкому поводу, как его отсутствие, не казались ему смешными, не унижали Баки в его глазах, он думал о том, что напугал его, а ведь у Баки никого, кроме Брока не было. По крайней мере, он больше никого так и не вспомнил, тянувшись к Броку всем своим существом.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Брок, когда Баки посмотрел на него, и Брок принялся вытирать мокрые дорожки с его щек.
– Какао? – предложил Баки, и Брок, завернув его в рядом лежащий плед, пошел варить какао, чтобы порадовать и согреть частенько мерзнущего ангела.
На кухню к нему Баки пришел сам, обнял, обхватив руками поперек живота и груди, и положил подбородок на плечо.
– Прости, что усомнился в тебе, Брок, – шепнул он на ухо, пуская по телу Брока мириады мурашек возбуждения. – Прости меня.
– Все хорошо, – Брок погладил его по руке. – И ты прости меня, что никак не предупредил.
Вместо ответа Баки стиснул его сильнее, прижимаясь, повторяя изгибы тела, и Брока бросило в жар от ощущения горячего, желанного, податливого тела рядом.
Брок внезапно понял, что именно сейчас хочет большего, чем просто минет, он хочет Баки присвоить себе целиком и полностью. Он еле доварил какао, отставляя ковшик со сладкой коричневатой жидкостью, и повернулся в объятиях Баки.
Тот смотрел на него своим светлым, совершенно невинным взглядом, продолжая обнимать. Брок всматривался в такие знакомые, родные черты лица, погладил Баки по щекам, скулам ладонями и потянулся за поцелуем. Легко, почти невинно, коснулся губ, понимая, что надо объяснить, чего он хочет, вдруг Баки будет против, но тот чутко уловил его возбуждение по алеющим щекам, неровному тяжелому дыханию, внушительному стояку, которым Брок упирался ему в бедро, с силой провел от плеч до задницы Брока, прижал к себе. Он хотел уже опуститься на колени, совсем забыв про какао, когда Брок остановил его движение.
– Подожди, – Брок облизал пересохшие губы, глядя Баки в глаза. – Я… Блядь, Баки, господи, как же я хочу тебя. Всего. Без остатка.
Брок спрятал лицо на шее Баки, а тот погладил его по волосам и спине, коснулся губами макушки, тихо выдохнул.
– Ты хочешь того самого большего, о чем говорил? – понятливо спросил Баки.
– Да, – выдохнул ему в шею Брок. – Но я никогда не был ни с кем так, не был с мужчиной.
– Ничего, – погладил его Баки, словно успокаивая, – мы направим друг друга.
– Но я боюсь сделать тебе больно, – сокрушенно сказал Брок, который действительно боялся, что у них ничего не получится, что Баки не понравится, что он все сделает не так.
– Ты не сделаешь мне ничего плохого, я уверен, – ответил Баки, все также поглаживая Брока. – Пойдем, пойдем, Брок. – И, разомкнув объятия, взял его за руку и потянул в спальню.
– Иди, я сейчас, – Брок только сейчас вспомнил, что оставил пакет со смазкой и презервативами в прихожей. – Я сейчас приду, правда. Только возьму кое-что.
Когда он пришел, Баки уже лежал на кровати и ждал его. Футболку он скинул, оставшись только в белье. Брок смотрел на его идеальное тело, и боялся совершить своими действиями что-то непоправимое, боялся осквернить Баки, но видел, что тот хотел Брока, у него стояло, и он решился. Быстро скинул одежду и, так же оставшись в белье, скользнул к Баки, обнимая его. Баки тут же обнял его, затягивая на себя, целуя, и от этого поцелуя у Брока просто снесло крышу, он лишал сомнений, давая уверенности, что все правильно, все так и должно быть.
Баки потерся о Брока всем телом, давая почувствовать, как он его хочет, и Брок стащил с него белье, тут же беря в рот его идеальный, истекающий смазкой член. Он облизал языком головку, от чего Баки длинно выдохнул, застонав. Баки весь раскинулся, подставляясь ласкам, а потом перевернулся на бок.
– Я тоже хочу ласкать тебя, – и потянул Брока за ногу, чтобы тот лег так, чтобы Баки тоже было удобно ласкать его.
Ничего не имея против такого положения вещей, Брок лег, как того хотел Баки, почувствовав, как тот жадно обхватывает его член губами, проводит языком по головке, берет глубже, прижимая головку к небу, посасывая ее. Брок взял почти до горла, застонав от ласк Баки, оторвался от его члена, выгнулся, беря смазку и, вылив себе на пальцы, попытался одним из них проникнуть в Баки, продолжая сосать ему, отвлекая от, скорее всего, не очень приятных ощущений. Но Баки, сначала замерев, словно прислушивался к себе, принялся сам насаживаться на палец, что придало Броку уверенности в своих действиях.
Он ласкал Баки губами, руками, растягивая под себя, вырывая длинные стоны, совершенно забыв про собственное удовольствие, которое сейчас было совершенно не важно, важен был только Баки, раскинувшийся на кровати, бесстыдно подставляющийся Броку, чтобы тот делал с ним все, что так хотелось. А хотелось вознести Баки на вершину удовольствия, и вместе с ним ухнуть в эту бездну наслаждения, чтобы до звезд в глазах, рваного дыхания и полного бессилия. Чтобы до дрожащих рук, гулкого биения сердца где-то в горле и ушах и знания, что не одному ему так хорошо.
Брок уселся на пятки, придвинув Баки к себе за бедра, глядя на него такого раскрасневшегося, возбужденного, с разметавшимися волосами, он улыбался Броку, поглаживал его по руке, лежащей у него на бедре и смотрел, как может смотреть только ангел.
– Можно? – зачем-то спросил Брок, хотя ему уже позволили все, чего бы он ни захотел. – Я… Баки, боже.
Брок склонился, приникая к ярким губам, целуя их, одновременно направляя себя в Баки.
Тот сжался в первое мгновение, но потом расслабился, обхватил Брока ногами, выдыхая ему в губы, прогнулся в спине и двинул бедрами, сам насаживаясь на член Брока. Брок медленно вошел до конца, хотел снова сесть, но Баки обнял его, прижимая к себе.
– Хочу чувствовать тебя всего, – шепнул он. – Ты невероятен, Брок.
Они оба ничего не умели, но странное чувство, что соединило их, ни разу не высказанное вслух, но витавшее в воздухе, их желание подарить друг другу не только удовольствие, а друг друга, их желание отдаваться заменяло все знания и опыт. Они любили друг друга, наслаждались друг другом, наверное, полнее, чем другие влюбленные.
Баки ловил движение Брока на половине, подаваясь бедрами навстречу, интуитивно понимая, что надо делать.
– Можно я… сверху, – выдохнул Баки, и Брок тут же перевернул их, чтобы Баки уселся на него так, как ему хотелось.
Баки полностью опустился на член, погладил Брока по груди, глядя в глаза, а потом прикрыл их и задвигался быстро, часто, выбивая из Брока стоны и рваные выдохи. Брок сжал бедра Баки, просто, чтобы держать его в руках, чувствовать полнее, если это вообще было возможно.
А потом он увидел. Увидел четко, ясно, похоже, он даже мог дотронуться. Баки выгнуло назад, он весь изогнулся и распахнул свое единственное белоснежное крыло, кончая.
Крыло, огромное, распахнутое, стремительно чернело, и Брок почему-то кончил, мелко задрожав именно в этот момент, момент осознания, с кем он разделил постель.
Баки вскрикнул и рухнул на него, накрывая этим единственным, теперь антрацитово-черным крылом.
– Брок… – прошептал Баки, и тому показалось, что сейчас его обвинят во всех грехах разом, хотя он понимал, что совершил самый страшный, какой только мог себе представить, и самый сладостный, который возможно вообразить. Он полюбил ангела и лишил его невинности, чистоты. Занялся с ним сексом, таким невероятно прекрасным, что хотелось еще и еще. А Баки все продолжал лежать, ничего не говоря, словно собирался с мыслями, а потом обнял Брока, стиснул его, как только мог, прижался весь, и Брок услышал тихие всхлипы, один, второй, третий, и все стихло. Баки поднял голову, заглядывая Броку в глаза. Брок видел дорожки от слез, видел сияющие глаза, в которых светилась только безграничная любовь, о которой Баки никогда не говорил, но показывал всем собой, и улыбку, такую счастливую, что отлегло от сердца.
– Брок, это было невероятно хорошо, – прошептал Баки. – Ты – мое счастье. Сердце мое.
Баки потянулся за поцелуем. Он целовал и целовал Брока, словно тот мог пропасть сию же минуту, словно боялся, что окружающий мир исчезнет зыбким маревом, а Брок, неверяще гладил крыло Баки, немного пушистое, теплое.
Внезапно в комнате громыхнуло, и появился статный мужчина, не уступающий Баки ростом, яркий блондин, за спиной которого виднелись белые крылья.
– Баки! – ахнул блондин. – Ты…
Баки тут же оторвался от Брока, поднялся, глядя своим лучистым взглядом на пришельца, они с минуту смотрели друг на друга, а потом Баки заговорил.
– Я знаю тебя, – он потянулся дотронуться до щеки другого ангела, а Брок сидел на кровати, не зная, что ему делать, больше всего на свете боясь, что сейчас у него заберут Баки, или Баки сам уйдет, все вспомнив. Так или иначе, если не будет Баки, Броку незачем будет жить, потому что это будет не жизнь, а существование.
– Да, Баки. О, Отец Всемогущий, – всплеснул руками ангел, – ты потерял память, и где твое крыло?
Голос незваного гостя звучал очень взволнованно, а потом он перевел взгляд на Брока.
– Ты, смертный, знаешь ли ты, что только что совершил? Как посмел заставить ты чистое существо предаться грязному пороку? – голос его гремел, казалось, по всему дому, он выставил руку с мечом, указывая им на Брока, но тот даже не шелохнулся. Брок хотел что-то сказать, но его опередил Баки.
– Не трогай его, в случившемся нет его вины, это было мое желание, – спокойно ответил он, легко улыбаясь гостю.
– Я верну тебе память и буду просить у Отца о прощении для тебя, – сокрушенно сказал он, проводя по лбу Баки ладонью.
В лучистых глазах промелькнуло узнавание, Баки обернулся, улыбаясь Броку.
– Все хорошо, Брок. Это Стив, мой брат, – представил он блондина. – Брат мой, мне не нужно прощение Отца. Он дал нам волю, и вот мое желание: остаться здесь, с Броком, как смертный. Прожить жизнь, состариться с ним и умереть.
– Но Баки, как? Почему? – сокрушался Стив, убрав, правда, свой меч. – Пойдем со мной, Отец простит тебя, излечит твои крылья, ты снова будешь жить на Небесах.
– Нет, Стив, – грустно качнул головой Баки, а потом завел руку за спину и резко дернул, отрывая второе крыло. Закапала нестерпимо яркая алая кровь, а Баки бросил оторванное крыло к ногам Стива. – Я остаюсь здесь, как смертный. Теперь я смертен. Или убей меня, или уходи.
Голос Баки гремел не хуже голоса Стива, а крыло медленно рассыпалось в прах, который словно испарялся, не оставляя и следа от себя.
– Ты поплатишься за это, смертный, – грозно предупредил Брока Стив, и попытался снова. – Пойдем домой, брат, Отец велик и великодушен к детям своим, он простит тебя, поможет тебе.
– Нет, брат. Прости, но я остаюсь здесь. С ним, с мужчиной, которого я люблю столь сильно, что воспротивился воле Отца, – от этих слов Брок обалдел.
От всего: от того, что перед ним действительно ангелы, хотя он до конца не мог поверить в это; от того, что эти ангелы ссорились сейчас, называя Бога просто Отцом; но больше всего он обалдел от слов Баки, что тот его любит.
– А ты думаешь, что этот смертный тоже любит тебя? – усмехнулся Стив, похоже, решивший пойти на любые ухищрения, чтобы вернуть брата домой. – Ты спросил у него, готов ли он состариться с тобой, брат?
Брок уже был готов увидеть в отраженном в телевизоре лице Баки сомнение, ведь они действительно никогда не говорили о таком будущем, но Баки только улыбнулся брату, и Брок решился. Он поднялся с постели, вставая перед Баки, закрывая его собой, и тот сразу же обнял его.
– Я готов состариться и умереть вместе с ним, – четко ответил Брок, посмев посмотреть Стиву прямо в глаза. – И придушить любого гада голыми руками, если он вызовет неудовольствие Баки. А теперь проваливай из нашей спальни.
– Я буду наблюдать за тобой с Небес, брат, – мягко сказал Стив проигнорировав Брока, чему тот был несказанно рад. – И буду молить Отца о прощении для тебя. До встречи.
– До встречи, брат, – и Стив исчез так же, как и появился, а Баки продолжал обнимать совсем обалдевшего Брока, который только что трахнул одного ангела и нахамил другому.
– Почему у вас земные имена? – спросил Брок, когда они снова устроились в постели, и Баки положил голову ему на плечо, обнимая поперек груди. Брок чувствовал, что Баки счастлив по его движениям, по дыханию, по тому, как тот на него смотрел. И никуда не делась неземная красота, ясный взгляд и мягкость движений.
– Наши истинные имена невозможно ни услышать человеку, ни повторить их, – улыбнулся Баки. – Они похожи на песню без слов. А мы со Стивом те ангелы, что близки к людям, иногда ходим среди людей, чтобы видеть, все своими глазами, потому что с Небес что-то можно упустить, когда ты не Великий Отец. Поэтому мы взяли земные имена и, чтобы привыкнуть к ним, называли так друг друга и на Небесах. А потом привыкли и стали называть просто, когда были вдвоем. В одной из таких прогулок по Земле я увидел тебя, тебе тогда было пятнадцать, и понял, что ты мой человек. Так бывает, ангелы находят своих людей и начинают их защищать. Вы называете таких ангел-хранитель. Обычно ангелам-хранителям не нужно следить за своим человеком постоянно, но ты выбрал стезю воителя, и я просиживал часами и днями, чтобы смотреть за тобой.
– Поэтому я выживал в самых страшных заварушках? – немного горько спросил Брок, почему-то снова испытывая вину выжившего перед своими людьми.
– Да. Мне было жаль умирающих. Всех, не только твоих людей. Но я не мог им помочь, потому что моим был только ты, – Баки поднял голову, внимательно посмотрев на него, словно глядя прямо в душу, и сказал: – Ты ни в чем не виноват, Брок. Не смей винить себя.
– Но, Баки, почему Он допускает, чтобы мы убивали друг друга? – зло спросил Брок, понимая, что злиться глупо, особенно на Баки. – Прости.
– Ничего. Отец дал вам свободу воли, свободу решать за себя и теперь считает, что не имеет права вмешаться в вашу жизнь, – начал мягко объяснять Баки. – Но он позволяет нам, своим детям, немного вмешиваться в судьбы людей, но только тех, к которым тянется душа. Моя душа потянулась к тебе настолько сильно, что я захотел познакомиться с тобой, захотел к тебе. Я знал, что могу явиться к тебе только смертным, а для этого нужно оторвать себе крылья. У меня не получилось, и я упал с Неба, забыв обо всем.
– Почему ты не говорил мне, что любишь, когда ничего не помнил? – решил узнать Брок. – Ты всегда был рядом со мной, а об этом не говорил ни слова.
– Я все еще оставался ангелом, а ангелы не способны любить людей, только Отца Всемогущего, – Баки погладил Брока по груди, поцеловал в ключицу, шею. – Но став человеком, я понял, что люблю тебя всем сердцем, всей душой.
– И ты не жалеешь, что… Ну… – Брок не знал, как правильно спросить о том, не жалеет ли Баки, что Брок осквернил его, и тот не может вернуться на Небеса, но Баки его понял.
– Ни капельки. Если бы не это, Стив забрал бы меня на Небо сразу, и мне пришлось бы пройти весь путь сначала, чтобы прийти к тебе, – Баки провел рукой по животу Брока, теперь чувствуя его словно по-новому. – А так я смог остаться с тобой навсегда.
– Навсегда… – повторил Брок, словно пробуя слово на вкус, а потом перевернул Баки на спину, целуя, поглаживая, и им стало не до разговоров.
